Текст книги "Жить без тебя"

Я рассмеялась.

– Я знаю, что ему интересна. Не ситуация – я. Что у нас есть эта химическая реакция, которая неизбежно меняет элементы. Но хочет ли он чего-то большего? Что не готов – понимаю. Я бы сама с собой сейчас роман не закрутила, учитывая недавний развод, свежий шрам от Татарстана и те гигабайты осуждения, которые могут на нас вывалить. Но я не могу понять, если отбросить все социальные ограничения: он хотел бы быть со мной?

– А если он сам не знает? – примерил на себя амплуа адвоката дьявола светский обозреватель. – Понимаешь, он тоже имеет право сомневаться. Это ты прыгаешь в холодную воду, отталкиваясь от борта. А другие взвешивают. И у вас на весах разное. У тебя подруга в Шаолине, у него брат, с которым он общается через день.

– Раньше ты не видел в этом проблемы, – напомнила я про нашу беседу в день любви, семьи и верности.

– На уровне легкого никуда не идущего романа я до сих пор не вижу особых препятствий. Но встраивать тебя в свою жизнь… Я бы не стал на его месте. Я бы не смог. Понимаю и его, и возможную реакцию брата, – светский обозреватель жестом показал, что пора бы долить кипятка в чайник, – Ты же тоже собственница. Тебе было бы неприятно видеть своего бывшего мужа, например, с лучшей подругой. Да даже если я на твоих глазах познакомлюсь с молодой писательницей, в тебе взыграет ревность, и мы станем меньше общаться.

– На что спорим? – открыла я холодильник и достала бутылку Шабли.

– В смысле?

– На что спорим, что я даже свою кровать отдам тебе и своей подруге, а сама посплю в маминой комнате? – на моих словах светский обозреватель нервно сглотнул, – Бери бокал и отдавай мне ключи от машины.

– Подруга хоть симпатичная? – Он обжегся чаем и сидел с минуту, высунув язык.

– Очень. Блондинка с голубыми глазами, – вспомнила я про Лесю. Она закончила магистратуру в Канаде и недавно вернулась на родину. Личная жизнь у подруги не клеилась.

Накануне она на полном серьезе спрашивала у меня, есть ли в Москве эскорт-услуги для женщин и работает ли еще стриптиз-клуб «Эгоистка». «Леся, бери белое вино и приезжай. У меня для тебя красивый молодой телеведущий. Свободный». Леся, проводящая последние три года между Нью-Йорком и Квебеком, привезла оттуда понятие one night stand – история на одну ночь. Там вы прекрасно проводите время и дальше растворяетесь в закате, оставив вместо номера телефона прекрасные воспоминания. Она практиковала это на другом континенте. В Москве же, где все знакомы через одно рукопожатие или нетрезвый поцелуй, подобный выкрутас в те годы мог быть расценен, как чрезмерно свободное поведение. А светский обозреватель – идеальный вариант. Тоже жаловался мне, что все или сложно, или не торкает.

Леся появилась через пару часов, когда мы со светским обозревателем уже раздавили бутылку вина. Легкая в общении, она в миг обольстила молодого телеведущего и спустя еще какое-то время мне не сильно завуалированно дали понять, что неплохо бы ретироваться. Сидеть в соседней комнате и слушать стоны – даже для меня чересчур. Поэтому я просто взяла телефон и спустилась в свой персональный вечер. «Я напишу тебе, как можно будет» – получила я сообщение от светского обозревателя, который быстро обжился в роли хозяина дома.

Я прошерстила все дворы, перегладила всех встреченных собак, выпила мерзкий кислый кофе на веранде кофейни на задворках Ленинского и пыталась разработать план, как бы выкрасть у них плед. На улице похолодало – а я в майке-алкоголичке и тонкой шелковой юбке в пол. Лучшего момента, чтобы встретиться с МКС, и придумать было нельзя.

«Привет! Тут друзья устроили романтик в моей квартире. Я замерзла гулять по дворам. Покормишь меня где-нибудь?».

