Текст книги "Азартные игры высшего порядка"

– Значит, выбора у нас нет? Что же мы, так и дальше будем – поступать, как полагается? Как запрограммировано Игроками?

– Потому что ничего другого не остается, – философски заметил Лобстер, обрадовавшийся возможности вставить в ответственный, но не совсем понятный ему разговор и свое слово.

Крис, глубоко вздохнув, поднял голову:

– Кажется, есть один вариант…

На него уставились три пары выжидающих глаз.

– Здесь, в этом доме, хранится Вещь… Очень сильная Вещь. И я – ее хозяин… – Крис на мгновение замялся, с трудом подбирая слова. – Я ее здесь нашел. И считаю ее своей, потому что… Не знаю, как объяснить… Словом, она сама меня позвала.

– Что за вещь? – осторожно поинтересовался Ларри.

– Я называю ее Ключ.

– От чего? – спросила Чарли.

– Этого я не знаю. – Было заметно, что слова даются Крису с трудом – он ронял их по одному, словно через силу.

– Тогда чем он нам может помочь? – удивилась Чарли.

– Ты говорил о каком-то варианте, – подсказал Ларри.

– Это очень важная Вещь… С ней что-то связано… Так не объяснить, его надо видеть… – Резко поднявшись, Крис взялся двумя руками за края стола. – Помогите-ка!

Общими усилиями отодвинули стол, под ним в полу обнаружилась дверца, которую Крис откинул. Все окружили отверстие – там внизу, в полутора метрах, чернела болотная вода. Крис сунул вниз руку, вытянул из воды за цепь железный ящик, поставил на стол; ящик был небольшой, ровный, без единой надписи и без следов крышки, то есть совершенно герметичный.

– Ключ! – произнес Крис. Верхняя плоскость ящика, треснув ровно посередине, раздвинулась. И они увидели Вещь.

Молчание длилось с минуту.

– Да-а-а… – глубокомысленно протянул Лобстер.

– Почему ты назвал его Ключ? – полушепотом спросила Чарли.

– Потому что это – Ключ.

– От чего?.. – опять спросила Чарли.

– Могу сказать точно – если это и ключ, то не от тачки. – Высказавшись так, Ларри отошел от Ключа, уселся на стул и продолжил: – И что ты предлагаешь с ним сделать?.. Уничтожить?..

Опять повисла тишина. Крис усмехнулся криво, захлопывая крышку:

– Давайте решать.

Они поставили на место стол, на котором, кроме еды и бутылок, возвышался теперь закрытый ящик. Расселись вокруг. Начал Ларри:

– По логике, мы должны взять его с собой. Чтобы потом, когда придет время, что-то им открыть, или… Словом, как-то применить в Игре. А если его уничтожить?.. – он поглядел на Криса.

– Возможно, это застопорит какой-то важный момент в Игре.

Теория Игры была принята безоговорочно. Крис продолжал:

– Могут быть и другие варианты: не имея Ключа, мы можем просто застрять на очередном этапе.. Или даже погибнуть.

– Чтобы заклинить Игру, я готов рискнуть.

– Я тоже, – сказала Чарли.

Крис склонил голову, произнес глухо:

– Согласен.

Вопрос оставался за малым – как уничтожить Ключ? Стали искать способы. Первое предложение Лобстера – спрыснуть «эту штуку» коньячком – вызвало в компании взрыв здорового веселья. Ларри предложил шарахнуть по Ключу чем-нибудь потяжелее. Ничего тяжелого в доме не нашлось, даже молотка не было, подвернулась только кочерга. Достав Ключ из ящика, Крис положил его на один из стульев. Бил Ларри – сначала один раз, а потом еще раза три-четыре. Звон поднялся на весь дом, но когда Ключ осмотрели, никаких повреждений на нем не обнаружилось. Тогда Чарли осенило использовать вместо кочерги хлитс; в результате опыта стул оказался разрезан на несколько аккуратных частей, пострадала также часть пола; Ключ, хоть и упал, остался совершенно невредим, несмотря на то что хлитс не давал промашек. Потом Крис предложил бросить Ключ в огонь, но сам этого сделать не смог, и его идею осуществил Ларри. Минут через двадцать Ларри выгреб Ключ из очага с помощью все той же кочерги – новеньким, сияющим и даже ничуть не обгоревшим. Кроме того, при прикосновении он оказался холодным.

