Текст книги "Ненависть начинается с любви"

Глава 10

Последним приглашенным в круиз на яхте Галтовского был модный писатель Семен Маркович Гительсон, который еще в советские времена взял себе псевдоним Степан Разин. Семен Маркович начинал печататься по каналам самиздата, не раскрывая псевдоним никому, чтобы не сесть по печально известной «семидесятке» – семидесятой статье Уголовного кодекса за антисоветскую пропаганду и агитацию, которой занимался с юных лет. Его труды под псевдонимом Степан Разин, тянущие на немалый срок по упомянутой статье, вышли огромными тиражами на Западе, были переведены на многие языки – и Семен Маркович стал богатым человеком. Правда, деньги всегда держал на Западе, куда впервые выехал в самом конце восьмидесятых годов, имел там недвижимость (купленную после начала горбачевской перестройки). Но у Семена Марковича никогда не было желания уехать жить на Запад – в особенности после того, как рухнул железный занавес, открыли границы и стало можно ездить куда угодно, были бы деньги.

Семен Маркович прекрасно понимал, что ни в одной западной стране он не найдет такого материала для своих книг, как в России. Нигде у него не будет таких тиражей – хотя бы из-за количества народа и процента читающего населения. И на Западе ему быстро становилось скучно! В России постоянно что-то происходит, ну а там – загнивающий капитализм.

Старый еврей Семен Маркович Гительсон, к своему большому удивлению, стал русским патриотом, чего в молодые годы ему не могло привидеться в самом страшном сне. Он откровенно не понимал тех, кто стремится уехать и уезжает за бугор. Что там делать?! С другой стороны, он прекрасно понимал эмигрировавших после революции русских писателей, которые не смогли писать на Западе и безумно страдали от ностальгии. Он тоже страдал, когда выезжал для встреч с западными издателями и читателями. Его дети уже давно жили за бугром, убеждали перебраться и Семена Марковича, но он категорически отказывался.

Семен Маркович в России развлекался. Когда антисоветчина стала неактуальной, Гительсон немного пописал фантастику, отметился в детективах, сделал немало денег на собственном диабете – взял в соавторы врача и литературно перерабатывал рекомендации для граждан таким образом, чтобы самый тупой гражданин, руководствуясь его творениями, знал, что и как нужно делать, и не только не навредил своему организму, но еще и помог.

А потом Семен Маркович ударился в похабщину – после того как осознал, что на ней можно делать деньги и в России, и на Западе, да еще и самому повеселиться. Самой известной и одной из самых продаваемых в России стала его книга «Клиторные хроники». Это произведение состояло из пятнадцати новелл, в каждой из которых эта самая часть женского организма (причем во всех случаях организма известного и узнаваемого, хотя имя, конечно, менялось) рассказывала о своих встречах с соответствующей частью мужского организма, на которую в России принято посылать. Мужские организмы тоже были узнаваемыми, но все пары оказались неожиданными, и народ гадал, на самом деле между ними что-то было или не было, и это все – работа больного воображения Степана Разина.

Вначале книгу под названием «Клиторные хроники» никто не хотел печатать, по крайней мере, под этим названием. Кое-кто не желал и из-за содержания, опасаясь исков известных лиц, про которых там рассказывалось. Но Семен Маркович, в советские времена прошедший школу самиздата с антисоветчиной, без труда нашел левую типографию, которая напечатала его творение без выходных данных. У Семена Марковича было немало почитателей его таланта, которые помогли с реализацией первого тиража. Отрывки попали в Интернет – и Интернет взорвало. Проснулись официальные издатели и выстроились к Семену Марковичу в очередь, умоляя продать им права на эпохальное произведение. Семен Маркович в эксклюзиве отказал всем (раньше надо было думать), продал права трем издательствам, которые дали больше других. Книга выходила и в дешевом варианте, и на дорогой бумаге, правда, издатели, чтобы обезопасить себя, ставили пометку «21+», хотя у нас совершеннолетие наступает в 18, а не в 21, как в Америке. Правда, эта пометка еще больше увеличила тиражи, так как школьники и студенты младших курсов, не дотягивающие до двадцати одного года, очень заинтересовались книгой, которую им читать нельзя. В России вообще надо что-нибудь запретить, если хочешь привлечь внимание. Ведь того, чего нельзя, обязательно очень хочется. И что такое в России «нельзя»?

