Текст книги "Летопись Элфина. Пламя прошлого"

Летопись Элфина
Пламя прошлого
Мария Норд

© Мария Норд, 2017

ISBN 978-5-4485-9902-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

 
Снова призраки прошлого рядом,
Снова смерти послышался глас.
Только приторно-сладостным ядом
Станет ныне отмщения час
Снова отблеском зарева красным
Обернётся пролитая кровь,
И как будто бы станет подвластным
День грядущий забвенью веков
Снова будут распахнуты двери
В мир отчаянья прожитых дней,
Только я буду искренне верить
Вопреки всем законам смертей
И не помня преданий старинных,
Знаю то, что из призрачных дней
На засыпанных пеплом руинах
Пламя прошлого вспыхнет сильней
 

Часть первая
Пепел

Пролог

Багровое северное солнце в мутной серой дымке пряталось за горизонт, предвещая очередную снежную бурю. На вымерзшей, выметенной ледяными ветрами равнине возвышалось подобие скалы, у подножия которой расположилось небольшое поселение, напоминавшее ни то военный лагерь, ни то временную стоянку кочевников. У самого её основания стояла железная клетка, охраняемая тремя жуткого вида огромными существами, покрытыми тёмно-коричневой свалявшейся шерстью и закованными в железную броню. Головы существ, отдалённо напоминавшие лошадиные, венчались большими загнутыми рогами.

Фоморы стояли у дверей клетки, с безучастным видом наблюдая за заходившим солнцем. Похоже, они не чувствовали ни пронизывающего ветра, ни холода, сжимая в руках тяжёлые секиры и угрожающего вида цепы, и готовые уничтожить любого, кто осмелился бы проникнуть в охраняемую ими клетку. Однако когда к ним приблизился тёмный эльф, они не шелохнулись.

– Далеко ему удалось сбежать на этот раз? – спросил эльф, подходя к двери клетки.

– Нет, – отозвался один из фоморов. – Получил по заслугам.

– Он хоть жив?

– Не проверял, – ответил фомор.

– Позволь пройти.

Фомор беспрекословно отомкнул тяжёлый замок, запиравший дверь клетки. Тёмный эльф быстро прошёл в угол и склонился над лежащим в ней пленником.

– Опять перестарались, – недовольно произнёс он, прикоснувшись к залитому кровью лицу юного эльфа и убеждаясь, что тот ещё жив.

– Так он не сбежит, – отозвался вошедший фомор.

– Разумеется, – отозвался тёмный эльф. – Только господин требует его к себе, – он направился к выходу из клетки. – Приведите его!

Фомор рывком поставил пленника на колени.

– Тебя господин зовёт! – проревел он, заметив, что тот очнулся. Эльф не ответил. Ему было всё равно. Уже почти полгода он находился здесь. И, видимо, все, кто мог его знать, считали его либо погибшим, либо пропавшим без вести. И вчера вдруг забрезжила надежда на избавление, так мгновенно растаявшая, едва его побег был обнаружен. А теперь предстояла кара. Но это уже по-настоящему могло означать свободу.

– Он здесь, господин, – фоморы небрежно швырнули пленника на колени перед своим господином.

– Храбрый поступок, – прозвучал голос повелителя тьмы. – Достойно великого воина, – он приставил лезвие кинжала к горлу эльфа. – Я бы не подумал, что ты и без оружия справишься. Или это было отчаяние?

Эльф не ответил.

– Почему ты отказываешься принять то, чего сам желаешь? – продолжал повелитель. – Кто ты такой?

Эльф поднял на говорившего ледяной взгляд.

– Ты сам знаешь, – ответил он.

– Теперь знаю, – произнёс повелитель тьмы, – И предлагаю это обсудить.

В следующее мгновение он всадил клинок в грудь эльфа по самую рукоять.

Глава первая
Зарево

Тёмное утреннее небо едва озарилось первыми лучами восходящего солнца. Тишина окутала весь город серым утренним туманом, сквозь который проступали казавшиеся уродливыми исполинами тёмные очертания деревьев. Ни один звук не смел нарушить царившего безмолвия. Казалось, город был мёртв, и, теперь, словно туманный призрак, на века застыл на холмах, укрытый от посторонних глаз серой мглой. Словно сам могильный холод сковал некогда живые земли, превратив их в мираж, который должен был растаять с первыми лучами рассвета.