– У тебя тут нет поблизости ядерного реактора? – серьезно спросил Ларри. Реактора поблизости не имелось, а из неиспробованного оружия у них осталась только «паралитическая» слега Криса, которая была бесполезна, поскольку не являлась оружием уничтожения.

Мысль забросить Ключ в трясину принадлежала Лобстеру, и поначалу ее восприняли с юмором. Но когда выяснилось, что уничтожить Ключ им не удастся и единственный выход – спрятать его понадежнее – так, чтобы не найти концов, чтобы его как бы не стало, – все согласились, что лучшего места, чем трясина, и придумать нельзя. Вряд ли это остановит Игру, но будет их первым шагом на пути к тому, чтобы ее испортить. К осуществлению замысла решили приступить назавтра, а до утра немного отдохнуть.

Стали укладываться: Чарли устроилась на кровати рядом с Ником, для остальных хозяин расстелил на полу одеяла. Не успели лечь, как с болот донесся хор хлюпающих звуков, словно там топала по воде целая армия. Хорошо, что окна в доме были расположены высоко – снаружи не дотянуться. Потом раздался удар в дверь – раз, еще, и в конце концов в нее стали размеренно барабанить. Крис направился к содрогающейся двери, взяв слегу у косяка, обернулся к гостям:

– Вы ложитесь, я могу задержаться. – Подойдя к двери, приказал: – Резко!

Дверь распахнулась, как от удара ногой, при этом зашибив кого-то с той стороны – донесся грохот. Крис вышел, и дверь захлопнулась за его спиной.

После его ухода Ларри вновь сел за стол.

– Спите, а я подежурю. Мало ли что тут еще… бродит.

Лобстер, принявший коньяка вдвое против остальных, захрапел почти моментально. Чарли еще поворочалась, но усталость брала свое: вскоре она затихла. Ларри за столом позевал немного, пододвинув к себе ящик, произнес:

– Ключ.

Сказал, заранее зная, что ящик ему не откроется. Но створки бесшумно разошлись. Какое-то время Ларри сидел, в раздумье разглядывая Ключ. Потом осторожно вынул его из ящика, взвесил на руке и огляделся…

Глава 5

Группа: 4-95/ND.

Пройдены участки: 19, 52.

Расход времени – 13/7.

В активе – Ключ Времени.

Вероятные действия – ход на участок 117.

 
Здравствуйте, бабушки, ваш расчет верен!
Здравствуйте, бабушки, ваш взгляд гасит пламя!
Здравствуйте, бабушки, вы всегда у двери,
Но кто вам сказал, что вы вправе править нами?
 

Ларри проснулся от звуков: невнятный шум, разговоры, шаги. Проснулся, как и заснул – сидя за столом, уронивши голову на руки.

– С добрым утром! – приветствовал его пробуждение мальчишеский голос. Ларри выпрямился, осматриваясь. Из окон лился тусклый свет, все уже встали: Лобстер сидел у окна, Ник мотался по комнате, Чарли не иначе как была в ванной – оттуда доносился шум воды, Крис готовил завтрак.

Ящик на столе отсутствовал.

Ларри зыркнул по сторонам более внимательно, напоследок заглянул под стол.

– Я его убрал в сумку, – Крис кивнул в сторону двери на заплечную сумку, висящую на гвозде. – Ты собирайся пока. Сейчас позавтракаем и сразу пойдем.

Ларри еще раз огляделся, размышляя спросонья, что бы ему собрать.

– А тебе уже Чарли собрала – вон! – Ник радостно указал пальцем.

Ларри перевел взгляд на кровать, где лежал туго набитый рюкзачок. Тут и сама Чарли не замедлила появиться на пороге ванной – босиком и с мокрыми волосами, но все-таки, к облегчению Ларри, одетая: в штаны и в рубашку – не супер, но для болота сойдет. Обойдя вокруг Ларри и чмокнув его в щеку, она уселась рядом и занялась добыванием еды из пластикового пакета. Ларри обернулся к Крису:

– Не найдется для нее обуви на выход? «Выход», конечно, предстоял не на Бродвей, а в такую слякоть, что не всякие ботинки выдержат. Но не босиком же ей по болотам лазить?

– Подыщем что-нибудь, – согласился Крис, усаживаясь.

