Текст книги "Летопись Элфина. Пламя прошлого"

Глава седьмая
Скорбь

– Эй, сын Элровала! – послышался оклик Аэргвая, едва Элаглар и Наурхир закончили поединок. – Тебя Таурхир зовёт!

Элаглар нехотя опустил меч.

– Срочно? – отозвался он.

– Тебе какая разница? – бросил Аэргвай. – Будешь оспаривать?

Элаглар, бросив недовольный взгляд на Аэргвая, направился в сторону дома Таурхира. Нечасто его звали, тем более во время тренировки. Это могло означать, что новости будут либо очень хорошими, либо очень плохими. Но, если учесть, что вчера был праздник в честь завершения обучения Элдуина, то о хороших новостях не могло быть и речи.

Взгляд Таурхира показался ему странным. Именно с такого взгляда, обычно, начинается разговор «Не хочу тебя расстраивать, но…». Однако Таурхир не произнёс ни слова, лишь глазами указав ему на приёмную. Элаглар почтительно поклонился и прошёл в указанном направлении. И тотчас замер, увидев Элофора.

– Мой господин, – он преклонил перед правителем Элфина колено, чувствуя, как забилось сердце. Если с Элдуином что-то случилось, а он был в этом почти уверен, дядя начнёт допрос. И что ему ответить? Лгать, что он ничего не знал? Или сказать всё и добавить, что он предупреждал Таурхира?

– Встань, – ответил Элофор, дав знак Таурхиру закрыть дверь. Сын Таурдора повиновался, оставив их наедине. Элаглар изучающе взглянул на дядю. Он казался спокойным, может, несколько подавленным, но глядя на него, Элаглар вряд ли мог догадаться о том, что именно произошло.

– Твой отец ещё не приезжал? – спросил Элофор.

– Нет.

– Ясно, – Элофор мгновение помолчал. – Элаглар, это неприятная весть. Но не вижу выхода, как только сказать напрямую. Эланора больше нет.

Элаглар непонимающе посмотрел на правителя. Не хотел ли он сказать – «Элдуина»? Или они оба мертвы?

– Как? – спросил он. – Что произошло?

– Вчера днём он принял яд, – ответил Элофор. – Смерть была слишком быстрой.

Элаглар застыл, снова и снова пытаясь переосмыслить только что услышанные от дяди слова. Эланор мёртв. А Элдуин? Правитель ничего о нём не говорит. Но, если спросить об этом, он поймёт, что Элаглар всё знал. И его тоже назовут причастным.

– А как всё это произошло? – наконец, сдавленно произнёс он.

– Мы праздновали окончание обучения Элдуина. И, мне кажется, яд предназначался ему. Но Эланор это предотвратил, – ответил Элофор.

– Я ничего не знаю, – Элаглар отступил на шаг.

– Я и не спрашиваю, – ответил Элофор, изучающе глядя на племянника. – Тебе долго собираться?

– Нет.

– Тогда я тебя жду.

Элаглар развернулся и быстро вышел из приёмной.

Покинув дом Таурхира, Элаглар быстро прошёл через площадь и вошёл в расположение. Он быстро промчался в комнату, но едва закрыв за собой дверь, остановился и медленно подошёл к своему месту. Ему нечего было собирать. Понятно, дядя просто дал ему возможность прийти в себя. Элаглар сел на кровать и закрыл лицо руками. Всё это было слишком неожиданно, не печально, не больно. Именно неожиданно. Тем более, они не были настолько близки с братом, особенно в последнее время. Но тут возникал ещё один вопрос – что отец будет делать дальше? Продолжит свои попытки по захвату власти, или его это отрезвит?

Внезапно распахнувшаяся дверь заставила его резко поднять голову. На пороге стоял Аэргвай.

– Так, сын Элровала. Что здесь делаешь? Ты сейчас где должен быть?!

– В Элфине, – бросил Элаглар, поднимаясь и направляясь к выходу. – У меня брат умер. Я могу пропустить тренировку?

Аэргвай отступил.

– Извини, – произнёс он, изучающе глядя на Элаглара. – Не знал. Иди.

Элаглар прошёл, не произнеся больше ни слова. Не более чем через пять минут они с дядей выехали из Элмарских ворот.