Через час мы уже восседали, сняв обувь, на оттоманках в узбекском ресторане и ели плов. Молча. МКС предстал передо мной в футболке со знакомым принтом – одним из первых, что я придумала и собрала в иллюстраторе. Меня мучила совесть. Интересно, если представить, что таких как я, у него несколько, как он отвечает на вопрос: «Где взял такую классную майку?». Надо будет запросить данные по продажам, выросла ли у нас выручка. Сразу станет ясно.

– Мы вроде как помирились с Татарстаном, – сказала я, доев плов и запив его чаем из низкой пиалы.

– Логично. Счастлива? – МКС был напряжен, но, возможно, дело было не в ревности, а в том, что сам разговор выходил нелепый.

– Да, наверное.

– Слушай, а ты при маме друзей домой пустила на блуд? – вдруг осознал он курьез происходящего.

– Нет, – рассмеялась я, – Мама улетела. Ты как?

– Да путем, работаю.

Разговор катастрофически не клеился, нам пришлось перейти на тему путешествий и детских поездок в школьные лагеря, чтобы не множить тишину до абсурда. Наконец мне пришло заветное сообщение: «Можешь возвращаться. Леся даже постелила тебе свежее постельное белье. То, которое вы с ней покупали пару недель назад. Она классная».

– Сезам открылся. Можно прокладывать путь отступления домой, – не скрывала я радости, ведь время неумолимо катилось к рассвету. – Слушай, – обратилась я к МКС, – прости меня. Ну что тебе пришлось меня забирать, кормить. Со мной тут сидеть. Что отвлекла от дел, – кочевряжилась я в попытках сказать: «Прости, что я выбрала не тебя. Я очень ждала от тебя сигнала. Но ты промолчал».

– Ну тогда считаемся и поехали. И не бери в голову, все в порядке. Я сам голодный был. А в холодильнике мышь повесилась, – изъяснялся он трюизмами.

– Ты ее хоть похоронил с почестями? – нащупала я нить юмора, на которую можно было насаживать диалог.

– Не-а, положил в морозильник. Вдруг тебя опять из собственного дома выставят, рестораны закрыты уже будут, а ты голодная.

– Фу, – сдерживала я улыбку, – Поужинаем как-нибудь при менее водевильных обстоятельствах?

– Я напишу тебе, как вернусь, – приоткрыл он мне дверь машины. А после включил музыку на ту громкость, что ясно дает понять – беседа окончена.

Куда он едет и с кем, я не знала.

Утром светский обозреватель, галантно проводив Лесю до машины, вернулся домой и решил меня разбудить, зайдя в комнату с чашкой чая с лимоном. Я похлопала по кровати.

– Давай, заваливайся, – я включила фоном National Geographic.

– А ты знаешь, что это моя мечта? Снимать документальные фильмы о диких животных.

– Ты был в Южной Африке?

– Нет. Если приеду, то захочу остаться. А мне нужно поднабраться опыта, чтобы участвовать в таких съемочных экспедициях. Но у меня есть план, как приблизиться к мечте.

– Поведаешь? – Я внимательно всматривалась в вальяжных львов и бодро охотящихся львиц.

– Когда сделаю первые шаги, ты увидишь. Мне даже не надо будет говорить. – Он мечтательно перевел взгляд на длинношеих зебр. – Кстати, мне немного обидно. Ты вообще меня не ревновала. Такое ощущение, что я перешел в общественное пользование.

– Просто я люблю тебя, как друга. Я не собственница. И говорила тебе об этом. Хотя, если честно, выйдя на улицу, поняла, что мне было неловко с вами сидеть, когда уже пошел откровенный флирт. Но, возможно, я просто чувствовала себя третьим лишним.

– Никогда не понимал предрассудков насчет неустойчивости фигуры с тремя персонами. Стул же на трех ножках куда более устойчивый, чем на четырех. И чем на двух, тем более.

– Ты, главное, с экрана эту теорию не продвигай. Федеральные каналы не поймут.

– Как ты поговорила с МКС?

