Текст книги "Прошедшая вечность"

Пролог
Ракот Восставший, Владыка Мрака

Армия Мрака растянулась, широким охватом надвигаясь на сверкающую голубым и зелёным глобулу Обетованного. Капля в океане Межреальности, драгоценность, созданная Молодыми Богами, когда они и в самом деле были молоды, когда торжествовали победу и, наверное, действительно могли творить.

Над ласково журчащими ручейками Обетованного, над его вечнозелёными лугами с неувядающим разноцветьем, над шумливыми лесами и элегантными, взметнувшимися подобно острым клинкам скалами сейчас поднимался чёрный дым.

Сквозь жирные, медленно ползущие клубы то тут то там прорывалось яростное пламя, буйное, ярко-оранжевое, ненасытное; плоть Межреальности вздрагивала, словно в ужасе, вспоминая, наверное, то самое Восстание Ракота, иногда ещё именуемое «Вторым» – когда его армии точно так же подошли к Обетованному, осадив саму цитадель Молодых Богов.

Названый брат Хедина стоял, скрестив на груди руки, – стоял на спине своего крылатого черночешуйчатого зверя, а под ним проносились его полки, вновь, как и эоны назад, готовые к решительному натиску.

Он сотворил их, вызвал из Тьмы, дал воплотиться. Их было далеко не так много, как в дни расцвета его могущества: это обрели облик самые доступные, «свободные» эманации Мрака, подчиняясь новому-старому хозяину Кипящего Котла.

Ожившая память о некогда грозных чудовищах, влачившихся по мрачным мирам; призраки тёмных колдунов, слишком дерзко черпавших силы из запретных источников; из глубоких пропастей, от самых корней миров, позабывших о самом их существовании, явились додревние монстры, «дождавшиеся хозяина», – всё это Владыка Тьмы поставил себе на службу, воззвал к ним, собрал и направил.

Их было далеко не так много, как хотелось бы Восставшему. Предстояло ещё очень много работы.

На самой границе цитадели Новых Богов, прямо напротив полков Ракота, развернулось сейчас противостоящее ему воинство – быкоглавцы и низенькие коротышки-маги в коричневых плащах; странные, немного похожие на эльфов воины, высокие и стройные, в лёгкой броне; рыцари, по виду похожие на людей, в тяжёлых кованых доспехах, под зелёными знамёнами с непонятными серебристыми письменами на них; низкие и коренастые воители, похожие на гномов, но, конечно же, совершенно не гномы; и ещё кучки самых разных и людей, и нелюдей.

Они так и не смогли взять штурмом Обетованное, где упрямо отбивались подмастерья Хедина; однако и не побежали, несмотря на ударившие им в спину полки Владыки Мрака.

«Кто ими командует? – задавался вопросом Ракот, проносясь над шеренгами своих. – Почему не прекращает явно провалившееся наступление?» Даже на первый взгляд было ясно, что его Тёмные Легионы, даже обладая лишь частью былой мощи, значительно превосходят противника числом. Полуграмотный десятник деревенской стражи и тот понял бы, что дело проиграно, надо отойти, собрать силы, измыслить что-то другое; но быкоглавцы и их союзники стояли угрюмо, неколебимо, готовые, что называется, «умереть, но не отступить».

Это могло вызывать лишь уважение. Чем же их увлекли на эту битву, чем воспламенили, что посулили?..

Но на эти вопросы он, Ракот, ответит позже. А пока – вперёд!

* * *

Полумесяц Легионов дрогнул, качнулся, потёк вперёд. Воины, почти неотличимые от людей, и воины, совершенно с ними несхожие, облечённые плотью и бестелесные, чудовища, ползающие, бегающие, летающие, – всё это сдвинулось, шагнуло, зашелестело бесчисленными крыльями.

Первая змеящаяся молния, иссиня-чёрная, словно лента мягчайшего шёлка, вспорола воздух, сорвавшись с увенчанного черепами посоха в костяной руке существа, когда-то давно, наверное, бывшего тёмным чародеем.

Прянула прямо в сомкнутые ряды быкоглавцев – однако, не успев коснуться никого из них, распалась облаком серого, словно зола, снега, столкнувшись с незримым щитом; воздух перед строем обороняющихся замерцал, заискрился – там в свою очередь сгущались чары.