В результате книгу читали люди обоих полов и трансексуалы, всех возрастов, очень сильно критиковали, прототипы грозились подать в суд, но не подавали, а одна образованная воображением Семена Марковича пара на самом деле вступила в законный брак.

Гительсон никогда не давал интервью телевизионщикам, заявляя, что нефотогеничен, хотя на самом деле работала генетическая память и природная осторожность старого еврея, не желавшего светить свой большой нос и физиономию в целом. Он также не выступал по радио, чтобы не раздражать граждан своим природным говором, изменить который не смог бы ни один логопед. Он даже лично не встречался с представителями печатных СМИ, чтобы его никто украдкой не сфотографировал. Правда, печатным СМИ он в интервью не отказывал, просил прислать вопросы по электронной почте и на них подробно отвечал.

Но люди типа олигарха Галтовского знали, кто скрывается под псевдонимом Степан Разин, периодически приглашали Семена Марковича на тусовки, заказывали ему романы о себе любимых (в разных жанрах), Семен Маркович их успешно писал, олигархи оплачивали публикацию (кто – ограниченными тиражами, кто – огромными), и слава Гительсона только росла.

Звезды кино и эстрады тоже хорошо знали Степана Разина или, по крайней мере, о Степане Разине и с большим удовольствием снабжали его сплетнями друг о друге, которые он в дальнейшем использовал в своих произведениях. На самом деле никто никогда не мог подать на Семена Марковича в суд – он не называл имен. Его произведения внимательно читали два юриста (отдельно друг от друга) и давали толковые советы по поводу изменения некоторых мест в тексте, на основании которых могли бы быть предъявлены претензии денежного характера. Семен Маркович их тут же изменял. Он очень не любил расставаться с деньгами.

Гительсон с Галтовским встретились в ресторане, в отдельной кабинке – оба не хотели привлекать ничье внимание.

– Вы поедете в круиз, Семен Маркович? – уточнил Роман Борисович.

– Таки да, – ответил Гительсон. – Но скажи мне одну вещь, Рома. Какую цель ты преследуешь, приглашая на свою новую яхту старого еврея?

Роман Борисович желал, чтобы Семен Маркович написал о нем роман – «Роман о Романе».

– Или у вас на ближайшее время уже есть заказ?

– Я пишу книгу для души – «Как увести девушку у олигарха». Как раз соберу у тебя на яхте немного материала. Но скажи мне, в каком жанре ты хочешь остаться для потомков?

– В том, который вы посчитаете наиболее привлекательным, Семен Маркович.

– Привлекательным для кого? И опять же с какой целью?

– Думаю пойти в политику… – скромно потупился Галтовский.

– Один уже попробовал. Знаешь, что из этого вышло? Десять лет жизни потерял человек. И каких лет! И перед выходом из застенков явно подписал какие-то бумаги, ну или дал честное пионерское – сам понимаешь, что иначе бы его никогда не выпустили, а открывали бы все новые и новые дела. Рома, ты же не идиот! Умный человек не должен идти в политику! Ты же прекрасно знаешь, что у нас в стране слова «чиновник» и «депутат» давно стали ругательными.

– А если я хочу облегчить жизнь людям?

– Облегчай жизнь конкретным людям, а не всему человечеству.

– Я не говорю про все человечество, я говорю про нашу страну.

– Рома, у тебя мужской климакс, – поставил диагноз Семен Маркович, хотя к медицине имел отношение только как подопытный кролик, правда, как уже говорилось, накропал немало книжек про диабет.

– Семен Маркович, вы напишете обо мне роман? Свое генеалогическое древо я вам предоставлю.

Роман Борисович извлек из дорогого портфеля дорогую папочку и протянул Семену Марковичу.

– Там информация о моих предках.

– А о теперешних бабах?

– Познакомитесь в круизе.

