Текст книги "О писательском ремесле"

В самом деле, вспомните, когда вам случалось разочаровываться в человеке? Или наоборот понимать, что вы нашли родственную душу? Когда вы восклицали: «Господи, как я мог так в нем ошибаться»? Когда обнаруживали, что под маской овцы таился лев? Явно не на дружеских посиделках с задушевными разговорами. Не когда ваш товарищ разглагольствует о вечных ценностях, а в тот момент, когда вынужден решать и действовать. Сущность человека открывается в критические минуты, когда ему приходится делать выбор между одинаково важными для него вещами. Выступить в защиту товарища, рискнув должностью, или промолчать, утратив дружбу и самоуважение? Когда пришла повестка из военкомата, пойти служить или уклониться? Остаться с женой или уйти к молодой беременной любовнице?

Так и в наших обеих историях пути от нищеты к богатству и от богатства к нищете, читателя будет интересовать не что случилось с героинями, а их реакция на происходящее. Что станет делать бывшая нищенка, вознесясь к вершинам? Начнет помогать былым товарищам по несчастью, или зазнается? Или пойдет по проторенной дорожке графа Монте-Кристо, бросив все обретенные ресурсы на месть былым обидчикам? А во второй истории как поведет себя бывшая принцесса? Будет бороться или безвольно опустится на дно?

Вот что интересно, а не перечень капризов судьбы.

Характеры – это настолько важно, что позже я остановлюсь на них подробнее, а пока вернемся к истории.

Рыцарь убивает дракона. В который раз?

Предположим, что героини обеих наших историй – умные, добрые и энергичные женщины. Что ж, первый вариант от минуса к плюсу получается сироп и сахар, а за второй можно побороться. Можно представить, что упадок наступает не от неумолимых ударов судьбы, а в результате выбора героини, которая не хотела совершать подлости, и предпочла бедность нечистой совести. Что-то может, конечно, из этого выйти, но скорее всего читатель закроет книгу с чувством легкого раздражения и разочарования, что вместо увлекательной истории ознакомился с очередной агиткой о том, как важно поступать благородно и честно даже в ущерб самому себе. «Опять эти нудные морализоны», – вздохнет он. Значит ли это, что наш читатель – беспринципный человек? Ничуть! Просто читать, как очень хорошая женщина поступает очень хорошо, реально скучно.

Или рыцарь убивает дракона. Одного, второго, третьего… Мы уже поняли, что рыцарь отважный, сильный и умелый, и четвертого дракона тоже убьет. Скучно. Как говорил Остап Бендер: «грустно, девицы».

Что же делать? Разнообразить драконов? Приделать чудовищу второй хвост? Научить плеваться не только огнем, но и, например, говном? О, дракон-говнометатель! Да это прорыв! Или поселить дракона в каком-нибудь диком захолустье, и подробно описать путь рыцаря к месту схватки? Дать рыцарю новое оружие? Ей-богу, семь потов сойдет, пока придумаешь оригинальный вариант избитой истории «рыцарь убивает дракона». А можно просто сделать рыцаря трусом, и история заиграет совершенно новыми красками, потому что тут герою придется победить не только дракона, но и самого себя.

Или женский вариант битвы рыцаря с драконом – история похудения. Целеустремленная девушка решает сбросить вес… И наша история превращается в пособие по здоровому образу жизни, которое маркетологи разместят не на полках с художественной литературой, а в отделе «спорт и здоровье».

В романе или повести нас интересует, что мешает героине, сможет ли она справиться с собой, получится ли победить депрессию и лень? А что надо поменьше есть и побольше двигаться, мы и так знаем.

Фабулу истории образуют внешние препятствия, но силу, глубину и достоверность ей придают препятствия внутренние, то есть разного рода недостатки и психологические барьеры в душе нашего героя.

Нам, конечно, любопытно, кого встретит рыцарь на пути к дракону, и как он будет с ним махаться, чем отражать поток огня или чего похуже, и какой именно диеты придерживается героиня на пути к стройности, но главный вопрос, который не дает нам отложить книгу, это – что произойдет с героем, точнее, с его характером. Сможет ли он победить свою трусость, безволие и апатию? Преодолеет ли себя? Поймет ли самое важное в жизни? Научится ли любить?

Именно тут и начинается магия истории, – в динамике характера.

Динамика характера

Потому что зачем вообще люди читают художественную литературу? Отвлечься от реальности, да, но не только за этим.