Ракот хищно усмехнулся. Наконец-то настоящее дело! Настоящая битва, когда он не скован ничем и никем, когда никаких запретов, сила против силы, и горе тем, кто встал у него на пути!

Его клинок взмыл, отдавая приказ, и своего повелителя увидело сейчас всё тёмное воинство.

И перед, и над полками быкоглавцев змеились чёрные разряды, шипя, неслись сгустки мрака, волоча за собой дымные хвосты; плоть Межреальности задрожала и содрогнулась, вынырнули исполинские щупальца, словно здесь поднялись к поверхности громадные кракены, хозяева морских пучин.

Кое-где над полем боя поползли языки густого серого тумана, раздались замогильные стоны: существа, обитавшие на заброшенных погостах и глодавшие полуистлевшие кости, подбирались к вражеским рядам.

Застучали копыта костяных скакунов, бестелесная кавалерия устремилась вперёд, наставив копья, над островерхими воронёными шлемами взмыла стая чернооперённых стрел.

Кто может устоять пред натиском Владыки Мрака, когда его самые страшные противники давным-давно пали, а противостоят ему сейчас лишь какие-то смертные колдуны?

Однако быкоглавцы не дрогнули и не побежали; что держало их в строю, страх ли, что-то иное? Не заколебались и коротышки-чародеи, в поте лица отбивавшие нацеленные в них чары. Не осталась стоять на месте тяжёлая рыцарская конница, зелёные знамёна затрепетали, разворачиваясь над двинувшимися шеренгами, закованными в изукрашенную рунами сталь.

Летучий зверь Ракота заложил крутую петлю, понёсся над самыми головами Тёмного Воинства. Чёрный меч описал дугу, повинуясь воле хозяина, мгновенно удлинился, вытянулся, острие коснулось «земли», то есть плоти Межреальности, там, где она уже начинала меняться, становясь Обетованным.

Высоко-высоко над головами воинства взмыли фонтаны тёмного огня. Волны его покатились во все стороны, окатывая солдат Ракота и соскальзывая с доспехов тяжёлыми маслянистыми каплями; быкоглавцы встретили губительный вал с мрачным упрямством; малышки-маги попытались что-то сделать, Ракот ощущал судорожные содрогания чужой волшбы, которую его пламенный вал опрокидывал и размётывал играючи.

Закричали те, до кого уже дотянулись языки чёрного огня – слизывая плоть с костей, а миг спустя, с малой задержкой – сжигая в невесомый прах и сами кости. Жуткую секунду оголившиеся скелеты стояли, замерев, сжимая бесполезное оружие, прежде чем развеяться, разлететься легчайшим пеплом.

В брешь врывалась тёмная пехота, сдвинув щиты, сколоченные из множества костей каждый; били иззубренными наконечниками чёрного обсидиана копейщики, тянули щупальца дошагавшие четвероногие чудища, чьи спины, покрытые кольчатыми попонами, вздымались, словно холмы, над морем сражающихся.

Падали коротышки-маги – коричневые плащи плохо защищали от вражьей стали, или кости, или камня, или – тем более – самих Мрака и Тьмы, принявших форму оружия. Распадались сети защитных заклятий, меч и пика, стрела и секира находили дорожку, быкоглавцы погибали десятками и сотнями.

Ракот нёсся, острие его меча рассекало сгустившуюся «землю» Межреальности, оставляя за собой кровавую рану, источавшую тёмный огонь. Он видел, как рухнул строй его противников, как тёмные клинья Мрака режут подавшуюся назад массу врагов; губы растянула хищная усмешка: так было в те славные времена, когда он был тем, кем и должен быть, – Ракотом Восставшим, Истинным Магом, не боящимся ничего, никакой участи, никакого исхода, а не тем осторожным, постоянно бьющим себя по рукам Законом Равновесия Новым Богом!..

Полноте, да какой смысл в этакой божественности, когда ты ничего не можешь?!

Он стремительно приближался к тому месту, где рыцари под зелёными знамёнами устремились наперерез его собственным всадникам.

