Текст книги "Места без поцелуев"

Вдосталь порезвившись у бассейна, Туманов, Александров и Рысин в сопровождении дам отправились к столу, где появились новые блюда и доходили очередные порции шашлыков.

Маркиза пристроилась на коленях у Туманова, Ира усадила себе на колени «малыша» Рысина, а Психологиня прижалась бочком к Алексу.

Начали с пива. Потом взялись за водку, закуску и шашлыки.

– Слушай, что ты там про датчан говорил? – повернулся к Рысину Валентин Петрович.

Олег оторвался от Ириных губ и сообщил:

– Факс сегодня пришел. Хотят фабрику строить.

Об этом компаньоны Рысина уже слышали. Ну и что? Мало к ним факсов от датчан и прочих скандинавов приходит?

– Фабрика колбасная. Под Гатчиной.

– Почему под Гатчиной? Другого места, что ли, не нашли? – пожал плечами Туманов.

Александров заметил, что уж, наверное, место не с потолка взяли. А почему именно Гатчина – у датчан узнать можно, если это так волнует Туманова.

Валентин Петрович попросил Олега Рысина продолжать.

Как обычно, потенциальные иностранные партнеры хотели, чтобы институт Туманова подогнал иностранный проект к российским условиям.

– В чем проблема? – удивился Туманов. – Подгоним.

Сам Валентин Петрович, естественно, подгонять ничего не собирался – для этого у него имелось множество специалистов, каждый из которых прекрасно знал свое дело, за что им шеф хорошо платил. Туманов же брал на себя лишь решение глобальных вопросов и определял магистральную линию. Держал в руках все нити, так сказать.

Датчанам к первому января требовалось сделать сто тридцать два чертежа.

– Сделаем, – сказал Туманов, разливая водку.

Сам Валентин Петрович даже не помнил, доводилось ли ему в техникуме, оконченном тридцать пять лет назад, что-то чертить. Бухгалтер Александров тоже ничего никогда не чертил и не представлял, чем отличается конструкторский чертеж от архитектурного.

– Боюсь, не успеем, – заявил Рысин.

Ира погладила его по голове, как гладит мама разволновавшегося мальчугана, и чмокнула в залысину.

– Да погоди ты, – сказал ей Олег Леонидович. Он слез с колен длинноногой фотомодели и сел на деревянную скамейку. Ира надула губы.

Туманов спустил с колен Анжелику, понимая, что вопрос требует решения. Алекс тут же отодвинулся от Светланы.

– Девочки, сходите искупайтесь, – приказал Валентин Петрович.

Дамы тут же молча повиновались: вымуштрованы были не хуже телохранителей и приказы выполняли беспрекословно.

– Почему не успеем? – спросил Туманов.

Рысин, оказывается, говорил с Виктором Сидоровым, начальником проектной части. Показал ему факс. Наши сидели с немецким проектом – его тоже до первого января следовало закончить. Рысин предложил Сидорову временно перейти на двенадцати-четырнадцатичасовой рабочий день или сколько там потребуется. И двойную оплату, естественно. Сидоров – мужик работящий, это прекрасно знали все трое компаньонов. И с его оравой – надо же было четырех детей нарожать! – ему всегда деньжатки кстати. Да и выпить он не дурак. Хоть ему и платят неплохо, но… Деньги никогда не бывают лишними. Однако Витька сказал, что просто физически невозможно эти два проекта потянуть, даже за тройную оплату.

– Значит, невозможно, – кивнул Туманов, уважавший Витю Сидорова и полностью доверявший ему в плане принятия проектных решений. – Надо искать другой выход. Не упускать же датские деньги?

Это было ясно всей троице. Ни датские, ни американские, ни русские деньги они никогда не упускали – по крайней мере, делали все от них зависящее, чтобы «зеленые» или «деревянные» не перекочевали в чужие карманы, а попадали в их собственные.

Александров поинтересовался, что предлагает сам Сидоров. Родион знал Витю много лет – как-никак в одном институте столько лет проработали, да и выпита была вместе, наверное, не одна цистерна «огненной воды».

