Текст книги "Ноа"

Глава 9

Лондон

Коллинз обошел вокруг стола переговорной и сел.

– Не понимаю. К чему вам лететь в Вильнюс? Ведь ваш контакт не сможет с вами встретиться. Сейчас не самый подходящий момент для необдуманных действий. Я не отдам вам билет на самолет, пока вы меня не убедите, – отчеканил он.

Он впервые говорил с ней таким тоном. Взгляд Дженис был устремлен куда-то вдаль, она не обращала внимания на негодование адвоката, погрузившись в свои мысли. Коллинз был куда больше, чем просто адвокат. Поскольку он в нее верил, он помог ей организовать встречу с Романом. Истинных причин она ему не открыла. Коллинз считал, что у Романа есть доказательства того, что Эйртон Кэш получил деньги от России с поручением потратить их на кампанию Гарбеджа, вычтя перед этим свою комиссию. Наградой за верную службу были выгодные торговые соглашения, в данном случае – концессия на золотые прииски. Именно так ему удалось избежать банкротства и снова сколотить состояние. Дженис колебалась между желанием придерживаться этой версии и необходимостью рассказать адвокату правду, чтобы и дальше рассчитывать на его помощь.

– Нам нужно поговорить, – сказала она поворачиваясь.

– Именно этим мы и занимаемся, как по мне, – благодушно отозвался Коллинз.

– Я должна была получить от Романа не только доказательства преступлений Кэша, – решилась Дженис.

– А, ясно.

– Нет, уверяю вас, что вам еще ничего не ясно.

– Ну так просветите меня.

Она открылась только наполовину, сославшись на взаимные услуги. Роман должен был передать ей то, что ей требовалось для защиты, а она обещала взамен передать некую информацию тем, кто продолжал бороться по другую сторону границы.

– Только не говорите, что в самом разгаре процесса, от которого зависит ваша участь, вы собирались играть в спецагента.

– Все не настолько серьезно. Моя задача – поработать курьером, это звучит не так пафосно.

– Но так же глупо. А если вас арестуют, как вы собираетесь оправдываться?

– Ареста в моих планах нет, Коллинз.

– Еще глупее. Считать себя непобедимой и не подготовить пути к отступлению. Позвольте донести до вас одно элементарное правило: когда лжешь, нужно знать, как солгать дважды.

– Почему дважды?

– Потому что, если вашу ложь разоблачат, когда будете сознаваться, у вас должна быть готовая легенда, которая не выдаст правду. И не добавляйте ничего, что может усугубить вину… Я думал, мы всецело друг другу доверяем.

– Так и есть! – заверила его Дженис.

– Однако вы только что продемонстрировали мне обратное. Вы недооценили мой ум. Неужели вы думали, что я ни о чем не подозреваю, что я действовал с вами заодно исключительно потому, что я такой добренький?

Дженис опустила глаза.

Коллинз знал цену молчанию. Он выдал ей билеты, не сказав больше ни слова.

Невозможно, чтобы он заподозрил о ее деятельности в «Группе 9». И все же от одной мысли об этом в ней зародилось сомнение. Нужно узнать наверняка.

– И какой должна быть вторая ложь в моем случае, на ваш взгляд?

– Зависит от того, что вы хотите скрыть.

– Почему вы мне так помогаете, Коллинз?

– Я удивлен, что журналистка вашего уровня не задает мне правильные вопросы.

Коллинз подошел к сервировочному столику между двумя дверями и откупорил бутылку виски – ирландского, которым он иногда злоупотреблял. Наполнил бокал, вдохнул аромат и счел, что лед добавлять не стоит.

– Почему я согласился вас защищать? – продолжал он, развалившись в кресле у окна. – Прежде всего потому, что у нас есть один общий друг, хоть я пока и не вполне понимаю, какие отношения вас связывают.

– Не знаю, о ком вы.

– О вашем шефе, моя дорогая. Эфрон мой давний друг. Он ничего вам не рассказывал о своем прошлом? Ну не важно, в общем, как только у вас начались проблемы, он позвонил мне и попросил прийти к вам на помощь. Я задолжал ему услугу, почему – не стану вам объяснять. Он обязался выплатить мне часть вознаграждения – из своих личных средств, судя по всему, раз вы не в курсе. Но это не единственная причина, по которой я согласился вас защищать. За свою карьеру мне довелось поработать над разными делами, и я не всегда выступал на стороне справедливости. А теперь, в моем-то возрасте, имеет смысл очистить совесть. Это начинаешь понимать, когда по ночам не можешь заснуть из-за вопросов нравственности. Я старый консерватор, вы же – молодая либералка. Раньше мы были почти полными противоположностями, но только не теперь. Я искренне верю в достоинства демократии. Такие как Кэш – наемники, гнусные типы – думают только о наживе, не боясь заключать сделку с дьяволом и его приспешниками. Корыстолюбие – порок, который можно простить, но предательство своей страны ради денег – недопустимый поступок. XX век – век постепенной победы демократии над фашистскими, коммунистическими и националистическими идеологиями, а в веке XXI история пошла вспять. Защищая вас в суде, я защищаю будущее Англии, – объяснил Коллинз весьма патетично.

Дженис тоже встала, чтобы плеснуть себе виски.

– Эта поучительная песня – ваша первая ложь или вторая? – поинтересовалась она, одним глотком осушив бокал и поставив локти на столик.

– Мне нравится ваша проницательность, – улыбнулся Коллинз. – Так, значит, встреча с этим диссидентом – сделка. Я сомневался в этом. Даже самые честные люди в наши дни ничего бесплатно не делают. А вы, вы собираетесь ввязаться в дела, которые вас не касаются, чтобы спасти свою шкуру… Что ж, если вам так угодно; не мне вас судить, я здесь, чтобы защищать. Так вот, Эфрон велел мне вас оберегать, и я ему пообещал, это дело чести. Вот почему я лично организовал вашу встречу с Романом – чтобы убедиться, что вы вернетесь живой и невредимой. А теперь я хочу знать, почему вы с таким упорством рветесь в Вильнюс.

Дженис бережно вытащила пробку из графина и глянула на Коллинза, надеясь его соблазнить; старый адвокат накрыл свой бокал ладонью – для пьянства время слишком раннее, он предпочел бы продолжить дома. Она подлила себе виски и вернулась на место.

– Чтобы сделать то, что я обещала, пусть даже компенсации за это я уже не получу.

– Следует ли мне заключить, что после вы не собираетесь возвращаться в Лондон, как мы договаривались?

– Вы можете заключить, что вам угодно.

Коллинз еще раз посмотрел на виски и поддался его янтарному очарованию. Дженис сделала вывод, что ее планов он не знает, и почувствовала себя спокойнее.

– Минск – опасный город, – вздохнул Коллинз, возвращаясь к столу.

– Как и все большие города, – откликнулась Дженис.

Ее нахальство вызвало у адвоката раздражение, но он сохранил невозмутимый вид и вытащил из кармана блокнот черной кожи, в переплет которого был вложен серебряный автоматический карандаш. Написав на пустой странице какое-то имя и номер телефона, он вырвал ее и протянул Дженис.

– Запомните написанное и верните мне листок.

– Кто такой Бланский? – спросила Дженис.

– Старый знакомый, очень полезный контакт в Минске. В случае нужды можете с ним связаться – сославшись на меня, само собой. Мне же остается только пожелать вам удачи и скорейшего возвращения. Не мешкайте, а то опоздаете на самолет.

Дженис посмотрела на часы. До вылета еще три часа, а до Хитроу всего сорок пять минут на поезде.

– Что вас связывает с Эфроном? – поинтересовалась она.

– Он не всегда был журналистом, – проворчал Коллинз.

– А вы? Вы всегда были адвокатом?

– Спросите у него, меня такой вариант устраивает, потому что я сомневаюсь, что он вам ответит. А теперь уходите, пока я не передумал.

* * *

Рим, Киев, Осло, Мадрид и Лондон

Поскольку большинство городских систем видеонаблюдения и так уже давно были взломаны, Матео без особых сложностей нашел в даркнете пиратские сайты, транслирующие изображение с камер Афин. Проследив IP-адреса, он проник на серверы, где хранятся записи, и, как только добрался до них, переслал коды доступа своим соратникам. Диего чуть его не опередил.

Корделия скопировала фиды за день, чтобы ее никто не обнаружил, пока она будет их просматривать, и вывела на экран план города.

Столица Греции была разделена на зоны. Корделия выбрала те из них, которые были расположены между «Мегароном» и аэропортом, и поделилась результатом с «Группой». Еще через пятнадцать минут Витя отследил момент выхода Романа из конференц-центра.

– Вот он, на площади, – сказал он Алику, который наконец решил помочь.

– У него очаровательная девушка, – прокомментировал тот.

– Была очаровательной. А сейчас агенты Лучина, вероятно, ее избивают.

– Вот! – Алик со смущенным видом показал пальцем на экран. – Вот этот тип идет к ним, но лицо разглядеть невозможно.

Витя нашел еще три камеры, заснявшие эту сцену под разными углами, и заметил второго мужчину. Братья увеличили изображения, получив серию кадров двух агентов, направлявшихся к Роману и Софье.

Тем временем в Осло Екатерина пыталась пробиться на серверы аэропорта. Сеть терминала была защищена брандмауэром, и взломать эту защиту оказалось сложнее, чем она предполагала. С помощью поисковых систем она нашла фотографии, выложенные туристами, и внимательно их изучила. Обнаружив одну деталь, хакерша ощутила всплеск надежды. Но, чтобы реализовать идею, которая пришла ей в голову, Екатерине нужна была помощь: успех зависел от методического подхода, а в этом с Матео никто не мог сравниться. Побродив по студии со смартфоном в руке, она смирилась с тем, что обстоятельства вынуждают ее вести себя по-взрослому.

* * *

Рим и Осло

Получив сообщение Екатерины, Матео снова зашел на форум.

– Что ты обнаружила? – спросил он.

– Лазейку, по крайней мере, я на это надеюсь, но пока не знаю, где ключ от нее. Я перешлю тебе фотографию, и ты поймешь.

Губы Матео невольно сложились в улыбку, когда он увидел снимок, сделанный в холле аэропорта: на заднем плане был обведен красным промышленный робот-пылесос. Он напоминал газонокосилку, но работал автономно, что означало, что он подключен к сети и в его памяти наверняка есть план терминала. Екатерина – гений.

– Тебе удалось определить модель?

– Конечно, без труда, – откликнулась Екатерина. – Производителей промышленных роботов-пылесосов не так уж много. Только две модели окрашены в синий, и я, как мне кажется, нашла нашу. «Гектор СХ 900» собирают в Испании на заводе, координаты которого я тоже определила, – уточнила она и переслала ему координаты.

– И какая киберзащита у этого завода? – поинтересовался Матео.

– Сомневаюсь, что у нас получится взломать защиту линии сборки или конструкторского бюро, во всяком случае, не настолько быстро, чтобы спасти Романа. В управление и бухгалтерию пробиться должно быть проще. Дело трех-четырех часов, может, чуть больше, вместе у нас точно получится.

Совместный взлом, то есть несколько часов вместе с Екатериной, пусть даже на расстоянии, – именно то, о чем Матео мечтал больше всего на свете, но он подумал о более быстром способе достичь цели. Ведь от этого зависела жизнь Романа…

– Я позвоню Диего, – сказал он скрепя сердце.

– Очень чутко с твоей стороны, спасибо за доверие.

– Чуткость здесь ни при чем, это логика. Ты же поэтому мне и позвонила, правда? Ты наверняка заметила, что завод, о котором идет речь, находится в пригороде Мадрида.

Несколько секунд экран не реагировал. Екатерина не сводила глаз с пачки сигарет. Та как будто ее дразнила, как всякий раз, когда она сталкивалась с неразрешимой проблемой. Хакерша чиркнула спичкой, затянулась и снова положила руки на клавиатуру.

– Если я тебе кое в чем признаюсь, пообещаешь, что никогда не используешь мои слова против меня?

– Ты сама знаешь ответ, по крайней мере, я на это надеюсь, – откликнулся Матео.

– Не могу понять, почему я так себя веду. Мне не в чем тебя упрекнуть, не в том же, что мне в тебе нравилось, и, наверное, именно поэтому все так сложно.

– Нравилось? А теперь не нравится? – тут же спросил Матео.

– Я не это имела в виду.

– Ясно, тогда в чем же ты хотела мне признаться?

– Не издевайся, что за свинство! – ответила Екатерина.

И все-таки она улыбнулась.

– Если я тебе кое-что предложу, пообещаешь, что никогда не используешь это против меня? – спросил Матео.

– Ну давай посмотрим.

– Я бы хотел не просто читать твои слова с экрана. Я постоянно представляю тебя рядом, вечером, когда ложусь спать, и утром, когда просыпаюсь, мне слышится твой голос и твои шаги в спальне.

– Прошу тебя, Матео, мне и так тяжело. Это ведь ты захотел, чтобы наше общение сократилось почти до нуля. Что за игры?

– Я не хотел, чтобы наше общение сократилось, но на то были причины…

– Твои параноидальные заскоки? – оборвала она его. – Ты хочешь, чтобы женщина тебе верила, но как это возможно, если ты отказываешься рисковать ради нее? И знаешь, что самое ненормальное? Больше бояться любить, чем попасться хакерам, которые за нами охотятся. Каждый раз, когда это чувствую, я прихожу в бешенство.

Матео закусил кончик карандаша. Рука у него подрагивала.

– Когда все закончится, давай проведем несколько дней вместе, чтобы во всем разобраться. Не в Риме, и не в Осло, и уж точно не в Лондоне – где-то, где ни один из нас еще не бывал.

– Это только для тебя будет непросто, я-то нигде не бывала, кроме этих трех городов.

– Позаботимся о том, чтобы все закончилось как можно скорее. Я свяжусь с Диего, пока!

Матео отключился. Развалившись в кресле и положив скрещенные ноги на стол, он задумался над последними строками, написанными Екатериной. Она сказала, что встреча в незнакомом городе для него будет непростой задачей, но не отказалась от его предложения. При одной только мысли об этом он почувствовал счастье. Погрузившись в раздумья, хакер чуть было не забыл, что ему нужно отправить срочное сообщение.

* * *

Мадрид

Диего прибыл на место назначения через двадцать минут после общения с Матео. Припарковавшись перед офисом компании «Террасоль», он пристегнул шлем к рулю, расстегнул куртку, поправил галстук, который специально повязал перед выездом, и пригладил волосы рукой.

Перед ним высилось современное здание со стеклянным фасадом. Он вошел в холл.

Сотрудник на стойке выглядел удивленным: в этой промзоне посетители были редкостью. Диего заявил о намерении приобрести промышленный робот-пылесос и спросил, можно ли встретиться с менеджером. Служащий попросил его подождать пару минут и исчез.

Диего воспользовался моментом, чтобы изучить помещение. Камера на фасаде была направлена на вход, а холл, где он ждал, похоже, не попадал в поле ее наблюдения.

Сквозь витрину с миниатюрными аппаратами «Террасоль» можно было разглядеть цеха. Рабочие, трудившиеся на сборочных конвейерах или занятые проверкой аппаратов, не обращали на него внимания. Диего заметил за стойкой экран, и его глаза загорелись от радости. Обогнув стойку, он быстро набрал команду, и тут же увидел IP-адрес компьютера. Он не знал, сколько у него времени, и понимал, что оправдаться, если его застанут врасплох, вряд ли получится, но не воспользоваться случаем было невозможно. Он мог получить доступ к местной сети всего за несколько минут.

Инес Картена, руководительница отдела продаж, совсем недавно получившая повышение и занявшая эту должность, прошла через цех в сопровождении секретаря. Сначала она хотела было отказаться от встречи с Диего – она еще не закончила работу над отчетом, – но коллега описал клиента как очень решительного и весьма привлекательного мужчину, на которого стоит посмотреть, пусть даже он и явился без предварительного звонка.

Диего получил список рабочих компьютеров завода. Осталось только выявить наименее защищенные. Он начал сводить их адреса вместе. Делать распечатку было слишком опасно, гудение принтера могло его выдать. Он сфотографировал все страницы составленного списка и тут вдруг услышал за спиной какой-то шум.

Он резко развернулся, сделав вид, что беспечно разглядывает витрину. Бирюзовый брючный костюм Инес подчеркивал изгибы ее тела. Она выглядела потрясающе, и интерес Диего не остался незамеченным секретарем, который почти забыл о мучащем его вопросе: что этот тип делал за стойкой?

– Я любовался вот этой синей моделью на втором ярусе, она похожа на то, что мне нужно, – сказал Диего.

Инес, уверенная в своих чарах и не оставшаяся равнодушной к собеседнику, объяснила, что это модель «СХ 900», и предложила Диего изучить ее в действии. Тот охотно последовал за ней.

По дороге она спросила его, кем он работает, и, пропустив мимо ушей неуклюжий ответ Диего, продолжила расписывать достоинства своего продукта. Надежность «СХ 900» могла бы войти в легенды, а обслуживать его почти не требуется. «Террасоль» продал сотни аппаратов по всей Европе.

– Как же они умудряются ничего не повредить на своем пути? – с невинным видом спросил Диего. – Я работаю с хрупкими предметами.

– Они так запрограммированы, – пояснила Инес, подумав, что вечер можно было бы провести совсем не так, как она планировала.

– Понимаю, но как именно вы их программируете?

– Мы загружаем план помещений, которые нужно убирать, включая все неподвижные препятствия, а подвижные препятствия, скажем, людей, «СХ 900» распознает с помощью датчиков. Если кто-то или что-то оказывается у него на пути, он останавливается и ждет.

– Замечательно, а что делать, если планировка помещений изменится? Придется вернуть вам аппарат?

Кажется, его вопрос позабавил Инес. Она уверенным и вместе с тем успокаивающим тоном объяснила, что клиенты сами могут вносить изменения в аппарат или пересылать новые планы помещений производителю, чтобы тот их загрузил дистанционно. «СХ 900» постоянно подключен к вай-фаю, и кстати, он каждый вечер проводит автодиагностику. Нет лучшей меры для предотвращения поломок, чем профилактическое обслуживание.

Диего выяснил даже больше, чем ему требовалось для взлома сети афинского аэропорта, и, когда «Гектор» принялся лавировать между конусами, демонстрируя свою ловкость, объявил, что полностью удовлетворен увиденным, чтобы сократить презентацию. Инес чуть ли не силой увлекла его в кабинет, где выдала ему рекламную брошюрку, прайс-лист и свою визитку. Застигнутый врасплох Диего торопливо накарябал фальшивый имейл-адрес, поблагодарил девушку за уделенное ему время и пообещал дать о себе знать в ближайшие дни. Она проводила его до двери, намекнув, что могла бы сама приехать к нему на встречу, если его это устроит.

Выруливая на трассу, Диего подумал, что, когда ведешь двойную жизнь, порой приходится чем-то жертвовать.

Вернувшись к себе в кабинет, он за пятнадцать минут взломал систему компании «Террасоль», а еще через пятнадцать скачал диагностики, которые каждый вечер пересылали все работающие «СХ 900». И определил девять аппаратов с греческими IP-адресами.

Диего выяснил, как пробраться на серверы аэропорта. «Гектор» будет их троянским конем.

Он тут же сообщил обо всем Матео.

– Впечатляет. Перешли это в Осло и…

– И что? – недоуменно спросил Диего.

– Ничего, просто скажи Екатерине, что тебе не удалось со мной связаться.

– Зачем мне ей врать?

– Чтобы сделать мне одолжение. А еще потому, что эту операцию придумала она.

* * *

Киев

Алик работал на трех компьютерах одновременно вот уже три часа. Он не пытался состязаться с братом или с другими членами «Группы», просто попытка первым обнаружить то, что спасет Романа, была для него лучшим способом на время избавиться от напряжения. Наконец он потер руки в победном жесте.

– Вот наше доказательство! – воскликнул он.

Витя с сомнением откатился от стола и объехал его, чтобы встать поближе к брату.

– Смотри, – продолжал Алик, выводя на экран фотографию, выложенную в интернет одним из пассажиров рейса 4978. – Тут хорошо видно, как вот этот тип встает.

Он показал на экран соседнего компьютера.

– А тут он же начинает ругаться со стюардессой. А вот второй мужчина что-то говорит ему на ухо, это отчетливо видно.

– И что? – бесстрастно спросил Витя.

– Очевидно, что они в сговоре, что-то здесь не то.

– Два типа паникуют, потому что их самолет разворачивается, и правда неопровержимое доказательство того, что во всем виноват Лучин, – заметил Витя.

– Ты все неправильно понял, и сейчас я тебе это докажу. Судя по данным о полете, которые нам прислал Диего, самолет развернулся через шесть минут после того, как были сделаны эти кадры. Наши красавчики занервничали до того, как он изменил курс.

– Смотри, – коротко отозвался Витя.

Алик с раздраженным видом замолчал.

– На этих снимках, сделанных пассажиром, сидевшим в носовой части самолета, отчетливо видны лица твоей парочки. Если у нас получится их опознать и если обнаружится, что они русские, можно будет говорить, что мы вышли на след, хоть это и нельзя считать доказательством их вины. Для начала нам нужно раздобыть список пассажиров, и что-то я сомневаюсь, что авиакомпания нам его выдаст по доброй воле. Работы еще полно, а времени совсем мало.

Долгое молчание – и Алик вернулся на свое место. На часах было 21:30.

Минск, Беларусь

Несколькими часами ранее на борту самолета авиакомпании «Райанэйр», приступившего к снижению под Минском, Роман доверился одной из стюардесс. Показав ей свой паспорт, он объяснил, что выступает против белорусского режима и что самолет совершает экстренную посадку именно из-за него. Как только они окажутся на земле, его арестуют и, вероятно, казнят в течение дня.

Как бы Софья ни умоляла ее, стюардесса ничего не могла для них сделать. Она с радостью помогла бы им, но спрятать их было негде, нет здесь такого уголка, который не нашли бы сотрудники милиции, обыскивающие самолет. И к тому же регламент запрещает оставлять пассажиров одних на борту. Это слишком опасно. Все это так запутанно… С выражением искреннего сожаления на лице она попросила Романа и Софью пристегнуться, пообещав сообщить о них командиру экипажа. Только он один может обратиться в высшие инстанции. Роман заверил ее, что все понимает, и попросил оказать ему небольшую услугу. Передать сообщение его родителям, когда она окажется в Вильнюсе. Она согласилась, чтобы очистить совесть. Роман поспешно написал несколько строк и адрес на листке бумаги и протянул его стюардессе.

Вскоре после приземления самолет остановился на ответвлении рулежной дорожки. Милиционеры придвинули к борту трап и вошли в салон. Экипажу приказали немедленно покинуть самолет через переднюю дверь.

Пассажиров выстроили в ряд на бетонной площадке. Сотрудники службы безопасности в балаклавах начали внимательно изучать паспорта.

Вооруженная группа мужчин заставила Романа и Софью выйти из ряда и сесть в фургон.

В 21:30 обоих завели в допросную на Окрестина со скованными руками.

В 21:40 в помещение вошел агент Лучина, одетый в темный костюм. Сняв шапку, он бережно положил ее на край металлического стола, поправил очки в тонкой золотой оправе и подошел к Роману. Вежливо попросил представиться и пугающе улыбнулся.

Роман, сидевший на табурете со скованными за спиной руками, не менее вежливо ему ответил.

Мужчина кивнул. Сняв пиджак и повесив его на спинку стула, он вернулся и с хищным видом приступил к допросу.

– Признаете ли вы себя террористом и готовы ли подписать показания на этот счет?

– Нет, – спокойно откликнулся Роман.

Посыпались первые удары. Лоб, щеки, ключицы.

– Признаете ли вы себя террористом и готовы ли подписать показания на этот счет? – тем же тоном повторил свой вопрос агент.

Роман сплюнул кровь и помотал головой. Побои возобновились.

На то, чтобы выбить у заключенного признания, уйдет часа три, а может, и меньше, слишком уж он тщедушный, прикинул агент, который вел своего рода статистику.