Текст книги "Полет"

Повозившись с ключом, Саша открыла дверь, и мы ввалились внутрь. Внутри было прохладно, и временная хозяйка помещения пошла включать обогреватели.

– Он вообще не отапливается? – спросил я.

– Неа, дядя зимой уезжает в город, а поздней осенью греемся вот так.

Интерьер был довольно прост, но создавал ощущение уюта. Небольшая светлая кухонка с мебелью бледно-соломенного цвета с таким же столом в шаговой доступности. Серый диван, на котором был аккуратно сложен синий плед, маленький телевизор с колонкой, книжная полка и большой шкаф. На втором этаже находилась комната с кроватью и компьютерным столиком. То тут то там валялась небрежно брошенная одежда. На прикроватной тумбочке была неопорожненная пепельница. Стены во всем доме были светло-коричневыми, как имбирное печенье.

Что б я так жил.

Мы сидели на ступеньках, греясь на неожиданно теплом осеннем солнце, как герои подростковых сериалов, попивая кто чай, кто кофе. Саша зашла в дом в поисках мармеладок, которые мы где-то бросили, а мы с Жекой остались наслаждаться моментом и заснеженным пейзажем, деревьями в инее, сверкающими сугробами и загородной атмосферой в целом. В какой-то момент я решил спросить:

– Жень, все норм? Если что-то случилось, я постараюсь помочь.

Он смотрел куда-то в пустоту, потом отпил чай, в котором к тому же находилась неизвестная мне жидкость из его фляги, и сказал, что все в порядке.

– Как твоя сестра? Переехала? – попытался сменить тему я.

– Э-э, не знаю… – он вел себя как-то дергано, от прежней веселости не осталось и следа, а прочие его шутки и ухмылки казались наигранными. – Где там Саша?

Было ощущение, будто я ему неприятен. С Сашей он был гораздо обходительней. А со мной разговаривать не хочет. Мне принимать это на свой счет?

Я поджал губы и уставился в кружку.

Вернулась Саша, передавая мармеладки нам обоим, и мы снова погрузились в атмосферу зимы, которая, увы, еще не началась. Мандарины, новогодние и рождественские песни, гирлянды, запах елки, игры в снежки, катание с горки… Как всего этого не хватает…

– Кто вам вообще нравится? – вдруг спросила Саша, поджав ноги к груди.

– В смысле? – повернулся к ней я.

– Нет, в смысле из знаменитостей. И не в том плане, что «он хорошо сыграл в моем любимом фильме, да и вообще он красивый», а вот прям нравится. Вдохновляет типа.

– Хм, – я задумался. В голову никто не пришел. – А тебе кто?

– Меня всегда восхищали спортсмены. И еще непонятые художники или музыканты, которые продолжали делать то, что им нравилось, несмотря на осуждение. Это требует безумной смелости и страсти к своему делу.

– Но это не ответ на вопрос, – заметил Жека.

– Ну, я обожаю фигуристов. Конечно, так в каждом виде спорта, изматывающие тренировки, переступание через себя и все такое, но фигуристы, типа, смешивают спорт с искусством. И это так красиво. Я могу назвать, конечно, но вы все равно его не знаете. Японец один. – Она уставилась на нас, ожидая реакции, но мы ждали продолжения. – Ну что? А тебе кто? – снова обратилась ко мне Саша.

Мне в голову так никто и не пришел. Спортом я не интересовался от слова совсем, да и я бы не сказал, что меня вдохновляет какой-либо человек. Картина, песня, книга – да, но не кто-то конкретный.

– Ну знаешь как говорят, не сотвори себе кумира, – ловко увернулся от вопроса я.

Жека начал истошно кашлять, подавившись чаем. Мы с Сашей одновременно уставились на него.

– Что с тобой? – усмехнулся я, но он лишь показал большой палец, все еще пытаясь откашляться.

– А вы верите в любовь? – снова спросила Саша.

Интересно, это личный или абстрактный вопрос?

Мне казалось, что я должен выдать такой ответ, который заставит ее обдумать то… даже не знаю как назвать… в общем то, что у нее там с Олегом.

– В каком смысле верим ли мы в любовь? – уселся поудобней я. – В романтическую? В ее существование или…?

