Текст книги "Что такое Швейцария"

В V веке на территорию современной Швейцарии пришли германские племена, сменив господствовавших здесь римлян. Алеманны так массово заселили Северную Швейцарию, что их диалекты немецкого постепенно вытеснили господствовавшие здесь ранее языки.

Племя франков захватило территорию Франции, а племя бургундов поселилось там, где сегодня находятся французская Бургундия и Западная Швейцария. В отличие от алеманнов, эти германские племена активно ассимилировались с местным населением и переняли часть римской культуры, в том числе местный язык – народную латынь, которая постепенно трансформировалась во французский.

Итальянский пришел в Швейцарию много позже. Уже во времена существования Швейцарского союза, в XV–XVI веках, местные жители отняли у Миланского герцогства италоговорящие территории. Это были последние земли – и одни из немногих, – которые швейцарцы захватили.

Как-то я остановилась в гостинице под Женевой, крупнейшим франкоязычным городом Швейцарии. Хозяева сказали, что «обед включен в стоимость». Радовалась я недолго: на самом деле бесплатно я получила только завтрак (и довольно скромный). Завтрак здесь называется так, как обед на классическом французском (déjeuner), обед – так, как ужин (dîner), а ужин – souper.

Некоторые числа на швейцарском французском также звучат необычно. Если во Франции «семьдесят», «восемьдесят» и «девяносто» в буквальном переводе переводятся как «шестьдесят-десять» (soixante-dix), «четыре двадцатки» (quatre-vingts) и «четыре-двадцать-десять» (quatre-vingt-dix), то швейцарцы используют более краткие «сетант», «уитант» и «нонант» (septante, huitante, nonante).

На швейцарский французский повлиял немецкий: например, скидку они называют aktion вместо promotion.

И все же швейцарский французский почти идентичен языку Франции, и диалектов, подобных алеманнским, у франкоговорящих швейцарцев нет. Если вы учили язык Вольтера в России, вы будете без проблем понимать местных жителей.

Франкоязычных швейцарцев почти в три раза меньше, чем немецкоязычных, а носителей итальянского – почти в три раза меньше, чем носителей французского. Решив заказать столик в ресторане в италоязычном регионе, швейцарец употребит глагол «ризерваре» (riservare) вместо типичного итальянского «пренотаре» (prenotare) из-за влияния французского. А немецкий прокрался в такие слова, как «ационе» (azione) – скидка в магазине и «натель» (natel) – мобильный телефон.

Только полпроцента швейцарцев – несколько десятков тысяч человек – считает ретороманский язык своим родным.

Но если местный житель напишет в швейцарское правительство письмо на ретороманском, ему будут обязаны ответить на нем же, ведь это один из официальных языков Швейцарии.

Большая часть носителей ретороманского живет в сельских районах Граубюндена – обширного кантона на юго-востоке Швейцарии. Эту территорию издавна населяли ретийцы (от кельтского «горцы»). Ученые спорят о происхождении народа: вероятно, ретийцы приходились «родственниками» итальянским этрускам. Во времена римлян ретский язык смешался с вульгарной латынью, а позже попал под влияние пришедших с северо-востока германских племен. Так получился ретороманский язык.

Все носители ретороманского – билингвы, то есть владеют как минимум еще одним языком, обычно немецким.

По звучанию ретороманский язык напоминает итальянский с примесью «свистящих и шипящих» звуков из немецкого языка. Например, озеро по-итальянски будет «лаго» (lago), а по-реторомански – «лаг» (lag), стена – соответственно «муро» (muro) и «мир» (mir). «Но» и «уже» будут «абер» (aber) и «шон» (schon), как в немецком.

Ретороманский язык состоит из пяти диалектов. В отличие от швейцарского немецкого, диалекты ретороманского имеют официальные письменные версии. Например, фраза «печь хлеб» будет звучать в пяти версиях следующим образом: fer paun – верхнеэнгадинский диалект (Путер); far pan – нижнеэнгадинский диалект (Валладер); far pang – сурмиранский диалект; far paun – сурсельвский; far pàn – сутсельвский.

Как вы думаете, какой из этих диалектов швейцарцы, говорящие на ретороманском, используют в надписях на банкнотах и дорожных знаках, в голосовых объявлениях в поездах и автобусах? Ни один из пяти. Лингвист из Цюриха по инициативе ведущей ретороманской культурной организации разработал специальный язык «ретороман гришун». Он попытался соединить наиболее распространенные слова из разных диалектов: например, «печь хлеб» на «ретороман гришун» будет far paun. Но почти никто из местных жителей на этом искусственно изобретенном языке не говорит.