Вдруг, подобно порыву свежего ветра, среди мрака безмолвного города появилась чья-то фигура. Это был молодой воин, эльф, одетый в тёмный плащ и кожаные доспехи. Воин шёл быстро, но почти беззвучно, сжимая в руках меч. По его уверенному прямому взгляду можно было понять, что он кого-то ищет и, скорее всего, этот кто-то вряд ли мог быть его другом.

Воин свернул с дороги и направился в окутанный туманом сад. Сплетающиеся ветви деревьев, мокрые от росы и тумана, коснулись его лица. Эльф не обратил на это внимания. Он шёл вперёд, как будто зная, что тот, кого он ищет, должен находиться в этом безмолвном саду. Он лишь мгновение помедлил, чтобы осмотреться, после чего двинулся дальше, однако почти тут же снова остановился. Не более чем в двадцати шагах от него, повернувшись к нему спиной, и словно не замечая его появления, склонившись на колено, стояла чья-то фигура. Это был тот, кого он искал.

Юный эльф крепче сжал рукоять меча и бесшумно двинулся вперёд. Лишь бы не выдать себя каким-либо неловким или неверным движением. Половина пути пройдена. Воин затаил дыхание. Как долго он шёл! И теперь оставался всего один удар!

– Пять, – вдруг донёсся до него голос, словно прозвучавший из самого мира мёртвых.

Юный эльф замер ровно в пяти шагах от своего неприятеля. Последняя надежда на скорую победу растаяла быстрее льда, брошенного в расплавленный металл.

– Я мог убить тебя уже три раза, – снова прозвучал тот же голос.

– Что же не убил? – отозвался юный эльф.

Преклонивший колено воин поднялся и обернулся.

– А, надо было? – голос говорившего был спокоен, но в нём было столько холода и угрозы, что молодой воин невольно отступил на шаг.

Обрамлённая туманной дымкой высокая фигура противника, завёрнутая в длинный чёрный плащ с капюшоном и сжимавшая в руках огромный полутораручный меч, лезвие которого холодным блеском сияло в лучах едва взошедшего солнца, уже не могла не внушать страх. Юный эльф поднял меч, устремив прямой взгляд в глаза противника, казавшиеся теперь бездонными ещё и из-за тени, отбрасываемой капюшоном на лицо.

– Просто у тебя был шанс, – как можно твёрже произнёс он, принимая боевую стойку.

– Не будь столь самонадеян, – отозвался противник, держа меч наготове. – Ну, я жду.

Юный эльф помедлил мгновение, пытаясь оценить силу противника. Он знал, на что шёл, знал, что враг превосходит его в подготовке и умении. Но он также знал и то, что этой битвы не избежать.

Не медля ни мгновения, юный эльф бросился на своего противника. Однако его удар был тотчас отражён мощным ударом полутораручного меча. Молодой воин постарался нанести удар с разворота, однако его враг оказался достаточно ловким, чтоб успеть отразить и этот удар, хотя ему и пришлось отступить на шаг. Не теряя ни мгновения, молодой эльф перешёл в более ожесточённое наступление.

Юный воин бился уверенно. Ловкость и скорость, с которыми он наносил удары, отчасти заменяла ему умение его опытного противника. Он чувствовал, что его враг начинает отступать, преимущественно, перейдя в защиту и только успевая отражать удары. Это не могло не ободрить. Чувствуя свою уже почти безоговорочную победу, воин замахнулся, намереваясь одним точным движением выбить оружие из рук противника, однако в этот миг его собственный меч пронзил пустоту. Нет, это было слишком неожиданно! Его враг словно растворился в тумане, но тут же он почувствовал его присутствие за своей спиной. Небо! Только не это! Как он мог упустить его? Молодой эльф быстро развернулся, однако драгоценные мгновения были потеряны. Враг не медлил.

Последнее, что юный эльф увидел прежде, чем оказаться на земле, было сверкавшее ледяным блеском лезвие полутораручного меча.