– Ты все-таки определись: ты хочешь документальное произведение или…

– Авантюрный роман. Ведь вся моя жизнь – одна сплошная авантюра.

– Будет тебе авантюрный роман, – сказал Семен Маркович. – Кстати, там в приглашении написано, что ты хочешь видеть меня с партнером или партнершей. Это как понимать?

– Приглашения стандартные, ну а теперь, как вы знаете, Семен Маркович, люди не скрывают своих пристрастий. А у некоторых вообще трудно идентифицировать пол…

Семен Маркович попросил огласить список приглашенных.

– Да, интересно будет пообщаться с этой публикой, – кивнул Гительсон.

– Вы со всеми знакомы?

– Я про всех слышал, но лично мы общались только с Олегом Бардашевичем, Ксенией Ивановой и Володей Сумрачным. Я, Рома, люблю общаться с умными людьми. Я не могу тратить свое время на идиотов. У меня его не так много осталось.

– У политика Ледовских то ли четыре, то ли пять высших образований.

– Даже одно высшее образование не является показателем ума, а четыре или пять в особенности. А уж кандидатские и докторские диссертации… Ты знал моего друга Яшу, который написал больше диссертаций, чем кто-либо в мире, а сам не был не то что доктором, а даже кандидатом наук? Эх, нет больше Яши. Так мне его не хватает…

– Это вы про того вашего друга, который писал диссертации за наших теперь известных политиков и депутатов?

– Ну а про кого же еще? Валерка, которого теперь в благодарность за помощь в прошлом пристроили в самую известную газовую компанию, организовывал процесс, а Яша непосредственно писал текст. И ведь умные же вещи в этих диссертациях написаны! Если бы эти политики с депутатами хотя бы «свои» диссертации почитали и следовали кое-каким сделанным там выводам (Яшей), то жизнь была бы лучше. Но никто эти диссертации не читает. Пылятся где-то в архивах.

– Но Яша на диссертациях трех детей вырастил, – напомнил Роман Борисович.

– И где дети Яши и где дети политиков?

– Давайте не будем о грустном, Семен Маркович. Скажите просто: вы будете с парой или без?

– С парой. Но не с Анной Моисеевной. Она больна. Вроде бы никто из присутствующих не знает, есть у меня жена, нет у меня жены, точно не знаком с Анной Моисеевной, и ей не донесет про мое безобразное поведение, а ты, Рома, всем скажешь, что я буду писать про тебя роман. И я на самом деле буду писать роман, а на яхте на самом деле буду собирать материал и о тебе, и о том, как увести девушку у олигарха.

– У вас есть другая женщина? – откровенно удивился Галтовский. – И вы собираетесь…

– Безобразничать? А зачем бы я еще поехал в этот круиз? Я о тебе, Рома, любой роман могу написать, не выходя из дома.

Роман Борисович моргнул.

– Я хотел бы взять с собой очаровательную девушку Алису, ребеночку которой собираюсь дать свою фамилию. Кстати, врач на яхте будет? Все-таки девушка беременна, и хотя морской воздух очень полезен, мало ли…

«Они что, все сговорились?» – подумал Роман Борисович.

– Врач будет. И беременна не только она, но и жена политика Ледовских, и Бардашевич с Байкаловым.

– Оба? – ничуть не удивился Семен Маркович. – Я помню Олега молодым мальчиком. Какой талант… Самый успешный период в его карьере – это сотрудничество с этим прибалтийским композитором, дай бог памяти… Жили бы оба на другом берегу Балтийского моря, так была бы мировая слава. Но и Максик тоже талантлив, но цинизм неравного брака и брака двух мужчин…

– А вы?..

– А я делаю то, что делали мужчины во все века, разве не так? И возьми хотя бы нашу страну. Тебе перечислить имена артистов, режиссеров, композиторов, которые стали отцами в весьма преклонном возрасте? А я вот, первый современный писатель, сподобившийся… Правда, Алисочка будет рожать вне законного брака. Хотя и у других тоже не все дети были рождены законно. Но фамилия будет моя, и в завещании я уже упомянул и Алисочку, и ее ребеночка.

