Текст книги "Психология на пальцах"

Шифровальщик

Митька бегал по квартире как ошпаренный. Серёга позвонил уже несколько раз и, видимо, бил копытом у него под окном. Всё Серёгино спокойствие мгновенно улетучивалось, когда приходилось ждать.

– Мам, где мой планшет?! Ты не видела? – проорал Митька во всё горло.

Мама устало вздохнула:

– Не успел поесть и сразу за планшет, да?

– Не тот. Офицерский! Который мне крёстный подарил. Для дела нужен.

Мама вскинула глаза на Митьку, брови её поднялись, даже рот приоткрылся.

– Ого! Мама, да ты удивилась! Я теперь учусь мимику «читать». Сразу понял по твоему лицу, что ты удивлена. Круто?!

– Круто! – подтвердила мама. – Ты молодец! Тебя Серёжа научил? И что, вы сейчас снова пойдёте гулять? Вот так, без боя?

– Да! У нас дел невпроворот! – важно сказал Митька.

– А что за дела такие? – поинтересовалась мама.

– Я потом расскажу, а то Серёга меня совсем загрызёт – он уже сто лет ждёт на улице.

Планшет – блестящая кожаная офицерская сумка с отделениями и большим защёлкивающимся замком – общими усилиями был найден под котом. Кот и планшет лежали на самом видном месте, поэтому их заметили в последнюю очередь. Марсик, чёрный пушистый котяра, целыми днями валялся на подоконнике, свернувшись клубком, и напоминал сгоревший пончик. Все уже давно забыли, что там же, на подоконнике, лежит подарок крёстного.

Митька затолкнул в планшет блокнот и пакетик с кошачьим деликатесом, засунул в специальные отделения несколько карандашей. Затем он перекинул планшет через плечо и вылетел шальной пулей во двор, громко хлопнув всеми встреченными на пути дверями.

– Смотри! – с ходу налетел он на Серёгу. – Я хорошо подготовился к нашей спецоперации! Пакетик вкуснющего корма – все коты от него гарантированно сходят с ума. Пришлось немного обобрать Марсика. Наверняка корм нам пригодится. А ещё блокнот и запасные карандаши. Я теперь всё буду записывать! Чтобы мы не пропустили ни одной детали. Вот так! – Митька со звонким щелчком открыл замок, развернул планшет, достал из отделения для карт свой не совсем свежий блокнот и сунул Серёге.

– Это ты классно придумал, – сказал Серёга, но потом очнулся от Митькиного напора и добавил: – Но у тебя же ужасный почерк?! Никто не разберёт, что ты пишешь!

– А это и хорошо! Ну и пусть никто разобрать не сможет, – самодовольно сказал Митька. – Зато шифровать не нужно! Это ведь секретные данные будут, а значит – тайна следствия.

Серёга полистал блокнот и увидел, что некоторые листы плотно изрисованы всякой всячиной и покрыты мелкими кривыми каракулями.

– Что у тебя тут написано? – ткнул он пальцем в самую длинную строчку.

– Погоди-ка… сейчас-сейчас… Не помню… – растерянно пробормотал Митька.

– Шифровальщик! Много, чувствую, будет пользы от твоих записей!

– Зря ты так! Просто это давно было, поэтому и не помню.

– Знаешь, Митька, записи нужны для памяти, а не наоборот! Так не пойдёт! А что, если ты будешь не записывать, а зарисовывать? Ты же у нас во какой художник! – Он ткнул пальцем в усатого мексиканца, который смотрел на Серёгу из блокнота и целился из револьвера.

– Замётано! – весело согласился Митька. – Считай, что я не обиделся за почерк…

Белые шкурки

– Вас интересуют исключительно белые шкурки? – послышался торопливый, приглушенный голос из открытого окна Митькиного дома. – Это будет непросто. Целая партия… Хорошо-хорошо, понял. Поспрашиваю у ловцов. Конечно-конечно… Я сам в деле…

– Белые шкурки… – прошептал Митька. Глаза у него вытаращились от ужаса, когда он представил то, о чём услышал.