В школах дети учатся на ретороманском языке до шестого класса. Поскольку диалектов пять, то школьные книги приходится издавать в пяти версиях. В какой-то момент кантон Граубюнден хотел сэкономить и выпустить учебники на «ретороман гришун» вместо отдельных диалектов. Местные жители яростно воспротивились, и попытка провалилась.

ЮНЕСКО относит ретороманский к языкам «под угрозой исчезновения». Швейцария тратит каждый год несколько миллионов франков на его поддержку.

Свинглиш (от Swiss English – швейцарский английский) – это гибрид английского и швейцарских представлений о нем.

Например, многие швейцарцы думают, что мобильный телефон на английском будет «хэнди». На самом деле этот прибор называется так только на немецком языке (handy). Как и некоторые немцы, швейцарцы думают, что «хэнди» – это английское слово, хотя на самом деле в английском такого существительного нет.

Беседуя на английском, швейцарец может назвать смокинг смокингом, потому что здесь вечерний пиджак называется так же, как в русском языке. А вот на английском «смоукинг» на самом деле означает «курение».

Обезжиренное молоко швейцарцы презрительно называют «дринк» – «напиток». Когда носители английского языка, не знакомые со свинглишем, видят такую надпись на упаковке, то думают, что молоко смешано с водой и сахаром.

Границу между франкоговорящей и немецкоговорящей частями Швейцарии неофициально называют «Рештиграбен» (Röstigraben). «Решти» – это популярное в немецкой Швейцарии блюдо из тертого и запеченного или жареного картофеля, напоминающее по вкусу драники.

Эти две Швейцарии различает не только язык. Если судить по данным опросов и результатам референдумов, отличия глубже.

Французские швейцарцы открыты к сближению с Европой, к упрощенным условиям для иммиграции и поддерживают активное вмешательство государства в жизнь страны. Именно здесь много общин голосует за Социал-демократическую партию, которая выступает за вхождение Швейцарии в Европейский союз и за государственное регулирование экономики. (Ради справедливости надо сказать, что сторонников консервативных и центристских партий в этом регионе также немало.)

Возможно, политические отличия по разные стороны «Рештиграбен» связаны с тем, что франкоговорящие швейцарцы привыкли быть меньшинством в своей стране. Поэтому они терпимее относятся к иммигрантам и выступают за большее государственное регулирование экономики, чтобы мощный сосед не слишком сильно доминировал.

Если немецкоязычные швейцарцы отмежевываются от немцев и предпочитают диалекты стандартному немецкому, то франкоговорящие жители страны говорят практически на классическом французском и подчеркивают культурные связи с Францией. Здесь популярны те же музыканты, что и во Франции, те же шутки и те же комиксы. При этом наблюдается и соперничество. Как шутят сами швейцарцы, французы не в курсе этого соперничества, так как едва замечают швейцарских соседей. Но во французской Швейцарии можно услышать такие высказывания: «Когда я читаю французские газеты, то думаю: насколько мне повезло, что я живу в Швейцарии».

Некоторые немецкоговорящие швейцарцы считают соседей по ту сторону «Рештиграбен» лентяями: «Они хотят тусоваться, а не работать, и поэтому пытаются возложить больше ответственности на государство». В 2012 году еженедельный журнал Weltwoche попал в центр скандала. Его автор назвал жителей Романдии, французской части страны, ленивыми и хитрыми «греками Швейцарии».

В подтверждение своего тезиса журналист приводит статистику: во франкоязычных кантонах уровень безработицы и количество людей, сидящих на социальных пособиях, выше, чем в немецкоязычных.

В одном исследовании, кстати, проанализировали, почему уровень безработицы в немецкоговорящем Цюрихе меньше на 2 %, чем в говорящей по-французски Женеве. Дело в том, что в Женеве много иностранных жителей и трансграничных работников – французов, которые живут у себя в стране, но каждый день ездят через границу на работу в Швейцарию, и в… культурных отличиях.

Автор Weltwoche даже сослался на результаты международного опроса: «Что вы сделаете, если найдете кошелек с 1000 франков?» Швейцария и Австралия оказались честнее всех в мире: 91 % опрошенных вернули бы находку владельцу. Но если посмотреть на исследование внимательнее, говорит журналист, то обнаруживаются интересные детали. 93 % немецкоговорящих и только 83 % франкоговорящих швейцарцев предпочли бы честность деньгам.

Франкоговорящие жители были возмущены статьей. Они считают, что трудолюбивы, просто в отличие от соседей с востока (консервативных, замкнутых и недружелюбных трудоголиков), умеют расслабляться и наслаждаться жизнью.

