Электронная библиотека » Марк Энтони » » онлайн чтение - страница 3

Текст книги "За гранью"


  • Текст добавлен: 3 октября 2013, 17:18


Автор книги: Марк Энтони


Жанр: Зарубежное фэнтези, Зарубежная литература


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 3 (всего у книги 62 страниц) [доступный отрывок для чтения: 20 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Для Трэвиса все это стало последней каплей. Он решительно приблизился к Джеку и заявил:

– Я требую объяснений и думаю, что имею на это право. Бога ради, Джек, скажи же мне наконец, что происходит?! Старик кисло покосился на него и нехотя пробурчал:

– Прошу тебя, Трэвис, избавь меня от театральных эффектов. И сядь, пожалуйста.

Трэвис с удивлением обнаружил, что-вновь, как всегда, повинуется распоряжениям Грейстоуна, хотя еще мгновение назад у него не было ни малейшего намерения подчиняться. Не успел он опомниться, как оказался в кресле за столиком в центре комнаты. Джек налил в рюмку бренди из хрустального графинчика и протянул ее Уайлдеру.

– Не хочу, – отказался тот, обиженно насупившись.

– Сейчас захочешь, – пообещал старик.

Что-то в его интонации насторожило Трэвиса и заставило взять предложенную рюмку. Он снова обвел взглядом увешанные оружием стены.

– Что это за вещи, Джек? – спросил он. – Откуда они у тебя? И как вышло, что ты ни разу не выставил на продажу ни одной из них?

Грейстоун небрежным, но изящным жестом, как только он один умел делать, отмахнулся от всех вопросов разом. Некоторое время он расхаживал вокруг стола, поджав губы в раздумье. Наконец остановился и заговорил.

– Мне ужасно жаль вовлекать тебя во все это, Трэвис. Боюсь, однако, у меня просто нет другого выхода. Кроме тебя, мне положительно некому больше довериться. А рисковать, учитывая величайшую важность происходящего, я не могу себе позволить. – Он устало вздохнул и продолжил: – Дело в том, что мне необходимо уехать.

Трэвис уставился на старика, словно не веря собственным ушам.

– Уехать?! Из Кастл-Сити? Джек печально кивнул.

– Но почему?!

Грейстоун сел в кресло, аккуратно сложил руки перед собой и посмотрел Трэвису прямо в глаза.

– Потому что за мной охотятся, – сказал он.

5

Стиснув в кулаке опустевшую рюмку, Трэвис оцепенело слушал пояснения Джека. Последний, сохраняя ледяное спокойствие, поведал о неких темных личностях, которые уже давно его разыскивают, а теперь окончательно напали на след, вследствие чего Джеку необходимо срочно покинуть город, по крайней мере на некоторое время. Столь туманное изложение фактов моментально навело Уайлдера на мысль о том, что его старый друг каким-то образом замешан в нелегальной торговле, а все эти мечи, топоры и прочие артефакты попали в страну контрабандным путем. Возможно, Джек попытался присвоить коллекцию, а его сообщники, естественно, полны желания и решимости вернуть обратно ценный товар. Как ни тяжко было представить старину Джека в роли преступника, но такая версия показалась Трэвису в тот момент единственным логически приемлемым объяснением странного поведения антиквара.

Он не сразу сообразил, что Джек задал какой-то вопрос. Встряхнув головой, чтобы выйти из транса, Трэвис переспросил:

– Извини, Джек, я не расслышал, что ты сказал?

– Не отвлекайся, Трэвис, – неодобрительно нахмурил брови старик. – Это исключительно важно. Я хочу, чтобы ты сохранил одну вещицу на время моего отсутствия. Она совсем маленькая и не представляет абсолютно никакой ценности, но очень дорога мне по чисто личным соображениям. Мне будет гораздо легче перенести скитания по чужим краям, зная о том, что она находится в надежных руках. – Он открыл ящик бюро, вынул оттуда плоскую черную шкатулку, такую крошечную, что она с легкостью могла уместиться на ладони, и положил ее на стол перед Уайлдером. – Ты согласен сберечь это до моего возвращения?

