Текст книги "Одиссея кота Бродского"

Первый диалог с магическим котом Миссисипи

Однажды, когда я готовился к презентациям книги, кот спросил меня:

– Как тебе нравится вся эта наша «катавасия» с текстами? Только прошу тебя не путать слово «катавасия» со словом «котовасия», – добавил он тоном специалиста по русской этимологии.

– Честно говоря, мне вся эта катавасия с текстами не очень нравится, – ответил я нехотя.

– Мне тоже, – промурлыкал кот, – прибыли практически никакой, одно только удовольствие от общения со зрителями, а головной боли – хоть отбавляй!

– Что ты имеешь в виду?

– Ты-то всю ночь перед презентациями твоей книги будешь спать, а мне – всю ночь разыскивать да подбирать подходящие под колорит города тексты из стихов Бродского в книгу для твоих «ясновидящих читателей» и для поддержания моего имиджа «магического кота Миссисипи».

– Ах, так вот оно что: это ты подсунул тексты в книгу себе под лапу и теперь должен менять их перед каждой презентацией в другом городе для поддержания своего имиджа «магического кота»?!

– А ты-то думал – кто, кто? Конь в пальто? Конечно, я! – и кот гордо ударил себя правой лапой в грудь так, как будто припечатал на грудь орден.

Одиссея кота Миссисипи продолжается: веселый город Тель-Авив

Через неделю в Тель-Авиве, где Михаил Барышников играл спектакль Алвиса Херманиса «Бродский/Барышников» и показывал танцы-пантомимы по мотивам стихов Бродского, ко мне опять подошли две дамы с вопросами после презентации книги.

Первая дама заявила, что она бывшая балерина Большого театра и спросила: «Сколько можно заработать на издании книги и ее презентациях?»

Эту даму я тут же послал… к своему главному бухгалтеру, мирно дремавшему вместе с магическим котом Миссисипи в уютном кресле зрительного зала.

А вторая дама, действующая балерина небольшого театра, сказала, что она видела не только спектакль «Бродский/Барышников» в балетном центре Сюзан Далаль в Тель-Авиве, но и видела текст на магическом рисунке в книге кота.

«И что же там было написано?» – спросил я уже с большим интересом, надеясь услышать новые стихи, которые подложил в свою книгу кот Миссисипи.

Балерина небольшого театра, как бабочка, плавно взмахнула руками и произнесла:

 
Сказать, что ты мертва?
Но ты жила лишь сутки.
Как много грусти в шутке
Творца! едва
могу произнести
«жила» – единство даты
рожденья и когда ты
в моей горсти
рассыпалась, меня
смущает вычесть
одно из двух количеств
в пределах дня.
 

Иосиф Бродский, «Бабочка»

Бродский называл своего друга Михаила Барышникова уменьшительно-ласкательным именем Мышь (возможно, по ассоциации: Миша-Миш-Мышь), а себя часто представлял котом. Может быть, рисунок кота, сделанный в Таормине, это реинкарнация поэта? На сорокалетие Барышникова, 27 января 1988 года, Бродский подарил другу свою фотографию с надписью: «Страна родная широка, но в ней дожить до сорока ни Мыши, ни ее Коту, – невмоготу!»

Михаил Барышников, исполняя в спектакле «Бродский/Барышников» танец-пантомиму внутри стеклянной герметичной декорации, из которой никто не может вырваться, дает метафору не только жизни молодого Иосифа Бродского в «возлюбленном Отечестве», но и своей собственной жизни тоже.

Презентация книги в Тель-Авиве: «Посылаю тебе, Постум, эти книги».

Зрители, включая двух балерин «Большого и малого театров», с автором после презентации книги в Тель-Авиве.

После трех случаев «ясновиденья текстов» на Святой земле автор начал представлять себя не автором книги, а «сопровождающим лицом» Магического кота Миссисипи, уже сам включился в игру и стал в обязательном порядке на презентациях задавать зрителям вопрос: какой текст они видят в книге кота на рисунке?

