Текст книги "Байкеры"

А если не вскроется – даже лучше. Возможно, случившееся сегодня перерастет в серьезные отношения. А нет – останется милой дорожной авантюрой. Дополнительным послевкусием отличного приключения.

Уже забравшись в постель, Мик попытался решить для себя, хочет ли, чтобы у его покатушек с Игмой было продолжение в подобном духе. Почти сразу понял: нет. Игма была красивой и почти наверняка страстной. Но она ощущалась чужой. Скорее всего потому, что от нее самой не шло встречного интереса. Ей понравился байк Мика и его шлем, но не он сам.

Впрочем, загадывать не стоило. Впереди много месяцев совместного путешествия, и кто знает, как он будет думать уже через неделю. Может, отчаянно захочет на место Фрейзера?

Мик улыбнулся собственным мыслям и попытался представить их вдвоем.

Сильные, загорелые пальцы Фрейзера на нежной, сливочной коже Элли. Жадные губы, терзающие ее сосок – уже требовательно-напряженный, алый. И темно-красные следы на плечах Фрейзера от неожиданно крепкой хватки Элли, когда он войдет в нее. Непременно нежно, но неумолимо, одним плавным мощным движением. Ее хриплый выдох, широко распахнутые глаза. И его, подернутые мутью возбуждения и расфокусированные.

У него было не так много времени на развлечения, но все-таки тот их совместный фильм он видел. И представить все это было невероятно легко.

И сладко.

Тело, обрадованное, что мозг в кои-то веки думает о чем-то, кроме работы, немедленно откликнулось. Запуская руку в пижамные штаны, Мик попытался представить себя на месте Фрейзера, но тут же отбросил эту затею. Сегодня хотелось побыть зрителем.

Глава 3 ++

– Как его зовут? – Джэм протянул руку псу в смешном рогатом шлеме, но тот независимо отвернулся, не пожелав его даже понюхать.

Его хозяин, Джаспер Ягд, мрачно на него посмотрел и буркнул что-то нечленораздельное – кажется, только потому что с ним заговорил именно Фрейзер. Другому он, возможно, не ответил бы вовсе.

Ну что же, хозяин и питомец стоили друг друга. Но вдвоем им было явно комфортно.

Обычно Джэм не интересовался фотографией. И, к своему стыду, не запоминал имен фотографов, с кем доводилось работать. Но снимок Ягда, увиденный в интернете, его покорил. Джэм до сих пор в мельчайших подробностях помнил брызги воды, разбивающейся о скалы, и отблески солнечного света, искрящиеся на чешуе сотен мелких рыбешек, плещущихся в прибое.

По правилам участники не должны были знать, с кем встретятся на съемках, до самого старта. Но положение Звезды, к счастью, давало некоторые преимущества, так что у Джэма была возможность немного подготовиться. Он видел снимки Ягда, картины Дэвида Нойлза, фотографии Игмы Дэвис, бои Чейза Андерсона и восстановленную Винсом Чоппером часовню. И только о Бенджамине Харвере и Миккеле Зорге он знал только то, что один – юрист, а второй – бизнесмен.

Бен оказался хмурым и, как показалось Джэму, склонным к меланхолии. А Зорг заявил о себе на полную. Явился на старт за пять минут до начала, но не только не извинился, а сделал вид, что это ему все должны. Спокойно дал оговоренное контрактом интервью, даже нашел время, чтобы поправить волосы – к слову, уложенные в идеальную небрежную прическу. Интереса ради Джэм глянул на его байк – пробег был меньше сотни километров, а резина еще не потеряла своего характерного запаха.

Похоже, Зорг понятия не имел, что такое настоящий мотопрогон. И не знал, что машина должна пройти нормальную обкатку, а перед дорогой длиной в сорок с лишним тысяч километров нужно провести тщательное техобслуживание.

– Эй, Фрейзер! – грубый хрипловатый голос, обращавшийся к нему так бесцеремонно, мог принадлежать только одному человеку. Джэм усмехнулся и откликнулся:

– После всего, что между нами было, Рассел, можешь звать меня Джэм!

