Текст книги "Вниз по кроличьей норе"

16

– Чего это вы там с ним? – спросила Донна.

Меня случившееся по-прежнему бесило, а быстрая ходьба ничуть не способствовала снятию напряжения.

– Просто Тони решил попридуриваться, – буркнула я.

– Хочешь, осажу его малость? Скажу, что я – Тварь?

– Не, не заморачивайся, – отозвалась я.

Мы уже целых три раза прошли по всей длине коридора до самого МПП, вновь развернулись и двинулись обратно.

– По-моему, хорошо, что ты пытаешься выяснить, что произошло, – заметила Донна.

– Это важно, – сказала я.

– Полиция явно ни хрена не делает.

Не знаю, с чего это я вдруг почувствовала острую нужду вступиться за Систему, которая сочла приемлемым вышибить меня под зад коленкой. Наверное, из-за чего-то глубоко угнездившегося во мне, несмотря ни на что. Никогда не могла припомнить момента, когда мне не хотелось бы стать сотрудником полиции. И до сих пор не могу.

– Я уверена, что они делают все возможное. Нужно время, чтобы выстроить дело, составить список возможных подозреваемых, обработать технические улики…

– Типа как в «Месте преступления»?[52]52
  «CSI: Место преступления» (англ. CSI: Crime Scene Investigation) – американский телесериал о работе сотрудников криминалистической лаборатории Лас-Вегаса, премьера которого состоялась в 2000 г. В каждом отдельном эпизоде обычно рассказывается о расследовании от одного до трех преступлений, совершенных в Лас-Вегасе или его окрестностях.


[Закрыть]

Я прикусила язык. Этот дурацкий сериал – натуральная погибель для настоящего детектива, где придумана всякая хрень и выставлена чуть ли не манной небесной. Я сто раз видела, как тщательно подготовленное дело на суде сливается в унитаз, потому что присяжные думают, будто знают всё на свете, насмотревшись таких вот программ по телику. Потому как они слишком тупы, чтобы понять разницу между настоящей криминалистикой и вымыслом.

– Они ведь смогут выяснить, кто бывал в комнате Кевина? – Донна уверенно кивнула головой.

– Не факт.

– Но ведь в наши дни для этого достаточно взять пробы воздуха!

Ну вот, видите?

Мы опять прошли мимо смотровых, мимо кабинета эрготерапии и окошка для выдачи лекарств. Непонятно в который уже раз. Миа, которая явно всерьез отнеслась к своей обязанности держать меня в поле зрения, все-таки предпочла не ходить за нашей парочкой хвостом, словно полная дура, и заняла наблюдательный пост в дверях ординаторской. Мы опять прошли мимо музыкальной комнаты и сто тридцать шестой палаты, возле столовой свернули направо и направились к тамбуру.

Лорен, стоя в дверях туалета, выразительно показала нам два пальца[53]53
  В Британии жест в виде поднятых вверх двух пальцев (тыльной стороной руки наружу) является еще более оскорбительным, чем просто задранный вверх средний палец – это означает нечто вроде fuck you twice. Если хотите изобразить знак победы (V – victory), держите руку ладонью наружу, иначе в отдельных «раёнах» за неправильно понятый жест можно нарваться на неприятности.


[Закрыть].

– Дурочки из переулочка, – бросил нам Ильяс, когда мы проходили мимо.

– Ты ничего не слышала насчет того, что у Кевина с Шоном вышел какой-то спор?

Донна помотала головой.

– В смысле, серьезный?

Она опять помотала головой, широко раскрыв глаза и нацелившись взглядом на что-то впереди. У этих легкоатлетов – сплошная концентрация.

– А как насчет лекарств? – не отставала я. – Ничего не знаешь насчет того, чтобы пропадали лекарства?

Донна кивнула, разворачиваясь возле тамбура и начиная очередной отрезок дистанции. Я прибавила шагу, чтобы не отстать.

– Что?!

– Мои лекарства, – с нажимом произнесла она. – Они постоянно пропадают.

– Да я не про…

– Ну, их по-любому отбирают. Как только я что-нибудь приношу, это сразу конфискуют. И «Гидроксикат»[54]54
  «Гидроксикат» – торговое название биологически активной пищевой добавки для похудения. Кофеин входит и в состав так называемых «сжигателей жира».


[Закрыть], и кофеиновые таблетки… Эта сука Дебби даже слабительное у меня отбирает, представляешь? Забирают у меня все, что мне и вправду нужно, а потом дают мне антидепрессанты и «Квеллс»[55]55
  «Квеллс» – одно из торговых названий скополамина (средства от укачивания).


