Текст книги "203 истории про платья"

АЛЕКСАНДРА ФРОЛОВА

* * *

Бабушка сшила мне, шестилетней, красивое летнее платьице: синее в крупный белый горох и с юбочкой почти “солнце”. Мне оно так понравилось! Я нарядилась, вышла во двор – прогулялась перед дедом, покрутилась, чтобы юбка солнышком, а он даже меня не заметил, куда там платьишком восхититься. Кошка тоже не отреагировала. И тогда я пошла хвалиться новым платьем к теленку. Он заценил – потянулся ко мне, стал нюхать юбочку, а я стала гладить его. Глажу, а он тычется в меня, тычется… Смотрю, а он половину юбки уже изжевал. Я в рев и к бабушке! Платье она поправила – отпорола подол, отрезала жеваный кусок и из остатка сделала чуть клешенную юбочку. Но это было уже не так красиво. И юбка уже не разлеталась солнцем, когда крутишься…

ТАТЬЯНА ИОНОВА

* * *

Был азербайджанский костюм на Новый год в первом классе. Мама сшила мне его за ночь. Платье в пол, сверху бархатный жилетик и шапочка – таблетка с фатой. Я была в восторге! А в Балдыргане однажды увидела платье, белое, в цветочек, из адского ацетата, с рюшами – и умоляла маму купить его, было мне лет 7. Сейчас понимаю – да, это плохой вкус, но я сейчас понимаю, что период длинных принцессиных волос и платьев с воланами должен быть у каждой девочки.

AIJAN MYNBAEVA

* * *

Я была в первом классе. Делали правописание в тетрадях, разделяя слоги знаками “тире”. Я торопыжка и пропускала иногда эти тире, пару раз разделив слово просто косой палочкой, “/”. Мне поставили “единицу”, “кол”! Я так рыдала, ТАК РЫДАЛА, что мне отец принес откуда-то платье невиданной в дефицитные восьмидесятые годы красы: это было тонкого хлопкового китайского шитья платье, небесно-голубое, все в вышивке и с воланами, а сзади бант! Такое было только у двух человек – у меня и у Мальвины. Челюсть у меня при виде платья отпала, глаза выпучились, слезы автоматически высохли. Помню всю жизнь.

NATALIA SLYSHCHENKOVA

* * *

На мой девятый день рождения мамин брат-геолог привез мне платье из шелка цвета капучино. Обычно я в штанах всегда ходила. В честь праздничного дня решила нарядиться. И после обеда и торта мы пошли гулять с моими гостями на площадку с качелями-каруселями. Я, забыв, что я не в штанах, а в шелковом платье, полезла на карусели. И, благополучно зацепившись за торчащие от сварки швы, оторвала половину подола. С тех пор платья почти не ношу. Вдруг поняла: так вот оно в чем дело!

ОЛЬГА ЧЕ

* * *

У меня было самое прекрасное на свете платье из… ткани для наволочек. Мне было лет восемь, и мама сшила мне платье – белое в разноцветных горохах, и выглядело оно совсем не как наволочка, потому что беленькую кокетку для него вышила мамина подруга: она в то время зарабатывала машинной вышивкой. Блистала в нем на открытом уроке в школе, как щас помню.

ВЕРА ХАЛДЕЙ

* * *

Мне было пять лет. У меня было “принцессишное” платье в мелкий бутончик. Розовое, рукава фонариками. Его сшила настоящая портниха. Оно мне страшно нравилось, я в нем себе нравилась еще больше. И вот мы с моей соседкой болеем ветрянкой. Болеем обе, играем у меня. Наряжаемся, как сейчас помню, в невест. Нарядиться в невесту с таким платьем не вопрос – из марли для глажки делаю фату, надеваю и подхожу к зеркалу. Долго смотрю на себя в принцессишном платье, фате, с лицом в частый зеленый горошек… Ну, в общем, с тех пор я о себе очень много не воображала. И замуж пошла в джинсах и свитере.

