Текст книги "С мечтой не прощаются"

Глава одиннадцатая
Вкус смерти

Артур и Ярослав без ускорения поднимали корабль. Инна отрегулировала боковое кресло как под самого здоровенного штурмана и угнездилась в нём вдвоём с художником.

– Смотри, Кимон! Хинсета, вся целиком. Мы уже на высоте птичьего полёта.

– Вижу! Всё вижу! Вон Дворец Искусств. А тут дворец правителя и парк. А тут живёт мой отец!

Инна увеличила изображение.

– Площадь Бродячих Зубак! – продолжал узнавать с воздуха Кимон. – А вот и дом отца. Люди идут…

– Гелона с Томмой не видно…

– Дома сидит, пишет.

Катер набирал скорость, высоту и удалялся от столицы.

– А в том лесу дача Афлюна! – воскликнул художник. – Он как раз там! Вон, машина у леса стоит.

Инна помрачнела и не стала увеличивать «картинку».

День был ясный. Поверхность планеты виделась как сквозь прозрачную голубоватую воду. Кимон рывком передвинул плоский рюкзачок на грудь. Из «патронташа» торчали карандаши. Художник раскрыл планшет с поворотными листами и начал делать зарисовки. Исполинская чаша Атмис под кораблём незаметно для глаза уплощалась, приобретала выпуклость… Стало видно, что они летят над огромным шаром с нечёткими краями. У Кимона захватило дух.

– Ты второй иолантиец в космосе! – сказала Инна.

– Да… В начале прошлого века летал Элхо Кендал. Потом спонсоры решили, что в этом нет необходимости.

– Зря они так решили… Теперь смотри туда!

Сквозь прозрачный скат купола сияли звёзды. Одна из них стала ярче, начала расти, затем потускнела и приобрела форму.

– Наш большой корабль!

– Шляпа с широкими и толстыми полями… – определил художник.

* * *

У подножия Ядерного Центра открылась малозаметная низенькая дверь. Семь тёмных фигур, пригнувшись, друг за другом нырнули в неё. Они миновали бетонный коридор и вошли в зал с низким потолком. Встали в ряд перед кустарно сработанными пультами. Самый рослый, лысоголовый, с белой очковой лентой поперёк головы, отдавал короткие распоряжения…

* * *

Сочинитель дописывал очередной ужастик. Возле стола на полу играла девочка. Много её игрушек постоянно «жило» здесь.

Ему казалось, что он сам становится ребёнком. В последнее время особенно хотелось красоты, радости. Словно разбудила небесная гостья со своими товарищами. Недаром Кимон так охотно согласился лететь на большой корабль.

– Еретики, отец, – сказал он на прощанье, – вот последняя надежда нашего мира.

– Смотри, дедушка! – позвала Томма. – Лопоухий наскакивает на Длиннохвоста! Длиннохвост повалился! Сейчас Лопоухий его заест!

– Длиннохвост лапами отобьётся, – ответил дед. Он холодновато, спокойно взирал на внучку, не пуская в душу радость. А то ведь жизнь отомстит, накажет горем, бедой, неудачей, разочарованием… Возьмёт и отнимет девочку. Как отняла её мать. Известно, сколь шкодлив и злобен чёрт, на что он может толкнуть слабого человека. Митха была слабым человеком…

Что-то толкнуло его поднять голову к окну. Увиденное заставило вскочить. Глаза его расширились.

Исполинская белая стена летела от Ядерного Центра. Дома на её пути чернели и рассыпались в пыль.

Мгновенно овладев собой, он взял девочку на руки. Подмигнул. Тронул пальцем носик.

– Так мы с тобой, дедушка, правда не умрём?

– Правда. Мы с тобой никогда не умрём. А ну-ка, спрячься!

Она послушно опустила лицо на плечо деда и закрыла глаза. Шепнула:

– Только ты не щекотись!

– Так и быть, не буду.

– Будешь! – засмеялась она. – Знаю я тебя.

Почернел и рухнул соседний дом.

Целая секунда боли и ужаса… – заныло сердце у деда. – Много для неё…

* * *

Фиданг устало, неспешно шёл по улице окраинного посёлка, где среди прочего жилья стоял его скромный коттедж. Вечерело. Меднооранжевое солнце аккуратно планировало на посадку. В северных широтах закаты были долгими.

Работа над новой серией авиалайнеров подошла к концу. Машины были хорошие, надёжные, испытания прошли без происшествий. Скоро уж можно звонить на орбиту новым лётным братьям. Обещали всю бригаду свозить на звездолёт. И совсем здорово было бы полететь с ними на их планету. Согласятся или нет?..

Навстречу шёл сосед Гултун. Он работал в поселковой управе, заведовал учётным столом. Как и любой манстэ, без палки нигде не показывался. Вот и сейчас с важным видом опирался на неё, хотя ноги у него были в порядке.

– Стойте-ка, сосед, – сказал он.

– Стою.

– Вы почему до сих пор не принесли в управу обмеры своей недвижимости?

– Да когда её обмерять? Работы по уши…

– Это ваши проблемы.

– Ну, на днях как-нибудь…

– Не «на днях», а вчера! Всё! Моё терпение кончилось. Бью палкой!

Он замахнулся. Фиданг перехватил «оружие» и дважды с наслаждением вытянул Гултуна по спине.

– Ну что? Будем оформлять побитие?

– Вы за это ответите! – взвизгнул чиновник

– Отвечу, отвечу… – усмехнулся пилот и пошёл прочь.

– Палку отдайте!

– Обойдёшься.

Но через несколько шагов всё же швырнул Гултуну его символ власти.

Пусть жалуется, хоть своим вышестоящим, хоть на завод. Директор в обиду не даст…

Ясно было, что корни такой агрессии – вовсе не в задержке с подачей документов. Фиданг знал, что лётчиков не любят. Бедняки завидуют хорошему материальному положению. Чиновникам, менеджерам, предпринимателям не нравится твёрдость и независимость характера, без которых нет настоящего пилота. Общество уверено, что все авиаторы – скрытые еретики. Что ж, это недалеко от истины…

Велла, как обычно, ждала на крыльце. Её огненно-рыжие волосы водопадом струились по кофточке. Она их никогда не скрывала и не перекрашивала. Говорила: «Цвет моих волос – это дар Альзана. Как я могу им пренебрегать?» Происходила жена из рода северных колонистов, её предки уплыли с островов на каменном баркасе.

– Детей я уложила. Ужин готов…

Велла была чем-то расстроена.

– Что случилось, лисичка? – спросил он.

– Не знаю… Вообще ничего. Но как-то… беспокойно. Ты бы не водился с этими… прилетевшими со звёзд. Мне кажется, они принесли беду.

Он помолчал.

– Нет. Только не они. Они прилетели с добром. Свои гораздо опаснее.

– Может быть… Ты знаешь, что Хегел разинул пасть на наш конец посёлка?

– Слышал. Хочет выкупить наши участки и что-то здесь построить. Не бери в голову. Что-нибудь придумаем.

– Может, купим дом в авиагородке?

– Запросто. Там-то уж ему не по зубам.

– Там и наших много. Островных.

Местный накопист давно уже положил глаз на район между озёрами и Южной дорогой. Жители должны были заблаговременно присматривать себе место для переселения. «А несогласных мы убедим» – с наглой ухмылкой заявлял Хегел. Известно, какие методы убеждения у накопистов…

Поужинав, родители заглянули в детскую. Малышня уютно посапывала носиками.

– Страшно за них… – прошептала Велла. Фиданг обнял её. Ему и самому было как-то не по себе, но он не подавал вида.

– Это просто нервы. Не обращай внимания, лисичка.

…Под утро они крепко заснули. И когда долетела белая волна с экватора, умерли во сне, не успев услышать, как коротко вскрикнул младшенький.

Предприниматель Хегел не спал. Обдумывал, через каких чиновников, чтобы вышло подешевле, станет оформлять бумаги на новый участок, после того как вышвырнет жителей… И когда вспыхнули стены спальни, а его самого скрутило беспощадной судорогой, Хегел решил, что это опередили конкуренты. Те, которых сам в ближайшие дни собирался устранить… Он не смог даже скрипнуть зубами – лишь слабо, коротко зашипел – и его бессильная злоба померкла вместе с сознанием.

* * *

Кимон подружился с астронавтами «Стрежевого». Его водили по всему кораблю, от центрального поста и оранжереи до бытовой палубы и трюмов. Он не показывался из каюты без плоского рюкзачка с карандашами и планшетом.

Пять дней пролетели моментально.

– Томма соскучилась… – сказал художник, снимая наушники. – Если можно, сначала отвезите меня.

– Можно, – отзвались Артур и Ярослав. – Отвезём.

– А скоро уже к вашим лётным братьям. – воскликнула Инна. – Очень хочу познакомиться!

Ярославу вспомнилась улыбка Фиданга, словно разрезающая пополам его узкое лицо.

– Да, уже больше двадцати дней прошло, – сказал он.

– И на Землю тоже надо лететь, – напомнил Артур. – За связистами. И о здешних делах доложить. Посоветоваться… И местных, может, захватим.

Кимону рассказали содержание оперы «Иоланта». Художник покосился скептически.

– Красивая легенда! Но прозреет ли наша Атмис? Вот если бы к власти пришли лётчики…

Он уложил в планшет листы с портретами астронавтов. Все двадцать восемь были тут. Кимон работал быстро.

– Я вывешу их в нашем Дворце. А вам нарисую ещё. Женщины у вас изумительные…

– Опять на «Ефремове» летите? – спросил Рустам.

– Как всегда, – улыбнулся Артур.

– Да что вы всё на нём? Возьмите лёгкий. Хотя бы моего «Владимира Трошина». Или «Георга Отса». Почём зря ходовую возите. Больше масса – хуже манёвр.

Артур заколебался. Но тут вмешалась Инна.

– А нас и тяжёлый хорошо слушается!

Ей не хотелось расставаться с телескопом штурмана.

– А что, Инна, в самом деле… – начал Артур. Но Инна незаметно от других несколько раз ткнула его кулачком в спину.

– Я на этом привыкла!

– Ладно. Летим на нашем.

Рустам развёл руками, улыбнулся.

– Чего хочет женщина…

– Того хочет Бог! – весело докончила Инна.

Художника уложили в капсулу. На спуске предполагалось до трёх «ж».

«Иван Ефремов» отделился от основного корабля. Артур перевернул катер – Вселенная плавно крутанулась вокруг – и начал отход. Сомбреро «Стрежевого» медленно отдалялось. Широкая выпуклая поверхность Атмис выглядела не совсем обычно. Кажется, там на полпланеты разразился ураган. Они знали, что в конце лета Иоланту потрясают ураганы. Артур повернулся.

– Инна, ложись в капсулу.

– Зачем?

– Видишь, в атмосфере что творится. Давай, давай, не задерживай!

Ворвался голос командира «Стрежевого».

– Артур! Уходи в прыжок. Немедленно! Мне очень не нравится вид планеты.

– А вы?..

– Прыгай!!! И подальше!

Артур хотел что-то сказать, но глянул ещё раз сквозь купол… и молниеносно бросил руки на пульт.

* * *

Сменив Сашу на дежурстве, Рустам выпустил в полёт «Ивана Ефремова». Провёл уставной радиообмен; Артур, зная, что из центрального поста его видят, качнул на прощанье рукой. Катер развернулся днищем вперёд…

Поверхность планеты между тем подёрнулась белой пеленой. Такого ещё не было. Всепланетный шторм? Сразу вспомнилось предостережение Инны о местном учёном-физике.

Пальцы уже сами сновали на пульте, делая нужные действия. Он приказал Артуру уходить в прыжок и продолжал готовить к уходу свой корабль. Огромный звездолёт не был приспособлен к экстренному старту. Требовалось настроить готовность масс…

Снизу, сквозь атмосферу тянулись тысячекилометровые беловатые языки. Один выстрелил к «Стрежевому». Кругом затрещало, заскрежетало. Командир вдруг ощутил себя в открытом космосе без скафандра… или наоборот, падающим вглубь звезды. Одновременно он леденел в абсолютном нуле – и горел в солнечном пламени. Индикаторы вспыхивали и гасли сами по себе – как вздумается. Корабль перестал реагировать на управление. Нахлынуло ощущение: конец, жизнь рушится непоправимо. «Стрежевой» умирает. А я? А все?.. Старый товарищ Артур… Хоть бы не кинулся спасать. Погибнет сам, погубит спутников. Да и что он может? Даже не пришвартуется, там, наверное, всё деформировалось. А целы ли они?

Он повернул голову – это оказалось неожиданно больно – и увидел неяркое зеленоватое послесвечение. «Ефремов» несколько секунд назад ушёл в подпространство.

Не было смысла оставаться за управлением. Обзорный экран вдруг заволокся словно бы дымом – и погас. Пилот стал вылезать из кресла. Тело отказывало. Суставы схватились намертво и не хотели проворачиваться. Скрипя зубами, ломая себя, через дикую боль он по какой-то непонятной траектории добрался до двери. Не хватало воздуха. В коридоре на полу лежали два чёрных бесформенных сгустка. Он понял, что это осталось от людей. Почуяли неладное – и так же, наверное, как и он, волевым усилием, через боль рванулись в центральный пост… И упали на бегу. Не обгорели, огня не было. Просто почернели. Он понял, что и ему самому не стоит смотреться в зеркало.

В ближнем мертвеце по блеснувшей серёжке узнавалась Алёна. Вбок торчала почерневшая, оборванная – или обломленная коса… Через не могу он дважды шагнул, упал на колени. Алёнушка. А там – Саша…

Это была его последняя мысль.

* * *

Катер сильно тряхнуло. Резко, скачком звёзды сдвинулись в созвездиях. Раздался возмущённый голос Инны:

– Мог бы поаккуратнее! Я прямо с ног свалилась.

– Как свалилась, так и встала, – севшим голосом отозвался Артур. – Живая.

– Нахал… Ну, что случилось-то?

Бледный Артур ладонью убрал волосы со лба, вытер пот.

– Успели, ребятушки…

– Что произошло, Артур? – спросил Ярослав. – Мы прыгнули?

– И где теперь Иоланта? – встревоженно спросила Инна.

– Далеко. Парсеков десять, пятнадцать. – Командир уже пришёл в себя. – Мы сделали прыжок. Слышали же, Рустам приказал. Наши приборы пошли враздрай, однако удалось прыгнуть.

– Куда?

– Не знаю. Смотря по текущей самонастройке ходовой.

– Понятно… – сказала Инна. – Куда глаза глядят.

– Мы можем, – предложил штурман, – зеркально вернуться.

– Вернёмся, – ответил командир. – Кажется, наших там спасать надо. Только не зеркально.

Они возвращались осторожно, короткими последовательными прыжками. Но… на месте уже ничего не было. Ни «Стрежевого», ни планеты Иоланты, ни звезды Альзан.

– В чём дело, Слава?

– Куда-то кинуло…

– Куда это ещё? Давай, определяйся.

Ярослав поменялся местами с Инной, запустил вычислитель телескопа.

– Не вдруг… – ошеломлённо пробормотал он. Странным образом с небесной сферы исчезло несколько ближайших звёзд. И в том числе – Солнце. Жёлтая «гостья» средней яркости больше не горела на краю Большой Медведицы, в треугольнике Метака, Мусциды и Тэты. Он окинул взглядом прилегающие пространства – и там нет… Недовольно фыркнул при виде знакомых созвездий без Толимана, Тау Кита. Что ж – определимся по тому, что есть. Общая картина сохранилась. Хоть и смещены, но присутствуют Вега, Альтаир, Фомальгаут, даже близкий Процион. На месте все дальние маяки – добрые ориентиры: Денеб, Антарес, Альдебаран, квадрант Ориона, Южный Крест, Капелла…

Они сделали несколько безуспешных попыток вернуться туда, где оставили «Стрежевой».

У Ярослава шевельнулось подозрение:

– А у нас ходовая в порядке?

– Думаю, что да, – ответил Артур. – Это, Слава, у тебя что-то. Звёзды пропали…

– Чувствую, – хмуро проговорила Инна, – мы туда не скоро попадём…

– Я тоже это чувствую… – сказал Артур. – Будем думать.

Все вспомнили о пассажире.

– Как скажем ему? – забеспокоилась Инна.

– Как-нибудь… – ответил Ярослав. – Ты же и скажешь.

– Ты у нас ксенопсихолог, – добавил Артур.

– Хитрые…

Кимон лежал в капсуле на скай-мате и не знал, что делать. Лежать надоело. Полёт явно затягивался.

Сквозь прозрачную выпуклую крышку он увидел трёх землян. Высокий усатый командир ладонью изобразил знак подъёма. Пассажир нажал зелёную клавишу. Крышка встала вертикально.

Инна присела на бортик капсулы.

– Кимон… У нас сложности. На планете что-то произошло. И мы не знаем, что случилось с большим кораблём.

– Со «Стрежевым»?

– Да. Не исключено, что он погиб.

– А мы?.. – растерянно спросил художник.

– Мы, как видишь, спаслись.

– Но что там было?

– Мы вернёмся туда. И увидим.

…Они так и не смогли вернуться. Ярослав раз за разом рассчитывал прыжки по координатам в базе данных. И каждый раз получались недолёты, перелёты, промахи. И главное – звезды-то самой не было на месте.

– Не можешь рассчитать, Слава?

– Очень даже могу. Но куда? Цель исчезла. Там ничего нет!

– Визуально нет. А физически?

– Давай поищем.

Они прощупывали пространство во всех диапазонах: оптическом, радио, рентгеновском…

– Эти загадки мне не нравятся, Слава.

– Мне тоже, Артур. И ходовая наша в порядке, и астронавигация, ясное дело, ни при чём. Это космический катаклизм.

– Не знаю… Но если вдруг на каком-то ограниченном участке Пространства чуть сдвинулись физические константы…

Беседу, в синхронном переводе Инны, внимательно слушал оставшийся без планеты инопланетянин. Услышав о вселенском катаклизме, он осел на пол, схватился за голову.

– Вовш!.. Брат!..

Инна обняла его за плечи.

– Кимон…

Художник закрыл лицо руками.

– Вы помните, что он говорил? Я не присутствовал, но отец рассказал. Он планировал какую-то огромную катастрофу. И упоминал о мировых физических константах.

– Тогда это он, – уверенно произнёс Ярослав.

– Да, – кивнула Инна. – Он был похож на маньяка. Но я почему-то недооценила. Мало ли как может трепаться психически нездоровый человек.

– У которого громадные возможности, – уточнил Артур. – Проморгали.

– А что бы мы сделали?

– Не знаю, не знаю…

– Его бы точно не обезвредили, – сказал Ярослав. – И к Земле бы не стали уходить.

– Не представляли масштабов угрозы.

– Эта Иоланта хуже Недотроги. Обе экспедиции – несчастливые.

– Неужели «Стрежевой» погиб? – не верила Инна. – Со всеми? Не хочется верить.

– Как знать… – проговорил Артур. – Может, и спаслись.

Ярослав молчал. Ему казалось, что ни Рустама, ни Алёны с Сашей, ни Стаса, ни Василия, ни Манфреда, ни остальных они больше не увидят.

– И хорош бы я был, – нахмурился Артур, – согласившись лететь на лёгком катере. Могли остаться без межзвёздного хода.

– Хороша была бы я! – поправила Инна. – Если бы не поколотила тебя по спине.

Ярослав перевёл это Кимону.

– Я заметил, – сказал художник. – Она у вас человек-ключ.

Польщённая Инна поклонилась.

Артур был мрачен.

– Так вот, ребятушки. Вернуться у нас не получается. И к нам домой тоже не попадаем. Солнце скрылось в тучах. Вместе с твоим Альзаном, Кимон. И с другими ближайшими. Вечно плавать в пространстве мы не можем. Продукты, между прочим, кончаются. И ресурс ходовой установки не безграничен. Таковы наши дела.

* * *

Богата галактика Млечного Пути яркими и грозными чудесами. Плывущие во тьме шарообразные костры звёзд с пригревшимися около них планетами. Бешеные потоки космических излучений – галактические штормы, от которых зашкалит и сойдёт с ума любой прибор-регистратор. Взрывающиеся сверхновые. Гамма-вспышки от столкновения нейтронных звёзд. Скрытые источники неодолимого тяготения – гравитационные ловушки. Чёрные дыры, из которых нет возврата. Тысячелетиями летящие неизвестно откуда и куда одинокие камни. Неодолимые бездны парсеков от звезды до звезды…

Потерявшись в холодных глубинах чёрного океана, плывёт крохотный пузырёк воздуха и тепла. Десантный катер «Иван Ефремов» стремя землянами и иолантийцем.

Часть вторая
Испытание верности

Глава двенадцатая
Тиенлор

– А когда мы посмотрим найденное в «Парусе? – спросила Низа. – Там должны быть потрясающе интересные наблюдения тех прекрасных миров, о которых шла речь в сообщении.

Телефон донёс добродушный смешок начальника.

– Я, мечтавший с детства о Веге, больше всего сгораю от нетерпения.

Иван Ефремов

Над головой раскинулись бессчётные россыпи застывших звёзд. Но вот чёрное небо поплыло вбок, опрокинулось и описало полный круг. Это Ярослав крутанул «замедленную бочку». Под кораблём было такое же звёздное небо, как и над ним.

– Неохота ложиться в дрейф…

– Неохота… – вздохнула Инна. – Это ведь надолго.

Мягко сказано… – подумал Ярослав.

– А нечего прыгать туда, где ничего нет, – ворчливо сказал Артур. – Прыгать надо туда, где что-то есть.

– Наши дальние базы? – повернул голову Ярослав.

– Нет. Их отсюда не видно даже в твой телескоп. Может, от них тоже одни координаты остались.

– А что тогда? – спросила Инна.

– Вега, – коротко ответил командир.

– Тиенлор?

– Да. Там нормально примут. И ходовую подзарядим, и всё остальное.

Ярослав пересел к телескопу штурмана и, пробормотав «вот где ни разу не был…», начал рассчитывать прыжок к яркой голубоватой звезде, вокруг которой неторопливо шла дружественная планета.

* * *

«Иван Ефремов» плыл по орбите куполом вбок. Трое любовались красками незнакомого мира. Артур уже бывал здесь. По экватору шар планеты опоясывала широкая белая полоса с размытыми краями. По сторонам её, с севера и юга шла очень неровная лента морей и океанов – как пронзительно-синее сверкающее стекло. Приморские «субтропики» были в красном колорите. Со средних широт красный цвет суши переходил в оранжевый, жёлтый, на полюсах становился светло-зелёным. Белые облака, более многочисленные вдоль экваториального пояса, бродили над миром, кое-где закручиваясь в спирали.

– Я бессилен перед этим великолепием… – бормотал Кимон, яростно работая карандашами.

Негромко ударил гонг. Земляне переглянулись. Экран телескопа штурмана вдруг разъехался в воздухе метра на два. И все увидели тиенлорцев – ронфа и рониту.

– Здрав-ст-вуйте, земляне! – тиенлорианка, светя огромными сапфировыми глазами на лице цвета тёмного золота, чётко и старательно выговорила приветствие. – Я Лерида.

– Буэнос диос, терранос! – присоединился её смуглый товарищ. – Сой Виттронг[8]8
  Добрый день, земляне! Я Виттронг (испанок.)


[Закрыть].

Прилетевшие ответили по-русски и по-испански, представились.

– О ита, тиенлорн! Кимон аэ, – сказал сообразительный иолантиец на своём языке.

– Ты из какого мира? – спросила ронита, всматриваясь в его лицо.

Ярослав перевёл вопрос Кимону. Включил штурманскую объёмную карту окрестностей Солнца. Повернулся к тиенлорианке:

– Я отвечу за него. Это художник с планеты Атмис. Вот его звезда Альзан, по-нашему – Эпсилон Индейца.

– По нашему – Релфор, – сказал Виттронг. – Мы там не бывали. И там давно уже творится что-то странное.

– Так же, как и с вашим Коссором… Солнцем, – добавила Лерида. – Почему вас так мало? И космолёт такой маленький… И вы очень долго не прилетали. Ваша космическая база тоже не знает, что происходит.

Тут заговорил Артур. По-тиенлорски. Все как-то забыли, что командир знает здешний язык. Он говорил медленно, с напряжением, иногда останавливаясь. Сказывалось отсутствие постоянной практики. Инна то и дело подсказывала нужное слово… Но именно командир должен был рассказать о несчастливой экспедиции, о неизвестной судьбе товарищей, о гибели (или пропаже) планеты Атмис и самой звезды Альзан, об исчезновении Солнца и других звёзд.

– Когда это произошло? – спросил Виттронг. – Сколько времени назад?

– Четыре дня назад, – ответил Артур. – Около трёх ваших суток.

Тиенлорцы разом повернулись друг к другу. Их глаза широко раскрылись.

– А не одиннадцать лет назад? – спросила Лерида. – По нашему счёту. А по вашему – примерно двести шестьдесят, двести семьдесят.

– Нет. На нашем корабле прошло около четырёх земных суток. Сто три часа.

– Эта катастрофа произошла одиннадцать лет назад! Нас тогда ещё не было, и даже наших родителей.

– Значит, – сказал Артур, – время у нас и у вас идёт с разной скоростью. И разница очень большая.

– Но сейчас мы нормально ведём разговор. Мы находимся в одном течении времени.

– Релятивистский проскок! – воскликнула Инна. – Может, и не один.

– О! – согласился Артур. – Вот это вероятнее всего. Проскоки по времени. В тех прыжках, когда пытались пробиться к Солнцу и к Альзану с разных сторон. Слава, в памяти твоего телескопа это должно остаться.

– И опять втроём! – засмеялась Инна. – Вот повезло… Я как чувствовала, полетела с вами на «Стрежевой».

– Не судьба нас разлучить релятивистскими проскоками! – улыбнулся Ярослав.

– Итак, – сказала Лерида, – вы всё должны рассказать в нашей Академии Космофизики. Я чувствую, вы привезли ценные наблюдения, которые помогут разрешить загадку.

– Вернуть пропавший участок Вселенной, – поддержал Виттронг.

– Наши астрономы сразу заметили это! – воскликнула Лерида. – Но объяснить до сих пор не могут. Мы провели несколько экспедиций. И планируем ещё. Ваши данные должны помочь.

– Сейчас пропустим ваш космолёт через быстрый карантин, – сказал Виттронг. – Потом дадим посадку на один из приполярных космодромов. Хотите на нашем, где садились прежние земные экспедиции?

– Да, – кивнул Артур. – Лучше у вас.

Тиенлорцы приветственно качнули ладонями. Экран схлопнулся обратно в монитор ТШ.

– Ты, что ли, научил их по-нашему? – шепнула Инна мужу. Артур в своё время летал сюда на «Тиллерне» в составе второй экспедиции.

– Нет, не я. Может, «Хризантема». Но скорее всего – Володя Амбурцев.

У всех была на памяти эта странная история. Командир «Тиллерны» Владимир Амбурцев таинственно исчез с корабля. А через несколько часов неожиданно появился на главном экране центрального поста.

– Ребята, улетайте без меня. Я не могу. Со мной всё в порядке, но… я стал тиенлорцем. По своей доброй воле. Артур, Морис, Лёша, вы приведёте корабль на Землю. Простите меня.

– Приведём… – сквозь зубы отозвался Артур. Ему не впервой было улетать домой без командира. – Но в чём дело-то, Володя?

Амбурцев не ответил, отключился.

И не скажешь, что сбежал от ответственности. На корабле идеальный порядок, с жителями планеты – мир и согласие. Не экспедиция это была, а скорее уж – визит. Визит дружбы, научно-технического и культурного обмена.

Причину непонятного решения Амбурцева тиенлорцы объяснять отказались. Их переводчик Рэффтитан раз за разом повторял, улыбаясь:

– Спросить его самого…

– Ты что-то скрываешь, Рэффти!

– Скрываю, – не запирался переводчик. – Спросить его самого.

– Да где он сам, чёрт возьми?! – вспылил Артур.

– Он свяжется.

Сам же невозвращенец, появившись на экране, отвечал одно:

– Не расспрашивайте меня, ребята. Со мной всё в порядке. Не волнуйтесь. Простите меня. Прилетайте в следующий раз, тогда всё узнаете. Привет Земле…

– И что с ним произошло? – спросила Инна.

– Так и не удалось узнать! – рассмеялся Артур. – Было только ясно, что ничего особо страшного. И нашему возвращению домой ничто не мешало. Корабль исправный, второй пилот более чем приличный…

– Вот уж от скромности этот пилот не умрёт… – подколола Инна. Артур, чуть улыбнувшись, невозмутимо продолжал:

– Штурманы не хуже, бортинженеры – на уровне пилотов… Мы ломали-ломали головы, и на ум приходило только одно. Все знали, что особо крепких личных привязанностей на Земле у Володи Амбурцева нет. И очень даже не исключено, что в истории замешана… – командир сделал эффектную паузу, – прекрасная тиенлорианка. Володя же никогда никому не говорил, что такое «Тиллерна». Вот и решили, что это женское имя. Командир попался в плен к роните. Я отлично помню все эти разговорчики: «Рониты? А ты их много видел? – Видел. Чуть уменьшенная копия наших. Я бы сказал, и несколько улучшенная. – Ну, это бы не только ты сказал». Тимоха Тагрин, наш бортинженер, удивлялся, то ли шутил, то ли всерьёз: «Как мы вообще вернулись? Похоже, они там очень лихие, ронитки эти!». Морис Терранова, первый штурмсан, сгоряча предложил на Тиенлор летать женскими экипажами. Его подняли на смех: а вдруг там и парни такие? Неотразимые?

– Ну, и?..

– Что «и»… Думаю, выяснилось. Но уже без нас. Мы улетели к Иоланте…

– Узнаем теперь, – сказал Ярослав. – Раз уж мы здесь.

* * *

Пилоты блеснули искусством перед хозяевами. Аккуратно, как живого, поставили катер на поле космодрома. Скорость касания была нулевой.

Сразу ожил монитор ТШ.

– Великолепная ракетная посадка, земляне! – оценила Лерида. – Выпустите тамбур, сами не выходите, вам принесут защиту.

От здания космопорта подошли двое хозяев с плоским кофром, и вдруг непонятным образом оказались в корабле. Коротко поприветствовав гостей, раскрыли кофр. Вынули и раздали четыре лёгких разноцветных комбинезона. Что странно, каждый – точно по мерке. Артуру достался синий комбинезон, Ярославу – зеленоватосеребристый, Инне – красный, Кимону – фиолетовый… Простое одеяние не требовало разъяснений. Тиенлорцы выскочили наружу и стали прыгать, согреваясь.

– У нас же тут холодина! – пояснил Артур. – Для них.

Костюмы были снабжены шлемами из тонкого твёрдого пластика. Что ж, подумал Ярослав. Не впервой смотреть на мир сквозь гнутое стекло – из чего бы оно ни состояло… Тиенлорский воздух был более чем пригоден для дыхания, со своими двадцатью шестью процентами кислорода, но слишком горяч. У основания шлема поблёскивала коробка охладителя. Прозрачный колпак был притемнён – неистовые лучи голубого гиганта могли обжечь кожу и глаза инопланетных гостей.

Вышли через тамбур. И сразу ощутили удар сухого жара; его тут же притушили комбинезоны. Не очень большое поле космодрома окружала стена светло-зелёного леса с подлеском. Идущие люди отбрасывали вперёд резкую, ярко-чёрную тень. Впереди словно бы светилось лёгкое, летящее здание космопорта. Над ним – глубокое ультрамариновое небо. Вправо и влево оно растворялось в белом пламени, приближаясь к звезде. А уж оглянуться было невозможно – стоявшая низко над горизонтом Вега почти осязаемо отталкивала взор, ослепляя дерзнувшего…

– Инна, – спросил Ярослав, – что чувствуешь?

– Лёгкость! Прямо порхаю.

Тиенлор был меньше Земли.

Перед зданием стоял трёхфигурный памятник.

– Слава, глянь внимательно! – сказал Артур. – Никого не узнаёшь?

Лучи Веги контрастно высвечивали мельчайшие детали скульптуры, изображавшей космонавтов в разноцветных скафандрах со снятыми гермошлемами. Двое стояли обнявшись. У крупного, плечистого богатыря было знакомое лицо Дэниэла О’Брайена. Его невысокий стройный товарищ был явно тиенлорец. Ярославу сразу вспомнилась Недотрога и два очень разных разорванных скафандра, лежавших недалеко друг от друга.

– Инна! Ты именно этот скафандр нашла. И потом примерила. Золотисто-зелёный, помнишь? Примерно такой, – и Ярослав хлопнул по своему комбинезону.

– Ещё как помню, папа! Щёку поцарапала[9]9
  См. мой роман ((Астронавты)).


[Закрыть].

Чуть в стороне от двоих стоял ещё один богатырь-землянин, в котором узнавался Васил Данев.

– Так это вы его подобрали? – повернулся Артур к хозяевам.

– Мы! – наперебой отозвались тиенлорцы. – Если точно, то наши предшественники. Командир тогдашней экспедиции бесследно пропал. Вот он стоит. А вашего второго, с усами, экспедиция подобрала позже. Безнадёжно мёртвого… Оживить не смогли.

– А откуда вы знаете о том, который в обнимку с вашим командиром?

– Ваши рассказали, когда прилетали первый раз. Изображение показали.

– Вот как… А где подобрали второго?

– Этого человека нашли на дне каньона.

– Сбросили… – пробормотал Ярослав.

– А что вы с ним сделали? – спросила Инна.

– Привезли. И воссоединили с источником жизни, как у нас принято.

– Удивительно, – сказал Артур. – В том рейсе, где я летал, и разговора об этом не зашло. Другого всего хватало. Командир сбежал, пришлось корабль принимать. И памятника не было.

– Его сделали год назад, – объяснил один из хозяев.

Навстречу высыпало ещё несколько ронфов во главе с Леридой.

– Такое впечатление, что они торопятся, – шепнула Инна, прислонив шлем к шлему Ярослава.

– Увидим… – ответил он.

Гостей провели по светлому сводчатому коридору второго этажа. Слева открылся широкий холл с несколькими дверями. За прозрачной стеной раскинулось поле космодрома. Не очень далёкая светло-зелёная стена леса волновалась, ходила верхушками. В помещении сияние Веги не с такой силой лилось в глаза. За стеной пел и свистел ветер. Хлестнул заряд дождя. Дважды, с жутким звуком лопнувшего стекла, сверкнула белая вспышка. Гости зажмурились. Раздался грохот. Казалось, всё здание вздрогнуло… Ярослав почувствовал на плече горячую ладошку. Открыл глаза; перед ним стояла смеющаяся Лерида. Точёная фигурка, небрежно охваченная светло-зелёным комбинезоном, гармонирующим с золотистой кожей лица и рыжим костром волос. В ярко-синих глазищах прыгали смешинки. Зубы сверкали между полуоткрытых ярких губ.