– Ну, знаешь, во что-то большее, чем влюбленность. То есть влюбленность очевидно существует, как и привязанность, но можно ли совокупность этих качеств назвать любовью?

– Думаю, любовь строится на взаимном уважении и совместной работе над отношениями. – Намек толще некуда, но она все еще выжидающе смотрела на меня. Продолжение придумать не получилось. – А ты как думаешь?

– Не знаю… – задумчиво поводила по краю кружки она. – Наверное да. Думаю, есть чувство более глубокое, чем влюбленность. Когда видишь недостатки человека и любишь в нем даже их. По крайней мере, мне хочется в это верить…

Прозвучало так, словно к Олегу такое описание не относится. Она это заметила?

– В чем прикол любить недостатки? То есть с ними можно смириться, принять, но любить?

– Ну, это ведь тоже часть человека, которого ты любишь. Без этих недостатков он был бы уже не он.

– Иногда недостатки затмевают все достатки.

– Да брось, полюбить можно кого угодно. Сердцу ведь не прикажешь.

– Я расцениваю это как одну из стадий влюбленности, позже конфетно-букетного.

– Имеешь право, – пожала плечами Саша. – Я думаю, что любовь существует. Ты не согласен? – решила найти поддержку в Жене она.

– Я не могу рассуждать о том, чего не знаю, – отмахнулся он.

– Да брось, все философские рассуждения такие, – подначивала Саша.

– Ну, – он вздохнул. – Я не знаю пару, которая прожила бы вместе достаточно долго и осталась бы в теплых отношениях. Любовь может и есть, но, думаю, она проходит, давая место новой. И бытовуха, кстати, активно способствует ее вымиранию.

– Если она прошла, была ли это любовь?

– Почему нет? – вмешался я. – Если любовь существует и вот ты искренне любишь человека, то почему чувства не могут пройти, если партнер изменится? «Без этих качеств он уже не он», – парадировал я Сашу.

– Конечно, спустя время, стихает страсть и все такое, и да, то, о чем вы говорите случается, но есть же и ситуации, когда люди влюбляются и любят друг друга всю жизнь? – не сдавалась Саша.

– Не слышал о таких, – устало почесал бровь Женя, быстро закидывая в рот мармеладку.

На этом разговор стих, и наше внимание переключилось на рассуждения о необходимости диплома в наше время.

Устав сидеть, Саша позвала нас на прогулку, перед которой Женя изъявил желание перекусить йогуртом и отправился на кухню. Я переглянулся с Сашей, выждал пару минут, и пошел за ним.

– Мы в клубе неверящих в любовь! – воскликнул я, опершись о косяк двери.

Женя от неожиданности вздрогнул, кинул на меня быстрый взгляд, после чего отвернулся, снова уставившись в холодильник.

– Ага.

Ладно, ага так ага, но я все равно не оставлю попыток завести нормальный диалог.

– Осталось втянуть туда Сашу, и все будет супер, – улыбнулся я, хотя он этого не видел.

– Ага.

Я, конечно, терпеливый, но не настолько же.

– Да что такое?

– Господи Боже, Леша, отстань, – в голосе слышалось явное раздражение, и он был слишком пьян, чтобы это скрыть.

– Я просто не понимаю, что случилось, – не унимался я.

– Мы можем закрыть тему?

– С ней ты нормальный, а со мной даже разговаривать не хочешь, – проигнорировал его слова я.

Жека резко захлопнул дверцу холодильника и повернулся лицом ко мне.

– С кем? – на выдохе сказал он, сверля меня гневным взглядом.

– В каком смысле с кем?

– Да что ты пристал ко мне… – закинул голову назад Жека.

– Ладно, ладно, – поднял руки в сдающемся жесте я. – Извини. Просто ты сегодня какой-то странный.

– А ты сегодня какой-то приставучий.

– Я же просто спросил…

– Я ответил! Но ты же не отстаешь! – Жека повысил голос. Не то чтобы я чувствовал от него угрозу, но видеть его таким было странно.

– Ты в порядке вообще? – я сделал шаг ближе.

– Был бы, не достань ты меня своими допросами, – отрезал он и вышел из комнаты, намеренно толкнув меня в плечо.

Какое-то время я просто стоял на одном месте. Что это было? Почему он не хочет разговаривать именно со мной? Он злится на меня? Я что-то сделал, что задело его, и сам не понял? Может у него что-то и случилось, но почему срывается он именно на мне?