Погружение в вымышленный мир помогает человеку ощущать себя живым, удовлетворяет трудно выражаемую словами потребность быть таким, какой он есть, и стать таким, каким он хочет стать. Мы должны чувствовать, что мы имеем право принимать себя и делать себя, и художественная литература нам в этом помогает.

Когда мы растрогаемся над чудесной метаморфозой Жана Вальжана, за одну ночь из тупого каторжника превратившегося в святого человека, на самом деле это мы радуемся, что подобное возвышение возможно и для нас. Никакие дороги не закрыты, пока мы живы.

Динамика характера – вот та нить, на которую вы с легкостью нанижете бусины эпизодов и событий. Это сердце истории.

Наверняка вы не раз читали или слышали, как авторы говорят, что персонажи будто завладевают их волей и диктуют своим создателям, что писать. Это не кокетство писателей, не миф и даже не преувеличение. Так происходит, когда автор нащупал динамику характера своего персонажа и интуитивно понимает, что с ним должно произойти, и как он поступит.

Динамика характера дает нам обаяние открытых концовок, когда метаморфоза героя завершена, и автор разрешает нам домыслить, как сложится его жизнь дальше.

Она же позволяет нам оценить по достоинству несчастливые концы. Пусть герой не добился своих целей, но он преодолел себя, стал лучше и сильнее, и в следующий раз у него обязательно все получится.

Когда мы добираемся до динамики характера, то исчезает вопрос, что важнее, сюжет или персонаж.

Эта дилемма сразу становится фальшивой и надуманной, вроде животрепещущих вопросов о первичности яйца или курицы.

Сюжет и персонаж – единое целое. События формируют характер, а характер определяет события.

Или так: предыстория делает персонаж, а персонаж делает историю.

Если вы придумали убедительную динамику характера вашего героя, определили, каким он был, и каким станет, то эпизоды книги не заставят себя долго ждать. Персонаж сам шепнет вам, что сейчас ему нужен мудрый наставник, а после – испытание новых навыков перед решающей схваткой.

Может быть, ваша история будет нафарширована событиями и неожиданными поворотами, эпическими битвами и любовными сценами, а может, это окажется всего лишь прогулка по берегу моря, но если в обеих историях будет показана убедительная динамика характера, то и читаться они будут с одинаковым интересом.

В конце концов, бессмысленное описание бесконечных боев или половых актов надоедает читателю не меньше, чем длинные словесные изображения природных красот и душевных переживаний.

Возьмите наугад любой великий роман. Ни в одном из тех, что я читала (а читала я много) главный герой не остается в конце точно таким же, как был в начале. Киса Воробьянинов из недотепы, побитого жизнью «бывшего» превращается в алчного убийцу, Акакий Акакиевич был добрейшим дурачком, а стал жутким призраком, Наташа Ростова из восторженной девушки выросла в энергичную мать семейства…

Когда хотят похвалить писателя, говорят: «образ получился, как живой», «все, как в жизни», «жизненная книга». А живое – это то, что все время меняется. Неподвижность, статичность – удел смерти.

Поэтому какой бы полнокровный характер вы ни придумали, ваш колоритный персонаж должен двигаться, дышать, развиваться.

Почему выдыхаются самые прекрасные сериалы? Вроде бы и зритель не хочет отпускать полюбившихся героев, и продюсеры не готовы отказаться от успешного проекта, но сериал, который вовремя не закрыли волевым решением, в конце концов умирает тихой и бесславной смертью.

Это происходит потому, что метаморфоза завершена, путь героя закончен. Ему некуда двигаться, некуда расти, и тут надо или заканчивать, или проставить перед персонажем принципиально новую цель.

В пример приведу мой любимый сериал «Касл». Обаятельный, но легкомысленный писатель благодаря службе в полиции и любви к своей наставнице Кейт Беккетт мужает и становится надежным, серьезным и отважным человеком. В свою очередь Кейт из трудоголика, одержимого расследованием смерти собственной матери, превращается в любящую и мудрую женщину. Претерпевает изменения и их чувство: влюбленность развивается в настоящую крепкую любовь, истинное единство душ.