[Закрыть], чтобы остановить слюнотечение, как будто знают, что лучше. Я-то знаю, что мне нужно, Лис, ведь это мой собственный организм! – Она покосилась на меня и покачала головой, со слезами на глазах. – Слабительное, представляешь?..

– Слушай, а в чем тут вообще смысл? Кой толк расхаживать взад-вперед по коридору, словно заводной лунатик, стараясь сбросить вес, который ты все равно не набираешь, поскольку ничего не ешь? В буквальном смысле ничего! Зачем постоянно таращиться на себя в зеркало и думать, что ты толстая, хотя этим занимаются обычные дуры вроде меня, поскольку большинство из нас действительно толстые… в то время как ты выглядишь так, блин, будто только что сбежала из Освенцима или типа того! В смысле, если серьезно… А ты еще тогда вечером про Кевина прогнала, будто он руки на себя наложил! Ты что, не видишь, какая тут ирония ситуации?..

Я остановилась, чтобы перевести дух. Донна уже по-любому ушла от меня вперед, и мне было слышно, как она плачет. Ильяс, который наблюдал за мной, устроившись на развернутом задом наперед стуле у двери сто тридцать шестой палаты, подал голос:

– Давай-давай, скажи ей! Психуше этой костлявой.

Я вдруг почувствовала себя ужасно, что расстроила Донну, и поняла, что надо пока что малость остыть.

Дать себе какое-то время подумать.

Действие моих лекарств стало понемногу ослабевать. Это было уже почти привычное ощущение – словно вода уходила из ванны в сток, и, сказать по правде, не знаю, хорошо это или плохо. Как бы я лучше справлялась со своей рабочей задачей: со всеми этими антипсихотиками и ингибиторами обратного захвата серотонина или без – что бы они, блин, из себя ни представляли? Я даже с определенных пор уже больше и не знала, что такое «ясная голова»! Стояла в коридоре, уставившись в тошнотно-желтую стенку, отдуваясь, как какая-то измотанная старая собака, и прикидывая, что в такой ситуации сказал бы Джонно.

Хотя отлично представляла, что он мог бы сказать.

«Не парься, блин, сделай перерывчик…»

* * *

Тони, как обычно, терпеливо стоял у выхода с собранными кутулями, когда я направлялась к окошку для выдачи лекарств. Здесь, что было столь же предсказуемо, передо мной оказался только один человек, ожидающий своей дневной порции таблеток. Впрочем, это было только в жилу, поскольку именно Ждун мне сейчас и требовался.

– Похоже, ты опять неплохо позабавился с камерами, – заметила я. – В прошлую субботу, после ужина.

Грэм ответил мне, не поворачивая головы, – не хотел упустить момент, когда откроется окошко. Так и не сводил с него взгляда на протяжении всего нашего разговора.

– А мне и так не скучно.

– Это у тебя просто как бог на душу положит, так ведь?

– В каком это смысле… на душу положит?

– Принцип, какую камеру вырубить. Это ведь просто случайно так вышло, что в ту субботу вечером это оказалась камера, охватывающая мужской коридор? Комнату Кевина?

– Ну да, чисто случайно, – сказал Грэм.

– А тебе точно никто это не предложил? Никто не попросил тебя… типа, не желаешь ли проделать это с той конкретной камерой?

– Я просто выбрал именно ту. – Он с отвращением содрогнулся и помотал головой. – Она мне очень не понравилась.

– А тебя вообще когда-нибудь об этом просят?

Ему понадобилось столько времени для ответа, что я даже засомневалась, услышал ли он меня.

– Иногда.

– Типа когда?

Опять длинная пауза. Грэм глянул на часы. Засунул руки в карманы, вытащил их обратно.

– Раз кое-кто попросил меня замазать едой камеру в музыкальной комнате, потому что кто-то там играл на гитаре, а ей это не понравилось, так что она хотела пойти туда и раздолбать ее. В смысле, гитару. Хотя не спрашивай меня, кто это был, поскольку я никогда не назову тебе ее имени.

Я не стала с этим заморачиваться, поскольку все было и так ясно. Лорен, кто же еще…

– А полиции ты про это рассказал?

– Да, пришлось, а как иначе? – Грэм нетерпеливо побарабанил пальцами по закрытому окошку. – Кто-то явно сказал им, что я балуюсь с камерами, поскольку они назадавали мне целую кучу вопросов на этот счет. Не особо-то приятно было такое выслушивать, честно говоря. Словно они обвиняли меня в чем-то.

