Текст книги "Летопись Элфина. Пламя прошлого"

– Тогда я сейчас пишу письмо и готовлюсь к учениям, – подытожил Элдуин.

– Да, пишешь, и я тебя освобождаю.

– Хорошо.

Когда они въехали в городские ворота, был только первый час дня.

Глава вторая
Письмо

Элофор поднялся в комнату уже поздно вечером и, небрежно скинув диадему, упал на кровать.

– Нэфмар, это ужас, – простонал он.

– Ты про новобранцев? – усмехнулась она, поворачиваясь к нему.

– Про них тоже, – он поднялся, сев на краю кровати и наблюдая за тем, как она, стоя перед зеркалом, расчёсывает свои длинные волнистые волосы цвета меди.

– Может, ты от них просто слишком много требуешь? – мягко произнесла она, положив расчёску и снова поворачиваясь к нему.

– Элгонд и Агларост о том же говорят, – заметил он. – Но, а, случись военные действия?

– Может, ты и прав, – согласилась Нэфмар, скорее, для того, чтобы поддержать мужа. – Только ты, всё же, не забывай, что для них это – первый год.

– Да, я помню, – он усмехнулся. – Но они, всё равно, должны быть подготовлены, а не заново стрелять учиться.

Нэфмар рассмеялась.

– Вспомни, как ты меня учил, – заметила она.

– Только ты стала моей женой, а не воином из передового отряда, – усмехнулся Элофор.

Нэфмар, мягко улыбнувшись, устремила на него нежный взгляд.

– Научатся, – спокойно произнесла она. – Тем более, у них такой учитель.

– Которого они скоро начнут ненавидеть, – усмехнулся он.

– Потом они будут благодарны, – она подошла к небольшому письменному столику, стоявшему у окна. – Да, ты ещё не совсем устал?

– А что? – настороженно произнёс Элофор.

– Тебе письмо из Амондора, – ответила она, взяв со столика конверт.

– От Элровала? – уточнил он.

– Да, – Нэфмар протянула ему письмо. – Это не срочно, потому я не стала отвлекать тебя днём.

Элофор, приняв письмо, небрежно разорвал конверт и нехотя развернул лист пергамента.

– «Дорогой брат» – он отбросил пергамент.

– Всё в порядке? – Нэфмар опустилась на кровать рядом с ним.

– Ненавижу это обращение, – фыркнул Элофор. – Сейчас будет либо выпрашивать что-то, либо пытаться задобрить. Опять же для того, чтобы что-то выпросить.

– Тогда, разве не в твоей воле решить, ответить ему на просьбу, или нет, – мягко произнесла Нэфмар, принимаясь за прочтение письма:

«Дорогой брат!

Я чрезвычайно благодарен тебе за оказанную мне в прошлый раз милость. Поистине, твоё благородство и великодушие не знает границ, и я преклоняюсь перед тобой, мой брат и господин, и вновь и вновь выражаю свою благодарность, глубину которой, равно как и глубину моей к тебе любви я, к сожалению, не могу передать на пергаменте.

Я преклоняюсь также пред твоим талантом вести битвы и управлять нашим народом. Ибо ты был, есть и вовек останешься непобедимым и величайшим правителем Элфина, и потому я склоняю голову пред тобой и желаю тебе крепкого здравия, мирного правления и великой мудрости, коей, впрочем, ты и без того переполнен».

– Ему самому не противно было этой лестью пергамент марать? – недовольно перебил Элофор.

– Мне кажется, ему просто нечего было делать, – усмехнулась Нэфмар, продолжая читать:

«И, я не могу утаивать своей радости и своего восторга, более того, я несказанно счастлив и горд, что мой старший сын унаследовал суть и талант моего родного брата. И, потому, если ты, мой дорогой брат и господин, не имеешь возражений и готов снизойти в своей славе и величии к твоему смиренному слуге и брату, я бы, умоляю, не сочти за дерзость, осмелился обратиться к тебе со скромной, но искренней просьбой: если есть у тебя время, и если есть место в твоём великом и прославленном войске, пусть даже самое малое, а, главное, если нет в твоём великодушном сердце противления, позволь, смирившись, попросить тебя, мой брат и мой господин, принять моего старшего сына и твоего племянника, Эланора, в твоё славное войско, ибо он уже на протяжении многого времени выражает своё скромное желание стать хотя бы обычным воином среди твоих великих воителей.

