Текст книги "Мунсайд"

Только когда вся семья легла спать и даже пес во дворе, Уоррен достал из бумажного пакета свой заказ. Старая книга, издание еще XIX века, крошечный тираж из типографии, которая раньше принадлежала Лавстейнам, но ее выкупили Вестфилды. По легенде, остальные книги исчезли в пожаре. Но Уоррен смог достать один-единственный экземпляр на одном форуме у какого-то анонима.

Уоррену пришлось потратить все накопленные деньги. Он провел рукой по серому кожаному переплету, старому, ветхому. Чернила с обложки уже стерлись. Название было пафосным и претенциозным, под стать автору.

«Корнелиус Лавстейн. Исповедь и исследования. Предназначено только для нечисти».

Кави

Ломка уже подступала, ждала его еще до того, как он очнулся и попытался встать. Она его и разбудила, тихо и ненавязчиво. Кави встал, обошел пустую комнату с одним-единственным матрацем, проверил кухню, вышел на крыльцо. Никого. Он жил почти у обрыва. Открытая площадка, вид на океан и дорогу. Деревьев здесь было немного. В полусотне метров начинался лес, полкилометра до ближайшего магазина. Это не место для прогулок, здесь было безлюдно и тихо, как он и хотел. Тут безопасно. Никто за ним не следил.

Ему вечно чудились чьи-то глаза и голоса. Они шептали и иногда кричали. Дилер что-то знал, но молчал из уважения. Нет, он ей доверял, настолько, насколько это вообще было возможно.

Во рту был неприятный привкус. Холодильник пустовал. Предстояла прогулка вниз по склону, либо к магазину, либо к бару (чуть дальше). Там можно перехватить немного еды и алкоголя. Это, конечно, не то, что ему было нужно, но пара бутылок пива могла немного притупить ощущения. Нет, он никуда не пойдет. Там люди и витрины. Нельзя видеть свое отражение, пересекаться с самим собой. И внизу много звуков, голосов, взглядов, внимания. Слишком много. Что-то пойдет не так, он сорвется, что-нибудь разрушит или еще чего хуже.

Всегда можно заказать еду, но кем окажется доставщик? Человеком. Он окажется человеком, простым доставщиком пиццы. Да и номера он не знал. У него в телефонной книге был лишь его дилер и психиатр.

Ветер был зябким, внизу бились волны. Он часто подходил к самому краю и смаковал нерешительность. Один шаг. Камни. Булыжники. Холодное забвение океана. Это утренняя процедура – подходить к обрыву, как чистка зубов и доза таблеток.

– Простите!

Почему-то он не испугался, а удивился. Она стояла далеко от него. Худощавая девчонка, нескладный подросток в потертых джинсах и толстовке. Самая обыкновенная и заурядная. Она улыбалась растерянно и глупо, словно увидела рок-звезду или известного актера.

Он замер. Девчонка направилась в его сторону, шаги у нее были осторожные и аккуратные, руки в задних карманах. Ему казалось, что она волновалась, но не за себя, а за него. Кави неосознанно вытянул шею, вглядываясь в нее, и чувствовал, что какая-то старая мысль шевелится в голове.

– У вас нет телефона? – спросила она робко, улыбаясь.

Да, он ее вспомнил: накричал на нее в кафе, а у нее было лицо, будто она сейчас заплачет. Тогда она еще сказала, что обозналась.

– Я, э-э-э, я заблудилась. – Она вытащила руки из карманов, потерла плечи. – Хочу заказать такси. Ваш дом ближе всего.

Он сглотнул. Опомнился, что слишком долго на нее смотрит, потупил взгляд и молча ушел внутрь.

– Эй! – Девчонка растерялась, оставшись одна. Она хотела подняться на крыльцо, но так этого и не сделала.

Он закрыл дверь изнутри, стараясь сделать это как можно громче.

– Извините! – Голос у нее дрогнул. – Я… мне просто нужна помощь. Я не знаю, где нахожусь.

Она врала. Вот только зачем?

– Можете хотя бы сказать, как спуститься к городу? Просто ткнуть пальцем?

Она не злилась.

– Я… – прерывистый вдох. Неужели плачет? – я просто… не знаю. Никто не запрещал мне приходить, но, наверное, запретят. Почему ты сделал с собой такое?

Он зажал голову между ладоней.