Все самое важное было уже вчера рассказано, основное решение принято, настроение у всех было собранное, решительное. Поэтому завтрак прошел в сосредоточенном молчании, как и последние сборы: Ник пополнял карманы новыми «сокровищами» (пробки, кольца с банок, горсть маслин, пакетик конфет); Лобстер, обзаведшийся сумой, прибрал в нее оставшуюся с вечера бутылку (коньяка с утра в закрома не поступало); для Чарли нашлись вполне приличные сапоги – к сожалению, размерчика на два побольше, но надеть их ей, кривись – не кривись, пришлось; Ларри произвел поверхностную ревизию в своей сумке, интересуясь, чем полезным его нагрузили в дорогу. Из полезного он обнаружил две банки консервов и бутылку газировки; остальное содержимое составляло дамское барахло, не уместившееся, как видно, в сумку к Чарли. Уже на выходе он прихватил от двери свою слегу – чем черт не шутит, вдруг и она «паралитическая»? А если и нет, то все равно лишней на болоте не будет.

Болота встретили их величавым безмолвием. Стоячий сырой воздух пах гнилью, поднятой с глубин, больше ничто не говорило о ночных похождениях местных утопленников. В болотном пейзаже тоже можно найти свои прелести, при условии, конечно, что из него не лезут мертвецы и обозреваешь его при этом с какой-нибудь сухой возвышенности. Мертвецы все до вечера попрятались, а сухая возвышенность – сиречь крыльцо – очень скоро осталась позади вместе с домом, основательным деревянным коробом на сваях, как выяснилось в отсутствие тумана.

– Где здесь у тебя самая что ни на есть надежная трясина? – обратился Ларри к Крису.

– Трясин вокруг хватает.

Тогда Ларри поглядел на Лобстера:

– Отец, что скажешь? В какой стороне тут может быть твой «прямлаз»?

– Дак… Не знаю я! – смутился Лобстер. – Какой он мой, я его и в глаза не видел, пока вы не приехали. Не было его до вас!

– Ага, – прищурился Ларри. – Без нас, говоришь, его там не было?

Лобстер уверенно кивнул. Ларри повернулся к Крису:

– А ты тут не встречал нигде такой железной таблички с надписью?

Крис покачал головой:

– Я здесь все окрестности облазил, ночью могу пройти. Ручаюсь, что на ближайшие километры никаких табличек нет.

– Ну тогда, дед, веди! Сдается мне, что твой «прямлаз» сам скоро тебя найдет.

Крис хотел, как и вчера, подхватить на руки Ника, но тот заартачился: настроение у него сегодня было самое героическое; оказалось, что он и впрямь вполне способен идти наравне со всеми и даже наслаждаться при этом жизнью: срывать по ходу дела разнообразную болотную растительность, пугать лягушек и даже вылавливать кое-что из резвящейся под ногами мелкой живности.

Шли долго. Дом давно уже утоп в зыбком горизонте, солнышко скрылось за тучами, а болота не только не думали кончаться, а становились как будто бы все более зыбкими. Не принимая во внимание все эти нюансы, беды ничто не предвещало:

Крис молча шагал вперед, и это ободряло идущих следом, поскольку значило, что он уверен в себе и знает дорогу сквозь любую трясину, а сами окружающие топи были компании вроде бы даже на руку, поскольку соответствовали их генеральному замыслу: утопить в самой непролазной из них вражескую Вещь – ценный Ключ неизвестно от чего. Но очень ценный – это было ясно без исключения всем, кому довелось его увидеть: реяла вокруг Ключа незримая, но ощутимая неким шестым чувством энергия. Так что, по логике, им полагалось бы беречь его, лелеять пуще глаза и никому не отдавать – тем паче что именно такие желания зарождались в груди помимо воли при одном только взгляде на Ключ. Но ведь они поставили себе задачей действовать в этой Игре против логики – и сейчас, и, по возможности, в дальнейшем. И доказали свою решимость еще вчера, пытаясь его уничтожить.

Знаток здешних топей что-то не торопился расставаться с Ключом, и Ларри сам начал присматривать подходящую трясину. Все говорило о том, что главная и самая зыбучая трясина еще впереди и прямиком в нее-то они и движутся.

Крис изредка останавливался, поджидая Чарли, которая шла прямо за ним, говорил ей что-то, она отвечала негромко, порой смеялась. Чем дальше, тем меньше все это нравилось Ларри. Наконец, увидев, как Крис, в очередной раз остановившись, дал ей цветок, Ларри не выдержал и, рискуя провалиться в топь, широким шагом обошел мальчика, догнал Чарли.

