Текст книги "Психология саморазвития личности"

 
Два мира есть у человека:
Один, который нас творил,
Другой, который мы от века
Творим по мере наших сил.
 

Н. А. Заболоцкий

В наследии автора культурно-исторической концепции Л. С. Выготского саморазвитие выступает прежде всего в качестве методологического принципа, позволяющего раскрыть сущность развития как самостановления, самодвижения вопреки доминировавшим у предшественников представлениям о преобладании в детерминации развития биологического или социального фактора либо их конвергенции. Л. С. Выготский строит объяснение механизма развития через реализацию спинозовского принципа самопричины («causa sui»), но не замкнутой на личности, а заложенной в самопротиворечивости более сложных систем – «ПраМы», «Я в Мы», «ребенок в обществе», «личность в культуре». Утверждение активности психического как начала самодвижения служит для Л. С. Выготского базовым положением, позволяющим объяснить избирательность отражения и отношения в процессе взаимодействия человека с миром: «Вся психика построена по типу инструмента, который выбирает, изолирует отдельные черты явлений; глаз, который видел бы всё, именно поэтому не видел бы ничего; сознание, которое сознавало бы всё, ничего бы не сознавало… Наши чувства дают нам мир в выдержках, извлечениях, важных для нас. Сознание как бы прыжками следует за природой, с пропусками, пробелами. Психика выбирает устойчивые точки действительности среди всеобщего движения. Она есть орган отбора, решето, процеживающее мир и изменяющее его так, чтобы можно было действовать. В этом ее положительная роль – не в отражении (отражает и непсихическое, термометр точнее, чем ощущение), а в том, чтобы не всегда верно отражать, т. е. субъективно искажать действительность в пользу организма» [Выготский, 1982, с. 347]. Психика «искажает» действительность, творя из нее свой мир, субъективируя среду, превращая ее в объект творчества. Действие, творчество – проявление и одновременно орудие человека как строителя культуры, созидателя мира «искусственных» форм жизни (смыслов, ценностей, устремлений, идеалов) высшими психическими средствами вопреки подчинению низшим психическим формам природосообразной жизни.

Данная методологическая позиция Л. С. Выготского нашла выражение в концепциях его последователей. Упомянем только самые показательные из них.

✓ Выдвинутый А. Н. Леонтьевым тезис, согласно которому «личность есть орган творчества» [Леонтьев А. А., 2009, с. 16]. Его функция заключается в приращении фактов культуры, становящихся достоянием семиосферы, откуда они могут быть извлечены другими людьми, чтобы стать частью их жизненного мира.

✓ Разрабатываемая А. Г. Асмоловым концепция личности как конструктора миров, который не скован рамками заданных социальных ролей и не является пассивным слепком культуры. «Преобразуя деятельность, развертывающуюся по тому или иному социальному “сценарию”, выбирая различные социальные позиции в ходе жизненного пути, личность всё резче заявляет о себе как об индивидуальности, которая своими “личностными действиями” (Д. Б.Эльконин), поступками и деяниями вмешивается в культуру, порой отстаивая себя в культуре, а порой теряя себя в ней… При переходе деятельности личности от режима потребления, усвоения культуры в режим созидания и творчества биологическое и историческое время всё более превращается в психологическое время жизни личности, строящей свои планы и воплощающей свою жизненную программу в социальном образе жизни данного общества» [Асмолов, 2002а, с. 195].

✓ Предложенная Д. А. Леонтьевым модель дифференциации культуры расслабления и культуры усилия. Культура расслабления, ассоциируемая автором с массовой культурой, поддерживает культ низших функций, «ориентируется на Homo simpissimus, руководствующегося принципом максимизации удовольствия при минимизации усилий. Она укрепляет, поддерживает, востребует, развивает и культивирует именно непроизвольные функции, основанные на естественных механизмах управления нашим сознанием и нашей психикой за счет яркости стимула, т. е. механизмы непроизвольного реагирования» [Леонтьев Д. А., 2012]. Культура усилия, построенная на работе сложных опосредованных механизмов, призвана поддерживать движение человека в направлении развития на основе сознательных и произвольных усилий. Можно предположить, что именно культура усилия является культурным пространством для осуществления саморазвития – в противоположность культуре расслабления, где развитие «пущено на самотек», «отдано на произвол судьбы».