ИРИНА ГОНЧАР

* * *

Я в детстве презирала платья, к огромному отчаянию моей матушки, которая хотела, чтоб я была принцесса. Но я уже в три года на предложение “сделать мне прическу, как у принцессы” скалила зубы и рычала: “Я не принцесса, я серый волк!” Как-то мама добыла два невероятных китайских платья с вышивкой на груди – розовое с птицами и голубое с рыбами. Я их игнорировала, у меня был хит сезона – джинсовый комбинезон. Мы поехали в командировку в Саратов, жили там на частной квартире. И вот я (мне было семь) вышла погулять, и местные мальчишки меня окликнули: “Эй, мальчик, как тебя звать?” Это была сбывшаяся мечта! Сейчас я заведу друзей, которые не знают, что я девчонка, и проведу обалденные две недели! Я представилась Мишей и дней десять наслаждалась жизнью. Но к середине последней недели со мной что-то случилось. Я невыносимо захотела надеть платье. С рыбами. Ревела весь вечер: “Мама, я так хочу надеть это платье, но я же Миша!” На следующий день я его надела, и все взрослые поддержали мою легенду, что мы с Мишей близнецы, он уехал, а Маша приехала. Никто не поверил, конечно. Все ржали и говорили: “Мишка, снимай платье и побежали купаться!” Сняла и побежала, потому что желание удовлетворила и успокоилась. Никогда с тех пор мне больше платьев не хотелось.

LILITH WOLF

* * *

Было Платье и у меня. Помню его до сих пор. Мне было лет десять, девяностые, многодетная семья… Тогда частенько случался обмен вещами между семьями-друзьями, и после одного из таких обменов мама достала из сумки Платье. Юбка солнце-клеш! Я пробегала в нем все лето и даже спала бы в нем, если бы мама разрешила. Пришла осень, Платье убрали вместе с другими летними вещами… А на следующее лето мы его не нашли. Горю моему не было предела. Прошло время, мамы не стало, и в один из дней я нашла Платье на антресолях. Конечно, оно было мне уже мало… Поплакав над ним, я его отдала, а вот кому – уже не помню. Но то ощущение СЧАСТЬЯ, которое я испытывала, когда кружилась, а юбка мягкими волнами развевалась вокруг, помню до сих пор.

ЕЛЕНА МАШКОВА-КОТЫРЕВА

* * *

Мне было четыре или пять, и мне купили платье. Ситцевое, обычное, в мелкий рисунок. Фишка была в том, что оно зашибись как кружилось! И я помню, как каждое утро требовала надеть “то платье, которое кружится”. Особенно папа недоумевал. Ему было сложно понять. И я надувала губу, когда предлагали “вот это розовое с рукавами-фонариками”.

ЮЛИЯ НОЗДРИНА

* * *

В мои года четыре привез мне папа платье из столичной командировки. Пластмассовый оранжево-белый кошмар, который был еще и невероятно велик мне (папа то ли не угадал на пару-тройку размеров, то ли схватил “что давали”). Пока я “вырастаю до него”, было решено дать его поносить на время моей двоюродной сестре (прекрасной, высокой и стройной Елене). Мои слезы не смягчили родственников. Я и до того завидовала сестре, но в тот момент, похоже, отчаянно и внятно начала сходить с ума. Но когда наша семья приезжала к Ленке в гости, мы с ней тайком выносили платье под одеждой на улицу, я переодевалась в него в каких-то кустах и подвалах, а потом мы час-два гуляли по району, избегая быть замеченными из окна или с балкона. Никогда больше я не чувствовала себя настолько прекрасной. К тому моменту, как я до него доросла, оно куда-то делось…

ПОЛИНА ПОГОРЕЛОВА

* * *

Когда я была маленькая, все платья у меня были дурацкие: на кокетке, широкие – детские. Но был один любимейший голубой сарафанчик В ТАЛИЮ! В талию – как у Натальи Гончаровой на акварели А. П. Брюллова! Мне очень редко его надевали, потому что в нем холодно, погода не позволяла. И вот в байдарочном походе я с утра с боем добилась вожделенного сарафанчика. Плывем – папа сзади гребет, мама впереди рулит, посередине я в сарафанчике в талию. Подплываем к берегу, маме кажется, что уже мелко, она выходит – и с головой уходит под воду, подняв фонтан брызг! Я страшно, ужасно реву: “Сарафанчик в талию! Сарафанчик в талию!” (Он обрызган, весь мокрый, и я понимаю, что сейчас заставят его переодеть, а что родная мать на глазах утопла, это как-то не важно.)

