Текст книги "Три билета в Париж"

– Так, бросайте все немедленно и пошли отсюда, – разбудил ее резкий голос Александры, которая тут же обратилась к четвероногим: – Не сердитесь. Мы сейчас уходим. Все, больше не будем.

Собаки продолжали смотреть на Ольгу воспаленными глазами и злобно рычать. На Светлану они вообще не обращали никакого внимания, да и с Александрой не собирались разбираться, направляя весь своей гнев на осквернительницу могилы.

– Быстро все закопай и уходим, – приказала Александра.

– Вот уж нетушки, – ответила Ольга, вставая и кидая лопатку рядом с вырытой ямой. – Закапывай сама, если хочешь. Я вырыла – с меня хватит. Хочешь, чтоб меня сожрали?

– Об этом раньше надо было думать, – заметила Александра, повернулась и направилась прочь.

Одна из собак, стоявшая спиной к яме, начала задними лапами разбрасывать землю в стороны. Вторая опустила нос вниз.

– Пошли, – дрожащим голосом прошептала Светлана. – Все равно ничего нет.

Светлана на ватных ногах двинулась вслед за Александрой. Ольга замыкала шествие. Собаки какое-то время оставались у разрытой ямы, потом повернулись и потрусили вслед за подругами – и так и следовали за ними до ограды, пока девушки не покинули пределы кладбища, словно охраняли его от нежелательных посетительниц.

Подруги молча шли вдоль ограды к трамвайной остановке. Потом Ольга начала материться, резко дернула подруг за рукава штормовок и повернула на себя.

– Ну, что еще? – спросила Александра. – Нашла что-нибудь?

– Там ничего нет, – ответила Светлана вместо Ольги.

– Может, не с той стороны копали, – заметила пришедшая в себя Ольга.

– А ты готова попробовать еще раз? – внимательно посмотрела на нее Александра.

Ольга молчала: пробовать еще раз ей не хотелось.

– В любом случае вряд ли кто-то стал бы закапывать в землю деньги, – примирительно сказала Александра. – Тем более тут почва влажная, болотистая. Раньше-то здесь болото было. А нам ведь по большому счету деньги были нужны.

Ольга кивнула и, вспомнив о лежащих дома баксах, устремила мечтательный взгляд в окно трамвая: она уже практически полностью отошла от приключения и строила планы. Но человку всегда мало. Ей хотелось еще денег. И побольше.

– Знаете что, девчонки, – вдруг заговорила Светлана.

Подруги тут же повернулись к ней.

– Мы, наверное, опоздали.

– В смысле? – хором спросили подруги.

– Вы же видели, что могила прибрана и на ней свежие цветы растут?

Подруги кивнули.

– Значит, здесь недавно кто-то был…

– И нашел то, что тут лежало, – закончила фразу Ольга. – Логично. Сообразительная ты наша. Раньше надо было ехать.

Александра пожала плечами. Светлана молчала. Ольга была готова кусать локти.

За полгода до описываемых событий.

– Хочу познакомить тебя с одной очень интересной дамочкой, – сказал как-то полковник Сергею.

– Я… э…

– Я понимаю, что с этим делом у тебя проблем нет, – хохотнул полковник. – Тем более есть всегда готовые девочки. Вот ведь шлюшки! Но тут другое… И она старше тебя. Но она – наш человек. Не знаю, что бы мы делали без нее.

Но они оказались знакомы, правда, раньше отношения между ними были отношениями учительницы и ученика, причем ученика, совершенно не интересующегося предметом учительницы.

– Никогда бы не подумал, что вы… – сказал Сергей.

– Давай будем на «ты», – улыбнулась учительница.

– Мне как-то неудобно, ведь вы, то есть ты…

Она погладила его по щеке.

* * *

– Готовься, – сказал папа Васе. – Я обо всем договорился.

– Правда? Папочка, ты – гений! Очень сложно было?

– Гораздо легче, чем я предполагал, – признался Васин папа.

– А… когда?

– Это я тебе скажу отдельно.

– А… где?

– Думаю, у нас. Мать я сейчас на Кипр отправлю. Она уже две недели стонет, что у нее загар сходит. Тебе ведь будет удобнее дома? И ты дома будешь чувствовать себя увереннее, так?