Фигура неприятеля склонилась над распростёршимся на мокрой траве юным воином.

– Опять переоценил себя? – усмехнувшись, спросил он.

– Да, – с безнадёжностью в голосе признал юный эльф.

– А я предупреждал, – противник, вложив меч в ножны, протянул воину руку. – Давай, вставай.

Юный эльф повиновался.

– Я не пойму, в чём именно опять была ошибка, – произнёс он, поднимая с земли свой меч.

– Торопишься слишком, – прозвучал спокойный ответ. Старший воин снял капюшон. – Я говорил, оценивай лучше.

Молодой эльф, печально вздохнув, вложил меч в ножны и взглянул на старшего воина. В первое мгновение могло показаться, что молодой воин смотрит на своё отражение, а не на того, с кем только что сражался в поединке и кого, на самом деле, имел полное право называть своим отцом. Если бы не шрамы на лице победителя, их, действительно, можно было бы назвать отражением друг друга. Тот же бледный цвет лица, такие же длинные, иссиня-чёрные волосы, такие же тёмно-синие глаза, блестевшие, словно лёд под лучами северного солнца.

– Ну, и в чём я, по-твоему, поторопился? – спросил сын, когда они вдвоём выходили из сада.

– Ты не подумал, что я справа зайду, – ответил отец. – Ты ж не рассчитывал, что я схвачу меч в больную руку.

– Да, наверное, – согласился юный воин.

– И, вообще, ты больше думаешь о скорости и нападении, а не о защите. И тебе кажется, что твой враг будет действовать по твоим правилам, а его замыслов ты не учитываешь.

– Кто б о защите говорил, – хмыкнул младший участник поединка.

– Что, прости? – старший воин вскинул бровь, глянув на сына.

– Ты сам вечно на меч выходишь, – ответил молодой воин.

– Потому, что знаю, как удар отразить.

– Ну-ну.

– Что?

– Я говорю, тебе ж как-то удаётся своим действием противника подчинить, – быстро нашёлся юный эльф. Отец усмехнулся.

– Элдуин, у меня опыта больше, – ответил он. – А тебе, для начала, надо уметь себя защитить, а после уже диктовать кому-то свои условия.

Они вдвоём вошли в двери дворца и направились в сторону восточного крыла здания.

– И, всё же, тебе это удаётся, – протянул сын, следуя за отцом по длинному светлому коридору, вдоль которого выстроились обвитые золотыми снурками колонны из белого мрамора. В пролётах между колоннами, там, где не было окон, висели щиты с гербами захваченных городов, мечи, перекрещенные с секирами, копья и алебарды – всё, что напоминало о подвигах владельца этого замка и повелителя всех Элфинских земель. Элофор не удержался, чтобы не привезти сюда часть оружия, ставшего его трофеем ещё со времён его правления Элмаром и теперь напоминавшего о родном доме.

С момента прихода младшего сына Эминнаура к власти прошло семьдесят лет, и эти годы многое изменили как в жизни самого Элофора, так и в жизни всех обитателей Светлых земель. За первые тридцать пять лет своего правления, бывший Элмарец почти в два раза расширил свои границы, отодвинув их вплоть до южных пустошей, где теперь ютились выжившие города Тёмных земель, и до берегов Северного моря, где пролегала естественная граница с альвами севера.

Впрочем, рождение сына, которого он назвал в честь основателя и первого правителя Элфина, вскоре вынудило бывшего Элмарца остановить свои завоевания и посвятить больше времени семье. Стоило ли говорить, что Нэфмар, хоть и поддерживая своего супруга во всём, тайно мечтала, чтобы рано или поздно он, наконец, оставил бесконечные сражения и пришёл к мирной жизни. И, действительно, то ли каким-то образом поняв её невысказанное желание, то ли сам, решив, что больше завоеваний вести нет смысла, Элофор прекратил свои походы, что позволило более свободно вздохнуть жителям тёмных земель, и занялся укреплением города. А спустя ещё несколько лет, неподалёку от Элфина возник небольшой военный город, предназначенный для проведения учений, а рядом с дворцом появилась внушительных размеров оружейная мастерская, которая занимала ещё больше места под землёй, что позволяло разрабатывать, строить и даже испытывать некоторые орудия, не представляя их лишний раз на обозрение посторонним.

