Текст книги "Любовь – нелюбовь."

– Зачем это вам, Льуба?

Люба ошарашенно молчала. Потом резко выдернула руку и, покачав головой, медленно сказала:

– Совсем, что ли? Вы что, господин, обалдели? Какая рука и какое сердце?! У меня муж, между прочим! Мой Вова! И ваш, кстати, партнер! Как вам не стыдно? – продолжала она возмущаться. – Такое и мне – женщине приличной и замужней?

Люба осуждающе покачала головой, громко вздохнула, махнула рукой и быстро пошла к их столу.

– Руку и сердце… Совсем одурел! – бормотала она. Потом возмущенно тряхнула волосами. – Придурок какой!..

Тем временем муж Вова начал ронять голову. Люба отодвинула тарелку с остатками горячего и затрясла его за плечо:

– Вова! Вставай! Все! Достаточно!

Валерий Иванович посмотрел на нее с жалостью. Кудрявый Стас, громко хмыкнув, покачал головой.

Люба подхватила мужа под мышки и крикнула Стасу:

– Ну и что мы смотрим? Давай помоги!

Тот с готовностью вскочил, быстро кивнул и, подхватив Вову, участливо осведомился:

– Куда? Это… тело?

– Сам ты тело! – буркнула Люба. – На выход давай!

В машину Вову затаскивали тоже вдвоем. А он брыкался, махал руками, словно отгонял комаров. Громко посылал Стаса подальше и расплывался в сладкой улыбке, в секунды просветления опознав родную жену.

Кое-как утрамбовали. Стас внимательно посмотрел на Любу и тихо сказал:

– Ну, и зачем тебе это надо? Ты же… роскошная баба! А не знаешь себе цену!

– Да пошел ты! – резко ответила Люба. И вдруг рассмеялась: – Ты на своих баб ценники вешай! В Берлине своем! А здесь… здесь…

Она замолчала, махнула рукой и села в машину. На заднее сиденье, рядом с уснувшим мужем.

Машина тронулась с места, и Люба крикнула в открытое окно:

– Спасибо, партнер!

Стас пожал плечами, покачал головой и пошел в ресторан.

Из машины Вову тащили на пару с шофером. За отдельную, разумеется, плату.

Он же и помог Любе «уконтрапупить» беднягу – как он сказал.

Уложив мужа, Люба в изнеможении села на стул. Слава богу, на сегодня все! Можно расслабиться…

Люба сняла туфли и юбку, стянула свитер и босиком пошла на кухню. Ужасно хотелось есть! Две холодные рыбные котлеты, соленый огурец и кусок черного хлеба. «Как вкусно, ммм! Куда лучше, чем вся эта чушь с морепродуктами, аперитивами, дижестивами, консоме, пралине и бланманже!» – усмехнулась она.

Потянулась было за третьей котлетой, но остановилась, вспомнив, что Вова любит котлеты из рыбного филе…

Потом выпила холодного компота с лимонной вафлей и пошла спать.

Проходя мимо Вовы, вздохнула и, окинув мужа недовольным, но любящим взглядом, поправила одеяло, подоткнув его под ноги.

Утром проспала. Глянула на часы и ужаснулась: завтрак мужу не собрала, рубашку не подгладила – в общем, кошмар!

«Ладно, не маленький! – разозлилась Люба, вспомнив вчерашний вечер. – Завтрак ему еще подавать! Не заслужил! Обойдется!»

Днем пришли две клиентки. Потом, освободившись, Люба взялась варить кислые щи (Вова любит!) и компот.

Днем прилегла, пролистав пару журналов. Поболтала с мамой. Разумеется, ни словом не обмолвилась про вчерашнее.

Полчаса поспала. Встала, выпила кофе, протерла пыль и запустила машинку со стиркой. Глажку решила оставить на вечер.

Перебрала Вовины носки, свернула их «калачиком». Посмотрела на часы: через полчаса должен приехать муж. Вздохнула и даже как-то… обрадовалась. Словно в детстве мороженому.

В дверь раздался звонок.

«Рановато!» – испугалась Люба и метнулась в прихожую.

За дверью стоял молодой человек в голубой форме курьера. В руках он держал большую белую корзину с цветами. Корзина источала невероятный запах сирени. Там и была сирень – белая, фиолетовая, почти черная, светло-сиреневая, ярко-бордовая и голубоватая. Всех возможных и невозможных оттенков. На пышных, махровых кистях сверкали капельки воды.

– Это… мне? – растерянно, почти шепотом спросила она.

Курьер приподнял брови:

– Ну, если вы… Любовь Тимохина?..

– Да, – совсем растерялась Люба.

– Красиво, да? – улыбнулся какой-то детской улыбкой курьер, показывая взглядом на корзину. – И это в конце сентября!

Люба задумчиво кивнула и чуть покраснела:

– Красиво!..

Протянула руки, чтобы забрать корзину, но курьер занес сам. «Тяжелая очень!»

Люба кивнула, сказала «спасибо» и медленно затворила дверь.

Корзина благоухала, заполняя собой все небольшое пространство прихожей. И запахи сирени моментально проникали, просачивались, заползали в квартиру.

Люба наклонилась и увидела маленькую глянцевую карточку, проглядывающую сквозь пену соцветий.

«Фрау Любе, прекрасной и странной! Господин Проппёр – с уважением и любовью!»

«Аааа… – разочарованно подумала Люба. – Ну… все понятно!»

Странным образом красота и очарование роскошной клумбы как-то сразу пропали… Сладкий и богатый аромат быстро улетучивался, растворялся, таял, как снежинки на батарее.

Или ей так показалось?

«Неживая какая-то», – подумала Люба и тревожно глянула на часы.

Муж Вова опаздывал.

Она подскочила к окну, но понервничать не пришлось – муж уже парковался во дворе.

Люба бросилась на кухню, чтобы поставить разогревать щи.

Раздался дверной звонок. Люба глянула в зеркало, поправила волосы, облизала губы, одернула майку и заспешила к двери.

Муж стоял на пороге. В руке он держал розовые гвоздики. Пять штук.

Молча протянул Любе. И та, взяв букет, уткнулась в него лицом: боже, как пахнет!

Хотя гвоздики издавали банальный запах гвоздик.

Вова, довольный и радостный, с улыбкой победителя и властелина смотрел на жену.

Увидев корзину с сиренью, нахмурился:

– А это… Что за дела?

Глаза его потемнели.

Люба махнула рукой, небрежно задвинула корзину ногой под табуретку и коротко бросила:

– Да так, ерунда! Немец шалит! На прощание, наверное…

И снова, блаженно зажмурив глаза, уткнулась в гвоздики супруга.

Вова расслабился, вздохнул, успокоился и широко улыбнулся.

Потом скинул пальто, снял ботинки и, посмотрев на жену, уткнувшуюся в его скромный букет, довольно сказал:

– Да ладно, хватит, Любань! Подумаешь… Да я для тебя!..

Очнувшись, Люба бросилась ставить гвоздики в вазу. А поставив, отошла на пару шагов – полюбоваться. У двери в кухню еще раз обернулась, бросив взгляд на цветы.

Вова сидел за столом и мазал горбушку черного хлеба горчицей.

– Не хватай раньше времени! – строго прикрикнула Люба и принялась наливать ему горячего супа. Вспомнила про сметану, положила полную ложку и села напротив.

…Женщина всегда готова замереть перед любимым. Особенно… когда он ест. И особенно – с аппетитом!

А еще – готова простить ему все. Ну, если он действительно… любимый мужчина!