Текст книги "Места без поцелуев"

Глава 3

На перроне, у места предполагаемой остановки третьего вагона, собралась довольно многочисленная компания. Сотрудники транспортной милиции, ожидающие третий вагон по профессиональной необходимости, естественно, предполагали, что некоторых пассажиров приедут встречать родственники или шоферы, но чтобы такая публика и в таком количестве…

Седовласый, начальственного вида мужчина лет пятидесяти пяти в длинном темно-зеленом кашемировом пальто прибыл в сопровождении двух накачанных молодцев, в роде деятельности которых сомнений ни у кого возникнуть не могло. Чуть позади стоял тоже весьма холеный господин лет сорока; причем лицо этого типа показалось двоим милиционерам знакомым.

В сторонке же стояли растрепанный, но весьма дорого одетый молодой человек лет тридцати, явно собиравшийся впопыхах – проспал скорее всего, – и сопровождавший его невозмутимого вида парень чуть постарше – этот, последний, не отличался особо внушительной мускулатурой, но, как приметил бы опытный глаз, он тоже был из касты телохранителей, причем гораздо более дорогих, чем мордовороты седовласого. Бизнесмен с шофером-охранником?

Стоявший за мужчиной в кашемировом пальто холеный тип лет сорока начал что-то быстро говорить своему боссу – в том, что это начальник и подчиненный, сомнений не возникало. Подчиненный кивал в сторону «бизнесмена» и что-то объяснял своему шефу. Тот внимательно оглядел молодого человека и, видимо, отдал какой-то приказ.

Подчиненный направился к бизнесмену.

Молодой человек искренне удивился, но сразу же узнал подошедшего и пожал ему руку. После чего они принялись что-то обсуждать.

Мужчина в кашемировом пальто в сопровождении своих телохранителей приблизился к собеседникам и тоже пожал руку «бизнесмену» – после того как подчиненный представил их друг другу. Мордовороты же пожали руку «шоферу» и отошли вместе с ним в сторону.

«Бизнесмен», явно очень возбужденный, что-то объяснял собеседникам, размахивая руками. Капитан милиции уже собрался познакомиться с участниками «профсоюзного собрания», когда один из мордоворотов довольно громко сказал своему боссу:

– Валентин Петрович, смотрите: Окорок на всех парах несется.

Все собравшиеся у места прибытия третьего вагона посмотрели туда, куда указывал телохранитель. По платформе, словно огромных размеров шар, катился на редкость полный мужчина, настолько упитанный, что действительно создавалось впечатление: он не идет, а именно катится. Мужчина, которого назвали Окороком, очень торопился. За ним едва поспевал еще один, казавшийся тростиночкой на фоне Окорока.

– Костя! – приветствовал Окорока Валентин Петрович, хозяин кашемирового пальто. – Вот уж не ожидал сегодня с утра пораньше с тобой здесь увидеться!

– Валентин, ты? – искренне удивился Костя. – А ты чего здесь?

– А я Леночку свою встречаю, – сообщил Валентин Петрович. – Я же не могу допустить, чтобы девочка подумала, будто я о ней не забочусь… Да, Костя, ты, кажется, не знаком с моим адвокатом по уголовным? Георгий Ливанов. Константин Романов.

Мужчины пожали друг другу руки.

Константин Романов, как выяснилось, тоже прибыл в сопровождении адвоката. Юристом, специализирующимся по уголовным делам, оказался и растрепанный «бизнесмен».

Представители транспортной милиции вопросительно посмотрели на своего капитана – ждали его указаний.

– Пошли и мы – познакомимся с честной компанией, – с легкой улыбкой сказал капитан. – Только не забывайте: это вам не цыгане и не воры-карманники. Публика серьезная.

«И за год до пенсии мне лишние неприятности совсем не нужны», – добавил он про себя.

– Капитан Серегин, – козырнул милиционер, подойдя к встречающим.

– Доброе утро, капитан, – расплылся в улыбке тот, кого называли Валентином Петровичем. – Чем обязаны такому вниманию?

– Во время моего дежурства к нам поступило сообщение: в поезде номер два, в вагоне номер три обнаружен труп мужчины.

– Неужели?