Если датчане согласны перенести срок на первое марта следующего года – нет проблем. Заканчиваем с немцами – беремся за скандинавов.

Но они навряд ли на два месяца срок оттянут. Какую прибыль предприятие может наварить за такой срок?! Датчане не дураки. Они определенно готовы платить тумановским за срочность, только бы поскорее начать строительство, чтобы побыстрее запустить производство.

Александров с Рысиным молчали. Туманов снова наполнил рюмки. Все трое выпили, прожевали по огурчику. Валентин Петрович поднял глаза на Олега и поинтересовался:

– Еще какие-нибудь варианты Сидоров предлагал?

Витя мог бы нанять людей по договору – хотя бы из тумановских бывших сотрудников.

– Ты знаешь, Олег, что представляли собой наши бывшие сотрудники, – заметил Валентин Петрович. – Всех толковых мы оставили, остальные же…

Александров предложил кликнуть по другим проектным организациям. А Сидоров посмотрит, кого брать, кого нет. Все-таки Новый год приближается – людям деньги нужны. Может, каких толковых студентов последнего курса привлечь…

Туманов задумался. Потом заявил, что людей они как-нибудь найдут. Не здесь, так в Москве, не в Москве, так на Урале. И работать заставят. Деньги – великий стимул. Правда, наши люди, в особенности те, что вышли из НИИ, предпочитают ничего не делать и мало получать. Чудаки, разумеется… Для Туманова и его компаньонов психология таких научных сотрудников всегда оставалась загадкой.

– Вспомните, мужики, – заговорил Рысин, – как обстояли дела в нашем родном институте до того, как власть перешла к нам. Основная масса штаны и юбки просиживала. Женщины днем по магазинам бегали, мужчины в бильярд резались.

– В понедельник с утра вызову Ленку, – сказал Туманов. – Какая у нас там разница с Данией?

– Два часа, – подсказал Рысин.

– Датчане, наверное, начинают в восемь… У нас это десять. Ленке скажу, чтобы к одиннадцати нарисовалась. Позвоним, точно выясним обстановку, дадим принципиальное согласие.

Туманов снова разлил по рюмкам водку.

– За успех датского проекта! – поднял он рюмку.

Мужчины чокнулись и выпили.

Валентин Петрович крякнул. Александров по старой привычке поднес согнутый палец к носу. Рысин, усмехаясь, спросил:

– Помните, как в молодости рукавом занюхивали?

– А как по рублю скидывались, и хватало и на бутылку, и на плавленый сырок?

– А «Столичная», вот эта самая, родимая? – Туманов взял в руки бутылку. – Три десять стоила. Вы представляете: три рубля десять копеек…

– А коньяк за четыре двенадцать помните, мужики? И какой коньяк был! Не эта французская дрянь, которую теперь пьем, – заметил Александров.

– Эх, были времена…

На следующий день, с утра, все трое собирались занять «боевые посты». Каждый свой участок. Туманов сообщил друзьям, что дал задание службе безопасности заняться телефонами, которые Лена из Москвы привезла. С утра с ними и начнут разбираться.

Александров спросил, что за телефоны имеет в виду Валентин Петрович.

– Из записной книжки шведа-«металлиста».

И пока неизвестно, удастся ли раскопать что-нибудь интересное. Там были номера и фамилии, чаще просто имена и разные коды. Туманов их бегло просмотрел – есть Белорецк, есть Верхнеуральск, есть Таллин, ну и питерских, конечно, в достатке.

– Где хоть эти города-то находятся? – поинтересовался Алекс. – На Урале, что ли?

Валентин Петрович посмотрел по карте: Магнитогорск не так уж далеко, а это уже наводит на определенные размышления.

Сам же швед рта не раскрывал. Партизан какой-то попался. Более того: девочке все вопросы задавал. Ленка чертыхалась и поносила его на чем свет стоит. Пришлось снотворного в любимую скандинавом русскую водку добавить. Пока он спал, Ленка и пошукала по его вещам. Кроме записной книжки, ничего любопытного не нашла. Да и с ней, говорит, повозилась изрядно.

– То есть? – не понял Рысин.

– Пока пароль подбирала.

Рысин все равно не понимал: он уже захмелел и плохо соображал.