С обеих сторон летели стрелы, над роскошными плюмажами рыцарей взвились огнешары, обманчиво-яркие и праздничные, словно ярмарочные фейерверки. Ракот ощущал, словно боль в собственном плече, словно булавочные уколы, – многочисленные талисманы, амулеты и обереги, разного рода магическую защиту, помогавшую рыцарям сейчас удержаться под самым настоящим ливнем тёмных заклятий; вот под копытами боевых коней всклубился плотный серый туман, замелькали в нём извивающиеся, мокро-блестящие тела, твари с погостов попытались вцепиться острейшими зубами в конские бабки – но лишь опрокидывались с короткими предсмертными взвизгами; а кавалерия промчалась давя упавших и втаптывая во прах тяжёлыми копытами.

В следующий миг две лавины столкнулись, копья врезались в щиты, взмыли и рухнули мечи с секирами, ударили булавы и шестопёры. Засверкало и заискрилось на рыцарской броне, магия сражалась, до последнего защищая своих хозяев. Костяные скакуны воинов Ракота вставали на дыбы, норовя ударить шипастыми боевыми подковами, какие никогда не наденешь обычному коню; длинные пики ломались о подставленные рыцарские щиты, чёрная сталь разлеталась брызгами, ломались и дробились кости, тёмные шлемы и кирасы не выдерживали, и рыцарские булавы вдребезги разносили черепа своих врагов.

Клин вражьей конницы смял, разбросал и разметал чёрных всадников Ракота, подобно стенобитному тарану проломил их шеренги, оказавшись сразу же перед второй линией, где сгрудились всяческие страшилища, о двух, четырёх, шести и более ногах с лапами.

Великаны с бивнями и пучками щупалец вокруг зубастых пастей, с горящими красным буркалами двинулись было на выручку, однако самую малость опоздали. Скакавший во главе клина рыцарь, уже раненый, падающий на шею коня, вдруг сорвал шлем одним движением, выкрикнул что-то вроде: «Свет победит!» – и голова его тотчас разлетелась в кровавую кашу; Ракот ощутил мгновенный болезненный спазм, раненый привёл в действие какой-то простой, но мощный талисман, в один миг отнявший у него жизнь. Обезглавленное тело, однако, удержалось в седле, из развороченной шеи фонтанами била кровь, тотчас вспыхивая на воздухе; огонь, яркий и живой, мгновенно охватил и мёртвого рыцаря, и его отчаянно заржавшего коня.

Так, живой кометой, они и врезались в ряды тёмного воинства.

Ракот не успел – огненная полусфера росла и ширилась, обволакивая его воинов, что сгорали молча, без криков и стонов: Тьма не умеет кричать.

Магическое пламя в равной степени сжигало и телесное, и бесплотное – призраки распадались золой точно так же, как обращались в пепел подъятые Тьмой костяки. Взлетали в воздух, кувыркаясь и разваливаясь на части, обугленные туши монстров; в рядах Ракотова воинства зияла широкая брешь, в которую и устремились рыцари.

За ними валом валили пешцы – низкие и коренастые крепыши, чем-то напоминавшие гномов, только безбородые.

Их-то что сюда привело?!

Первая линия Тёмного воинства раздалась в стороны, клин рыцарей промчался насквозь, вырываясь на открытое пространство.

И прямо перед ними, на дымящейся тверди Межреальности, встал, выпрямляясь во весь рост, сам Ракот Восставший.

Конечно, на это пришлось пойти слишком рано. В былые времена он и пальцем бы не пошевелил – Владыка Мрака обязан появиться в самом конце, в решающий момент, великолепный и грозный, в плаще из клубящихся грозовых туч, опоясанный багровыми молниями…

Но и сейчас названый брат Хедина выглядел более чем внушительно. Он сделался выше ростом, багровые одеяния затрепетали, чёрный меч, сейчас длиннее самого длинного рыцарского копья, с шипением рассёк воздух, описывая широкий круг над головой Восставшего.

Кто эти всадники, кто привёл их сюда, кто убедил, что они должны умереть именно здесь? – вопрос для брата, Познавшего Тьму, не для Ракота. Он должен войти в Обетованное, и он войдёт!