Для обозначения границы с италоговорящим населением появился термин «Полентаграбен» (Polentagraben) – от названия блюда из кукурузной крупы мелкого помола, популярного в Северной Италии и в «итальянском» кантоне Тичино на юге Швейцарии.

Как и «французские» швейцарцы, тичинцы считают себя более расслабленными и непринужденными, чем жители немецкоязычной Швейцарии.

Действительно, как тут не быть расслабленным. Природа даровала этому региону Швейцарии изумрудные озера, солнечную погоду и потрясающие виды. Все тичинцы, с которыми мне приходилось встречаться, смеются так звонко и заразительно, как никто в Швейцарии. Они лучше понимают нашу русскую нелюбовь к тщательному планированию. С тичинцем легко завязать душевную, искреннюю беседу.

У италоязычных жителей Швейцарии своя позиция. С одной стороны, они поддерживают Романдию (франкоговорящую часть страны) в вопросе государственного регулирования экономики.

Например, в референдуме за повышение пенсий италоязычные и франкоговорящие швейцарцы выступили единым фронтом. Они поддержали инициативу, которая бы стоила стране миллиарды франков в год. Экономные немецко-говорящие кантоны не могли такого допустить, и их голоса «против» сыграли решающую роль.

Но вот в социально-культурных вопросах жители Тичино, пожалуй, даже более консервативны, чем любители картофеля в «немецкой» Швейцарии. «Итальянские» швейцарцы боятся мигрантов и вторжения чужих культур. Некоторые всерьез поговаривают о строительстве бетонной стены на границе с Италией, чтобы итальянцы перестали отнимать у них рабочие места и понижать уровень зарплат, соглашаясь работать за меньшие деньги (в Тичино один из самых низких уровней зарплат в Швейцарии).

В 2014 году Швейцария проголосовала на референдуме за проект закона против массовой иммиграции. Если главными его противниками выступили франкоязычные кантоны, то самыми активными сторонниками были жители кантона Тичино – почти 70 % участников референдума в этом кантоне выступили за ограничение иммиграции.

До этого, в 2009 году, Швейцария проголосовала против строительства новых минаретов. И в этом случае Тичино стал одним из трех самых активных сторонников инициативы среди кантонов.

Что еще разделяет швейцарцев?

Как вы уже знаете, в Швейцарии есть исторически католические и протестантские кантоны. Как так получилось?

Россиянам старшего поколения, стоявшим в очередях за докторской колбасой, не надо объяснять, что все самые судьбоносные расколы происходят из-за сосисок. Говорят, около пятисот лет назад швейцарцы стали возмущаться тем, что церковь запрещает им есть любимый продукт во время поста. Их недовольство было столь сильным, что дело дошло до пересмотра важнейших постулатов религии.

Правдива ли на самом деле легенда о сосисках или нет, но доверие к католической церкви в какой-то момент сильно упало из-за широкого распространения в ней коррупции. В этот период и получили известность три лидера, выступившие за пересмотр католического учения. Среди них – Жан Кальвин в Женеве и Ульрих Цвингли в Цюрихе, которые вместе с немцем Мартином Лютером заложили основы протестантской веры.

В результате страна раскололась на два лагеря: северные и западные города приняли новое учение, а сельские районы Центральной и Южной Швейцарии остались католическими. Конфликт привел к многочисленным междоусобным войнам, но конфедерация сохранилась. Доминировали протестанты, и они определили более прогрессивный, демократический путь развития страны.

Этот конфликт, как ни странно, оказался в какой-то мере спасительным для Швейцарии. Когда в Европе началась Тридцатилетняя война между католиками и протестантами Германской империи, Швейцария решила в ней не участвовать, так как не могла решить, чью сторону принять, ведь в конфедерации католики и протестанты были представлены практически в равной мере. Как сама война, так и вызванные ей эпидемии и голод опустошили целые регионы Европы. Восстановление некоторых из них заняло больше века. Отсутствие культурного единства Швейцарии уже тогда стало ее сильной стороной, поскольку позволило ей избежать участия в разрушительной войне.

Сегодня основная часть швейцарцев по-прежнему христиане. Но если полвека назад протестантов было больше, чем католиков, то к сегодняшнему дню соотношение изменилось в обратную сторону. Количество католиков поддерживается во многом благодаря притоку мигрантов из Италии, Испании и Португалии.