– Да, наверняка это было одно расстройство, – с деланым сочувствием произнесла я.

– А ты что, тоже меня в чем-то обвиняешь?

– Ни в коем случае, – ответила я.

Он опять постучал в окошко.

– Хорошо, поскольку мне это не нравится.

За наконец открывшимся окошком возник Джордж, который сказал:

– О, привет, Грэм! Какая приятная неожиданность!

Грэм рассмеялся и облокотился на торчащий под окошком прилавочек, так что я поняла, что мой допрос закончен. Он взял свои лекарства, словно ребенок какой-то приз. С чувством произнес: «Спасибо, Джордж!» – и решительно двинулся прочь, даже не посмотрев на меня.

Я шагнула к окошку, чтобы взять свои, а потом быстро отошла.

– Нет, это тебе спасибо! – крикнул нам вслед Джордж.

Следующей в очереди оказалась Лю-Косячок, так что я выждала в сторонке, пока она возьмет свои таблетки. Просто обычные антидепрессанты и какую-то фигню от абстинентного синдрома. Метадон[56]56
  Метадон – относительно легкий синтетический наркотик, применяемый в медицинских целях как средство заместительной терапии для лечения героиновой зависимости, позволяющее бороться с абстинентным синдромом.


[Закрыть] или что-то в этом роде. Я это знаю, поскольку раз в месяц ей делают инъекцию от ломки.

Терпеть не могу шприцы и иголки, так что всегда предпочитала таблетки. Иногда, если повезет, получаю сублингвальные – такие квадратные облаточки, которые растворяются прямо на языке. Вкуснота!

Я перехватила ее, едва она успела отойти от окошка.

Люси предостерегающе подняла руки.

– Слишком близко…

– Ну прости, Лю. – Я тоже виновато подняла руки и слегка отодвинулась назад. – Просто хотела у тебя спросить… Я слышала, ты знаешь, с чего началась та большая драка за пару дней до того, как убили Кевина.

– От кого слышала?

– Это неважно, сказать по правде. Кевин и Шон из-за чего-то повздорили?

– А, это-то… Ну да.

Прислонившись спиной к стене, Люси принялась выполнять какие-то дикие растяжки, словно отрабатывая некую разновидность тай-чи с поправкой на психиатрическое отделение. На ней была футболка от «Келвин Кляйн» и почти такие же тренировочные штаны, как у меня, только я чертовски уверена, что свои она покупала не в «Джей-Ди-спортс»[57]57
  «Джей-Ди-спортс» (англ. JD Sports) – изначально британская, а ныне международная сеть спортивных магазинов с достаточно демократичными ценами.


[Закрыть].

– Ну, если честно, я особо много про это не слышала, детка. Знаю, что они орали друг на друга после последнего сеанса эрготерапии. Я оказалась там только потому, что была не слишком-то довольна тем, что нарисовала в тот день, и пыталась немного привести это в порядок.

– А о чем был спор?

– Я не пыталась подслушивать или еще чего. То есть реально не подслушивала, так что уловила лишь кое-какие обрывки. Шон хотел, чтобы Кевин что-то сделал, а Кевин не был особо настроен его слушаться. Шон твердил ему, что надо, что он дурак… что-то в этом роде.

– Так из-за этого и началась драка?

– Да кто ее знает, с чего она началась, – отозвалась Люси. Прекратила свои дурацкие потягивания и наклонилась ко мне совсем близко – я никогда не видела, чтобы она оказывалась с кем-то на таком расстоянии. – Думаешь, это имело какое-то отношение к тому, почему убили Кевина? Личная неприязнь или что-то в этом роде?

– Я просто пытаюсь разобраться, – сказала я.

Люси задрала руки вверх, вытянув пальцы к панелям потолка, а потом, склонив ко мне голову, прошептала:

– Я слышала, что все это из-за наркотиков, и должна сказать, что это меня ничуть не удивило. Ты ведь знаешь мою историю? Ну, короче, дело в том, что всегда можно опознать это у других людей.

Я поняла, что она имеет в виду. Примерно как копы с одного взгляда могут вычислить в толпе всяких подозрительных типов.

– Наверное, это нечто вроде «гейдара», как у гомиков, только наркоманского. – Люси хохотнула – придурочным, пронзительным хохотком. – Я просто хочу сказать, что наркотики явно были частью жизни Кевина, в той или иной степени.