В обширной концептуальной системе, созданной Л. С. Выготским, категория культуры играет главную роль в решении проблем саморазвития личности, ибо дает возможность проложить демаркационную линию между механизмами развития и саморазвития. Культура есть воплощенное стремление человека к управлению миром и собой как частью этого мира. Возделывание, трансформация, преодоление, укрощение реальности суть проявления культуры как средства овладения законами существования. С этих позиций развитие можно трактовать как естественный, природосообразный процесс непреднамеренных изменений, которые происходят неотвратимо, закономерно, невольно в тот момент, когда в системе складывается определенное противоречие между ее элементами либо между возможностями системы и требованиями среды. Саморазвитие же понимается как процесс «искусственный», культуросообразный, осуществляемый с применением специальных средств – актов целеполагания, самосознания, саморегуляции и пр. Понятием «саморазвитие» описываются такие феномены развития, которые представлены актами произвольного, целенаправленного, управляемого личностью самоизменения.

Развитие личности в научной школе Л. С. Выготского мыслится как история овладения самим собой и своим поведением. «Когда говорят: подросток открывает свой внутренний мир с его возможностями, устанавливая его относительную независимость от внешней деятельности, то с точки зрения того, что нам известно о культурном развитии ребенка, это может быть обозначено как овладение внутренним миром» [Выготский, 1983, с. 327–328]. Жизненный путь предстает как переход от положения окультуриваемого индивида к состоянию личности как созидателя культуры, иными словами, в современных терминах, – как переход от развития к саморазвитию. «Осознать исходный замысел культурно-исторической психологии, – подчеркивает А. Г. Асмолов, – и означает увидеть в ней венчающую знания о развитии человека в природе и обществе дисциплину, предметом которой является понимание механизмов преобразования культуры в мир личности и порождения в процессе развития личности культуры» [Асмолов, 2002а, с. 453].

Саморазвивающаяся личность предстает как целостное и в то же время мультифункциональное образование – область трансформаций и одновременно орган, инструмент, средство самоизменения. Л. С. Выготский и его последователи представляют линию развития личности как процесс изготовления культурного средства, с помощью которого человек будет изменять, созидать, возделывать среду – внешнюю и внутреннюю.

Л. И. Божович, ученица Л. С. Выготского, создала развернутую систему становления личности с позиций культурно-исторического подхода. Исследовательница рисует траекторию развития личности, устремленную к достижению зрелости, в качестве критерия которой называется «возникновение у человека способности вести себя независимо от непосредственно воздействующих на него обстоятельств (и даже вопреки им), руководствуясь при этом собственными, сознательно поставленными целями. Возникновение такой способности обусловливает активный, а не реактивный характер поведения человека и делает его не рабом обстоятельств, а хозяином и над ними, и над самим собой» [Божович, 2008, с. 322]. При этом в контексте проблематики саморазвития особое значение приобретает тезис, согласно которому зрелая личность обладает способностью к самоуправлению (является «хозяином… над самим собой»), в том числе к управлению своей жизнью и своим развитием. Трудно не согласиться с Н. Н. Толстых [2008] в том, что указанным образом понимаемое развитие личности в современных терминах можно назвать теорией становления субъектности личности ребенка и подростка. Созданный Л. И. Божович психологический портрет зрелой личности содержательно близок к описанию человека как субъекта в психологических исследованиях последних лет, а возрастные изменения личности могут быть раскрыты как появляющиеся в периоды возрастных кризисов новообразования в виде различных модусов субъектности: «в период кризиса первого года ребенок становится субъектом собственных действий, в период кризиса трех лет – осознает себя как субъекта своих действий, в период кризиса семи лет становится субъектом в пространстве человеческих отношений и, наконец, в период подросткового кризиса, с возникновением жизненного плана, временной перспективы будущего, становится субъектом во времени своей жизни, способным к самопроектированию в ней» [Толстых, 2008, с. 140].

Как всякое культурный инструмент, обобщает Е.Л. Доценко [2009, с. 126–127], личность развивается в следующих направлениях:

• от непосредственности к опосредствованности – к всё большему использованию специальных средств самоуправления;

• от внешней обусловленности к внутренней – к растущей опоре при принятии решений на устойчивые личностные образования, такие как ценности, принципы, смысложизненные ориентации;

• от нерефлексивности к осознанности – способности вербализовать свои субъективные переживания, объяснить основания, которые обусловили совершённый поступок.