ТАТЬЯНА ЛЕВИНА

* * *

Я сейчас почти не ношу платья, а в детстве, кажется, только в них и ходила. Мне их шила мама, красивые и необычные. Но запомнились мне не мои наряды, а мамино платье, которое я тайно доставала из чемодана и представляла себя принцессой в нем. Это было платье со второго дня свадьбы, голубое с люрексом. И – самый восторг! – с длинными перчатками. Чемодан был весь набит сокровищами… Свадебное платье бабушки (я, кстати, не сразу поняла, что за платье. В моем детском мозгу все свадебные платья были похожи на торт, а тут было строгое платье с коротким рукавом), платья мамы и тети (они их тогда уже не носили, но остались фотографии). Детский рай.

МАРИНА МАТЕХИНА

* * *

Было платье, в школе, сшитое собственноручно из настоящей шторы, полупрозрачной, вишневого цвета. Коротенькое, с кучей оборок на юбке. С такими огромными крыльями, в классическом стиле восьмидесятых. Сшила я его за ночь, оно было страшно коряво сделано (девятый класс!), ужасно неудобное, но я была собою очень горда.

АВРОРА

* * *

Моя мама выходила замуж в коротком обтягивающем платье цвета типа “Тиффани Блю”, а ткань вся в люрексе. Мне было разрешено его примерять, когда захочу. Лет в 5–6, да и позже, когда оставалась дома одна, я надевала его, а оно получалось мне в пол, и я прохаживалась в нем, чувствуя себя настоящей Снегурочкой!

ЕЛЕНА ШИШКОВА

* * *

В моем детстве тоже как-то было плохо с выбором платьев. Тем более что я была очень, ну очень худая, и найти платье на меня было очень трудно. Поэтому все шилось, перешивалось индивидуально для меня (все равно больше никому не подходило). А когда я оставалась одна, я доставала из чемодана мамино свадебное платье. Это, конечно, не современные платья, а обыкновенное короткое белое платье, из какой-то очень дорогой по тем временам ткани (1963 год). Я его надевала и представляла себя невестой. А вместо фаты была накидушка с подушек.

НАТАЛИЯ АТАПИНА

* * *

По мне сейчас не скажешь, но я обожала наряжаться. Первое платье, которое я запомнила, – горчичного цвета, с вышитым цветочком на груди, импортное, вероятно, завезли в город партию и мама его “доставала”. На следующий день в садик пришла я и еще одна девочка в точно таком же платье. У взрослых была бы трагедия, а мы пришли в восторг, весь день держались за руки и говорили, что мы близняшки.

AIJAN MYNBAEVA

* * *

Классе в пятом или шестом я шила себе платье из марли, белое, с серебряным широким поясом из обратной стороны молочного пакета. Там внутри была такая серебряная бумага, чтобы пакет был водонепроницаемый.

НАТАЛЬЯ РУСЯЕВА

* * *

Было синее платье в клеточку, типичное для того времени, мне его подарила на семь лет соседка тетя Таня. А первое любимое подарили на день рождения в 11, и я себе в нем казалась очень легкой – это, пожалуй, был самый счастливый мой детский день рождения: с платьем мне будто подарили веру в себя, в красоту, во что-то, наверное, обычное для других девочек, – но ко мне оно пришло только тогда. Платье было шелковым, по светлому фону были рассыпаны некрупные вишенки. Еще повезло – это был очень теплый апрель, и я и моя подруга Оля вышли с бадминтоном во двор; мы были юны и прекрасны, у нас все получалось, нам говорили комплименты, а нам было все равно! А как в этом платье можно было кружиться и кружиться, и оно шло волной, и нужно было поднимать руки, чтоб волну не сбивать и при этом удерживать равновесие…

SOLMAZ GUSEYNOVA

* * *

Мне было около 9 лет, и мама привезла мне из Баварии платье: белое в меленькую розовую полоску с матроской (такая штука, как воротник, накидывалась на плечи и завязывалась спереди). Я помню, как ждала Нового года, чтоб надеть его. И как простудилась, но лежала в постели под елочкой гордая, довольная и, конечно, в платье.