Всё это я приношу на твоё личное рассмотрение и, уповая на твоё великодушие и милость, готов смиренно ждать твоего ответа и принять твою волю, какой бы она ни была.

Да пребудет с тобой благословение Небес, брат мой и господин мой, и да осветит Звезда Альбиона твой путь! И да распространится приветствие моё и пожелание здравия и благополучия на тебя и твоих близких!

Твой верный, и искренне любящий тебя брат,

Элровал».

Элофор усмехнулся, когда Нэфмар закончила чтение письма.

– Верный своему коварству и искренне любящий тебя предавать, – добавил он. – Там таких слов не написано?

– Возможно, места не хватило, – отозвалась Нэфмар, поднимаясь, чтобы положить письмо на стол. – И, что ты решишь?

– Не знаю, – Элофор устремил недовольный взгляд на пол. – Кстати, если я правильно помню, Элаглар в Элмаре сейчас подготовку проходит? – скорее, уточнил, чем спросил он.

– Да, – Нэфмар, вопросительно взглянув на него, села рядом.

– Странно, что именно Эланор, а не Элаглар захотел попасть в Элфинское войско, – заметил Элофор. – У Элаглара подготовка должна быть лучше.

– Ты хочешь сказать, что Элровал опять может что-то замышлять? – осторожно спросила Нэфмар.

– Ну, в прошлый раз мои проблемы начались именно с такого письма, – ответил Элофор. – Вообще, все мои проблемы начинались с получения писем от Элровала.

– Тогда, может, и нет смысла исполнять его просьбу?

Элофор мгновение помолчал.

– Честно говоря, я не очень этого и хочу, – ответил он, наконец. – Просто, если я отвечу отказом, у него будет лишний повод сказать, что я хватаюсь за власть, что я боюсь его, что притесняю его. Может, смуты, как в прошлый раз, не возникнет, но сторонников у него пока хватает. Не хочу лишних поводов давать.

Нэфмар устало вздохнула, прильнув к его плечу.

– А ты не боишься очередного удара в спину, если, вдруг, слишком близко его подпустишь? – приглушённо произнесла она.

– Я буду осторожен, – улыбнулся Элофор.

– Так, ты, всё же, собираешься принять Эланора? – она непонимающе взглянула на него.

– Ну, вдруг он, действительно, сам этого хочет? – усмехнулся Элофор.

– Ты сам-то веришь тому, что сказал сейчас? – улыбнулась она. Элофор рассмеялся.

– Нет, – ответил он. – Знаешь, что я сделаю, – он нежно привлёк её к себе. – Я не скажу ни да, ни нет. Я позволю Эланору приехать, а сможет ли он остаться, или не выдержит – пусть он сам решает.

Нэфмар устало вздохнула.

– Придётся мне тебя поддержать, – заметила она.

– Не хочешь его здесь видеть?

Нэфмар прильнула к нему.

– Вряд ли я смогу быть рада его присутствию или принять его, – ответила она.

Элофор мягко улыбнулся.

– Ясно, – ответил он. – Но я и не собирался его в наш дом принимать. Он будет жить среди воинов. А Форолосу я скажу, чтобы требовал с него как можно больше.

Нэфмар рассмеялась.

– По твоим меркам – это нечестно, – заметила она.

– Всё честно, – с улыбкой возразил Элофор. – Я просто строгий учитель, не более того.

– Насколько я понял, он готов тебя принять, – наконец, произнёс Элровал, поднимаясь из-за стола. Эланор взглянул на пергамент, по которому, словно размётанные порывом ветра, были разбросаны труднопонимаемые размашистые письмена.

– Мне самому приехать, или он пришлёт воинов? – спросил он.

– Нет, мы можем приехать сами. Разумеется, в сопровождении охраны, – мрачно произнёс Элровал, покосившись на закрытую дверь. Он был более чем уверен, что кто-то из элфинских воинов, которых его брат приставил наблюдать за его семьёй, сейчас находится по ту сторону двери. Он взял чистый лист бумаги и, обмакнув перо в чернильницу, написал:

«Возможно, тебе придётся пройти дополнительную подготовку».