– Он никак не отреагировал. Разговор получился какой-то холодный, – я старалась не морщиться, чтобы не обидеть светского обозревателя в его порыве сделать мне чай. Он вспомнил про лимон, но напрочь забыл про мед или хотя бы сахар.

– Значит, не все равно.

– А почему тогда не сказать? – непонимающе вылупилась я на светского обозревателя.

– Смысл? Тогда нужно предложить альтернативу, а он не готов. – Собеседник сделал глоток моего чая. – Ладно, я поехал! Тебе бы тоже пора на работу собираться, футболки сами себя не сделают. У тебя там телефон уже оборался.

Я закрыла за светским обозревателем дверь и подошла к телефону, который оставила в кухне на зарядке. Около пяти утра мне пришла от МКС ссылка на сайт, который саркастически копировал википедию. Назывался «Лукоморье» или как-то так.

По ссылке находилось определение понятия «френдзона». Цитата:

Френдзона – это одна из старейших и наиболее распространённых ловушек, которые женщины расставляют для ввержения хороших, годных мальчиков в вечную пучину ментального рабства с дальнейшим превращением их в лузеров.

Дальше шел нецензурный разбор различных ситуаций: что делать мужчине, если непорядочная женщина (она же ТП, кисо и прочие свойственные тем временам обзывательства, использовавшиеся в качестве синонима слову «девушка») поместила его во френдзону. Спойлер: ничего хорошего делать их в этой статье не учили. Только мстить и пакостить. Местами забавно и иногда даже безобидно.

Время отправки сообщения: 04:52. Домой я приехала около половины четвертого, это значит, что у него было полтора часа или накрутить себя или выпить. Но я не верю и никогда не поверю, что такой продуманный человек, как МКС, мог бы без эмоций отправить мне посреди ночи ссылку на эту статью. Мне следовало бы обидеться, но почему-то внутри вдруг стало просторно и светло. Ему не все равно.

Я решила не отвечать. Во-первых, это странно – после такой статьи. Более того, я никак не отреагировала на ссылку. Никаких «Это ты о чем?», «Ты думаешь, я закинула тебя во френдзону?». Во-вторых, может, он уже сам жалеет, что кинул мне эту статью. (Тогда еще нельзя было протрезветь или остыть и быстро подтереть следы.) И для того, чтобы начать общаться как ни в чем ни бывало, должно было пройти время. Я переслала ссылку светскому обозревателю с деталями: во сколько он отправил.

– Годная ссыль, – словил он сленг автора статьи и добавил, – Кстати. Я только что понял, что ты и меня отправила во френдзону. Благо я тебя послал туда же. Поэтому мы квиты.

– Ты можешь сказать, что думаешь об этой ситуации?

– Думаю, что ты слишком много о нем думаешь. И ни фига вы не во френдзоне. И вообще я не верю в дружбу между мужчиной и женщиной.

– А как же мы с тобой? – строчила я светскому обозревателю кэпслоком.

– Мы – исключение, которое лишь подтверждает правило.

Следом светский обозреватель отправил мне ссылку уже на реальный словарь.

Там было определение слова «сноха». Перевожу – существительное, единственное число, слабого пола слово. Значит жена брата.

Красиво меня уделал. Я оценила.

Мои сильные стороны

Я – того сорта человек, что умеет включать сатурнианское упорство и пахать 24/7. Но при одном условии – если очень надо. Мне. Не дяде Васе и не тете Любе. В детстве меня невозможно было заставить сходить в магазин за спичками, но я денно и нощно решала математические задачки с тремя звездочками. Потому что хотела перевестись в лицей информационных технологий. У них было новое шикарное здание, предметы по выбору и звонки в виде хитов с радиостанций. Как только родители начали давить на меня – а как же математика, а ты все системы уравнений решила? – мне тут же захотелось плюнуть на все.

Я даже специально не дала себе уснуть до трех ночи, а спозаранку отправилась в поликлинику и пожаловалась на слабость. Мне замерили давление: 85 на 60. У врача округлились глаза: «Как ты дошла сюда, девочка?». Я скорчила жалобную мину: «Вот стояла на остановке, почувствовала себя плохо и решила в школу ко второму уроку прийти, а сначала к врачу».