Увы, но динамика характеров обоих персонажей завершилась, устранены не только внешние, но и внутренние препятствия к достижению цели, и у Касла с Беккетт наступило «долго и счастливо». И после этого радостного для героев момента историю не смогли оживить ни таинственные злодеи, ни загадочные события, ни зловещий преступный синдикат, цель которого так и осталась неясной, потому что авторы сериала устали от безуспешных реанимационных мероприятий и прекратили их.

Если мы хотим удержать интерес к нашему герою, то надо, как бы мы его ни любили, как бы ни сроднились с ним, находить у него новые внутренние проблемы и ставить перед ним новые психологические задачи.

Представим, что мы пишем про карьерный хэппи-энд. Наш персонаж пусть будет чем-то вроде современного Акакия Акакиевича, но не глупый, а наоборот, чрезвычайно умный, только, несмотря на могучий интеллект, наш герой сидит на ничтожной должности, карьера не прет вообще, потому что у бедняги нет связей и знакомств (внешнее препятствие). Какое-то время он ноет о несправедливости мира, но в конце концов догадывается, что дело в нем самом. Он слишком деликатный, слишком нерешительный, всегда готов уступить, лишь бы не показаться наглым (внутреннее препятствие). Как только он находит в себе силы измениться и совершает решительные поступки, берет на себя ответственность, то есть преодолевает себя, устраняя таким образом внутреннее препятствие, руководство замечает его способности и серьезно повышает в должности. Хэппи-энд? – Да. Характер есть, динамика есть, действие есть. Произведение (роман, фильм или сериал, неважно) имеет такой успех, что люди хотят продолжения. Что же делать в таком случае автору? Идти по накатанной схеме, используя прежнюю слабость характера персонажа? Снова он будет сначала деликатничать, а потом прозревать, только уже на более высоком уровне? Допустим, первый сезон у нас был в районной администрации, тогда второй перенесем в городскую, а хэппи-эндом станет повышение нашего героя до всероссийского масштаба? Возможно, людям второй сезон тоже понравится, если персонажи ну очень обаятельные, а диалоги остроумные, но все же не нужно заставлять героя заново понимать то, что он уже один раз понял. Так что же? Долой вторые сезоны? Ни в коем случае! Давайте просто поставим персонажу новую задачу, исходя из логики его характера.

Да, он был деликатный, но только ли от интеллигентности? А не являлась ли движущей силой его непротивления злу банальная трусость, которая временно отступила перед жаждой власти и денег? И не действовал ли он решительно только когда был уверен, что ему за то ничего не будет? Ого, так похоже он был трус, а трусость у нас не что иное, как мать жестокости. Как же наш персонаж распорядится своими новыми возможностями? Не будет ли он безжалостен к бессильным? Не опьянит ли его власть? И вот, пожалуйста, новая динамика – из рефлексирующего интеллигента в жестокого тирана, а зернышко, из которого вырастает эта новая личность, было заложено еще в первом сезоне!

Зерно личностного роста

Зернышко это невероятно важно. Можно, конечно, и не сеять его в начале истории, но все же лучше, чтобы новая личность органично выросла из старой. Например, почему замечательный роман-эпопея Вектора Гюго «Отверженные» редко для кого является настольной книгой? Дело тут не в большом объеме произведения, не в многочисленных отступлениях и описаниях, а в том, что метаморфоза Жана Вальжана произошла моментально, кардинально и по триггерному механизму, причем задолго до конца произведения. У бедняги не было никакой внутренней опоры, чтобы превратиться из каторжника в убежденного подвижника и филантропа, всю магию совершил епископ Мириэль. Все остальное повествование Вальжан живет в психологическом «долго и счастливо», заботясь о других героях, но сам не претерпевает никаких перемен, несмотря на водоворот событий вокруг себя.

А возьмем роман Николая Носова «Незнайка на луне». Среди прочих персонажей там фигурирует парочка олигархов, Спрутс и Скуперфильд. Первый из них совершенно конченный, олицетворение звериного оскала капитализма, а Скуперфильд тоже не подарок, но при всей своей гнусности любит животных. И мы понимаем, что такой человек не может быть полным негодяем и козлом, и затаив дыхание ждем, доброе или злое начало одержит победу в этом герое.

Здесь я по примеру Виктора Гюго позволю себе небольшое отступление.