Капитан обратил внимание на то, что собравшаяся компания никак не отреагировала на его сообщение; вообще ни один из мужчин не проявил никаких эмоций: то ли все они уже знали про труп, причем знали гораздо больше, чем сотрудники правоохранительных органов, то ли трупы с утра пораньше являлись для них чем-то столь же привычным и обыденным, как свежая газета или прогноз погоды по радио.

– Я обязан буду допросить всех следовавших в вагоне номер три из Москвы в Петербург, – продолжал капитан. – Возможно, не только их, но и встречающих.

Туманов протянул милиционеру черную визитку с золотым шрифтом и попросил позвонить в любое удобное время. Правда, заметил, что скорее всего ничем не сможет помочь… На визитке был указан телефон секретарши, которой и надлежало все передать господину Туманову. А его девочка… которую он встречает, наверное, тоже ничего толком сообщить милиции не сможет. Она и так небось напугана до смерти. И Туманову не хотелось бы, чтобы она лишний раз переживала…

– Почему вы пришли встречать… свою девочку вместе с адвокатом? – спросил капитан.

Изобразив на лице удивление, Валентин Петрович ответил, что он никуда не ездит без адвоката. И без телохранителей – также. Капитан ведь должен понимать: обстановка в городе и в стране в целом такова, что…

Капитан Серегин понял: добиться чего-нибудь от господина Туманова будет очень сложно. Как и от его «девочки» – если капитан правильно представлял эту мадам, та сейчас бьется в истерике и будет продолжать биться, пока милиция от нее не отстанет. Наверное, ножом она не орудовала, но допросить ее все равно придется: вдруг что-нибудь видела? И почему все-таки этот Туманов лично примчался на вокзал – да еще вместе с адвокатом? Правда, он говорит, что постоянно берет его с собой… И ведь, похоже, они все знают. Знают, что в вагоне труп. Откуда? Наверное, предприимчивые пассажиры уже позвонили покровителям.

– Мне все равно потребуется поговорить с… Она ваша дочь или жена? – спросил Серегин.

– Дорогая для меня женщина, – ответил Туманов.

Капитан с трудом сдержал улыбку, услышав подобный ответ.

– Мы ее долго не задержим, господин Туманов. Всего несколько вопросов.

– Только в присутствии моего адвоката.

– Хорошо, – кивнул Серегин, понимая, что на компромисс иногда следует идти, чтобы добиться результата.

Капитан повернулся к остальным участникам «профсоюзного собрания». Трое адвокатов протянули ему свои визитки.

– Кого вы встречаете? – поинтересовался Серегин у того, которого милиционеры вначале приняли за бизнесмена.

– Госпожу Хилтунен, – ответил адвокат по фамилии Бужинский.

«Господи, неужели Верка? – промелькнуло у Окорока. – И она тут ехала? Вот уж кто умеет влипать во всякие истории. Правда, всегда выходит из них с прибылью для себя».

– Она финка? – спросил капитан.

– Нет. Вдова финна.

«Точно, Верка, – думал Романов. – Госпожа Хилтунен, черт побери. Окрутила бедного чухонца к нашим мужикам в придачу, теперь доит еще и Республику Финляндию вдобавок к родной стране».

Серегин же вспомнил, что ему сообщил по рации бригадир поезда: в купе вместе с трупом ехали две женщины – молодая и средних лет («девочка» и госпожа Хилтунен?), а также мужчина лет сорока. «Да, трудно будет работать с такой компанией», – подумал капитан, прекрасно понимавший, что это не его обычные «клиенты» – бомжи, дешевые проститутки и прочая шантрапа, промышляющая «мелким бизнесом» на вокзалах.

– А вы с какой целью прибыли? – повернулся Серегин к Константину Романову.

– Друга встречаю, – сообщил Окорок.

– И тоже с адвокатом?

– Почему бы и нет?

– На каком месте едет ваш друг?

Этого Окорок действительно не знал.

– Понятия не имею, – ответил он. – Он сообщил только, что в третьем вагоне.

– А дорогая вам женщина? – с улыбкой повернулся капитан к Туманову.

Валентин Петрович, тоже расплывшийся в улыбке, сообщил:

– На пятнадцатом.

«Труп на шестнадцатом, – подумал Серегин. – Все сходится».