Первые ряды рыцарей не остановили бег своих коней, напротив – завидев Ракота, дружно их пришпорили. Кто-то из всадников даже начал что-то вроде гимна, но успел пропеть всего несколько слов – зловеще шелестящее лезвие настигло певца, прошло, разрубив его надвое, и, даже не почувствовав сопротивления, устремилось дальше, довершая страшный круг, оставляя перед Ракотом жуткое месиво рассечённых человеческих и конских тел.

Людская кровь обильно хлынула из ран и немедленно вспыхнула.

«Знакомо», – подумал Ракот. Жизненная сила погибших сопряжена с неким заклятием, не нужная мёртвым мощь немедля высвобождается.

Навстречу Владыке Тьмы рванулась клубящаяся огненная стена. Удар был такой, словно в грудь Ракоту грянул двухпудовый кузнечный молот; от любого смертного или бессмертного, ну, кроме лишь брата Хедина да сестры Сигрлинн, не осталось бы даже пепла.

Плоть Межреальности треснула, огонь потёк по разломам вглубь. Сам Владыка Тьмы пошатнулся, но устоял, и клинок его, довершая второй круг, снёс и изрубил тех, кто не успел вздёрнуть коней на дыбы перед верной смертью.

Таких было немного.

Ракот стоял на самом краю настоящего кратера, склоны его полыхали. За дымом разворачивались и пятились уцелевшие рыцари, их подпирала пехота. Кто-то очень быстро и грамотно разобрался в случившемся, остановив бессмысленную атаку.

Восставший обернулся к своему воинству. Ничего не случилось, потери ничего не значат, сомкнуть ряды, заполнить прореху!

Легионы повиновались.

Ракот не успел ещё призвать орков, тех самых, что звали его Отцом и кого он отвадил в своё время от каннибализма. Они были убеждены, что у них нет души; правда, у самого Владыки Тьмы на этот счёт имелись большие сомнения.

Нет души – нет и жизни.

Душа есть у всего живого, только в разной форме.

Тёмное воинство послушно выполнило приказ. Пока есть воля Ракота, пока он – хозяин Кипящего Котла, Тьма будет выполнять его распоряжения. Она кажется безвольной и податливой, но на самом деле…

Восставший вновь ступил на спину своего летучего зверя. Битва разгоралась по всему фронту, где-то наступали его отряды, где-то вперёд шли быкоглавцы с союзниками; и пока они заняты друг другом, он, Ракот, должен найти здешних заправил, тех, кто привёл сюда эту обречённую армию.

А что она обречена, он не сомневался.

Его Легионы не неисчислимы. Оружие и магия способны убавлять их число быстрее, чем Тьма и Кипящий Котёл – восстанавливать, а непреклонность воли самого Ракота – воплощать в способное сражаться воинство.

Так было в те дни, когда Молодые Боги подступали к стенам его последней цитадели…

Летучий зверь Ракота вновь нёсся над рядами противостоящей ему армии. Многочисленна, да, но случалось ему видеть воинства и куда крупнее.

Окраины Обетованного затягивал низко стелющийся дым. Ракот пронёсся над лагерями осаждавших, глазом опытного полководца замечая, что разбиты они совсем недавно и разом, словно быкоглавцы и их союзники свалились сюда с неба – то есть, скорее всего, прошли через порталы.

Кто-то очень умелый заправлял всем этим вторжением. Даже Молодые Боги, тесня Ракота к его последней цитадели, наступали от мира к миру, даже им не под силу оказалось прыгнуть сквозь неведомое и разом очутиться в сердце его тогдашних владений.

Летучего зверя заметили, с земли, из дымных клубов, взметнулись огненные шары, полетели стрелы – Ракот обращал на это внимания не более, чем на тучу мотыльков, толкущихся около огня. Вот уже засверкал впереди дворец Молодых Богов, так и простоявший пустым многие века. Познавший Тьму считал нужным поддерживать всё в порядке, но сам заходил в него редко.

Ага, вот и защитники – хитро-то как устроил братец! Владыка Мрака оценил туго свёрнутые пути, стягивавшие атакующих к нескольким узким местам, где сейчас и держались подмастерья Хедина. Вот, видно – сражаются: баррикада, вокруг неё всё выжжено, поваленные деревья, обугленные, наполовину сгоревшие, и быкоглавцы со своими коротышками-магами, отступившие на время.

За баррикадой прыгали, размахивая руками, двое половинчиков.