До Элфина они добрались менее чем за час. Всё это время Элаглар ехал, почти не поднимая головы. Сложно было сказать, о чём он сейчас думал. Все сегодняшние мысли, страхи, предположения туманными обрывками роились в голове, не способные облечься во что-то существенное. Он не заметил, когда они подъехали к городу, не заметил великолепия Элфина или роскошного убранства дворца. Всё, что сейчас оставалось в сознании – это тупая боль, смешанная ни то с яростью, ни то с отвращением. Он даже не мог сказать, на что были направлены эти чувства. Всё просто казалось каким-то неестественным и неразумным. Действия отца, самоубийство брата, жалость и обида на Элдуина. Эланор ведь его спас, хоть и хотел убить. Почему передумал? Неужели тот разговор, всё же, возымел действие?

Они поднялись на второй этаж дворца.

– Проходи, – Элофор открыл дверь. Элаглар оказался в небольшой тёмной комнате, окна которой были плотно закрыты тяжёлыми бархатными бордовыми шторами. На стенах в серебряных канделябрах мерцали свечи. На четырёх серебряных столиках, расставленных в углах комнаты, дымились лампы, источающие аромат можжевельника и сосновой смолы. Посреди комнаты стоял небольшой чёрный сосновый саркофаг, выстланный можжевеловыми ветками, на которых покоилось тело Эланора. Элаглар прошёл к саркофагу, вглядываясь в лицо брата. Он коснулся его светлых волос и тотчас обернулся, глядя на дядю. Во взгляде правителя было понимание. Он не произнёс ни слова, просто вышел и закрыл дверь. Элаглар сел на небольшой табурет, стоявший рядом с саркофагом и, взяв Эланора за руку, опустил голову.

– Прости, брат, – тихо прошептал он, только сейчас начиная чувствовать боль в груди от сдерживаемых слёз. – Прости, что не остановил.

Он поднял голову, вглядываясь в лицо брата. Он не видел на этом лице умиротворения. Но не было в этих чертах, столь похожих на отцовские, и какой-либо ненависти или упрёка. Казалось, он просто знал, на что он идёт и что должен совершить. На какое-то мгновение, то ли из-за отблесков свечей, попадавших на лицо умершего, то ли из-за сумрака, наполнявшего комнату, Элаглару показалось, что он видит здесь не брата, а отца.

– Лучше б это был он, – произнёс Элаглар, сжимая окоченевшую руку брата. – Лучше бы он, а не ты.

Он не ужаснулся этой мысли. В том, что случилось, был виноват его отец и никто другой. И он не один это понимал. Последует ли только наказание? Он хотел этого, хоть и боялся, что его тоже могут осудить. Проклятье! А ведь он мог это предотвратить. Достаточно было вовремя сообщить дяде. Эланор бы раскаялся и Элофор бы его простил. А отца бы повесили.

– Будь проклят отец со всей его местью, – произнёс он, поднимая взгляд вверх. – Будь все прокляты…

– Элаглар, – послышался тихий голос дяди, заставивший его обернуться. – Пойдём. Уже пора.

Элаглар, с досадой взглянув на правителя Элфина, повиновался. Он поднялся, позволяя четырём воинам взять саркофаг, после чего, не произнося ни слова, последовал за своим дядей.

На дворцовой площади уже был возведён погребальный костёр из можжевеловых брёвен и веток. Элаглар заметил стоявших чуть поодаль отца, мать и Элгила. Он отвернулся, несмотря на то, что отец жестом позвал его к себе и намеренно встал как можно дальше. Не встал он и рядом с семьёй Элофора, чувствуя перед ним свою вину. Он стоял один, с чувством ненависти и потерянности наблюдая за тем, как воины заносят саркофаг на костёр, как отец и дядя берут факелы и подносят их к сухим веткам, лежащим у основания, как всё разгорающийся огонь, заставляющий шипеть лежащие сверху живые ветви можжевельника, постепенно начинает охватывать саркофаг…

Он словно очнулся, когда за спиной послышался голос матери:

– Элаглар, поехали домой.

Он обернулся, менее всего желая сейчас выполнять её волю.

– Мне в Элмар надо, – ответил он.

– Сейчас ты должен быть с семьёй, – как-то резко произнесла она. – Таурхир подождёт.

Она отошла, присоединившись к Элровалу и Элгилу. Элаглар бросил взгляд на дядю, но Элофору сейчас было не до него. Он был занят, отдавая дальнейшие распоряжения. Элаглар развернулся, чтобы уйти, но тут же наткнулся на Нэфмар.

– Элаглар, – она мягко взяла его за руку. – Если что-то нужно, мы рядом.