Северная часть дворца теперь отводилась под арсенал, почти полностью заполненный всевозможными видами холодного и метательного оружия. На верхнем этаже, прямо над арсеналом, находилась комната, отведённая для тренировок на крытом пространстве.

– Я просто знаю, что ожидать от моего противника, – ответил Элофор.

– Да-да, знаю, – несколько нараспев произнёс Элдуин. – Сильные и слабые стороны. Агларост тоже об этом говорил.

– Не совсем так, – ответил Элофор, открывая дверь учебной комнаты и пропуская Элдуина. – В первую очередь ты должен понять не то, в чём слабость или сила твоего противника, а то, что он сам считает своей силой или слабостью.

– Но, а, если наши мнения о его слабых или сильных сторонах, вдруг, совпадут?

– Тогда это просто облегчит твою задачу. Но, зачастую, ваши мнения никогда не совпадут до конца, – ответил Элофор, принимая меч Элдуина и вешая оружие на стену. – Например, ты понял, что его слабое место – тяжёлое вооружение. Но он считает, что его орудиям недостаёт дальнобойности, а ты понимаешь, что, на самом деле, его воинам недостаёт умения, так как, возможно, они только недавно приняли на вооружения данный тип орудий. И твоя задача уже не только в том, чтобы держаться от его орудий подальше, а в том, чтобы подорвать боевой дух его воинов, чтобы они решили, что они, действительно, неспособны справиться со своей задачей.

– Даже так? – хмыкнул Элдуин. – А если у него нет слабых мест?

– Такого не бывает, – ответил Элофор, прикрепляя к поясу свой боевой меч. – Слабости есть даже у самого сильного твоего противника. И, зачастую сильная сторона твоего противника и есть его слабость.

– Например? – удивился Элдуин.

Элофор вскинул бровь.

– Иногда твой враг может слишком полагаться на свою сильную сторону. Скажем, число своих воинов. Или улучшенные орудия. Или ещё какое преимущество. Особенно, если это преимущество уже не раз позволяло ему выигрывать предыдущие сражения. Смысл выдумывать что-то новое, если уже есть что-то действенное. Например, он считает, что, раз он по численности, превосходит тебя в пять раз, то и нет необходимости придумывать особую тактику. И, таким образом, его сила превращается в его же слабость, о которой он и не подозревал, – Элофор направился к двери.

– Я понял, – заметил Элдуин, следуя за отцом к выходу. – То есть, если я каким-то образом уничтожу большую часть его войска, это сломит дух его воинов.

– Да, – кивнул Элофор. – Надо, конечно, ещё и правильно оценивать свои собственные силы.

– Это я уже сегодня понял, – хмыкнул Элдуин.

– Кстати, ещё один момент по поводу сегодня, – произнёс Элофор, когда они спускались по лестнице. – У тебя сегодня слишком много лишних движений было. Хорошо для показательных боёв, но не более.

– Я думал, наоборот, – возразил Элдуин.

– Я уже говорил, – терпеливо ответил Элофор. – Каждое движение должно нести смысл. Зачем прыгать через голову, когда можно убить простым выпадом? Пока ты крутишься, я тебя уже двадцать раз убить успею.

– Вообще, я пытался тебя с толку сбить, – хмыкнул Элдуин.

– Ты не меня с толку сбиваешь, – усмехнулся Элофор. – Ты сам в пространстве теряешься.

Элдуин только молча заулыбался, признавая ошибку.

Они спустились по белой мраморной лестнице, выстланной золотой дорожкой и направились к выходу. Привратник, поклонившись, отворил перед ними тяжёлые дубовые, покрытые золотом двери, на которых блестели рельефные изображения крылатых барсов. Нет, эта мысль не принадлежала Элофору. Хотя, когда он вернулся из очередного похода и увидел то, что Элгонд успел сделать с дверьми, он не стал выказывать недовольства, решив что этот вопрос вряд ли можно считать существенным.

Элофор не любил роскошь. За всё время своего правления он так и не свыкся с мыслью, что имел право требовать, чтобы пищу приносили ему в комнату, или чтобы кто-то чистил его одежду, или занимался наточкой его оружия. Не мог он смириться и с тем, чтобы в мастерской обходились без его присутствия и, тем более, участия. Нэфмар лишь отчасти удалось его убедить, что правитель Элфина имеет право на то, чтобы за ним хоть в какой-то степени ухаживали. Элофор в чём-то смирился. Но «отдавать мастерскую на растерзание и без наблюдения» безоговорочно отказался. С тех пор не проходило и дня, чтобы он, даже будучи слишком занятым, не заглянул бы в оружейную. Если же время позволяло, он сам брался за молот, не обращая внимания на редкие возражения со стороны Элгонда.

– В Элмаре я сам делал себе оружие, – как-то ответил он на очередное недовольство своего помощника.

– То был Элмар. А сейчас ты – правитель Элфина, – возразил Элгонд.

– И, что с того? – недовольно произнёс Элофор. – Если я – правитель Элфина и у меня есть пара свободных часов, я должен сидеть на троне и ждать, когда какие-то проблемы возникнут?

– А если они возникнут?

– Вот, тогда я и буду их решать, – отозвался Элофор.

Элгонд отступился, но окончательно не сдался.

Бывшему элмарцу всегда было сложно на словах выражать свои чувства. Может, потому он не мог окончательно объяснить Элгонду, почему его так тянуло в мастерскую в конце каждого дня. Да и как он мог сказать, что, каждый раз, когда он брал в руки молот, и когда под ударами этого орудия появлялся очередной клинок или наконечник копья, или полотно секиры, он на время забывал обо всём, что его окружало. Он снова был в Элмаре, в своём маленьком уютном военном мирке, один на один с металлом и своими мыслями. Нет, он не был несчастлив за пределами этого мирка, особенно сейчас, когда рядом были Нэфмар и Элдуин. Но этот мир был для него тем драгоценным общением с родным одиночеством, которого порой ему недоставало.

Элофор и Элдуин прошли в конюшню, где содержались боевые скакуны, после чего, уже верхом направились в сторону расположившегося за ближайшим холмом города.

Поселение или город, ибо к данному месту сложно было подобрать точное определение, представлял собой огромную тренировочную площадку, поделённую на две неравные части высокой стеной. На первой, меньшей половине располагались жилые двух-трёхэтажные помещения и небольшие мастерские. Вторая часть города представляла собой набор всевозможных видов зданий, намеренно сделанных завалов и рытвин. Это была учебная часть, где отрабатывались приёмы ведения боя в городских условиях.

Однако в этом же городе, точнее, в самом центре жилой его части, находилось ещё одно неприметное сооружение, служившее входом во вторую подземную оружейную мастерскую, превосходящую по размерам ту, что находилась в Элфине. И теперь именно туда и направлялись Элофор и Элдуин.

Агларост уже ждал у входа.

– Господин Элофор, господин Элдуин, – он учтиво поклонился, когда оба эльфа спешились.

– Долго ждал? – спросил Элофор.

– Нет, господин, – ответил Агларост. – Вы, как всегда, точны.

– Ладно, без условностей, – Элофор открыл дверь. – Веди.

Втроём они спустились по длинной винтовой лестнице в мастерскую. Несмотря на огромные размеры, помещение было хорошо освещено. Они прошли сквозь всю каменную залу, свернули налево, в небольшой узкий коридор, после чего вышли в соседнее, ещё большее помещение, словно высеченное внутри скальных пород. Это впечатление создавалось из-за каменной отделки пола, потолка и стен, что, наряду с расставленными несколько уменьшенными копиями метательных орудий, свидетельствовало о том, что в этом помещении проводились испытания нового оружия, до его принятия на вооружение. Оба помещения соединялись большими железными воротами, которые сейчас были надёжно закрыты ввиду мер безопасности.

– Они здесь? – спросил Элофор.

– Да, – Агларост ударил бронзовой палочкой по небольшому, тоже бронзовому диску, прикреплённому к стене. Где-то вдали послышались шаги.

– В мастерской, – заметил Агларост.