– Ну, разумеется, Джек, если тебе этого хочется, – кивнул Трэвис и с любопытством поднял шкатулку со стола. Она оказалась неожиданно тяжелой, должно быть, железной. Верхнюю часть покрывали какие-то странные закорючки, а запиралась она на обыкновенный крючок. Трэвис машинально попытался открыть крышку.

– Во имя утраченной плоти Озириса, не смей этого делать! – прогремел Джек, придавив крышку шкатулки ладонью и вперив в Трэвиса пылающий яростью взор. Впрочем, гнев старого антиквара утих так же быстро, как появился. Он откинулся на спинку кресла, одернул жилет и виновато посмотрел на гостя. – Прости, что не сдержался, дружище, но тебе и в самом деле не стоит ее открывать.

– Я уже догадался, – сухо сказал Трэвис.

– Не дерзи старшим, – погрозил пальцем старик. – Пообещай мне лучше, что хорошенько ее спрячешь и никому о ней не расскажешь.

Трэвис тяжело вздохнул, признавая свое поражение.

– Хорошо, обещаю, – покорно согласился он.

– Спасибо, друг мой, – с чувством сказал Джек. Но Трэвис еще не закончил выяснять отношения.

– Джек, ты так и не рассказал мне, что происходит, – начал он решительным тоном. – Кто эти темные личности, которые тебя преследуют? Куда ты собираешься уехать? И когда собираешься вернуться?

– Ты же взрослый человек, Трэвис, – с укоризной, но беззлобно пожурил его Грейстоун. – Пора бы знать, что о таких вещах умные люди не спрашивают. Я и так тебе наговорил немало лишнего.

Он поднялся из-за стола, всем своим видом давая понять, что разговор на этом закончен. Трэвис знал по опыту, что большего он от старика не добьется, но на сердце все равно было тревожно, будто камень навалился.

Он взял со стола железную шкатулку, спрятал ее во внутренний нагрудный карман дубленки и последовал за Джеком вниз по лесенке. Перед выходом из лавки оба, не сговариваясь, остановились. Трэвис закусил губу. Неужели он в последний раз видит своего старого друга?

– Мне будет страшно не хватать тебя, Джек, – промямлил он, смущенно пряча глаза.

– А мне тебя, Трэвис, – с тоской в голосе признался Грейстоун. – Ты настоящий друг! Спасибо тебе за понимание.

Трэвис не стал уточнять, что ни черта не понял. Что толку?

– Прощай, Джек, – сказал он, все еще не веря, что сам произносит эти слова. – И береги себя, куда бы тебя ни занесло. В голубых глазах Джека блеснула искра.

– О, уж в этом ты можешь не сомневаться, – заверил он и распахнул дверь, недвусмысленно выпроваживая гостя.

Трэвис шагнул через порог, оглянулся и застыл на месте. По спине вновь побежали мурашки.

– Опять этот дурацкий знак, – проговорил он упавшим голосом.

Джек озабоченно нахмурил кустистые брови.

– Что там такое, Трэвис?

Тот без слов вытянул руку и коснулся пальцами левого верхнего уголка двери, где поверх слоя краски чем-то острым был нацарапан знакомый символ, который он уже видел сегодня на двери своего салуна и на дверях других домов в городе. Только этот отличался от виденных ранее тем, что под ним был изображен косой крест, напоминающий уложенную набок букву «X»:


Несколько мгновений Джек пристально разглядывал таинственные знаки. Глаза его расширились.

– Господи! – прошептал он. – Как нехорошо. Совсем, совсем нехорошо!

Трэвис изумленно уставился на антиквара.

– Тебе известно, что означают эти символы, Джек? – недоверчиво спросил он.

Старик провел дрожащими пальцами по изуродованной поверхности.

– Это знак служителей моих недругов. Я и представить не мог, что они подобрались так близко! Если их прихвостни уже здесь, то и хозяев осталось ждать совсем недолго.

Трэвис ошарашено потряс головой, но не успел и слова вымолвить, как мрак ночи разорвала ослепительная бело-голубая вспышка. Он вскинул руку, прикрывая глаза. Интенсивность света примерно соответствовала яркости бортового прожектора полицейского вертолета, однако свечение не сопровождалось характерным шумом двигателя, да и источник его находился слишком близко к поверхности земли. Но что бы это ни было, оно приближалось к «Обители Мага». И приближалось стремительно.