– Вы уже написали завещание? – удивился Роман Борисович.

– А ты нет, Рома? – еще больше удивился Семен Маркович. – Рома, люди не вечны. Надо подумать о своих ближних – чтобы не устраивали мерзкую драку после нашей смерти. В этом мире и так много зла, зачем дополнительно провоцировать? Я никого не обидел, объяснил, почему завещаю это этому, а то тому. Если кто-то решит спорить, лишится всего. Рома, ты только подумай, что твои бабы устроят после твоей смерти!

Рома подумал – и расхохотался.

– Тебе смешно, а мне грустно, – вздохнул Семен Маркович.

– Вашей Алисе сколько лет? – спросил Галтовский.

– Двадцать два.

– А… Э…

– А мужчине столько лет, на сколько он себя чувствует, ты разве не знаешь, Рома? Я еще, может, у тебя твою чернокожую красотку уведу. В плане эксперимента. Я же тебе сказал, какую книгу сейчас пишу!

Семен Маркович хитро улыбнулся.

– А как же Алиса? Она же моложе Ангелины, – напомнил Роман Борисович.

– Алиса беременна. А я не хочу навредить ребенку. И вообще мулатов среди моих детей еще не было. Может, завести на старости лет?

– Сколько у вас детей, Семен Маркович?!

– Узнаешь на оглашении моего завещания. Когда Анна Моисеевна уже не сможет устроить мне истерику… Я буду сидеть на облачке, смотреть вниз и наслаждаться скандалом…

– Вы любите скандалы, Семен Маркович?

– Мне интересно наблюдать за ними со стороны. Это прекрасный материал для романов. Человек очень хорошо раскрывается во время скандалов, в особенности если идет драка за имущество. Я наблюдал за такими драками после смерти нескольких моих друзей, хотя делить-то особо было нечего. А когда есть что?

– Если вы хотите с облачка понаблюдать за скандалом, зачем вы составили завещание? – не понял Роман Борисович.

– Но у меня же есть и незаконные наследники, – как само собой разумеющееся ответил Семен Маркович. – Без завещания они не получат ничего – наши законы это не предусматривают. Подумай о своих незаконных детях, Рома.

Знать бы, где упадешь, соломки бы подстелил…

Глава 11

Подходя к дому, я почувствовала на себе взгляд. Я поняла, что за мной следят из машины, припаркованной наискось от моего подъезда. К сожалению, стекло было тонированным, я не могла разглядеть сидевшего в салоне человека. И своим новым, особым зрением я его тоже рассмотреть не могла. Но человек был один. Или пока один.

Он не вышел из машины, он не последовал за мной в подъезд. Он не предпринял никаких действий. Или только пока?

Я поднялась в свою квартиру, разложила покупки, поставила жариться куриные окорочка, зная, что Лешка всегда голоден, да и я сама хотела есть.

Лешка приехал с тортом и бутылкой красного французского вина. Со времени нашей последней встречи он несколько раздобрел, лицо вообще было круглым как блин, но одет был дорого, золотишко, как и раньше, уважал. Подозреваю, что под рубашкой скрывалась толстая золотая цепь с большим крестом. Проверять это у меня не было никакого желания – в смысле забираться к Лешке под рубашку с какой угодно целью.

Начали мы с курочки и разговоров за жизнь, потом перешли к тортику. Баба Лида меня предупреждала, что спиртное ослабляет полученные мною способности, поэтому я не пила. Лешке сказала, что мне сейчас нельзя никакое спиртное. Он не стал уточнять почему, услышать от него «ты меня не уважаешь» я и не предполагала, Лешка знал, что я и раньше пила крайне редко, так как меня в любой день могли срочно вызвать на работу – как официальную, так и побочную.

Он сам быстренько приговорил бутылочку. В процессе рассказал мне о предложении поработать.

Известный олигарх Роман Борисович Галтовский искал врача, который согласится отправиться в плавание на его яхте. Врач должен быть по всем болезням, то есть я, как врач «Скорой», очень подходила на эту должность. Еще врач должен иметь привлекательную внешность, но не быть писаной красавицей, чтобы не затмить дам, отправляющихся в круиз в качестве гостей. Возраст у меня подходящий, и я – женщина, а именно дамы пожелали видеть женщину. Мужчинам было все равно.