– Электронная у шведа записная книжка, – объяснил Родион, который тут же «въехал» в тему. – До информации можно добраться, только зная пароль. Лена добралась, как я понимаю? – обратился Александров к Валентину Петровичу.

– Зря мы, что ли, в девочку столько вложили? Чтобы наша Леночка да не добралась? Теперь пусть другие поработают.

– Ты ее на понедельник вызовешь? – уточнил Рысин.

– Пусть отдохнет завтра и послезавтра, – сказал Валентин Петрович. – После всех-то переживаний…

Друзья закивали.

– Давайте за красивых женщин выпьем, – предложил Александров. – Да и девчонки, наверное, уже у бассейна заскучали.

– На такой тост и они подключатся, – заметил Рысин и крикнул: – Красавицы! Присоединяйтесь к нам!

Дверь тут же распахнулась, и влетели Света, Ира и Анжелика. Девушки заняли места рядом с мужчинами.

– Пьем за красивых женщин, – сообщил Александров, поглаживая Светино бедро.

Рысин нырнул под мышку Ире.

Туманов наполнил шесть рюмок и обнял Анжелику.

– За милых дам!

Глава 5

В десять утра в субботу Валентин Петрович уже сидел в своем кабинете в огромном черном кожаном кресле. Напротив устроились двое: бывший старший лейтенант милиции, ныне начальник службы безопасности Туманова Равиль Кильдеев по кличке Татарин и бывший сотрудник Комитета, а ныне заместитель Кильдеева Игорь Серафимович по кличке Серафим. С предыдущих мест работы парни уволились по собственному желанию, появившемуся после знакомства с Валентином Петровичем, обещавшим и теперь платившим им в несколько раз больше, чем государство, на которое они раньше честно трудились.

На государственной службе ребята приобрели определенные навыки, которые постоянно совершенствовали, работая на Туманова и К°. Благодаря своим старым связям и при помощи «зелененьких» и «деревянных», выдаваемых Тумановым на служебные расходы, они добывали нужную информацию.

Именно Равиль с Игорем всегда занимались телефонными номерами, адресами и фамилиями, выуженными Леной у клиентов.

– Ну? – спросил Туманов, переводя взгляд с Серафима на Татарина.

Равиль приступил к отчету. По Верхнеуральску и Белорецку они могли пока дать только фамилии, имена и отчества тех, на кого эти телефоны зарегистрированы.

Равиль положил на стол Туманова лист с компьютерной распечаткой. Валентин Петрович бегло просмотрел распечатку и отложил в сторону.

– А поподробнее? – спросил он.

Ребята уже звонили Петру в Магнитогорск. У него есть хороший контакт в Белорецке. Кильдеев попросил на всякий случай проверить и «Уралсталь». Господа Альмашинский Арнольд Янович и Лавров Гурий Акилович из Белорецка в списке работающих на «Стали» не значились и вроде бы никогда там не трудились.

– Что значит «вроде бы»?

– Во всяком случае, в компьютерной базе данных нет, – пожал плечами Равиль. – Петр через свои связи в Белорецке на месте попытается выяснить, кто такие эти Альмашинский и Лавров и с чем их едят. Дальше уже решать будем.

Туманов кивнул.

– А с Верхнеуральском что?

С Верхнеуральском оказалось сложнее: там у Равиля не было человека типа Петра, а у самого Петра – никаких контактов. Бывший сотрудник правоохранительных органов Равиль Кильдеев попросил одного своего приятеля – он у Туманова на дотации – сделать запрос по номеру некоего Яна. К сожалению, без фамилии. У этого шведа вообще в большинстве случаев одни лишь номера и имена значатся. Как только что-то придет – если придет, – сразу же сообщит.

Петр обещал выйти на связь в понедельник вечером. Туманов же сказал, что особой срочности нет.

– Что с Таллином? – спросил Валентин Петрович.

Один человек – из таможни, значится у тумановской службы безопасности в компьютере. Двое – из пароходства, тоже свои люди, в том смысле, что помогают команде тумановских оформлять грузы. Четвертый – портовый служащий. Тумановские с ним раньше сотрудничали, потом отказались: деньги берет со всех, но в любой момент готов продаться тому, кто больше даст.