– Ступай внутрь, Трэвис, – напряженным от волнения голосом приказал Грейстоун.

– Что это, Джек? – воскликнул Уайлдер, щуря глаза; ему показалось, будто в центре и по краям светового пятна мелькают чьи-то высокие темные фигуры.

– Ступай в лавку, я сказал! – властным тоном скомандовал Джек.

На этот раз Трэвис спорить не стал. Он прошмыгнул в прихожую, Грейстоун ввалился следом, захлопнул дверь и задвинул тяжелый стальной засов. Затем задернул шторы, закрывающие забранную решеткой витрину, и салон погрузился в темноту. Лишь узкий, не толще бритвенного лезвия, лучик, проникший снаружи сквозь невидимую щель, прорезал мрак подобно пылающему клинку.

Тревожное беспокойство овладело Трэвисом.

– Это они, да? Те люди, что, охотятся за тобой? Молчание антиквара послужило достаточным подтверждением для Трэвиса. Тревога сменилась паническим ужасом.

– Успокойся, Трэвис, – посоветовал Грейстоун, бросив на него суровый взгляд.

– Я не хочу успокаиваться, – прошептал Уайлдер. – Разве можно сохранять спокойствие, когда вокруг такое творится?

– Напротив, мой друг, – возразил старик. – Когда тебе грозит опасность, самое время сохранять спокойствие.

Трэвис застонал. Вполне в духе Джека! Ну зачем ему понадобилось называть вещи своими именами? Опасность!

Грейстоун тем временем, уверенно ориентируясь в темноте, подошел к старомодной подставке для пишущей машинки, выдвинул верхний ящик и достал из него какой-то предмет, завернутый в черный шелк. Развернув сверток, он извлек стилет с длинным, узким, смертоносным клинком, стальную рукоять которого венчал сверкающий кроваво-красный камень.

– Держи на всякий случай, – буркнул он, протягивая кинжал Уайлдеру.

Трэвис принял оружие так неуклюже, словно ему всучили живую змею. Но под строгим, неодобрительным взором Джека он ухитрился все же не уронить его. Он никогда прежде не имел дела с холодным оружием, но рукоятка этого кинжала пришлась ему точно по руке, а прикосновение к коже холодной стали привело его в странное возбуждение. Поколебавшись, он засунул стилет за пояс – так по крайней мере ему не придется держать эту опасную игрушку в руках.

– На какой случай? – несколько запоздало осведомился он хриплым голосом.

– За мной! – коротко приказал Джек, оставив вопрос без внимания, и начал пробираться через беспорядочное нагромождение древностей.

Трэвис, спотыкаясь на каждом шагу, последовал за ним, но вдруг замер на месте. Громкое гудение, определенно электрического происхождения, прорезало тишину, а под входной дверью проявилась яркая светящаяся полоса. Дверная ручка с угрожающей неторопливостью повернулась направо, потом налево и снова направо. Ощущение теплоты на левом бедре заставило Трэвиса недоуменно опустить глаза. Красный камень в рукоятке стилета светился зловещим багровым пламенем.

– Сюда, Трэвис, скорее!

Грейстоун стоял на верхней ступеньке лестницы, ведущей в подвальное помещение, но Уайлдер не мог и шагу ступить, завороженно глядя на входную дверь. Луч холодного света пробился сквозь замочную скважину. Дверная ручка дергалась все быстрее и быстрее, потом что-то хрустнуло, и она неподвижно повисла в креплении. Мгновение спустя сильнейший удар потряс дверь. Последовала томительная пауза, затем дверь снова подверглась сокрушительной атаке. – Трэвис!

Повелительный оклик старого антиквара вывел его наконец из ступора. Уайлдер ринулся на зов, не разбирая дороги, наткнулся на старинный сундук из ливанского кедра и больно прикусил язык. Он достиг спасительной лестницы как раз в тот момент, когда входная дверь с визгом сорвалась с петель и разлетелась в щепки под мощнейшим ударом. Море яркого света в мгновение ока залило все закоулки антикварного салона.