Второй диалог с котом Миссисипи

Перед поездкой в Москву кот Миссисипи промурлыкал мне:

– Я тут вычитал, что со многими великими личностями – Платоном, Гете, Бродским и другими – специально вели диалоги, записывали, а потом эти диалоги издавали.

– Ну и что? – коротко ответил я коту, показывая, что занят подготовкой к следующей презентации книги и мне некогда с ним философствовать.

– А то, что ты бы тоже записал диалоги со мной, потом издашь мои ценные мысли…

– Кто тебе сказал, что ты – великая личность и твои мысли имеют ценность?

– Как кто сказал? Зрители на твоих презентациях говорят! Это же я придумал менять тексты в книге, вовлекать зрителей в игру, задавать им вопрос: какой текст они видят в моей книге? И таким образом не только делать зрителей пассивными участниками, но и самим создавать спектакль-презентацию, вспоминая стихи Бродского. Интересно понять: что видят зрители, глядя в мою книгу? Может быть, некоторые, глядя в книгу, видят фигу?..

– Хорошо, хорошо, – сказал я, желая отвязаться от кота, – только ты придумай еще что-нибудь интересное для зрителей.

– Придумаю, придумаю, – медленно и загадочным тоном проговорил кот, покачивая головой, – и в последнем диалоге скажу тебе и читателям, какой вопросик я вам подкину.

Москва книжная: продолжение Одиссеи кота Миссисипи в стране Пушкина

В Москве на международной книжной ярмарке non/fiction 2017 года после презентации ко мне подошел интеллигентный мужчина (в шляпе), попросил подписать книгу и сказал, что он ясно видел текст, читаемый котом.

«Какой же текст вы увидели в книге кота?» – спросил я интеллигентного мужчину в шляпе, надеясь услышать очередные стихи Бродского. Мужчина, ни на минуту не задумываясь, стал громко на весь зал декламировать:

 
У Лукоморья дуб зеленый,
Златая цепь на дубе том,
И днем, и ночью кот ученый
Все ходит по цепи кругом.
Пойдет налево – песнь заводит,
Направо – сказку говорит,
Там чудеса, там леший бродит,
русалка на ветвях сидит.
– —
И там я был, и мед я пил;
У моря видел дуб зеленый;
Под ним сидел и кот ученый
Свои мне сказки говорил.
 

А. С. Пушкин, из поэмы «Руслан и Людмила»

– Это вы, наверное, еще не отошли от презентации предыдущей книги «Герои классики» Александра Архангельского?

– Да, – сказал интеллигентный читатель, – еще не отошел, и поэтому ученый кот Пушкина мог бы быть достойным партнером для диалога с вашим магическим котом Бродского. Подумайте о том, чтобы написать «Диалоги выдающихся котов».

«Ну, вот, – подумал я, – мало мне было головной боли с одним магическим котом Бродского, а тут возник еще один – ученый кот Пушкина. Прямо Котиниана какая-то получается, а я на этом фоне выгляжу бараном! Но читатель прав: надо будет по этому поводу написать поэму «Котиниана от барана» и включить в нее выдающихся котов».

– А что вы увидели на другой странице в книге кота? – спросил я мужчину, пытаясь продолжить игру.

Мужчина опять, ни на минуту не задумываясь, громко на весь зал прочитал:

 
… и без костей язык, до внятных звуков лаком,
судьбу благодарит кириллицыным знаком.
На то она судьба, чтоб понимать на всяком
наречьи. Предо мной – пространство в чистом виде.
В нем места нет столпу, фонтану, пирамиде.
В нем, судя по всему, я не нуждаюсь в гиде.
 

И. Бродский, «Пятая годовщина», 1977

– Вы, наверное, актер какого-нибудь московского театра, – с восхищением спросил кот, высовываясь из-под обложки книги.

– Нет, – ответил интеллигент в шляпе, – я – инженер по измерительной технике.

– И что же вы измеряете? – Кот навострил уши.