– Ты же есть где-то там. Как в фильмах. Где-то внутри. Черт.

Она пнула какой-то камешек, затем обессиленно взвыла.

– Зря. Зря я вообще сюда… – Она собиралась что-то сказать, но отвлеклась на звук. По ухабистой дороге подъехала машина и остановилась.

– Он не знает номера такси, – сказала Дин, открывая ей дверь. – Только мой номер. Он прислал мне СМС.

И девчонка ушла. Медленно, на негнущихся ногах.

Каспий

Когда Каспий покинул дом, они даже не попрощались. Девушка, к которой он часто приходил, уже перестала испытывать иллюзии по поводу их отношений и боялась его отпугнуть излишней сентиментальностью. Пришлось мириться с правилами: не прощаться, дать ему возможность уходить самому, когда ему заблагорассудится, и не смотреть вслед. Просто сидеть на кровати, опустив голову.

Каспий закрыл дверь, чувствуя сытость и легкий укол совести. Она похудела еще сильнее, ребра выпирали острыми углами.

Хейзер ждала его за порогом, глядя осуждающе, словно хотела заставить его чувствовать себя виноватым. В такие моменты она напоминала ему няньку.

– Что? – развел он руками, садясь в машину.

– Я тебе не личный водитель. И уже давно не няня.

– Ты мой хороший друг, – очаровательно улыбнулся он. После «ужина» у него всегда было особенно развязное и веселое настроение.

– Да, такой друг, что сделала оберег от твоих демонических чар. – Она ткнула пальцем на широкий браслет и повернула ключ зажигания.

– Ты же со мной с самого детства. – Только машина тронулась, он открыл окно, чтобы ветер трепал волосы. – Должна была уже привыкнуть.

– Она же не привыкла, – мрачно напомнила Хейзер. Каспий даже не взглянул на нее. Девушка тяжело вздохнула, решив перевести тему. – Хорошо посидели у Лавстейн.

– Да. Она клевая, – ответил он как-то отстраненно.

– Даже жалко ее.

– Достойная цена. – Он пожал плечами и повернулся к ней, глядя с мальчишеским озорством. – А ты бы что сделала, если б у тебя был весь Мунсайд?

– Сожгла бы к черту, – фыркнула Хейзер. Каспий усмехнулся.

– Так и не сказала маме, что собираешься уехать после выпускного?

– Чтобы она заперла меня в подвале под каким-нибудь заклятьем?

Каспий откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Он так не хотел возвращаться домой.

– Как думаешь, после брачной ночи Вестфилд будет вывешивать простыню на балкон?

– Думаю, он сделает пост в Инстаграме.

Чем ближе они подъезжали к высотке, тем хуже становилось настроение Каспия. Ему оставалось надеяться, что Кристы не будет дома хоть какое-то время и он сможет побыть один. Хорошо бы вообще не возвращаться, но она его и так найдет.

Когда он закрыл дверь машины, у Хейзер случайно вырвалось:

– А малышом ты был таким милым.

Каспий криво усмехнулся, помахал на прощание рукой и смотрел, как удаляется желтый «жук».

* * *

Когда Каспий только перешагнул порог квартиры, он понял, что Криста его ждала, долго и неподвижно, явно подготовившись к его приходу. Каспий не хотел ее слушать, но сбежать уже не мог. Добро пожаловать в капкан.

– Ты не наигрался? – спросила она совершенно невинно, но с подвохом.

– Я знаю, что мне надо делать.

– Но не делаешь.

– Не время.

– Ты всего лишь ошибка природы, Каспий, – миролюбиво напомнила она. – Ошибка.

Хотелось спрятаться, забыться, закрыться в своей комнате или, напротив, выбежать на улицу, но он не мог пошевелиться. Он не знал, что последует за этими фразами и чем это закончится.

– Хватит растрачивать себя впустую, вытворять все эти человеческие махинации.

– Она мне не доверяет.

– Я знаю, сколько раз ты ее касался.

– И это ничего не дало.

Она поставила чашку на стол излишне громко.

– Ты не уважаешь предсмертные желания?

Каспий сглотнул, но горло будто сковали.

– Уважаю.

– Что ты тянешь?

– Еще не время.

Она закатила глаза.

– Это не тебе решать.

Криста была чересчур спокойной, видимо, сытой.

– У тебя не было проблем в «Гекате»? – Он хотел отвлечь ее.

