Текст книги "Бродский и судьбы трех женщин"

Марк Яковлев
Бродский и судьбы трех женщин

Моим детям,

родившимся в России,

выросшим в Европе,

но не забывшим русский язык.

Рисунки Иосифа Бродского из архива Эвелины Шац публикуются с разрешения Фонда Бродского

© Марк Яковлев, текст

© Czaslaw Czaplinski, фото на обложку

© ООО «Издательство АСТ»

Благодарности

Прежде всего автор благодарит героинь своих эссе Валентину Полухину (Лондон), Аннелизу Аллева (Рим) и Эвелину Шац (Милан – Москва) за добрую волю, важные замечания и возможность пользоваться материалами их личных архивов, без чего книга биографических эссе не смогла бы увидеть свет.

Автор благодарит Михаила Барышникова (Нью-Йорк) за согласие включить в книгу рецензию на спектакль «Бродский – Барышников».

Автор выражает благодарность генеральному директору издательства «Пушкинского фонда» Алексею Гордину за выдвижение эссе «Настежь, или Все лики любви» на российско-итальянскую литературную премию «Белла», благодаря чему эссе вошло в лонг-лист премии.

Мне также хочется поблагодарить главного редактора литературно-художественного интернет-журнала «Za-Za» и бумажного журнала «БумЖур» (Дюссельдорф, Германия) Евгению Жмурко, где впервые были опубликованы биографические эссе о Валентине Полухиной и Аннелизе Аллева.

Автор благодарит профессора Пизанского университета Стефано Гардзонио (Stefano Garzonio), а также поэта и переводчика Глеба Шульпякова за помощь в публикации эссе «Tutte le facce dell’amore» («Все лики любви») в итальянском литературном журнале «Semicerchio».

Особая благодарность редактору журнала «Новый мир» Владимиру Губайловскому за помощь в публикации двух эссе и рецензии на спектакль латвийского режиссера Алвиса Херманиса «Бродский – Барышников».

Автор сердечно благодарит замечательного фотохудожника Чеслава Чаплинского, любезно предоставившего один из лучших фотопортретов Иосифа Бродского (с котом Миссисипи) для обложки книги.

И наконец, автор выражает благодарность «Фонду Бродского» («Brodsky Estate»), с любезного разрешения которого в книге публикуются оригинальные рисунки Иосифа Бродского из архива Эвелины Шац, включая рисунок любимого кота поэта Миссисипи.

Автор Марк Яковлев

Штутгарт, Германия, июнь 2017

Предисловие

Когда начинаешь писать книгу, то, конечно, не думаешь о тех, кто ее будет читать. Книгу пишешь потому, что, как сказал кто-то из великих, не можешь ее не писать.

Об этом знает любой, кто написал хотя бы одно стихотворение, хотя бы одну строчку: пишешь почти автоматически, тобой что-то движет, и так рождаются стихи, рассказы, эссе, книги. О том, как родилась моя третья книга, я расскажу в следующей главе.

А сейчас замечу: еще пишешь потому, что просто самому интересно, чем же закончатся биографические эссе или рецензия в твоей собственной книге? Заканчиваются же все истории необычно и непредсказуемо даже для самого автора.

Вопрос: «Кто читатели вашей книги?» возникает потом, когда начинаешь предлагать книгу издательствам. И надо ответить на него не только издателю и читателю, но и самому себе. В наше время сделать это довольно легко, поскольку Интернет, как «Бог сохраняет все; особенно – слова прощенья и любви…», и слова эти можно найти в Интернете, а отзывы читателей, кто читатели и откуда они – в послесловии к книге.

Читатели книги прежде всего те, кому интересны остросюжетные, уникальные биографии неординарных личностей. Большинство людей плывут по течению, родились и просто плывут. Героини же биографических эссе, как и Бродский с Барышниковым, относятся к тому редкому меньшинству, которое само творит свои судьбы.

Читатели книги также те, кто интересуется жизнью и творчеством Иосифа Бродского, новыми неизвестными материалами о нем и взглядами трех женщин на поэта с трех разных точек зрения. Одну из глав книги можно было бы так и назвать: «Бродский без бронзы» или «Бродский в трехмерном пространстве», потому что героини эссе видят и любят поэта живым, с трех разных точек зрения, со всеми его достоинствами и недостатками.

И наконец, читатели книги те, кто интересуется поэзией, потому что три героини биографических эссе всю свою жизнь служат, если говорить высоким стилем, «Ее Величеству Поэзии». О служении поэзии и спектакль Алвиса Херманиса «Бродский – Барышников».