– Все! – ответил мужчина.

– Например? – не унимался любознательный кот.

– Вообще-то я измеряю ширину железнодорожных путей, но могу измерить и широту души!

– И в каких же единицах вы измеряете широту души? – ехидно спросил кот.

– Мы измеряем широту души количеством людей, которые вас помнят! – не задумываясь, произнес мужчина, помахал нам книжкой и нырнул в бесконечное пространство ярмарки, где, «судя по всему, он не нуждался в гиде».

В Москве все получилось почти как в Иерусалиме: верчу головой за ученым котом Пушкина, гуляющим по златой цепи, и направо, и налево, и чудеса происходят, и русалки сидят, только в Иерусалиме они сидели справа и слева в первом ряду, а в Москве русалки сидят и на стульях, и на ветвях, и в проходах стоят, а интеллигентные мужчины в шляпах выдают им с ходу стихи Пушкина и Бродского.

Продолжение Одиссеи магического кота: Миссисипи впадает в Волгу

Слава о магическом коте Миссисипи пошла по всей Руси великой, и кот получил приглашения приехать со своими чудесами в Самару, а также в родной город Бродского Санкт-Петербург.

Продолжая Одиссею магического кота Миссисипи на Волгу, в город Самару, я уже думал с большим интересом: что же читателям подсунет магический кот Бродского и что мне прочитают самарские зрители?

Презентация книги проходила в центральном книжном магазине «Чакона» полуторамиллионного города Самара, и в середине презентации я, как обычно, задал зрителям свой традиционный вопрос: что вы видите в книге кота и какой текст читает кот?

«Разговор с небожителем» был самым первым стихотворением Иосифа Бродского, которое я прочитал в своей жизни зимой 1977 года именно в городе Самаре (тогда он назывался Куйбышев). Стихотворение привез из Ленинграда мой приятель, оно было напечатано на ветхой пожелтевшей бумаге, а имя автора отсутствовало, как в Библии.

А какое первое стихотворение Бродского прочитали вы, читатель, и когда это было?

Мужчина в зале книжного магазина, не вставая с места, четко прочитал:

 
Апрель. Страстная. Все идет к весне.
Но мир еще во льду и в белизне.
И взгляд младенца,
еще не начинавшего шагов,
не допускает таянья снегов.
Но и не деться
от той же мысли – задом наперед —
в больнице старику в начале года:
он видит снег и знает, что умрет
до таянья его, до ледохода.
 

Иосиф Бродский, «Разговор с небожителем»

Потом я узнал, что мужчина, прочитавший стихи, – один из ведущих врачей в Самаре и каждый день на работе видит «… в больнице старика в начале года…».

Автор спрашивает самарских зрителей: какой текст они видят в книге кота?

Римские каникулы кота Миссисипи

Присутствовавшая на презентации итальянская переводчица заметила, что автор совсем неплохо выучил пару первых строк из «Божественной комедии» Данте, осталось еще немного – выучить все остальные.

Две героини книги – Аннелиза Аллева (слева) и Эвелина Шац (справа – с большим интересом смотрят, какой текст читает в Риме автор презентации в магической книге кота Миссисипи: «Nel mezzo del cammin di nostra vita mi ritrovai per una selva oscura» (Земную жизнь пройдя до половины, я очутился в сумрачном лесу).

А на другой странице магический кот Миссисипи поместил слова Бродского из стихотворения «Римские элегии»:

 
Я был в Риме. Был залит светом. Так,
как только может мечтать обломок!
На сетчатке моей – золотой пятак.
Хватит на всю длину потемок.
 

Стихотворение «Римские элегии» посвящено Бенедетте Кравиери, «Вергилию Бродского», водившей поэта в начале 80-х годов прошлого века по Вечному городу.

А в начале 90-х годов был еще один «Вергилий Бродского-2», корреспондент в Риме Алексей Букалов, водивший поэта по Вечному городу и показывающий ему места, где еще не ступала нога туриста.