В ответ в него полетела чашка, оставив след кипятка на ковре. Он увернулся, но капли попали на лицо и неприятно обожгли.

– Не было. Но у тебя будут. – Она улыбнулась, взяла сумку и вышла из квартиры. Щека горела, словно его ударили.

Ивейн

Он все-таки хороший. Само естество, от этого не избавиться. Что-то было. Я не знаю, зачем он закрылся в доме, слышал ли он то, что я говорила. На что я надеялась? Что он меня вспомнит? Или сразу проникнется ко мне какой-то симпатией? Кави был разбит, изувечен, от него осталась жалкая тень, он полностью себя перекроил, словно монстр Франкенштейна. Только зачем?

– Он тебя и не вспомнит, – произнесла Дин. – Не надейся.

Она не хотела меня как-то задеть, просто сказала то, что и так было очевидно.

– Просто дождись совершеннолетия. Сама знаю, какая эта фраза заезженная и как она тебя задолбала…

– Ты его дилер? – Я находилась в какой-то прострации, периодически выныривая в реальность. Даже не понимала, что чувствовала: что-то неясное, но тяжелое.

– Э-э-э, ну да.

– И ты за ним следишь?

– Я слежу, чтобы он не сторчался.

– Как-то не особо ты справляешься.

– Эй! Все могло быть хуже. Поверь, без допинга он совсем свихнулся бы. А так сидит в своем панцире, и ничего.

«Ничего». Можно поспорить.

– Откуда у него деньги на наркотики?

– Пособие по безработице.

– Где он работал до этого?

– Тебе никто не рассказывал?

– А кто мне рассказал бы? Асмодей, Вольфганг?

При упоминании брата Дин на меня взглянула с каким-то то ли испугом, то ли недоумением.

– Когда Кави сделал это, за ним приглядывал Асмодей. Личность Кави была стабильной, хоть и абсолютно заурядной. Асмодей пристроил его в городской библиотеке архиватором, но потом Кави сам ушел и устроился в какую-то человеческую фирму. Асмодея это задело, и он перестал за ним следить.

– Какая-то глупость.

– Дальше хуже. Общение с людьми не пошло Кави на пользу, и в какой-то день у него просто снесло башку. Видимо, проснулась демоническая часть. Он швырял компьютеры, переворачивал мебель, ударил начальника. Жесть просто.

Я не могла понять, что так могло разозлить человеческую личность Кави.

– Это стало катализатором для отторжения новой личности. Она стала просто ломаться. Провалы в памяти, психические проблемы. Асмодей взял все расходы на себя…

– И нанял Трикстера?

– Нет, Трикстер нашел его сам.

– И никто не подумал, что не стоит отдавать Кави в его лапы?

– Поверь, тогда у нас были проблемы поважнее.

Мы уже проехали по набережной, где стоял парк аттракционов. Краска сошла, появилась ржавчина, а вместо музыки – железный скрежет. Да и вся наша поездка напомнила мне, во что превратился Мунсайд. У нас не было ни притока туристов, ни государственного обеспечения, ни внешних торговых отношений. Мунсайд держался на магии, а когда та стала истощаться, пришлось прибегнуть к другой силе – финансам. И здесь мы оказались слабы. Мунсайд под железным занавесом, и он нужен для выживания нечисти, но губителен для людей.

– Сегодня день икс. – Дин постукивала пальцами по рулю. – Сегодня мы узнаем, смогут ли оборотни вернуться в лес.

Я совсем забыла, что сегодня полнолуние. Вестфилд устраивал вечеринку, позвал туда половину школы, и нас заодно. Точнее, приглашения нам выбил Томас: мол, для участников миссии «Спасите Уоррена», которая пока что проходила успешно. Уоррена я в особняк не пустила, встретились у Зу, он пытался помочь мне с физикой и даже не был особенно болтлив. Сбежал довольно быстро, было видно, что его волновало что-то другое. Я успела написать сообщение в чат, и по дороге его перехватил Томас.

– Тиам хочет, чтобы ты наблюдала за лесом вместе с ним.

– Да ну? С эльфийского древа?

– Ага. Я сама не поверила. Переспросила пару раз, но он сказал, что уверен.

– Вау, – только и ответила я. Эльф, который пустил человека на свою территорию? Это просто невероятно. Лавстейнов не было на эльфийском древе со времен Корнелиуса. А это почти сотня лет.