– Ну как скажешь, – Рассел подошел, обнял его, от души похлопал по спине совсем не ласково, а так крепко, по-мужски. Это была его фишка – он обнимал всех и всегда. – Как настроение? Зададим жару зеленым новичкам и выпендрежникам?

– Держу пари, мало кто хоть на сто миль от дома уезжал не на самолете, – хмыкнул Джэм и обернулся. – А, парни? Колитесь, у кого сколько за плечами? И дамы, конечно, – он нашел глазами Элли и тепло улыбнулся ей.

– Почти десять тысяч, – тут же ответил Денни и любовно погладил руль своего ладного байка. Он уже был вымазан маслом, а выйдя на стоянку, Джэм увидел, что парнишка скачет вокруг своей машины с тряпкой в руках.

– Не считала, но под полтинник наберется, – пожала плечами Игма. Она натянула на себя нелепый хищнический шлем Зорга и сосредоточенно делала сэлфи.

– Больше полумиллиона, – без тени самодовольства в голосе сказал Зорг. – Дальше просто не считал.

– Да какая разница, сколько? – у Бенджамина Харвера голос оказался под стать внешности: хрипловатый и грустный. Таким только баллады о несчастной любви петь. – Даже самые опытные пилоты роняют самолеты.

– Ну, сегодня число взлетов точно будет равно числу посадок, – подошел Адам. – Никаких катастроф и “мэйдей” в эфире, – он подключил и вставил наушник. – Надеюсь, все отлично выспались и готовы прокатиться с ветерком. Не волнуйтесь, не старайтесь во что бы то ни стало быть первым. Найдите свой ритм и получите удовольствие. Саманта, оборудование проверено?

– Да, сэр, – уверенно ответила его помощница, ответственная за аппаратуру связи и за бог знает что еще.

– Отлично. Док, все здоровы? – уточнил Адам.

– Замечаний нет, – ответила Хлоя. Она подходила к своим обязанностям крайне серьезно, пусть на осмотр каждого тратила не больше пяти минут. – Старт разрешаю.

– Напоминаю, машина организаторов с вашим покорным слугой едет примерно в километре от вас впереди, вся техника, медпомощь и еда – в километре сзади. Если нужна будет помощь, вызывайте нас по рации, используя внутреннюю частоту. Первый привал в расчетной точке через четыре часа. Останавливаться раньше нежелательно, так что прошу всех сходить в туалет.

– Или дудонить в штаны! – громогласно добавил Рассел.

– Космонавты давно придумали использовать памперс! – заявил Мартин.

Джэм пока не понимал, как к нему относиться. Мартин, без сомнения, был гением, но психиатрический диагноз был написан у него на лбу. Так и подмывало спросить Адама, зачем он взял его в проект – явный же повод для напряжения. Но, может, не так все плохо, как кажется на первый взгляд?..

– Надеюсь, за четыре часа недержание никого не свалит, – серьезно сказал Адам. – Дальше перегоны будут куда сложнее. Ну ладно, все готовы?

– Да, капитан! – Рассел вскинул руку.

– Недержание – далеко не самое худшее, что может случиться на дороге, – буркнул Бенджамин вполголоса, но Адам то ли не услышал его, то ли не стал отвечать.

– На старт! Внимание! Вперед! – он резко махнул рукой.

Первым с места дернулся мотоцикл Зорга. Все-таки у новой и безбожно дорогой техники были свои преимущества.

Впрочем, через несколько минут Джэму стало все равно, кто и как стартовал. Дороги хватит на всех, как и скорости, и ветра.

Сегодня они двигались по малозагруженному шоссе, идеально гладкому и очень комфортному. Постепенно их пелетон немного растянулся, но все без труда поддерживали среднюю скорость в сто-сто десять километров в час. Для самого Джэма эта скорость была самой комфортной – и не слишком медленно, и не заставляет быть в постоянном напряжении. У Джэма было время и насладиться окружавшими их ландшафтами, и подумать.

Вчерашняя ночь была лучшей за много лет, но, конечно, было бы куда приятнее, если бы их с Элли не застукали на месте преступления. Оставалось надеяться, что Зорг имел представление о деловой репутации и умел держать язык за зубами. Хотя, конечно, идиотский шлем с развевающимися на ветру косами буквально вопил о том, что серьезности в этом человеке быть не может.