Серёга взял его за руку и оттащил на всякий случай подальше от окна. Туда, где рядом с парковкой рос старый тополь. Под его раскидистой кроной стояли почерневший стол на одной ноге и шаткая скамейка.

– Митька, ты знаешь, кто это?

– Видел как-то: молодой такой… суетливый и всегда очень вежливый!

– Дела! – вздохнул Серёга и начесал вперёд холмсовскую чёлку. – Если даже ТЫ называешь ЕГО суетливым, это значит, что он просто нереально суетливый! А это уже само по себе подозрительно…

– Ты думаешь, Снежок уже шкурка?.. – Митька загрустил и весь сжался.

– Проверить это, конечно, трудно… Нужно что-то придумывать… Как-то подступиться, но чтобы самим ненароком не стать шкурками…

– О! Так мы можем к нему в подельники наняться! – взвился Митька, глаза его загорелись.

Окно с грохотом захлопнулось. Вглубь комнаты метнулся силуэт.

– Это он… Ловец-Продавец… – прошептал Митька.

Поскольку печальная развязка поисков показалась им такой близкой, сыщики решили больше никуда не идти, а сидеть и ждать, когда торговец кошачьими шкурками выйдет на улицу.

– Ты когда-нибудь видел шубы из кошек? – коротая ожидание, спросил Митька.

– Видел… Из рыжих… – печально кивнул Серёга. – Жутковато выглядят… Особенно когда представляешь, как эти кошки мурчали и ласкались…

– Я бы такую носить не стал, – содрогнулся Митька. – А из собак шубы бывают?

– Из собак носки вяжут… Бабушка моя собачьи носки деду связала, чтобы у него ноги зимой не отмёрзли…

– Но ради носков, как я понимаю, ни одна собака не пострадала. Причесали – и свободна! А кошкам не повезло… – повесил нос Митька.

Дверь парадного широко распахнулась и грохнула о металлический ограничитель. На пороге стоял Ловец-Продавец и подозрительно озирался по сторонам.

– Смотри! – прошептал Митька. – На хорька похож! Длинный, тощий, остроносый…

– И хищный… – согласился Серёга. – Ну что, идём?!

Дрыгая при ходьбе тонкими ногами и сильно дёргая плечами, Хорёк шёл навстречу мальчикам.

– Здравствуйте! – первым подбежал к нему Митька. – Я ваш сосед. Узнаёте? А это мой друг. Мы с ним волонтёры-скауты! Уделите нам, пожалуйста, пару минут. Мы зададим вам всего несколько вопросов. Это недолго!

Серёга вылупился на друга с нескрываемым удивлением. План-то был совсем другим! Что вдруг задумал Митька, было непонятно. Хорёк же любезно улыбнулся и согласился ответить на все вопросы.

Митька достал блокнот, открыл страницу с неразборчивыми каракулями и якобы прочитал вопрос:

– Скажите, пожалуйста, какое животное из перечисленных вам больше всего нравится: хорёк, крокодил или кошка?

– Крокодил! – Ловец-Продавец шутя лязгнул зубами.

– Хорошо… – Митька что-то черкнул в блокноте. – Какое животное вы бы завели дома: собаку, кошку или морскую свинку?

– Крокодила! – снова улыбнулся Ловец.

Во время этого странного опроса Серёга не сводил с него глаз. Мимика у этого человека была очень необычной, больше всего привлекало внимание то, как хищно он дышал. Ловец-Продавец набирал воздух жадно, шумно, наморщив нос и раздувая ноздри. В руках он теребил связку ключей от машины, явно торопясь куда-то, но при этом отвечая на безумные Митькины вопросы без каких-либо признаков раздражения. Вопросы про кошек Ловец-Продавец и вовсе пропускал мимо ушей, никак не акцентируя на них своего внимания, будто это не он только что договаривался о целой партии белых кошачьих шкурок!

– Так… Последний вопрос… Я же говорил, вопросов будет немного… Кошки какого цвета вам больше всего нравятся?

– В тон костюма, – отшутился Ловец-Продавец. – Если это все вопросы, то до свидания, мне нужно ехать. Дела!