Туманов снова кивнул.

– А как обстоят дела в нашем прекрасном городе на Неве?

Здесь пришлось заниматься только двумя телефонами. Остальные – телефоны Валентина Петровича, Ленины… ну, в общем, тумановской фирмы.

– Но и в нашей фирме могут оказаться лишние, – заметил Туманов. – Никогда не знаешь, когда у тебя вдруг появится «подснежник». Надо постоянно быть начеку.

– Не волнуйтесь, Валентин Петрович, – сказал Равиль. – Мы все проверили. Наши телефоны – только те, которые должны быть. Два оставшихся – банкиры из «Инвест-Девелопмент».

– Что?! – воскликнул Туманов.

Валентин Петрович терпеть не мог владельца «Инвест-Девелопмент»; и тот отвечал ему взаимностью. Казалось, что они стали конкурентами чуть ли не с рождения. Видимо, силы их постоянно оказывались примерно равными, потому что чаша весов склонялась то в сторону Дмитриева, то в сторону Туманова. Оба имели подпольные цеха еще в 90-х, оба быстро сориентировались в изменившейся обстановке, резко пошли вверх и так наверху и оставались. Они, так сказать, являлись представителями новой волны и терпеть не могли старых авторитетов уголовного мира. По обоюдному согласию, достигнутому после долгих часов переговоров, многочисленных «стрелок», разборок и определенного количества смертей рядовых боевиков, они наконец поделили сферы влияния и до сих пор сохраняли перемирие, не мешая, но и не помогая друг другу. И у Дмитриева, и у Туманова имелось примерно равное количество фирм и фирмочек, а значит, и по деньгам они были равны, как и по количеству бойцов «службы безопасности». В противном случае слабейшему давно пришлось бы подвинуться…

И управляющий, и его заместители в «Инвест-Девелопмент» были людьми наемными. Александров, возглавлявший «Купчинский кредит», являлся совладельцем всех предприятий Туманова – и, естественно, работал с усердием и рвением. Дмитриев, как и Туманов, создал целую империю. Концерн Прокофия Васильевича, кроме банка, включал завод по производству метизов – следовательно, его, как и Туманова, интересовал металл. Правда, Туманов этот самый металл сам не использовал в производстве – такого у него не было и в обозримом будущем не планировалось. Валентин Петрович металл продавал за рубеж, и шел он, как правило, из Череповца в Китай. Только вот недавно нарисовался некий Томас Юханссон с очень интересными предложениями по катанке. Первые две поставки прошли без сучка без задоринки. Но Валентина Петровича дурное предчувствие все равно не оставляло. Если цена почему-то оказывается ниже средней, причем значительно ниже, то где-то непременно зарыта собака. Вот и показался клык – Прокофий Васильевич собственной персоной. Вернее, телефонов Дмитриева в записной книжке Юханссона не значилось, но его люди были, а это, как решил Туманов, по большому счету, одно и то же.

После того как принципиальное решение по разделу сфер влияния было принято, они, конечно, иногда встречались лично, обсуждали какие-то вопросы, но обычно все решалось на более низком уровне: для этого и у Туманова, и у Дмитриева имелись и бригадиры, и специалисты различного профиля. Валентин Петрович и Прокофий Васильевич были схожи в том, что оба сразу же потянулись к легальному бизнесу. Они одними из первых отмыли грязные деньги, вложили их в банковское дело, торговлю и производство. Теперь их считали удачливыми бизнесменами, находящимися в ладах с законом. Но навсегда избавиться от прошлого весьма непросто…

Они объединили силы лишь однажды – против общего врага, вора в законе со странной кличкой Чепчик. Чепчик захотел подмять под себя и Туманова, и Дмитриева. По отдельности он, наверное, смог бы их одолеть и подчинить себе, но они сделали то, на что Чепчик, ныне в очередной раз находящийся в местах не столь отдаленных, никак не рассчитывал: пошли против него одной командой.