Я не стала говорить ей, что она попала в самую точку. Судя по всему, я была единственным человеком в отделении – единственным из пациентов, по крайней мере, – кто знал об обнаруженных в комнате Кевина наркотиках, хотя определенно не собиралась рассказывать ей об этом. Любой детектив еще в самом начале своей карьеры должен зарубить себе на носу: ни в коем случае нельзя снабжать свидетеля любой информацией, которая может вызвать у него предубеждение и исказить показания, которые он вам вот-вот даст.

Люси продолжила свои упражнения, закинув голову и вращая бедрами.

– Тебе это как-то помогло, детка?

Не успела я подобрать ответ, как заметила Миа, не спеша идущую ко мне от ординаторской. Она остановилась в нескольких футах от нас и многозначительно улыбнулась, просто чтобы показать мне, что прекрасно понимает, что именно я в данный момент затеваю и чем занималась или собираюсь заниматься оставшуюся часть дня.

Когда это произошло, в тот момент я была просто-таки рада устроить перерыв.

До сих пор точно не знаю, не был ли это просто какой-то ранний отходняк, но я вдруг почувствовала себя так, будто на меня накинули тяжелое мокрое одеяло. Не было еще двух часов дня, а я уже больше напоминала выжатый лимон – совершенно лишилась сил, словно при разговоре с Донной прошла на сотню миль больше, чем на самом деле.

Теперь-то я понимаю, что переутомление было психическим, что перегрузила я голову, а не тело – а у меня как-то по-другому вообще бывает? – потому что занималась всем этим в одиночку. Обычно на подобной работе я была бы лишь частью слаженной команды. Может, переговорила бы с одним-единственным свидетелем, сравнивала бы запротоколированные другими показания или составляла отчет по подозрительным телефонным звонкам на основе распечаток оператора мобильной связи, в то время как Джонно, Бэнкси и остальные члены группы занимались бы совсем другими делами. У меня было бы только что-то одно, на чем требовалось бы полностью сосредоточиться, только какая-то одна узкая область расследования, чтобы вложить в нее всю свою энергию, но сейчас на плечи мне легло абсолютно все, и я поняла, что это малость напряжно, если не сказать больше.

Я побрела обратно в сторону женского коридора, думая о том, что у меня остались еще трое, с которыми обязательно надо переговорить.

Гроссмейстер, Барашек и Певичка.

Хотя с этим пришлось обождать, поскольку прямо в тот момент я поймала себя на том, что едва волоку ноги.

Буквально ввалившись в свою комнату, я рухнула на кровать и беспробудно продрыхла почти целых восемь часов.

17

Вас наверняка не удивит, что как только с ужином и лекарствами после ужина покончено, самая популярная деятельность из сферы вечерних развлечений в наших пределах – это усесться перед «идиотским ящиком», причем не только из-за того, что прозывается эта штука очень подходяще к профилю нашего медучреждения. Вообще-то не думаю, что у нас тут наличествуют настоящие идиоты, но вы меня поняли. У большинства здешнего контингента мозги все-таки более или менее на месте, в отличие от самого телика, но пусть даже у него здесь не самый большой на свете экран и не самый широкий выбор каналов, именно перед ним большинство пациентов оказываются перед отбоем. Чтобы посмотреть, что происходит в мире, или поспорить о том, что происходит, или не обращать внимания на то, что происходит, но все равно по-любому именно здесь.

Будьте уверены, отделение «Флит» предоставляет своим постояльцам и множество иных вариантов организации досуга. Помимо захватывающего вида на трассу А41[58]58
  Трасса А41 – британская автомагистраль федерального значения, одна из основных транспортных артерий, соединяющих Лондон с северной частью страны.


[Закрыть] за окном, тут каждый день есть свежие газеты, а для истинных книголюбов – вполне приличная библиотечка в кабинете эрготерапии (если вы любитель триллеров или дамских романов вроде меня). Имеются несколько головоломок (правда, некоторые их детальки потеряны или даже съедены), настольные игры вроде «Дженги», «Клюдо» и «Скрэббла»[59]59
  Смысл игры «Дженга» в том, что из деревянных блоков вроде больших костяшек домино на столе сооружается башня, а игроки по очереди достают блоки из основания башни и кладут их наверх, делая ее все более высокой и все менее устойчивой. Проигрывает тот, кто повалит башню; «Клюдо» – настольная детективная игра для трех-шести человек, в ходе которой имитируется расследование убийства; игра-кроссворд «Скрэббл» – сама старая и классическая, известна у нас под названием «Эрудит».