Вася не прекращал улыбаться.

* * *

Девочка из неблагополучной семьи продумывала дальнейший план действий. Почему-то вспомнилось, как она лишилась девственности. Какие девки дуры, те, которые отдаются по любви! Какая любовь?! Мужикам одно надо. Юля свою девственность продала задорого. Она вообще все пока делала правильно. Только бы и дальше не ошибаться!

* * *

Новый инструктор Валера быстро понял, что девочка из приличной семьи по нему страдает. И вообще Алена выделялась среди других девочек – хотя бы тем, что она росла в… нормальной семье. У нее были мать и отец, они не пили, домой не водили никаких компаний. Дома никто никогда не напивался до поросячьего визга, даже во время праздничных застолий, потом не устраивал свальный грех, как тут вспоминали другие девочки…

Алена была чистой. И Валера это сразу понял. И она даже не ругалась матом!

И невинная Алена легла в его постель. Она хотела попробовать. Раз уж все девочки только об этом и говорят…

А потом стала преследовать его повсюду.

Глава 8

В субботу Александра планировала долго спать, отсыпаться после трудной недели, полной приключений. Вечером подруги договорились встретиться у Ольги, чтобы вместе просмотреть хотя бы часть кассет, найденных в деревянном доме.

Александра решила не тащить к Ольге все кассеты – может, часть она потом просмотрит сама. Да и если записи на всех длинные, они в любом случае за один вечер все просмотреть не успеют. Да и куда им торопиться?

Выбирая кассеты, Александра обратила внимание на какие-то странные пометки на них. Для постороннего человека – например, для нее самой – эти пометки ничего не значили. Ни на одной кассете она не обнаружила никаких вразумительных надписей, поэтому взяла три наугад.

Ольга, как и обычно, приготовила кучу вкусностей. Эх, какая жена пропадает! Может, Ольге вообще было бы лучше устроиться поварихой к какому-нибудь бизнесмену, а не прозябать в школе? Например, к родителям кого-то из элитных ученичков.

Александра принесла с собой две бутылки вина из банкирских запасов. Светлана пришла с небольшим вафельным тортиком. Ничего испечь Ольга просто не успевала. Да и нельзя постоянно полагаться на кулинарные таланты подруги.

– Ну, давай сразу ставь первую кассету, – сказала Светлана. – Будем есть, пить и смотреть.

Но в дальнейшем оказалось, что ели и пили они только между делом, прильнув к экрану.

Первая вставленная кассета представляла собой рекламу некоего стриптиз-клуба, причем рекламу весьма своеобразную. Она отвечала на вопрос: чем наш стриптиз-клуб лучше американского?

Параллельно шло два сюжета. В одном рассказывалось о посещении стриптиз-клуба нашим обывателем (у подруг тут же возник вопрос, ходят ли наши обыватели по стриптиз-клубам?), в другом – американского клуба американским обывателем. Над американцами создатели рекламы явно насмехались.

Типичный янки (блондин, с голубыми глазами, не курит, алкоголь не употребляет) в гордом одиночестве приходит в стриптиз-клуб с целью посмотреть стриптиз (и ничего больше) и заказывает пирожное без калорий, пепси-колу без калорий, официантка хвастается, что в подаваемой у них пище – никакого холестерина.

Потом на экране появляется другая картина. Наш мужик, уже немного навеселе после совместного распития спиртных напитков с двумя друзьями решают завалиться в стриптиз-клуб – новый открыли по соседству. В первую очередь идут туда, чтобы добавить: все, что было дома, закончилось. А тут не только выпьют, но и на голых баб поглазеют. А там видно будет.

В нашем стриптиз-клубе напитки на любой вкус (кроме безалкогольного), в пирожном – тысяча калорий, но вкуснотища… К закуске прилагается предупредительная записка, составленная каким-то американским журналистом, посетившим наш стриптиз-клуб: «Если вы будете питаться такой пищей, то у вас после шестидесяти лет могут возникнуть проблемы».