Эланор, прочитав, взял перо.

«Сколько мне там быть?

«Чем дольше, тем лучше», – всё так же через чернила ответил Элровал. – «Войдёшь в его доверие. Докажешь свою преданность. Научишься. Тогда начнёшь действовать».

«Если не примет?»

«Тогда будем дальше думать» – Элровал бросил недовольный взгляд на сына. Эланор кивнул.

– Тогда, можешь начинать собираться, – более весёлым тоном произнёс Элровал, взяв лист бумаги и, наученный прежним опытом, разрывая его на мелкие кусочки. – Поедем утром. Твой господин уважает тех, кто встаёт так же рано, как он, – Элровал бросил кусочки бумаги в огонь, тлевший в камине.

– Хорошо, – Эланор, не говоря лишних слов, вышел. За дверью никого не было, однако это не значило, что их не могли бы услышать. Он с детства привык к осторожности и к тому, что за их семьёй постоянно следят.

Раньше он воспринимал это как должное, пока его отец однажды не объяснил ему, что на самом деле происходило в их жизни. Он помнил, как Элровал позвал его в свою комнату, как они зашли в какую-то потайную дверь за камином, а после, когда им пришлось преодолеть долгий спуск, остановились в мрачном подземном коридоре. Тогда отец рассказал ему всю правду о том, кем был он в прошлом, в чём виновен его дядя, который сейчас правил Элфином, бесчестно захватив власть, и кем Эланор мог бы стать.

– Скоро ты войдёшь в силу, – продолжал отец. – И я бы хотел, чтобы ты принёс то возмездие, которое не смог принести я. Твой дядя убил нашего отца на поле боя, а через некоторое время силой захватил власть, которая по праву принадлежала мне. И могла бы принадлежать тебе. Я пытался восстановить справедливость, но у меня не вышло. А у тебя может получиться.

Эланор был поражён данным откровением. И, разумеется, чувство справедливости и обиды не могло не взять верх в сердце молодого эльфа. Единственной причиной сомневаться было то, что он не умел биться, а его дядя был прекрасным воином.

– Но, почему я? – спросил он тогда. – Элаглар куда больше любит оружие. И у него получается.

– Твой брат слишком похож на своего дядю, – ответил отец. – Я не могу ему это доверить. И он неуправляем. Ты сможешь достичь большего. Эланор, – Элровал положил руки на плечи сына, с мольбой глядя в его глаза. – Я прошу тебя, прими эту возможность. Ты единственный в нашей семье, кто на это способен.

И Эланор согласился.

С того времени желание отомстить дяде, подогреваемое рассказами отца, разгоралось в нём всё сильнее. Он верил каждому слову Элровала, он научился ненавидеть, он жаждал справедливости. А теперь он ещё был и в обиде на среднего брата. Как-то поделившись с Элагларом словами, сказанными ему отцом, он вдруг получил от него вопрос:

– Если наш дядя такой ужасный, почему он сразу нашу семью не уничтожил?

Эланор не нашёл, что ответить, но больше они об этом не разговаривали. Потом Элаглар ушёл в Элмар, за что Элровал назвал его перебежчиком. Эланор отца поддержал. И с того времени отец и старший сын начали разрабатывать свой план мести.

– Мы не можем пойти на него войной, – говорил отец. – Но мы можем сделать лучше – пробраться в его логово и нанести удар в самый неожиданный момент.

Далее было решено, чтобы Эланор отправился в Элфин под предлогом желания обучиться военному делу. Так можно было подобраться ближе к Элофору. И, по всей видимости, это могло оказаться вполне осуществимо.

Правда, Эланор ещё сомневался, насколько это было возможно с его незначительной подготовкой. Но дядя дал согласие, а это уже было немаловажно. Что же касалось подготовки – так, он и едет, именно, учиться, а не воевать.

И, успокоив себя этой мыслью, Эланор направился в свою комнату.

Они выехали рано утром, в сопровождении двух воинов.