Валентина Полухина – ведущий в мире исследователь творчества поэта и нобелевского лауреата Иосифа Бродского, почетный профессор славистики Килского университета, Англия, опубликовала 15 книг о жизни и творчестве поэта. В. Полухина награждена Британским литературным обществом медалью Бенсона за развитие российско-британских культурных связей.

Аннелиза Аллева – итальянская поэтесса и переводчица, подруга Иосифа Бродского, автор 8 книг стихов, последняя из которых, «Наизусть», 2016 года, вся адресована поэту. А. Аллева лауреат многих итальянских и российских литературных премий.

Эвелина Шац – русско-итальянская поэтесса и художница, многолетняя знакомая Иосифа Бродского, автор 20 книг стихов на итальянском и русском языках (в том числе стихов, посвященных И. Бродскому, Б. Ахмадулиной и другим деятелям русской и итальянской культуры). Э. Шац лауреат нескольких итальянских поэтических премий.

Михаила Барышникова представлять не надо: он известный во всем мире танцовщик и хореограф, друг Иосифа Бродского. Спектакль «Бродский – Барышников» латвийского режиссера Алвиса Херманиса, эссе-рецензией на который начинается книга, – уникальный синтез поэзии и хореографии.

Книга иллюстрирована неизвестными рисунками И. Бродского, редкими фотографиями поэта и другими новыми интересными материалами из личных архивов героинь эссе.

Как рождалась книга

Книги рождаются по-разному: одни легко и быстро, другие пишутся тяжело и медленно, иногда всю жизнь. Моя четвертая книга «Бродский и судьба трех женщин» родилась легко, сама собой, «автоматически» и почти независимо от автора.

Все началось с юбилея Валентины Полухиной в Лондоне в июне 2016 года. Желая сделать Валентине необычный подарок, я написал эссе «Не унесенная ветром» – о ее жизни и трудах, а вернувшись из Лондона с юбилея, добавил несколько редких фотографий Иосифа Бродского, взятых из архива В. Полухиной, и опубликовал эссе.

Прочитав эссе о В. Полухиной, итальянская поэтесса и переводчица Аннелиза Аллева в знак благодарности прислала мне свою новую книгу стихов «Наизусть», 2016 года, вдохновленную Иосифом Бродским и писавшуюся 30 лет.

Я прочитал книгу стихов Аннелизы и написал еще одно эссе «Настежь, или Все лики любви» – о жизни и творчестве поэтессы, добавив туда две странички из ее дневника, ее редкие фотографии и опубликовал второе эссе в ноябре 2016 года.

Прочитав эссе об Аннелизе Аллева, российско-итальянская поэтесса и художница Эвелина Шац прислала мне в подарок несколько своих поэтических книг и написала восторженный отзыв: «Прочла эссе об Аннелизе и ее книге «Наизусть» на одном дыхании. Спасибо. В Москве обязательно приобрету книгу. Сколько же у Вас теплого терпения и нежности в прочтении стихов Аннелизы Аллева. Подуло трепетным ветром ностальгии, памяти об Иосифе. Потекли, побежали уже его строчки. Не это ли вечность – ПАМЯТЬ?»

Оказалось, что Эвелина познакомилась с Иосифом еще в Ленинграде весной 1972 года, незадолго до изгнания поэта с родины. На Западе их жизненные пути пересекались в Америке и в Италии.

Прочитав книги стихов Эвелины Шац, в том числе и стихотворения, посвященные И. Бродскому, я написал следующее эссе «Корни и кроны» – о жизни и многогранном творчестве Эвелины Щац.

Кроме этого, Эвелина оказалась еще и «Бурлюком Бродского»: точно так же, как Давид Бурлюк сохранил для потомков стихотворения Велимира Хлебникова, Эвелина сохранила замечательные рисунки Иосифа Бродского (в том числе рисунок любимого кота Миссисипи), подаренные ей поэтом на Сицилии в июле 1990 года.

Прочитав эссе об Эвелине Шац «Корни и кроны», моя дочь, которой больше всего понравилась глава «Крона Бродского», сказала, что латвийский режиссер Алвис Херманис привозит в Германию спектакль «Бродский – Барышников» и теперь мы просто обязаны посмотреть его!

Однако посмотреть спектакль, где известный танцовщик и хореограф Михаил Барышников читает стихи своего друга Иосифа Бродского и исполняет несколько танцев по мотивам его произведений, мне удалось с большими приключениями и только с третьей попытки. Так родилась рецензия на спектакль «Бродский – Барышников».