– Так, значит, у Вестфилдов сегодня вечеринка? – задумалась Дин. – Странно, что он не попросил меня связаться с ним.

– Там будут люди.

– Люди? – Дин фыркнула. – Вестфилды и люди. Ну ничего себе.

– Э-э-э… это долгая история.

Точнее, не история, а перипетии запутанных отношений, которыми обычно кишит школа. Он любит ее, а она – другого, и бла-бла-бла. Конечно, я не видела томных взглядов Варрона в сторону Селены, но какого черта Вестфилду быть таким добрым? Плюс не стоит забывать про Хейзер. М-да, если бы в моей жизни не было других проблем, это могло бы даже показаться интересным.

Дин подвезла меня к дому, присвистнув:

– О-о-о, шериф Кольт здесь.

Я напрочь забыла о нашем уговоре и как-то инстинктивно сжалась, предполагая, что сейчас на меня накричат или еще что-то. Но Кольт дружелюбно и широко улыбался. Кажется, искренне.

Дин выскочила из машины и поприветствовала его как старого друга. Затем они принялись болтать о чем-то и громко смеяться.

– Лавстейн, прошло уже больше недели, но ты не звонишь, не пишешь. А у меня, между прочим, кое-что есть, – Кольт потряс тоненькой бумажной папкой. – Ты должна мне за прошлую неделю.

Дин не выглядела удивленной, будто уже знала.

– Не слишком много? Я могу и сознание потерять. Спасибо, Дин, что подвезла. Пока.

Настроение пропало окончательно. Уколов я не боялась, но вот чужие зубы пострашнее прививок.

Словно верный пес, навстречу выбежал Голем. Вчера я отрезала от какой-то старой мягкой игрушки глаза и приклеила их вместо пуговиц. Даже не знаю, что выглядит хуже. Бусины болтались из стороны в сторону при каждом шаге.

С улицы было слышно, как отъезжает Дин. Вольфганга, как обычно, не было дома. Может быть, он прятался где-нибудь в комнатах, как случалось раньше.

– Сначала кровь, потом папка, – только и сказал Кольт, проходя в гостиную.

За плечом у него болтался спортивный рюкзак, и я боялась представить, что в нем.

– Ты помнишь, как мы договаривались? Никаких сосудов. Чтоб ни одной капли мимо.

– Конечно, конечно, – отмахнулся он. Пройдя в гостиную, он остановился и кинул свои вещи на диван. – Присаживайся, расслабься и постарайся получить удовольствие.

Разве такое не говорят при изнасиловании?

Я закатала рукав, откинулась на спинку кресла, но расслабиться не получилось.

– Я не люблю кровь с адреналином, – только хмыкнул Кольт. – Это не больно, поверь мне.

Он положил пальцы на пульс. Они и правда были ледяными.

– Успокойтесь, Лавстейн, не портите мне трапезу, а то мне придется вас загипнотизировать, – усмехнулся Кольт.

Я сделала глубокий вдох и покачала головой, разминая мышцы шеи. Расслабиться. Расслабиться. Как это сделать, если сейчас из тебя будут выкачивать кровь?

Кольт осторожно поднял мою руку к губам. Жест довольно интимный, оттого и неловкий. Острые клыки вонзились в запястье. Я вскрикнула скорее от вида, чем от ощущения. Это было не больно, может, немного неприятно и мерзко, но я ожидала худшего.

Навалилась легкая истома, хотелось закрыть глаза и заснуть. В голове тут же возникла мысль, что Кольт может запросто меня убить. Я аж вздрогнула. Кольт скривился, будто косточка попалась в мясе. Но я быстро успокоилась. Он пил медленно, смакуя.

Помню, в детстве я уронила фарфоровое блюдце. Мне было лет пять. И это был мой первый порез. Воспоминания такого рода живут необычайно долго, особенно если остается шрам, пусть даже крошечный и незаметный.

В детстве разбитое блюдце – целая трагедия. Я помню, как считала себя виноватой, чуть ли не убийцей несчастной тарелки, шмыгала носом и все пыталась собрать ее обратно. Делала это с детским остервенением и отчаянием, ничего важнее в моей жизни не было, и сильно удивилась, когда на белых осколках появились красные разводы.