Манипулировала я тогда топорно, но для своего возраста изящно. Врач схватилась за голову и посадила меня на больничный с диагнозом ВСД (о том, что у меня привычное давление 95 на 65, я умолчала). Прописала сон не менее девяти часов, прогулки на свежем воздухе и снижение нагрузок. И даже позвонила моим родителям. Стоит ли вам рассказывать, что всю неделю я гуляла по свежему воздуху исключительно до недавно открывшегося кинотеатра у нас на районе и по льготной цене смотрела боевики и триллеры на утренних сеансах. На этом мой роман с математикой перерос в свободные отношения. Как только это стало нужно не мне, а кому-то, я потеряла всяческий интерес.

Татарстан стал для меня тем самым лицеем информационных технологий. Я должна была туда попасть, и чем сложнее становилась задачка – тем с большим задором я выводила формулы и расписывала стратегии достижения. Из пути Татарстан (как человек, а не регион) стал целью. Я даже сподвиглась на то, чтобы переформатировать свое мышление. В свой 26-й день рождения встала в 7 утра и позвонила знакомым с просьбой попасть вне очереди на авторский бизнес-тренинг Владимира Герасичева «Контекст». Он тренировал верхушку и топ-менеджмент всех крупных российских компаний и пару раз в год проводил открытое обучение.

Я проходила «Контекст» не единожды – и каждый раз это был своего рода ершик, который через ушные раковины проникал в черепную коробку и вычищал весь мусор. Выходя после мероприятия, я могла не только четче видеть, что хочу, но и прокладывать туда маршруты не через манипуляции, а через обоюдное согласие сторон. На моих деловых вопросах это отражалось молниеносно: я укладывалась в сроки написания книг, налаживала режим дня, структурировала время, четко ставила задачи себе и партнерам. Однако в личном никак не получалось это применить. Потому что я не могла признать: если ты до сих пор не в Татарстане, значит, или для тебя это неважно, или ты идешь туда кривой дорогой. Или координаты не те, или цель не твоя. Но вы когда-нибудь пробовали говорить упертому быку, что красная тряпка – неправильная цель? То-то же.

У тренинга Герасичева имелся еще один нескрываемый плюс, он не имел ничего общего с лайфспрингом, где лишь заглянул – будь добр, приведи друзей на гостевой вечер и т. д. Тут все было четко: пришел, заплатил деньги, поиграл по его правилам, дальше посмотрел, что получилось. Даже советовать и рекомендовать «Контекст» нам идеологически запрещалось. У человека должно что-то в жизни сильно болеть – тогда сработает, иначе просто законспектирует непреложные истины и будет плеваться, что мог и в интернете прочесть.

По истечении четырех дней все ставили в малых группах цели, которые должны были выполнить. Мне настолько пришлось по вкусу разбираться в себе, что я решила отправиться следом на мастерский тренинг «Сила настоящего», глубокий и сложный, доступный только для выпускников. Он не имел отношения напрямую к твоим стратегиям поведения, скорее предоставлял возможность пересортировать линзы, сквозь которые ты смотришь на мир. Может, я наконец разберусь, что не так с Татарстаном? Координаты, я или сам Татарстан? Мне казалось, что, если стану лучшей версией себя – Татарстан наконец отопрет двери своего дома и даже выдаст бюджет на ремонт, но интуиция подсказывала, что проблема кроется где-то глубже. Возможно, зря я обозначила в уме Казань персональной Шамбалой или загадочным Китеж-градом? И вовсе я не странник, ищущий счастья, а просто беглец?

Беглец от отношений на расстоянии, которые, что скрывать, нехило утомляли. Беглец от сомнений, правильно ли все случилось с МКС. Беглец от эфиров на радио и светских мероприятий, на которых я чувствовала себя неуютно, но которые прекрасно продавали мои книги и футболки. Мне просто надо было бежать – если не на край Земли, то хотя бы ближе к Сибири. Зря я столько читала про жен декабристов.