– Владыка Ракот! Владыка! Ура-а!..

– Помощь идёт! – загремел Ракот, не опускаясь на землю. – Держитесь, мо́лодцы!

Заложил вираж и устремился дальше.

В самом сердце Обетованного всё тихо, всё пусто, идеальный порядок. Ну конечно, как могли подмастерья названого брата уйти, оставив хоть что-то неприбранным?..

Журчит, как обычно, священный Урд в каменной своей чаше, пляшут песчинки на дне, поднимается лёгкий парок…

И тут всё хорошо.

Даже странно, если уж атакующие смогли притащить сюда этакую армаду, почему не попытались атаковать сверху? Или снизу? Или брат, Познавший Тьму, свернул Межреальность тугими рукавами со всех сторон, так что откуда наступать – теперь совершенно безразлично?

Так или иначе, пора возвращаться. Битву ещё надо выиграть.

* * *

Сражение кипело, и, когда Ракот вновь промчался над шеренгами и своих, и чужих, всё продолжалось, как и бессчётное число раз до этого. Тёмные Легионы давили мерно и методично, как хорошо смазанная машина; к воинству Ракота примкнули лишь единицы смертных воителей, из тех миров, где память о его Восстании сохранилась, несмотря ни на что.

Льётся горячая кровь живых, быкоглавцы медленно пятятся, подавляемые обрушивающейся на них массой. Тьма тоже терпит урон, Ракот ощущал множественные болезненные уколы невидимых игл – всякий раз, когда клинок врага находил дорожку, поражая одного из воинов Мрака.

Восставший поморщился, мысленно торопя своего зверя. Плащ вновь распустился, затрепетал, подобно знамени, чёрный меч взмыл в небеса, и Легионы воспряли. Твёрдая как сталь воля того, кто их ведёт, – вот и всё, что требуется им для победы.

Ну, и чтобы резервы магии у неприятеля оказались бы ниже, чем у них. Ракот убедился в этом на собственном горьком опыте.

Полумесяц тёмного воинства охватывал армию быкоглавцев, и теперь она уже могла лишь пятиться. Стройными квадратами надвигались пикинёры, и шлемы как влитые сидели на обнажённых черепах; первые ряды ударяли как одна рука, чёрные наконечники из зачарованного металла пробивали щиты и доспехи.

То тут, то там быкоглавцам удавались короткие отчаянные контратаки, прямо в пустые глазницы наступающих летели сонмы огнешаров, трескалась и проваливалась под их ногами, копытами и лапами твердь Межреальности. Высокие и стройные воины, проскальзывая между рядами массивных быкоглавых сотоварищей, бросались вперёд под прикрытием огненных завес, их длинные клинки с лёгкостью рубили поддавшийся натиску пламени мрак, и солдаты Ракота падали, обращаясь в горящий пепел.

Однако это была агония. Новые и новые ряды вставали поверх павших, одна тёмная волна сменяла другую, ходящие под плотью Межреальности кракены опутывали щупальцами и рвали на части десятки и десятки быкоглавцев; и Ракот невольно поразился стойкости своих противников. В былые времена армии Света давно бы уже побежали, особенно если на поле боя не появился бы Ямерт самолично.

Владыка Тьмы вновь воздел меч, и вновь Легионы послушно отозвались на его призыв. Ещё немного, последний натиск – и всё. Быкоглавцам останется или бросить оружие, или искать спасения в бегстве. Хотя едва ли они смогли бы далеко убежать через Межреальность, где простые смертные могут находиться лишь соизволением магов или богов, иначе их ждёт быстрая и неминуемая смерть от самого банального удушья.

Неведомые командиры этой армии должны понимать, что деваться им некуда, они меж двух огней, и единственное, что осталось разумного, кроме геройской гибели, – это открыть порталы и уходить.

И вот тогда он, Ракот Восставший, последует через эти порталы за ними. Если, конечно, ему не придёт в голову ничего лучшего.

…Однако как же упорно они бьются! Его Легионы не знают ни страха, ни устали; а живые противники Тёмного Воинства – что с ними?

«Клянусь Кипящим Котлом – если бы нашёлся их предводитель, я скрестил бы с ним мечи!..»

Слова у Восставшего не расходились с делом.