Алексей Букалов, несколько десятилетий проработавший корреспондентом в Италии и Ватикане, прекрасно знал и любил Апеннины. Он был знаком с тремя понтификами, начиная с Иоанна Павла II, был знатоком А. С. Пушкина, выпустил книгу «Пушкинская Италия» и был «Вергилием» Иосифа Бродского по Вечному городу. Мы познакомились в Риме на презентации книги «Бродский и судьбы трех женщин». Перед тем как прочитать «Письма римскому другу» с пометкой поэта «из Марциала», я предположил, что, возможно, «Постум», с которым Бродский ведет перекличку через 2000 лет, это и есть сам Марк Валерий Марциал (так как он родился сразу после смерти Иисуса Христа).

Алексей Букалов, «Вергилий Бродского-2», водивший поэта в начале 90-х годов по тем местам Вечного города, где еще не ступала нога туриста, делится своими воспоминаниями о поэте. На фото: Алексей Букалов (стоит среди зрителей), Аннелиза Аллева (сидит в первом ряду) и автор книги. Рим, 26 января 2018 года.

Вдруг в зале поднялся мужчина (это был Алексей Букалов) и громко произнес:

«А я задавал этот вопрос Бродскому, когда мы гуляли с ним по Риму, и он ответил: «Догадайтесь сами, это не очень сложно». И Алексей Букалов стал рассказывать об Иосифе Бродском, как они познакомились, как он водил поэта по Вечному городу, о чем они говорили. Это была замечательная, живая, незапланированная импровизация, которую мы продолжили после презентации.

«Пьяцца Маттеи», или Забастовки кота Миссисипи и моей жены

Вернувшись в гостиницу после многодневных гуляний по Риму без рук, ног и лап, моя жена, я и кот плюхнулись на кровати и полчаса молча лежали, высунув языки и приходя в себя.

– Надо укладывать чемоданы, – нехотя сказал я жене, – завтра утром улетаем!

– Я не собираюсь тратить последний вечер в Риме на упаковку чемоданов! – коротко отрезала жена. – Мне хочется хотя бы немного прикоснуться к Риму Бродского!

– Да, мы объявляем забастовку по укладке вещей в чемоданы! – выкрикнул кот, высовываясь из-под обложки книги и размахивая лапой.

– А ты-то чего хочешь? – устало спросил я кота.

– Мы уже целую неделю в Вечном городе, но ничего связанного с Бродским не видели.

У меня сложилось впечатление, – с умным видом промурлыкал кот, – что современный Рим – это величественные древнеримские развалины с понатыканными между ними итальянскими пиццериями. И больше я здесь ничего не видел!

– А что ты конкретно хочешь посмотреть? – еще раз спросил я неугомонного кота.

– Я тоже хочу хотя бы в последний вечер посмотреть Рим Бродского, побывать на Пьяцца Маттеи, увидеть фонтан черепах, посидеть в кафе, где бывал поэт, и выпить там коктейль «Московский мул»!

Тут я почувствовал себя Цезарем в Риме, против которого плетется заговор, и ответил: – И ты, кот, с ними!

– Да нет, – ласково сказала жена, – мы с котом не собираемся тебя убивать в Риме, как Юлия Цезаря. Ты нам еще пригодишься для написания Котинианы от барана «Диалоги выдающихся котов». Да, я и не «Кровавая Мэри», хотя и люблю этот коктейль. Мы просто хотим в последний вечер в Риме все вместе пройтись по местам Бродского, посидеть в кафе, где бывал поэт, и выпить по коктейлю.

Какое приключение произошло дальше в последний вечер в Риме в кафе Бродского «Черепахи» на Пьяцца Маттеи, читатель может узнать, прочитав про следующее путешествие в этой книге: «Пьяцца Маттеи, или Последний вечер в Риме».

Два коктейля в кафе Иосифа Бродского «Черепахи» на Пьяцца Маттеи в Риме: «Кровавая Мэри» (слева) и «Московский мул» в медной кружке (справа).