– Ничего, – отозвался Элофор, скрестив руки на груди и прислоняясь спиной к стене. – Ты сам видел?

– Нет, – Агларост помотал головой. – Вэрихан не распространялся. Говорит, хочет, чтобы Вы первым это увидели. Хотя, у них была мысль что-то изменить.

– Сказал, что именно?

– Нет. Они ещё только обдумывали это. Но, он говорил, применение возможно не только для навесной, но и настильной.

– Это уже интересней, – заметил Элофор.

Однажды он принёс в мастерскую чертежи нового метательного снаряда, который должен был представлять собой шар, наполненный острыми металлическими стержнями или небольшими заострёнными кусочками металла, и раскрываться во время полёта на порядочном расстоянии от орудия. Это позволило бы значительно увеличить площадь поражения. И Вэрихан с радостью поддержал эту идею своего правителя. Теперь же он решил наполнить снаряд со стержнями зажигательной смесью из железной окалины и смолы. Что из этого вышло, пока мало кто знал. Оружие получилось довольно серьёзным, чтобы о нём широко распространяться, тем более, на этапе разработки.

– Господин Элофор, – наконец, Вэрихан, в сопровождении ещё трёх оружейников, появился в зале для испытаний. – Простите за ожидание.

– Всё нормально, – отозвался Элофор. – Так, что у вас получилось?

– Агларост уже сказал про настильную стрельбу? – поинтересовался Вэрихан.

– Только то, что подобная возможность имеется, – ответил Агларост.

– Хорошо, – произнёс Вэрихан, пока трое помощников подготавливали снаряд. – Это больше, чем мы ожидали, – он протянул один из снарядов сыну Эминнаура. Элофор рассмотрел вязкую сероватую жидкость, наполнявшую металлический шар, в котором также размещались острые оперённые металлические стержни. Сквозь оболочку шара, в одной точке была продёрнута тонкая короткая нить, закреплённая смолой, что не позволяло жидкости вытекать наружу.

– Эта смесь, – продолжал Вэрихан, – горит куда лучше, чем смола сама по себе. И её ни чем не потушишь, пока она окончательно не прогорит. Железо прожигает, как бумагу.

Элофор перевёл довольный взгляд на Вэрихана.

– Мне это уже нравится, – заметил он, возвращая главному оружейнику снаряд.

– Здесь, конечно, всю его красоту не покажешь, – заметил Вэрихан, осторожно закрывая шар. – Только уменьшенную копию, – он кивнул в сторону заряженного орудия.

– Ну, суть от этого не изменится, – отозвался Элофор. – Показывайте.

– Возьмите щит, на всякий случай, – Вэрихан кивнул в сторону висевших на стене металлических щитов.

– А смысл будет? – усмехнулся Элофор, выполняя просьбу главного оружейника. – Если прожигает?

– Ну, – Вэрихан пожал плечами. – Так, для успокоения совести.

– Твоей?

– Да, – усмехнулся Вэрихан. – Эруилас? – обратился он к помощнику, кивнув в сторону небольшого подобия катапульты. Оружейник взвёл орудие. Вэрихан осторожно положил снаряд в ложку катапульты, после чего, взяв из рук второго помощника факел, поджёг нить снаряда. Эруилас дёрнул рычаг. Снаряд со свистом полетел вперёд и, вдруг, почти на полпути, вращаясь, раскрылся, подобно большому огненному цветку, извергая из себя пламень и горящие металлические стержни, мгновением позже впившиеся в вымощенный каменными плитами пол.

На мгновение в помещении воцарилось молчание, нарушаемое лишь шипением горящей смеси.

– Ну, что я могу сказать, – наконец, произнёс Элофор, повесив на стену щит. – Впечатляет.

– Я представляю это в настоящих размерах, – поражённо заметил Элдуин. – Какой толщины железо может прожечь?

– Мы пробовали навесную стрельбу глиняными шарами по металлическому листу, – ответил Вэрихан. – Прожигает лист толщиной почти с ладонь.

– Прекрасно, – довольно произнёс Элофор. – А что по поводу настильной?

– Можно вести прицельный снарядами даже с одной смесью, без стержней, – ответил Вэрихан. – Особенно, если нужно прожечь обшивку.