– Дай-ка его сюда, – Ларри, остановившись перед ней, протянул к цветку руку. Он не собирался изображать из себя Отелло; раз беллетрист до сих пор ничего не понял, значит, настала пора ему объяснить, если понадобится – и на зубах. Чтобы, раз уж они теперь в одной команде, сразу навести полную ясность во взаимоотношениях между ее членами.

– Зачем? – спросила Чарли, отводя руку с цветком, поднесла его к носу и понюхала с мечтательным выражением.

Ларри пришел в ярость: схватив ее за руку, державшую цветок, он дернул так, что Чарли едва удержалась на тропе. Ему уже было плевать, что на другой ее руке притаился хлитс, он просто о нем забыл, и она, впрочем, тоже. Некоторое время они так и стояли молча, лицом к лицу, сцепившись взглядами. Подоспевший Лобстер не решился между ними встрять. Ник был занят изучением пойманной только что большой лягушки, может быть, даже жабы. Крис обернулся, заметил сложившуюся позади напряженную ситуацию и повернул назад; разумеется, он хотел вмешаться, и, само собой, вряд ли все это кончилось бы дружескими рукопожатиями.

В это время над болотом прокатился жутковатый низкий звук, тягучий и переливчатый – длинный вопль угрозы, боли и тоски. Звук этот не то чтобы разрядил обстановку, а переключил на себя всеобщее внимание. Ник с испугу выпустил жабу на волю, она хлюпнулась в родную жижу и стала торопливо отгребать подальше. Лобстер, как и все, оглядываясь, автоматически потянулся в сумку за бутылкой. Звук тем временем понизился до пределов восприятия и завершился шероховатым хрипом, вызывающим ассоциации со сдвигаемой могильной плитой. И стало оглушающе тихо.

– Ну вот что, – начал Ларри, обращаясь к Крису, но при этом пристально разглядывая горизонт. – В трясину мы уже забрались по самое «не могу», дальше некуда. Либо ты сейчас бросаешь Ключ, либо забирай свой ящик и вали с ним домой. На «прямлаз» мы и без тебя выйдем и с тварями здешними как-нибудь разберемся.

– Ты, что ли, разберешься? – усмехнулся Крис, окидывая Ларри скептическим взглядом. Уколол в больное: Ларри и впрямь сражаться с тварями было нечем, кроме слеги, скорее всего никакой не паралитической, а самой обыкновенной. Неизвестно, чем закончилось бы для Криса дальнейшее развитие этой темы, но тут в беседу вклинился мальчишка:

– Смотрите, падает!

Хоть всем и недосуг было на него отвлекаться, тем не менее все посмотрели в ту сторону, куда он указывал пальцем.

– А вот и он, родимый, – Ларри подмигнул Лобстеру.

С небес, как можно было ожидать по высказыванию Ника, ничего не падало: металлический указатель стоял, покосившись, среди болот и действительно находился как бы в состоянии падения – вперед и немного вбок.

– Ну, беллетрист, решайся! – подзадорил Ларри, пришедший в отличное настроение, хотя радоваться было пока рано: «прямлаз» хоть и нашелся в полном соответствии с его предсказанием, но еще неизвестно было, куда он приведет.

Над болотом вновь возник звук; родился из ничего, как тихий плач, резко надвинулся, оглушив низким ревом, а потом так же резко сошел на нет.

– Здоровое что-то, – тихо сказал в наступившей тишине Лобстер.

Чарли поежилась, обхватив себя за плечи: в памяти возник грандиозный осьминог. «Могут ли грандиозные осьминоги жить в болотах?..» Конечно, у команды имелось достаточно оружия, чтобы расправиться с кем угодно, в том числе, если придется, и с осьминогом. Неприятным было повисшее в воздухе ощущение опасности – неизвестно какой и неизвестно откуда.

–Кажется, нам пора, – Ларри многозначительно поглядел на Криса.

Но взгляд последнего был устремлен к горизонту, рука сама собой стягивала с плеча сумку, а губы шевелились, повторяя:

– Не может быть…

Там, куда глядел Крис, на желтовато-сером фоне болот двигалось что-то черное: оставаясь почти на одном месте, оно в то же время равномерно подскакивало и при этом с каждым мгновением росло. То есть скорее всего приближалось. А еще вернее – шло по следу. Ни у кого не возникло сомнений, по чьему.