Традиционно принадлежность к одной из этих двух церквей играла большую роль в Швейцарии. На этой почве кантоны не раз воевали друг с другом, а кантон Аппенцелль даже раскололся на две половинки четыре века назад. Да что там XVI век! Бабушка моего мужа жила в кантоне Ааргау на границе с католическим Золотурном: «Дети-католики часто дразнили меня, потому что я из протестантов, а взрослые их за это не ругали, а, наоборот, поддакивали. Даже священники».

Сегодня религиозные страсти стихли, потому что все больше швейцарцев не принадлежат ни к одной церкви – уже почти четверть населения. Их число растет быстрее, чем количество приверженцев любой из религий. Нерелигиозных жителей больше всего в кантонах Базель-городской (половина населения), Невшатель (более 40 %) и Женева (40 %).

«Однажды я провел неделю рядом с горнолыжным курортом Гштад. Как-то мы сидели в ресторане на террасе. Перед нами была улица с дорогущими магазинами для туристов со всего мира. Часы, драгоценности, одежда от кутюр. И тут посреди этой улицы, между богато одетых людей, появляется стадо коров. Животные идут не торопясь, разбрасывая повсюду свои лепешки, мычат и звенят колокольчиками. Такой контраст!»

«Сидел я на занятии в Федеральной политехнической школе Лозанны. Курс о больших данных для будущих докторов наук, все вокруг высокотехнологичное, ну, в общем вы представляете себе атмосферу. И тут посреди занятия мы слышим громкое „Беееее“ и звон колокольчиков. Большое стадо овец проходит прямо у наших окон. Шум был такой, что лектору пришлось прерваться».

Границы между городским и сельским, современным и традиционным, технологичным и старомодным в Швейцарии размыты. Жители крупнейшего швейцарского города Цюрих жалуются на лис, которые залезают в сады и пугают кошек. Один наш приятель-ученый живет в пригороде Берна, и из окон его дома всегда можно увидеть стадо соседских коров, из-за которых летом дом наполнен мухами. Другая знакомая рассказывала, как она с мужем-программистом жила в деревне. Хозяева дома, где они снимали квартиру, попросили ее мужа помочь с установкой программы, а в благодарность дали им купоны на яйца их курочек. А однажды я разместила в Instagram фотографию альпийского луга с коровами и отметила место – маленькую деревушку. «Оо, это мое стадо» – так снимок моментально прокомментировал владелец коров, у которого оказался свой аккаунт в Instagram.

Несмотря на то что границы размыты, в Швейцарии чувствуется противостояние горожан и сельчан. Особенно оно заметно на национальных референдумах и при обсуждении животрепещущих вопросов. Например, в сельских районах жители выступают за жесткий контроль диких хищников, которые могут напасть на скот.

А горожане жалеют зверей. Сельчане голосуют консервативнее, например, когда речь идет о мигрантах. Иногда можно услышать жалобы: «Хипстеры в городах оторвались от реальной жизни и не понимают наших деревенских насущных проблем» или наоборот: «Эти деревенщины вечно поддерживают самые реакционные инициативы».

Независимость, индивидуализм, ответственность

Если вы отправитесь к швейцарцу в гости, то обратите внимание, что номера квартиры у него нет. Вместо этого на двери, звонке домофона и почтовом ящике висят таблички с фамилией. Отвечая на звонок, местный житель говорит не просто «Алло», а сразу называет свое имя. Швейцарец не скрывается за безличными числами и словами. Имя является для гражданина страны символом его независимости и ответственности.

История о храбром Вильгельме Телле

По легенде, в начале XIV века в кантоне Ури жил наместник могущественной европейской династии Габсбургов по имени Гесслер. Однажды он воткнул в землю жезл, повесил на него шляпу и приказал всем прохожим приветствовать головной убор в знак уважения к Габсбургам. Да-да, отдавать дань уважения шляпе. Местные жители возмущались, но кланялись. А известный стрелок Вильгельм Телль отказался приветствовать шляпу.

Узнав об этом, наместник сказал Теллю: «В наказание за неуважение к шляпе ты должен с одного раза попасть из арбалета по яблоку, которое я поставлю на голову твоему сыну».

Мальчика привели и положили ему на макушку яблоко. Телль расстроился, но делать было нечего. Прицелился, пустил стрелу, и она попала точно в цель. Герой забрал сына и собирался уходить, но не тут-то было.

– Почему у тебя в руках было две стрелы, а не одна? – спросил Гесслер Телля. – Ведь тебе давалась только одна попытка.

Телль ответил честно:

– Если бы я попал первой стрелой в сына, а не в яблоко, то вторая была бы для тебя.