KSENIA SELINA

* * *

У мамы была белая нейлоновая ночная рубашка в пол. Американская, купленная у знакомой спекулянтки. Открытые плечи, гофрированная оборка, спереди и сзади переходившая в лиф, под грудью вставка треугольная и чуть завышенная талия. В 12 лет я считала (впрочем, и сейчас не готова это оспаривать), что это самое красивое платье. Ох… Когда дома никого – платье, вальсы Шопена в исполнении Беллы Давидович (других не было). Наташа Ростова прошла мимо, но когда я стала читать Джейн Остин – всех героинь мысленно одевала в мамину ночную рубашку.

ВЕРА ПРОРОКОВА

* * *

В 60-х дедушка купил кусок яркого голубого атласа с мелкими матовыми звездочками, из которого бабушка сшила маме костюм Снегурочки. К следующему Новому году его перешили на платье Снежной королевы. Я обнаружила эту невозможную красоту, когда меня в четыре года оставили у бабушки на три летних месяца. Примерила в самом начале и больше не сняла. Целыми днями гоняла по улице, лазила по деревьям, не отказывала себе ни в чем. За лето платье в пол неслабо потрепалось, выгорело под южным солнцем. Бабушка называла меня “цыганенок”, но чувствовала я себя эти три месяца, понятное дело, как королева.

VICTORIA AFANASYEVA

* * *

На какой-то из детских дней рождения, лет пять или шесть мне исполнялось, обе бабушки подарили мне по платью. Бабушка с папиной стороны подарила платье “дорохо-бохато”, красное, с бархатным жилетиком и огромными подсолнухами, могла себе позволить. А мамина мама подарила “кружевной белый торт” – со всеми этими воланчиками, розочками, открытыми плечами. Я думала о нем – “божественно красивое”, особенно прекрасными и благородными мне казались открытые плечи, которые мама на детских праздниках все пыталась мне прикрыть. Стоило оно какие-то копейки, особенно по сравнению с “дорогим-богатым”. И бабушка, уже умирающая, по-моему, в это время, увидев этот контраст, разрыдалась: “Какая же я бабушка, если не могу подарить внучке дорогой подарок”. Бабушки не стало где-то через год или два, а узнала я об этих ее слезах совсем недавно и все думаю, как же мне теперь ей рассказать, что то платье для меня так и осталось самым дорогим и прекрасным за всю жизнь.

ЛОРА СУСЛОВА

* * *

Было у меня платье в раннем детстве, которое отец привез из командировки на Кипре в 97 или 98 году – из красивого белого кружева, рукава с буфами, – но как же я его ненавидела! Потому что мечтала я о совершенно другом платье, из магазина у нас в Железногорске. Как сейчас помню: их висело три, этих корейских синтетических чуда, вырвиглазно-маркерных цветов: голубого, ядовито-пастельно-зеленого и персикового. Я хотела персиковое: на нем были такие цветочки и безумные воланчики, ленточки, оборочки – короче, великолепный китч, вдобавок шуршащий при любом движении, как пластиковая клетчатая сумка. Мне казалось, что ничего лучше этой корейщины придумать было нельзя.

МАРИЯ КАЛИНИНА

* * *

К утреннику нужно было платье. И вот мне объявили, что тетя моя достала подходящий наряд! Я снова и снова расспрашиваю о платье, какое оно. Розовое. В цветочек. М-м-м. С поясом. С поясом!!! Как я мечтала об этом платье с поясом, о том, как я красиво завяжу его бантом. В день утренника приезжает тетя, после сна наряжают меня в платье с поясом. И завязывают его сзади! Я не хочу сзади, а мне не разрешают завязать впереди, потому что не так задумывал автор. Это платье – одно из самых больших моих разочарований.

AKKMARIYA

* * *

Моя прабабушка отлично вязала. А в советское время чистая шерсть почему-то бывала только колючей и никакой другой. В Баку тогда было фотоателье на улице Коммунистической, где все поголовно фотографировали детей. Поэтому у всех бакинцев, кто родился вокруг 1980-го года, непременно есть детское фото на кресле и с белым круглолапым медведем. Для фото с медведем меня заставили надеть безбожно колющееся платье. Красное, с белым воротничком, безумно красивое. Мне было примерно три года, не хватало мышечной массы для сопротивления, так что взрослые меня победили. Поругали, обозвали пару раз “карабахским ишаком”, смыли слезы и повели фотографироваться. На фото у меня лицо такое: “Я вырасту и всех вас убью”. И все, кто видел это фото, говорят, что вот это мое истинное лицо и есть. А шмотки я проверяю запястьем, когда покупаю, и беру только абсолютно мягкие.