В её голосе и взгляде было столько заботы и понимания, словно она знала всё, что с ним происходило. В какой-то миг ему захотелось упасть к ней в ноги и умолять её принять его в семью. Он сдержался, понимая, что это будет неуместно и неразумно и, пробормотав слова благодарности, покосился в сторону своей семьи.

– Я идти должен, – пробормотал он.

– Конечно, – она отпустила его руку. – Но, если что, знай, мы и твоя семья.

– Спасибо, – произнёс он, отходя. Он ещё раз бросил взгляд в сторону дяди, больше надеясь увидеть рядом с ним Элдуина. Но двоюродного брата здесь уже не было.

Элаглар отвернулся и молча прошёл мимо отца на край площади, где оставил коня. Разговаривать с семьёй не хотелось. Тем более с отцом. Тем более, сейчас. Он не стал дожидаться их с матерью и братом и, вскочив на коня, в одиночестве отправился в Амондор.

– Элофор, спасибо тебе, что ты взял всё это на себя, – произнёс Элровал, подходя к брату. Правитель Элфина бросил краткий взгляд на Мэнэлвэн и Элгила, после чего повернулся к Элровалу.

– Отпусти их, мне с тобой поговорить надо, – холодно произнёс он.

– Мы подождём, – вмешалась Мэнэлвэн.

– Долго ждать придётся, – отозвался Элофор. – Езжайте.

Мэнэлвэн бросила недовольный взгляд на Элофора, но, не смея возражать, развернулась.

– Элгил, пойдём, – сказала она сыну.

Элофор дождался, когда Мэнэлвэн и Элгил отойдут на некоторое расстояние и снова повернулся к брату.

– Пошли, – приказал он. Элровал беспрекословно последовал за правителем Элфина, прекрасно понимая, о чём будет разговор, и заранее подыскивая подходящие ответы. Эланор мёртв и сожаление или раскаяние не вернут его. Сейчас его задачей было избежать наказания, и он уже был готов защищаться.

Они вошли во дворец, поднялись на второй этаж и вошли в приёмную, ту самую, куда два года назад он сам привёл Эланора. Элофор закрыл дверь.

– Садись, – он указал кивком на стул.

– Я постою, – ответил Элровал.

– Ладно, – Элофор скрестил руки на груди, прислонившись спиной к стене. – Скажи честно, ты ведь за этим стоишь?

– За чем?

– Не притворяйся, – в голосе Элофора послышалось раздражение. – Ты знал, что в кубке яд.

– Откуда я мог знать? – хмыкнул Элровал. – Он последнее время под твоим кровом жил.

– Тогда почему он тебя упомянул?

– Не знаю.

– Элровал, – Элофор устремил ледяной взгляд на брата. – Хотя бы между нами признайся. Ты так пытаешься вернуть власть?

Элровал усмехнулся.

– Ты думаешь, я сейчас так тебе всё расскажу и начну признаваться во всём подряд? Братец, у тебя нет доказательств. И свидетелей нет. Ты не сможешь меня осудить. А власть принадлежала мне по праву. Было дело, ты сам от неё отказывался.

– Я не говорю о том праве, которое у тебя было, – холодно ответил Элофор. – Я говорю о том, что происходит сейчас…

– И что ты хочешь услышать? – перебил Элровал, чувствуя, что брату, действительно, нечего ему предъявить и теперь переходя в нападение. – Ты хочешь, чтобы я признался в убийстве собственного сына? Хочешь сказать, это я его убил? На чужой земле, позволь заметить. Извини, братишка, но у вас с Бэлеграсом на то больше причин, чем у меня.

– Но яд-то предназначался Элдуину, не так ли?

– Не знаю, – Элровал пожал плечами. – Раз ты об этом говоришь, тебе видней.

Ледяной блеск в глазах брата, всё же, заставил его замолчать. Именно такой блеск он видел тогда, когда впервые сказал, что Элофор не сын его отца. Затем он лишь урывками помнил, как блеснуло лезвие меча в руке брата. А после были боль и темнота. Тогда он едва выжил. А сейчас жить хотелось как никогда.

– Я бы тебя убил и без суда, – словно, в подтверждение его мыслей, произнёс Элофор. – Или, думаешь, я за все эти годы не мог устроить тебе несчастный случай? Упавшая свеча, оборвавшийся балкон, невнимательность Эланора на учениях, твоё самоубийство с предсмертной запиской. Продолжить список? Я мог избавиться и от тебя, и от всей твоей семьи. Но я этого не сделал…

– И я теперь должен упасть тебе в ноги и благодарить тебя? – фыркнул Элровал.