Но утром Джэм не заметил с его стороны ни оценивающих взглядов, ни ухмылок – мол, я знаю, что вы делали прошлой ночью. Зорг выглядел выспавшимся и как будто только-только от стилиста: чисто выбритый, идеально уложенный, одетый в свежую белоснежную футболку. Джэм подумал: а что будет делать Зорг, когда кончится его запас свежего белья – предложит заплатить кому-то из технической команды за стирку или отпросится в ближайший “Волмарт” за новыми?

Заявление же о пятистах тысячах отмотанных миль и вовсе ввергло в ступор. Верилось в них с трудом. С другой стороны, ну не идиот же он, чтобы врать? Да и на байке держится более чем уверенно.

Джэм знал, что организаторы тщательно проверяли будущих участников. Даже самому Джэмисону пришлось проехать по непростой трассе, причем дважды. Сначала на том мотоцикле, что был утвержден для поездки, а затем на том, что предоставляли организаторы для сложных конкурсов на выбывание.

Полмиллиона… Зоргу было примерно столько же, сколько и самому Джэму, то есть от тридцати трех до тридцати восьми. Даже если он катается с шестнадцати… Получается, он должен проезжать в день почти по сто километров. Но где и когда успеть столько, при условии, что бизнес отнимает очень много времени, если заниматься им всерьез?

Нужно было прочитать о нем побольше. Найти его имя труда не составило, но в основном это были лишь унылые деловые статьи да всякие там списки, начиная от Форбс и заканчивая рейтингом самых сексуальных бизнесменов столетия. Но позиция в первой сотне списка Форбс и полмиллиона миль на байке почему-то отказывались укладываться в голове.

Решив, что попробует поискать сегодня – если, конечно, останется время и желание, – Джэм прибавил скорости. Говорить можно что угодно, но на дороге сразу становится понятно, насколько ты умеешь ездить. Обогнав Чейза и Мартина, Джэм пристроился позади Зорга и принялся наблюдать.

И через час вынужден был признать: тот сел на байк явно не впервые. Об этом говорило все: от правильной посадки, от которой не затечет спина уже через час и не начнут ныть колени, до плавной работы ручкой газа и умения выбрать идеальную траекторию и скорость прохождения поворотов.

Тогда тем более становился непонятен риск взять в дорогу необкатанный байк. Настолько был уверен в машине?..

Впрочем, наверное, это не важно. Джэм отцепился от Зорга и поравнялся с Элли. Та помахала ему рукой, и в животе немедленно потеплело от воспоминаний о вечере.

Кажется, насчет полугода без секса она не солгала. Джэм брал ее, горячую, ненасытную, слушал ее тихие вскрики и глушил поцелуями стоны. Успел подумать, что ее бывший – абсолютный мудак, раз потерял такую женщину. И порадовался, что не решился подкатить к ней десять лет назад. В тот раз секс непременно был бы омрачен горечью адюльтера, а если бы Элли отказала, то дальнейшие отношения оказались бы отравлены привкусом неразделенного сексуального интереса.

Сейчас же карты сложились в настолько выигрышную комбинацию, что Джэм сам себе слегка завидовал. И с нетерпением ждал возможности улучить еще несколько минут наедине.

* * *

Мик чувствовал, что не зря переплатил двенадцать тысяч за байк. Ребята из салона идеально отладили его и подготовили к длительной работе. Машина ощущалась цельной и превосходно слушалась управления. Мик включил встроенный в шлем MP3-плеер, добавил громкости и просто наслаждался текущим моментом.

Четыре часа пролетели буквально в одно мгновение. Конечно, в дальнейшем не стоило рассчитывать на ровный асфальт, пустынную дорогу и полное сил тело, но организаторы от души постарались, чтобы сделать начало путешествия комфортным и приятным.

– Ну что, у всех все в порядке? – поинтересовался Адам с улыбкой, встречая их на небольшой стоянке закрытого под мероприятие кафе.

– Пока да, но это же только начало, – мрачно глянул на него Бенджамин.

– Да ладно тебе, там втянемся, и тоже будет отлично, – Чейз стянул шлем и пальцами встопорщил волосы, создавая на голове идеальное по форме воронье гнездо.