Однако вопросы эти так и остались без ответа и, взяв себя в руки, я вышел на улицу, где уже ждали Саша и Жека, который казался вполне расслабленным.

– Ну что, идем на речку? – Саша скорее констатировала факт, чем задала вопрос.

Женя рядом весело поддакнул, подняв руку с бутылкой вверх, и стремительно пошел впереди всех, хотя даже не знал куда идти.

– На речку? А не холодно ли для купания? – пошутил я.

– Просто прогуляемся вдоль. Ну, если хочешь, можешь попробовать уплыть на другой берег, в лучший мир.

– Так говорят о смерти, – пьяно засмеялся Жека.

– Я это и имела в виду, – хлопнула его по спине Саша.

Было тепло, вокруг спокойно и тихо. Пелена снега успокаивала глаза, немного поблескивая на солнце. Ветер дул в лицо, но совсем не ударял по нему, скорее приятно прикасался. Да и дышалось здесь как-то иначе. Птицы вдалеке издавали отрывистые звуки. И, как только мы вышли с аллеи, перед глазами предстал образ картинной деревушки. Протоптанная тропа вела через пустое поле, где еще остались грязные участки без снега с притоптанной коричневой травой, но это выглядело даже уместно.

Всю дорогу получалось так, что общались вроде как мы все, но, по сути, и я, и Женя обращались лишь к Саше, которая сводила диалог к общему обсуждению. Я пытался разглядеть в Жеке нотки того раздражения, что были на кухне, но создавалось впечатление, что это я сам себе выдумал. Он был активный, веселый и беззаботный, как и был с самого утра. Однако он все же избегал моего взгляда.

Мы вышли на огромную поляну с тонким, будто подтаявшим слоем снега и редкими высокими деревьями. На поляне стояли несколько гаражей и маленьких сооружений, похожих на ангары или домики для проведения в них досуга во время затянувшейся рыбалки, а у воды были установлены стойки для удочек. Никого поблизости не было видно, но создавалось ощущение, будто в одном из домиков кто-то есть. Неприятно осознавать, что в теории следить за тобой могут, но не можешь быть уверен, так это или нет.

Я на радостях подбежал к реке, всматриваясь в нее, будто был способен увидеть что-то, кроме своего отражения. Но, вопреки ожиданиям, вода была мутная и грязная, и никаких тебе рыбок или мальков. Впрочем, ожидаемо, учитывая холод. Около речки все было мокрое и грязное, а вода, когда я засунул в нее палец, оказалась просто ледяная.

– М-да уж, не Байкал, – откуда-то сзади негодовал Жека.

– Как тут ловят рыбу? – удивился я.

– Сразу и не скажешь, но она там есть. Я бы не рискнула пробовать, но думаю то, что мы покупаем в магазинах, на самом деле не сильно отличается.

– Брр, – весь задрожал я, представив, как мы едим рыбу из вот такой вот речки-вонючки.

Мы прогуливались вдоль берега, но ничего красивого или интересного там не оказалось. Саша раздосадовалась, и предложила пройти до дома фермера, который жил в ангаре. Мы спросили, шутка ли это, на что она неопределенно покачала головой.

Снова выйдя на открытое поле, Саша какое-то время крутилась из стороны в сторону, пытаясь понять, где мы находимся. Мы неуверенно глядели на нее, и, заметив наши взгляды, она твердо пошла вперед. Уверен, она знает, что делает. Надеюсь.

Около часа мы ходили туда-сюда, пока реально не наткнулись на ангар. Мужчина, владевший им, оказался открытым и обходительным человеком. Он предложил нам молока, сыра и прочих молочных продуктов. Мы немного посидели в уюте его обиталища и приятно поболтали с ним. С Сашей он был знаком, и они обсуждали, кто как поживает. Мне очень нравилось просто вот так сидеть в домике едва знакомого мужчины с друзьями, пить теплый кофе и разговаривать о простых незатейливых вещах.

Вернувшись домой мы были изрядно измотаны. Все время нашего похода Жека потихоньку попивал. Нас с Сашей это смущало, но никто ничего не сказал.

Дома мы пожалели, что не взяли нормальной еды. Мы были слишком голодны, чтобы насытиться чипсами и печеньем. Но выбора не было.