Наши, прочитав записку, думают: «Если я буду это жрать, то проблемы могут возникнуть только после шестидесяти? Это со средней продолжительностью жизни нашего мужика в пятьдесят восемь лет?» – и тут же хором кричат:

– Официант! Тащи еще по три порции!

Потом начинаются выступления. Наши девочки все с натуральными телами, никакого тебе силикона, симпатяги, на любой вкус и такое вытворяют у шеста… Нашим мужикам очень нравится. Они аплодируют, просят еще, девочки стараются, все довольны.

Перед американцем, попивающим свою пепси-колу без калорий, крутится страшнющая баба с силиконовым бюстом. Одна. Американец (в возрасте около сорока) смотрит на нее, как пятнадцатилетний прыщавый подросток, ни разу не видевший голую бабу вживую. Все ближе и ближе подносит американец свое лицо к ее силиконовому бюсту, в результате чего вдруг получает сим предметом по морде и с переломом челюсти попадет в больницу. У нас в клубе это даже теоретически невозможно. Нет, конечно, наш человек вполне может попасть из стриптиз-клуба в больницу с переломом челюсти. Но с такой же вероятностью, как после возвращения в родной дом в темное время суток или пьянки в родном офисе в честь дня рождения бухгалтерши, когда все напились и от избытка эмоций стали бить друг другу морды. В стриптиз-клубе мужики тоже вполне могут начать бить друг другу морды, но скорее всего дело закончится совместным распитием спиртных напитков (опять демонстрировался полный напитков бар) и клятвами в дружбе и уважении друг друга.

Но, предположим, нашему все-таки сломали челюсть. Он регулярно лечится с непострадавшими друзьями и очень ловко поглощает приносимые ими дары. Все ему наливают, чтобы посмотреть, как он потребляет со сломанной челюстью. Всем интересно, всем весело. Наш мужик не имеет никаких претензий к стриптиз-клубу и тем более стриптизершам, которые тоже регулярно навещают больного. Он вообще не помнит, из-за чего началась драка, с кем дрался, с кем потом пил и сколько. О сломанной челюсти узнал только в больнице, куда не помнит как попал.

Американец, не успев вылечить челюсть, подает исковое заявление в суд. Во-первых, требует привлечь к ответственности стриптиз-клуб, во-вторых, стриптизершу, в-третьих, производителя силиконовых протезов. Потом он обращается к администрации штата, требуя в законодательном порядке запретить, во-первых, стриптиз-клубы, во-вторых, силиконовые груди.

После того как американец наконец вылечивает сломанную силиконовой сиськой челюсть, он опять подает в суд, требуя у клуба и администрации штата возмещения морального ущерба, поскольку его Мэри (законная супруга, мать двоих его детей) сломала ему челюсть во второй раз, после того как узнала, где и при каких обстоятельствах он сломал ее в первый. Мэри тоже подает иск в суд.

Маня, жена русского героя, узнав, что ему сломали челюсть в стриптиз-клубе, отправляется туда выяснить, не было ли там в то время соседки Варьки, которая давно положила глаз на ее мужика. Узнав, что никакой Варьки не было и в помине, а муж с друзьями просто надирались в стриптиз-клубе, так как это оказалось ближайшее место к предыдущему месту распития спиртных напитков, когда в предыдущем спиртные напитки закончились, искренне радуется, получает за счет заведения пирожное с тысячей калорий (вкуснотища!), блюдо, полное холестерина, и стакан водки, все это употребляет и на радостях сама бросается танцевать к шесту. Все счастливы.

Занавес.

Подруги долго умирали от хохота, просмотрев эту рекламу. Адрес клуба постоянно фигурировал то в одном, то в другом углу экрана. Клуб приглашали и посетить и приходить устраиваться на работу.

– Может, сходим, раз у нас теперь деньги есть? – спросила Ольга.

– Если уж идти, то на мужской, – вполне резонно заметила Светлана. – Должен же у нас в городе быть мужской стриптиз?

– А ты спроси у девочек в десятом или одиннадцатом классе, – посоветовала Александра. – Они тебе обязательно расскажут. Если сами не в курсе, то у мам спросят. У тех, которые дочек на машине утром в школу привозят. Или прямо у мам спроси.