Разгневавшийся наместник приказал схватить и заковать в цепи Телля и повез его в лодке через озеро в замок. Но тут начался сильный шторм. Испугавшись, Гесслер разрешил более опытному Теллю вести лодку. Герой схитрил и подвел лодку к небольшой скале, схватил арбалет и спрыгнул, оттолкнув судно обратно в волны. Гесслер попытался причалить к берегу и догнать Телля, но тот убил его стрелой.

Существование Вильгельма Телля не доказано, а известность легенда получила благодаря немецкому поэту Фридриху Шиллеру. Тем не менее этот отважный стрелок, ставший народным героем, прекрасный символ швейцарской любви к независимости.

Воспитание без «вертолетов»

Однажды школьные учителя, в числе которых был мой муж, повезли группу детей на экскурсию в деревню. Мне повезло присоединиться к поездке. Мы жили в деревенском доме, и еду ребята готовили сами. Да-да, 11-летние дети под минимальным надзором взрослых по очереди мастерили завтраки, обеды и ужины. Причем иногда в трех вариантах, потому что все учителя были вегетарианцами, а один ученик не ел свинину.

«А как же техника безопасности? Что, если они забудут помыть руки перед готовкой или плохо прожарят мясо? – удивлялась я. – Вот у нас для детей в лагерях готовят профессиональные повара». – «Если мы не будем им доверять сейчас, как они научатся ответственности и самостоятельности?» – отвечали швейцарцы. К слову, в нашем лагере не только никто не отравился, но и все блюда были превосходные.

Это одна из черт не только школьного, но и родительского воспитания в Швейцарии – развивать независимость в детях.

Маленькие швейцарки и швейцарцы часто добираются до детского сада и школы без сопровождения родителей, играют одни на улицах, ездят на общественном транспорте. Даже когда родители ведут совсем маленьких детей на площадку, из их уст редко можно услышать фразы типа «Осторожней, не упади» или «Куда ты лезешь?». Швейцарцы хотят, чтобы у их отпрысков был личный опыт и стремление к самостоятельности, даже пусть ценой синяков и шишек.

У детей в семье есть право голоса. Ребенок сам решает, какие кружки он хочет посещать, какие языки изучать и какими видами спорта заниматься.

Независимость – это не только свобода, но и ответственность за свое поведение, уважение к окружающим. Школьники в Швейцарии не приветствуют учителя стоя, как в России. Заходя в класс и выходя из класса, ученик подходит к учителю и жмет ему руку, как коллеге и партнеру. Как-то в СМИ попала история: два мальчика отказались жать руку учительнице, потому что им запретили это делать мусульманские родители. Власти кантона Базель-Ландшафт заявили, что такое поведение мешает интеграции и демонстрирует неуважение к преподавателю, поэтому школьники обязаны следовать швейцарской традиции. А если родители запретят детям жать руку учительницы, то будут обязаны заплатить внушительных размеров штраф. После инцидента власти даже приостановили рассмотрение заявления родителей мальчиков на получение швейцарского гражданства.

Местные жители жалуются, что в последнее время появляется слишком много «вертолетных родителей». Этот термин пришел из английского языка для обозначения чрезмерно заботливых пап и мам, которые кружат над ребенком, как вертолеты. Швейцарское общество чрезвычайно негативно относится к этому явлению. СМИ как-то рассказывали о том, как 7-летнего мальчика перевели из обычной школы в школу для детей с задержкой развития, так как решили, что родители воспитали его слишком несамостоятельным. По сообщению школы, он не умел общаться со сверстниками, потому что родители не давали ему играть с другими детьми без пристального надзора, с трудом выполнял задания и даже просил взрослых помочь ему подняться по лестнице.

Некоторым мигрантам, в том числе из России, такое обращение с детьми кажется слишком холодным. «Швейцарцы к детям относятся спокойно и, я бы сказала, сурово, – говорит Мария из Женевы. – Дразнят в школе? Ничего, надо закалять характер. Училка несправедлива? Не нужно роптать».

К школьникам швейцарцы стараются применять индивидуальный подход. В классах не бывает больше 21–24 человек, в селах часто около десяти. Пропорция учеников к учителям составляет 12:1.

Раньше в Швейцарии делили учеников на уровни: слабый, средний и сильный. Сейчас от этой системы уходят, и в классах оказываются дети с разными способностями. Поэтому часто школа определяет уровень учеников по каждому предмету, и учитель дает им разные задания и контрольные работы в зависимости от результатов. Иногда во время урока или один на один специальные учителя помогают самым слабым школьникам. Отдельного преподавателя могут выделить и для чрезвычайно умного ребенка, которому скучно на уроках. Или для школьника, успеваемость которого резко упала из-за проблем в семье.