Прошло не более получаса, когда четверо всадников въехали на холм, с вершины которого уже был виден раскинувшийся на огромной холмистой равнине Элфин. Элровал уже давно не видел этого города. Он с трудом сдержался, чтобы не показать недовольства, заметив, насколько изменился город. С таким же скрытым недовольством он успел заметить и новые знамёна, развевающиеся над белоснежными башнями города. Даже с такого расстояния можно было разглядеть блестящие серебром изображения барсов на тёмно-фиолетовых полотнах. Успел он частично заметить и орудия, стоявшие у стен, совершенно не похожие на то, что он видел раньше. И воинов, находившихся на стенах, и расположенный вдали, едва видимый из-за холма второй, военный город, о котором он знал лишь понаслышке. Элровал мысленно усмехнулся. Элофор превзошёл себя. Теперь все земли Элфина были превращены в Элмар.

Когда они поехали вниз по дороге, Элровал подъехал ближе к сыну.

– Держи себя так, словно ты очень рад его видеть, но сдерживаешь свой порыв броситься ему на шею, – предупредил он, произнеся это настолько негромко, насколько ещё можно было услышать сквозь топот копыт.

Эланор устало вздохнул. Это было сложно. Во-первых, он не видел дядю с момента погашения последней смуты, когда тот приезжал поговорить с отцом в Амондор. А это было около тридцати лет тому назад. Во-вторых – слишком много места на протяжении долгого времени в его сердце занимало желание мести.

Но, не смотря ни на что, старший сын Элровала не мог не восхититься видом Элфина. Он никогда не видел этого города, хотя и родился в нём. И столица, столь недалеко отстоявшая от их города, но, одновременно, столь недосягаемая, поразила его своим величественным великолепием. Огромные стены из белого мрамора и хрусталя словно парили в воздухе и, не смотря на всю свою прочность и непоколебимость, казались невесомыми. Преломляемый в камне солнечный свет окутывал стены едва заметным радужным свечением. Железные ворота города, отполированные до блеска, ослепляли отражаемым светом. Прикрывая глаза от яркого свечения, Элаглар сумел рассмотреть на огромных створках изображения чеканных восьмиконечных звёзд. Над воротами, на каменной арке, была вырезана и залита позолотой надпись: «Честь и истина». Та же надпись была и на полотнах стягов.

Они на несколько мгновений остановились, чтобы назвать своё имя, после чего, когда ворота отворились, въехали в город.

Эланор и Элровал спешились у дворцовых ступеней и в сопровождении троих воинов из придворной стражи поднялись наверх, но прошли не в тронный зал, как того ожидал Элровал, а в приёмную. Элофор сидел за столом, разложив чертежи и что-то объясняя стоявшему рядом Вэрихану. Он поднял голову, когда услышал звук приближающихся шагов. Отдав чертежи главному оружейнику со словами «Разберёмся позже», он жестом пригласил Элровала и Эланора войти.

– Я думал, ты примешь нас в тронном зале, – заметил Элровал, садясь за противоположный край стола и окинув взглядом стены комнаты, увешанные трофейным оружием. Элровал успел заметить и то, что стены всех коридоров тоже превратились в своего рода арсенал. Он мысленно усмехнулся. И как только его брат ещё не додумался вешать на стены вместе с оружием головы тех, кого он убил? Подобные трофеи произвели бы куда большее впечатление.

– Там неудобно, – отмахнулся Элофор, убирая в ящик стола оставшиеся бумаги. – Так, что по поводу желания Эланора?

– Как я уже и говорил тебе в письме, – ответил Элровал. – Он хочет посвятить жизнь военному делу.

– Он сам об этом расскажет? – Элофор перевёл изучающий взгляд на племянника.

– Что я могу рассказать, господин Элофор? – отозвался Эланор. – Я лишь могу выразить моё скромное желание по поводу того, что сказал мой отец.

Элофор усмехнулся. Эланор слишком напоминал своей манерой Элровала. Это не могло не настораживать. Но, с другой стороны, невольно располагало. Сейчас трудно было определить, была ли в его словах ложь или просто несколько преувеличенная правда. Зато одно он мог сказать с уверенностью – подобная манера брата, а теперь и племянника не предвещала искренности разговора, хоть Эланор и держался естественно.