– Как у тех башен, – вспомнил Элофор о битве с Сереглондом.

– Да, тогда нам было бы проще, – согласился Агларост.

Элофор вдруг понял, с какой завистью он сейчас смотрел на своих оружейников. Когда-то в Элмаре они могли вместе заниматься разработкой нового оружия, вместе стоять над чертежами, вместе ковать, резать или сваривать железо, вместе испытывать это оружие. А теперь он должен был, вместо этого, заниматься государственными делами, быть на приёмах и сам их организовывать, издавать законы, заключать с кем-то мир, или, напротив, объявлять войну, не избегая при этом длительных переговоров. Небо! Как же иной раз хотелось всё бросить и посвятить всё время любимому делу!

Элофор взглянул на Элдуина, с восторгом наблюдавшего за действием снаряда. Скорее бы его уже можно было возвести на престол. И тогда бы он годами не вылезал из мастерской!

– Ладно, Вэрихан, – наконец, произнёс он. – Пока не распространяйтесь об этом. Есть какие-то недоработки?

– Пока ведём расчёт наибольшей величины снаряда и площади поражения, – ответил Вэрихан.

– Господин Вэрихан, у нас есть недоработка, – вдруг произнёс Эруилас.

– Да, – согласился Вэрихан. – Мы не знаем, как это назвать.

Элофор рассмеялся.

– А варианты есть? – спросил он.

– Думали, чтобы не сильно явно было, – ответил Вэрихан. – Но кроме «Огненного цветка» ничего не придумали.

Элофор вскинул бровь.

– Я тоже не знаю. Но обозначить надо.

– Огненный дождь, огненный град, – произнёс Элдуин. – Нет, тоже явно.

– Небесная молния? – произнёс Агларост.

– А есть земная? – усмехнулся Вэрихан.

– Нет, стихия, огонь – это всё лишнее, – заметил Элофор. – Слишком явно, – он устремил изучающий взгляд на догоравшие на каменном полу остатки снаряда. – Незабудка, – наконец, произнёс он.

– Незабудка? – повторил Элдуин, вспомнив о любимых матерью цветах.

– Да, – кивнул Элофор. – Такое не забывается. Особенно на поле боя.

Агларост и Вэрихан, переглянувшись, усмехнулись.

– Что, примешь название? – Элофор обернулся к главному оружейнику.

– Да, конечно, – Вэрихан учтиво склонил голову.

– Вэрихан меня удивил, – заметил Элдуин, когда они уже приближались к городу.

– Да, он это умеет, – согласился Элофор, всё ещё вспоминая об увиденном в подземной мастерской и испытывая смешанные чувства. О чём он думал, когда заявил о своих правах на трон? Элофор устало вздохнул. Если бы Элровал был другим, если бы между ними, братьями, была искренняя дружба, он бы, не задумываясь, отдал ему все свои права на власть и занимался военным делом. Он мог быть у своего брата главным военачальником. И именно этого он когда-то хотел. Но теперь вся тяжесть правления была на нём, и он обязан был с ней справляться.

Элофор порой вспоминал свои первые годы правления как кошмарный сон. За время власти его брата в стране накопилось множество нерешённых вопросов, которые пришлось разбирать как можно скорее. Тогда же он узнал, насколько важными могут оказаться переговоры с неприятельской стороной. Пришлось многому научиться за довольно короткий срок, начиная умением сдерживать свой пылкий нрав на переговорах и заканчивая отучением от привычки сбрасывать с головы царственную диадему при первой же возможности. Элгонду особенно не нравилось, когда младший сын Эминнаура появлялся среди подчинённых без этого символа власти. Он и сам это понимал, но перебороть себя не мог.

Обучился он быстро. Но так и не сумел понять, что было такого притягательного во власти, что все стремились ею обладать. Нет, сейчас он вряд ли бы уступил брату своё место, но на то были совершенно иные причины. Сейчас им двигала ответственность перед народом, перед семьёй, перед союзниками. Но вкус самой власти до сих пор казался ему слишком пресным, чтобы упиваться ею.

– Чем сейчас займёмся? – отвлёк его от мыслей Элдуин.