– Здоровое… – повторил Лобстер с дрожью в голосе, обеспокоившей его самого; давно уже он не испытывал робости перед неведомыми тварями, будь они величиною хоть с дом, хоть с целый квартал. «Напустило, окаянное, заранее ужаса своими завываниями», – подумал Лобстер, оглядываясь, и понял, что не одного его напугало сие явление: все члены бесстрашной команды торопливо двинулись по направлению к табличке – вслед за Крисом, достающим на ходу из сумки ящик с Ключом. Достал и, почти не глядя, отшвырнул его в сторону, именно отшвырнул, как отшвыривают что-то ненужное или, наоборот, самое дорогое, словно рубят наотмашь – резко, не глядя и не думая, не позволяя зародиться сомнению, отрезая себе пути назад.

Остальные, проводив взглядами ящик, поспешили за ним. Даже Ник оглянулся посмотреть, что там такое шлепнулось в тину: судя по звуку, это могла быть какая-нибудь царевна-жаба. Потом дернул Чарли за руку:

– Чар, что он выкинул?

– Ключ, – уронила Чарли.

– От своей избушки?.. – удивился Ник. Темное пятно надвигалось, обретая постепенно очертания зверя – с желтыми, человечьей формы глазами и кроваво-красной зубастой пастью. Глаза и пасть светились на угольно-черном фоне, о породе животного можно было пока сказать только, что оно четвероногое. Несмотря на крупные размеры, зверь не проваливался в болото, а словно летел над ним, едва касаясь поверхности подушечками лап. И все более слышным становилось тяжкое хриплое дыхание, словно животное дышало в микрофончик.

– Собака Баскервилей, – процедил Крис, прибавляя шагу.

– Признавайтесь, кто из вас Баскервиль? – блеснул познаниями Ларри, едва за ним поспевая.

– Лобстер! – крикнула, бледнея, Чарли. Нет, она не подозревала Лобстера в том, что он тайный Баскервиль. Просто позвала его и велела: – Говори «прямлаз»! Прямо сейчас!

Лобстер послушался. «Труба», ко всеобщему облегчению, явилась: прямая, изумрудная, покоящаяся днищем на грязи – словно спокон века здесь лежала. Все ринулись к ней, вот только мальчишка оступился и упал в топь – прямиком в ту самую, что поглотила только что ящик с Ключом. Чарли с Лобстером схватились было вместе его вытягивать. Чарли на мгновение обернулась и выпрямилась, отпуская руку мальчика: ей пришлось задрать голову, чтобы взглянуть на морду зверя – пожалуй, это и впрямь была собака. И останавливаться эта собака явно не собиралась: хотела, наверное, слямзить добычу одним махом, прямо «на скаку».

Чарли, стоявшая первой на пути зверя, резко повела левой рукой. Хлитс с шелестом рассек прохладный воздух всего в нескольких сантиметрах от оскаленной пасти – не промахнулся, просто очертил перед зверем незримую предупредительную черту. И тот, похоже, понял – отвернул морду, хотя остановиться уже не смог, пересек незримую границу лапами, тут же получил по ним удар и еще один – поперек груди. Чарли немного воспряла духом, хотя хлестала пока еще не со злостью, а с брезгливым ужасом – так отгоняют тряпкой агрессивную рогатую скотину. Зверь упал на бок, но почти сразу вскочил – не проваливаясь, словно был резиновым; лапы и грудь его, к удивлению Чарли, были целы, хотя и кровоточили. Тогда она принялась хлестать – беспрерывно, чтобы не дать ему опомниться и прыгнуть, с каждым взмахом все более свирепея: морда, шея, грудь, морда, шея, грудь, морда, морда, морда…

Когда ее дернули сзади за рубашку, громадный пес уже упал и катался по трясине, как огромная черная цистерна, корчась и прикрываясь по-человечьи лапами. Все это зверь делал молча.

Дергал Чарли Лобстер – одной рукой, а другой прикрывал себе рот, чтобы не истребить нечаянно свой «прямлаз». Остальные, в том числе и грязный по самые подмышки Ник, уже стояли у входа. Ник взмахнул победно руками, над болотами разнесся его тонкий, срывающийся крик:

– Подохни, дурак!