– Вообще, да, – ледяным тоном ответил Элофор. – Но я давал тебе шанс.

– Шанс исправиться? – усмехнулся Элровал.

– Шанс покаяться, – Элофор смерил брата ледяным взглядом. – Да, сейчас я не смогу доказать твою причастность. Хоть она и очевидна. Но, я клянусь, Элровал. Ещё один выпад в сторону моей семьи – и я сам тебя убью. Пусть и без доказательств. Ты меня услышал?

Элровал устремил на брата ненавидящий взгляд.

– Услышал. Я свободен?

– Пока что да, – Элофор открыл дверь, позволяя Элровалу уйти.

– Благодарю, – Элровал вышел, даже не взглянув на брата.

Был уже поздний вечер, когда Элровал вошёл в залу в крепости Амондора, где сейчас собралась вся его семья.

Элгил сидел рядом с матерью, молча держа её за руку. Мэнэлвэн выглядела печальной, хотя на её глазах не было слёз. Когда он вошёл, она подняла голову. Нет, в её взгляде не было той боли, которую он ожидал увидеть.

– Я думала, ты вернёшься раньше, – сухо произнесла она.

– Я хотел побыть один, – ответил Элровал. Мэнэлвэн только молча отвернулась. Элровал, недовольно глянув на супругу, перевёл взгляд на Элаглара, стоявшего в противоположном углу залы и устремившего мрачный взгляд в пол. Сын почувствовал взгляд отца, но не подал виду. Откликнулся он нехотя, и то лишь когда Элровал позвал его повторно.

– Не хочешь разговаривать? – Элровал приблизился к нему. Элаглар молча отвернулся.

– А я хотел узнать, как у тебя в Элмаре дела, – протянул Элровал. – Не собираешься всё бросить после…?

– Хочешь теперь меня использовать? – резко перебил Элаглар.

– При чём здесь это? – недовольно произнёс Элровал.

– Тебе двенадцать лет было всё равно, а теперь заинтересовался? – бросил Элаглар. – Я обучаюсь военному делу не для того, чтобы с дядей воевать!

– Я не говорил об этом, – недовольно, но сдержанно произнёс Элровал.

– Тогда, чего тебе от меня надо?! – бросил Элаглар, намереваясь уйти. Однако Элровал, вцепившись в его плечо, развернул его к себе.

– Ты сейчас с кем разговариваешь? – прошипел он.

– С тобой! – рявкнул Элаглар, уже окончательно теряя терпение. – Это ведь всё из-за тебя! Тебе ж Элфин нужен! А до нас тебе нет дела!

– Что?! – вспылил Элровал. – А для кого я, по-твоему, стараюсь?! – Элровал впервые забыл об осторожности и о том, что воины Элофора могут его слышать.

– Для себя! – ответил Элаглар. – Ты всегда для себя жил! Думаешь, Эланору нужна была эта власть? Или мне?!

– Если тебе не нужна моя забота, могу не предлагать её, – спокойно ответил Элровал. – Но я думал, что ты будешь мне, хотя бы, благодарен.

– Благодарен? – фыркнул Элаглар. – За что? За то, что ненавидишь меня? Или за то, что ты убил моего брата?

– Ты что такое несёшь?! – Элровал, схватив сына за ворот, резко прижал его к стене. – Извинись!

– В чём?! – во взгляде Элаглара вспыхнуло пламя ненависти. – В том, что я говорю правду?! Ты предатель и убийца! Ты хотел убить дядю, ты убил своего военачальника! Ты сейчас устраиваешь заговоры! Может, ты и от Эланора избавился, чтобы трон не ему достался?! Может, и от нас с Элгилом …! – последние слова Элаглара заглушила звонкая пощёчина. Элровал устремил на сына полный ненависти взор.

– Щенок неблагодарный! Так, значит, ты теперь на стороне своего дядюшки? – в голосе отца прозвучала угроза. – И это после всего, что я говорил?

– После всего, что ты врал, хочешь сказать? – отозвался Элаглар, с трудом сдерживаясь, чтобы не нанести отцу ответную пощёчину.

– Значит, я лгал? – мрачно произнёс Элровал. – Начитался летописей и теперь думаешь, что знаешь правду? Элнаур вряд ли упоминал причины моих поступков.

– Причина – зависть? – бросил Элаглар. – Я прав?