– Дела? – переспросил Митька. – У нас к вам тоже есть одно дело. Ходят слухи, что вы скупаете белые шкурки. Что вам нужны ловцы. Мы с Серёгой готовы ловить для вас по три-четыре белых кошки в день.

– Вас обманули! – невесело рассмеялся Ловец. – Если я подсуну им кошачьи шкурки, меня зароют… – добавил он, уже садясь в машину и говоря это самому себе. – Не обижайте кошек, и будет вам счастье! – крикнул он мальчишкам на прощание, когда его машина, урча, проносилась мимо.

– Ну? – уставился Митька на Серёгу. – Что скажешь?

– Не знаю, какой контрабандой он занимается и чьими шкурами, но нам он вообще не врал…

– Это интересно! А давай с тобой контрабандистов выслеживать! Это будет совсем супер! Представляешь?!

– Наверное… – протянул Серёга без энтузиазма. – Но знаешь, тем шкуркам, которые он продаёт, уже точно не поможешь, а вот котёнка, может, ещё получится спасти…

Мнимый друг, мнимый враг

– У нас было две версии. Если считать «шкурки», то три, и все они «отвалились», – сказал Серёга. – Чтобы…

– Ты это уже говорил когда-то, – перебил его Митька. – Да, а потом про свидетелей. Лучше придумай, где мы их искать будем, свидетелей этих.

Мальчишки расположились на скамейке у входа в «подъезд котёнка», как они стали называть его между собой.

– Дед говорил, да и в фильмах показывают, что сыщики всегда опрашивают соседей. Они живут рядом, всегда всё видят и всё слышат. По-моему, всё-таки логично было бы их опросить.

– Ты что, предлагаешь теперь ко всем заглядывать и спрашивать: «Где котёнок?»

– А какие есть варианты? Носиться по всему городу и искать его под каждым забором и в каждой мусорке?

– Это мне нравится больше! – честно сознался Митька.

Вдруг Серёга, не меняя позы и наклона головы, стал странно косить глазами то в одну, то в другую сторону, а потом прошептал:

– Мне кажется, что за нами всё время кто-то наблюдает…

Митька тут же вскинул патлатую голову и начал вертеть ею из стороны в сторону, пытаясь перехватить чужой взгляд. Волосы его встопорщились сильнее обычного и напоминали теперь антенны-улавливатели.

– Ты что?! – всё так же шепотом возмутился Серёга. – Нельзя поосторожнее?! Ты выдал нас с потрохами!

– Кому? – удивился Митька.

– Тому, кто за нами следит! Может, это он похитил котёнка! Понимаешь?!

– Обезьяна? – ещё больше удивился Митька.

– Да сам ты обезьяна! – закричал Серёга и с досадой махнул рукой.

– Но за нами наблюдает шимпанзе! Вон там, сам посмотри, – Митька указал на балкон второго этажа. Сквозь решётку балкона на мальчиков смотрела здоровенная шимпанзе в тельняшке. Она разглядывала ребят с мрачным любопытством. Рядом с ней стоял седой старик и попыхивал трубкой. – Вот это да! Она настоящая! И вот так живёт в обычной квартире! И на балконе прохлаждается! Прикольно!

– Подозрительно всё это… – пробормотал Серёга, скрывая смущение. – Думаю, всё-таки не стоит обсуждать дела здесь. Смотри, почти все окна открыты – значит, нас могут услышать. И увидеть как на ладони. Ещё эта обезьяна… Нам нужно срочно найти место для штаба.

Место нашлось на той же детской площадке, что и «могилка», за которую совсем недавно мальчики чуть было не схлопотали. Штаб решили организовать в беседке. Она стояла в стороне от качелей и каруселей, которые, как магнитом, притягивают малышню, и от турников, на которых вечно висят накачанные подростки. Кроме того, в беседке стоял большой деревянный стол и две скамейки – можно было расположиться здесь с комфортом.

– Ну что, Митька, доставай личный арсенал! – скомандовал Серёга, по-командирски расположившись в штабе.