Чарли, уже оттаскиваемая Лобстером, хлестнула еще раз, и зверь наконец взвыл – отчаянно, жутко И на таких убойных децибелах, что можно было только удивляться, как это Чарли вместе с Лобстером не отбросило силой звука к самой «трубе» и не понесло по ней кувырком заодно с остальной компанией. Возможно, вой и подталкивал их в спины, да уж наверняка подталкивал и продолжал преследовать их в «тоннеле».

«Труба» оказалась куда длиннее, чем в прошлый раз, еще бы – ведь тогда они преодолевали ее в машине. Прибитая зверюга могла в любую минуту кинуться за ними вдогонку в иные, неизведанные пока еще края; этой твари точно не место было в неизведанных краях, где и своих монстров наверняка имелась чертова уйма на душу населения.

Сиреневая мгла приближалась; вот уже нырнул в нее Крис, прыгнул с разгона мальчишка, доковылял, задыхаясь, и приостановился у края Лобстер – вроде бы передохнуть, на самом же деле чтобы пропустить вперед оставшихся: боялся Аарон, что без него «тоннель» сразу исчезнет и непонятно, куда тогда денутся те, кто останется в нем, не успев добежать. Чарли, задержавшись рядом с Лобстером, впервые оглянулась – не гонится?.. Позади был только Ларри, замыкающий отряд, за его спиной – пустая «труба», залитая изумрудным светом.

– Заманить бы его сюда да схлопнуть! – сказал Лобстер, окидывая «тоннель» задумчивым взглядом.

Ларри покосился назад:

– Специально ждать не будем. – И подтолкнул их в спины: – Пошли!

Шагнув в дымку, Чарли сразу ощутила новые запахи: земли, увядания и ночи. Прохладный ветерок погладил щеку. Облака расползлись, лунный свет пролился на покосившиеся кресты и потрескавшиеся надгробные плиты, разбросанные кругом, куда ни глянь. Ларри произнес, невольно понижая голос почти до шепота:

– Попали…

– Вроде кладбище… – Крис с сомнением смотрел на остальных – не мерещится ли, мол, одному мне сия печальная картина?..

– А в нем упокойники, – кивнул Лобстер, в то же время запуская руку в свою суму. – Это небось похлопотнее твоих болот будет.

– Щас мертвецы полезут! – обрадовался Ник, предвкушающе копаясь в карманах. Одна Чарли промолчала, только нервно сжала кулаки.

Они немного постояли в тишине; усопшие что-то не торопились покидать уютные могилы. Возможно, выжидали, пока живые расслабятся, чтобы сразить их внезапным появлением. А может быть, наоборот: внезапное появление пятерых живых ночью на заброшенном кладбище испугало здешних старожилов.

Компания тронулась в произвольном направлении меж крестов, надеясь рано или поздно выбраться – все равно куда, лишь бы подальше от мест упокоения. Через несколько шагов Лобстер, оступившись, чуть не провалился в яму, оказавшуюся могильным провалом. Почти тут же глазастый Ник объявил разочарованно, указывая на плиту:

– А мертвецов-то дома нету!

Плита действительно была до половины сдвинута. Они стали внимательнее смотреть под ноги, а также по сторонам и очень скоро убедились, что кладбище пустует в полном смысле этого слова, поскольку заброшено не только людьми, но и своими коренными обитателями – покойниками. Обходя памятники, кресты и разрытые могилы, компания держала путь на замаячившую уже впереди кладбищенскую ограду. Достигнув наконец загородки и без труда ее преодолев, они оказались в редколесье, через которое им пришлось пробираться в надежде выйти на дорогу. Сквозь верхушки деревьев глазела полная луна, и казалось вполне реальным, что именно в этом лесу бродят мертвецы, сбежавшие с кладбища. Ларри, как и Крис, не расставался со слегой, хоть в лесу она была только помехой: ощущение под рукой чего-то, похожего на кол, значительно прибавляло бодрости духа.

На дорогу они так и не вышли, зато наткнулись на забор – высокий, но совершенно не отвечающий основному предназначению – огораживать вверенную ему территорию от посторонних. Через данный забор любая посторонняя личность могла запросто перебраться, цепляясь за разные загогулины, они же украшения, покрывавшие его снизу доверху. Сама собой отпадала необходимость решать, в какую сторону идти вдоль забора в поисках ворот.