– Просто супер! – Денни словно только вышел на старт – энергия била через край, глаза горели. Мик от души ему позавидовал: жизнь еще не легла ему на плечи непомерным грузом.

– Хороший прокат, – скупо похвалил Дэйв. – И место для стоянки живописное.

Элли сняла шлем, повесила его на ручку байка и огляделась.

– Красота… – протянула, вдохнув полной грудью свежий воздух. Вокруг простирались поля, а на горизонте виднелась кромка леса. Было не понятно, была ли это настоящая чаща или просто разграничительная лесополоса, но картины это не портило.

– Ну, судя по карте, дальше будет только лучше, – хмыкнул Рассел. – Бывала когда-нибудь в Новой Зеландии?

– Пару раз, – пожала Элли плечами. – Но мне больше хочется очутиться среди песков.

– Все будет: и пески, и горы, и джунгли, – сказал Винс. – Я вот мечтаю о Тадж-Махале. Но надо понимать, что не все до него доедут.

Ответом ему было молчание. Все будто впервые осознали, что через пару дней начнется соревнование, и на Кубу полетят только одиннадцать участников из дюжины, до мыса Горн их доберется только десять. А вернутся в Штаты и вовсе двое, и именно они разыграют между собой миллион долларов.

Но, конечно, деньги в таком проекте – далеко не главное. По крайней мере, для их звездной компании с Элли, Денни и Расселом, а также для Мартина и Зорга. Насчет всех остальных Джэм сомневался, но все-таки деньги можно было получить и куда менее экзотичным способом.

– Надеюсь, здесь в порядке с санитарной книжкой? – нарушил тишину Бенджамин. – Обычно я стараюсь не есть в придорожных забегаловках.

– Не волнуйся, Бен, здесь прекрасно готовят на совершенно стерильной кухне, – заверил его Адам.

– Я лично проверила все пункты питания, – несколько обиженно сказала Хлоя. – Угадай, почему почти половину мы заменили в итоге.

– Милая, я преклоняюсь пред крепостью твоего желудка, – рассмеялся Чейз. – Ладно, пойдем есть. Хочу страшно жирный бургер и кучу кошмарно жареного мяса.

– Как ты проходил взвешивание при таком жоре? – спросил его Мартин. – Сутками в сауне торчал?

– Секретов не выдаю, – заявил Чейз.

– Мне больше интересно, как тебя не разнесло после окончания карьеры, – вздохнула Элли. – Но черт с ней, с фигурой. Я тоже хочу бургер.

– Ты всегда хочешь бургер, – вполголоса сказал Джэм, улыбаясь. – Но твоя талия этот факт упорно игнорирует.

– Зато моя задница каждый раз подчеркивает, – вздохнула она. – Все, пойдем, пока я не вспомнила клятву, данную диетологу и тренеру перед отъездом.

– Я слышал, секс заменяет два часа кардионагрузок, – Рассел, что называется, был тут как тут. – Можем вечерком проверить.

Все буквально затаили дыхание в ожидании ответа Элли, но та только рассмеялась.

– Какой ты невероятно милый в своей прямолинейности, Рассел, – она широко ему улыбнулась. – Почему ты выбрал карьеру ведущего, а не актера? Я буквально вижу несколько блокбастеров с твоим участием.

Рассел скривился.

– Ну где я и где актерское ремесло? – фыркнул он. – Не родился еще тот режиссер, что сможет достойно вынести мою прямолинейность.

Он больше не пытался подкатить – кажется, понял, что прямо сейчас давить нет смысла. А скорее, и сами подкаты были не больше чем просто амплуа.

– Дайте мне попробовать местную стряпню, и я покажу вам, что такое прямолинейность! – заявила Игма. – Я хочу мяса. С кровью!

– По тебе видно, – негромко хмыкнул Винс.

Его малыш-чоппер смотрелся почти жалко на фоне тяжелых марафонных байков, но управлялся с ним Винс виртуозно. Чоппер на чоппере – выбор байка был, кажется, предопределен еще при рождении.

– Так, сколько ни говори “вкусно”, желудок это не наполнит, – заявил Чейз. – Пойдемте уже.

Обед был неплох. Мик не был особенно разборчив в еде, но, конечно, привык к хорошим ресторанам и нанятым домашним поварам. Блюда, поданные им сегодня, оказались совсем простыми, но все равно очень вкусными. Мик съел всю порцию и пошел за добавкой. Бургер остался последним, и, уже потянувшись за ним, он столкнулся руками с Фрейзером.

– Бери, – Мик убрал руку и приглашающе кивнул.

– Да ничего, забирай, – покачал тот головой. – Я возьму тако.

– Спасибо, – Мик не стал отказываться и сгрузил бургер себе на тарелку. – Сто лет не ел ничего подобного.

– По тебе заметно, – хмыкнул Джэмисон и скользнул по нему странным взглядом.

– Профессиональные ограничения, – вздохнул Мик. Фрейзеру невозможно было объяснить, что ни один личный повар, берущий десять тысяч в месяц за свои услуги, не возьмется готовить бургер а-ля “Макдональдс” – сочтет оскорблением одно предложение подать их на обед или ужин. На приемах же любой бургер будет смотреться экзотичнее жареных тараканов. А у Мика просто не было времени, чтобы сходить в сетевой ресторан быстрого питания.

Хотя… Может быть, как раз Фрейзер и способен понять. Все-таки он был медийной персоной и наверняка тоже многого не мог себе позволить.

– Не думал, что бизнесменам законодательно запрещено есть бургеры, – поддел его Фрейзер и остановился у своего столика, где сидел в компании Элеоноры.

– Что, тоже потянуло на вредную пищу? – улыбнулась та. – Я съела два и ничуть не жалею.

– Эти бургеры куда здоровее фуа-гра и алкоголя, – ответил Мик, размышляя, а не взять ли еще пару крылышек терияки. Пахли они умопомрачительно, и не важно, если окажутся слишком острыми.

– Ого, – Элеонора переглянулась с Джэмисоном. – А я-то думала, это мы здесь селебрити, – она мелодично рассмеялась.

– Осторожнее, – усмехнулся Фрейзер. – Этот человек для нас опасен… – протянул, насмешливо глядя на Мика.

– Вот как? – удивленно глянула на него Элеонора. – Тогда стоит пригласить его за наш столик! – и отодвинула ближайший стул.

– Не откажусь, – Мик уселся рядом, поставил тарелку на стол, надеясь, что ему удалось удержать лицо. Потому что, когда Элеонора произнесла “стоит пригласить его”, Мик в самую последнюю очередь подумал о совместном обеде.

– Итак, значит, бизнес? – Элеонора подождала, пока он откусит сразу четверть бургера, прожует умопомрачительно вкусное мясо с соусом, овощами и нежной булочкой и проглотит все это великолепие. – А какая отрасль?

– Сеть супер– и гипермаркетов, – ответил Мик. Смысла скрывать, кто он, не было: стоило забить в поисковике его имя, сеть выдавала сотни статей и упоминаний.

– Черт, – Элеонора хмыкнула. – Видимо, бургеры были настолько вкусными, что у меня временно отключились мозги. “Зоргемарт”, верно? Это твоя сеть.

– “Зоргемарт” и еще какая-то сеть поменьше, – кивнул Джэмисон. – Я гуглил, – пояснил абсолютно без зазрения совести. – А в нашу тусовку железных всадников как занесло? – он аппетитно захрустел лепешкой тако.

– Видимо, не до конца загуглил, – поддел его Мик. – В нулевых я два года гонялся в чемпионате Америки по мотокроссу. И стал бы чемпионом к двадцати, если бы не обстоятельства.

– Ого, а тут становится жарко… – Элеонора посмотрела на него с неподдельным интересом. – И чертовски хочется спросить, что же за обстоятельства, но я для этого слишком хорошо воспитана.

Джэмисон же промолчал, явно переваривая заявление, но в его ярких голубых глазах, которые так любили показывать крупным планом операторы, промелькнуло уважение.

– Все просто: по состоянию здоровья отец больше не смог управлять компанией, и мне пришлось быстро повзрослеть, – ответил Мик. – Так что “черепаха” отправилась в шкаф, КТМ – в гараж, а я купил костюм, галстук и пересел на четыре колеса.

– Звучит очень скучно, но явно имеет привкус фуа-гра, – Элеонора улыбнулась, а Джэмисон рассмеялся.

– Значит, на ближайшем соревновании ты всех обставишь? – он лукаво прищурился. – Надеюсь, мы будем в одной команде.

– Как сказал наш пессимистичный спутник Бенджамин Харвер, упасть может любой, и не важно сколько километров за спиной, – Мик не лукавил и не набивал себе цену. Мотокросс – это одна вселенная, а сейчас все они ступали на неизведанную планету. – Так что посмотрим после первого соревнования.

– До него еще три дня, – Элеонора глянула на последний тако Джэмисона, и тот немедленно подвинул ей тарелку. – Надеюсь, нас не заставят ехать маршрут после долгого перегона… – протянула она и, помедлив, взяла угощение, благодарно улыбнувшись довольному Фрейзеру.

– Не думаю, продюсерам нужно дерби, а не вялое трепыхание из последних сил, – Мик занялся остатками бургера, радуясь вполне обоснованному поводу пару минут помолчать и посмотреть не на собеседников, а в свою тарелку.

Потому что перед мысленным взглядом снова встали эти двое. Обнаженные, тяжело дышащие, смотрящие друг другу даже не в глаза – в самую душу.

Глава 4++

И все равно, идиотский шлем был чрезвычайно нелеп.

Джэм не удержался и загуглил Зорга прямо в кафе, когда тот ушел в туалет. Оказалось, что к профессиональному мотоспорту тот и правда имел непосредственное отношение, и шутка про “уделаешь” вполне рисковала стать вовсе и не шуткой. По крайней мере, в том, что касалось мотослалома, ему вряд бы найдется равный в их компании.

– Надо же… – прошептала Элли, заглянув к нему в телефон. – А производил впечатление жуткого зануды.

– Как он сумел упаковать вот такое в скучный серый костюм, – протянул Джэм, открывая одну из многих статей про Зорга. Фотография занимала столько же места, сколько и текст.

– Ну, знаешь… – Элли коснулась пальцами экрана, приближая фото. – Костюм ему очень даже идет. Особенно в таком ракурсе.

– Эй! – Джэм искренне возмутился. – Я ревную!

– Зря, – фыркнула Элли. – Мне ни капельки не хочется его раздеть… Но фотограф – профи. Ставлю сто баксов, тысячи девушек были готовы встать на колени.

Джэм мог поспорить, что не только девушек. Скучный костюм, призванный убить индивидуальность на корню, на деле подчеркивал все достоинства длинного сухощавого тела Зорга. А засунутые в карманы руки натягивали брюки так, чтобы становилось понятно: Зоргу есть что предложить не только в виде колбасы на полках своих супермаркетов. Фотограф снял Зорга снизу, и его взгляд прямо в камеру весьма будоражил, даром что Джэм считал себя гетеросексуальным мужчиной.

– Лгунья, – шепнул Джэм с улыбкой и погладил Элли по руке, жалея, что нельзя обнять ее и усадить себе на колени.

– Актриса, – поправила его Элли. – А еще чертовски хочу шоколадку, раз уж отстать от группы не получится.

– Шоколад у меня есть, а вот серого костюма с собой, увы, нету, – Джэм опустил глаза на ее губы, – но готов искупить тройной порцией.

– Завтра подъем не такой ранний, так что я возьму все до последней крошки, – ее голос понизился на пару тонов, хрипотца проступила отчетливей.

Джэм буквально чувствовал, что пауза затягивается, но все не мог отвести от нее взгляд, пока наконец не вернулся Миккель.

– Осторожнее, – сказал тот негромко. – Иначе все скоро будут знать ваш секрет и без моей помощи.

Элли даже не покраснела. Она обольстительно улыбнулась и поднялась из-за стола.

– Пойду припудрю носик, – сказала, направляясь в сторону туалета. – Я быстро.

Зорг проследил за ней взглядом, и Джэм вспомнил еще один факт его биографии: недавний развод после почти пяти лет брака. “Непримиримые разногласия” – самая частая причина, скрывающая алкоголизм, измены и все остальное.

Но стоило сесть на байк, как мысли о Зорге быстро выдуло встречным ветром. Да что там о Зорге – Джэм ненадолго забыл о том, как зовут его самого. Гладкая ровная дорога простиралась до самого горизонта – прямо в огромное красное солнце, и от красоты картинки надолго захватило дух.

К отелю, что должен был их разместить, они подъехали уже в сумерках.

Джэм был вынужден признать: отличная идея завтра устроить эдакий разгрузочный день. Отмотанные сегодня семьсот километров отдавались в мышцах и костях. Оказаться под горячим душем хотелось куда больше, чем съесть афишированное Адамом барбекю.

Ужин был претенциознее, чем обед в кафе, но, как ни странно, бургеры с тако все равно оказались вкуснее. Стол на этот раз был общий, и, хотя Джэм и сидел между Элли и Зоргом, поговорить больше не получилось – все внимание заняли Адам, которого завалили организационными вопросами, и Рассел, остроумно и колко комментирующий его ответы. Поэтому Джэм просто ел и мечтал поскорее оказаться в номере Элли.

Он едва выждал приличествующее время, когда она, очень натурально зевнув, пожелала всем спокойной ночи и ушла к себе. Потом поднялся из-за стола, надеясь, что у Рассела не найдется под языком лишней колючки, чтобы пройтись на счет того, как быстро сморило Джэма.

На его счастье, тот что-то обсуждал с Денни. Кажется, его уход заметил только Зорг – и тоже встал, нагоняя у выхода.

Их поселили на одном этаже, так что лифта пришлось ждать вместе.

– Поработать надо, пока есть интернет, – счел нужным пояснить Зорг, видимо, поняв, что его уход тоже выглядел несколько странно.

– А когда его не будет? Тогда что? – Джэмисон представлял, как сложно бросить бизнес так надолго, и даже посочувствовал Миккелю.

– На этот случай у меня девять директоров, – спокойно и уверенно ответил Зорг. Джэм не слишком разбирался в премудростях бизнеса, но достаточно знал людей, чтобы понимать: за короткой фразой стоят годы подбора персонала и бесконечные часы, проведенные за выстраиванием схем управления. – Плюс сейчас я создаю задел, чтобы в следующие полгода-год не пришлось принимать серьезных решений.

От этого уверенного спокойного тона почему-то сразу вспомнилась та фотография. Зорг на ней был, конечно, моложе – видимо, только-только переоделся в костюм, стянув мотоциклетную броню. А сейчас проделал обратную трансформацию, но явно еще не сросся со своей новенькой необмятой курткой до конца.

– Значит, будет байк, природа и пустая голова? – улыбнулся Джэм, заходя в распахнувший двери лифт.

– Я искренне надеюсь, что твои слова не услышит недобрый час, – усмехнулся Зорг. Прислонился к стене лифта, запрокинул голову, закрыл глаза и сглотнул, отчего острый кадык заходил под кожей. – Если все получится – это будет идеальный отпуск.

Мысль о том, чтобы сесть в режиссерское кресло, уже не раз посещала Джэмисона – и сейчас он буквально увидел, как прекрасно встал бы этот кадр в добротную киноленту с красивой операторской работой и твердым психологическим сюжетом… Ну или в порнушку.

Интересно, – мелькнула шальная мысль – а Зорг пробовал когда-нибудь с мужчинами? Или его интересы ограничиваются исключительно супружеским сексом?

Короткий мелодичный сигнал дал понять, что они прибыли на требуемый этаж. Зорг шагнул вперед и снова стал бизнесменом, по недосмотру натянувшим косуху вместо дизайнерского пиджака.

– Хорошей ночи, – пожелал с каменным лицом, но Джэм готов был поспорить: в глазах мелькнул огонек.

– Ну да, – Джэм хохотнул. – Спасибо. Тебе тоже.

* * *

Мик пытался работать. Даже заставлял себя сосредоточиться на цифрах и аналитических выкладках. Но перед глазами стояли эти двое.

Элеонора в безликом белом халате и все равно яркая, необычная. Складки махровой ткани скрыли ее тело, но вот Фрейзер резко дернул за пояс халата – и ткань послушно разошлась, обнажая нежную кожу.