Элофор перевёл взгляд на поверхность стола, что-то обдумывая. Нет, поддаться на подобную мягкость он не мог. Для этого он слишком хорошо знал своего брата. Эланор – подобие своего отца, к сожалению, не только внешнее. Но оттолкнуть племянника он тоже не мог по определённым причинам.

– Ладно, к сожалению, я не знаю о твоей подготовке, – ответил он. – Я скажу своим воинам, чтобы они проверили, – он снова посмотрел на племянника. – Но, ты понимаешь, что я вряд ли возьму тебя в Избранное войско? Если, конечно, это твоя цель.

– Я в любом случае хочу заниматься военным делом, – ответил Эланор. – А, как оценить мои способности, решать Вам, господин.

– Ты где-нибудь проходил обучение? – спросил Элофор, не обращая внимания на манеры племянника.

– Нет, – кратко ответил Эланор, подражая манере дяди. – Немного дома.

– Кто обучал?

– Отец.

Элофор изучающе взглянул на Элровала, однако не стал делать замечаний в присутствии племянника.

– Сколько? – спросил он, снова глядя в глаза племяннику.

– Два года.

– Ладно, посмотрим, – Элофор кивнул одному из воинов, стоявших в дверях. – Проводи его к Форолосу, – распорядился он. – Мы сейчас подойдём.

– Да, господин, – воин жестом позвал Эланора следовать за ним.

– Давно меч в руки научился брать? – недовольно бросил Элофор, когда они вдвоём с братом поднялись со своих мест.

– Он попросил – я научил его всему, что сам могу, – ответил Элровал, как бы извиняясь. – Я потому к тебе и обратился, что он захотел большего.

– Отправил бы его вместе с Элагларом в Элмар, – заметил Элофор.

– Ты против его присутствия здесь? – с сожалением произнёс Элровал.

– Я не говорил этого, – ответил Элофор. – Здесь более жёсткая подготовка. Ему будет сложно. Тем более, с твоим обучением.

– Я просто хочу, чтобы он был под присмотром, – понизив голос, произнёс Элровал. – Если он будет под твоим наблюдением, я буду совершенно спокоен.

Элофор изучающе посмотрел на брата.

– Чего ты хочешь? – прямо спросил он. Элровал помотал головой.

– Мне хватило смут, – ответил он. – Я понимаю, ты можешь не верить мне. Но я, правда, устал от всего. Я хочу примирения, – Элровал отвёл взгляд. – Да, я знаю, это звучит неубедительно. Но, с того раза я слишком много думал. Ты был прав. А я…, – он перевёл открытый взгляд на брата. – Знаешь, если ты примешь его, я хоть смогу понять, что ты меня простил. Но, конечно, тебе решать. Я могу только попросить, но не настаивать.

Элофор вскинул бровь.

– Посмотрим, – отозвался он.

Уже вечером того же дня Элофор, прохаживаясь по городским стенам с Агларостом, остановился, чтобы понаблюдать за небольшой группой новобранцев, под руководством Форолоса занимавшихся изучением устройства аркбаллисты. Среди них был и Эланор.

– Форолос ещё ничего не говорил? – спросил он.

– Пока ничего определённого, – ответил Агларост, не отводя взгляда от группы новобранцев. – После первого дня трудно о чём-то говорить. Но до Избранного войска ему далеко. Форолос сказал, что не уверен, выдержит ли он дольше пятого года общего обучения.

– Объяснил?

– Говорит, что подготовка очень слабая. Но желание у него, действительно, есть. И что он приятен в общении, учтив, умён, исполнителен. Но вряд ли у него получится стать воином.

– А это Форолос с первых мгновений понял? – усмехнулся Элофор.

– Что не получится стать воином?

– Нет, исполнительность и всё, что ты перечислил.

Агларост усмехнулся.

– Ну, на меня он тоже такое впечатление произвёл, – ответил он. – Я, конечно, понимаю, чей он сын, – добавил он более приглушённо.

– Вот, это, как раз, ни о чём не говорит, – скорее сам себе сказал Элофор. – Ладно, позволь о кое-чём попросить тебя.