Доставая тарелку, в которую мы собирались высыпать все, что есть, Женя споткнулся, упал и разбил все на хрен.

– Ну Жека, блин, – вздохнула Саша. – Так, все, уйди, сами разберемся.

Мы с ней прибрались, а он сел на пол, прислонившись к дивану. Порывшись в рюкзаке, он выудил оттуда флягу и, наблюдая за нами, то и дело прикладывался к ней.

– Что ты такое там пьешь? Можно мне? – подсел к нему я.

Женя выглядел неважно: весь взлохмаченный, с красным лицом, он был не похож на самого себя. Женя удивленно вскинул бровь, откинул волосы, серьезно взглянув на меня, хмыкнул, и протянул напиток.

– Ну попробуй.

М-да. План был другой. Думал, завидев свое разрушительное влияние на окружающих, в нем заговорит совесть, и он откажет, дабы уберечь невинные души. А потом я попробую убедить его, что и с него уже достаточно. Однако реальность оказалась гораздо прозаичнее и менее утопично-альтруистической.

Взяв в руки флягу, я почувствовал приятную прохладу. Ну и ладно, ничего плохого не случится. К тому же, я не настолько ханжа и алкоголь в своей жизни пробовал не раз. Правда, на пробе все и останавливалось. Мне не только не нравился вкус, хотя это тоже, просто меня всегда пугало, что может существовать какой-то «ген алкоголизма», который мог передаться и мне, и я навсегда испорчу себе жизнь, если однажды не рассчитаю и выпью слишком много.

Предварительно понюхав, надеясь определить, что внутри, хотя в запахах алкоголя не разбирался, я сделал большой глоток. По горлу разлилось неприятное тепло, во рту отдало спиртом, а вкус у этой жидкости был горький и противный. Я поморщился и демонстративно отплевался.

– Что это?

– Какая разница? Ты все равно не оценил, – бесстрастно сказал Женя, протягивая руку, чтобы забрать флягу.

Меня почему-то это разозлило. Он весь день ведет себя максимально странно и даже не пытается объясниться. Сидит весь такой несчастный, но даже не отвечает на вопросы. Ведет себя со мной так, словно мы видимся впервые и совсем не нравимся друг другу. Главное сам меня позвал, а теперь чуть ли не посылает меня. А мы должны терпеть его капризы, просто потому что? Бросив на него злобный взгляд, я приложил губы к фляге.

– Воу—воу—воу, – вскинул руки Женя. – Мне-то оставь! – Он попытался забрать пойло назад, но я не сдавался.

– Отстань. Сам же мне отдал.

– Ты адекватный вообще? Тебе же даже не нравится!

– Ты откуда знаешь, что мне нравится, а что нет!

– Успокойтесь, – вошла Саша, недоуменно посмотрев на нас.

– Ты это просто назло мне, да?

Хотелось бы выглядеть во всеобщих глазах хорошим человеком, но я и правда сделал это назло ему. Он может вести себя по-уродски без объяснений, а я нет? Хотелось сказать что-то обидное, но в голову ничего не пришло, поэтому тыкнул наугад:

– А ты? Ведешь себя странно весь день, а когда тебя просят объясниться, обижаешься. Тебе что, семь лет?

– Может потому что ты прицепился ко мне, как пиявка? – злобно выпалил он, поднявшись на ноги.

– Да я тебя вообще не трогал! – я тоже вскочил. – Слова ему сказать нельзя, посмотрите. Нужно терпеть все твои закидоны, никак не реагируя. Прекрасно!

– Ты весь день за мной носишься, «все нормально?», «все нормально?»! Я тебя просил о чем-то? М? Просил?

– Разберись со своими эмоциями, а потом срывайся на других.

Жека пару секунд пялился на меня, потом внезапно принял равнодушный, безучастный вид. Он вздохнул полной грудью, пошатнулся, и устало сказал:

– Иди ты к черту, серьезно. – И нетвердой походкой зашагал к лестнице на второй этаж.

– Сам пошел! – прикрикнул в ответ я.

Мы так и стояли на месте, смотря ему вслед.

– Ну и что это? – осуждающе произнесла Саша.

Казалось, будто мама отчитывает меня за драку с братом. Я недоуменно посмотрел на нее:

– Без понятия.

– Господи, два дебила.

– Да перебесится, – махнул рукой я.