К сожалению, Михаил Барышников пока не планирует показывать спектакль в России, и поэтому рецензия на него может быть особенно интересна российским читателям.

Не унесенная ветром (биографическое эссе к юбилею Валентины Полухиной)

Предисловие автора

Почетный профессор Килского университета, Англия, Валентина Полухина (ВП) является ведущим в мире исследователем творчества Иосифа Бродского (ИБ).

Она выпустила полтора десятка книг о творчестве нобелевского лауреата, составляла и редактировала многие сборники стихов русских поэтов.

ВП является организатором Фонда русских поэтов, пригласившего в Англию за счет Фонда около ста поэтов со всего мира, пишущих на русском языке. Ее вклад в развитие современной русской поэзии, как в России, так и за рубежом, очень велик.

В 2014 году ВП была удостоена главной награды Британского литературного общества (The Royal Society of Literature) – медали Бенсона за заслуги в развитии российско-британских культурных отношений. Дело в том, что в последние годы она организует переводы на русский и публикации в России британских поэтов. Из последних см. стихи нынешнего поэта – лауреата Великобритании Кэрол Анн Даффи в журнале “Гвидеон”, номер 15, 2016 год.

И вот теперь поэты воздали Валентине Полухиной сторицей: к ее юбилею вышла антология стихов, посвященных ВП: «Пастушка русских поэтов».

Краткое объяснение в любви

 
Что сказать мне о жизни?
Что оказалась длинной».
 

Иосиф Бродский

Девочка, тебя на следующем повороте

сдует ветром с подножки!..

Машинист поезда

Мне хочется написать о Валентине Полухиной не как о бронзовом памятнике, въехавшем в историю, по ее собственным словам, «на хвосте у Бродского», а как о живом человеке, которого я люблю.

К предисловию антологии «Пастушка русских поэтов» ВП взяла эпиграф из Бродского: «Жизнь каждого человека – миф, творимый им с помощью немногих свидетелей».

Автор – один из таких свидетелей, и он будет стараться придерживаться вектора, заданного великим поэтом. Поэтому мои воспоминания не что иное, как продолжение мифа, как мнение частного лица, не претендующее ни на какую объективность. Да и нельзя быть объективным по отношению к человеку, которого любишь.

В начале было Слово, и Слово было: «Маршал Ворошилов на лыжах»

В конце 80-х годов прошлого века, когда Иосиф Бродский уже был нобелевским лауреатом, ректор Килского университета в Средней Англии показывал свое хозяйство коллегам-преподавателям из перестроечной России. В гостиной старинного университетского строения из красного кирпича ректор рассказал нам историю большого камина викторианской эпохи, а потом заметил, что в этих стенах некоторое время жил великий князь Михаил Романов, внук Николая I, с супругой, внучкой А.С. Пушкина, Софьей Николаевной Меренберг. Затем ректор представил гостям профессора кафедры славистики Валентину Полухину и попросил ее провести русских коллег по университету.

Красивая женщина с шалью, наброшенной на плечи, не говоря ни слова ни о камине, ни о Михаиле Романове, сразу же с места в карьер объявила, что в университетской библиотеке часто работает Бродский, и это основная достопримечательность Килского университета.

Надо заметить, что Бродский, хотя к тому времени и получил Нобелевскую премию, но широкому кругу читателей на родине был мало известен. Мой коллега, пытаясь поддержать разговор, понимающе закивал головой и радостно объявил, что он знает такого художника – Бродского и видел его картину «Маршал Ворошилов на лыжах».

Валентина пристально посмотрела на моего коллегу, слегка улыбнулась и холодно произнесла: «Молодой человек, у вас такой тонкий английский юмор». Она не могла себе даже представить, что существуют люди, не знающие, кто такой Иосиф Бродский.

Коллега, приободренный похвалой, предложил Валентине сфотографироваться с ним в знаменитой гостиной у старинного английского камина.

Но Валентина, вероятно, усомнившись в «тонком английском юморе» моего коллеги, ответила: «Я сфотографируюсь только с тем из вас, кто прочитает хотя бы одно четверостишие из Бродского!» Наступила томительная пауза. Ваш покорный слуга понял, что речь идет о «чести мундира». Пытаясь не ударить в грязь лицом и поскребя по сусекам своей самиздатовской памяти, я выдохнул:

 
Здесь снится вам не женщина в трико,
А собственный ваш адрес на конверте,
Здесь утром, видя скисшим молоко,
Молочник узнает о вашей смерти.
 