Митька вытащил из своего офицерского планшета блокнот и карандаши. Карандаши он ровненько разложил на столе начиная с самого длинного и заканчивая самым коротким. Такая невероятная аккуратность проснулась в нём только благодаря какой-то особенной торжественности этой минуты.

– Так, Митька, для начала нарисуй дом. Кстати, можно не целиком – пока достаточно «подъезда котёнка». Хотя… И этого, с обезьяной, тоже, на всякий случай, отметить нужно.

– Скажи, Серёга, чего ты к ним прикопался? По-моему, круто – целая шимпанзе у старика. Это тебе не мопсик! Аж завидно!

– Просто подозрительно это… – промямлил Серёга. – Согласись, действительно подозрительно – почти в центре города средь бела дня на балконе стоят мрачная обезьяна и абсолютно седой старик с трубкой! Хорошо ещё, что не с биноклем! И они оба пялятся на нас с тобой! А чего они пялятся? Макака эта…

– Не макака, а шимпанзе, – поправил Митька: он очень любил животных и знал их великое множество.

– Хорошо, шимпанзе. А чего она смотрит так, будто на нас эволюция плохо сработала или мы убили её бабушку?

– Это тебе её мимика со второго этажа подсказала? – начал кипятиться Митька.

Спор продолжался очень долго, и ребята не разругались окончательно только потому, что вспомнили, что где-то – совершенно неизвестно где – сидит маленький котёнок, который потерял дом.

Вместе они воссоздали план подъезда. Вспомнили, что на каждой лестничной клетке по четыре квартиры, что всего этажей – три. Первую, пятую и девятую квартиры закрывает дерево. Часть квартир выходит окнами во двор, остальные – на проспект. Всё это постепенно появилось на чертеже. Запестрили пометки и цифры.

– Слушай-ка! – обрадованно воскликнул Митька, оторвавшись от рисунка. – Вспомнил! Как раз в этом доме, и даже в «подъезде котёнка», живёт один мой друг! В четвёртой квартире. Давай его сразу опросим? Он тоже мог оказаться свидетелем. Вовочка учился со мной в третьем классе. Сто тыщ лет его не видел! Отличный парень!

Звонок в квартире № 4 щебетал долго и пронзительно, но за дверью была тишина.

– Похоже, твоего Вовочки нет дома, – сказал Серёга.

– Похоже, – согласился Митька. – А жаль. Очень жаль.

Они уже собирались уходить, когда в квартире послышались торопливые шаркающие шаги и высокий голос спросил:

– Кто там?

– Это я, Митька. Вовочка, это ты?

Дверь открылась. На пороге стоял очень большой, круглый – начиная с общего контура, заканчивая круглыми ямочками на круглых щеках – мальчик.

– Вовочка! – радостно воскликнул Митька. – Это я! Помнишь?! Мы с тобой в третьем классе вместе учились, за одной партой сидели! Ты ещё вырос, но я тебя всё равно сразу узнал!

– Конечно, – неопределённо кивнул Вовочка и улыбнулся. От улыбки щёки поползли вверх, сплющили нос, а заодно придавили глаза.

«Вот это улыбка! – подумал Серёга. – Впервые такую вижу… Больше похожа на отвращение. Притом китайское какое-то…»

– Как жаль, что ты перевёлся из нашей школы! Было так весело! – Митька хлопнул своего знакомца по плечу.

В ответ Вовочка хрюкнул.

– Как же я рад тебя видеть! – не унимался Митька. – Я и так зашёл бы, чтобы тебя повидать, а тут ещё и важное дело! Да, Серёга? Кстати, знакомься, Вовочка, это мой друг Серёга.

– А что за дело? – осторожно поинтересовался Вовочка своим высоким круглым голосом.

– О! Серьёзное расследование! Кстати, можно зайти?

– Да-да! Конечно, проходите! Проходите! – повторил он и сделал полшага вглубь квартиры, пропуская гостей.

Но освободившегося пространства оказалось слишком мало. «Да он же не хочет нас впускать!» – промелькнула у Серёги мысль, когда он протискивался в квартиру между дверным косяком и животом хозяина.