Прочитав в «Новом мире» эссе о наших приключениях в Риме Бродского, ведущая исследовательница творчества поэта Валентина Полухина, живущая в Лондоне, написала в комментариях: «Продолжайте фантазировать, дорогой Марк».

Мы продолжили фантазировать… и полетели в Лондон.

Лондон: кот Полухиной Исси, поэзофильм «Медальон», «Темза в Челси» и Котиниана от барана…

У Валентины Полухиной тоже был кот, и назвали его в честь любимого Валентиной японского модельера и дизайнера Иссея Мияке – Исси. Однако английская версия происхождения имени кота Исси восходит к сэру Иссайе Берлину, помогавшему Валентине создавать «Фонд русских поэтов» в Лондоне, за что Валентина Полухина получила не только медаль Бенсона, но и почетное звание «Пастушка русских поэтов».

Валентина Полухина с котом Исси и своими 20 книгами о Бродском на обложке книги «Пастушка русских поэтов».

Магический кот Миссисипи до сих пор состоит в переписке с котом Полухиной Исси, с ученым котом А. С. Пушкина Василием, гулявшим по золотой цепи кругами и днем, и ночью без выходных, с котом Фердинандом Густава Климта, с Чеширским котом, с независимым котом Киплинга, который гулял сам по себе, но с двумя выходными днями в неделю и отпуском в 30 рабочих дней. Этого социального преимущества добился для него профсоюз английских котов после проведенной всеобщей забастовки под названием «Мышей не ловим». Но оказалось, что в выходные и в отпуске независимый кот Киплинга все равно продолжал гулять так же, как и в рабочие дни, сам по себе, поэтому его отдых ничем не отличался от работы.

Профессор Полухина готовит сейчас к изданию «Всемирную историю котов» (ВИК) в 20 томах, включающую в себя «Переписку выдающихся котов», перевод которой с кошачьего на русский был блестяще выполнен известным русским грамотеем котом Матроскиным. Достойное место в ВИК занимает переписка магического кота Миссисипи с известными во всем мире котами.

Бродский, глядя на кота, говорил: «Вот, смотрите, кот. Коту совершенно наплевать, существует ли общество «Память» или отдел пропаганды в ЦК КПСС. Так же, впрочем, ему безразличен президент США, его наличие или отсутствие. Чем я хуже этого кота?»

Бродский тоже представлял себя независимым котом Киплинга, который гуляет сам по себе, никому не принадлежит, не входит ни в какую группу, и его больше всего на свете интересуют книжки и что в них написано: «Меня больше всего интересуют книжки. И что происходит с человеком во времени. Что время делает с ним. Как оно меняет его представления о ценностях».

Что происходит с человеком во времени и как время меняет его ценности, автор рассказал в своем поэзофильме «Медальон, или Полторы англичанки» по строке А. С. Пушкина «Но Лондон звал твое внимание, твой взор…». Поэзофильм посвящен В. Полухиной и был показан на презентациях книги в 10 городах мира и в пяти странах.

А нас больше всего, дорогой читатель, интересуют коты Иосифа Бродского (ИБ) и Валентины Полухиной, которые уже давно находятся по ту сторону райских ворот.

И что с ними происходит там, в четвертом измерении и в другом времени.

Поэзофильм «Медальон, или Полторы англичанки» в «Полутора комнатах» Иосифа Бродского в Санкт-Петербурге 27 мая 2018 года посвящен Валентине Полухиной.

Бродский представлял себя независимым котом, а «сопровождающее лицо» магического кота Миссисипи представляет себя «старым бараном», который прожил жизнь, но никак не может понять: каким образом те, кого мы любим, оказываются по другую сторону райских ворот?

Котиниана – еще один стих, посвященный Валентине Полухиной.

Котиниана от барана, или «Кошачьи Врата Рая»

ПОСВЯЩАЕТСЯ ВАЛЕНТИНЕ ПОЛУХИНОЙ – ПАСТУШКЕ РУССКИХ ПОЭТОВ И КОТОВ.