– А госпожа Хилтунен? – повернулся он к Бужинскому.

– Тимофей! – крикнул адвокат прибывшему с ним молодому человеку, беседовавшему с мордоворотами.

Тимофей тут же присоединился к компании.

– Да? – Он посмотрел на капитана.

– На каком месте едет госпожа Хилтунен? – повторил свой вопрос Серегин.

– На тринадцатом, – сообщил Тимофей.

– А убили человека с какого места? – поинтересовался адвокат Туманова.

– С шестнадцатого, – сообщил капитан. – Так что, господа, вашим знакомым совершенно точно придется задержаться. Ваш друг, – обратился он к Окороку, – наверняка ехал на четырнадцатом. В противном случае вас с адвокатом тут не было бы.

Окорок пожал плечами.

– Они вам звонили? – спросил Серегин.

– Звонили, – кивнул Туманов. – А как вы думали, капитан? Труп среди ночи валится на голову женщинам. Естественно, они просят их встретить. Надеюсь, вы сейчас их надолго не задержите… после всего, что они пережили… Мы оставили вам свои координаты – и готовы помочь, чем сумеем. Но и вы поставьте себя на место Лены, Сергея и госпожи… Хилтунен. – Туманов посмотрел на Бужинского, как бы вопрошая, правильно ли назвал фамилию. Тот кивнул. – Леночка, по крайней мере, об этом деле ничего не знает. И она сейчас точно не в состоянии отвечать на вопросы.

– Как и Вера Григорьевна, – тут же вставил Бужинский.

Прибывшие на перрон еще несколько человек встречающих у милиции никакого интереса не вызвали – после разговора с такой колоритной компанией. Эти встречающие были людьми явно друг с другом незнакомыми. Носильщики быстро пробегали со своими тележками мимо места остановки третьего вагона: им не хотелось лишний раз обращать на себя внимание милиции. Все ждали «Красную Стрелу».

Наконец показался долгожданный состав. Третий вагон остановился у встречавшей его компании.

В первом купе появилось Ленино лицо: она сидела у самого окна. Девушка тут же постучала в стекло. Валентин Петрович помахал ей рукой. Милиционеры внимательно посмотрели на «дорогую женщину».

– Очень даже ничего, – заметил молоденький сержант. – Только что она нашла в этом старпере?

– Деньги, – вполголоса ответил лейтенант. – Ты на вторую взгляни.

В окне появилась дама в бриллиантах, по всей вероятности, госпожа Хилтунен, как решили милиционеры. Дама сделала некий неопределенный жест рукой и тут же вышла из купе проводника.

За ней показалось усталое мужское лицо. Мужчина с унылым видом помахал Константину Романову и опять опустился на сиденье. Пассажиры начали выходить из вагона.

Следовавших в других купе представители правоохранительных органов группами провожали на Московский вокзал, записывали там их данные и задавали рутинные вопросы. Для этого специально прибыло подкрепление: обычный наряд не справился бы с подобной работой.

Капитан Серегин, лейтенант и молоденький сержант взяли на себя троих попутчиков покойного.

Кроме того, у вагона остались фотограф, эксперт-криминалист, врач и еще несколько человек из транспортной милиции – ведь требовалось выставить оцепление и отогнать от вагона зевак.

* * *

Представившись, капитан Серегин попросил Лену, Веру Григорьевну и Сергея Куприянова остаться в вагоне: через несколько минут он сам или его коллеги поговорят с ними. Но постараются закончить все как можно быстрее.

– Я бедная старая женщина!.. – кричала увешанная бриллиантами дама. – Мало того, что по ночам в этих поездах трупы сверху теперь валятся, так еще и домой сразу же не уехать. Я потребую с железной дороги компенсацию за моральный ущерб. Мои расшатанные нервы… мое больное сердце…

«Да тебя вместо паровоза впереди состава пускать надо», – подумал Серегин.

– Такое ночью пережили, – пустила слезу Лена, – а нас еще здесь, точно преступников, держат. Я от разрыва сердца чуть на тот свет не отправилась! И нас еще допрашивать хотят! Кошмар! Ужас!