– Вообще, там несколько кандидатур рассматривается. Я не могу тебе гарантировать, что возьмут именно тебя, но я хочу тебе помочь заработать. Там очень хорошо заплатят.

– А откуда олигарх Галтовский узнал о существовании моей скромной персоны? Вроде бы мы с ним никогда не встречались.

– Тебя рекомендовал кто-то из твоих пациентов. К тебе же самые разные люди обращались и, как я понимаю, место своей работы не сообщали? Наверное, это кто-то из знакомых Галтовского, мнению которых он доверяет. Потом еще я рекомендовал – и как пациент, и как друг. Я же теперь возглавляю одно из подразделений Галтовского. В общем, на тебя обратили внимание, так как тебя люди знают. Вроде три человека тебя назвали, включая меня! Служба безопасности проверила. Меня попросили с тобой лично поговорить. Поехали завтра к Галтовскому? Он же должен на тебя посмотреть. Заочно такие вопросы не решаются.

«Интересно, а как служба безопасности отреагировала на мое отсутствие? Или они смогли выяснить, где я была?»

Кроме этой мысли у меня в голове возникла другая. И вторая была даже не мыслью, это было… знание.

«Врет».

Я только не разобралась, в чем именно Лешка врал. И зачем?

Но я не успела ничего уточнить, так как внезапно раздался звонок в дверь.

– Ты кого-то ждешь? – спросил гость.

– Вообще-то нет, но ко мне люди могут обратиться в любой день и в любое время. Ты же знаешь.

– Я пойду с тобой открывать, – почему-то сказал Лешка.

А я вспомнила взгляд из машины…

Подходя к двери, я не почувствовала опасности. К сожалению, у меня не открылись способности видеть сквозь дверь или сквозь стену. Лешка посмотрел в глазок и сообщил:

– Два каких-то мужика.

Не спрашивая, кто, Лешка распахнул дверь и вопросительно поглядел на непрошеных гостей. При виде моего гостя те несколько опешили.

– Ну? – спросил Лешка не самым вежливым тоном.

– Э-э-э, мы ошиблись квартирой. Нам, наверное, этажом выше, – промямлил один из мужчин, и они быстренько отправились вверх по лестнице.

Второй не произнес ни слова, только очень внимательно оглядел и меня, и Лешку. В целом мне мужики не понравились. От них исходило зло… Я это почувствовала. Самсонов захлопнул и запер дверь.

– Мне эти гаврики не понравились, – заявил Лешка, словно читая мои мысли.

Я пожала плечами.

«Уезжай! – внезапно прозвучал в голове прабабушкин голос. – Это твой единственный шанс изменить судьбу. Другого не будет. Или встанешь на новую колею, или так и будешь катиться по старой. Тебе не надоело?»

– Варя, я не хочу тебя тут одну оставлять, – сказал Лешка. – Давай-ка прямо сегодня съездим к Галтовскому. Собери сумку. Я сейчас позвоню и договорюсь.

– А когда начинается круиз?

– Варя, я не знаю деталей, но кто-то отправляется вперед. То есть Галтовский с гостями полетят на его самолете, яхта идет к островам своим ходом, а обслуживающий персонал или уже на яхте, или как-то доставляется отдельно от гостей. Ведь все же надо подготовить к приему. И врач нужен не только гостям. Ты там всех лечить будешь. То есть я и все надеемся, что твои услуги не потребуются, ну если только взбалмошным дамочкам, но ведь всякое может случиться? Ты ведь можешь провести реанимационные действия, или как это правильно называется?

«Значит, врач – это обсуживающий персонал? Хотя…»

Лешка достал из кармана модный смартфон, вышел на обшарпанный балкон, дверь на который у меня находится на кухне. По такому смартфону не с моего балкона надо разговаривать. Я пожала плечами и пошла собирать сумку. Конечно, для такого круиза следовало бы купить новый модный купальник, но… Я же все равно не смогу затмить светских дам, да и загорать рядом с ними, скорее всего, не буду. Если мне там вообще удастся позагорать. Если мне разрешат там загорать. Ведь не факт…

Но раз прабабушка сказала, что нужно уезжать, я уеду.