Мастерский тренинг вел Ваня Маурах, интеллигентный мужчина чуть за пятьдесят. В очках и прекрасной физической форме. Он занимался триатлоном, покорял Эверест и общался с философами того времени, чьи книги до сих пор мы храним на полках. В конце тренинга выдавался чистый лист А4, завернутый в трубочку и перевязанный зеленой лентой. Если вкратце, ключевое слово тренинга – ничто. Там все об этом. О ни о чем. И это ничто поменяло в моей жизни все.

Тренинг проводился в огромном зале с панорамными окнами с видом на белый дом – на последнем этаже «Новинского пассажа». На «Силу настоящего» всегда регистрировались на 30 % больше участников, чем доходило. Если ты не был готов – жизнь тебя не пускала. И это не шизотерические бредни, а вполне научное обоснование – если мозг не готов к получению информации, которая не созвучна его стратегии выживания, он сообщит телу. И психосоматикой остановит индивида от эксперимента. Я видела это воочию несколько раз. Накануне тренинга у меня начался небольшой кашель. А с утра температура поднялась до субфебрильной. У меня был выбор – состояние позволяло мне пройти тренинг, но и допускало с чистой совестью остаться дома. Я спустилась в осень и села за руль.

Результатом трех дней странных опытов и переживаний должен был стать дзен. Вооружившись микстурой от кашля, я расположилась в первых рядах, готовая вскрывать черепную коробку и доставать оттуда тараканов – пусть подефилируют, покажут себя людям. В первый же день нам озвучили правила: мы не начинаем, пока все не соберутся, и не злимся на тех, кто опаздывает. Мы начинаем и заканчиваем одним составом. Если кто-то не приходит – тренинг завершается. Три дня не разрешено употреблять спиртные напитки, психотропные препараты и даже никотин. Только легкое снотворное по медицинским показаниям – спать менее шести часов строго запрещено.

Мой кашель и субфебрильная температура могли сломать дзен тридцати участникам. Среди которых, по иронии судьбы, был муж той, кто когда-то позже разведется, встретит Татарстана и подарит ему трех очаровательных детей. Но тогда для меня это был просто компаньон по малой группе.

Вообще у нас собралась удивительная компания: лучезарная жена министра спорта того времени, пара юных миллиардеров, золотой олимпийский призер по плаванию, одноклассница МКС, как мы выяснили позже. Я не могла их подвести и потому вливала в себя литрами чай с имбирем и лимоном.

Тренинг состоит из десятка упражнений. Сначала его делают добровольцы. Тренер разбирает, как пример. Далее вы повторяете в малых группах. Упражнение, где я была подопытным кроликом, называлось «Я вижу. Я знаю. Я чувствую». Мы учились расщеплять эмоции на составляющие. Меня поставили прямо перед окном и попросили ответить на вопросы: что я вижу, что я знаю и что я чувствую.

– Я вижу Дом правительства и флаг Российской Федерации. Я знаю, что его расстреливали из танков в 1993 году. Я чувствую запах власти, – быстро ответила я, стараясь не раздумывать.

– Неправильно. Еще раз! Что ты видишь? Что ты знаешь? Что ты чувствуешь? – не принял Ваня мои варианты ответов.

– Я вижу белый дом и российский триколор. Я знаю, что там сидит аппарат правительства. Я чувствую, что на меня все смотрят косо из-за того, что я туплю.

– Опять неправильно. Ты путаешь то, что ты видишь, с тем, что ты знаешь. А еще чувствовать, что на тебя смотрят косо, невозможно. Это мыслеформа в твоей голове. Попытаешься еще или сдаешься? – Ваня никогда не провоцировал зря, он сканировал участника и всегда четко понимал, до каких пределов можно давить.

– Я вижу реку. Вижу здание. Оно белое. Над ним развивается тряпка. Я знаю, что это флаг. Что флаг России. Я знаю, что там сидит правительство. Все, что я знаю, перечислять?

– Не нужно. Теперь ответь: что ты чувствуешь?

– Я чувствую ком в горле и хочу покашлять.

– Теперь поняли? – обратился Ваня к залу.