«Ничего, краля. А до разрыва сердца тебе так же далеко, как твоей попутчице. Вот мужские сердца разбивать ты, наверное, мастерица».

Куприянов молчал.

«Хоть мужик ведет себя по-человечески. Ни истерик, ни претензий».

В вагоне появился Туманов. Лена тут же повисла на нем.

– Капитан, – обратился Валентин Петрович к Серегину, – может, мы посидим в каком-нибудь купе, пока вы не освободитесь? Мы никуда не уйдем, но я не могу оставлять девочку одну в таком состоянии.

Серегин кивнул, понимая, что лучше иметь этого Валентина Петровича на своей стороне. Может, и видела что его дорогая Леночка.

Туманов, его адвокат и Лена заняли первое купе.

– Ну что, козел недотраханный, проснулся все-таки? – вместо приветствия обратилась «бедная старая женщина» к Бужинскому. – Пошли во второе купе. Вещи мои бери. Вот эти две сумки и канадского енота. Живо поворачивайся. Хоть бы причесался, хрен-блин. Ты посмотри на себя в зеркало. Кто станет с тобой серьезно разговаривать? По одежке встречают, между прочим, а ты выглядишь не как адвокат, а как пугало огородное.

Вера Григорьевна с Бужинским скрылись во втором купе.

Последними к проводнику зашли Окорок и его адвокат, пожали руку Куприянову. Секунду назад Константину хотелось заткнуть уши: голос бывшей жены разносился на весь вагон (если не на весь Московский вокзал).

«Случаются же такие совпадения!» – еще раз поразился Романов, которому очень не хотелось с ней встречаться – по крайней мере, пока, – и он специально подождал немного перед тем, как войти в вагон.

– Ну как дела, Серега? – спросил Окорок у зама.

Куприянов пожал плечами.

– Не знаю, Костя, – признался Сергей. – Ничего не знаю. Ехал в купе с мертвецом. Я сразу же спать лег в Москве, вымотался на этой чертовой выставке. А он – труп в смысле – свалился вниз среди ночи. Ну и…

Куприянов развел руками.

– Пошли в какое-нибудь другое место, – предложил адвокат. – Поговорим там, пока милиция работает.

Они заняли третье купе.

* * *

– Лена, ты должна быстро рассказать Георгию Никифоровичу, что произошло, – говорил Туманов. – Не теряй времени. Слезы ментам пускать будешь.

Лена тут же заговорила совсем по-другому – от образа несчастной заплаканной девочки не осталось и следа, хотя делать над собой усилие все-таки приходилось: голова продолжала болеть, да и не могла она назвать себя абсолютно трезвой.

…Она вошла в купе последней. У нее было пятнадцатое место, у Веры Григорьевны – тринадцатое. Сергей ехал на четырнадцатом – он уже залез на свою полку. Лишь посмотрел на вошедшую Лену и отвернулся к стенке. Правда, утром ей показалось, что она его где-то раньше видела, только вот не может вспомнить где… Труп лежал на животе, повернувшись лицом к стене, одеяло было натянуто до затылка.

– Никакие части тела из-под одеяла не высовывались? – спросил адвокат.

Лена покачала головой и продолжила свой рассказ.

Они полночи проболтали с Верой. Сергей спал. «Этот» лежал тихо.

– Еще бы, – усмехнулся Туманов.

Вера сказала, что его приволокли двое дружков. Лена их скорее всего видела у вагона.

Туманов с Георгием Никифоровичем вопросительно приподняли брови.

Лена опаздывала на поезд и неслась на всех парах. Перрон в Москве был скользкий, она последние несколько метров прокатилась и врезалась в двоих парней. Обычные «быки», они как раз выходили на платформу. Обменялись с Леной шуточками – и она влетела в вагон.

– Парней узнаешь, если еще раз увидишь?

Лена задумалась.

Одного точно узнает. Второго… Сейчас трудно сказать. Надо бы с Верой поговорить. Та их хорошо рассмотрела.

– Что представляет собой эта Вера? – поинтересовался Туманов. – Орет, как торговка на одесском Привозе.

– Отличная тетка, – заявила Лена. – Бизнесом занимается. Я, кстати, прекрасно провела с ней время.

– Редко ты женщинам даешь положительную характеристику, – заметил Туманов.