Выходя за рамки текстуальной точности, но следуя духу идей Л. С. Выготского, Г. Г. Кравцов правомерно утверждает, что развитие личности, представленное как овладение собственной психикой, как расширение подконтрольной сознанию психологической реальности, может быть понято, только если признать, что магистральной линией развития личности в детском онтогенезе является развитие волевой сферы. Тогда становление личности как «субъекта воли во взрослой жизни» выстраивается в виде цепочки психических новообразований, главные из которых относятся к волевой сфере психики: «В раннем возрасте таким новообразованием будет речь, в дошкольном – воображение, в младшем школьном периоде – внимание, а в подростковом – рефлексия» [Кравцов, 2006, с. 23]. Названные высшие психические функции обеспечивают выполнение роли личности как интегратора, управляющего психическим аппаратом человека.

В саморазвитии личности имеет место сложная диалектика предпосылок и результатов ее становления. С одной стороны, «только человек как личность может поставить себе задачу измениться» [Иванников, 2012], «только личность есть та тотальность… которая способна к развитию как к саморазвитию» [Кравцов, 2006, с. 20]. С этой точки зрения саморазвитие как проявление личностной работы по постановке задач развития есть последствие достижения личностного уровня функционирования. С другой стороны, культуросообразно трактуемая личность может состояться, родиться, «выделяться» только в результате саморазвития – сознательной работы над собой: «Первые активные и сознательные поступки – вот начало личности. Становление ее происходит в напряженной внутренней работе, когда человек как бы постоянно решает задачу, “чему во мне быть”» [Леонтьев А. Н., 1976].

Ключевую роль в становлении личности играет механизм выбора, психическая избирательность. Согласно справедливому высказыванию В.Т.Кудрявцева [2012], значение концепции Л.С.Выготского состоит не столько в обосновании знаково-символической детерминированности человеческого сознания, сколько в стремлении понять знак, символ, текст как инструменты расширения сознания в культурно-историческую перспективу, которая не навязывается субъекту социумом, а с той или иной степенью самостоятельности выбирается им из культуры, осваивается, перестраивается и при необходимости создается самостоятельно.

Личность выбирает свой образ жизни, свой образ поведения и тем самым – себя, чтобы затем реализовать в поведении. Наследуя взгляды основателя школы на развитие как самодвижение, Б. Д. Эльконин указывает, что для культурно-исторической теории развития стержневым является положение о развитии как соотношении реальной и идеальной форм, причем «“точка встречи” идеальной и реальной форм специфична и знаменательна тем, что в ней возникает субъект поведения» [2001, с.9]. Разворачивая данный тезис и вскрывая механизм развития, автор отмечает, что «идеальная форма – это не идеализированный (воображаемый, мыслимый) объект, а совершенный субъект – субъект совершенного действия… Идеальная форма противопоставлена реалии и инерции наличного, стереотипного функционирования. Акт развития есть преодоление наличного функционирования в идеальной форме действия. Лишь относительно подобного преодоления есть смысл говорить о субъекте развития. Субъектность – это определенный режим жизни, а не характеристика наблюдаемого индивида» [там же, с. 140]. Субъектный характер развития связан с тем, что не кто-то другой, а я сам определяю идеальную для меня форму. Я сам создаю образ идеального, инициирую и, обладая соответствующими психологическими средствами, последовательно воплощаю акт перехода из наличного состояния «Я» в иное, от реального «Я» к идеальному.

При этом опыт субъектности в развитии возможен только благодаря институту посредничества между личностью и культурой, воплощенному в лице значимого взрослого. Через посредничество взрослых как трансляторов готовых, состоявшихся форм культуры ребенок приобщается к культурным средствам, которые выполняют в его жизни не только ценностную, но и инструментальную функцию. Как отмечает Е.Е. Сапогова [2006а], знаки, знаковые системы, тексты, символы становятся средствами не только построения культурного поведения, но и овладения самим собой в процессе развития, а затем – средствами самостоятельного построения текстов – носителей смыслов.