Валентина подошла ко мне, подхватила под руку, и фотограф нажал на кнопку.

Так началось наше знакомство, длящееся уже более четверти века. Потом я написал стихотворение, посвященное Валентине, «Медальон, или Полторы англичанки» и снял по нему поэзофильм с рисунками А.С. Пушкина (поэзофильм «Медальон» вы можете посмотреть на YouTube, набрав в Google: Поэзофильм Медальон Марк Яковлев).

Бытие: гордыня пани Баникевич-Гронской и запах прогнившей картошки

ВП родилась в июне 1936 года в глухой сибирской деревне Урюп, куда ее предки по матери были сосланы после подавления польского восстания 1863 года. Девичья фамилия ВП – Борисова, а девичья фамилия матери – Баникевич-Гронская. Валентина хорошо осознает и самокритично говорит, что ее ершистый характер и строптивость – от гордыни польской шляхты. Гордыня, как известно, один из семи смертных грехов, но она же и достоинство, не позволявшее Валентине смириться с тяжелыми жизненными обстоятельствами и научившее ее с раннего детства говорить «нет». Как писала замечательная поэтесса Маша Калеко в «Интервью с самой собой»:

 
Я в городе невзрачном родилась,
где – церковка, два-три ученых сана
и крупная больница (как ни странно —
«психушка»), что за годы разрослась.
Я в детстве часто говорила «нет».
В том радости для близких было мало.
Я и сама бы, право, не желала
такую дочь произвести на свет.
 

(Перевод с немецкого Марины Гершенович.)

Вот один из примеров гордыни «маленькой пани Баникевич-Гронской».

Семья Валентины жила бедно, как, впрочем, и большинство семей в деревне. Да, вдобавок к этому отец с матерью развелись и завели другие семьи. У отчима было много своих детей, которые часто приезжали к отцу. Его дети ели из общей миски, и вся эта картина выглядела не очень эстетично. Маленькая и гордая пани не могла видеть это «пиршество богов» и часто уходила из-за стола голодной.

А когда мать варила гнилую картошку для свиней, то маленькая пани сидела рядом, выбирала не совсем прогнившую, чтобы хоть что-нибудь поесть. «Не обращайте внимания, – говорила мать, – наша Валентина ест только с принцами или со свиньями. Людей она не признает».

Мать Валентины оказалась недалека от истины: через полвека ее дочь, профессор Килского университета, будет обедать за одним столом с английским принцем Майклом Кентским, по матери из рода Романовых. Так что, читатель, иронизируя, шутя и мечтая, будь осторожен – мечты иногда сбываются!

Маленькая Валя рано научилась читать и считать: учебник арифметики для начальной школы Н.С. Попова, «Учпедгиз», Ленинград, 1937 г., она никогда не выпускала из рук и даже спала с ним в обнимку, вероятно, уже тогда предчувствуя, что арифметика понадобится ей, чтобы считать метафоры и другие тропы Иосифа Бродского.

Свою гордыню ВП пронесла через всю жизнь. Доказательством является другой пример из жизни «уже взрослой пани Баникевич-Гронской».

Звоню Валентине: «Как дела?» «Срочно нужны деньги на антологию поэтов о Бродском!» Меня это не удивило, потому что она всегда ищет деньги для других: то для приглашения поэтов в Англию, то для сборника русских поэтесс в английских переводах, то для антологии о Бродском, то для установки бюста Бродского в Килском университете, сейчас она ищет деньги для проведения фестиваля Бродского в Израиле…

«Да нет ничего проще!» – отвечает ваш покорный слуга. «Так подскажите, где их найти?» – с надеждой в голосе вопрошает Валентина.

«Возьмите необходимую Вам сумму и поделите ее между всеми авторами антологии. Ваши поэты последние штаны продадут, лишь бы попасть в антологию о Бродском!»

И вот тут на передний план выходит гордыня пани Баникевич-Гронской и заявляет:

«Я не могу брать деньги у бедных поэтов!»

«А у небедных поэтов можете брать деньги?»

Видимо, почувствовав ход моих мыслей, пани Баникевич-Гронская опять гордо говорит «Нет!» и переводит разговор на другую тему:

«Вы лучше пришлите для антологии свои стихи о Телемаке с эпиграфом из Бродского».