– Он бухой, а ты-то куда полез? Так умно с твоей стороны наезжать на него! Молодец, вот тебе медалька.

– Да он достал. На тебя-то он не огрызался. Я с добрыми намерениями пытался узнать, что с ним, а он меня послал.

– Иногда люди не готовы рассказывать, что с ними, – цокнула Саша.

Она повернулась к нашим богатствам, разложенным на столе. Хорошо, что хоть колбасу взяли.

Сидя на диване, мы смотрели «Следствие вели» и ели чипсы и колбасную нарезку. Поиск нормального канала занял кучу времени, потому что выбор был маленький, так как телевизор дядя Саши использовал только для того, чтобы подключать к нему ноутбук.

Прикончив закуски, мы переглядывались, все надеясь, что Жека сам спустится. Не дождавшись, Саша набрала еды, и поднялась к нему.

– Его там нет, – спустилась с лестницы она с озадаченным видом.

– В смысле нет?

– Ну ни в одной из комнат его нет. Если он не прячется под кроватью или в шкафу.

– А где он?

– Ну догадайся с трех раз, Леша. На улице он блин.

– Просто я не видел, как он выходил.

– Видимо мы не заметили, – пожала плечами она.

Выйдя на улицу мы с удивлением обнаружили, что его нигде нет, хотя обошли вокруг дома дважды. Саша, начав нервничать, позвонила ему. Но вызов раздался откуда-то сверху.

Подняв головы, мы увидели, как он со спокойным видом сидит на крыше. Она была двускатной и скользкой из-за снега. Он смотрел куда-то вдаль, любуясь пейзажем.

У меня упало сердце, выглядело это все настолько небезопасно, что думать ни о чем, кроме его падения, я не мог.

– Господи, – сказала Саша.

– Жека! – крикнул я.

Он посмотрел на нас с равнодушным видом. А потом рассмеялся.

– Что?

– Что ты там делаешь?

– Слезай оттуда! – крикнула Саша.

Жека еще сильнее расхохотался и прыжком встал на ноги, покачнувшись.

– Сейчас слезу! – крикнул он, и, играючи, стал подходить к краю.

В голове снова и снова крутилась мысль: «он сейчас спрыгнет». Для него это было чем-то веселым, как прыжок в бассейн. В своем состоянии он не мог оценить степень опасности.

Саша вскрикнула, закрыв руками рот. Сердце у меня забилось как сумасшедшее.

Жека поскользнулся, мое дыхание замерло, но я не мог сдвинуться с места, будто оцепенел. Каким-то чудом он не упал с самой крыши, но, поднявшись, подошел ближе к краю и стал высматривать сугробы внизу.

– Женя, пожалуйста, отойди от края! – крикнул я.

– Жека, отойди! – одновременно воскликнула Саша.

Но он все ходил там, просто чтобы подразнить нас.

– Как он туда залез? – быстро спросил я.

– Н—наверное через окно в проходе… – запинаясь, тихо сказала Саша.

Осознав сказанное, она было бросилась к дому, но я схватил ее за руку и дернул назад, после чего рванул туда сам.

Поднявшись на второй этаж, я подбежал к окну, которое выходило задний двор. На наружной части был небольшой декоративный отлив, на который я осторожно забрался. Не представляю, как он в пьяном состоянии вообще не свалился.

Я стоял и тупо пялился на скошенный край, по которому мне предстояло залезть. Ноги подкашивались, а во рту пересохло. Страх сковал меня на одном месте, пока бесценные минуты утекали.

Собрав все силы в кулак, я кое-как ступил на черепицу, и вздрогнул, когда почувствовал, будто вот-вот упаду. Чувство оказалось ложным, а на крыше было не так скользко, как казалось там, внизу. Встав на четвереньки, я, дрожа, стал забираться наверх, хватаясь за черепицу. Как он вообще смог это сделать?

Наконец оказавшись на самом верху, месте соединения правой и левой стороны, я увидел Жеку, который все еще как бы шутя расхаживал взад-вперед по краю.

– Женя, – осторожно позвал его я, не набравшись смелости спуститься ниже. – Жень, пожалуйста, слезай.

Он обернулся и широко улыбнулся, завидев меня.

– Что ты тут делаешь? Сорвешься еще, – усмехнулся он.