[Закрыть] и, естественно, если вы предпочитаете хобби, не требующее большой компании, всегда остается энергичная мастурбация, которая, судя по лицам команды уборщиков, регулярно меняющих постельное белье, остается одним из самых излюбленных способов проведения досуга. Кстати, стоит теперь об этом подумать – тоже на досуге, – так не нужно ограничивать себя только чем-то одним, особенно если ваш мозг отличается многозадачностью. Говорю об этом с полной уверенностью, поскольку как-то раз лично наблюдала, как один человек ухитрялся одновременно и мастурбировать, и играть в «Скрэббл».

Но объединяет тут всех именно телик, пусть даже собравшимся редко выпадает право голоса насчет того, что именно они хотят посмотреть; и мне тут пришло в голову, что продюсеры передачи «Перед голубым экраном»[60]60
  «Перед голубым экраном» (англ. Gogglebox) – британский телесериал с довольно необычным форматом: показываются обычные семьи, сидящие перед телевизором и комментирующие происходящее на экране. Любопытен еще и тем, что вместо коммерческой рекламы по ходу трансляции демонстрируется социальная реклама, порой более интересная, чем собственно программа.


[Закрыть] упускают замечательный шанс поднять свои рейтинги.

«…и вот в одной больнице в Северном Лондоне Ильяс, Донна и Боб устроились перед телевизором посмотреть „Лучшего пекаря Британии“. Сейчас у нас кондитерская неделя, и за звание лучшего кондитера борются… О боже, нет… Донна все бегает и бегает кругами вокруг дивана, а Ильяс, похоже, собирается снять штаны…»

Проснулась я, чувствуя себя значительно бодрее, но в раздражении от того, что проспала ужин. Пришлось наскоро перекусить чипсами и распечатать коробочку печенья с помадкой, которую принес Бэнкси, поскольку, помимо того, что я чертовски проголодалась, мне не слишком-то хотелось принимать вечернюю порцию лекарств на пустой желудок. Подмазавшись к Феми – которая только что закрыла свою лавочку, – я уговорила ее выдать их мне в неурочный час и побрела в телевизионную комнату, уже более или менее готовая ко всему.

Если не считать Донны, которая, как мне кто-то позже сообщил, пораньше пошла спать, поскольку была чем-то расстроена, практически все уже сидели здесь, что было мне только на руку.

Что важнее всего, здесь были Ильяс, Лорен и Шон.

Прямо перед телевизором – два дивана из искусственной кожи, а за ними – несколько беспорядочно расставленных стульев, в основном жестких из синего пластика, таких же, как и во всем отделении. Обычно они тут стоят по стенкам, но как только включают телик, люди тащат их на середину комнаты, чтобы лучше видеть экран. Имеется и парочка мягких кресел, в которых определенно живут некие твари (большой привет Тони!). Есть даже несколько столиков, так что зрители могут держать свой чай с печеньками или «Фанту» под рукой.

Короче, все очень мило и по-домашнему, если вы не против пердежа.

У каждого есть свое собственное излюбленное место, естественно, и я не раз видела, как из-под кого-нибудь вышибают стул в случае территориальных недоразумений. Ильяс любит сидеть на галерке, откуда может отпускать непечатные комментарии или время от времени чем-нибудь бросить в сидящих в первых рядах. Шон предпочитает стул возле двери, а Лорен, как всегда, сидела на самом козырном месте на диване прямо перед экраном, сжимая в мясистом кулаке пульт от телика, словно скипетр. Ну, или как носок, набитый шарами для снукера.

Я придвинула один из свободных стульев и устроилась рядом с Ильясом.

– Что показывают?

– Всякое говно, – отозвался Ильяс, после чего подозрительно поглядел на меня. – Тебя не было на ужине.

– Я проспала.

Он что-то буркнул, а потом сложил руки рупором, словно иначе никто не услышал бы его вопль.

– Переключи!

Лорен молча воздела ввысь средний палец.

– А тебе-то какая разница, раз это все говно?

– Это, как ты это там называешь… из принципа, – ответствовал Ильяс. – Почему эта корова решает, какое говно нам смотреть?

Мы посидели и посмотрели на экран пару минут. Международное турне каких-то шеф-поваров. Не так-то уж и плохо, между прочим.

– Ты здесь примерно столько же времени, что и я, – начала я.

– Дольше. – Вид у него был такой, будто он крайне горд этим фактом, и Ильяс даже повторил это еще разок, желая убедиться, что я поняла. – Я уже был здесь в тот вечер, когда тебя привезли. – Он испустил флегматичный кудахтающий смешок. – Ты орала про какие-то огоньки в саду, странную музыку и все такое.

Я пропустила это мимо ушей, выждала пару секунд и кивнула.