Но у Александры после просмотра рекламного фильма где-то на задворках сознания свербила мысль. Она перекрутила кассету на начало и стала снова просматривать. На выступлении одной из девочек у шеста остановила пленку и пригляделась.

– Помню ее! – воскликнула Светлана, тыкая пальцем в экран. Она училась у нас один год, потом бросила школу.

– Из балетного училища пришла, – кивнула Александра. – У нее травма серьезная была. Упала, перелом неудачно сросся. Денег на операцию не нашлось. С балетом пришлось расстаться. Танцевать больше не смогла.

– В балете. Не у шеста, – заметила Светлана. – У шеста, как я посмотрю, у нее очень неплохо получается. Ладно, давай следующую кассету ставь.

На следующей кассете клуб был тот же или по крайней мере очень похожий. Точно определить подруги не смогли, тем более ни одна из трех ни разу не была в ночном клубе. Адрес на экране не мелькал. Но тут действие было совсем другое. Как говорилось в рекламе, у них все – реально, все – в режиме реального времени. Все – настоящее.

Мальчик с девочкой занимались любовью на сцене перед зрителями.

– Интересно, сколько он сожрал «Виагры»? – задумчиво спросила Светлана, ни к кому конкретно не обращаясь.

Потом началась оргия, в которую вовлекали и зрителей. Мужчины, женщины сбрасывали одежду и такое вытворяли…

Последним пунктом программы было лишение девственности прямо на сцене. Вышла хорошенькая девочка в беленьком коротеньком халатике и…

– Это Юля Чугунова из 9-го «А», – почти хором сказали подруги и переглянулись, потом снова уставились на экран.

– Только снимали ее до перехода в девятый класс, – заметила Светлана. – Это она сейчас в девятом. Кстати, я ее в этом учебном году еще не видела.

– И я не видела, – кивнула Александра. – Как раз думала спросить у деток, куда она подевалась.

Конферансье (или как он там назывался в ночном клубе) проводил аукцион: кто больше даст, тот лишает девушку невинности. Она получает половину суммы.

На сцену вышел покойный полковник Генералов – он дал три тысячи баксов. Действие происходило за тончайшей занавесочкой, потом публике демонстрировали окровавленную простыню. Чугунова сияла, сжимая в руке баксы.

– Интересно, а максимально сколько можно получить? – задумчиво произнесла Ольга.

– Ты что, тоже захотела?! – взревели подруги.

– А почему нет? – удивилась Ольга.

Чтобы увести дико возжелавшую денег подругу от темы, Александра вставила в видеомагнитофон третью кассету. Она даже отдаленно не представляла, чего можно ждать.

Это был чистый компромат. Любовные свидания в комнатках, отделанных то в бордовых, то в голубых, то в черных тонах. Разные девочки, разные мужчины. Часть мужчин подруги знали, вернее, знали их лица, так как они регулярно мелькали по телевизору. Другие, как они подозревали, тоже были людьми известными. Знали подруги и некоторых девочек.

Когда они досмотрели кассету до конца и выключили видеомагнитофон, Светлана заметила, что ей теперь понятно, за что убили Генералова.

– Да неужто? – хмыкнула Александра. – Конечно, могли и за это. – Она кивнула на потухший экран. – Но ведь, как мы поняли, он и оружием приторговывал. Да и вообще, зачем нам знать, за что его убили? По-моему, теперь нам нужно сидеть тихо, чтобы никто, не дай бог, не узнал, что мы прихватили деньги и кассеты и видели оружие. Причем, думаю, за кассеты скорее могут поддать, чем за деньги.

– Эту кассету можно выгодно продать, – заметила Ольга.

– Дура! – заорали подруги хором. – За нее ты скорее башки лишишься! Не вздумай!

– А почему нет? – Ольга хлопнула глазами. – Мы же доброе дело сделаем. Отдадим кассету. А он нам – деньги.

– Кто – он? Их тут на кассете семеро. И у меня дома еще лежат.

– Так переписать можно на разные. По одному сюжету.