АЛИЯ ХАГВЕРДИ

* * *

Мне уже было девятнадцать, но родители все еще контролировали покупку одежды, считая, что сама я одеваюсь безумно и вычурно. И вот свадьба у сестры. С мамой идем на рынок и покупаем платье персикового цвета, верх из кружева, низ от талии – органза. Такая противная органза, на которой даже пятно воды след оставляет. На свадьбе оказалось, что все девицы моего возраста в крутецких платьях в обтягон и с разрезом таким огромным, модно было, а я… девочка-дюймовочка. У меня сразу испортилось настроение, но, чтобы добить меня окончательно, официант капает красным соком прямо на эту органзу проклятую. Я, рыдая, иду на кухню банкетного зала, начинаю отмывать, сушить, получаю огромное пятно от воды и тут меня накрывает, и я начинаю визжать просто на всю кухню: “Я выгляжу ужасно, а-а-а-а-а!!!” Короче, я так визжала, что всех поставила на уши, и даже невеста меня утешала, а родители поспешили увезти меня домой. Дома я просто вышвырнула это платье. Больше против моей воли ничего не покупалось. Особенно платья для торжеств.

FA MAGDI

“Страшно быть перестало”: истории о платьях, мамах и бабушках

* * *

Моя маленькая внучка, которой 4 года, однажды пристально так посмотрела на меня и сказала: “Тебе надо покупать красивые платьица, и тогда ты не будешь стареть”. Я ей верю.

ЛЮДМИЛА БУБНОВА

* * *

Когда моя мама умирала, она долго сохраняла подвижность – правда, из дома не выходила, но по квартире передвигалась нормально. И вот обычный субботний день, солнце светит, месяц март кончается. Мама слабая, но говорит нормально, чаю даже попила со мной, и я пошла в гостиную, платье кроить. В прогрессивном журнале “Бурда” была модель такая, платье из синего хлопка, типа гипертрофированной школьной формы, только с завышенной талией, большим треугольным воротником и юбкой до щиколоток. Но хлопка у меня не было, да и холодно в хлопке ходить. Посмотрела я на свой кусок синей шерсти, разложила на полу и стала прикидывать, что можно из него сшить. Потом услышала, что мама зовет, пошла к ней. Через час вышла в гостиную и эту синюю ткань повесила на зеркало. Потому что мамы больше не было. Там эта ткань и провисела девять дней. А потом в мозгу у меня что-то перемкнуло, и я все-таки сшила из этой ткани то самое синее платье. Которое стояло колом, скрывало меня всю, было страшным – но ничего другого я носить не могла. Полгода я его стирала вечером, утром снова надевала и шла учиться или типа того, насколько это возможно в клинической депрессии. Потом платье просто висело несколько лет в шкафу и мне было страшно к нему прикасаться. А однажды пришел мой Саша, унес его и сжег. Потому что оно было как гроб. Он так сказал.

ДИНА ЛУКЬЯНОВА

* * *

Было платье для дочери, которое я перешивала из своего бархатного, соединив вишневый бархат с такого же цвета какой-то блестящей тканью в лихие 80-е. Получилось прекрасное “принцессино” платье для 14-летней красавицы. Все завидовали и спрашивали, сколько стоит и где достали.

АНОНИМНО

* * *

Когда-то давно мне назначили суд на мой день рождения. Гости пришли прямо на суд (но цветы запретили пронести в зал). Мама тогда подарила мне платье на случай ареста (не страшного, смешного, на 15 суток). Хотя в платье есть шнурок, а в тюрьме шнурки нельзя. До сих пор это платье самое любимое.

YANA TEPLITSKAYA

* * *

У моей мамы было платье из тонкого, какого-то необычайно приятного на ощупь трикотажа насыщенного сине-голубого цвета. И было оно парадно-праздничное, в общем, не в гости, но на свадьбу или юбилей. И все торжественные события моего детства прошли под мысль о том, что когда-нибудь однажды это платье отдадут мне. Вот до сих пор смотрю на старые фотки и греюсь этим воспоминанием… Отдали его мне, когда мне было лет шестнадцать. Какое же это было счастье! Все первые маски у меня были с подкладкой из этого сказочного трикотажа. И до сих под куски лежат, ждут своего часа. А [вообще] у меня платьев нет. Не люблю.