Кави с улыбкой подошел ко мне и спросил, что я делаю. А затем побелел, едва не упал на колени и схватил меня за руки.

– Я случайно, случайно, случайно!

Кави никогда меня не ругал. Меня ругали отец и брат, но тогда я почему-то испугалась. Он схватил меня за руки, как сейчас помню, и с минуту рассматривал порезы. Да, кожу что-то кололо, но я тогда и не заметила.

– Amira, – пролепетал он на родном языке, пытаясь найти кухонное полотенце. Один из осколков вонзился в запястье, крови было много, но я тогда не особенно понимала, что происходит. – Что же делать? – только прошептал он, завязывая полотенце тугим узлом. – Я же… на минуту отошел. Только на минуту.

– Я ее соберу, – плакала я.

– Тебе меня придется собирать по кусочкам, – ласково ответил Кави, когда заметил, что кровь течет медленнее. Кончики его пальцев засветились красным, он приложил их к открытой ране. Лечебная магия не его конек, Кави сам это говорил, но в тот раз он справился. Только сокрушался, что остался шрам.

А потом я вспомнила, как разбила коленки и рыдала в голос, чтобы снова получить от него больше тепла и утешения. Второй раз он не так испугался, но тоже побледнел. Когда Кави бледнеет, у него кожа становится как будто прозрачная.

– Ну, не плачь, принцесса, быстро прискачем домой. – Он закинул меня на спину, и я повисла на нем как рюкзак. – Промоем рану, и ничего не будет. Чуть-чуть поболит, совсем капельку. Не стоило тебе от меня убегать.

Еще как не стоило.

– Вот и все! – сказал Кольт нарочито громко, и стало понятно, что для доноров такое плутание в воспоминаниях – совершенно обычное дело.

– Сколько? – Я прокашлялась.

– Триста. В следующий раз столько же, и мы в расчете.

Я протянула руку.

– Тут данные по крови, характер почерка и возможные места, где покупали краску. Первые надписи были сделаны ею. Возможно, есть подражатели. Краска строительная. Животных разделывали пилой. Уже обошли все строительные магазины, никто не покупал ее в последнее время.

Я нахмурилась.

– Не густо.

Кольт выглядел счастливым.

– Но хоть что-то. Ждем их дальнейших действий.

– Их? Думаешь, что их?

Он пожал плечами.

– Расследование покажет.

Сказать ли, что я ему не доверяю? Возможно, он действительно что-то найдет, по крайней мере, это лучше, чем заниматься самой.

– И, пожалуйста, не ешь жирную пищу перед нашей следующей встречей.

Я фыркнула.

– И старайся не пугаться, а также не употреблять алкоголь хотя бы за сутки. Это мои единственные требования.

– Мои требования – отчет о преступности за этот год.

– Разве Асмодей тебе его не дал?

– Твой личный отчет о всех делах. И дело Кави. Есть ли у него штрафы или нарушения.

– Хорошо, – только и ответил Оуэн. Он встал, слегка покачиваясь, взял свою сумку и отсалютовал мне на прощание. – Съешь что-нибудь сладкое.

Да, чувствовала я себя не очень.

Не знаю, сколько я так пролежала, пялясь в потолок, даже Голем заволновался. Принес дико сладкий чай и какие-то пирожные, постоял над душой, даже толкнул своей глиняной лапой в плечо.

– Все хорошо, – с закрытыми глазами сказала я, ощущая легкое, но какое-то сладостное головокружение. – Со мной все в порядке.

– Теперь мы кормим вампиров? – я даже не услышала, как Вольфганг вернулся. Он нагло сел напротив, положив ноги на стол.

– Где ты пропадал?

– Дела.

– Ничего мне не скажешь?

– Нет, не скажу.

– Да, в нашей семье никогда не было проблем с доверием.

Он криво усмехнулся.

– Слышал о вечеринке у Вестфилда. Ты идешь?

– Ненадолго. Тиам позвал в гости.

Вольфганг присвистнул.

– Будете заплетать друг другу косички и стрелять из лука?

– Конечно. Это же моя работа.

Нам не о чем было разговаривать. Его не интересовали мои дела, меня – его. Вольфганг привык жить обособленно, и я была для него чем-то вроде Голема, очередной зверушкой.

– Ты пустишь меня в мою старую спальню?

– Я же сказал, что сделал из нее спортзал.

– А мои вещи?