Очень медленно, шаг за шагом, ребятам удалось просочиться в большую комнату. Митька болтал без умолку, поэтому к тому моменту, когда все трое уселись на диван, он уже заканчивал подробный рассказ о пропавшем котёнке, успел показать план подъезда и даже упомянуть о штабе.

– Вовочка, мы ищем свидетелей. Может быть, ты видел котёнка? Мы тут подумали, вдруг он спустился по лестнице и сбежал на улицу. Никто не знает точного времени, когда он пропал. Это могло произойти в течение всего дня. И пробежать он мог мимо твоей квартиры!

– Да-да! – кивнул Вовочка головой. – Да! Он пробежал мимо меня. Это было вчера днём. В час. Белый такой котёночек. Спустился со второго этажа. Я видел.

– Вот и свидетель! – обрадовался Митька.

– А куда? Куда он дальше-то делся, ты знаешь? – спросил Серёга, сразу загоревшись интересом к этому странному разговору.

– Да, я знаю, куда он делся, – опять кивнул Вовочка и замолчал.

– Куда?! – в один голос воскликнули сыщики.

– Я покажу. Тут нужна помощь, сами вы не найдёте, – сказал Вовочка. Он вдруг весь выпрямился, глаза загорелись, правый уголок рта пополз вверх. – Подождите меня у подъезда, я сейчас. Быстренько.

– Митька, ты уверен, что Вовочка – твой друг? – шёпотом спросил Серёга, когда они вышли на улицу. – У него очень нехорошая мимика, понимаешь?

– Не трожь Вовочку! Мы знаешь как с ним в школе дружили?! Оставь свои штучки! Он мой друг!

– Митька, просто послушай! Когда он улыбался, я увидел отвращение – если вы друзья, он просто не может так тебе улыбаться! Когда во время ответа полностью повторяют вопрос – это признак лжи, точно, проверено! Лжецу нужно время, чтобы придумать ответ, вот он и повторяет вопрос, как попка-дурак. Слышишь меня?! Это – ложь! Вовочка не знает, где котёнок. И последнее – презрение. На друзей с таким выражением не смотрят!

– Вот! Ты сам сказал, что этого не может быть, значит, этого не было! И всё! Вовочка – мой друг! – Митька упрямо выпятил острый подбородок. – Тебя просто злит, что не ты, такой умный, найдёшь котёнка, а Вовочка! Посмотри лучше наверх, шимпанзе-то всё ещё на тебя смотрит!

Действительно обезьяна смотрела на Серёгу. Теперь она удобно устроилась на полу балкона и задумчиво покусывала палец на ноге.

– Ну что, вы готовы? – бодрым голосом спросил Вовочка, но взгляд его при этом настороженно скользил где-то между мальчишками.

Внутри у Серёги как будто что-то защемило. «Нет, нельзя ему доверять! Нельзя!..»

– Куда ты нас ведёшь? – весело спросил Митька.

– Сусанин… – тихо добавил Серёга, но на его реплику никто внимания не обратил.

– Вчера в час дня я выходил гулять, и вместе со мной за дверь выскочил белый котёнок, – твердил Вовочка как по писаному. – Он побежал туда, – Вовочка указал пухлой рукой в сторону второго подъезда. – Пойдёмте, я покажу. Там есть незакрытое окно в подвал. Все местные кошки в этом подвале тусуются! Я и фонарик захватил, чтобы посветить.

– Ну что? Ты идёшь? – спросил Митька, вызывающе глядя на Серёгу.

– Иду, – вздохнув, ответил тот. – Нужно проверить эту версию.

Ловушка

Может быть, Вовочка и врал обо всём, но окно подвала действительно было открыто – ржавые железные ставни оказались распахнутыми настежь. Из подвала доносилось густое зловоние – смесь запахов плесени и кошек.

«Если Снежок выбежал из квартиры на улицу, то он с большой вероятностью мог прибиться к себе подобным, – пытался уговорить себя Серёга. – А если так, это уже полноценная версия развития событий».

– Ну что, вы лезете? – спросил Вовочка.

– А ты? – поинтересовался Серёга. – Ты с нами не пойдёшь? Ты вроде собирался помочь?