Ребята Чепчика выкрали вторую жену и четырнадцатилетнюю дочь Туманова, чтобы заставить его платить дань в воровской общак. Валентин Петрович до сих пор не мог без содрогания думать о том, что пережили его родные… Он больше не женился, решив, что лучше не иметь никаких привязанностей: тогда ни у кого не будет средств давления на тебя. С первой семьей он контактов не поддерживал уже много лет, так что шансов врагам не оставлял.

Ему прислали видеозапись изнасилования жены и дочери. Один боевик сменял другого. Дочь в итоге скончалась. Жена долго лечилась, но так и не отошла от пережитого и в один из моментов просветления оставила Валентину письмо, объяснив, что не может больше смотреть ему в глаза, не может больше терпеть и хочет на небеса, к Риточке… Аня выбросилась из окна. И хотя они жили на третьем этаже, все же разбилась насмерть – ударилась головой об асфальт.

Вот тогда, переступив через себя, Туманов пошел к Дмитриеву и предложил объединиться… Прокофий согласился сразу же, что несколько удивило Туманова, но Дмитриев объяснил: он не хочет, чтобы с его семьей случилось то же, что с семьей Туманова. И Валентин Петрович навсегда запомнил слова Прокофия: «Я могу послать своих мальчиков, чтобы убрать конкурента, могу проучить несговорчивого чиновника, показать ментам, что у меня все равно больше власти и возможностей. Тебя бы, Валя, я придушил голыми руками, правда, тогда жизнь стала бы менее интересной: соперничество с тобой стимулирует меня; но я считаю, что ни жены, ни тем более дети не должны становиться жертвами разборок из-за деяний их отцов и мужей. Найди экономические методы давления, самому конкуренту паяльник в задницу всади – но дочь его не трогай. Если бы Чепчик тебя пытал, Валя, я тебе честно скажу: позлорадствовал бы я, как и ты, не сомневаюсь, если бы я оказался у его орлов. Но за то, что он с женщинами твоими сделал – именно с ними, учти, не потому что у тебя сейчас в сердце незаживающая рана, – я согласен на временное сотрудничество. Может, я слишком сентиментален. Но… у каждого своя слабина. Честно скажу: если бы ты не пришел ко мне, я сам бы предложил тебе объединиться. Порознь мы ничего не сможем сделать. Нет, сделаем, конечно, но полностью не разобьем общего врага, а вместе мы – сила…»

Кое-кто из команды Чепчика потом перекочевал к Валентину Петровичу, несколько ребят осели у Прокофия Васильевича. До последнего времени они не перебегали друг другу дорогу, и вот оказывается… Или еще рано бить тревогу? Может, хитрый швед надувает всех подряд и Дмитриев до сих пор пребывает в полном неведении, как и несколько минут назад Туманов? Но нельзя исключать варианта, что все делается с его санкции и при полном одобрении и следующая поставка металла может привести его к… Только вот к кому?

Раздел сфер влияния никогда нельзя считать окончательным. Многие заинтересованы в их переделе. На арене постоянно появляются новые люди, недовольные тем, что им не осталось сладкого кусочка… Да и честолюбивый Прокофий не должен бы остановиться на достигнутом. Святое дело – убрать с пути конкурента; причем самому же интереснее сделать это не руками профессионального киллера, потому что пулю человеку в лоб пустить проще всего, да и стоит не так дорого – по меркам Туманова и Дмитриева, – а просчитать хитрые ходы, долго выслеживать дичь с азартом профессионального охотника… Охотиться же, насколько знал Валентин Петрович, Дмитриев любил, даже в Южную Африку специально за этим делом летал.

Валентин Петрович поднял глаза на Равиля и Игоря. Парни молча сидели и ждали, когда шеф переварит полученную от них информацию.

– Чьи именно телефоны из «Инвест-Девелопмент»? – спросил Туманов.

– Седых Святослав Алексеевич, один из замов управляющего. И Жировецкий Павел Владиленович, начальник кредитного отдела. У обоих – рабочие, личные, домашние и мобильные. Плюс номер факса в кредитном отделе.

Туманов сидел, раскрыв рот. Увидев выражение лица шефа, Равиль с Игорем одновременно спросили:

– Вы их знаете?