Они на мгновение замолчали, стоя друг напротив друга. И впервые Элровал почувствовал, насколько чужим и ненавистным ему сейчас казался его собственный сын. Тем более что Элаглар вдруг решил принять сторону его врага.

Он отстранился от сына, не сводя с него полного раздражения взгляда.

– Значит, ты на стороне Элофора, я правильно понимаю?

– Я на стороне правды, – отчеканил Элаглар.

Элровал усмехнулся.

– А вы с дядюшкой стоите друг друга, – произнёс он. – Ведь он мне сегодня угрожал. Говорил, что готов уничтожить всю нашу семью. Это после похорон твоего брата…

– Ты врешь, – перебил Элаглар.

– То есть, твой отец – лжец, предатель и убийца, – Элровал мрачно усмехнулся. – Неприятно, наверное, быть сыном такой твари? – он пристально посмотрел на Элаглара.

Сын, молча, отвернулся. Он уже догадывался, что хочет сказать отец. И слова прозвучали. Однако их холод, почему-то, не показался настолько болезненным, как Элаглар думал.

– А теперь убирайся отсюда, – голос Элровала прозвучал негромко, но жёстко. – Ты мне больше не сын.

Элаглар поднял на отца полный ненависти взгляд.

– Тогда ты мне – не отец, – спокойно произнёс он. Он резко отдёрнулся от стены и быстро вышел из залы, даже не обернувшись. Никто из присутствовавших не окликнул его.

Элровал только слегка вздрогнул, когда Элаглар, выйдя из комнаты, с силой захлопнул дверь. Нет, он не сожалел об этом. Его сыну есть куда идти. Есть Элмар, есть Элфин. Разберётся. Лишь бы не возвращался сюда со своими обвинениями.

– Ты решил навсегда отпустить его? – Мэнэлвэн первой посмела нарушить воцарившуюся тишину после ухода Элаглара.

– Это его дело, – отозвался Элровал. – Я не побегу за ним.

– Мы потеряли их обоих за эти дни, – заметила она.

– Элаглар всегда был на стороне своего дяди, – недовольно произнёс Элровал. – Мы его уже давно потеряли.

– А Эланор? Он всегда шёл за тобой, – тихо произнесла Мэнэлвэн. Элровал недовольно взглянул на супругу.

– Я знаю, – бросил он. – Не пойму, почему он решил оставить меня в этот момент.

– Он? – Мэнэлвэн откинулась на спинку стула и наклонила голову. – Зато ты просто решил воспользоваться его жизнью.

Элровал бросил на неё недовольный взгляд.

– Что именно ты хочешь сказать? – мрачно спросил он.

– Твоё дело, Элровал, – она перевела на него потухший, почти безразличный взгляд. – Но, мне кажется, ты уже обезумел в желании своей мести.

– Обезумел? – раздражённо переспросил Элровал. – Тогда зачем ты меня поддерживала всё это время?

– Я не думала, что мне придётся терять детей из-за тебя! – вдруг резко произнесла она. – Хочешь отомстить своему брату – иди и убей его сам!

В глазах Элровала сверкнула ярость.

– Если бы я знал! – отозвался он. – Я знал, что мой брат перетянет его на свою сторону?!

– Твой брат, – с холодной усмешкой повторила Мэнэлвэн. – А за что ты его ненавидишь? Сколько живу с тобой, я всё меньше понимаю причину твоей ненависти к нему! По крайней мере, тебе он ничего не сделал!

– Что? – вдруг спокойно произнёс Элровал, устремив на супругу недовольный взгляд. – Ты же сама его ненавидела. Ты отреклась от него. С каких это пор ты стала его защищать?

– Я его не защищаю, – спокойно ответила она. – Но он сегодня поступил благородно. Как, впрочем, он и всегда поступал по отношению к тебе.

– Благородно, – сквозь зубы произнёс Элровал. – Мне уже надоело слышать это слово рядом с именем моего брата!

– Что же поделать, если это правда, – отозвалась Мэнэлвэн, с плохо скрываемой усмешкой взглянув на Элровала. Доставляло ли ей удовольствие злить его, или это была попытка своего рода мести, сказать было сложно. Одно она понимала – как некогда ей было приятно от собственного злорадства, когда она высказывала Элофору то, что не любит его, так же ей было приятно видеть это недовольство Элровала сейчас.

– Тогда, почему ты отказалась от него? – мрачно произнёс Элровал. – Ты, вообще, любила его? А меня ты любила? Или тебе только положение нужно было? Тебе ж выгодно будет, если я уничтожу Элофора.