– Вполне объяснимо, поскольку ты всегда в курсе, что тут происходит. Кто с кем оттопыривается, кто на кого дуется и так далее. Короче, держишь ухо к земле. – Я посмотрела на его ухо, произнося эти слова. Огромное и заросшее длинным черным волосом, как у хоббита.

Ильяс откинулся на стуле, улыбнувшись и что-то с довольным видом промычав, явно польщенный тем, что хоть кто-то обратил внимание на его достижения. Я воспользовалась этим моментом, чтобы бросить взгляд на Малайку, на которую в этот вечер были возложены функции наблюдателя ППЗ и ПНД. Она сидела в углу, рядом с одним из менее чем реалистичных пластиковых папоротников, раскиданных по всему отделению, чтобы мы не теряли связи с миром природы.

Не обращая ни на кого внимания, Малайка умиротворенно листала журнальчик «Сделай перерыв»[61]61
  «Сделай перерыв» (англ. Take a Break) – британский еженедельный женский журнал. Основная тематика – «истории из жизни», присланные читательницами.


[Закрыть].

– Итак, с учетом всего этого: что ты думаешь насчет того, что случилось с Кевином?

Он сложил руки на груди и задумался.

– Кевин был не особенно-то счастлив.

Учитывая то, где мы сейчас находились, не требовалось быть Эркюлем Пуаро, чтобы прийти к такому заключению.

– Не думаю, что вообще кто-то в особом восторге от перспективы торчать здесь, – заметила я.

– А я так вот всем доволен, – отозвался Ильяс. – Просто надо мыслить позитивно.

– Тогда почему же Кевин не был счастлив?

– По-моему, он чувствовал себя здесь, как в западне.

– Он так и говорил?

– Ну… чего-то в этом роде. Типа как он не может отсюда уйти, потому что иначе кто-то там сильно расстроится. На самом деле не помню.

– Это имело какое-то отношение к Шону? – Мне сразу припомнился тот спор, который между этими двумя якобы имел место. Уж не из-за Шона ли Кевин чувствовал себя как в западне?

– Шон тоже несчастен… Теперь – из-за того, что случилось с Кевином, – но он и раньше не был счастлив.

– Почему?

Ильяс посмотрел на меня, как на полную идиотку.

– Тебе нужно спросить Шона.

Я вообще-то намеревалась именно так и поступить, но приберегала Барашка напоследок. Сказала Ильясу, что, может, как-нибудь сыграю с ним в шахматы при случае, а потом двинулась в сторону передних рядов.

– Переключи! – донеслось у меня из-за спины.

На диване рядом с Лорен сидел какой-то «доброволец», с которым мы еще ни разу не общались, так что я «включила быка» и в решительных выражениях приказала ему подвинуться – типа, он сидит на моем месте. Он немного поогрызался – не обращая внимания на злобное шиканье Лорен, – а потом все-таки встал, и уголком глаза я заметила, что Малайка делает то же самое.

– Все нормально! – Повернувшись, я с невинным видом посмотрела на нее. – Дело в том, что сзади мне ни фига не видно…

Малайка села, и я тоже.

Не отрывая глаз от экрана, Лорен убрала руку с пультом как можно дальше от меня. Процедила:

– Даже не мечтай!

Добыть что-нибудь из Лорен обещало быть трудной задачей, я всегда это знала, но успела уже все как следует обдумать. В смысле, насчет того, как лучше всего подкатить к ней. Я наклонилась к ней и принялась тихонько напевать:

– «Так забавно, что мы снова вдруг молчим…»[62]62
  Немного переделанная строчка из композиции We Don’t Talk Anymore (1979).


[Закрыть]

Улыбнулась ей, но она никак не отреагировала.

– Клифф Ричард, – объяснила я. – Это у него лучшая, если тебя интересует мое мнение.

Лорен резко повернулась ко мне.

– Ты чё, серьезно? А как же «Поздравления»? А «Созданный для звука»? – Она с отвращением покачала головой. – Дура ты набитая!

– Не спорю. – Я опять повернулась к экрану, словно обе ее оценки мне совершенно по барабану. – А раньше-то мы с тобой не молчали, все-таки иногда разговаривали…

Тут я ничуть не покривила душой – некогда мы с Лорен и вправду довольно часто перебрасывались парой слов, чаще, чем сейчас, пусть даже в основном то были слова из трех или пяти букв.

Я немного выждала. Эти три шеф-повара – один из них был Гордон Рамзи[63]63
  Гордон Рамзи (р. 1966) – британский шеф-повар, ресторатор, телеведущий и писатель. Речь идет о телепрограмме «Топ-шеф», несколько серий которой были сняты в путешествии по США.


[Закрыть] – оказались уже где-то на американском Юге, споря о том, как лучше всего зажарить свинью.

– И о чем же ты хочешь поговорить? – поинтересовалась Лорен.

Я не видела смысла особо долго ходить вокруг до около.

– Почему ты так недолюбливала Кевина?

– А кто тебе такое сказал?

– «Двуличный мелкий альфонс». Я сама слышала, как ты его так назвала.

– И что? – Она пожала плечами. – Из этого же не следует, что это я его убила, так ведь? – Посмотрела на меня. – Так вот зачем ты тут вокруг всех лисой вьешься? Преступление расследуешь, мисс Марпл ты наша недоделанная?

Лорен, конечно, редкостная сволочь, но котелок у нее варит. Она оказалась единственной, кто на самом деле сразу просек, что именно я затеваю. Или кто дал мне знать, что все просек, по крайней мере. Настал мой черед пожать плечами.

– Ну что, и есть уже подозреваемые?

– Пока что для этого рановато, – ответила я. – На данной стадии это лишь вопрос предварительного сбора информации.

– О-о! – протянула она, словно это ее глубоко впечатлило. Впрочем, это «о-о!» могло относиться и к одному из шеф-поваров, но я практически не сомневалась, что Лорен просто надо мной прикалывается.

– Так почему же он был двуличным альфонсом?

– Потому что у него всегда подходцы такие были… сама невинность, типа как он жертва! У него и у евоного дружка. – Она мотнула головой в сторону двери, где в полном одиночестве сидел Шон. – Этого вон героя-любовника. Ну, я все понимаю: все мы тут жертвы в том или ином роде, подруга, потому-то мы и здесь. Так что я, для начала, ничего такого себе не позволяю. – Шмыгнув носом, Лорен отхаркнула что-то в рот и проглотила. – Кевин во много чего был вмазан.

– Например?

Она улыбнулась, и выглядело это отвратно.

– Они нашли кое-что у него в комнате.

– Что именно?

Лорен опять скривила губы в улыбке.

– Думаешь, ты тут единственная, кто что-то знает?

– Кто тебе рассказал?

– Один из санитаров. Я здесь уже не первый день, и они знают, что я не стану трезвонить об этом направо и налево, как некоторые. Хотя не могу сказать, чтобы меня это особо удивило, ты не подумай. Насчет наркоты, в смысле.

Я промолчала.

– Наркота – это тебе не игрушки.

У меня имелось полное право испытать раздражение, что я оказалась не единственной, кто владеет внутренней информацией, но я до сих пор злюсь на себя, что выдала это наружу. Стиснув зубы, я процедила:

– А где ты-то была, когда все это произошло? Ты заходила в тот вечер в мужской коридор?

– Господи, детка, – крепко тебя, видать, припекло!

– Выходит, не будешь отвечать?

– Без комментариев. – Лорен явно наслаждалась собой. Словно инициатива всю дорогу была за ней. – А тебе-то какое дело?

Я не сумела выдумать другой способ, чтобы опять перехватить утерянную было инициативу, и, не успев даже как следует подумать, вскочила на ноги и встала – совершенно демонстративно – между ней и телевизионным экраном. Фанаты трех шеф-поваров разразились протестующими криками и свистом, но я сразу поняла, что получила от Лорен ту реакцию, какую хотела.

– А ну исчезни! – угрожающе рыкнула она.

– Заставь меня, – издевательским тоном предложила я.

Малайка отложила свой журнал в сторонку и встала. В дверях появилась Дебби.

Лорен не стала медлить. Тяжело вздернула себя на ноги, но, как только она ломанулась ко мне, я быстро поднырнула ей под руку, схватила пульт от телика, который эта тупая корова оставила на диване, и переключила канал.

– Ты труп! – прошипела она.

Я в полной мере воспользовалась той парой секунд, за которые Малайка и Лорен успели бы добраться до меня, отдав должное восхищенным воплям Ильяса, который вскочил и аплодировал мне стоя. Это было чудесно! Я победно воздела обе руки вверх и успела по высокой дуге перебросить пульт в сторону Лорен, прежде чем продраться сквозь скопление стульев и тихо-мирно усесться рядом с Шоном.

Где-то минут через десять все опять более или менее угомонились.

Я выждала, пока Дебби не убралась обратно на пост, а Малайка не убедилась, что все опять спокойно. Когда программа с шефами закончилась, Лорен демонстративно переключила канал, чтобы все мы могли насладиться «Исковерканными телами знаменитостей»[64]64
  «Исковерканные тела знаменитостей» (англ. Celebrity Botched-up Bodies) – документальный сериал, посвященный неудачным пластическим операциям, первый эпизод которого был выпущен в 2015 г.


[Закрыть].

– Ну как ты, дружок? – спросила я.

– Да вроде все ничего. – Шон уставился в пол и принялся яростно скрести в голове, словно чесоточный. Даже кряхтел от усилий. Он и раньше не отличался особо общительностью, но в эти дни после смерти Кевина еще глубже ушел в себя. От горя, предположила я, хотя дело с легкостью могло быть и в чем-то другом. Из головы все не шел рассказ Ильяса про какой-то крупный спор и про то, что Кевин чувствовал себя как в западне.

– Да ладно, я знаю, каково тебе сейчас… Хотя лучше, если ты не будешь держать это в себе, дружок. Что нам всегда говорит доктор Бакши, помнишь?

Шон кивнул и опять почесался.

Какая-то тетка на экране телевизора гордо демонстрировала пару чудовищных фальшивых титек.

– Дело в том, Шон, что полиция попросила меня помочь им с расследованием. Типа, как человека, хорошо знающего это место изнутри.

– Правда? – Он восхищенно показал мне большой палец. – Круто, Лис!

– Согласна, но это означает, что мне нужно задать тебе несколько вопросов, если ты не против.

Шон что-то неразборчиво пробурчал, и я восприняла это как положительный ответ.

– У тебя с Кевином все было хорошо?

– Хорошо?

– Перед тем, как это с ним случилось, в смысле.

– Все было нормально. – Шон уже еле слышно бормотал, да и то, что он по-прежнему смотрел в пол, особо не помогало, так что мне пришлось наклониться к нему, чтобы хоть как-то улавливать его слова.

– Только вот я слышала, что вы с ним как-то поцапались…

Теперь Шон резко вздернул голову, словно в него ткнули электрошокером или типа того.

– Все нормально, – успокоила я его. – Я все понимаю: тому, кто умер, уже никогда скажешь того, что хотел сказать. Иногда последние слова, которые говоришь любимому человеку, не совсем… добрые, но так уж иногда получается. Не казни себя за это. – Тут мне сразу припомнился один «доброволец», который пробыл здесь всего пару дней и бо́льшую часть времени именно так и поступал – несколько раз вырубал себя до потери пульса. Бедолага вроде как тоже терзался муками совести.

Шон уже опять кивал, шаря взглядом по сторонам.

– Не спеши, – сказала я.

– Мы ссорились из-за наркотиков, – наконец произнес он. Сказано это было по-прежнему тихо, но на сей раз быстро и возбужденно. – Постоянно ругались. Он где-то раздобыл эти наркотики, очень много, а я сказал ему, что это глупо. Все умолял и умолял его… Говорил ему, что в итоге он сядет в тюрьму и так и не сможет выздороветь, а я останусь здесь, и мы с ним никогда больше не увидимся… – Шон резко замолк, и та рука, которой он не чесался, взлетела ко рту.

– А где он взял эти наркотики, Шон? – Я немного выждала, после чего наклонилась к нему, положила ладонь ему на руку и принялась поглаживать. – Ну давай же, ты ведь всегда был молодцом… – Ширк, ширк, ширк ему по руке. – Как они у него оказались, Шон?

Регулярно называйте объект по имени, чтобы завоевать его доверие.

– Кто их ему приносил?

Тут я заметила, как его глаза внезапно расширились, побегали по сторонам и зафиксировались в какой-то одной точке, и я повернулась посмотреть, на что же это он так смотрит.

– Ну уж нет, не Малайка же… Ты хочешь сказать, что он получал их от кого-то отсюда? Ты именно это имел в виду, Шон? Выходит, что кто-то тут…

Я остановилась, поскольку поняла, к чему все катится. Он был уже натурально в полном ужасе и прижимал к подбородку этот свой чертов палец.

– Я скоро умру? Я скоро умру? Я скоро умру?

Я зашикала, пытаясь угомонить его, но этот речитатив звучал все громче и громче, пока Шон не опрокинул стул, резко вскочив.

– Я скоро умру? Да?

Малайка была уже на пути к нам, и я попыталась удержать его.

– Нет, ну конечно же ты не…

– Яскороумру, яскороумру, яскороумру?

Теперь он уже практически визжал, и все остальные в комнате тоже вскочили на ноги, а некоторые в явном расстройстве даже потихоньку двигались к дверям, стараясь держаться спиной к стене.