– Вот вообще не смешно. – Я протянул руку, хотя между нами расстояние в целый край крыши. – Пожалуйста, иди сюда.

– Да все будет нормально! – уверил Жека, пошатнувшись. Внутри у меня все сжалось, но он не потерял равновесие. – Че вы паникуете сразу?

Я не знал, что сказать. Внутри чувства проносились со скоростью света, я даже не успевал их осознать. В голове была каша, и слова никак не подбирались.

– Пожалуйста, – повторил я. – Ты пьяный, ты не можешь адекватно оценивать ситуацию. Давай спустимся.

– Я не могу оцени… ик… оценивать? Да я все просчитал до того, как ты родился!

Не обращая внимания на этот бессвязный бред, я, забыв о страхе, стал осторожно спускаться, сокращая расстояние между нами.

– Хорошо, давай оставим все это до завтра, тогда…

– If tomorrow never comes, – мелодично запел он, покачиваясь из стороны в сторону. Мне стало ужасно не по себе от его непредсказуемого поведения. Я продолжал медленно спускаться. – Will she know how much I loved her? Did I try… что-то там… show her every day that…

Жека обратил внимание, что я стал гораздо ближе, и с веселым видом отошел на другой край крыши. Я бросил взгляд на стоявшую внизу Сашу.

– Леш, что ты за мной весь день бегаешь, а? Я просто хочу погулять!

– Давай погуляем на земле.

– Да почему вы… вот сколько тут высота? Два этажа?

– Женя… – начал я.

– Я хочу прыгнуть в сугроб блин! Это что, так… – он не договорил, пошатнулся и упал на крышу, немного съехав вниз.

Я рефлекторно протянул к нему руки, хотя достать до него никак не мог, и отрывисто вскрикнул. Но он остался наверху, и я облегченно вздохнул.

Какой сугроб? Он совсем спятил, я понял. Ну, что ж, здорово. И что прикажите делать? Меня не обучали эффективному поведению с пьяными, пытающимися совершить необдуманную опасную хрень.

– Жека, мать твою, иди сюда.

– Боже—е, – протянул он, закрыв лицо руками. Он сел, посмотрел на меня, потом вниз, медленно встал и осторожно приковылял к краю.

Я и так уже чуть ли не трясся, а тут паника поглотила меня полностью. Я сразу понял, что он прицеливается. В голову сразу полезли все возможные сценарии, в которых Женя неудачно падает и ломает себе шею. А ведь вот он я, в паре метров! Передо мной прямо-таки маячит факт его смерти по моей вине.

Он снова пьяно захихикал, и я даже не успел ничего крикнуть, как он, присмотревши удачное место, прыгнул в предполагаемый сугроб. До меня донесся вскрик Саши и собственный резкий вздох. Мне казалось, что я не могу выдохнуть, и я в шоке стоял, пялясь на то место, откуда он сиганул.

Оправившись от шока, мое сердце застучало как сумасшедшее, и я чуть ли не одним прыжком подобрался к краю. Уже настроившись на что-то страшное, я увидел лишь Жеку, лежащего в сугробе, и склонившейся над ним Сашу.

С души словно упал камень, и я наконец смог выдохнуть, чтобы снова вздохнуть. Первым порывом было спуститься и обнять его. Он жив. Слава богу он жив!

Смотря свысока, я слышал, как Жека начал смеяться, а потом втянул воздух сквозь зубы, скорчившись от боли. Высота была чуть меньше двух этажей, а сугроб довольно маленький и рыхлый, так что сломать ногу при неудачном падении было легче легкого. Саша закидывала его вопросами, и пыталась понять его общее состояние. И я только в тот момент заметил, как все-таки тут высоко. Объективно, наверное, не очень, но для стоящего на скользкой скатной крыши, высота была внушительной. Заметив, как близок я к краю, я тут же отскочил. Теперь надо бы и мне спуститься.

Со всей осторожностью я кое-как заполз на вершину, и начал еще медленнее спускаться, приближаясь к окну. Добравшись до него, я быстро запрыгнул в него и упал на пол, подвернув ногу. Но это было ничто, по сравнению с блаженным чувством нахождения на устойчивости поверхности.