И тут со мной происходит необъяснимая метаморфоза: ваш покорный слуга, всю жизнь в отечестве привыкший гнуться и говорить только «да», неожиданно для самого себя отвечает:

«Нет, лучше возьмите в антологию стихи моего друга».

«Но почему – нет?!» – удивленно спрашивает Валентина.

«Не хочу вести «Разговор с небожителем» разноголосым хором в 200 человек. Хочу поговорить с ним тет-а-тет, без свидетелей».

«Ах, какой Вы гордый! – воскликнула гордая пани Баникевич-Гронская, и я почувствовал в ее голосе нотки ее матери. – Откуда это у Вас, молодой человек?»

«Все-таки мой прадед, дед и отец родились в гордой Польше. Вероятно, у меня это оттуда же, откуда и у Вас…»

Письмо Одиссея сыну Телемаку из Греции с чемпионата Европы по футболу 2004 года

«Расти большой, мой Телемак, расти»

Иосиф Бродский

 

Посвящается сыну

Мой Телемак, тебе 16 лет!
Пусть Боги защитят от всяких бед,
всех победили греки – мы в финале!
Турнир футбольный вновь идет к концу
и португальцы, думаю, едва ли
нас одолеют… Мы придем к венцу
лавровому, и, сидя на привале,
прочти письмо, которое отцу
пристало написать тебе в начале.
Ничто не изменилось за века —
лишь обмелела Памяти Река!
Все жаждут зрелищ, вместо хлеба – пиво,
закончилась Троянская война —
кругом Вестфальский мир… Скажу на диво
играют гладиаторы в футбол
и усмиряют толпы так красиво:
забьют не человека, просто гол —
и плебс, как в древности, счастливый!
Арена превратилась вдруг в экран
и разнеслась по миру… Но ни ран,
ни войн и ни смертей не стало меньше:
в Афинах вновь огонь Олимпа блещет,
а в Мекке открывается Коран…
Все так, как много сотен лет назад!..
Но по экранам Архимеда взгляд
скользит – и не находит в них опору,
как будто Мефистофеля рука
на пульте телевиденья… Пока
ничто не изменилось за века —
и это не дает покоя взору!..
Расти, мой Телемак, расти большой!
Как Моисей, как твой Гомер, как Данте,
раскрой пред миром все свои таланты
наполненные смыслом и душой…
 

Твой Одиссей (на две седьмых лишь твой[1]1
  Одиссей только на два выходных дня в неделю (на уик-энд) приезжал к семье, а пять рабочих дней проводил на современной Троянской войне – на Франкфуртской бирже, где «люди гибнут за металл».


[Закрыть]).

Исход: колобок Валентины Полухиной, или От Урюпа до Лондона

Как я уже говорил, читать, писать и считать маленькая Валя научилась сама еще до школы: эту способность учиться она пронесла через всю жизнь, как, впрочем, и Бродский, который, не окончив школы, обладал энциклопедическими знаниями. В пятый класс колобок Валентины Полухиной покатился в соседнюю деревню за два километра от Урюпа по сибирскому морозу, отмораживая попеременно то уши, то нос. После седьмого класса девочка решила поступать в педучилище в соседнем городке Мариинске. Но денег на билет не было, и 14-летняя отличница учебы, прижимая к себе картонный чемоданчик, где лежали две вареные картофелины, два кусочка сала и кусок ржаного хлеба, поехала в Мариинск без билета, «зайцем» на подножке поезда.

К счастью, на первой же остановке «зайца» заметил машинист поезда и сказал: «Девочка, тебя на следующем повороте сдует ветром с подножки! Иди и садись рядом со мной».

После четырех лет учебы в педучилище Валентина получила диплом с отличием, но попала в больницу, и у нее обнаружили комбинированный порок сердца.

Ни о какой операции на сердце в провинциальном Мариинске и речи быть не могло.

Она подала документы в МГУ, и ее, как отличницу, пригласили на собеседование. Денег на билет, как обычно, не было, но был друг: «не имей сто рублей, а имей сто друзей» – и это правило стало в дальнейшей судьбе ВП решающим!

Друга звали Эдик Павлов, он продал свои часы и дал Валентине деньги на билет до Кемерово, где она поступила в пединститут. Но сердце у Валентины слабело, митральный клапан срастался, и нужно было срочно менять суровый сибирский климат на более мягкий. Подруга Роза позвала ее к себе в Тулу, и Валентина перевелась в Тульский пединститут.