RUSSELL D. JONES

* * *

Несколько лет назад умерла моя бабушка. И я вдруг поняла, что на похороны мне надеть нечего, нет ничего подходящего. Ни платья, ни брючного костюма – вообще ничего. Не то что черного – даже темно-серого, например. Тогда я, глотая слезы по любимой бабушке, поехала наугад в ближайший торговый центр за платьем. И так открыла для себя платья от Love Republic. Подходящее по фасону, цвету и цене нашлось только у них. Несколько лет оно висело у меня просто так. А зимой я надела его в театр. Такой вот подарок от бабушки получился. А ведь она мне в девяностые и нулевые шила какие-то юбки, модные, купить такое мы не могли себе позволить, бабушка спасала, хотя терпеть не могла всего этого рукоделия.

ANNA YASTREBOVA

* * *

Моя прабабушка была известным на всю Москву модельером, звали ее Варвара Данилина, она обшивала весь Большой театр, одевала Любовь Орлову. И мне по наследству досталось платье ее работы. Дивное, ветхое. Ему лет 80, не меньше. Но я его носила по особым случаям. Однажды перед торжественным мероприятием, где я была ведущей, решила я это платье постирать – вернее, почистить в химчистке. И на этом его запас прочности иссяк: оно рассыпалось прямо на мне в прямом эфире. То есть буквально: там было сорок пуговок на спине, которые со звоном начинали осыпаться, стоило мне хоть чуть ссутулиться. И полвечера моя сестра, которая, к счастью, оказалась рядом, подхватывала ползущие у меня на спине швы нитками. Мы регулярно убегали в какую-то подсобку и, хохоча, меня штопали. Платье больше не ношу, но все мечтаю повесить на какой-нибудь манекен и любоваться им со стороны. Оно действительно невероятное.

МАРИНА ЮШКЕВИЧ

* * *

Моя мама в 1976-м самостоятельно сшила себе свадебное платье, невзирая на все приметы: белоснежное, хлопковое с тонким кружевом, – не представляю, где только ткань нашла в маленьком, далеком от Москвы городке. Очень красивая была невеста. Но мама легко относится к вещам, и когда мне в пять лет потребовался наряд на какой-то праздник, она так же легко разрезала свое платье и сшила мне из него что-то типа комбинации оверсайз, с кружевом по подолу, на тонких бретельках. Все восхищались и говорили, что я чистый ангел. Платье с нами осталось на всю жизнь. В десять лет комбинация превратилась в игривое платьице, чуть закрывающее попу, в пятнадцать я носила его как майку – с шортами на море. Сейчас мне тридцать два, платье лежит где-то в закромах у мамы, но я планирую одевать в него свою будущую дочку. Такая вот история поколений.

NATALIA POROSHINA

* * *

Я в мамином свадебном, нашив атласный кринолин, играла в школьной постановке “Горя от ума”.

TATIANA AMOSOVA

* * *

Бабушка моя была мастерица вязать. Когда мне исполнилось пятнадцать лет, она связала мне по моему заказу два платья. На самых тонких спицах. Серое, длинное, горловина сбоку, на маленьких серебряных пуговках, и темно-синее с воротником хомут, почти по щиколотку.

Я носила их постоянно, все музучилище и весь институт. Не знаю, где серое, но синее висит у меня в шкафу в другой стране. Прошло сорок лет уже. Это память о моей бабушке. Думаю, что и сейчас, если надену, будет супер.

АНОНИМНО

* * *

Мы с подругой, тоже активисткой, боролись с каким-то очередным государственным драконом, почти не спали, не ели и очень боялись. Непросто звонить еврейской маме и просить отформатировать все флешки на случай обыска. Мама тогда, отформатировав флешки, начала мне шить платье. А когда дошила, все закончилось: ФСБ осталась, пытки остались, но страшно быть перестало и опасность тоже закончилась, кажется. На оранжевое платье мама пришила ящерицу, которая все время отрывается. Раздавленный дракон такой.