С силой оторвавшись от столь приятного мне теперь ковра, я поковылял на первый этаж, но ребят там еще не было. Выйдя на улицу, я увидел, что они так и не сдвинулись с места. Хотя странно, что я вообще ожидал другого. Не потащит же его Саша на себе.

Подбежав к злосчастному сугробу, я присел на колени, и стал осматривать тело Жени, будто бы смог заметить хоть что-то. Но что стоит делать в подобной ситуации, я не знал.

– Нужно отнести его в дом, – сказал я.

– Вдруг у него перелом. Вроде при переломах нельзя трогать…

Жека все это время лежал, закрыв глаза. Но он точно был в сознании.

– Жека! – потряс его за плечо я. – Что у тебя болит?

– Я устал, – отмахнулся он.

Моя милость моментально сменилась гневом. Он думает, что это смешно? Он серьезно? О чем он вообще думал? Все мое тело словно переполнила ярость и порыв обнять его сменился порывом наорать.

– Ты думаешь это смешно, придурок?! – заорал я, хаотично закидывая его снегом из того же сугроба.

Снег попал ему прямо в рот, и он стал отплевываться, чем доставил мне удовольствие. Надеюсь, в этом сугробе кто-нибудь чего-нибудь отложил, и теперь ему придется жить с осознанием, что он проглотил грязный снег.

– Мы чуть с ума не сошли! Ты совсем спятил? Да я там сам чуть в обморок не упал, говна ты кусок!

– Я же не знал, что ты полезешь на крышу… – закашливаясь, кое-как выдавил он.

– Ты не знал? А чего ты ждал, дебил?! У тебя совсем крышак потек? Ты нормальный вообще? Не знал он! А что ты знал? Что ты знал, а?

Я лил свой поток возмущения, не давая ему вставить и слова, пока Саша ощупывала все его конечности, в поисках переломов.

– Ты совсем конченный?! – закричала она, закончив осмотр. – Я поехала сюда по твоей же просьбе, хотела блин отдохнуть от одного придурка, так тут мне нервы трепет другой! Вы просто эгоисты инфантильные! Сейчас закопаю тебя в этом сугробе, и так и останешься тут до утра!

Жека стиснул зубы и растянул уголки рта так, что они образовали прямую линию.

– Упс. – Увидев приближающееся негодование, он поставил перед собой руки в защитной позиции. – Я же не думал, что вы такие нервные.

Он выглядел немного трезвее. Что ж, хоть какой-то плюс.

– Нервные?! – взорвалась Саша, и он зажмурился. – Да ты мог шею сломать, идиот! Ты вообще представляешь, как это стремно? Конечно нет, ты не думал об этом!

Я весь дрожал то ли от холода, то ли от нервного потрясения, и больше всего мне хотелось вернуться в дом. Женя молча сносил выражаемое Сашей негодование, смотря в сторону. Еще немного, и он правда околеет в этом сугробе, поэтому я потрепал Сашу за локоть и предложил пойти уже домой.

– Пусть на улице полежит, протрезвеет. – Она кинула ему в лицо очередную порцию снега.

Мы подняли его, и до дома дошел он уже сам, лишь слегка пошатываясь.

Казалось, будто ничего особенного не случилось. Первым делом я сменил одежду, ведь та, в которой я ползал по крыше, была мокрая и очень холодная. Укутавшись в плед, я спустился вниз и увидел, как Женя отчаянно пытался просунуть ногу в домашние штаны. Тяжело вздохнув, я помог ему переодеться.

Вниз спустилась Саша, когда я сообщил, что нагота прикрыта, и стала искать тарелку с оставшейся едой, которую мы где-то бросили.

Жека в этот момент потянулся к рюкзаку и выудил оттуда очередную бутылку.

– Тебе не кажется, что с тебя хватит? – обратился в пустоту, а он уже поглощал содержимое.

Я выхватил пиво, впрочем, без особого сопротивления, и отнес его на кухню. Вернувшись, я нашел его упавшим в сидячей позе на диван. Голова даже не попала на подушку, да уж. Женя то хихикал, то бубнил что-то нечленораздельное, ворочаясь под пледом, который накинула на него Саша, пока мы молча со стороны наблюдали за всем этим. Переглянувшись, мы вышли на кухню.

– Что случилось? – вопрос был адресован мне или он риторический? Так или иначе, задала она его сразу же, как мы отошли от Жеки.

– Ты меня спрашиваешь?