Литература VS чтиво

Что есть хорошая литература, а что – низкопробное чтиво? Споры на эту тему не утихают, и порой кажется, что авторитетные критики готовы всякую книгу, имеющую коммерческий успех и высокие тиражи, объявить литературным мусором и макулатурой. Словосочетание «массовое искусство» произносится с презрительной интонацией. Лично мне непонятно, почему. Например, роман Сервантеса «Дон Кихот» по суммарным тиражам уступил только Библии, значит, его смело можно назвать массовой литературой.

Увлекательная и легко читаемая книга с лихо закрученной историей не всегда плоха, так же как и невнятный сюжет, тяжеловесный язык и унылая серость персонажей еще не основание причислить книгу к шедеврам. Спекуляция на острых и болезненных темах тоже мало что дает. Наоборот, на фоне великой общечеловеческой проблемы беспомощность автора проявляется только сильнее.

Возможно, я просто слишком слаба интеллектуально, и мне не удается даже вооружившись мачете здравого смысла прорваться сквозь джунгли «ярких метафор» и «тонкого психологизма» к сердцу истории настоящих литературных шедевров.

Для меня критерий, по которому сужу, что есть литература, а что чтиво, довольно прост.

Литературное произведение обращается к внутреннему взрослому, а чтиво – к внутреннему ребенку.

Литературное произведение помогает нашему внутреннему взрослому понять и принять себя и меру своей ответственности, осознать свои недостатки и попытаться их исправить, словом, при чтении дух трепещет и поднимается к вершинам совершенства. Погружаясь в прекрасные книги, мы принимаем мир таким, какой он есть, вливаемся в естественное течение жизни и смиряемся с ним, становимся частью единого мира, мгновением вечности.

Чтиво удовлетворяет потребности нашего внутреннего ребенка в безусловном обожании нас всеми, эгоизме и центропупизме.

К слову, все лучшие детские книги обращены к нашему внутреннему взрослому.

В чтиве мы не познаем жизнь, а делаем ее такой, как нам хочется. Динамики характера, или дуги персонажа, в чтиве нет, а есть дуга мира, который принимает такую форму, как нам надо, чтобы удовлетворить наши желания. Девиз чтива: «не стоит прогибаться под изменчивый мир, пусть лучше он прогнется под нас».

Очень примитивно и приблизительно канву литературного произведения можно набросать с помощью следующих вопросов: «кто был этот человек? – что произошло? – что он сделал? – кем он стал?»

Для чтива достаточно знать, что представляет из себя герой и как он получил то, что хотел.

Значит ли вышесказанное, что я против бульварной литературы? Ни в коем случае! Подобного рода чтение бывает спасительно для отчаявшегося человека, дает ему необходимую передышку, чтобы собраться с силами и двигаться дальше.

Настоящая литература помогает нам жить, чтиво – ненадолго ускользнуть от жизни. Первое – еда, второе – алкоголь, а среди людей не так уж много найдется поборников абсолютной трезвости. Все мы нет-нет да и да, и порой стопка водки оказывается поистине спасительной.

Мир не то чтобы жесток, но по большей части равнодушен и неумолим, а работа над собой безусловно делает нас лучше, но не делает счастливее, потому что далеко не все в этой жизни зависит от нас. Собственно, взросление начинается, когда мы понимаем, что не все происходит так, как мы того хотим, даже если мы прилагаем максимум усилия, чтобы реализовать свои мечты. Безупречное поведение и праведная жизнь не сделают нас более привлекательными для того, кого мы любим. Изнурительные занятия спортом не возведут нас на олимпийский пьедестал, если у нас нет природных данных. Успех зависит не только от наших правильных действий, но и от удачи, а она чаще обходит стороной, чем улыбается нам.

И настает минута, когда мы устаем бороться, руки опускаются, и мы больше не надеемся, что что-то станет лучше в нашем безрадостном существовании, и в этот момент отчаяния так необходимо поверить, что мир дрогнет и чуть-чуть изменится ради того, чтобы мы наконец стали счастливы и любимы.

Хорошее чтиво – как элитный алкоголь, и написать его невероятно трудно.

Надо сочинить историю для героя, который не меняется и не ведает внутренних сомнений. Это как придумать для ребенка новую увлекательную игру, когда они все давным-давно известны. Вместо цемента динамики персонажа придется скреплять события резиночками внешней логики и булавочками острого сюжета.

Задача не из простых. В бульварной литературе главный герой обычно являет собой тип избалованного ребенка, и главное его качество – он лучше всех. Мир либо признает это, либо нет, но сам герой никогда в себе не сомневается. Две наиболее эффективные модели это мальчик-гений и девочка-золушка, причем их паспортный возраст может колебаться в широчайших пределах.