– Да, господин, – с готовностью произнёс Агларост.

– Первые пять лет обучения, конечно, не самые простые. Но я бы хотел, чтобы свободного времени у него оставалось как можно меньше. И, если ему захочется куда-то выйти из города, или если к нему кто-то должен будет приехать, пусть он сообщает об этом тебе напрямую. Или, по крайней мере, через Форолоса.

– Как скажете, господин, – ответил Агларост.

– Ладно, – кивнул Элофор, оставив наблюдение за новобранцами и продолжая свой путь. – Что по «Незабудкам»? Вэрихан говорил что-нибудь?

– Пока что нет, – ответил Агларост. – Но у него какие-то дополнительные идеи возникли по поводу орудий.

Дальнейший разговор двух воинов продолжился о разработке нового оружия и связанных с этим вопросов. Об Эланоре никто из них больше не произнёс ни слова.

Глава третья
Ответ

– Резче можешь?! – прикрикнул Сленсигил на одного из троих воинов, отрабатывавшего навыки ведения боя с двумя противниками.

– Да, куда резче?! – возмутился Элаглар. – Я уже второй раз их раскидываю!

– Раскидал! – усмехнулся Аэргвай, перекидывая меч из руки в руку.

– Тихо, оба! – рявкнул Сленсигил. – Элаглар, если я делаю замечание, надо выполнять, а не возражать мне! Закончили на сегодня! – Сленсигил вложил меч в ножны и, не произнеся больше ни слова, быстро ушёл с тренировочной площадки.

– Чего это с ним? – мрачно произнёс Элаглар, глядя ему вслед.

– Не знаешь? – Аэргвай смерил сына Элровала презрительным взглядом. – У него жена умерла при родах. Четыре дня тому назад, вообще-то.

Элаглар развернулся, чтобы уйти.

– Соболезную ему, – фыркнул он. – Я причём?

– У него сейчас все в немилости, – бросил ему вслед Халэмин. – Мог бы проявить больше сочувствия, сын Элровала!

– Да, оставь его, – намеренно громко произнёс Аэргвай. – Сам же сказал, сын Элровала. Там не знают, что такое сочувствие.

Элаглар слышал, но ничего не ответил. Он быстро прошёл в двухэтажное жилое строение и, поднявшись в комнату, которую делил ещё с тремя однополчанами, с силой захлопнул дверь.

– Ты чего? – послышался из противоположного угла недовольный голос Наурхира.

– Извини, не заметил, – мрачно бросил Элаглар, сев на свою кровать. Он сжал кулаки, словно от какой-то невыносимой боли и опустил голову. Десять лет, с того самого момента, как он появился в Элмаре, и ещё не прошло ни одного дня, чтобы хоть кто-то не упрекнул его в том, что он – сын Элровала!

Элаглар начал ненавидеть этот мир с того времени, когда впервые вступил в спор с отцом, ещё в детстве. Однажды он нечаянно услышал от слуг что-то странное о своём отце. Кто-то назвал его предателем. Элаглар, по детской наивности, не понимая значение этого слова, решил спросить у отца, почему о нём так говорят. Элровал дал ему понять, что подобных вопросов он задавать не имеет права. Затем последовало продолжительное вразумительное наставление о том, что, он не должен вникать во всякие слухи, а также не более распространённое повествование о том, что предателем, на самом деле, был его дядя, захвативший власть, не принадлежавшую ему по праву и едва не погубивший всю их семью. Тогда Элаглар поверил и даже захотел отомстить. Но со временем, наблюдая за действиями отца и старшего брата, он начал сомневаться в правдивости этих слов. Отец пытался вернуть власть и настраивал на это Эланора. Только способы достижения этой цели казались для Элаглара странными.

Как-то раз он спросил, насколько справедливо будет подливать яд, всаживать нож в спину или исподтишка подговаривать окружающих против верховного правителя вместо того, чтобы поднять пусть и открытое вооружённое восстание. Более того, задавался он вопросом, если бы правитель Элфина хотел устранить всех, кто мог заявлять свои права на престол, почему он ещё не сделал этого? Однако когда он задал этот вопрос отцу, тот только разозлился.