YANA TEPLITSKAYA

* * *

Самое волшебное платье точно вот это – сшила дочке на “выпускной из садика”, под давлением и при некоторой поддержке обеих бабушек. Мой личный мир в это время распадался на куски, но получилось как-то собраться ради этой идеи и совершить чудо: платье струилось, не было жарким и почти не мялось, а потом стало хитом всех праздников на последующие несколько лет, пока не перестала сходиться молния на спине.

GAYA TRZN

* * *

Мне было семнадцать лет, и меня ждал школьный выпускной. Я была золотой медалисткой и хорошей девочкой, которую за год до этого накрыло ярчайшим подростковым протестом. Я бунтовала против всего и вся, встречалась с парнем намного старше меня, которого родители терпеть не могли, ссорилась с ними постоянно, а еще отрастила аккуратную стрижку в гриву ниже лопаток и сама покрасила волосы, проколола дополнительные дырки в ушах, носила мини-юбки и чувствовала себя отчаянной красоткой. И вот нужно было платье на выпускной. Тогда все хорошие девочки одевались а-ля первый бал Наташи Ростовой – какието пастельные газовые облака и локоны на голове. Мне же все это, разумеется, категорически не нравилось. И моя мама – великая, великая женщина, – несмотря на все мое поведение (прямо скажем, так себе было поведение) поехала со мной покупать платье. Все мне не нравилось, от всего я крутила носом. Мама стоически терпела. Мы пошли в какой-то суперунивермаг на Новом Арбате. И там было ОНО – великолепное, невероятное платье. Оно было черным, с бархатным низким лифом с сумасшедшим вырезом, с корсетом и пышной короткой юбкой из какой-то шелестящей ткани. Я в него влюбилась, оно было прекрасно, черно и страшно вызывающе, и я в нем была вроде и нарядно одета, а вроде и почти голая. То-то директриса и прочие обрадуются! Так вот мама и бровью не повела, не то что не предложила мне хотя бы попробовать что-то поскромнее, а с энтузиазмом поддержала мой выбор, назвала платье стильным и необычным и сообщила, что оно мне очень идет. И почти без вздоха выложила за него баснословные совершенно деньги. В платье я была ослепительна, надевала его потом еще несколько раз на вечеринки и танцы и всегда производила фурор. Оно и до сих пор в шкафу висит. А парня, слава богу, бросила, и с мамой с тех пор дружу нежно и близко, и никогда больше с ней не ссорилась.

ВЕРА ПРИЙМА

* * *

Самое красивое платье в моей жизни сшила моя бабушка – для себя. Оно было темно-синее в крупный белый горох, с отрезной летящей юбкой. Из шелкового шифона. И пуговки были обшиты этой тканью. Бабушка как-то разрешила мне надеть его по торжественному поводу. А потом это платье разрезали по спине на всю длину, потому что бабушку в нем похоронили.

ЕКАТЕРИНА СТАРШОВА

* * *

В мои семнадцать мозг у меня был заточен на химию, биологию и велосипеды, но никак не на платья. Соседке год как купили крутые ролики на силиконовых колесах, и я просто умирала от зависти – своих роликов у меня не было, был только велосипед “Урал”, который перешел мне от соседа. Я даже дышать на него боялась. И вот после экзаменов, сданных на все пятерки, мы с мамой поехали покупать мне платье на выпускной вечер в школе. В 1997 году моллов еще не было, зато была барахолка, где тусовался весь город. Это сейчас словосочетание “купить на барахолке” означает “носить ширпотреб”, да и перестали люди афишировать свои походы туда, а тогда только там можно было встретить всех и купить все. Мы приехали, а там продают ролики. РО-ЛИ-КИ! Зеленые. На силиконовых колесах. С черными вкладышами. В общем, я за пять минут убедила маму, что мне нравится вот то белое с золотыми пуговицами платье, которое стоило копейки, зато давало мне возможность прямо сейчас, за пятерки, за хороший аттестат, вымолить у мамы ролики. Домой мы приехали с этим жутким платьем – и с роликами. Платье я засунула в шкаф, а ролики надела и не снимала их ровно неделю. За два дня до выпускного я таки решила достать платье и пришла в ужас. Какой-то трескучий искусственный шелк, аляповатые пуговицы, жуткий покрой. Я сидела около шкафа и тихо плакала, потому что понимала, что второго платья мне никто не купит. Ошиблась – выловив меня с мокрыми глазами, прижав к стенке и буквально вытащив из меня правду, мама посмеялась и сказала: “Слава богу, а то я понять не могла – ты мне цирк на барахолке из-за роликов устроила или у тебя со вкусом все так плохо”. Мы тут же снова поехали на барахолку и купили мне платье. Нормальное. Я его потом кому-то отдала, а предыдущее, жуткое, до сих пор лежит у меня дома.

ТАТЬЯНА БЕГАЙКИНА

* * *

Я чуть со стыда не сгорел, когда увидел ее в этом черном платье с ужасающим кружевом. Несмотря на то, что мне было семь, я понимал: твоей маме двадцать три, такое бывает, она хочет быть красивой, хочет надеть это дефицитное и дорогущее платье, купленное на рынке рядом с полугнилыми помидорами. Верх был прозрачен настолько, что виден бюстгальтер, тоже дефицитный и дорогущий, тоже, как сейчас понимаешь, безвкусный и крайне вычурный. Она, навесив на себя все самое лучшее (а мы понимаем, как выглядело самое лучшее в эти лихие времена), шла есть майонезное оливье к своей свекрови. Которая трижды медсестра. Которая свято знала: у родителей первой и четвертой группы крови не может родиться ребенок третьей. То есть ты понимаешь, что в правом углу, ну вот честно, мамин лифчик, в левом – тотальная уверенность в своей правоте бабушки: проигравшему быть. Но, сев за стол и выпив бокал детского шампанского, я твердо решил: моя мама, милая и прекрасная, еще девочка, должна, просто обязана, чувствовать себя привлекательной, чувствовать желание мужчин, зависть подруг, осуждение пенсионеров, да и вообще показывать чаще этому миру свою грудь хорошего четвертого размера.

ALEX GOOL

* * *

Мамин юбилей, через четыре часа начнется банкет в столовой на работе. Мама в слезах и расстройстве – ей не нравится костюм, который она для этого случая приготовила. Ну что ж, мы с ней достали все наши тканевые запасы и из трикотажной ткани, коричневой в синий цветок (я ее когда-то на брюки присмотрела), за три часа соорудили платье. Я закалывала прям на маме, потом прострачивала, вышло очень красивое платье с вырезом “качелькой”, без рукавов, длинное и с высоким разрезом сбоку. Потом мама в нем еще на праздники ходила, и я у нее выпрашивала поносить.

ЕВГЕНИЯ ЧИКУРОВА

* * *

Моя мама порезала свое свадебное, чтобы сделать мне костюм Снежинки в садике.

ЯРИНА ВОВК

* * *

Моя мама из свадебного платья сделала мне костюм Царевны-лебедь! Платье было из парчи, кололось, но я была царевна!!!

СВЕТЛАНА ГРОМОВА

* * *

У меня было много платьев и не только… Потому что мама шила, но шила нам с сестрой ВСЕ ОДИНАКОВОЕ! От костюмов и платьев до пальто, а мы такие разные, и внешне, и внутренне. Выпускной, школа, 90-е. Надо сказать, что шила мама быстро – одна ночь, и все готово. Все по последней моде. Мы с сестрой шить не умели, да так и не научились. И вот – вечер перед выпускным, тафта! Мама решила меня проучить – и, конечно, в самый неподходящий момент. Мол, накосячила, шей сама… Я просидела над платьем весь вечер, понимая, что идти не в чем, да и настроения никакого. Легла спать. А мне еще однокласник нравился, ухаживал за мной, но в пределах школы, дальше дело не шло. Наутро платье было готово, только оборки пришить осталось! Которые, по-честному, я сама и пришивала. И хотя на выпускной опоздала, платье произвело настоящий фурор. Танцевала с тем самым мальчиком весь вечер. Все было как в тумане… А еще каждый год на день рождения отца покупала новое платье. Ему они очень нравятся. Всегда ношу их с удовольствием, ведь они подчеркивают женственность и индивидуальность, а женщин в платьях все меньше. У меня подросла дочь, обожает платья и шьет!