Даже я ничего не поняла в тот момент.

Вскоре нас подвели к теории, что мы наделяем собственными смыслами и представлениями любое событие, любого человека. А в реальности это может быть просто белое здание. Для туриста Белый дом – это белое здание. Для дальтоника или слабовидящего – это не отеческий триколор, а просто тряпка. Мы путаем то, что мы знаем, с тем, что оно есть на самом деле. Для человека, не видевшего воочию распри возле белого дома, это может быть работа мечты, место, где он обретет себя, власть, смысл. Для другого – лужайка, куда он приносит четное количество цветов, потеряв близких в октябре 1993 года. Здание одно. Но знания об этом здании разные.

Следующее упражнение необходимо было выполнить в полевых условиях. Поговорить со знакомым человеком так, как будто ты о нем ничего не знаешь и видишь в первый раз. Это мог быть близкий, с которым ты проживаешь, или ненавистный коллега, что мельтешит перед глазами изо дня в день. Или тот, кто придет во время медитации. Если и там не будет знакомого лица – то требовалось разболтаться с цветочницей или официантом, убрав все ярлыки, которые мы привыкли навешивать на людей определенных профессий. Я ждала, что во время медитации ко мне придет Татарстан, ну или светский обозреватель. На худой конец мама. Ко мне же вторгся МКС с обувной коробкой, в которой лежало чучело почившей мыши. Той самой, что свела счеты с жизнью у него в холодильнике.

Мой творческий разум сразу сконструировал себе абсурдную ситуацию, как я пишу сообщение МКС: «Привет, я тут прохожу тренинг. Не волнуйся, это не секта. Мне нужно поговорить с тобой как с незнакомым человеком. Во сколько мы сможем встретиться?». Клянусь, я видела его как живого, получившего это сообщение, как его пальцы нажимают «заблокировать контакт». Пожалуй, лучше попробую поискать болтливого флориста.

Я честно заезжала по пути домой в аптеку и пыталась побеседовать с провизором, пока меня не начали ментально шпынять люди в очереди. Завела беседу с охранником супермаркета, который помогал мне нести лимоны, имбирь и прочую провизию до машины. Но только после я поняла, что он не вынимал наушник и тихонько слушал новости. Даже болтливой консьержки в подъезде не оказалось на месте. Я провалила задание.

Спустя еще день значился выпускной. Я нашла в себе силы встать пораньше и вымыть голову, чуть не выкашляв перед этим бронхи. Сделала модную в те годы укладку – будто косы на ночь заплела. Такая русская Шакира. Конечно, те упражнения – это лишь толика открытий, которые подарил мне тренинг, но в силу обещанной конфиденциальности я не хотела бы более подробно описывать то, в чем участвовали другие люди, уважая их право на частную жизнь. А многие открытия случались именно во время взаимодействия в группе.

После получения свертка из пустого листа мы огромной ватагой отправились пить чай. Рядом со мной посадили девушку. Про нее мне почему-то хочется немного рассказать.

Алла была похожа на молодую Синди Кроуфорд, только губы более пухлые – свои. И волосы длиннее. Она ездила на модном спорт-каре и руководила всеми зарубежными закупками крупных сетей гипермаркетов. В идеале знала китайский. Первый миллион долларов заработала в двадцать три года. Через шесть месяцев после того, как ей удалили матку и вырезали опухоль. Родители не поддержали, она съехала, заняла денег, чтобы оперироваться у лучших врачей, которые, как ни пытались, не смогли остановить кровотечение и сделали экстирпацию. Несмотря на это, Алла вышла замуж. Он готов был отказаться от счастья отцовства, лишь бы она оставалась рядом. Закрытые двери родовой сподвигли ее на свершения – Алла покорила все черные трассы на горных лыжах, переплыла Босфор, научилась пилотировать самолет. Она жила жизнью мечты. Полной любви и приключений.

– Слушай, я должна покаяться, – начала она. – Я чуть не сорвала нам тренинг. У мужа был день рождения, все выпили, ну и я немного. Спала три часа, да еще и у мужа желчный прихватило. Но собралась и поехала. Правда, пока дожидалась скорой для мужа, выкурила три сигареты, – исповедовалась она. – Фуф, полегчало. А то чувствую себя самозванкой.