– Да. То есть нет. Черт побери! – взревел Туманов, ударив кулаком по столу. – Кто?..

Валентин Петрович вытер пот со лба и попросил Игоря достать из бара коньяк.

Игорь встал, взял бутылку и стакан, наполнил его до половины и протянул шефу. Ни себе, ни Равилю он не наливал: оба находились за рулем.

Туманов выпил залпом и жестом попросил налить еще. Что Игорь и исполнил. Валентин Петрович принял вторую дозу, утер губы рукавом пиджака за полторы штуки баксов, посмотрел на ребят и сообщил, что Жировецкого вчера убили. Вернее, позавчера. Это его труп ехал вместе с Ленкой из Москвы.

– Труп точно опознали? – спросил Равиль.

– Не знаю, – ответил Туманов.

– Тогда откуда вам известно, что это был Жировецкий?

В кармане пиджака покойника лежал паспорт. Ливанов записал фамилию и имя и сообщил Туманову. Алевтина, которая, кажется, всех помнила, сказала, что ни разу про такого не слышала. Как и Лена с ее прекрасной памятью. Сам Валентин Петрович планировал дать Равилю задание – поинтересоваться этим самым Жировецким в понедельник – решил, что записная книжка шведа гораздо важнее.

Ни Лена, ни Алевтина Георгиевна не могли его знать. Как заметил Игорь, Жировецкий возглавлял кредитный отдел банка, с которым Туманов не поддерживает никаких связей. Если, конечно, можно говорить о Жировецком в прошедшем времени.

– То есть? – не понял Туманов.

Фотографию в паспорт вклеить – не проблема. Жировецкий сейчас может преспокойно кататься на лыжах где-нибудь в Швейцарии, снимая денежки с номерных счетов. Или загорать на Канарах, или охотиться в Кении. Ни Туманов, ни Кильдеев, ни Серафимович не знают точно, что это труп Жировецкого. И Лена его ни разу в жизни не видела и вообще не представляет, кто это такой.

Туманов покачал головой.

– Я прямо сейчас позвоню по своим каналам и выясню, провели ли точное опознание, – сказал Равиль. – Жена, мать, банковские – кто там еще был у этого Павлика? Правда, это тоже не дает полной гарантии. Будем искать фотографию настоящего Жировецкого и дадим Ленке. Так надежнее.

Туманов кивнул.

– Лена вам сегодня нужна? – спросил он.

Равиль с Игорем переглянулись.

– Пожалуй, нет. Сегодня мы навряд ли раздобудем снимок, – сказал Игорь.

Но Равиль хотел бы лично ее выслушать: как его «привели», кто, как он свалился?..

Туманов набрал Ленин домашний телефон. Трубку снял девятилетний Вовчик.

– Здравствуй, Вова, это дядя Валя, – поздоровался Туманов. – Как дела в школе?

– Хорошо. Вчера две пятерки получил. Маме подарок после командировки.

– Молодчина. А мама уже встала?

– Да, сейчас позову.

Лена взяла трубку.

– Доброе утро, Валентин Петрович.

– Для кого утро, для кого давно день, спящая красавица. Как самочувствие? Кошмары не снились?

– Да нет, шеф, – усмехнулась Лена. – Я к встряскам привычная. Как раз рутину не люблю.

– Мать, я ведь не только справиться о твоем здоровье звоню…

– А я-то размечталась! Думаю, какой у меня начальник заботливый. Ан нет – в своем стиле.

Лена посмеялась и спросила деловым тоном, не случилось ли чего.

Всего, что случилось, Туманов пока не знал и сам. Вернее, может, и знал, но не мог «завязать все узелки». Туманов точно знал, что труп из вагона – человек Прокофия. Начальник кредитного отдела «Инвест-Девелопмент».

Лена присвистнула.

– Но мы не уверены, что это был Жировецкий, – продолжал Валентин Петрович. – Сейчас у меня сидят Равиль с Игорем, они поработали над телефонами из электронной книжки Юханссона, он там есть. Меня как обухом по голове шарахнуло. Только ребята говорят, что паспорт в кармане еще ничего не значит…

– Все правильно, – согласилась Лена.