Летучий зверь взмыл высоко над полем боя, и все, от края и до края, услыхали глас Владыки Тьмы:

– Поединок! Хватит крови, пусть всё решит поединок! Я вызываю тебя, кто бы здесь ни распоряжался! Хватит зряшных смертей, вам не победить сегодня! Выходи, сойдись со мной в честном бою, и, слово Ракота Восставшего, я дам твоим бойцам уйти невозбранно!..

Новому Богу не трудно сделать так, чтобы слова его поняли все до единого в рядах противостоящей армии.

Повинуясь его воле, Легионы сделали шаг назад, ощетиниваясь копьями и не позволяя быкоглавцам ворваться в их ряды. Нехотя, словно под бичами, отступили и чудовища; щупальца кракенов опустились обратно под иллюзорную землю Межреальности.

– Выходи! И не думай, что сражаешься с неодолимым. Мрак бьётся честно, силы наши будут равны! – продолжал греметь Ракот.

Пусть придёт, пусть покажет себя…

На смертное поле медленно опускалась тишина, и только стонали раненые.

– Никого?! – рыкнул Владыка Тьмы. – Никто из вас не бросит мне вызов?

Быкоглавцы деловито сдвигали ряды, с необычным для их роста и комплекции проворством подбирали своих, оставшихся на ничейной земле.

А потом среди них возникло какое-то странное шевеление, шеренги расступались, давая проход кому-то незримому.

– Наконец-то! – летающий зверь ринулся к земле, плащ Ракота воспарил, сброшенный и подхваченный внезапным порывом невозможного здесь ветра.

Тёмный дым в волосах или волосы – тёмный дым?

Пламя в очах или очи – теперь из огня?

Расступись, дай дорогу, Тьма устремилась вперёд.

Кто бы ты ни был, я дам тебе честный бой, посулил сам себе Ракот.

Вот – раздалась последняя шеренга, и вперёд выступил – кто это?

Низенькая фигурка, плотно завернувшаяся в коричневый плащ.

Ростом, наверное, с половинчика – кто-то из этих магов, что так азартно швырялись в него, Ракота, огнешарами?

– Это ты распоряжаешься здесь?

Голову коротышки скрывал низко надвинутый капюшон. Ладони, потемневшие, в старческих пятнах, обхватили оголовье причудливо выгнутого посоха, вырезанного из цельного древесного корня.

– Я… – прошелестело в ответ, Ракот даже не мог понять, кто перед ним – мужчина или женщина.

– Хорошо. Слово Мрака нерушимо. Я дам тебе поединок, и твои собратья смогут вернуться по домам. Вам нечего тут делать, это не ваша война. Кто привёл вас сюда, кто погнал на смерть?

Коричневая грубая ткань капюшона не дрогнула. Змеиным шорохом полз еле слышный шёпот.

– Мы бьёмс-ся за С-свет, великий Тёмный. Мы вечные враги с-с тобой. Так было, так будет. Ты обещал, что мои братья и с-сёстры невозбранно уйдут, но не с-сказал, должны ли мы для этого одолеть тебя?

– Одолеть меня?! – расхохотался Ракот. – Одолеть меня, ох, насмешил, честное слово!.. Нет, храбрый мой противник, достаточно того, что ты принял мой вызов. Как только мы… закончим, открывайте ваши порталы и уходите! Вы достаточно наказаны своими потерями.

– Но что, – продолжал шипеть коротышка в капюшоне, – что будет, ес-сли я возьму верх? С-согласись, великий Тёмный, нам с-следует это знать!

– Если ты одолеешь меня, – усмехнулся Восставший, – то я дам тебе место по правую руку и сделаю вожатым моих Легионов!..

– С-с-спасибо за чес-сть, великий Тёмный, но наш путь – путь С-света, и с-с него мы не с-сойдём…

– Кто «вы»? Кто вы такие? Кто привёл вас сюда? – резко бросил Ракот. – Зачем напали на Обетованное?

– С-с-с, с-сколько вопрос-сов, великий Тёмный… – с оттенком насмешки прошипела-просвистела фигурка из-под капюшона, словно из глубокой пещеры. – Но ты пос-свал нас-с с-сражаться или с-слушать ответы на вопрос-сы?