– Распроданы.

– Врешь.

– Нет, я серьезно. Знаешь, сколько больных фетишистов в этом городе, обожающих детские игрушки.

Какой же он вредный.

– А ключи от комнаты мне дашь?

– Не-а, дом оформлен на меня.

– Но он не твой.

Это было все равно что спичку поднести к канистре с бензином. Вольфганг всегда злился тихо, но опасно. Его руки сжались в кулаки, взгляд изменился. Он смотрел на меня с ожиданием.

– Ой, прости, – протянула я, пытаясь поскорее сбежать. Когда я повернулась к нему спиной, в мою голову прилетела подушка. Я с недоумением посмотрела на брата, который даже позы не сменил.

– Голем!

– Я обещал когда-то, что никогда тебя не трону, но про этого парня, – он ткнул пальцем и оскалился, – никто ничего не говорил.

– Отец нами гордился бы, – только и добавила я.

– Еще как.

* * *

– Томас, утихомирь свою сестру, она мне все мозги проела, – вместо приветствия крикнул Уоррен, подходя к автомобилю. Тут он заметил меня на переднем сиденье и сильно растерялся. – Ивейн?

Близнецы Хиллс любезно предложили довезти меня до особняка. Ехали мы в полной тишине.

– А со мной ты не хочешь поздороваться? – беззлобно спросила Селена, выходя из машины и накидываясь на Уоррена. Мы с Томасом обменялись сочувствующими взглядами. Кажется, в этот раз мы будем в одной команде.

– Твой друг-инкуб собирается прийти? – шепнул Томас.

– Он придет вместе с невестой Варрона.

– О, она же бокор.

– Ну да.

Томас рассмеялся.

– Как-то глупо все это. Не думал, что докачусь до такого. Все это время в Мунсайде было так спокойно и тихо.

– Ну извините, – только и прыснула я.

– Нет, наоборот, это хорошо. Хоть что-то происходит. А то казалось, что место просто загибается.

Селена и Уоррен, наобнимавшись, плюхнулись на заднее сиденье, и мы двинулись в сторону коттеджа Вестфилдов.

– Вечеринка тематическая? – спросил Уоррен.

– Необъятное эго Варрона, – усмехнулась Селена, но по-доброму. – Все будет шикарно.

Селена всеми силами старалась выглядеть роскошно. Несмотря на свою неприязнь, я откровенно завидовала ее длинным ногам, густым рыжим волосам, тому, как на ней сидят платья. А я вот после «Гекаты» не могла расстаться с шапкой Каспия. Оказалось, это удобно: можно долго не мыть голову.

– Смотри, какая луна, – крикнул Уоррен.

– Такая же, как и каждый месяц, – ответил Томас.

– Да она же просто гигантская!

Уоррен забавный, просто олицетворение всего человеческого. Любопытный, беззаботный, наивный. Надеюсь, мы справились с нашей миссией и с ним все будет в порядке.

Коттедж Вестфилдов был ультрасовременный, со стильной каменной отделкой, огромными окнами и бассейном на заднем дворе. Может, излишне вычурный и совершенно не подходящий нашему затхлому городку, но разгуляться было где.

Только мы припарковали машину, как нас встретил Варрон. Ну как нас… Селену. Кажется, они и правда были хорошими друзьями.

– Вестфилд, – кивнула я, давая понять, что на данный вечер у нас перемирие.

– Лавстейн, – и он согласился.

Народу была куча. Большинство я даже не знала. Музыка играла так громко, что уши закладывало.

– Это летний коттедж, мы тут не живем, – вскользь сказал Варрон, размахивая стаканчиком с выпивкой. – Давайте я покажу, где положу спать.

Краем глаза я увидела скопление девчонок. Несложно было догадаться, кто находился в центре. Заметив меня, Каспий улыбнулся, распихал всех остальных и подошел ко мне.

– В порядке, Лавстейн?

– В полном.

Хейзер завизжала, накинулась на нас и сразу вручила нам стаканы с какими-то коктейлями.

– Хоть я и ненавижу этого ублюдка, но вечеринки он устраивает классные. За избирательность! – продекламировала она.

Я отпила совсем чуть-чуть. Даже от запаха мне становилось не по себе. Сразу вспомнился отец. Детская травма как-никак. Хейзер бросила нам еще пару слов и тут же убежала куда-то дальше.