– Может, ты тоже на его стороне?! – злобно произнёс он тогда. – Может, пойдёшь против отца? Тем более, ты так похож на своего любимого дядю!

Элаглар не знал, считать ли это оскорблением или похвалой. Он обиделся, но оправдываться не стал. С того времени он заметил, насколько холодным стало к нему отношение отца, и, напротив, насколько тепло тот стал относиться к Эланору. Элаглар мог лишь наблюдать, как отец и старший брат строят какие-то планы по возвращению власти, как думают о разделе земель. Его в эти планы никто не посвящал.

Со временем, потеряв интерес к делам отца, Элаглар взялся за оружие, тем более что в Амондоре было, у кого научиться. Воины его дяди были здесь повсюду. И у него стало получаться.

А спустя ещё некоторое время родился Элгил, ставший любимцем матери, и теперь до Элаглара уже никому, окончательно, не было дела. И он смирился с этим положением, также как и с постоянными упрёками отца, что он похож на своего дядю.

– Ещё не хватало мне дома второго убийцы, – как-то заметил Элровал, когда Элаглар упомянул о своих успехах в обучении. Средний сын редко говорил об этом, тем более отцу. Но иногда у него появлялось желание хоть как-то напомнить семье о своём существовании. Увы, эти попытки вызывали лишь недовольство со стороны отца и насмешки брата.

– Что в этом такого? – возразил Элаглар. – Мне нравится оружие. Я могу следовать своим интересам?

– Может, ты ещё в ряды войска своего дяди вступишь? – бросил Элровал. – А, хотя, поступай, как знаешь. Мне без тебя дел хватает.

– Строить планы по захвату власти? – не выдержал Элаглар. Элровал устремил испепеляющий взгляд на сына.

– Ещё что-нибудь скажешь? – с угрозой спросил он.

– Нет, – мрачно бросил Элаглар, уходя. С того времени они почти не разговаривали. А после, на одной из тренировок, Мэнэлронд, один из элфинских воинов, который обучал его владению оружием, вдруг предложил ему отправиться в Элмар.

– Думаешь, меня примут? – спросил Элаглар.

– Я замолвлю о тебе слово перед Таурхиром, – ответил Мэнэлронд. – Во всяком случае, там ты приобретёшь больше навыков, чем здесь. А воин из тебя может получиться достойный.

Элаглар согласился. На самом деле он всегда мечтал об Элфине, так как был наслышан о том, что подготовка элфинских воинов была лучшей на всём Альбионе, но он прекрасно осознавал, что туда его вряд ли примут, и основной проблемой для этого было имя его отца. Получалось, что попасть в Элмар у него было больше возможностей. И, разумеется, никто не отменял надежду.

После непродолжительных споров с отцом, закончившихся угрозой, что, если он уйдёт в город Таурхира, то домой может не возвращаться, Элаглар отправился в Элмар.

Оказанный ему приём трудно было назвать приятным, однако это было первым шагом к достижению своей цели, и Элаглар готов был закрыть на это глаза. Он хотел стать воином и, может, доказать отцу, что он, не хуже Эланора, способен привести во исполнение его желание вернуть власть.

Первые пять лет обучения оказались сложными, но он выдержал.

– Мне некуда возвращаться, – ответил он Таурхиру, когда тот спросил, не желает ли Элаглар из-за постоянных стычек с однополчанами всё бросить. – Я могу только идти вперёд.

Понравился ли его ответ Таурхиру или нет, он так и не узнал. В Элмаре никто никого не хвалил, тем более сына Элровала. Но за эти пять лет Элаглар сумел убедиться, что имя отца стало его позорным клеймом. Любая неудача всегда сопровождалась упоминанием этого имени. Любой конфликт заканчивался словами его противника о том, что от него нечего ожидать, ведь «он – сын Элровала». Любой промах никогда не обходился без того, чтобы хоть кто-то не вспомнил, кем был его отец.