Н. А. Низовских, определяя личность одновременно как субъекта и объекта развития, в психосемантическом исследовании показывает, какого рода психическими средствами пользуется личность для осуществления саморазвития. «Личностное саморазвитие человека реализуется при помощи социокультурных психологических средств как орудий и способов воздействия человека на самого себя с целью достижения направленных самоизменений. В совокупности комплекс психологических средств личностного саморазвития выступает в качестве его психотехники. Средствами личностного саморазвития человека выступают отдельные речевые высказывания, нарративы, образы, действия, символы, произведения искусства, жизненные принципы» [Низовских, 2010, с. 38]. Извлекаемые из пространства общественного сознания жизненные принципы – центральный предмет изучения в данной работе – выступают ценностными ориентирами, посредством которых «человек определяет и переопределяет себя, руководит собою, выступает как творящая себя личность» [там же, с. 4]. Идеи, воплощенные в языковой культуре (присваиваемой или самостоятельно создаваемой человеком), используются как орудия и способы воздействия человека на самого себя и свою жизнедеятельность с целью достижения целенаправленных самоизменений.

Взгляд на проблематику саморазвития через призму методологии культурно-исторической психологии позволяет сущностно раскрыть этот феномен как культуросообразное развитие личности, осуществляемое с помощью специфически человеческих высших психических функций, которые имеют социальное происхождение, носят опосредствованный характер и произвольны по способу функционирования. Понятое таким образом саморазвитие ставится в противовес развитию как процессу, имеющему естественную природу, основанную на работе низших психических функций. Понимаемая как культурный инструмент овладения поведением и развитием, в акте саморазвития личность предстает как управляющее, организующее начало, как субъект своих качественных преобразований, реализуется как созидатель своего «Я» и своей истории.

Поставив вопрос: что такое человек? – мы хотим спросить: чем человек может стать, то есть может ли человек стать господином собственной судьбы, может ли он «сделать» себя самого, создать свою собственную жизнь?

А. Грамши

Подход к саморазвитию, разрабатываемый в школе Б. Г. Ананьева, мы будем называть антропологическим. В 1950-1960-х годах Б. Г. Ананьев предложил дополнить перечень принципов психологии принципом, заключающимся в утверждении психобиосоциального единства природы человека. Это дало основание Н. А. Логиновой [1988; 2005; 2007 и др.] называть его подход антропологической психологией. Предметом исследований Б. Г. Ананьева является человек во всем его многообразии: «как вид Homo sapiens и индивид, как человечество в его историческом существовании и личность, как субъект и индивидуальность» [Ананьев, 2001а, с.37]. Наследуя широким антропологическим представлениям К. Д. Ушинского и В. М. Бехтерева о задачах науки, Б. Г. Ананьев выступил строителем целостного психологического знания, охватывающего весь спектр психологических феноменов, которые имеют место в процессе непрерывного взаимодействия человека с миром. Центральная проблема комплексных исследований Б. Г. Ананьева – закономерности развития человека на всех этапах его жизни и во всей сложности его структуры. «Антропологический принцип в ананьевской интерпретации служил методологическим ориентиром новых – комплексных – исследований человека» [Логинова, 2007, с. 130].

Тема саморазвития раскрывается в трудах Б. Г. Ананьева в контексте решения проблем управления развитием, которое рассматривается как точка пересечения субъектной и объектной позиций человека. С одной стороны, Б. Г. Ананьев считает, что общество должно управлять развитием (обучением, воспитанием) человека, определять цели и средства этого развития. Сам процесс воспитания он называет «общественным руководством индивидуальным развитием» [Ананьев, 2001а, с. 190]. С другой стороны, Б. Г. Ананьев постоянно подчеркивает в своих работах субъектную сущность человека, его активную роль в процессе своего развития.

Б. Г. Ананьев рассматривал человека как целостное, многоуровневое образование, признавая существование в каждом человеке как субъектных, так и объектных потенций. Так, описывая характеристики личности, он подчеркивает: «Личность есть объект и субъект исторического процесса, объект и субъект общественных отношений, субъект и объект общения» [Ананьев, 20016, с. 71]. В случае развития человека противоречие субъектной и объектной природы снимается за счет последовательного разворачивания в процессе онтогенеза сначала объектной, а затем субъектной позиции. Определяя жизненный путь человека как историю личности и субъекта деятельности, Б. Г. Ананьев отмечал, что на жизненном пути происходит постепенный «переход от воспитания к самовоспитанию, от объекта воспитания к положению субъекта воспитания» [там же, с. 132]. Первостепенное значение Б. Г. Ананьев придавал механизму этого объект-субъектного перехода, который, по его мнению, не может совершиться сам собой. Все ступени воспитания и обучения должны быть «преемственно взаимосвязаны и перспективно ориентированы на подготовку человека к самостоятельной жизни в обществе» [там же, с. 233]. Именно «в процессе этого социального формирования личности человек образуется как субъект общественного поведения и познания, сказывается его готовность к труду… общим эффектом этого процесса является жизненный план, с которым юноша или девушка вступает в самостоятельную жизнь» [там же].