Лена улыбнулась и объяснила, что Вера ей ни в чем не соперница. И она Вере – тоже. Материально они примерно на одном уровне. Подход к жизни у них похожий. Попутчица – веселая, неунывающая тетка. Найдет выход из любой ситуации. По крайней мере, Лене так кажется. Телефонами Вера с Леной обменялись, так что потом смогут поделиться впечатлениями.

– Было бы очень кстати, – кивнул Георгий Никифорович. – То есть вы, Лена, совершенно не представляете, кто этот покойник и как он оказался в вагоне?

– Как оказался в вагоне, я знаю со слов других. Я не особо разбираюсь в нашем уголовном праве, но в американском показания с чужих слов не допускаются как доказательства в суде…

– Мы не в суде и не в Америке, – перебил Туманов. – В других местах будешь блистать своей эрудицией. Давай ближе к делу.

Лена скорчила гримасу.

– Слушай, а ты вообще перепугалась? – спросил Туманов с легкой улыбкой. – Или тебя ничем не проберешь?

Лена усмехнулась.

– Заорала даже. Инстинктивно. Представьте: пробуждаешься вдруг и – здрасьте-пожалуйста, мертвец на полу валяется. Потом тоже повизгивала и слезу пускала, но дальше уже роль испуганной девочки пришлось играть.

Теперь усмехнулись Георгий Никифорович с Тумановым.

– Лена, вы в состоянии хотя бы примерно сказать, давно его убили или… – начал адвокат.

– Обучение на трупах она, к сожалению, не проходила, – вмешался Туманов. – Может, следует восполнить пробел в образовании. Как ты считаешь, агентка?

– Желанием особым не горю, если честно. – Лена посмотрела Туманову прямо в глаза и повернулась к Георгию Никифоровичу. – А что касается времени смерти… черт его знает. Я, пока мы утром сидели у проводника, ломала голову над этим вопросом. Сейчас не сомневаюсь в одном: он уже был мертв, когда оказался в вагоне.

Мужчины в задумчивости смотрели на Лену.

– Давай-ка разберемся с этой твоей идейкой, – предложил Туманов. – Ты настаиваешь, что труп был уже трупом, когда ты сама оказалась в поезде?

Лена кивнула. Кто его мог зарезать у них в купе? Они с Веркой часов до трех коньяк пили. Заметили бы, если даже Сергей с четырнадцатого места проснулся. В купе никто не заходил. Лена точно проснулась бы, если бы дверь открывалась… И, кстати, если парни под руки втащили его в вагон, значит, тогда еще тело не успело окоченеть… Наверное, убили незадолго до отхода поезда.

«М-да, не зря я в девочку столько вложил, – подумал Туманов. – Соображает получше иного следователя».

Георгий Никифорович кивнул.

– Скорее всего, – согласился он. – Следы пыток на теле есть? Или он одет был?

– В трусах и в носках. Били его. Думаю, ногами. Лицо чистое. И один ножевой удар в области сердца.

– Ясно, – произнес Туманов. И тут же спросил: – Ты уверена, что ни разу не видела убитого?

– Кажется, нет. По крайней мере, если и видела, то внимания на нем не заостряла. Среди ваших клиентов он точно не значился.

– Его род занятий, по твоему мнению? Вернее, бывший род занятий…

Лена задумалась.

– Бизнесмен средней руки. Может, из банковских служащих. Судя по шмоткам, что остались висеть в купе, деньги имелись, но не так, чтобы в золоте купался. И, Валентин Петрович…

– Ну-ну? – подбодрил шеф.

– Видела я где-то этого Сергея, попутчика. Раньше видела. Ломаю голову, где именно, но не могу вспомнить…

– Это коммерческий директор Окорока, – ответил Валентин Петрович. – Мир тесен, девочка.

Лена молча уставилась на шефа.

– Так, девочка, – снова заговорил Туманов, – Георгий Никифорович все время будет при тебе, когда менты с тобой разговаривать станут. Ментам покажи, что готова сотрудничать, исполнить свой гражданский долг, помочь раскрыть преступление, но ты испугана, перенесла такое нервное потрясение, ну и… В общем, сама знаешь. Ты уже начала в этом направлении. И слезу пусти, и улыбочку изобрази.