Я не подслушивала Лешкин разговор. Зачем? Он вскоре заглянул в комнату и сообщил, что нас ждут.

– Я сюда не вернусь до отъезда, если Галтовский одобрит мою кандидатуру? – уточнила я и в ужасе прочитала Лешкину мысль, промелькнувшую в сознании:

«Ты сюда вообще не вернешься».

Она как будто высветилась у него на лбу, а я его даже не касалась. Он просто был в этом уверен, это была данность для него, поэтому я ее, наверное, и уловила.

«Вернешься», – тут же сказала прабабушка.

«Что же мне уготовано?!»

Это была просто моя полная ужаса мысль. Прабабушка не посчитала нужным ответить. Она уже сказала все, что собиралась сказать, и я ей верила. Но Лешка-то хорош! За все то, что я для него сделала… Хотя многие пациенты бывают неблагодарными. Они забывают о врачах до той поры, пока снова не грянет гром. Но чтобы посылать врача на смерть?!

Хотя я сама знаю два случая насильственной смерти пластических хирургов – в «благодарность» за изменение внешности криминальных авторитетов. Правда, это было давно… Я тогда только начинала свой путь в медицине, и эти две смерти, случившиеся с небольшим временным промежутком между ними, в частности, убедили меня, что в пластическую хирургию идти ни в коем случае не стоит. А такая мысль была… Кстати, и не только меня они отворотили от пластической хирургии – несмотря на то, сколько там можно заработать, причем только на одних желающих выглядеть молодо дамах.

– Попей чайку, мне нужно сходить к соседке, – сказала я Лешке.

Он не стал спорить, только для начала проверил лестницу. Мужики, звонившие мне в квартиру, исчезли. Пока Лешка осматривал лестницу, я взяла деньги, оставшиеся от того, что мне вручила баба Лида, и недоеденный торт, спустилась к соседке, сообщила, что опять вынуждена уехать. Также попросила и дальше платить за меня коммунальные услуги и забрать из холодильника все творожки, которые я купила себе сегодня, и хлеб.

Бабулька вопросительно посмотрела на меня, ожидая объяснений.

– Подвернулась работа, – произнесла я. – Во-первых, хочу заработать. Во-вторых, на самом деле тут какие-то подозрительные личности мной интересуются. Только что приходили. Хорошо, что у меня сейчас мой бывший пациент и сосед.

– А я думаю, что за мужик? Мне же слышно, что ты не одна.

– Вот он и предложил работу.

– Ты так и не знаешь, что от тебя нужно этим подозрительным личностям? – уточнила соседка.

– Даже догадаться не могу… А вы на всякий случай – чтобы себя обезопасить, – позвоните тому типу, который вам телефон оставлял.

– Варя, я не стукачка! Знаешь, как на Руси всегда к стукачам относились?

– Я вас сама об этом прошу. Может, как раз что-то узнаете. Если спросит, почему сразу после моего возвращения не позвонили, скажете, что телефон не могли найти. А то, что я снова уехала… Вы же не могли об этом знать. Да я сама не знала. У меня не было никаких планов – а тут свалилось предложение…

– За квартиру и продукты не беспокойся, Варя, – сказала бабулька, которая всегда трепетно относилась к еде, как и я. Очень не люблю ничего выбрасывать! – Вообще ни о чем не беспокойся.

Она поцеловала и перекрестила меня на прощание.

Я поднялась наверх, где Лешка уже даже помыл чашки и тарелки (какой хозяйственный!), проверила, все ли выключено, еще раз просмотрела содержимое сумки, которую брала с собой, документы (я взяла и внутренний, и заграничный паспорт), обвела взглядом свою единственную комнату…

«Я обязательно сюда вернусь», – сказала я сама себе.

«Молодец!» – прозвучал в голове голос прабабушки. Она явно была довольна.