Следующие пять лет были несколько легче. По крайней мере, об имени своего отца он уже слышал не каждый день, а лишь при очередных недовольствах командующих или ссорах с однополчанами. За эти годы он успел сдружиться с тремя гвайторнцами, проходившими здесь обучение. Почему-то с тёмными эльфами ему было проще находить общий язык, и это порой заставляло Элаглара задумываться о том, не перейти ли ему на сторону Тёмных земель. Там его элмарскую подготовку оценили бы по достоинству. И у него могли бы быть неплохие шансы на то, чтобы достойно выступить против дяди. А там уже можно было бы в честном сражении попытаться вернуть себе Элфин. И тогда власть могла бы принадлежать ему. А отец – отец понял бы, наконец, какую ошибку он допустил. И изначально именно это желание и давало ему силы продолжать обучение.

Однако за эти десять лет он успел узнать нечто, что заставило его пересмотреть свой план мщения и достижения власти. Задавшись вопросом, за что же здесь так ненавидят его отца, и напрямую спросив об этом Сленсигила, он получил вполне исчерпывающий ответ со множеством примеров и довольно резких выражений, давших юному эльфу полное описание прошлых дел Элровала. Элаглар долго не мог отойти от этого откровения. Наконец, собравшись с мыслями и убедив себя, что должен во всём окончательно разобраться, он начал искать способ узнать о прошлом его отца и его дяди более подробно, но от независимой стороны. В конце концов, ему даже удалось убедить Таурхира съездить с ним в Эллонд, где хранились все летописи и прочитать уже не предвзятую, не искажённую правду о том, что некогда творилось на землях Альбиона.

Он не обратил тогда внимания на вдруг изменившееся к нему отношение Таурхира и даже не связывал этого с беседой сына Таурдора и Элнаура. Он понял лишь то, что теперь все его идеи, устремления, мечты – всё это в одночасье превратилось в прах. Он узнал правду, хоть его и предупреждали, что она может оказаться слишком горькой для первой пробы. Он сам на этом настаивал. А теперь он уже точно знал, кем, на самом деле, был его отец и что сделал его дядя. Элаглару потребовалось продолжительное время, чтобы оставить свои планы о мести дяде, об убийстве отца и старшего брата, о союзничестве с Тёмными землями. А ведь Таурхир, судя по летописям, смог бы стать его союзником, начни он восстание против Элфина. Но теперь дядя выглядел слишком уж благородным в его глазах, даже до отвращения. А он, хоть и не успев ничего предпринять, уже считал себя преступником, прекрасно понимая, что, появись удобный момент, он бы пошёл против повелителя Элфина. И теперь он одновременно ненавидел и жалел себя. Он понимал, что был неправ в своих стремлениях, но, при том же, ощущал себя жертвой. Отец растил его во лжи и в неведении. Как иначе он должен был бы воспринимать всё, что происходило вокруг него?

– Что опять? – спросил Наурхир, отвлекаясь от натачивания клинка. Элаглар поднял голову.

– Ничего, – фыркнул он. – Я – сын Элровала.

Наурхир усмехнулся

– Кто?

– Аэргвай и Халэмин.

– Сленсигил тебя снова с ними поставил? – удивился Наурхир. Элаглар кивнул.

– Ну и, как?

– Справился, – ответил Элаглар. Наурхир удивлённо присвистнул.

– Тебе с такой подготовкой в Элфин пора, – заметил он.

– Меня возьмут, – хмыкнул Элаглар.

– Ну, – Наурхир пожал плечами. – Твоего братца взяли.

Элаглар перевёл удивлённый взгляд на приятеля.

– Эланора? – уточнил он. – С чего бы? Он меч-то в руках держать не умеет.

– Твоему дяде виднее, – хмыкнул Наурхир.

– И давно?

– Месяца три.

– Я не знал, – протянул Элаглар. – И у него успехи есть?

– Не знаю, – усмехнулся Наурхир. – Знаю одно – он не в Избранных.

– Это понятно, – протянул Элаглар, что-то обдумывая. Вдруг он вскинул голову.

– Таурхир у себя, не знаешь?

Наурхир выглянул в окно, за которым уже сгущались тёмно-синие вечерние сумерки.

– Должен быть, – ответил он. – Вроде, ни о каких изменениях нам не доводили.

Элаглар резко поднялся и направился к двери.