Мэнэлвэн бросила на супруга обиженный взгляд и поднялась.

– Если бы я не любила тебя, я бы не потерпела тебя рядом с собой, – ответила она, проходя к двери. – Но я с тобой. Даже не смотря на то, что твой брат достойнее тебя.

И, не дав ему возможности ответить, она вышла.

Элровал с мрачным видом прошёл к окну и облокотился о подоконник.

– Ещё ты ничего не хочешь добавить? – бросил он, даже не взглянув на Элгила.

– Это ваше дело, – безразлично отозвался Элгил. – Я просто хочу вернуть нашу власть.

Элровал даже не обернулся. Этот вопрос мог прозвучать и в пустоту. Элгил всегда был на его стороне. Но Мэнэлвэн! Он не ожидал от неё таких слов. Подумать только, она готова защищать его брата! Одно осознание этого уже приводило его в ярость. И почему он не может читать мысли? Кто знает, о чём она думала, особенно в последние несколько десятков лет. Впрочем, он и сам все эти годы думал только о мести. Он мысленно усмехнулся. Они были достойны друг друга. И, как бы это ни было больно, они оба были правы.

Покинув залу, Мэнэлвэн прошла в комнату и подошла к окну, наблюдая за стекающими по цветному стеклу каплями дождя. Элровал был слишком зол на Элаглара. Наверное, это было неправильно. Во всяком случае, он не должен был выгонять его из дома, тем более в такую ночь.

Мэнэлвэн прислонилась к стене, не отходя от окна. Элаглар. Слишком он был похож на своего дядю. Может, поэтому она не так сильно переживала за него? И, главное, любила ли она его, чтобы защитить его перед Элровалом?

Мэнэлвэн устремила усталый взгляд на покрытое тёмными тучами небо. Нет, неправильно этот вопрос поставлен. Правильнее было бы спросить, любила ли она, вообще, хоть кого-то? Возможно, Элгила. Младший сын был её любимцем, и он так походил на отца! Но, вот, его отца она, действительно, любила ли по-настоящему? Или она любила только положение и власть, некогда принадлежавшие ему? Ей не хотелось сейчас этого признавать. Старший сын Эминнаура во многом уступал своему младшему брату, и она не могла этого не видеть. Но тогда у Элровала была власть, и это решало всё. А, сейчас…

Мэнэлвэн горько усмехнулась. Сейчас она сожалела, что когда-то предала Элофора. Нет, его она тоже не любила. Просто, останься она ему верной тогда, сейчас у неё было бы всё, к чему она в своё время так стремилась. Да, судьба милостиво дала ей такой шанс, а у неё не хватило мудрости, чтобы им правильно воспользоваться. Но, с другой стороны, кто бы знал, что всё произойдёт именно так?

Зато Нэфмар повезло. Перед глазами Мэнэлвэн предстал образ юной хрупкой эльфийки с огненно-рыжими волосами и большими серыми глазами на бледном лице. И сейчас это создание – правительница Элфина. Как же резко всё изменилось.

Она снова усмехнулась, вспомнив свой первый день после помолвки с Элофором, когда они для чего-то заехали в Таурлонд. Мэнэлвэн по одному взгляду Нэфмар смогла понять, какой это был удар для юной дочери Итильхира. Она тогда едва не рассмеялась, увидев этот преданный печальный взгляд девичьих глаз, полных слёз, устремлённый на Элофора. Он ведь тогда, кажется, даже не обратил на неё внимания. Слишком занят был разговором с Итильхиром. Тогда Мэнэлвэн, чувствуя свою победу, могла посмеяться над наивной девушкой, думая о том, что ей самой Элофор не нужен.

Теперь Нэфмар изменилась. Сколько достоинства и грации было в её царственной осанке, в её взгляде и манерах. И, всё же, была ли она этого достойна? Мэнэлвэн прикусила губу, наконец, чувствуя подступающие к глазам слёзы. Конечно, Нэфмар была достойна всего этого. Она не предала того, кого любила. Она умела верить и ждать. И она вознаграждена. Небо!

Мэнэлвэн отвернулась от окна и подняла глаза к потолку, пытаясь остановить слёзы. Ей было больно от осознания своей никчёмности, больно от этих неудач Элровала и противно от понимания того, что единственные слёзы в этот траурный день были вызваны не потерей старшего сына, а жалостью к самой себе. Неужели в этом была её суть? Как же отвратительно было это осознавать!