– Поединок – после ответа, безымянный. Кстати, негоже выходить на ристалище, скрывая лицо и собственное прозвание!

– С-с-с, наверное, это у вас-с так, у богов и с-сильных… а мы – прос-сты… ты пос-свал с-сражаться, великий Тёмный, так давай прис-ступим…

– Что ж, приступим, – пожал могучими плечами Ракот. – Я обещал тебе равный бой, поэтому…

– Не с-стоит, великий Тёмный, нам не нужны твои милос-сти. С-сражайся так, как хочешь, и тем, чем хочешь… – Коротышка отшагнул и вскинул наперевес свой корявый посох. Оголовье в виде иссиня-чёрного черепа, очень напоминавшего череп нерождённого дракончика, смотрело прямо в грудь Восставшему.

– Будь по-твоему, безымянный, – в груди Ракота клокотал гнев, достойный Владыки Тьмы. Чёрный меч, послушно укоротившись, тоже поднялся в позицию; алый плащ Ракот обмотал вокруг левой руки, хотя его противник не имел ничего колющего или режущего.

Воинства замерли. Кружащие в небе темнокрылые существа, охотники и разведчики при армии Тьмы, спустились пониже, словно боясь что-то упустить.

– Твой удар пусть будет первым, – великодушно заявил брат Хедина.

– С-с-с… – просвистело существо. – Пус-сть так…

Ракот не сомневался в себе. За плечами лежали бесчисленные поединки в облике черноволосого и голубоглазого варвара, когда Новый Бог, добровольно себя ограничивая, сражался и побеждал – безумных колдунов, спятивших чародеек, шаманов, заигравшихся в кровавые ритуалы, сошедших с ума и сведших с ума тех Древних, которым они служили. Короли и правители, жрецы, предводители магических орденов – пути многих скрестились с его собственным, и все они оборвались.

Однако коротышка этот поистине бесстрашен. Вышел сразиться один на один, сознавая, что уже, скорее всего, не вернётся, разве что по моей милости, – мелькнула мысль за миг до того, как существо в низко надвинутом капюшоне вдруг сделало одно быстрое и неразличимое движение, выбросив посох вперёд; глазницы черепа вспыхнули ярким, травянисто-зелёным огнём.

В огне этом словно крылась квинтэссенция всего противоположного Тьме и Мраку, всего, что таил в себе Кипящий Котёл.

Свет, дающий жизнь, но не яростный, жгучий и иссушающий, а нежный, дарующий живительное тепло.

Жизнь, что в равной степени нуждается и в дне, и в ночи; которая вмещает в себя и то, и другое.

Смерть, что есть лишь великое Начало.

И, наконец, сама Тьма, укрощённая, поставленная на службу Жизни.

…Разбирать заклятия на составляющие всегда было уделом брата Хедина. Ракот привык встречать нацеленные в него удары клинком своего чёрного меча, принимая зачарованной сталью то, что составляло саму суть брошенных чар.

И сейчас он ответил как всегда, и клинок возмущённо загудел, россыпь голубых и синеватых рун вспыхнула на тёмном железе. Древняя магия, принимающая разные формы, столкнулась с не менее древней силой, той самой, что заставляет ростки раскалывать корнями неподатливый камень.

В глазах Ракота взвихрился зелёный хоровод, он невольно отступил на шаг, едва успев отразить ещё один удар, направленный теперь в ноги, чёрный меч рухнул, рассекая и дробя чужие чары.

И Владыка Тьмы отступил ещё на шаг.

Это не смертный маг, это даже не какой-нибудь «перворождённый эльф, изменённый муками и чародействами» с удивительно долгим веком, это…

Ракот отступил и в третий раз, пытаясь разглядеть лицо или хотя бы глаза под низким капюшоном.

– Кто ты?! – вырвалось у него.

Коротышка не ответил. Ловко закрутил посох перед собой, чертя им замысловатые петли и восьмёрки, словно в уличной драке. Из глазниц драконьего черепа изливалось изумрудно-зеленоватое сияние, оно обволакивало Ракота, обжигало глаза, заставляя их наполняться слезами.

Это лилась потоком чистая беспримесная магия, лишь в самой малой степени обрамлённая некими чарами.