Георгий Никифорович добавил, что не стоит упоминать, что Лена видела парней, выходящих из вагона. Про них пусть менты с Лениными попутчиками разговаривают. Лена ничего не видела, ничего не знает. Только труп сверху свалился – и все. Так скорее отстанут.

В дверь постучали. И тут же в проеме появился капитан Серегин.

– Я хотел бы задать девушке несколько вопросов, – заявил он. – Господин Туманов…

– Да-да, я вас покидаю. Не буду мешать вам работать, капитан. Лена, я пошел в машину. Дима подождет тебя и Георгия Никифоровича на перроне. Всего хорошего, капитан. Желаю успехов.

Туманов с Серегиным пожали друг другу руки.

Лена тотчас же изменила выражение лица и превратилась в несчастную, пережившую нервное потрясение девочку. Даже Георгий Никифорович, уже всего насмотревшийся за годы адвокатской практики, поразился ее актерским способностям.

Глава 4

Пятница уже много лет считалась у них банным днем, менялись только бани. Теперь Валентин Петрович, Родион Николаевич Александров и Олег Леонидович Рысин посещали или элитное заведение в центре Питера, или выезжали на выходные на дачу, правильнее будет выразиться – в загородную резиденцию господина Туманова, где имелись и парная, и финская сауна, и довольно большой бассейн, и оранжерея, и… В общем, все то, что простому советскому труженику, бывшему завхозу обычного проектного института, долгие годы снилось в розовых снах. С появлением определенных возможностей, после известных перемен в обществе он воплотил все свои голубые мечты в жизнь и теперь наслаждался комфортными условиями проживания и отдыха. Любил роскошь господин Туманов, как и два его помощника, партнера и друга – господа Александров и Рысин, бывшие скромный бухгалтер и плановик, ныне управляющий банком «Купчинский кредит» и вице-президент АО «Сапфир».

Поскольку на этот раз все трое в субботу намеревались трудиться – каждый на своем посту, – местом вечернего отдыха в пятницу была избрана городская баня. Вышколенный персонал уже давно научился ничему не удивляться, не задавать никаких вопросов и принимать как должное все происходящее во вверенном им банном заведении.

Секретарша Туманова Алевтина Георгиевна позвонила днем в баню и предупредила, что будут трое с дамами, ну и плюс телохранители, конечно. Так что следовало подготовить выпивку и закуску. Их обычные «нумера» – это уж само собой. Директор бани, как всегда, обеспечил все по высшему разряду. Он вел специальный журнал, куда тщательно записывал подмеченные им или кем-то из сотрудников вкусы и пристрастия постоянных клиентов – и в плане алкогольных напитков, и в плане закусок, и в плане женщин.

Первым приехал Туманов со своими телохранителями, которые тоже обычно расслаблялись с шефом в баньке; правда, имелись исключения: они не принимали спиртного (может, только по полбанки пива после первого захода) и не пользовались услугами профессионально ласковых девушек. Этим они занимались потом, после окончания трудовой вахты, благо шеф платил достаточно, так что ребята могли позволить себе самые изысканные удовольствия.

Вторым прибыл Рысин – прямо из здания их бывшего проектного института, где на него в эту пятницу навалилось много работы: Туманов отсутствовал с самого утра, помогал Лене Филатовой разобраться с какими-то проблемами. Валентин Петрович лишь в нескольких словах сообщил Олегу по радиотелефону, что в том купе, в котором Лена ехала из Москвы, зарезали какого-то мужика, поэтому нужно поскорее ментов от нее отогнать, чтобы не мешали жить и работать на благо Туманова и К°. К тому же и Туманова, и Рысина, и Алекса интересовало, что же Лене удалось вытянуть из Юханссона.

Последним появился Александров. Он тоже устал после сумасшедшей банковской недели. Совмещать обязанности управляющего «Купчинским кредитом» и финансового директора всех тумановских проектов – дело нелегкое. Но Родион справлялся, перекладывая большую часть банковской работы на плечи своих замов, которых подбирал долго и тщательно и сумел переманить с предыдущих мест работы более выгодными условиями.

Какое-то время говорили ни о чем. Потом Рысин поинтересовался, что стряслось с Леной.

Александров в удивлении приподнял брови: он впервые услышал о случае в вагоне и о Лениных трудностях. Этой женщиной ему так и не удалось обладать, хотя при каждой их встрече у него мгновенно появлялось желание…

Дожевывая ломтик колбасы, Туманов с невозмутимым видом сообщил, что у нее в купе зарезали какого-то мужика. Не при ней. Она считает, что его уже мертвого «привели» в вагон. И Туманов придерживался того же мнения. Поскольку Леночка – девочка наблюдательная и весьма неплохо подготовленная.

– То есть мертвого привели в вагон? – не понял Алекс. – Как же так?..

Рысин слушал, раскрыв рот.

– А так, – пожал плечами Туманов. – Зарезали где-то доброго молодца другие добрые молодцы. Не от нечего делать, наверное. Думаю, что просто так подобный маскарад устраивать бы не стали. Но это нас не касается. Ленку коснулось, правда, но тут получилось стечение обстоятельств. Труп ведь не нам посылали? Не нам. Пусть адресаты голову и ломают.

– Все-таки, Валя, объясни, пожалуйста, как можно привести труп в вагон? – настаивал дотошный Александров. Он привык работать с цифрами и любил точность во всем.

– Одежду облили водкой или бормотухой, так, чтобы разило за версту, и под белы рученьки, как ужравшегося вусмерть друга, приволокли, раздели, уложили, извинились перед попутчиками и покинули место действия. Естественно, все в вагоне решили, что это просто пьяный мужик, до Питера проспится. Провожатые билет отдали проводнику, соседи его, конечно, не трогали и с вопросами не приставали. На подобный подход и рассчитывали.

– М-да, – пробормотал Алекс.

– А известно, кто он? Труп, в смысле, – уточнил Рысин.

Туманов записал на всякий случай имевшиеся данные. Но никогда про такого не слышал. Лена тоже. Как и Алевтина Георгиевна. Валентин Петрович даст в понедельник соответствующее задание Равилю – сейчас Кильдеев в любом случае другим расследованием занят. Только, наверное, ребята зря потратят время. Ленке просто не повезло с попутчиком.

Туманов усмехнулся.

– Слушай, а когда же его обнаружили, если она тебя на вокзал с самого утра высвистала? – не отставал Рысин.

– Труп свалился с полки среди ночи. На Ленку и еще одну тетку-бизнесменшу.

– Что за мадам? – спросил Алекс.

– О господи!.. – вздохнул Туманов. – Торгует собаками, лошадьми и лесом. Ну и бабец, хочу вам сказать, мужики. Честно признаюсь, я бы ее придушил после первой брачной ночи.

Друзья с удивлением смотрели на Валентина Петровича.

– Она вопила так, что я думал: ну, Родик у себя в Купчине услышит и прибежит спасать «бедную старую женщину», как она себя называла. Ты ведь у нас слаб по женской части – все их, стерв, жалеешь.

Мужчины расхохотались и долго не могли успокоиться.

– Так, шашлычки подошли, – заметил Валентин Петрович.

Пока Александров, ближайший из всей компании к шашлычнице, снимал шампуры, Туманов продолжал свой рассказ.

Он брал с собой на вокзал Ливанова: мало ли что? Они с ним Ленкину версию послушали, и оба с ней согласились. Менты скорее всего ни Ленку, ни эту самую «бедную старую женщину», Веру Григорьевну, больше не тронут. Старший у них – капитан, которому через год-два на пенсию, и ему уже все по фигу. Ливанов ему, по указанию Туманова, две сотни сунул «за обходительное обращение». Мент, естественно, нужный протокол составит, чтоб Ленку больше не беспокоили. В общем, все довольны, и мент больше всех, потому что и так ясно: девка ни при чем, а ему еще за то, чтоб меньше служебного рвения проявлял, «зеленых» отвалили.

– Давайте за наших доблестных стражей правопорядка выпьем, – предложил Алекс. – Чтоб им и дальше так же плохо платили, чтоб они никогда не стали похожи на американских полицейских, которые взяток не берут.

– Скорее американцы нашим уподобятся, чем наши – им, – заметил Рысин. – Ну какой гаишник, например, устоит перед дорогим сердцу каждого российского мента портретом американского президента?

Туманов предался воспоминаниям и поведал друзьям, как один ныне убиенный и очень известный в городе на Неве человек в интервью скандально известному журналисту признался: мол, честного мента встретил лишь однажды – в сумасшедшем доме.

– Да, кстати, и Константин Павлович порадовал нас своим появлением, – заметил Туманов.

– Какой еще Константин Павлович?

– Окорок на вокзал пожаловал. Третий в купе, вернее, четвертый – это коммерческий директор окороковский, Куприянов. Раньше в каком-то отделе проектного института работал, чертил что-то. Теперь носится все время – то к поставщикам, то к покупателям. Живчик такой. С выставки торгового оборудования из Москвы ехал. Вот собралась компашка…

– Бывает, – пожал плечами Рысин. – Совпадений в жизни гораздо больше, чем кажется на первый взгляд.

Все опять молча принялись за шашлык.

Потом Александров предложил снова в парилку сходить, пищу переварить. А потом уже с девками за стол садиться – их как раз привезут к тому времени.

Приятели кивнули, и все трое пошли в парную.

– Кстати, мужики, – вдруг вспомнил Рысин, – я ведь тут со всеми нашими сегодняшними разговорами чуть не забыл. Ведь хотел вам в самом начале сказать…

Туманов с Александровым тотчас насторожились.

Рысин их успокоил, не стоит, мол, дергаться. Датчане какие-то новые утром факс прислали. На русском, между прочим. Хотят колбасную фабрику под Гатчиной строить. Ведь датские колбасы, сосиски и мясные орехи у нас неплохо идут, насколько известно. Вот и решили прямо на месте производство наладить. А институт тумановский на всю Европу уже прогремел как помощник иностранцев-строителей, так что они, естественно, тоже на поклон к царю-батюшке, то есть к Валентину Петровичу.

– Ну, я надеюсь, ты им скинул ответ, что мы всегда за то, чтобы помочь соседу за его твердую валюту?

– Понимаешь, Валентин…

– Олег, давай прямо, не тяни резину.

– Во-первых, они…

В этот момент дверь распахнулась, и в парную влетели три грации.

– Мальчики, – кричали грации, хотя кое-кто из «мальчиков» уже тянул на дедушку, – вы без нас соскучились? Мы приехали!

Ира, самая высокая из всех, начинавшая трудовую деятельность как фотомодель и приглашенная на постоянную работу Валентином Петровичем, тут же подлетела к Рысину, который был на голову ниже ее, но до безумия любил высоких женщин.

– Олежек, пойдем купаться! – потянула она его за руку.

Рысин с мольбой в глазах посмотрел на Туманова – бедняга разрывался между желанием последовать за длинноногой Ириной и чувством долга перед Валентином.

– До завтра дело подождет? – крикнул Туманов.

– Подождет. Но, может, еще сегодня успеем обсудить…

Ира уже вытягивала Олега из парилки.

Психологиня Света, натуральная блондинка, что в бане было особенно заметно, сразу же направилась к Алексу. Он, как обычно, выпучил глаза, не в силах отвести взгляда от ее налитого тела и грудей шестого размера.

– Пойдем, котик, покупаемся, – проворковала Света. – Мама сейчас тебе спинку потрет…

Самая младшая, Анжелика, прозванная Маркизой, остановилась перед «папой», изображая маленькую скромную девочку, прикрывающуюся веником.

– Ты меня попаришь, папа? – хлопая глазками, спросила она.

– Попарю, – кивнул Туманов.

* * *

Телохранители периодически выходили из комнаты, где стоял накрытый для них стол. Заходили то в парную, то в сауну, окунались и возвращались к себе. Они вели себя так, словно не замечали трех пар – мужчин средних лет и девиц, резвящихся у бассейна, в который теперь пустили теплую воду. Телохранители привыкли ко всему – насмотрелись за время работы на Туманова – и знали: на женщин принципалов можно смотреть, но нельзя трогать, даже если очень хочется. Но эти девицы им уже так примелькались, что воспринимались как коллеги по работе – тоже из штата Туманова и К°. В общем и целом так оно и было. Валентин Петрович любил постоянство во всем.