– Ты видишь здесь кого-то еще?

– Мне откуда знать. Он вообще со мной сегодня говорить не хочет.

– Вот после того вашего разговора он и спятил.

– После нашего разговора? Вот не надо валить все на меня. Сама говорила, что он весь день странный. А надрался он задолго до «нашего разговора».

– О чем вы говорили? – проигнорировав все вышесказанное, спросила Саша.

– Да ни о чем. Он психанул из-за пустяка.

– Какого? – не унималась она.

– Ты что, детектив? Я пытался узнать, что с ним и почему он так себя ведет, он назвал меня назойливым и разозлился, вот и все.

– Хм, – произнесла она и погрузилась в задумчивость.

– Что «хм»?

– Мне все-таки кажется, что что-то случилось.

– Правда что ли?

– Иди ты.

– Ладно, прости. Не знаю, что там у него случилось, но мне он не говорит. А эта выходка с крышей вообще какой-то… даже не знаю, как назвать.

– Да уж… Как вообще можно решить, что сигать с крыши – хорошая идея? Алкоголь – реально жуткая хрень.

– Ага…

– Ты сам-то как? – внезапно спросила она.

– В смысле?

– Ну, ты там чуть в обморок не упал, по твоим словам. Как себя чувствуешь?

– А, нормально. Просто высота – не то что бы мой конек. И да, я в ужасе. Был.

Саша рассмеялась.

Мне захотелось спросить то, что долго интересовало меня, но я никак не мог найти подходящего момента.

– А что у тебя с Олегом?

Она удивленно вскинула бровь и будто бы немного стушевалась.

– В каком смысле?

– Почему вы поссорились?

Саша какое-то время молчала, смотря на меня с оскорбленным видом.

– Это разве как-то тебя касается? – наконец произнесла она.

– Я твой друг. Слушай, я заметил, что вы часто ссоритесь. И он ведет себя… – отвратительно и манипулятивно – …странно. Просто выглядит все это немного нездоро́во.

– Все в норме, спасибо, – отмахнулась она.

– Саш…

– Ты сказал, что Женя назвал тебя навязчивым?

Намек понят.

– Извини, – опустил глаза я.

Вот блин, знал же, что это не мое дело. Но, надеюсь, когда-нибудь, она прислушается к нам с Жекой.

– Я имел в виду, что… В общем… – вся ситуация стала невообразимо неловкой. – Эм… просто не хочу, чтобы ты грустила…

Вот это у меня навыки общения, сам диву даюсь. Ощущение, что даже обычную ситуацию я сумею превратить во всеобщий испанский стыд.

Саша закусила губу и стала мять пальцы рук друг об друга, словно в чем-то виновата. О да, нам обоим было жутко неловко.

– Все нормально, забей. Мы и правда часто ссоримся… – как-то задумчиво сказала она. – Ну, то есть, в наших отношениях есть кое-какие проблемы, мы оба это понимаем, но мы, типа, закрываем на это глаза.

Вот оно! Она хоть немного заговорила об этом! Но уточняющих вопросов я решил не задавать. Да и вообще не давить на нее больше. Потихоньку мы добьемся результата… Надеюсь.

Спал я на полу, ведь диван, который мы должны были делить с Жекой, он присвоил себе, а в кровать с Сашей ложиться мне было неловко, хоть она и приглашала поспать «валетом». С утра мне на голову упало одеяло, которое она сбросила во сне, поэтому главным жаворонком стал я.

Проснувшись, я все же чувствовал усталость, будто почти не спал. Взглянул на часы, но мои догадки не подтвердились. Дело, наверное, в качестве сна. И пусть пушистый серый ковер и мягок для ног, спать на нем – не самый лучший выбор.

Поднявшись, бросил взгляд на Сашу, блаженно занявшую всю кровать. Выглядела она забавно (в хорошем смысле): растрепанные волосы, несуразная поза и тихое посапывание.

Спустился вниз, сразу взглянул на диван, но Жека, разумеется, еще спал. И хоть вчера он был ну просто амбассадором неадекватности, сейчас же выглядел невинно, прям как младенец. Вопреки моим ожиданиям, он не валялся в луже собственного производства, какого бы характера она не была, просто крепко спал с безмятежным видом. Щадить его сон я не собирался, потому что хотелось поговорить с ним наедине.