– Постой! – вскричал Восставший. – Постой, зачем это тебе?

Мириады зелёных лучей вонзились в плоть Межреальности, и она стала поддаваться, расходиться, раскрываться, словно могильный ров.

Ракот проваливался, словно Междумирье более не могло удержать его на себе.

Тьма всклубилась у него за плечами, багровые молнии грянули в разные стороны; где-то далеко-далеко, в неведомой глуби Упорядоченного из Кипящего Котла вверх рванулся султан тёмного пламени, бездну сотрясал рёв.

Чёрный меч Восставшего с размаху вонзился в теряющую плотность, тающую подобно весеннему снегу твердь Межреальности. Лезвие провалилось, почти не встречая сопротивления, но Владыке Мрака этого хватило, чтобы вырваться из готовой вот-вот захлопнуться ловушки.

Вид его сделался поистине страшен. Чёрные волосы до плеч исчезли, вместо них тянулись длинные пряди серого дыма, дрогнули черты лица, расплавляясь и истаивая, заменяясь сотканной из дыма же маской-забралом островерхого шлема. Могучие мышцы исчезали под тёмной бронёй, и чёрный меч рубил крест-накрест, рассекая самую плоть брошенных против него заклинаний; однако они не дробились, не крошились, не ломались – напротив, мгновенно вцеплялись в сталь, обвивались вокруг, словно гибкие стебли.

– За… чем… э… то… те… бе?..

Слова едва находили дорогу с губ Владыки Тьмы.

Его противник уже ничего не ответил – отскочил, отмахиваясь посохом. Коричневый плащ дымился в нескольких местах, пламенели разрезы, оставленные чёрным лезвием.

– Обман… ты – один обман… – прохрипел Восставший.

Его противник не отвечал. Зелёное пламя перекинулось из глазниц черепа на самую кость, занялось уже и дерево посоха.

– Тебе не победить, – Ракот обретал прежнюю уверенность. С плеч его рвалось алое пламя, чёрный меч описал широкую дугу, сшибся с подставленным посохом, и отполированное дерево разлетелось вдребезги. Драконий череп, кувыркаясь, взмыл высоко вверх, таща за собой всё ширящийся хвост зелёных искр.

– Что теперь? – острие смотрело в грудь коротышке, уронившего руки и низко склонившему голову.

– Теперь, с-с-с… теперь мы уйдём, – последовал ответ, и существо бросилось прямо на Восставшего.

Чёрный клинок встретил его в воздухе, пронзил тщедушное тело насквозь, выставил острие из спины; однако на нём не было крови.

Глаза Ракота расширились – создание, наколотое на меч, стремительно распадалось, утрачивая даже отдалённое сходство с человеком, оборачиваясь клубком коричнево-зеленоватых не то змей, донельзя похожих на лианы, не то лиан, донельзя похожих на змей.

Обрывки плаща отлетели прочь, а живой клубок стремительно рванулся вверх по клинку; отростки резали сами себя о лезвие, отпадали, мгновенно обращаясь тёмной пузырящейся слизью, но вместо них стремительно вырастали новые. Они множились с такой скоростью, что, даже теряя половину, всё равно неудержимо устремлялись к Ракоту.

Владыку Тьмы нелегко было застать врасплох, вот и сейчас его облик внезапно подёрнулся серым дымом, стал утрачивать чёткость, он словно бы тонул в облаках, поднимающихся над чревом Тёмного Источника.

Никакие чары смертных волшебников не властны над Хозяином Кипящего Котла, собери их хоть со всего Упорядоченного. Развоплощающийся Ракот должен был проскользнуть сквозь живые путы, подобно дыму сквозь свитые из обычных вервий сети; но вместо этого клубок щупалец-лиан лишь вцепился в него ещё крепче, в свою очередь утрачивая телесность.

Ракот яростно отшвырнул меч вместе с угнездившимся на нём чудищем; вдоль вцепившихся в него отростков прокатились волны тёмного пламени, чужая плоть зашипела и запузырилась, сгорая в этом потоке силы.

Меч Владыки Мрака вонзился в землю; неведомая тварь пыталась удержаться, цепляясь за эфес, но щупальца сгорали одно за другим, и сам живой клубок стремительно таял, словно лёд под струёй горячей воды.