 
………………………………….Сюды
забрел я как-то после ресторана
взглянуть глазами старого барана
на новые ворота и пруды.
 

Иосиф Бродский, «Двадцать сонетов к Марии Стюарт»

 
Сам себе наливаю кагор – не кричать же слугу —
Да чешу котофея…
 

Иосиф Бродский, «Конец прекрасной эпохи»

 
Глава 1: Баран и райские ворота
Баран на райские ворота
глядит, глядит, разинув рот,
и видит там за поворотом
Двух выдающихся Котов!..
 
 
Глава 2: Миссисипи и Исси
Коты важны в любой судьбе,
твой кот – вторая половина:
вот Миссисипи – кот ИБ,
вот Исси – кот для Валентины.
 
 
Глава 3: пока…
Меж ними нет и малой пяди!..
По эту сторону ворот
стоит баран, разинув рот,
он хочет тех котов погладить —
пока рука не достает…
 

Ссылку на биографическое эссе о жизни и творчестве Валентины Полухиной можно найти в конце книги.

Валентина Полухина рядом с бюстом Иосифа Бродского после презентации книги Марка Яковлева в Лондоне. Март 2018 года.

Автор в гостях у Валентины Полухиной – «главбуха Бродского», а также пастушки русских поэтов и котов.

Магический кот Миссисипи в Лондоне подсунул себе под лапу четверостишие из стихотворения И. Бродского «Темза в Челси», которое мне после презентации прочитала женщина, живущая на берегу Темзы. «Прямо на самом берегу Темзы?», – удивленно спросил я. «Темзее некуда!» – коротко отрезала женщина.

 
Город Лондон прекрасен, особенно в дождь. Ни жесть
для него не преграда, ни кепка или корона.
Лишь у тех, кто зонты производит, есть
в этом климате шансы захвата трона.
 

И. Бродский. «Темза в Челси»

Основная заслуга ведущего исследователя творчества И. Бродского профессора Валентины Полухиной состоит в том, что она не только читала поэта, но и считала его метафоры и другие тропы, за что и получила от автора книги «Бродский и судьбы трех женщин» почетный титул «главбух Бродского».

Милан: Ла Скала кота приласкала

О чем думает любое живое существо – человек, кот или даже голосистый соловей, услышав имя города «Милан»? Конечно, об опере и о театре Ла Скала.

Поэтому презентация книги состоялась (не пугайся, читатель!) пока еще не в Ла Скала ☺, а в Музыкальном Центре Милана (MAMU). Миланская презентация отличалась от всех остальных презентаций тем, что в ней принимали участие не только автор и героиня книги Эвелина Шац, читавшая свои стихи, посвященные Иосифу Бродскому, но, как и положено в оперном городе Милане, певица (сопрано) Наталья Павлова, композитор Ираида Юсупова, а также итальянский художник и поэт Давид Колантони.

Автор на презентации в Музыкальном центре Милана представляет героиню книги Эвелину Шац – мостик между итальянской и русской культурами и людьми, с которыми она была знакома, с кем работала раньше и с кем работает сегодня.

«Бурлюк Бродского» – Эвелина Шац читает в Музыкальном центре Милана стихи, посвященные Иосифу Бродскому: «… каменный гость из вечности…» на фоне картины Пабло Пикассо «Герника».

Участники после презентации на банкете (слева направо): Давид Колантони, Наталья Павлова, Эвелина Шац, хозяйка дома Джаннин Гольдштейн, Ираида Юсупова и автор книги.

Это были поэты и нобелевские лауреаты Эудженио Монтале и Иосиф Бродский, выдающиеся актеры и режиссеры Эдуардо де Филиппо и Юрий Любимов (Эвелина была ассистентом Ю. Любимова и А. Кончаловского при постановке ими русских опер в Ла Скала), и люди современного искусства – композитор Ираида Юсупова, певица Наталья Павлова, художник и поэт Давид Колантони.