– Я и помогаю! – обиделся Вовочка и выпятил пухлые губы. – Рассказал, где прячется ваш котёнок, проводил… Фонарик вот… Бери, Митька, фонарик. А через это окно я не пролезу просто! Точно застряну! Это вы – два тощих комара – в любую щёлку проскочите! Идите-идите, – уже другим, не таким обиженным тоном добавил он, – я вас здесь подожду. Караулить буду.

Митька с фонариком нырнул в подвал первым.

– Всё ОК! – крикнул он оттуда.

«Это правдоподобная и пока единственная версия развития событий. Её обязательно нужно проверить…» – подумал Серёга, тяжело вздохнул и прыгнул вслед за Митькой в узкий оконный проём.

Митька уже устроил в подвале светомузыку – луч света метался по стенам, потолку, изгибам фундамента, горам мусора. От фонаря во все стороны сигали короткие тени, которые казались Серёге кошками.

– Митька, что ты делаешь? Так мы точно никого не найдём! Помедленнее светить можешь?! И по порядку.

– Ты пробовал когда-нибудь искать кота в темноте? – ответил Митька беспечно. – Это безнадёга! Спрячется так, будто его и не было, зато все предметы, все тени – всё будет напоминать твоего кота. Устанешь бегать! А потом он сам выходит откуда-нибудь, где ты всё обыскал, понимаешь? Идёт ещё такой, хвостом помахивает, издевается. Будто умеет сквозь стены проходить… А здесь столько места! Уйма!

– И что с того? – возмутился Серёга. – Искать не нужно? Дай сюда фонарик. Ты не умеешь нормально светить! Уже глаза болят…

В этот момент луч резко побледнел, задрожал, а потом и вовсе погас.

– Удружил, дал фонарик, нечего сказать, – начал ворчать Серёга. – Батарейки-то мёртвые! Ну, Вовочка!

И Серёга, и Митька обернулись на светящийся уже синим вечерним светом прямоугольник окна.

– Придётся возвращаться! – с сожалением проговорил Митька. – Но кошек-то здесь и нет! Я ни одной не увидел.

– Это неудивительно, – ответил Серёга.

– Митька! Ты меня слышишь?! – прокричал Вовочка в оконный проём.

– Да! Слышу! Сейчас мы выберемся к тебе. Фонарик сел.

– Не выберетесь! – вдруг злорадно крикнул Вовочка.

Пронзительный железный хлопок прозвучал как взрыв. И всё померкло. Ставни захлопнулись…

Мальчики некоторое время стояли как оглушённые.

– Как думаешь, он шутит? – спросил Митька.

– Скорее всего, нет… – тихо ответил Серёга.

Подтверждая его слова, Вовочка закричал:

– Вот умора! Ха-ха-ха! Теперь мне весело!

И, победно топая, ушёл.

– Не может быть! Он же мой друг! Это шутка, просто шутка… – твердил в растерянности Митька.

– Давай потом об этом поговорим, – потряс его за плечо Серёга. – Сейчас нам нужно отсюда выбираться. Пока мы не заблудились и помним, где выход… Давай руку – и пошли вдоль стенки.

Серёга начал нащупывать оконные проёмы. Полоски света между ставнями быстро гасли, – с неба в городские глубокие дворы выплеснулись вечерние сумерки.

Все окна оказались закрытыми.

– Не шутил… – пробормотал Серёга. – Пора звать на помощь. У тебя мобильник с собой? Я свой дома оставил.

– Конечно! С собой! Только… он разряжен в ноль. Забыл зарядить…

– Тогда давай, Митька, включайся – нужно шуметь по полной! Я так, как ты, шуметь не умею. Кто-нибудь нас услышит и вытащит.

– Это всегда пожалуйста! – весело сказал Митька. Он вообще был не из тех, кто пасует перед трудностями, потому набрал побольше воздуха и как заорёт: – Помоги-и-и-и-ите! Помоги-и-и-и-ите! Пожа-а-а-ар! Поли-и-ици-и-ия-я – а-а-а!!!

Серёга заткнул ему рот. Знал ведь, какого джинна выпустил из бутылки, – по своей воле Митька ни за что бы не успокоился.

– Ух, оглушил! Отдохни немного, надо теперь прислушаться. Тебя невозможно было не услышать! Скорее всего, кто-то уже идёт нас спасать…

За стеной подвала была хорошо слышна обычная жизнь: голоса, шаги, шуршание шин по асфальту. Но вся эта жизнь явно продолжала идти мимо.

– Митька, давай ещё! – скомандовал Серёга и заткнул уши.

– Помогите! Мы в подвале! Застряли! – кричал Митька.

Потом он снова вопил про пожар, потом про грабителей и затопление. Когда от безнадёги он уже заорал про зомби-апокалипсис, голос его внезапно зашипел, будто в горло вставили ситечко, а потом и вовсе прервался.

– Я охрип! – удивлённо прошелестел Митька.

– Держись! Ты молодец! – прошептал в ответ Серёга. – Теперь моя очередь.

– Скажи, почему он так со мной?.. – спросил Митька: его сильно мучила мысль о Вовочкином предательстве.

– Не знаю… Наверное, когда-то в школе вы его чем-то сильно уели. Почему он, кстати, ушёл из класса, проучившись всего год?

– Меньше… – поправил Митька.

– Тем более, раз меньше. Это подозрительно.

– Всё хорошо было… Весело… – прохрипел с посвистом Митька. – Вот послушай, что тут было обидного? Классный же стишок!

 
Сказала училка: «Ну, Вовочка, хватит!
Хочу я увидеть твоих родителей!»
А он: «Обязательно, Марья Ивановна.
Их фотку я вам принесу – и увидите».
 

Или такой:

 
– Что делал благородный рыцарь
с поверженным врагом?
Ответил умный Вовочка:
– Сдавал в металлолом!
 

Или вот, вот ещё, мой любимый:

 
– Кого боится Человек-паук?
– Я знаю: у него трясутся лапки, –
 
 
ответил Вовочка, – когда увидит вдруг
он рядом Человека-тапку.
 

Весело ведь! Его же никто не дразнил! Просто анекдоты вспоминали и Вовочкой называли, а не Владимиром, как он просил.

– Теперь ясно, – сказал Серёга. – Значит, он всё-таки из-за вас школу сменил! И, однако, крепкую обиду затаил…

– Знаешь, как мне хочется сейчас этому Вовочке вдарить! Прям сил нет! Кулаки чешутся! А всё равно жаль как-то… Раз это мы его, оказывается, обидели…

– Да ладно тебе! Он пришёл к вам в третий класс, а до вас сколько школ сменил? Ты же знаешь, дразнят обычно того, кто дразнится. Не бери в голову. Всё-таки гад твой Вовочка!

Мальчики сидели на корточках, привалившись спинами к стене. Переговаривались шепотом. У Серёги за компанию тоже не получалось говорить громко. К тому же становилось всё более и более жутко оттого, что придётся сидеть здесь, в сыром подвале, неизвестно сколько времени. Абсолютная темнота, которая их окружала, будто бы начала оживать, и всё время казалось, что рядом кто-то есть – безмолвный, большой и мокрый.

– Слышишь?! – встрепенулся Митька.

На очередной хлопок двери парадного и приближающиеся шаги мальчики внимания не обратили. Теперь же они отчётливо услышали скрежет гвоздя или какого-то другого металлического предмета по железным ставням у них над головой.

– Пойдём-пойдём, Джеки! Дальше они сами справятся! – проговорил незнакомый голос. – Затычку ты вытащила, теперь они, почитай, свободны…

Мальчишки вскочили на ноги и бросились к окну. Свобода! Ставни, скрипнув, легко поддались и распахнулись.

Высунувшись наружу, Серёга успел заметить удаляющуюся парочку: старик, идущий враскачку, странно переваливаясь с одной ноги на другую, и обезьяна. Та самая! Подозрительная…

Когда вылез Митька, их уже скрыли сумерки.

– Интересно, кто же нас спас?! – сказал он и стал озираться по сторонам.

– Макака… – тихо проговорил Серёга.