Мик буквально видел, как Джэмисон запускает руки под мягкую махровую ткань, кажущуюся все равно грубой по сравнению с нежной теплой кожей. Как легонько касается губами плоского живота, и Элеонора негромко смеется своим красивым хрипловатым смехом. Обнимает его за шею и выгибается, откидывая голову.

Не совсем понимая, что делает, он набрал в поисковике название их единственного совместного фильма и промотал его сразу на постельную сцену. Такую короткую, безжалостно обрезанную кадровкой.

Они оба были моложе, Элеонора с более длинными волосами. Но тот самый взгляд, каким Фрейзер смотрел на нее сегодня, ощущался уже тогда. И он, без сомнения, был настоящим.

Его не стали раздевать перед камерой – и правильно: белый комбинезон обтягивал удивительно гармонично сложенное тело. Иногда даже казалось, что на экране не живой человек, а робот. При этом Фрейзер не был богатырем огромного роста или смазливым писанным красавцем. Чтобы разглядеть его красоту, нужно было вглядеться, привыкнуть. Но при встрече вживую на это ушло буквально несколько минут.

А комбинезон вместо того, чтобы “размыть” тело Фрейзера, внезапно сделал на нем акцент. Мик поймал себя на том, что почти не смотрит на Элеонору, не слушает реплики их с Фрейзером героев. Он не может оторвать взгляда от движений мышц под эластичной тканью.

Сколько ему было тогда? Двадцать пять? Двадцать семь? Сейчас – почти на десять лет старше. Вдруг стало интересно, изменилось ли его тело сейчас, и Мик нашел последний фильм. Сцен с “обнаженкой” там тоже почти не было, но все-таки один раз торс Фрейзера мелькнул на экране без рубашки. Юношеская тонкость ушла, но качком Джэмисон не стал все равно – равно как и толстобрюхом. Оно и неудивительно: последние фильмы в фильмографии почти сплошь были боевиками.

Мик открыл поисковик, пролистал несколько интервью Фрейзера за последние годы. И мог с уверенностью сказать: мышцы у него “рабочие”. Джэмисон был не из тех, кто перед началом съемок собирает волю в кулак, садится на отварную куриную грудку с бурым рисом и запирается в спортзале. Для него физические нагрузки были такой же неотъемлемой частью жизни, как поход в душ. Ну или мотопоход…

Закрыв ноутбук, Мик вытащил наушники из ушей. Номер Фрейзера был недалеко, но, конечно, не стоило и надеяться хоть что-то услышать. Наверняка Джэмисон будет строго за этим следить, закрывая Элеоноре рот и сдерживая собственные стоны. Глухое рычание и долгие вздохи – вот и все, что они могли себе позволить.

Но невозможность в полный голос выразить чувства они с лихвой перекроют поцелуями и прикосновениями. Мик закрыл глаза, представляя, как Фрейзер перевернется на спину, увлекая Элеонору наверх. А та, ничуть не смущаясь собственной наготы, выгнет спину, чтобы Фрейзеру было удобно накрыть ладонями тяжелые, упругие груди, и начнет медленно двигаться – так, как хочется ей.

А уже потом, когда они оба достигнут пика, она рухнет Фрейзеру на грудь, уставшая, обессиленная. Он ласково обнимет ее, проведет кончиками пальцев по ложбинке вдоль позвоночника, собирая бисеринки пота, и благодарно поцелует в яркие, распухшие губы.

Рука сама собой скользнула вниз. Наверное, это было не слишком праведно – дрочить на знакомых людей, с которыми сидел сегодня за одним столом, но Мик ничего не мог с собой поделать. Картинка в голове, помноженная на реальные образы, близкие и осязаемые, будоражила кровь.

Легонько коснувшись члена кончиками пальцев, Мик почти ощутил легкий запах духов Элеоноры, услышал ее смех. А потом сжал руку в кулак, плотно обхватывая член.

Давно забытое удовольствие… Мик длинно выдохнул, напомнив себе, что и ему стоит не забывать о конспирации, и принялся медленно двигать рукой. Сколько лет он не ощущал желания отпустить тело на свободу? Десять… или все пятнадцать?.. В молодости Мик не слишком ограничивал себя в выборе партнеров, справедливо считая, что удовольствие надо получать по полной, а потом работа и семья вытеснили из его души склонность к авантюрам.