Туманов сообщил, что Равиль просит с ней свидания, и поинтересовался ее планами на ближайший вечер.

Лене только что звонила Вера Григорьевна – попутчица из филиала морга в «Красной Стреле», приглашала вечером к себе вместе с Вовчиком. У нее внук на год младше. Лена согласилась, но, естественно, может отказаться – работа прежде всего. И Вера, кстати, это прекрасно поймет.

Туманов задумался.

– Вот что, – сказал он наконец. – С Равилем ты и завтра встретишься. Поезжай-ка к этой самой Вере. Она нам может очень пригодиться. Это во-первых. А во-вторых – не исключай варианта, что ты зачем-то нужна ей.

Лена пыталась возразить, сказала, что они просто друг другу понравились, ведь могло же такое случиться…

Туманов заметил, что Лена наивной никогда не была, вернее, когда-то была, но в своей прежней жизни. Совпадений случается, конечно, много, но все ли они случайные? Человек Прокофия, вернее, его труп, оказывается с ней в одном купе. И вдруг к ней в доверие втирается неизвестная ранее тумановским мадам, которая, кстати, Лене в матери годится. Какие они, к черту, подруги? Ни с того ни с сего приглашает Лену к себе. Туманов вообще считал, что у Вериного подъезда должны дежурить две укомплектованные машины, пока они там с Вовчиком будут отдыхать…

Лена спросила, надеть ли ей специальный сигнальный медальон.

– Да, конечно. На телефонный звонок времени может просто не оказаться. А его ты быстро сломаешь… Кстати, вы на сколько договорились?

– На шесть. Она живет на Наличной.

– Ты сказала, что сама за рулем или…

– Нет, пить будем. На тачке.

Туманов решил, что Лену отвезет Равиль. Как раз по пути и пообщаются, пока из Купчина на Васильевский поедут. А когда домой Лена соберется – опять Равиля высвистает. Остальные же водители на месте сориентируются, где встать. Туманов попросил вытянуть побольше из этой самой Веры свет Григорьевны…

– Не волнуйтесь, шеф. Сами готовили по высшему разряду.

Туманов рассмеялся.

– Еще вопросы есть? – спросил он.

– Раз уж вы вдруг стали Веру подозревать, кто собирается заняться нашим третьим попутчиком? Тем, который Сергей…

– Вот идиот! – Туманов хлопнул себя ладонью по лбу.

– Забыли про него, Валентин Петрович? А меня вечно ругаете…

– Да уж прости меня, старика. Не могу все в голове удержать, как в молодые годы, – улыбнулся Валентин Петрович. – Швед меня, честно говоря, гораздо больше волнует, но дам сейчас ребятам задания, дам, не волнуйся. А ругаю я любя, ты же знаешь. Равиль будет у тебя в пять.

Туманов посмотрел на Кильдеева. Тот кивнул.

– Он в квартиру поднимется? – уточнила Лена.

– Да, – кивнул Равиль.

– И будь осторожна, девочка, – предупредил Туманов.

Валентин Петрович повесил трубку, внимательно посмотрел на Татарина и Игоря и приказал задействовать все резервы. Проработать Жировецкого, Седых, Окорока, Куприянова и Веру Григорьевну со всеми ее многочисленными помощниками. С каждой минутой Туманову это дело нравилось все меньше.

– Есть! – по-военному ответили орлы и встали.

Когда они вышли из кабинета, Туманов налил себе еще коньяку, откинулся на спинку кресла и принялся пить янтарную жидкость маленькими глотками, в задумчивости уставившись в одну точку.

* * *

В то же самое время Олег Леонидович Рысин общался по телефону с Витей Сидоровым. Витя недавно проснулся и отходил после вчерашнего.

Когда Рысин позвонил в первый раз, жена Сидорова, решив, что это кто-то из собутыльников мужа (что соответствовало действительности), довольно грубо ответила:

– Не проспался еще. Вчера сам себя превзошел. Сегодня из дома не выпущу.

Она уже собиралась повесить трубку, когда Рысин представился вице-президентом «Сапфира».

– Ой… – сказала жена. – Простите, я подумала, что его опять приятели вызванивают. Уже один тут сегодня заходил – за пивком к ларьку приглашал.

– Простите, как ваше имя-отчество?

– Да просто Ольга.

Рысин попросил сказать Вите, чтобы позвонил ему на работу, когда встанет. Ольга предложила растолкать мужа. Такой срочности у Олега Леонидовича не было, но ему требовалось, чтобы Витя обязательно сегодня с ним связался.

Рысин повесил трубку и принялся за подготовку ответного послания датчанам. После разговора с Сидоровым оно, конечно, будет несколько изменено и дополнено, потому что Витя задаст конкретные вопросы, но в общем и целом подготовить «болванку» следовало. В понедельник с утречка Лена все переведет на датский. Раз уж вы нам на русском запрос прислать постарались, то и мы в грязь лицом не ударим, не на английском, как обычно наши фирмы в Скандинавию факсы шлют, а на вашем на родном отправим. Тоже не лаптем щи хлебаем.

Туманов не утруждал себя такой мелочью, как ответы на послания партнеров и заказчиков. Это входило в обязанности Рысина, которому из всей троицы приходилось выполнять больше всего черновой работы, но он не обижался, поскольку понимал: его приятели мыслят глобально, а он – их помощник, без которого им, однако же, не справиться. Кто-то должен их иногда опускать на грешную землю, прорабатывать детали, на которые у Вали с Родиком времени просто нет. Этим и занимался Рысин.

Александров просчитывал проекты, Туманов их «запускал». Рысин же проверял мелочи, иногда подкидывал идеи.

Вскоре примерный вариант ответа был готов. Рысин подумал, что лучше вначале ответить факсом, а потом, через несколько часов, позвонить и переговорить с кем-то из руководства фирмы «Уффе».

Сидоров проснулся в половине двенадцатого.

– Ну что, тяжко после вчерашнего? – спросил Рысин, услышав хриплый Витин голос.

Сам Рысин чувствовал себя прекрасно. Здоровьем он обладал отменным, а после вечерних пьянок наутро никогда не опохмелялся. Пил очень крепкий кофе, взбивал три яичка всмятку со сливочным маслом – по рецепту своего отца, крупного специалиста по части избавления от похмельного синдрома, принимал холодный душ и мог ехать на работу и переделать кучу дел, провести массу встреч, и никто бы не догадался, что в первый момент после пробуждения Рысину вспоминался Высоцкий: «Ой, где был я вчера…»

– Как всегда, – ответил Витя. – Сейчас пивка попью, и полегчает. Тебе первым делом звоню. Чего стряслось-то?

– Вить, ты в состоянии до института добраться?

– С радостью, – ответил Сидоров.

Рысин помолчал секунду-другую, а потом сообразил, что Витя, наверное, уже получил дома хорошее «вливание», да и Олегу Леонидовичу Ольга заявила, что сегодня Витю из дому не выпустит. А Сидорову, естественно, хотелось пробежаться за пивом. Вызывают на работу – прекрасный повод вырваться из дому. В том, что Виктор приедет в институт, Рысин не сомневался – вот только доберется ли он потом домой? А если доберется, то когда? Но это уже были проблемы семьи Сидоровых.

– Вить, мне нужно твоей женке подтвердить, что ты в самом деле на работу едешь?

Сидоров задумался.

– Если что, я перезвоню, – сказал он наконец.

Виктор действительно перезвонил минут через десять. И тут же трубку взяла его жена.

– Олег Леонидович?

– Да, это я, Олечка. Витя ваш нам здесь очень нужен. Датчане новый проект заказывают. Ответ необходимо дать с самого утра в понедельник. А ваш Витя у нас – лучший специалист. Никто, кроме него, быстро не сообразит, какие вопросы им задать. Я вот над ответом скандинавам бьюсь. Витина помощь нужна.

Ольга не была уверена, что это Олег Леонидович мужа вызывает. Подозревала, что опять кто-то из собутыльников. Она попросила Олега Леонидовича проследить, чтобы муж хоть на работе не пил.

Рысин, не кривя душой, ответил, что Витя ему самому трезвый нужен, и обещал прислать за ним машину, а потом отвезти обратно.