За забором продолжался лес, однако вскоре измученной команде удалось обнаружить в лесу долгожданное обиталище человека, то есть дом, трехэтажный, сложной архитектуры, весь в замысловатых перильчиках и балкончиках, погруженный во мрак, что было не так уж удивительно для ночного времени. О том, что дом может быть уже захвачен мертвецами, сбежавшими с кладбища и запросто перелезшими через удобный забор, никому думать не хотелось.

В окна не полезли: они не мертвецы, для них существуют двери. В поисках дверей двинулись вдоль стены, и, когда завернули за угол, стало окончательно ясно, что дом не пустует: в одном из нижних окон горел свет – мягкий, успокаивающий, слегка приглушенный кружевными занавесями. Ларри, подкравшись, первым заглянул в окошко: прежде чем наведываться в гости, нелишне узнать, к кому идешь, и разведать кстати, какие сюрпризы поджидают тебя со стороны не подозревающих пока еще о тебе хозяев.

Небольшая комната была освещена светом свечей, за столом в большом старинном кресле расположился сухой седенький старичок благообразного вида и в очках. Он что-то писал; что удивительно – на обыкновенном листе бумаги, ручкой. То и дело старичок отрывался от писанины, задумчиво откидывался в кресле и подносил к губам длинный бокал, налитый густым темно-красным вином. Глотнув, старичок вновь брался за ручку.

Все подошли и стали глядеть в комнату: даже мальчишка, взобравшись на какую-то архитектурную загогулину, сунул нос в окошко.

– Подозрительный какой-то дед, – высказался Ларри.

– Кто теперь не подозрительный… – вступился Крис за безобидного с виду старика.

– Образованный, – вздохнул Лобстер.

– Еще один писатель, – усмехнулся Ларри и направился дальше вдоль дома, бормоча под нос: – И где же в этом шедевре архитектуры находится дверь?..

Парадные двери обнаружились за следующим углом и оказались открытыми: замок и вся электроника были вырваны с корнем – сбоку темнела дырка с торчащими проводами.

Ларри первым переступил порог, прошел через темную прихожую, миновал гостиную, слегка подсвеченную из окон голубоватым лунным светом, затем полукруглую комнату с дверями, коридор. Здесь было бы темно, хоть глаз коли, если бы из-под двери слева не пробивался слабый свет. Ларри подошел к ней, бросил через плечо попутчикам, следовавшим позади:

– Стучаться будем?

Совершенно неожиданно из-за двери донесся старческий голос:

– Убирайтесь!

После чего Ларри решительно вошел, а вслед за ним не менее решительно ввалилась остальная компания.

Старичок разглядывал незваных гостей с некоторым раздражением. Его стол располагался налево от двери, в стене напротив был выложен маленький камин, в комнате с закрытыми окнами было душно, пахло свечным чадом. Перед камином стояло два маленьких кресла, ближе к двери помещался миниатюрный диванчик, пол в комнате покрывал длинноворсовый ковер, нуждающийся в генеральной чистке.

– Вы хозяин этого дома? – с места в карьер спросил Ларри тоном налогового инспектора, приступающего к профессиональным обязанностям.

Старичок высокомерно задрал подбородок:

– С кем имею?

– А ты-то сам, собственно, кто такой? – уже совершенно по-хамски спросил Ларри и, развернув от камина кресло, по-хозяйски в него уселся. Мальчишка тут же плюхнулся на диван и забарахтался в подушках; рядом с ним опустилась Чарли и моментально «потонула в пуху». Крис присел сбоку на валик, а старина Лобстер занял второе кресло у камина, стянул с ног еще мокрые после болота ботинки и установил их на решеточку у негорящего камина: мы, мол, тоже культурные.

Старичку было ясно дано понять, кто теперь контролирует ситуацию. Он медленно поднялся и, уперевшись кулаками в стол, заговорил фальцетом, чеканя слова: во-первых, он хозяин этого дома – профессор истории и обществоведения Всемирного Университета Педагогики Леонард Кукол. А во-вторых, он вампир – да-да, самый настоящий вампир, и если гости не покинут его дом сию же секунду, то он сумеет им это доказать.

Пока старик распинался, Ларри поднял слегу, брошенную им перед тем на ковер рядом с креслом, осмотрел ее, уделяя особое внимание грубо заточенным концам, и, удовлетворенный, демонстративно положил ее перед собой на подлокотники.