Б. Г. Ананьев не возлагает всю ответственность за подготовку человека к самостоятельной жизни только на воспитателей. Он указывает, ссылаясь на авторитет А. С. Макаренко, на важность собственной активности человека, демонстрирует взаимодействие и взаимодополнение социального и персонального факторов развития: «Именно в свете этих идей более глубоко уясняется механизм детерминации посредством возрастающего участия самой деятельности человека в организации и руководстве его развитием. С какой бы стороны мы ни рассматривали социальную детерминацию индивидуально-психического развития человека, очевидно, что одним из главнейших ее эффектов является то, что человек как объект общественных воздействий в той или иной форме (направленных или ненаправленных обстоятельств жизни или средств воспитания и т. д.) становится субъектом этих воздействий в результате собственной деятельности» [Ананьев, 2001а, с. 164]. Можно заключить, что, согласно теории Б.Г. Ананьева, в результате инициации собственной активности человек переходит от позиции объекта к позиции субъекта собственного развития, а процесс управления развитием – в процесс самоуправления.

Идеи Б. Г. Ананьева получили развитие в исследованиях его учеников. По свидетельству В. А. Барабанщикова, центрированность исследований на человеке как сложнейшей из известных науке систем есть фундаментальная черта творчества Б. Ф. Ломова: «Природа саморегуляции, самоорганизации и саморазвития человека как самостоятельной ценности, пожалуй, главный вопрос, на который пытался ответить исследователь» [Барабанщиков, 2007, с. 91]. При решении ключевых методологических вопросов психологии Б. Ф. Ломов, рассматривая тему детерминации развития личности, акцентирует проблему соотношения социализации и индивидуализации в развитии, проблему самодетерминации развития. По словам ученого, «смысл проблемы заключается не только в том, что личность научается произвольно регулировать свое поведение. Более важно то, что в процессе развития на определенной его стадии она начинает сама сознательно организовывать свою собственную жизнь, а значит, и определять в той или иной мере свое собственное развитие, в том числе психическое» [Ломов, 1999, с. 233].

Проблема активности личности в ходе ее жизненного пути поднимается в работах Н. А. Логиновой. Исследователь предлагает различать три типа биографических событий в жизни личности:

1) события среды, происходящие не по воле и не по инициативе субъекта жизни;

2) события поведения человека в окружающей среде, т. е. поступки;

3) события внутренней жизни в форме впечатлений и переживаний, приводящие к изменениям в сфере ценностей [Логинова, 1985]. При этом даже события среды, которые объективно вторгаются в жизнь человека не по его воле, не являются однозначными по своим субъективным последствиям для жизненного пути личности: «Значение того или иного объективного события раскрывается в связи с позицией, которую занимает сам человек по отношению к нему. Роль события определяется тем, будет ли человек жертвой внешних сил или борцом, утверждающим свою индивидуальность» [Логинова, 1978, с. 161].

Продолжая линию размышлений Б. Г. Ананьева, Н. А. Логинова показывает на эмпирическом материале повышение в процессе прохождения жизненного пути роли личности в выстраивании своей биографии: «Человек овладевает (до определенной степени) внешними обстоятельствами, становится творцом своей индивидуальной истории так же, как и творцом истории общества» [там же, с. 172]. Данные биографических исследований позволяют сказать, что, «уясняя закономерности жизнедеятельности и жизненного пути, человек может лучше представить себе оптимальный вариант собственного развития, определить свой жизненный путь» [Логинова, 1985, с. 109]. В то же время автор отмечает, что внутренняя активность личности имеет определенные ограничения. В объективном плане свобода самоопределения личности ограничена конкретными социально-историческими условиями, в субъективном плане – выбором самой личности, ее позицией по отношению к собственной жизни.