Мальчик-гений, естественно, спасает мир, позволяя читателю на всем протяжении повествования тетешкать своего капризного внутреннего ребенка. Герой является исключительным, лучшим, альфа и омегой всего сущего, и мир, прежде чем быть спасенным, признает свое полное бессилие и смиренно падает к ногам нашего героя. Скептики, считавшие, что смогут справиться собственными силами, обязательно гибнут, а врагов ждет невероятно мучительная смерть с обязательным предварительным унижением, так что они тоже успевают признать величие нашего героя. У героя всегда есть право казнить и миловать, он сам себе закон и сам себе мораль. В отношениях с женщинами у него все непросто. Обычно он любит какую-нибудь совершенно недосягаемую красавицу (как правило, мертвую, потому что завоевать сердце любой здравствующей дамы для него не проблема), а отборнейшие девушки мешками падают к его ногам. Отдают свое сердце и невинность, лишь бы только один раз «пройти по краешку твоей судьбы». Он искренне хочет любви, но всякий раз красавица, умница и средоточие добродетели чуть-чуть не добирает очков, чтобы стать постоянной спутницей жизни. Таким образом, попортив на своем геройском пути немало девок, к концу книги он обычно оказывается открыт для новых отношений.

В общем, идеал ребенка или законченного перверзного нарцисса: влезть на трон и купаться в лучах поклонения и восхищения, карая и милуя неугодных и получая, что хочется, по первому щелчку.

И тут автору приходится засучить рукава и изрядно попотеть, чтобы путь героя к этой вершине не выглядел полным идиотством. Хотя бы как совместить идеальную идеальность героя, и его нежелание ответить на любовь прекрасной женщины, после того, как он воспользовался ее расположением. Разве что она сама ушла в монастырь, не вынеся такого сверхъестественного счастья.

Цель девочки-золушки любого возраста тоже состоит в том, чтобы стать принцессой, и будьте уверены, она своего добьется. Только если мальчик-гений вынужден собственноручно спасать мир, то у золушки для этой работы назначен принц. Для нее важна исходная позиция униженной и оскорбленной. Нынешняя золушка не должна обладать физическими совершенствами, это важно.

Дальше ей достаточно совершить несколько более или менее нелепых поступков, чтобы принц (который, ладно уж, тоже не обязательно эталон красоты) впечатлился ее уникальностью, потерял голову, и пуская слюни от восторга, усадил ее на тот самый трон, пребывая на котором, она может делать все то же, что и наш мальчик-гений.

В финале обязательно надо тонким слоем размазать всех, кто застилал нашей золушке солнечный свет, но поскольку она у нас девушка добрая, то пусть они самоубьются, предварительно сорвав с себя маски, обнажив отвратительные лица.

При кажущейся простоте можно голову сломать, придумывая для нашей золушки эквивалент хрустальной туфельки. Потому что нельзя же просто столкнуть золушку с принцем в автобусе и оттуда отправить их прямиком в загс (хотя я знаю одну пару, которая поступила именно так и прожила больше полувека в счастливом браке). Но жизнь жизнью, а для увлекательной истории нужно какое-то препятствие на пути к долго и счастливо, и когда у нас герой и героиня изначально идеальны, то придумать убедительную преграду для них весьма нелегко.

Учи матчасть

Здесь пригодится один совет, который пренебрежительно кидают доморощенные критики с литературных сайтов (почему-то в основном с пиратских). «Аффтор, учи матчасть!».

Итак, учи матчасть, автор!

К сожалению, многие истории рассыпаются и теряют обаяние оттого, что автор не знает, о чем пишет. Это происходит, когда он, играя с внутренним ребенком читателя, увлекается, и передает перо собственному внутреннему ребенку.

А где вы видели, чтобы дети, решив поиграть в войнушку, предварительно изучали подробнейший план и итоги битвы на Курской дуге? Нет, они просто берут палки и колошматят друг друга, воображая себя отважными солдатами. Им важно понять, что чувствует человек в бою, переживание, эмоция, а не знание.

И девочки не штудируют пособие Спока «Ребенок и уход за ним», прежде чем взять в руки пупса и играть в дочки-матери.