читать дальше – Завтраком, – усмехнулся Элофор. – А после нужно договориться о встрече с Гилторном. Я хотел поговорить с ним по поводу совместных действий на северной границе.

– Нам так требуется поддержка Форомара на севере? – спросил Элдуин.

– Мои воины мне нужны здесь, – ответил Элофор. – Пусть форомарцы тоже будут заняты делом.

Элдуин усмехнулся.

– Не подумал, – заметил он.

– Я решил, что не стоит пренебрегать помощью союзников, – ответил Элофор. – Да, напишешь за меня? – усмехнулся он. – Иначе до меня опять будут доходить слухи о недовольстве моих подчинённых по поводу моего почерка.

– Конечно, напишу, – ответил Элдуин. – Тем более что я с ними согласен.

– Ну, по крайней мере, хоть твоя мать не говорит мне об этом, – усмехнулся он, продолжая далее уже серьёзно. – Сегодня у тебя учения?

– Во второй половине дня, – подтвердил Элдуин.

– Ладно, тогда на сегодня освобождаю. Кроме письма.

Элдуин пожал плечами.

– Даже не знаю, радоваться ли мне. Лучше бы я сидел с бумагами.

– За всю жизнь тебе это так успеет надоесть, – ответил Элофор. – Обязанности, правление. Наслаждайся жизнью воина, пока есть возможность.

Элдуин изучающе взглянул на отца. Нет, он не жалел о том, что начал обучаться владению оружием едва ли не с того времени, когда начал ходить. Он был горд своими успехами в военном деле, и ему это даже нравилось. Но, несмотря на умение владеть оружием, он ещё должен был обучаться государственным делам, и это казалось ему куда более важным.

– Говоришь так, словно сам хочешь такой жизни, – усмехнулся он. Элофор перевёл взгляд на сына.

– Сегодня у меня разговор с Сильмармиром, затем договор с Гилторном. К нему ещё надо подготовиться успеть. Затем донесения с границы. На медных рудниках какие-то проблемы. Мне придётся поехать туда. Таурхир ждёт дальнейших распоряжений. Во второй половине дня прибудет Мормэтор.

– Сдаваться? – усмехнулся Элдуин.

– Не знаю. Может, нам получится что решить. Затем мне бы хотелось закончить чертежи, которые Вэрихан от меня ждёт уже дней пять. Ещё этот смотр новобранцев. Лучше бы я был на учениях.

– А Элгонд?

– На Элгонде архив. А сегодня ему ещё на южные границы ехать, с Торонглором.

– Это ж не входит в его обязанности, – заметил Элдуин.

– В его обязанности и вышивка гербов не входит, – ответил Элофор. – Пусть тоже делом занимается.

Элдуин рассмеялся. Он не понаслышке знал, что отец не любил отвлекаться на мелочи, тем более на те, которые он считал несущественными, и это касалось всего, начиная с убранства дворца и заканчивая гербами и прочей символикой. Всё, что он признавал – это были только воинские знаки отличия по званиям и родам войск. Не выказал он удовольствия и относительно предложения Элгонда об изменении герба Элфина. Но тут уже вмешался сам Элдуин. Теперь вместо белых флагов с золотыми звёздами на стенах Элфина развевались тёмно-фиолетовые знамёна с изображением крылатого снежного барса, ступающего по двум скрещенным мечам. Это изображение Элгонд нашёл в каком-то древнем свитке, в Эллонде, но там под ногами Барса был нарисован Дракон. Отец не объяснил, почему, но он отказался от изображения дракона. И изображение зверя пришлось заменить изображением оружия. Единственное, с чем Элофор был согласен, это с изменением цвета флагов.

– Ходим с белыми знамёнами, словно вечно сдаёмся, – как-то заметил он. И это послужило причиной дальнейших изменений. В итоге Элофор дал согласие на замену герба, однако не забыл слов сына Эредгила о том, что, поскольку у него, Элгонда, появилось свободное время, он может заняться этой работой. После замены гербов у Элгонда свободного времени больше не было. Равно как и у самого правителя Элфина. За это его уважали, хотя и побаивались появляться лишний раз на глаза.