– Ты на всю ночь?

– Нет, нужно проследить за лесом.

– О! Это не круто. Я-то думал, ты до утра.

– Конечно, можно вернуться… – Я чувствовала какую-то непонятную неловкость со стороны Каспия. – Надеюсь, оборотни справятся.

– Если Дин будет альфой, то конечно. Это же стая. А сейчас просто забудь об этом. Плевать на эльфов. Ты сегодня рок-звезда!

– Звучит как тост. – Я через силу сделала еще один глоток.

Выбравшись из интерната, я скиталась от вечеринки к вечеринке. Там можно завести знакомства и спокойно остаться на ночь, найти еду. Тусовки стали такой банальностью. Я думала, что уже никогда к ним не вернусь. Но когда ты в окружении друзей, а не малознакомых людей, все преображается.

Сбегать отсюда не хотелось. Хотелось раствориться в толпе и не бояться ничего.

В хитросплетении комнат я и не заметила, как оказалась одна. Вроде секунду назад тут была Хейзер и…

Какая-то музыка. Это Боуи? Я пошла на звук. Там точно должны быть люди.

Варрон Вестфилд так увлеченно рассматривал свой стакан, что даже не заметил меня. Я хотела уже пойти дальше, но он начал тихо подпевать особо грустной песне Дэвида Боуи. Все это казалось… странным, может, излишне пафосным, учитывая, что рядом с ним стоял черный блестящий рояль и все это походило на сцену из дешевого романтического фильма…

– Подглядываешь? – неожиданно спросил он, даже не глядя. Я от страха подпрыгнула на месте.

– Извини, я… пойду. Не буду мешать тебе… э-э-э… грустить.

Варрон в ответ хмыкнул и махнул мне рукой, приглашая войти.

– Ты за мной следила? – беззлобно спросил он, вставая с места.

Варрон протянул стакан, предварительно проведя над ним рукой.

– Ты его заколдовал? – Я не спешила принять.

– Чтобы не мучиться от похмелья. Авторская магия.

– Ладно.

Скотч. Ненавижу скотч. Отец постоянно его пил.

Варрон покачался на носках и снова сел в кресло. Кажется, он не чувствовал себя неловко, хотя избегал смотреть на меня.

– И как там, не в Мунсайде?

Я ожидала от него любой колкости и оскорбления или что он из ниоткуда достанет сотню лягушек и закидает меня ими. Но нет.

– М-м-м… банально?

Он хмыкнул и наконец посмотрел на меня с легким прищуром.

– Нет, классно, конечно. – Я села на краешек дивана, держа стакан в руках. – Люди другие, более свободные. Борются за личное пространство, но не могут прожить без Инстаграма, бегут за магией в кинотеатр или к дилеру, выбирают себе каждую неделю новое психическое заболевание…

Он задумчиво кивнул, будто удовлетворенный ответом. Боуи продолжал звучать на виниловом проигрывателе. Что это вообще за комната? Рояль, шкаф, заполненный винилом. Музыкальная?

– Хочешь сбежать? – я спросила не из интереса, а от желания заполнить паузу.

Варрон пожал плечами.

– Зачем об этом думать, если я не могу?

– Семья и прочие ценности?

Он отпил скотч.

– И вы реально с Хейзер… поженитесь?

Он скривился.

– Поженитесь… Все это больше напоминает разведение собак.

– Ты, конечно, извини, но…

– Не тебе меня судить, Лавстейн, – вспылил Варрон. – Вы тоже боролись за чистоту крови. Сколько поколений спало со своими кузенами?

Я могла бы оскорбиться, если бы это не было правдой. Я спокойно относилась к этому факту и просто радовалась, что те времена прошли. Напротив, последние Лавстейны стремились «разбавить» кровь. До совершеннолетия отправлялись путешествовать, искали пару на других континентах, как мой отец.

– Слушай, Вестфилд, – я устало потерла переносицу, – в Мунсайде сейчас происходит много дерьма, как и всегда, впрочем, но сейчас как-то особенно много. Я понимаю, что травить Лавстейнов – ваше призвание и почетная миссия…

– Мне тоже это надоело, – резко сказал он, со звоном ставя бокал на стол. Я удивленно уставилась на него, думая, что сейчас он что-то выкинет. – Как и другие семейные традиции. Сделай лицо попроще, Лавстейн.