– А в тюрьму ты не хочешь? – спросила Светлана у Ольги. – Тут все мужики – сильные мира сего. Тебя за вымогательство вполне могут отправить в места не столь отдаленные. И еще какие-нибудь статьи припаяют. Выкинь эту бредовую идею из головы! Сашка, забирай кассеты и Ольге ни в коем случае не давай. Не хочется как-то тебе, Оля, передачки носить. Давайте успокоимся. Деньги получили. Мужики… ну если мне Горыныч еще позвонит – я с ним встречусь. Попрошу тебе, Оля, приличного мужчину подыскать. Кого-нибудь из политиков.

– Разве среди политиков встречаются приличные мужчины? – искренне поразилась Ольга. – Мои родители говорят…

– Давай не будем цитировать твоих родителей, – сказала Александра. – Я примерно догадываюсь, что они говорят, потому что моя мама говорит то же самое. И ее, думаю, инфаркт бы хватил, если бы я политика в дом привела. Но тут уж выбирать надо: или приличного, или богатого. Ты уж определись. А вообще пора по домам. Я завтра на рынок собираюсь с Анечкой. Затовариться обувью, одеждой… Давайте, девчонки, до понедельника.

За полгода до описываемых событий.

Опытная женщина быстро поняла, в чем проблема Сергея. Ведь все наши комплексы – из детства, а она была неплохим психологом и много общалась с подростками. Он-то, конечно, уже вырос из подросткового возраста, но тем не менее…

Она узнала о привязанности Сергея к отчиму и об отсутствии отца, и о том, что отчима убили и как. Потом расспросила полковника, навела справки в нескольких местах.

Сергей и предположить не мог, что она задумала. Как и полковник.

А она уже начала работу. Начала плести паутину.

* * *

Вася решил после уроков проследить за училкой. Куда она пойдет? Ведь она уже должна знать, что их ждет? Вела она себя с ним, как обычно. Хотя понятно… Не хочет показывать другим.

Училка отправилась на кладбище. Так, похороны… И директриса там! Так, разговаривают… Ой, сколько тут знакомых! Хорошо, что на кладбище много растительности и можно спрятаться. Вася не хотел, чтобы его видели.

* * *

Девочка из неблагополучной семьи смотрела телевизор в комнате у «своего» инструктора.

– Хм, – произнесла Юля вслух. Про себя задумалась.

Девчонку она узнала. Та находилась на базе, когда Юля сюда только приехала, потом исчезла.

И вот всплыла…

Юля поняла, зачем их тут собрали.

Только следовало кое-что уточнить у Доктора. Мало ли что говорит инструктор. Инструктор может не все знать…

И Сережу опять надо будет обработать.

* * *

– Тебе нужно бежать отсюда, – сказал Валера Алене после сеанса любви.

– Зачем? И куда?

– К родителям не хочешь возвращаться? Ну… куда – вопрос решаемый.

– Но… к чему нас тут готовят?

– Ее помнишь?

Валера достал из рюкзака газету и ткнул в цветную фотографию.

Алена узнала девочку. С ней они даже учились в одном классе. Только на базе Алена оказалась, когда девочка уже отсюда уехала. По крайней мере, здесь они не пересекались.

– Она жила на базе? – уточнила Алена на всякий случай.

Валера кивнул.

В статье рассказывалось о девушках, спасенных из жуткого арабского борделя в Израиле. Их нещадно били, плохо кормили, всячески издевались, работать приходилось на износ.

– В Израиле есть арабские бордели? – задала глупый вопрос Алена.

– О господи! – закатил глаза Валера. – Тебя сейчас не это должно волновать. Не то, есть там они или нет. Еще есть в Турции, в Египте и многих других странах. Белые девочки вообще пользуются спросом на Ближнем Востоке. Ты должна думать, как туда не попасть!

– Тогда зачем нас обучают приемам? – спросила Алена.

Валера внимательно посмотрел на девушку.

Глава 9

В понедельник Ольга ушла после третьего урока – у нее занятия закончились. Светлана с Александрой трудились до вечера. В школе не происходило ничего необычного, только новенькая девочка из 7-го «Б» с дико сиплым, прокуренным голосом с большим удивлением узнала от учительницы математики Светланы Николаевны цензурные названия мужских и женских половых органов и очень удивилась существованию подобных слов. Она о них раньше и не подозревала. Александра отобрала у новенького из 9-го «А» нож-выкидуху, какие делают на зоне, применив борцовский прием, которому ее научили еще в институте. Проведение приема произвело на весь 9-й «А» большое впечатление. Потом началось перераспределение денег. Оказывается, новенький поспорил с классом, что никакая училка не сможет у него отобрать выкидуху. Тщеславие Александры потешил тот факт, что весь 9-й «А» поставил на нее.

Вечером к Александре домой в слезах прилетела Ольга. Александра тут же вызвонила и Светлану.

– Ну! – воскликнули подруги. – Куда ты еще вляпалась?

Выяснилось, что после окончания уроков Ольга отправилась на похороны Генералова, которые состоялись сегодня днем.

– Я вам не сказала, потому что вы все равно не смогли бы, – всхлипнула Ольга. – И меня бы стали отговаривать.

– Так что там случилось?!

– Меня обвиняют в его убийстве, – выпалила Ольга.

Александра со Светланой, не сговариваясь, сыграли финальную сцену из «Ревизора».

– Тебя забирали в милицию? – немного придя в себя, спросила Светлана.

– Допрашивали на месте? – поинтересовалась Александра с обеспокоенным видом.

– Ну… можно сказать, на месте. Отвели в сторонку.

– Кто? Милиция, бандиты, военные?

Ответ Ольги заставил Александру и Светлану во второй раз сыграть финальную сцену из «Ревизора».

– Тучка, – сказала Ольга.

Александра со Светланой долго не могли прийти в себя. Наконец заговорила Александра.

– Тучка обвиняет тебя в убийстве Генералова? Я правильно поняла?

Ольга кивнула.

– Ну и что? – спросила Светлана. – Пусть себе обвиняет сколько влезет. Ты послала ее подальше или, как всегда, стушевалась? Краснела и бледнела?

– Оля, я не вижу поводов для беспокойства, – начала утешать Ольгу Александра.

Подруги знали, что Тучка обожает третировать Ольгу, которая не в состоянии дать ей отпор, – как, впрочем, и еще нескольких молодых учительниц. С Александрой и Светланой подобное не проходило.

– У нее есть фотографии, – заявила Ольга и разрыдалась.

– Какие фотографии? – не поняли Александра со Светланой и переглянулись.

– Меня и Генералова.

– Так… – медленно произнесла Светлана и налила вначале себе, потом и другим подругам вина.

– Рассказывай, – велела Александра. – И так, как было. Не приукрашивая и ничего не скрывая. Знаем мы тебя, фантазерку. Ну! Со всеми подробностями.

– Нас с ним кто-то сфотографировал, – сквозь рыдания сообщила Ольга.

– Где? Вы встречались с ним не только на даче? Ты и раньше его знала? Поэтому он и увел тебя тогда от всей остальной компании в доме банкира Пьянчугина? И специально звонил в твою квартиру? – вопросы сыпались из подруг, как из рога изобилия.

– Не-е-ет… – прорыдала Ольга, отхлебнула хороший глоток вина, потом спросила, есть ли водка. Александра достала полбутылки «Синопской».

Из сбивчивого рассказа Ольги, прерываемого рыданиями и потреблением алкоголя, Александра со Светланой выяснили, что у Тучки откуда-то имеются фотографии Ольги (в количестве трех штук), склоняющейся над трупом полковника Генералова, причем сфотографирована она так, что человек, рассматривающий фотографии, скорее всего решит, что это она прирезала Емельяна Петровича.

– Если не ошибаюсь, то когда ты раньше рассказывала нам про твое попадание в погреб… – начала Света ехидным тоном.

– Ну, я же не могла не взглянуть! – взвизгнула Ольга. – А потом побежала прятаться в погреб.

– А кто закрыл щеколду, которую я отодвигала, чтобы тебя вызволить? – суровым тоном поинтересовалась Александра.

– Не знаю… – промычала Ольга. – Правда, не знаю.

– Кто тебя фотографировал?

– Я вообще не знала, что меня тогда кто-то фотографировал!

– Но ведь должна же была быть вспышка! Ее нельзя не заметить! – воскликнула Светлана.

– Ну… вполне могли использовать что-то очень профессиональное… шпионское… – задумчиво произнесла Александра. – Я готова согласиться, что Ольга могла не заметить, как ее фотографируют. Но скажи нам вот что, подруга. – Александра сурово посмотрела на Ольгу – так, что та даже подавилась очередной стопкой водки, которую раньше не употребляла. – Ты все-таки видела или не видела, кто его зарезал?

Ольга судорожно замотала головой.

– А что ты слышала? – задала следующий вопрос Светлана. – Только не ври! Ты же хочешь, чтобы тебе, дуре, помогли!

– Кто-то тогда зашел в кухню… Два человека. Я думала, что это кто-то из вас… ну ты, Саша, с банкиром, или ты, Света, с Горынычем. И потом… Емельян вскрикнул, но как-то сдавленно… Хрюкнул… Какой-то непонятный звук был. Я таких раньше никогда не слышала. Хотя, конечно, никто никого при мне никогда раньше не резал. Даже свинью.

– Дальше, – приказала Александра, когда Ольга замолчала.

Ольга отхлебнула вина прямо из горлышка и продолжила.

– Ну… потом он рухнул. Генералов в смысле. А те… ушли. Быстро.

– Это не могла быть одна Тучка вместо двух человек?

– Да вы что, девчонки?! От Тучки бы дом трясся! И она не может передвигаться… легко. А там были легкие шаги. Даже, наверное, крадущиеся…

– Может, кто-то из этих спецназовцев? – посмотрела Светлана на Александру. – Их же учат передвигаться неслышно? И убили его одним ударом ножа. Знали, куда бить. Били точно, сильно…

Александра спросила у Ольги, что она все-таки сделала дальше.

Ольга призналась, что, когда шаги стихли, она высунула нос из погреба, увидела лежащего Генералова, вначале решила, что ему плохо. Склонилась над ним…

– И обшарила его карманы, – добавила Светлана. – Так?!

Ольга покаянно кивнула.

– Значит, ты вытащила планы у него из кармана?

Ольга опять кивнула.

– И это заснято на пленку?! Дура! Ой, дура!

Подруги какое-то время молчали. Ольга продолжала рыдать. Александра со Светланой напряженно думали, как вытянуть непутевую подругу из переделки, в которую она попала. И не аукнутся ли им самим их поездки в Солнечное и на кладбище?

– Ты еще что-нибудь у него взяла из карманов? – наконец спросила Александра.

Ольга молчала.

– Деньги взяла?!

– Ну не оставлять же их было?! – заорала Ольга. – Вы же тоже взяли из подпола в том деревянном доме!

– Значит, все деньги взяла?! Все?! И у него остался совершенно пустой бумажник?

Ольга опять кивнула.

– Ему же все равно больше было не нужно, – заметила она полушепотом.

– Зато теперь тебе на адвоката понадобятся, – хмыкнула Светлана.

– Погоди-ка, погоди-ка, – заговорила Александра. – А что хочет драгоценная Тучка? И откуда у нее эти фотографии? Не она же сама фотографировала? Как справедливо заметила наша подруга, появление Тучки сопровождалось бы слоновьим топотом…

– И она как-то связана с нашим драгоценным Славой… – напомнила Светлана. – Он же забирал ее у тебя прямо из спортзала. – Она посмотрела на Александру. – Может, фотографировали Славины люди? Он послал кого-то из своих орлов следить за происходящим в доме Пьянчугина… А тут такие кадры… Значит, и убил кто-то из Славиных людей. Мало ли какие у них дела были. Мы же застали его во время каких-то переговоров. Живут рядом. Да и почему не делать совместный бизнес военному, депутату, банкиру и криминальному авторитету? Как раз очень подходят друг другу. Мужики же что-то говорили про бизнес, когда мы приехали! И Славины люди вполне могли одним ударом ножа уложить Генералова. Тоже ведь явно прошли подготовку, может, даже в том же спецназе, потом подались в услужение к Славе. Но зачем им компромат на тебя? И почему подключили Тучку, а не стали действовать сами?

– Ну, сажать-то кого-то надо за убийство Генералова, – сказала Александра. – Запахло жареным. Может, у милиции есть данные на кого-то из Славиных людей. Их прижали, а они…

– Тогда бы они отдали фотографии милиции, а они этого не сделали, – вполне резонно заметила Светлана. – Мы еще не выяснили главного. – Она посмотрела на Ольгу, уже прикончившую водку и опять перешедшую на вино. – Что хотела Тучка?

– Она угрожала отдать фотографии в милицию.

– Это мы уже слышали. Что она хотела?

– Чтобы я… э…

– Вернула украденные у Генералова планы?

– Нет. Про планы она даже не… – Ольга задумалась. – Пожалуй, она не знает про планы. И на фотографиях не заснято, как я у него их вынимаю. И… Я там склоняюсь так, словно… Будто я его убиваю.

– А точно не ты его прикончила? – прищурилась Светлана. – Он к тебе приставать стал, а ты, дорогуша…

– Нет!!! – заорала Ольга так, что в кухню, где сидели подруги, прибежала мать Александры.

– Потише вы! – рявкнула. – Анечка только что заснула! Полуночничаете чуть ли не каждый день, постоянно где-то шляетесь, пьете постоянно! Так и до алкоголизма недалеко. А женский алкоголизм не лечится и на лице очень быстро отражается!

– Мама! – попросила Александра.

– Ты-то ладно, в твое тело можно много влить. А вот вы, девчонки… Ладно, налейте-ка и мне винца полстаканчика.

Мама выпила винца и отправилась назад к внучке и какой-то телепрограмме.

Александра вдруг подумала, что похороны Генералова вполне могут показывать в каких-то «Новостях» или «Вестях», и включила стоявший на кухне маленький телевизор.

Похороны в самом деле показали, но не уделяли им особого внимания. У нас в городе проходит много пышных похорон и гораздо более известных людей, чем какой-то полковник, пусть и друг депутата с банкиром. Тут, правда, в воздух стреляли.

– А где его похоронили, кстати? – спросила Светлана. – Я чего-то прослушала.

– На Смоленском.

– Значит, не рядом с отцом на Волковском…

– Ой, я совсем забыла, девчонки! – воскликнула Ольга.

Александра со Светланой посмотрели на нее.

– Рядом с отцом, – сказала Ольга.

Подруги смотрели на нее непонимающе.

– Да! Да! Я специально подошла к могиле! Генералов Петр Емельянович. И говорили там, что кладут рядом с отцом, тоже полковником. Только годы жизни не помню. И не помню, какие были на Волковском.

– Может, совпадение… – задумчиво произнесла Александра.

– Да уж! – хмыкнула Светлана. – В кармане у Генералова наша подруга находит план расположения могилы Генералова Петра Емельяновича, и отец у нашего убитого Генералова был Петр Емельянович… Странно как-то. Где-то здесь собака зарыта.

– Не надо про собак! – ужаснулась Ольга, вспоминая поход на кладбище и рытье могилы, в которой они ничего не нашли. Или, может, просто не докопались?

– Может, нам и по другим кладбищам нашего города прогуляться? – усмехнулась Александра. – В свободное от работы время? Как раз воздухом подышим, а то мы мало на воздухе бываем. Походим, поищем могилы Генераловых Емельянов Петровичей. То есть Петров Емельяновичей. Надо будет только годы жизни уточнить. Если и они совпадают…

– То надо копать! – с горящими глазами воскликнула Ольга.

– Да ты спятила, подруга, – спокойно заметила Светлана. – И тебе что, мало было Волковского?

– А если деньги найдем?

– Оля! – взвыли Александра со Светланой одновременно.

– Так что же все-таки от тебя хотела Тучка? – вернулась к очень волновавшему ее вопросу Светлана. – Ты скажешь нам или нет?

– Вы Васю Трушина из 10-го «А» знаете?

Светлана в 10-м «А» уроки не вела, Александра, поскольку вела все классы с первого по одиннадцатый, запомнить всех учеников по именам и фамилиям просто не могла. Она попросила его описать.

– Да невзрачный такой. Сморчок. Тощий. Прыщавый. «Гребень» на голове.