– Я тоже нарушила правила. Не выполнила задание про знакомого незнакомца.

– Почему?

– Мы не близки. Его образ пришел во время медитации. А сам человек… он настолько далек от всего этого… Для него Экхарт Толле 99
    Немецкий писатель и один из самых влиятельных духовных учителей в мире.


[Закрыть] – ругательство на таджикском. Короче я струсила.

Ровно в этот момент на телефоне замигало сообщение от МКС. Тогда он был записан по имени и фамилии, а не как аббревиатура орбитальной станции.

– Ого, у меня так одноклассника звали, – случайно увидела фамилию моя подельница по нарушению правил.

– А где ты училась? – на автомате поинтересовалась я.

– Тут недалеко. На Пушкинской. Я 1984 года, – рассекретила она свои данные. Этого не могло быть, но это было – рядом со мной сидела одноклассница МКС. – Что пишет?

– Зовет в кино! – растерялась я.

– Езжай. Это как раз шанс сделать упражнение.

– Думаешь? – начинала я писать ответ и сразу стирала.

– Уверена!!!

Мне нужно было, чтобы кто-то меня простимулировал. Сама бы я не решилась.

«Давай! Кидай адрес и фильм выбирай сам».

– Попкорн будешь?

Мы встретились у касс. Он стоял в очередной футболке с принтом моего авторства и уже взял билеты на гангстерский боевик «Особо опасны» с Сальмой Хайек, Джоном Траволта и Блейк Лайвли. Бодрый боевик про войну наркокартелей и девушку, живущую одновременно с двумя дерзкими парнями.

– А давай! – я решила пообщаться и с собой как с незнакомкой. Киношное образование никогда не позволяло мне хрустеть в зале попкорном.

Мы присели в кафе недалеко от зала.

– Расскажи мне про школу и про то, где ты провел детство.

Только тогда я узнала, что он родился на востоке страны – отец проходил там воинскую службу. В Москву семья перебралась уже в его младших классах, первое время ютились у бабушки Элеоноры Гавриловны – в кишках переулков возле Тверской. Потому и школу выбрали рядом. После переехали за город, увили плющом крыльцо, пометили периметр рослыми кипарисами. Завели алабая, чтобы мог жить в будке – у МКС аллергия на шерсть, получаса в одном помещении с живностью не выдерживает. Так вот чего он хлюпал носом, когда заходил домой и передавал маме телефон. Аллергия на шерсть. А мне казалось, продуло под кондиционером. В тот момент стало кристально ясно: я знала о нем только то, что ничего не знала.

– И тебя каждое утро возили? – Меня правда интересовала его жизнь. Мы же только что познакомились. И на этих легких вопросах он вдруг временно приоткрылся.

– Да, будили в шесть утра, запихивали в машину. Выдавали денег на Макдональдс – мне же приходилось после уроков слоняться по центру, пока отец не закончит работать, или ехать на электричке. У меня там плеер дорогой украли как-то.

– С тех пор стал отсиживаться в Макдаке?

– Да, но будешь смеяться – там меня тоже один раз ограбили. Было обидно.

Он еще долго рассказывал про детство, увлечения, странные гастрономические привычки, которые привез с востока страны – добавлять сметану и майонез туда, куда ее обычно не добавляют, есть суши вилкой, а яйцо – намазывая на хлеб, как научил дед. Про первые драки в спортивной раздевалке. Про увлечение футболом и классическую травму колена. От этого тепло разливалось мягким бальзамом по грудине. Я даже перестала кашлять.

– Как Татарстан? Вы вместе?

– Он в Казани. Я в Москве. У меня нет его зубной щетки в стакане, у него – моей. Видимся, когда он прилетает по работе. Кольца на моем пальце нет. Это считается вместе? – я и сама пыталась разобраться в статусе своих отношений.

– Не знаю. Пойдем в зал. Там уже первые выстрелы пошли.