Есть авторы, которые способны подарить читателям переживание без знания, чувства без фактов, но это редкость, и срабатывает обычно один раз. Перечитывая понравившееся произведение в надежде вновь пережить сильные эмоции, мы замечаем несообразности и вместо погружения в текст недоумеваем, как могли увлечься подобной чушью.

С другой стороны, убедительное и достоверное описание мира, в котором разворачиваются события, способно вдохнуть жизнь даже в самую банальную и непритязательную историю и уравновесить центропупизм главного героя. Например, если вы двадцать лет работали следователем, то доскональное знакомство с предметом на уровне подсознания не позволит вам изобразить шаблонного гениального сыщика, прозревающего истину там, где остальные прозябают во мраке неведения. В своей книге вы непременно отразите, что раскрытие преступлений это трудная, кропотливая, а главное, командная работа. А если вы прошли войну, то знаете цену истинному героизму, и это, хотите вы или нет, обязательно прозвучит в вашей книге.

Пишите то, о чем знаете, или узнайте то, о чем хотите написать.

Борьба добра со злом

Есть еще одно важное, и, пожалуй, ключевое отличие чтива от настоящей литературы.

В чтиве добро всегда побеждает зло, потому что главный герой/героиня и есть добро, а конец всегда счастливый. Критерий очень прост – что хорошо для главного героя, то хорошо вообще, а что для него плохо – то зло, и с ним надо бороться.

В настоящей литературе, как в жизни, очень редко приходится делать выбор между очевидным добром и очевидным злом. Свет и тьма, хорошее и плохое так тесно переплетены между собой, что трудно отличимы друг от друга. То, что является добром для одного человека, может стать злом для всего человечества, что хорошо сегодня, приведет к ужасным последствиям завтра.

Обычно нам приходится мучительно искать то легчайшее перышко, которое сегодня чуть-чуть качнет чашу весов в сторону добра, и этим перышком оказывается чаще всего простая человеческая порядочность.

Первый пример, который пришел мне в голову, это «Москва 2042» Владимира Войновича. Там в основном сатира и гротеск, жесткий троллинг коммунизма, и есть персонаж отец Звездоний, выписанный в сугубо негативном ключе. Но в финальных главах, когда власть захватывает Сим Симыч Карнавалов, Звездоний мужественно принимает смерть, не предав своих убеждений, и это заставляет нас уважать искреннего и честного коммунистического священника, хотя его идеалы остаются нам глубоко чужды.

Я мало смотрю боевиков, но думаю, что среди них выделяется «Скала» Майкла Бэя, потому что там злоумышленники не просто встали не с той ноги, понервничали, вот и решили снести пол-Америки. Нет, в этом фильме у генерала Фрэнсиса Хаммела своя правда, он борется за своих солдат, и устроил тарарам потому, что исчерпал все остальные методы. Во время этого фильма зрителю приходится решить не одну этическую задачу. Дело вкуса, и все-таки фильмы, где герой борется с абсолютным злом, тоже хороши, но не оставляют такого глубокого впечатления.

В лучших романах (и фильмах) мы сочувствуем всем персонажам, а если не сочувствуем, то по крайней мере понимаем, чего они хотят и почему, и признаем за ними право этого добиваться. Мы не хотим, чтобы Каренин мешал Анне соединиться с Вронским, но понимаем его чувства и сопереживаем ему, а главное, знаем, что он – не виноват, а Анна с Вронским – не правы, другими словами, он не отрицательный, а они не положительные, просто так сложилась жизнь, что на всех счастья не хватит.

Такова уж горькая правда нашего существования.

Но для писателей это хорошо.

Если авторы, работающие на ниве бульварной литературы, вынуждены мучительно трудиться, выдумывать оригинальные ходы и повороты, добиваясь правдоподобия своей истории, то создателю серьезной литературы достаточно доверить свое перо правде жизни, и она сама поведет его.

Доверьтесь жизни, поставьте героя в центр вашей истории, но не в центр мира, и персонажи подскажут вам дальнейший ход событий. Пусть ваш герой не получит желаемого, пусть проиграет, пусть потеряет все, раз необходимо, но если он при этом найдет то перышко, которое хоть на секунду сделает добро больше зла, ваша история тронет сердце читателей.

Как рыцарь убивает дракона в мужской версии бульварного романа?