– Это у вас не осина, – презрительно бросил старичок, покосившись на слегу.

Ларри озадаченно почесал в голове:

– Может, проверим?..

Профессор, поджав губы, опустился с достоинством в свое кресло.

– Да ты не с кладбища ли соседнего будешь? – блеснул догадкой Лобстер, под влиянием угроз доставший из сумки бутылку и под впечатлением от услышанного разок уже к ней приложившийся: бороться с нечистью ему приходилось не раз, но чтобы вот так по-светски вести беседу…

– Если бы вы видели живых мертвецов, то не задавали бы глупых вопросов! – Старичок, хоть и старался держаться надменно, заметно нервничал.

– Я, мил человек, и не такое видел, – вздохнув, с достоинством ответил Лобстер. – Да кто ж тебя знает, может, ты свеженький?

– Вы не волнуйтесь, – заговорил Крис с ноткой сочувствия в голосе. – Вы, насколько я понимаю, оказались в беде и началось все это не слишком давно…

Что-то человеческое промелькнуло во взгляде профессора. Он кивнул.

– Дело в том, – продолжал Крис доверительным тоном, – что мы все оказались в нелегком положении. Мы будем признательны, если вы расскажете нам свою историю. Поскольку вы ученый, ваш взгляд на события может оказаться наиболее ценным и приблизить всех нас к разгадке истины.

– Если б только это было возможно! – вскричал профессор воодушевленно, похоже, что Крис выбрал к нему наиболее правильный подход: поистине, доброе слово и вампиру приятно.

Итак, глотнув красной жидкости из бокала («Кровь, – догадались все, и еще хором подумали: – Интересно, чья?..»), профессор стал рассказывать. Он начал с самого начала, а именно с того, что около двух месяцев назад Землю потрясла серия грандиозных тектонических сдвигов, подобных, видимо, тем, что погубили когда-то динозавров. Однако на сей раз причиной катаклизмов был не метеорит, а некая энергетическая субстанция неизвестной пока еще человечеству природы. Изменив непостижимым образом геологию Земли, эта таинственная космическая сверхсила умудрилась не только сохранить на «планете» жизнь, но и поддерживать ее в стабильном состоянии, так что шапки полюсов не тают, континенты не гибнут в огне и не погружаются под воду и общие погодные условия, как это ни удивительно при столь глобальных геологических бедствиях, остаются прежними. На фоне перемен космического масштаба произошел ряд более мелких, но в каком-то смысле и более глубоких воздействий на биосферу Земли, самым важным из которых лично он, профессор Кукол, считает включение некоей программы, заложенной в геном человека, – программы, превращающей его в вампира. Причем, как это ни абсурдно, но, опираясь на факты, можно уже утверждать, что самопроизвольно программа включилась исключительно в мозговых структурах, на момент вторжения фактически не действующих и подвергшихся разложению и даже тлению, то есть в бренных человеческих останках. Живой мозг принимается за раскручивание программы «Вампир» только под воздействием вируса, получаемого при укушении носителя этого мозга, то есть живого человека мертвым или уже укушенным. Таким образом, очагами всеобщей повальной эпидемии стали кладбища, а вернее, усопшие родственники, не подвергнутые своевременно кремации и явившиеся с этих кладбищ обратно домой. Нет-нет, самого профессора заразили не его покойные родственники, поскольку все они были похоронены за городом, вблизи семейной усадьбы, и до профессора добрались с некоторым опозданием. Его покусали собственные студенты-вирусоносители на процедуре переэкзаменовки, назначенной в вечерние часы, причем укушен он был, в отличие от большинства заразившихся, неодноразово, а как минимум в двенадцати местах, отчего вирус подействовал на него особенно быстро и бурно: едва успев дойти до деканата и подать двенадцать заявок на отчисление, он внезапно потерял голову и, стыдно вспомнить, укусил проректора, замдекана и к ним еще двух лаборанток, после чего, немного придя в рассудок, вернулся к себе в аудиторию и самолично злорадно перекусал оставшихся нерадивых студентов, запуская их по одному и потом выбрасывая пинком через заднюю дверь: такого прилива сил и подъема настроения профессор не ощущал в себе уже лет сорок. Он и теперь, несмотря на свой немощный облик, весь полон энергией, однако тот день – то есть вечер – вспоминается ему с особым удовольствием.