Впервые в жизни я пропустила рекламу фильмов, которые только планировались в прокате.

– А о чем кино?

– Не знаю. Я ни трейлера не смотрел, ни описания не читал. Афиша понравилась. – Он то ли давал мне понять, что этот поход всего лишь повод, то ли просто демонстрировал свою готовность познавать новое, не навешивая ярлыки.

– Может, и не надо смотреть трейлеры и читать описания? Если что я не только про кино. Я про людей, – поднялась я со стула и заметила, что обескуражила его этой репликой.

Оказалось занятным посмотреть на человека без фильтров, которые ты заранее выбрал. МКС мне понравился. Я бы хотела второго свидания с тем ним, с которым только что познакомилась. Сложно было не думать – может, у него сорвалось рандеву, а билеты уже куплены? И он просто заткнул мной дыру в расписании выходного дня. Вечер воскресенья все-таки. Кто знает, кому он в пятницу в ночи читал Бродского. Но я выполнила задание. Вновь прокачала свое сатурнианское упорство – вижу цель и не замечаю препятствий.

Слоган фильма гласил: «Молодые, красивые, дерзкие». Просто мы с МКС. Главная героиня не только любила двоих одновременно, но и жила с ними под одной крышей. Они даже как-то существовали в этом треугольнике без особого надрыва для молодых гангстеров. А когда их музу похитила мексиканская наркобаронша, и вовсе оказались готовы сложить головы ради ее спасения. Фильм вышел проходным, сюжет банальным, саундтрек незапоминающимся. МКС весь сеанс до меня не дотрагивался. Я жевала попкорн – тот прилипал к горлу и провоцировал приступ кашля, который я, как могла сдерживала, выдув литр пепси-колы.

После кино он проводил меня до дома. Второй машиной. Мы еще постояли возле подъезда – похвалили операторскую работу, обложили сценаристов и, чмокнув его в щеку, я поднялась домой. Первое, что сделала, закрыв входную дверь, опустилась на корточки и раскашлялась. Только тогда я поняла, что существовала последние три дня на резервном аккумуляторе и сейчас его заряд близится к нулю.

Не успела я заварить себе ромашкового чая, как телефон запиликал.

«Я развернулся, еду к тебе». Я думала, что ответить, и дула на чай. Ни льда, ни холодной воды дома не было.

Пар все еще клубился над чашкой, когда раздался звонок.

– Я почти подъехал.

– Зачем? – спросила я сквозь кашель. Дома мой организм расслабился и решил разболеться вволю.

– Заберу к себе спать. И плевать, что завтра понедельник. Забей на все, а? – я слышала, что его решение было спонтанным, но полным желания. Видела, как он отговаривает себя пять светофоров до третьего кольца, как сворачивает, тормозит, разворачивается крюками в обратную сторону.

– Давай не сегодня. – Ответы короткими предложениями, но не из сухости или черствости. Я правда не могла выговорить больше трех слов – в горле першило так, будто водят наждачкой.

– Я все равно еду.

– А я ложусь спать.

– Не хочешь, чтобы я тебя забрал? – понизил он тональность до упрека.

– Хочу микстуру от кашля, – сделала я паузу, чтобы не пугать звуками. – А еще градусник и в кровать.

У нас было только первое свидание. Что за цыганский захват? Шучу, шучу.

Я зарылась в подушки и взяла в руки градусник. Пока не померила температуру и действует микстура, все еще можно накинуть пальто на пижаму и поехать к МКС. И дело не в знаках, что он пришел мне во время медитации, потом я оказалась на соседних стульях с его одноклассницей, и в этот момент он впервые за месяц прислал сообщение. Я правда хотела. Но сомневалась. А что потом? А если нас засосет в пучину, я готова пройти девять кругов ада по Данте, прежде чем его семья смирится с моим присутствием? Как мне смотреть в глаза его бабушке, Элеоноре Гавриловне? «Вы мне так понравились, что я решила, что не через одного внука, так через другого, я просочусь в вашу семью?». Да ни о какой семьей не идет речь – просто импульс, вспомнили лето.