В Туле она познакомилась «с высоким блондином с голубыми глазами», студентом горного института: он был ударником в джазе и лихо играл на барабане. Что еще нужно для счастья юной девушке из провинции? Через полгода они поженились. Это было время «стиляг» и Фестиваля молодежи и студентов в Москве. Звали ударника Владимир Полухин, он был москвич, из семьи важных партийных работников. Но «Золушка» пришлась им не ко двору, они мечтали о другой партии для своего сына-ударника. Семья Полухиных тоже пришлась не ко двору гордой пани Баникевич-Гронской.

Колобок Валентины ушел от ударника и покатился как можно дальше от Москвы – в дагестанский аул, в обычную школу, преподавать русский язык. Москвич-ударник с горя стал пить (он стал бы пить и без горя, но подвернулась удобная причина), и свекровь уговорила Валентину вернуться в Москву, думая, что ее сын после этого перестанет пить.

Валентина вновь зарегистрировала брак с Полухиным в надежде спасти его, а партработники устроили ее в только что открывшийся Университет дружбы народов (УДН), где она стала преподавать русский язык студентам из африканских стран.

Надо сказать, что студенты УДН из африканских стран были в то время, в конце 60-х годов, намного более свободными, чем советские люди. Они могли ездить по всему миру, говорили по-английски, многие были из достаточно обеспеченных семей. И это свободомыслие африканских студентов сыграло в судьбе Валентины важную роль.

При таких жизненных и нервных перегрузках митральный клапан Валентины быстро сужался, и она была всего «в трех миллиметрах от смерти». Когда ее посмотрел один из лучших хирургов-кардиологов страны Глеб Михайлович Соловьев, ее срочно положили на операцию. Результат операции был непредсказуем: «Никто никогда ничего не знает наверняка». Валентина позвонила мужу и попросила его приехать, чтобы переговорить перед операцией. Полухин пообещал приехать, но напился (теперь он пил с радости, что жена вернулась) и не приехал. Пани Баникевич-Гронская дала себе слово: если она выживет, то разведется с Полухиным окончательно!

Валентина выжила, хотя с таким тяжелым пороком сердца она должна была умереть еще в детстве. Всего же, за всю жизнь, она перенесла три операции на сердце, и с этим трижды заштопанным сердцем мы отмечали в Лондоне в июне 2016 года ее 80-летний юбилей: «Даже здесь не существует, Постум, правил».

Через полгода Валентина приступила к работе в УДН, как и обещала себе – развелась с Полухиным, разделила с ним комнату перегородкой и поступила в аспирантуру МГУ, где она слушала лекции профессора Виноградова и других выдающихся лингвистов.

В дальнейшем, уже в Англии, эта лингвистическая подготовка помогла Валентине разобраться в сложном языке поэтики Бродского.

В это время она познакомилась с английским профессором Лампертом, который, видя ее способности и условия жизни, предложил Валентине: «Если Вы приедете в Англию, то я гарантирую Вам работу в университете». На дворе был 1973 год, кто постарше, тот помнит расцвет времени застоя.

И Валентина решается на побег, на прыжок через пропасть! Это был поступок, на который способен далеко не каждый, поворотный момент в ее судьбе!

Она входит в аудиторию УДН, где не только у людей, но и у стен были уши, и открыто спрашивает у своих африканских студентов: кто может заключить с ней фиктивный брак и вывезти ее из страны? Трое студентов подняли руки, она выбрала самого высокого – Мориса из Кении. Потом была столица Кении Найроби, а через три месяца, 7 ноября 1973 года, когда весь 250-миллионный советский народ хором кричал «Ура!», даже сам не подозревая по какому поводу, одна «песчинка», оторвавшаяся от этого народа, приземлилась в лондонском аэропорту Хитроу. «Песчинку» встретил профессор Ламперт и сразу повез ее в Килский университет, потому что занятия уже начались и надо было работать.

Эти занятия и исследования творчества ИБ она вела до окончания своей официальной трудовой деятельности. Потом Валентина вышла и на пенсию и замуж, переехала к любящему мужу Даниелу Уайссборту в Лондон и продолжает работать над темой «Иосиф Бродский» еще более интенсивно, чем раньше.

Так счастливо закончилось путешествие Колобка Валентины Полухиной из Урюпа в Лондон. И никто Колобка не съел, пока он катился к своей мечте: ни медведь-ветер, сдувающий всех с подножки мчащегося поезда, ни волк-митральный клапан, пытавшийся захлопнуть ее аорту, ни лиса-партработница, уговорившая ее снова выйти замуж за своего непутевого сына. Мечтая, будь осторожен, мечты иногда сбываются!