– Ты сейчас не шутишь?

Он рассмеялся.

– Я, как и все, гадал, какой ты будешь. Думал, расфуфыренной принцесской с манией величия, но… – он насмешливо оглядел меня, – ты ничего. Как человек, конечно. Как правитель… – Он развел руками.

Я должна была воспринимать это как комплимент?

– Значит… никакой вестфилдско-лавстейновой войны?

Варрон усмехнулся, взял свой граненый стакан и протянул мне. Я, еще не уверенная в его искренности, протянула собственный.

– Правь спокойно, Лавстейн.

– Спасибо, Варрон, – ответила я совсем тихо. Не верилось, что это произошло! Теперь я могла спокойно ходить по школе?

– Запомни про эту услугу после того, как тебе исполнится восемнадцать.

Конечно же! Вечно забывала, что для Вестфилдов не быть подонками – уже услуга. Но все равно моей радости это не отменяло, даже напротив.

– Давай вернемся к вечеринке.

Я последовала за Вестфилдом, он ловко плутал по коридорам, и вот мы вновь оказались в разгаре шумихи, такой заразительной, будто она била по мозгам похлеще скотча. Вестфилд моментально переменился, стоило ему выйти на публику. Та же самоуверенная улыбка, тупые фразочки. Здесь он чувствовал себя королем.

Хейзер тут же налетела на меня.

– Иве-е-ейн! Новая королева Мунсайда! – Она совсем не смущалась, что здесь были люди. Я заразилась ее весельем.

– То-о-омас, – орала я, повиснув на нем, – я сделаю тебя личным оракулом. Точно! Возьмем тебя в Комитет, и ты заткнешь всех этих тварей.

– Комитет? – переспросил Томас, улыбаясь. – Не думаю, что там еще нужна «гадалка».

– Черт! Точно! Комитет! Что же делать?.. Решено! Я не пойду. Пусть разбираются сами. Пошли они. Я – королева Мунсайда. Подождите месяца три, и я такую вечеринку закачу!

– Эй, ты в порядке? – Каспий ловко перекинул мою руку себе через плечо.

– А где Уоррен? Где этот человечек?

– Наверное, с Селеной, – хмыкнул Томас, но Селена уже спустилась по лестнице и выглядела совсем не весело. Мы с Каспием остановились, уставившись на нее с беспокойством.

– Вы не видели Уоррена? – спросила она дрожащим голосом.

Кажется, мы провалили миссию.

Уоррен

Уоррен знал о заповеднике все, что можно было узнать: о лесничих, об охране, о пропусках, которые невозможно добыть. Он много раз туда пытался пролезть и отметил одну особенность: в полнолуние охраны было намного меньше.

«Исповедь и исследования» Корнелиуса Лавстейна местами была чересчур сложной и витиеватой, как предсказания Нострадамуса, но кое-что Уоррен все-таки почерпнул. Лавстейн писал это в домике в лесу и посвятил ему очень много слов для вступительной речи, буквально обводя это все красным жирным маркером.

Скрыться в толпе людей – нет ничего легче. Стоило только дождаться, когда Селена заболтается с подружками, а Томас наконец найдет с кем поговорить. Варрон хоть поначалу преследовал Уоррена, но, кажется, ему это быстро надоело. Ивейн тоже сдала позиции, отвлекшись на Каспия. В какой-то момент он оказался вне поля их зрения и вылез через окно в ванной. Возможно, никто не заметит его отсутствия.

Пришлось взять машину Томаса. На такси времени не было, да и никто в трезвом уме не повез бы его туда, а на велосипеде слишком далеко. Машину он бросил на достаточном расстоянии, затем дошел до склона. Там можно было легко перебраться через забор, минуя шлагбаумы и дозорные места, затем сотня метров вперед – и территория заповедника. Все складывалось идеально.

Он соврал бы, сказав, что не боялся. Правда, сам не знал чего: лунной ночи в лесу или того, что ничего не найдет. Он слишком рисковал.

В сумке для ноутбука лежали телефон, фонарь, нож, книга Лавстейна и пистолет, позаимствованный из магазина отца. Вокруг было много диких животных, и лучше иметь защиту, если на него нападут. Пусть и придется платить штраф за проникновение на закрытую территорию. Единственное, что Уоррен не продумал, – это как он объяснит родителям, что оказался в диком лесу с пистолетом.