Джек бесцеремонно втолкнул Трэвиса на лестницу. Когда они, стоя на ступенях, повернулись закрыть дверь, Трэвис успел заметить на фоне слепящего взор сияния высокий гибкий силуэт, с нечеловеческой скоростью и грацией движущийся в их сторону. Затем дверь захлопнулась, отрезав друзей от этого кошмарного зрелища. Дрожащими руками Грейстоун задвинул на место служащий засовом тяжелый деревянный брус. Полусбежав-полускатившись по выщербленным ступеням, они очутились в подвале, заставленном старинной мебелью, заботливо укрытой холстиной. Внизу было холодно и сыро, как в могильном склепе. Первый удар заставил содрогнуться массивную дверь. Призрачный свет, проникая в щель под дверью, стекал по лестнице наподобие живого тумана.

Жидкие пряди седых волос на голове Джека беспорядочно топорщились в разные стороны.

– Эта деревянная болванка не выдержит и пары минут, – сказал он, прерывисто дыша. – Ты должен бежать, Трэвис. Сюда, быстро! – Он метнулся к дальней стене и отворил небольшую деревянную дверцу, за которой открылся темный лаз. – Этот туннель ведет в садовый сарай на заднем дворе.

– А как же ты, Джек?

От второго удара дверь в подвал угрожающе затрещала.

– Не спорь со мной, Трэвис! У нас нет на это времени.

– Но почему ты не хочешь уйти вместе со мной?

Инстинкт самосохранения требовал от Трэвиса немедленно воспользоваться предоставленной возможностью: протиснуться сквозь узкий туннель, выбраться наружу и бежать изо всех сил, затерявшись во тьме холодной позднеоктябрьской ночи. Но он не мог вот так просто взять и бросить здесь Джека.

– У меня есть свои причины, чтобы остаться. В голосе Джека звучал металл, лицо окаменело. Трэвис никогда еще не видел его в таком состоянии.

– Тогда позволь мне тоже остаться и помочь тебе.

– Ты даже не представляешь, с чем тебе придется иметь дело, друг мой!

Трэвис упрямо покачал головой:

– Я не могу оставить тебя здесь одного, Джек. Выражение лица Грейстоуна на миг смягчилось.

– Не бойся, Трэвис. Хоть я и не рассчитывал на такой поворот событий, теперь я вижу, что иного пути нет. Если повезет, у тебя хватит времени благополучно скрыться. Но тебе придется воспользоваться этим. – Печаль омрачила взор ясных голубых глаз старика. – Отныне ты наша единственная надежда!

Он схватил правую руку Уайлдера и крепко сжал ее кисть своими двумя.

– Прости меня, друг, если сможешь!

Адская боль пронзила руку Трэвиса. Казалось, будто вся она охвачена огнем. Раскаленная волна жара прокатилась по всему организму, проникая в кровь, плоть, кости и саму душу с такой легкостью, словно тело его вдруг сделалось таким же прозрачным и хрупким, как стекло. Он попытался закричать, но его слабый голос был поглощен ревом бушующего пламени. Еще мгновение – и оно уничтожит его без остатка.

Но это мгновение так и не наступило. Уайлдер отдернул руку и отшатнулся от Джека. Пылавший вокруг и внутри него огонь исчез без следа, если не считать стекающих по всему телу струек холодного пота. Страшась увидеть почерневшую плоть и обугленные кости, он поднес к глазам правую руку. Кожа на ней была гладкой и без малейших следов ожогов, но, приглядевшись, он заметил, что на месте покрывавших тыльную сторону кисти волос остались лишь крошечные островки мельчайшего пепла.

Он поднял голову и посмотрел на Джека со странной смесью изумления и восхищения во взоре.

– Ступай, мой друг, – мягко сказал тот, – и пусть тебе сопутствуют боги.

Но Трэвис опять покачал головой, упрямо отказываясь бежать в одиночку. Еще один удар сотряс дверные стойки. Деревянный брус переломился с противным сухим треском, словно берцовая кость.

– Ступай, Трэвис!

На этот раз перед ним стоял не тот добродушный, слегка рассеянный старик, каким он знал Джека последние семь лет, а исполненный величавого достоинства незнакомец с властным лицом, повелительным голосом и мечущим молнии взором.

На этот раз Трэвис поступил так, как ему было приказано.

Он нырнул в отверстие туннеля и устремился вперед. И почти сразу же его лицо и волосы окутала густая сеть липкой паутины.