Для начала все королевство во главе с королем и принцессой долго и нудно валяется у него в ногах, признавая его эксклюзивные права на отстрел драконов, принцесса обещает выйти за него, но в принципе даст и так, ели он вдруг не захочет жениться. Что ж, прихватив верного оруженосца, рыцарь отправляется в путь, на котором, оттачивая мастерство, побеждает множество промежуточных дракончиков, и завоевывает сердца разных красавиц, которые отдают ему свою девственность и всякие полезные девайсы, не требуя ничего взамен. Сомнений в праведности своей миссии у него не возникает, мысль, что драконы тоже божьи твари и имеют право жить, ни разу не приходит в голову нашего рыцаря. Наконец он добирается до логова дракона, и убивает его после пространного описания кровавой битвы. Вернувшись, он обнаруживает, что принцесса его не дождалась, потому что какой-нибудь злодей наврал, что он погиб. Оскорбленный в лучших чувствах рыцарь убивает предателя, принцесса или кончает с собой или отваливает в монастырь, а рыцарь становится королем по праву победителя и начинает мудро править.

Женская версия отличается большей гуманностью. Смерть дракона показана без кровавых подробностей и обычно остается за кадром, и главным персонажем является не рыцарь, а бедная родственница короля, скромная и некрасивая, над которой принцесса (аналог дракона в кадре) нагло глумится. Тем не менее рыцарь замечает внутреннюю красоту угнетенной девы, и убивая дракона, мечтает не об обещанной ему принцессе, а о бедной родственнице. Само собой, дальнейшие события показывают абсолютное духовное превосходство родственницы над принцессой, рыцарь выбирает ее, чета усаживается на трон, а принцессу под зад коленом бросает в нищету. Обычно в этом месте гуманность несколько изменяет автору, и панорама унижения принцессы и прочих обидчиков вырисовывается тщательно и со смаком.

Забавно, что в мужской и женской версиях романтические истории никогда не совпадают.

При обманчиво простом шаблоне написать увлекательный текст такого рода невероятно трудно. Все время приходится придумывать оригинальные ходы и увязывать логические несостыковки.

Как можно облегчить себе задачу? Разбудите своего внутреннего ребенка, и спросите его, во что бы ему хотелось поиграть, но не о том, что бы хотел получить, это важно. Слушайте его, но не позволяйте ему взять над вами верх, не балуйте, и не давайте то, чего ему хочется, слишком быстро. Будьте строгим воспитателем, пошлите ему много трудных испытаний, пусть он докажет, что действительно достоин всеобщей любви и восхищения.

Или оглядитесь вокруг и доверьтесь жизни, и из этой истории у вас получится…

Да все, что угодно. У Евгения Шварца получилась пьеса «Дракон», гениальное, я считаю, произведение, которое навсегда останется в сердце того, кто его прочитал или видел постановку. А Марк Захаров и Григорий Горин сделали по этой пьесе прекрасный фильм, хоть и нашли другое перышко, поколебавшее чаши весов добра и зла.

Позволю себе еще одно небольшое отступление.

Порой трибуну получает измученный, страдающий внутренний ребенок, не знавший настоящего детства, гений и вундеркинд по версии семьи, так и не выбравшийся из-под бабушкиного пухового платка. Он не видел настоящей жизни, поэтому убежден, что все в ней серость, уныние и тлен, и страстно пытается донести это до читателя и заразить его своей депрессией. Почему-то эти болезненные тексты принято считать великой литературой. Дело, конечно, хозяйское, но на мой взгляд, жизнь это не замкнутый мирок, в котором герой, как в автоклаве, задыхается под давлением собственных нереализованных амбиций.

Да, судьба бывает жестока, удар следует за ударом, неудача за неудачей, и просвета не видно даже в самой далекой перспективе, но и в столь безнадежных обстоятельствах автору никто не мешает показать величие человеческой души.

И снова возвращаемся к динамике характера. Можно просто написать, какой злой мир, а можно – как человек обрел в нем силу духа. В нашей власти поместить нашего героя в любые обстоятельства, в какие нам только захочется, но сами, как и подавляющее большинство людей, вынуждены жить там, куда нас забросила судьба. Мы можем с чем-то бороться, на что-то повлиять, иногда что-то изменить, но единственное, что мы точно можем сделать лучше, что можем бесконечно совершенствовать и развивать – это себя самого. Поэтому, когда мы читаем увлекательную книгу, сознание наше следит за тем, как герой добивается своей цели, а подсознание жадно улавливает, как меняется он сам.