Е. Ф. Рыбалко, отмечая важную роль «самого человека как субъекта труда, общения и познания в его психической эволюции» [Рыбалко, 2001, с. 99], показывает, что роль человека в собственном развитии различна на разных уровнях его организации. Развитие на уровне индивида происходит в системе «человек – природа» и, следовательно, задано генетической программой человека как представителя вида. На уровне общественного индивида развитие осуществляется в социальной макросистеме и детерминируется ее условиями и факторами – социально-экономическими, политико-правовыми, идеологическими. «Специфика развития социального индивида выражается также в том, что программа этого типа психического развития создается самим обществом и реализуется через системы обучения и воспитания в соответствующих социальных институтах» [там же, с. 100]. На уровнях личности, субъекта деятельности и индивидуальности развитие становится полидетерминированным. На развитие продолжают влиять социальные и генетические факторы, однако это влияние приобретает вероятностный характер. В то же время актуализируется фактор самодетерминации: «по мере образования внутренних психологических регуляторов поведения в результате воспитания и самовоспитания в качестве детерминант развития начинают выступать субъективные факторы, которые действуют наряду с внешними и определяют направление, темпы и содержание психического развития человека» [там же]. Решающее значение самодетерминация приобретает на уровне индивидуальности. Таким образом, Е. Ф. Рыбалко подчеркивает значение субъективных факторов в развитии и указывает, что их роль усиливается по мере повышения уровня организации человека.

Применяя идеи Б. Г. Ананьева при анализе становления различных уровней индивидуальности, Л. А. Головей рассматривает развитие личности как «развитие ее сущностных сил, по мере которого она становится субъектом собственного развития, ставящим себе задачи. Развитие личности становится ее потребностью. Оно носит непрерывный характер, имеет определенное направление и выражает собой разрешение противоречий между потенциями и тенденциями в структуре ее индивидуальности» [Головей, 1996, с. 36]. Говоря об условиях становления личности как субъекта деятельности, Л. А. Головей отмечает среди них «осуществленный профессиональный выбор, успех деятельности, постановку перед личностью целей развития и самоосуществления, выступающие в качестве вектора развития и создающие предпосылки для формирования личностной зрелости» [там же, с. 15].

Научный коллектив под руководством Л. А. Головей провел масштабное эмпирическое исследование психологических особенностей в период ранней взрослости (18–25 лет). Авторы включили направленность на саморазвитие в число основных компонентов личностной зрелости [Головей, 2012]. В состав предложенной ими модели личностной зрелости входят две группы личностных характеристик: интра-персональные (ответственность, осознанность, направленность на саморазвитие, самопринятие, автономия, жизнестойкость, самоуправление, целостность, широта связей с миром) и интерперсональные (толерантность, гуманистическая направленность личности, позитивные межличностные отношения). Результаты исследования показали, что в структуре личности молодых людей направленность на саморазвитие носит слабовыраженный характер по сравнению с автономностью, самоуважением, самопринятием. Этому показателю сопутствуют слабая сформированность самоуправления и самоорганизации жизни, трудности в самоопределении и конфликтность жизненных ценностей. Обнаруженные факты позволяют предположить, что саморазвитие является для молодежи значимым ориентиром развития, однако молодые люди прилагают недостаточно усилий, чтобы превратить саморазвитие в практику повседневного существования. Исключение составляют юноши и девушки, которые успешно справляются с вызовами данного возрастного этапа и эффективно преодолевают кризис вхождения во взрослость. Для них характерно использование саморазвития как одного из центральных личностных ресурсов, обеспечивающих – наряду с самоуважением, автономностью, широтой связей с миром – применение конструктивных копинг-стратегий, которые способствуют успешному решению возрастных задач и амортизируют кризисные переживания.

Итак, в школе Б. Г. Ананьева человек утверждается как распорядитель, организатор, управляющий своим развитием – личностным и профессиональным. Вместе с тем фактор собственной активности личности не абсолютизируется, так как личность остается продуктом определенной общественно-исторической эпохи. Исследователями проводится тезис о постепенном увеличении роли личности в собственном развитии, которое подчинено определенной пространственно-временной закономерности: во временном плане в ходе жизненного пути осуществляется переход личности из объектной в субъектную позицию; в пространственном плане (имеется в виду пространственная структура организации человека) происходит возрастание роли собственной активности в развитии по мере повышения уровня организации человека – от индивида к индивидуальности. Развитие индивидуальности рассматривается как вектор развития личности. Однако индивидуализация и социализация не противопоставляются, поскольку Б. Г. Ананьев, преодолевая абсолютизацию ценности каждого отдельного человека, искал решение проблемы взаимодействия человека и общества на пути их гармоничного и конструктивного взаимодействия.