Вскрикнув от неожиданности, он с ожесточением смахнул с себя обрывки паутины и тут же услыхал за спиной, как разлетелась с грохотом дверь в подвал. Затем послышался пронзительный высокий звук, отдаленно напоминающий тысячекратно усиленный скрежет сухого льда по металлу. Подгоняемый животным страхом, Трэвис мчался по туннелю, согнувшись в три погибели. Спустя несколько секунд туннель закончился глухой стеной. На секунду он запаниковал, но уже в следующее мгновение нащупал в темноте деревянные перекладины ведущей наверх лестницы. Он взобрался по ней, откинул крышку люка и очутился в сарайчике, забитом всевозможным садовым инвентарем. Он открыл дверь и выскользнул в ночь.

Здание с антикварной лавкой, от которого Уайлдера отделяло каких-нибудь тридцать футов, внутри и снаружи было охвачено интенсивным ослепительно белым пламенем, какое дает в природе только подожженная полоска магния.

Пошатываясь, он сделал шаг в направлении пожара, но в этот момент одна из витрин вылетела и рассыпалась с жалобным звоном, усеяв тротуар мельчайшими осколками стекла. Горячая волна жара молниеносно вырвалась наружу, больно ударила его в грудь, вышибив весь воздух из легких, и отшвырнула в сторону, словно тряпичный мячик.

Стиснув зубы, Трэвис поднялся на ноги. Языки пламени, вырывающиеся из окон особняка, теперь приобрели нормальный красно-желтый оттенок. Пожар, обыкновенный пожар. Никаких сомнений в том, что дом сгорит дотла.

Трэвис прошептал одно только слово:

– Джек…

Потом повернулся и бросился бежать. Ночь поглотила его.

6

Сразу за северной окраиной Кастл-Сити одиноко торчал в ночи озаряемый мертвенно-бледным лунным светом старый рекламный щит.

Никто не ехал в этот час по шоссе, застывшей асфальтовой рекой бегущему от края до края высокогорного плато. Стояла тихая морозная ночь. В темно-фиолетовом небе мерцали звезды, добавляя свой рассеянный блеск к сиянию полумесяца. Где-то в отдалении выводил скорбную песнь отбившийся от стаи койот, словно жалуясь на ледяной холод горных водопадов, отсутствие мяса на выбеленных ветрами костях и свое тоскливое существование среди этих гор, простирающихся, казалось, до самого края света. Но некому было услышать жалобный плач койота и посочувствовать его тяжкой доле.

Лунный серп зацепился кончиком за горизонт. Вот тогда это и началось. Будто капля воды, упавшая на раскаленную сковородку, закружилась по поверхности рекламного щита голубая искорка. Недолог был ее танец. Отгорев всего несколько кратких мгновений, искорка погасла, но на смену ей тут же явилась другая. Вторая еще не успела потухнуть, как к ней присоединилась третья, за ней четвертая… Вскоре уже всю поверхность щита окутывал мерцающий ореол голубого сияния.

Легкий жужжащий звук прорезал ночную тишь. Когда жужжание сделалось громче, от пожелтевшей сигаретной рекламы сам собой отделился и упал на землю небольшой фрагмент. Голубые искорки деловито сосредоточились по краям обрыва. В излучаемом ими призрачном свете стало возможным разглядеть часть скрытой под бумагой картинки: кусочек изумительной красоты оазиса нетронутой дикой природы.

Весело подмигивая, словно миниатюрные голубые глазенки, искорки продолжали вгрызаться в края расширяющейся бреши. Один за другим отрывались и опадали клочья старой рекламы, открывая столько лет спрятанный за ней волшебный ландшафт.

7

Сослуживцы по отделению экстренной помощи всегда уверяли Грейс Беккетт в том, что она умеет сохранять контроль над любой ситуацией.

Если они имели в виду, что она способна не моргнув глазом извлекать осколки автомобильного стекла из груди заходящегося в крике мотоциклиста… или делать кесарево сечение мертвой семнадцатилетней девчушке, погибшей от шальной пули, выпущенной в бандитской разборке из пронесшейся мимо машины, а потом восторгаться миниатюрной изящности пальчиков недоношенного ребенка… или оторваться от телевизора в дежурке для персонала, чтобы вернуть к жизни ставшего жертвой случайного наезда престарелого пациента, и вернуться обратно еще до окончания рекламного блока… Что ж, если они имели в виду все это, Грейс готова была согласиться с коллегами. Она была хорошим специалистом и знала себе истинную цену, хотя никогда не имела склонности, пусть даже в мыслях, к завышению значимости и важности собственной персоны. Просто она отлично выполняла свою работу, и этого ей было достаточно. В конце концов, у каждого человека можно отыскать свой неповторимый дар – чисто индивидуальную способность делать что-то лучше других. И если раскрыть в нем этот талант, он часто с первой же попытки может превзойти профессионалов с годами практики за плечами. Грейс смогла реализовать свой дар. Никто лучше нее не умел сшить, склеить, собрать по кусочкам разбитое и изуродованное до неузнаваемости человеческое тело.

И еще она всегда угадывала заранее начало массового поступления пострадавших.

Разумеется, существовал стандартный набор признаков, о которых известно любому интерну-первогодку: полнолуние, повышенное атмосферное давление, жара и духота в июньский уик-энд… Но и в самый обычный день, когда город пребывал в ленивой полудреме и не имелось, казалось бы, ни малейших предпосылок для вспышки, а в приемном покое за смену не было зарегистрировано ничего серьезнее вывихнутого пальца, Грейс Беккетт чувствовала приближение пика. Это было странное чувство – как мурашки по коже. И пока ее коллеги-врачи, еще ни о чем не подозревая, продолжали азартно играть в доморощенный хоккей, гоняя швабрами вместо клюшек шайбу по гладкому мраморному покрытию больничного холла, Грейс втихомолку натягивала стерильные резиновые перчатки и садилась у автоматических дверей приемного отделения, терпеливо ожидая своих пациентов.

Обычно они не заставляли себя долго ждать. Двери с шипением открывались, и в отделение экстренной помощи Денверского мемориального госпиталя вливалась мощная волна пострадавших. Одних извлекли из перевернувшегося автобуса, другие обгорели при пожаре в гостинице, третьи покалечились в столкновении на скоростной магистрали сразу двух десятков автомобилей. И пока остальные, побросав швабры, спешили за халатами и стетоскопами, Грейс уже вовсю трудилась в самой гуще раненых, напуганных, умирающих и мертвых, умеряя боль и страхи точными, выверенными движениями рук прирожденного хирурга. Кое-кто из сослуживцев ошибочно воспринимал ее холодный, целеустремленный профессионализм как демонстративное проявление высокомерия и превосходства. Грейс не находила нужным их разубеждать. Она пришла сюда работать, а не заводить друзей.

Но иногда, перед рассветом – обычно после четырех утра, – когда все засыпало и затихало в окружающем мире и в приемном отделении, напоминающем в эти часы могильный склеп, Грейс присаживалась в свободное инвалидное кресло с пластиковым стаканом мутного безвкусного кофе из выкрашенного в мутный безвкусный цвет автомата и начинала размышлять о том, что на самом деле ее коллеги глубоко, безнадежно и смехотворно заблуждаются. Вовсе не она, Грейс Беккетт, контролировала ситуацию.

Это ситуация контролировала Грейс.

Пулевые ранения, изувеченные тела, обгоревшие детишки… Несмотря на все ее усилия максимально сконцентрироваться на каждом отдельно взятом случае, рано или поздно все они неизбежно сливались в один сплошной сгусток человеческого страдания. Каждая зашитая рана, каждый зафиксированный перелом, каждое сердце, забившееся вновь после массажа или электрошока, тут же сменялись аналогичным или еще более тяжким случаем.

Но этой темной октябрьской ночью, привычно сидя в инвалидной коляске, Грейс Беккетт не испытывала даже намека на предчувствие. Ничто не шелохнулось в ее душе и не предупредило о том, что очень скоро она окажется в центре совершенно невероятных событий. Не то чтобы это имело какое-то значение. В конечном счете, вне зависимости от того, она ли контролировала ситуацию или наоборот, результат скорее всего был бы один и тот же.

Реальность вокруг Грейс Беккетт вот-вот должна была измениться.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации