Текст книги "Пучина Сирены"
Автор книги: Марта Уэллс
Жанр: Героическая фантастика, Фантастика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
– Убирайся с дороги.
Она с досадой зарычала.
– Ты не можешь вернуться в Туман Индиго! Они не имеют права оставить тебя, пока Опаловая Ночь официально не разрешит…
– Я знаю! – Лун хотел говорить, но вместо этого зарычал так яростно, что воины, смотревшие на них, вздрогнули и отшатнулись. Он сделал свистящий вдох и с усилием понизил голос до разговорного. – Убирайся с дороги.
За его спиной тупица Рывок сказал:
– Он же не собирается в самом деле стать одиночкой?..
– Идиот, он и так одиночка, – ответил ему След. – Поэтому здешняя королева и не хочет его забирать.
Звезда зашипела на них:
– Замолчите оба.
Буря пристально смотрела на Луна. Теперь она осознала, что он не шутит. Буря считала его сумасшедшим, но понимала, что он действительно уйдет. Она спросила:
– Ты ведь осознаешь, что мне придется тебя остановить?
Лун почувствовал, что она пытается принудить его принять земной облик, но сделать это было гораздо труднее, когда он уже был в крылатом. Даже Жемчужина не могла заставить его перемениться, а Буря была гораздо слабее нее. Лун оскалился.
– Так останови.
Она недоверчиво поморщилась.
– Ты не станешь драться с королевой.
Какая замечательная мысль. Если он сразится с Бурей насмерть, это решит все его беды. Лун глумливо усмехнулся.
– Твоя мертвая сестра считала так же.
Буря, не думая, отвесила ему оплеуху, от которой Лун, хотя и был готов к удару, пошатнулся. Не давая ей времени опомниться, он пригнулся, схватил с очага чайник и швырнул его королеве в лицо. Та пригнулась, и керамический сосуд разлетелся, ударившись о каменный косяк. Буря бросилась на него. Лун сделал шаг назад и воспользовался инерцией королевы, чтобы перекинуть ее через голову. Она упала, но, перекатившись, оказалась на ногах и приготовилась снова прыгнуть на него.
Из коридора донесся оглушительный рев, который заставил Бурю отскочить назад, а Луна прыгнуть под потолок и вонзить когти в стену. Воины, бросившиеся перед этим врассыпную, приняли земной облик и съежились.
В комнату шагнул консорт. Он был в крылатом облике, на голову выше Луна и шире его в плечах и груди. Его шипы были встопорщены, крылья наполовину распахнуты, и он, входя, задел ими широкий проход.
Спокойным голосом, в котором все же слышалась клокочущая ярость, консорт спросил:
– Что здесь происходит?
«Ой-ой», – подумал Лун, все еще тяжело дыша после прерванной схватки.
Двигаясь медленно и осторожно, Буря выпрямилась и опустила шипы.
– Просто недоразумение. – Консорт посмотрел на нее, и молчание затянулось. Очевидно, такое объяснение ему не понравилось. Лун даже не знал, что грозит королеве, гостившей при другом дворе и сцепившейся с консортом, который ей даже не принадлежал. Судя по тому, как повели себя остальные, проступок был довольно серьезный. Буря запоздало прибавила: – Я благодарю тебя за вмешательство.
Консорт не ответил и даже не повел шипом. После долгого молчания он повернул голову к Луну.
– Спускайся оттуда.
Лун немного поразмыслил, но затем решил, что выбора у него нет. Теперь Буря уже вряд ли выйдет из себя настолько, чтобы прикончить его.
Он спрыгнул на пол и приземлился в двух шагах от консорта. Тот продолжил пристально сверлить его взглядом. В комнате стало так тихо, что казалось, будто никто не смеет даже дышать. Лун сообразил, чего ждет консорт, и подумал: «А почему бы и нет?» Смысла защищаться он не видел, а если его забьют до потери сознания, то ему станет только легче. Он принял земной облик.
Кровь, что пульсировала в его висках, внезапно зашумела еще громче, и комната покачнулась. Лун сделал глубокий вдох и удержался на ногах. Щека, по которой пришлась оплеуха Бури, онемела, и он почувствовал, как вокруг глаза собирается отек. Буря с шумом втянула в себя воздух; видимо, она не осознавала, насколько сильно приложила его.
Один из шипов консорта дрогнул, впервые выдав его тревогу. Он оглядел Луна с головы до ног. Затем совершенно ровным голосом произнес:
– Собери свои вещи.
«Вот ты и добился того, чего хотел», – кисло подумал Лун и огляделся, ища свой мешок. Его собирались вышвырнуть из колонии. Когда он наклонился, чтобы поднять мешок с пола, то головокружение отступило, зато к горлу подкатила тошнота. Выпрямляясь, он чуть пошатнулся.
Консорт все так же пристально смотрел на него.
– И это все, что у тебя есть? – Он повернулся к Буре.
Лун не понял вопроса, зато поняла Буря. Она сдержанно сказала:
– Ему дали возможность взять с собой все, что он пожелает. Мы не…
– У меня больше ничего не было, – прервал ее Лун. – Я пришел в Туман Индиго ни с чем. Все остальные вещи мне дарили из-за того, что я стал их консортом. А я больше не их консорт. – Рассудок возвращался к нему, и Лун ощутил, словно его окатили холодной водой. Он вдруг понял, что снова поступает, как раньше: пытается сделать вид, будто не расстроен и не злится, или злится на что-то другое. Вот только он, похоже, утратил этот навык, ведь вместо того, чтобы похоронить свои чувства глубоко в душе, он выплеснул их наружу. Лун не хотел умирать и не хотел, чтобы Буря его убила. Но в тот момент он был готов пойти на все, лишь бы прекратить свои страдания: даже сбежать из колонии и стать одиночкой или сразиться насмерть с королевой. Он прибавил: – Буря не виновата. Я заставил ее драться со мной.
– Нет, я… – начала было Буря, но затем замолкла, и ее шипы дрогнули от волнения. Лун сообразил, что дал ей возможность снять с себя ответственность; если он возьмет вину за потасовку на себя, то Опаловая Ночь не сможет ни в чем обвинить Изумрудные Сумерки.
Консорт зашипел, схватил Луна за запястье и поволок его прочь из комнаты. В коридоре их ждали арборы и воины; они внимательно подслушивали, оцепенев от ужаса. Когда консорты вышли, они поспешно уступили им дорогу, некоторые вскарабкались прямо на стены. Из всех Лун узнал лишь Гнедую. Когда они прошли мимо нее, незнакомый консорт рявкнул:
– Позови Лозу.
За первым же поворотом консорт пошел вверх по наклонному коридору, который вел в глубь древа. Лун думал, что его сейчас вышвырнут из колонии, однако они шли вовсе не к главному выходу. Он уперся ногами и высвободил руку из хватки незнакомца. Черная чешуя оцарапала его земную кожу. Консорт повернулся и поднял шипы. Лун сказал:
– Куда мы идем?
Консорт нетерпеливо хлестнул хвостом.
– В опочивальни консортов. – Он склонил голову набок. – А ты хотел остаться с ними?
– Нет.
– Тогда идем.
Он снова повел Луна по извилистым коридорам, пока они не вышли на мост, который пересекал узкий изгиб центрального колодца. Они очутились почти что под водопадом, и холодный влажный ветерок растрепал волосы Луна. Мост проходил под густыми зарослями лиан, через внутреннюю стену древа, и вел в очередной коридор, украшенный резными изображениями окрыленных и арборов.
Коридор упирался в большую круглую комнату, высеченную в дереве, с видавшей виды металлической чашей-очагом посредине. Здесь тоже стояли низкие скамьи, но не квадратные, а с загнутыми краями, покрытые серыми шкурами и подушками из темной материи. Консорт подтолкнул Луна к ближайшей скамье.
– Присядь.
Лун сел. В его голове начало проясняться; быстрая ходьба и прохладная дымка водопада пошли ему на пользу.
Консорт отошел в сторону, подергивая шипами и нетерпеливо водя хвостом, а затем принял земной облик. В нем он все равно был выше Луна и более мускулист, чем обычные окрыленные. Его кожа была светлого золотисто-бронзового оттенка, волосы – красно-коричневыми, а лицо – квадратным и более грубым, чем у Луна или любого знакомого ему консорта. Впрочем, он все равно был красив, хотя и выглядел так, словно родился, чтобы сражаться, а не жить при дворе. Незнакомец был облачен в одежду из темно-коричневой ткани и кожи; его рубаха без рукавов не скрывала чеканные золотые браслеты на руках. Вид у него был задумчивый, но не сердитый. Лун спросил:
– Ты разве не вышвырнешь меня из колонии?
– Что? – Консорт посмотрел на него так, словно ничего безумнее он в жизни не слышал. – Нет, конечно.
В комнату вбежала молодая арбора. Увидев их, она споткнулась и остановилась. Ее кожа была темно-медной, а остриженные волосы обрамляли лицо темным пушистым ореолом. Выцветшая голубая рубаха и штаны скрывали ее худое, но сильное тело. Через плечо арборы была перекинута сумка, и, судя по грязным пятнам на одежде, ее оторвали от работы в садах.
Озабоченно хмурясь, она перевела взгляд с Луна на консорта.
– Ты звал?
– Позаботься о нем, – сказал консорт и ушел.
Лун уставился ему вслед. Затем выкрикнул:
– А если я очень вежливо попрошу, меня вышвырнут из колонии?
Арбора подошла ближе, внимательно глядя на Луна.
– Гнедая сказала, что королева-чужачка ударила тебя по лицу, но я ей не поверила. Теперь вижу, что ошиблась.
Лун все еще не чувствовал щеку, но ощущал, как отекла и натянулась кожа.
– Кто ты такая? И он кто такой?
– Ой, я – Лоза, наставница. А это был Умбра, консорт Ониксы, королевы-сестры. – Лоза сняла сумку с плеча и склонилась рядом. Порывшись в ней, она вывалила на пол несколько тряпичных мешочков с травами. Рукава Лозы были закатаны, а на сильных руках красовались разнообразные браслеты из ярких металлов, бусин и полированных камней. Она нагнула голову так, что волосы скрыли ее лицо, и прибавила:
– А еще, э-э-э… Мне сказали спросить, не пытался ли кто-то тебя… обидеть?
– В последнее время нет. – Посмотрев ей за спину, Лун заметил, что они не одни. В проеме, который вел в коридор, собрались другие арборы, и еще несколько стояли в небольшом проходе на противоположном конце комнаты. Все они были одеты для работы на улице, и от них сильно пахло землей. Увидев, что Лун смотрит на них, арборы смущенно удалились, но, судя по шепоту и шорохам, что доносились из коридора, далеко они не ушли.
Наставница подняла глаза и неуверенно улыбнулась, явно растерявшись от его ответа.
– Это…хорошо. – Она встала и потянулась к чайнику. – Ты давно оказался в Тумане Индиго? Изумрудные Сумерки рассказывали, что ты жил совсем один…
– Так и было, пока шесть месяцев назад меня не нашел праотец Тумана Индиго, – сказал Лун. У него тоже был к ним вопрос. – Почему Опаловая Ночь бросили меня, одну воительницу и четырех маленьких арборов умирать в лесах Абассинского полуострова?
– Что? – Лоза чуть не выронила чайник. Из коридора донеслось потрясенное аханье.
Немного помолчав, наставница спросила:
– А что стало с остальными?
– Их сожрали тэты, – ответил Лун. Он не собирался смягчать правду словами вроде «их не стало», или «их убили», или любыми другими, которые было легче слышать и которые лишь затушевывали истину.
Молчание затянулось. Лоза поставила чайник на горячие камни и, опустив глаза, прикусила губу.
– Я не знаю, что тогда произошло. Я родилась уже после нападения. – Она прокашлялась. – Как их звали? Арборов и воительницу?
– Листок, Свет, Покой и Веточка. Воительницу звали Скорбь.
Арборы, которые остались подслушивать у комнаты, начали перешептываться. Лун понял, что от них он ответа не дождется. Что ж, это было ожидаемо. И он больше не видел смысла оставаться здесь. Поднявшись на ноги, он заявил:
– Я ухожу. – Если он полетит отсюда в сторону Тумана Индиго, то, возможно, сможет найти Нефриту и остальных.
Лоза потрясенно посмотрела на него.
– Ты не можешь уйти! Королева-дочь хочет встретиться с тобой. Она – твоя сестра.
– Сестра? – повторил Лун. До него не сразу дошел смысл слова. – Но мне сказали… Высота говорила, что из последнего выводка королевы выжил лишь я один.
– Один из консортов, – пояснила Лоза. – Выводок получился смешанным, три консорта и две королевы. Одна королева тоже выжила. – Наставница помедлила. – Ее зовут Селадонна. А твою мать зовут Малахита.
Лун помотал головой, говоря себе, что это ничего не меняет.
Лоза решила, что он просто сбит с толку, и пояснила:
– Малахита – наша правящая королева. Оникса – королева-сестра, но она потомок рода, который остался здесь, когда двор разделился и половина ушла на восток. Это случилось несколько поколений назад. – Лоза передала Луну тряпочную подушечку, наполненную травами. Лун машинально приложил ее к глазу и тут же почувствовал, что отек сходит. Наставники усиливали свои отвары магией, и чем сильнее был наставник, тем быстрее происходило исцеление. Лоза, видимо, была очень сильна. – Восточная часть двора вернулась около сорока циклов назад. Их привела Малахита. – Лоза снова помедлила. – Ее консорта, твоего отца, убили Скверны. Они напали на восточную колонию и уничтожили ее.
Лун сделал глубокий вдох, и от сладковатого запаха растений у него защипало в горле.
– Скверны. Я так и знал.
– Так ты помнишь, что произошло? – спросила Лоза, садясь на шкуру у очага. Остальные арборы снова подкрались к комнате и теперь маячили у входа.
– Нет. – Порой Луну казалось, что он припоминает нечто забытое, но разве он мог отличить настоящие воспоминания от образа, в который сплелись все поселения, разрушенные Сквернами на его глазах. – Я просто… думал, что это, скорее всего, они.
– А до Тумана Индиго ты правда все время жил один? Как одиночка?
– Да. – Лун поднял глаза и обнажил клыки. – Я не знал, кто такие одиночки; я не видел ни одного раксура с тех пор, как погибли остальные; я даже не знал, что мы зовемся раксура…
Лоза замахала руками.
– Прости, я ничего такого не хотела сказать! Мы просто… Изумрудные Сумерки кое-что нам рассказали, но мы не знали, что из этого правда. Они говорили, что королева Тумана Индиго приняла тебя, не зная твоей родословной, потому что других консортов при дворе не было, а соседние дворы им отказали.
Лун в очередной раз подумал, что лучше бы Изумрудные Сумерки держали язык за зубами.
– Королева-сестра, – поправил он. – Арборы не хотели переезжать в Пределы без консорта. А потом на колонию напали Скверны, и… это уже стало неважно.
Лоза озабоченно смотрела на него.
– Туман Индиго воспользовались тобой.
– Да, но… – Сам Лун всегда считал, что все как раз наоборот; ведь он получал от Тумана Индиго гораздо больше, чем они от него. Он всегда это осознавал и старался не брать больше, чем было необходимо, особенно когда понял, как сильно хочет остаться с ними. И Опаловую Ночь это никак не касалось. Неужели они и правда считали, что забрали Луна из Тумана Индиго ради его же блага? Хотелось бы ему в это верить. Но Изумрудные Сумерки так не считали. Да и Зефира не понимала, зачем они это делают, а ведь она видела ситуацию со стороны и ничего не теряла, искренне выражая свое мнение. – Я хотел остаться. – Он бросил мешочек с травами на груду остальных рядом с сумкой наставницы. – Когда ваш двор потребовал вернуть меня, вы дали им повод от меня избавиться.
Арборы, стоявшие в дверях, недоуменно забормотали. Лоза, похоже, была сбита с толку.
– Но если им хватило только повода, то почему же ты хотел остаться?
«Потому что там я нашел свой дом! У меня никогда прежде его не было. И неважно, как я его заполучил, он был моим». Лун не знал, что сказать этим незнакомцам.
– Зачем ваша королева притащила меня сюда? Что ей от меня нужно?
– Затем, что твое место здесь, – сказала Лоза так, словно это было очевидно. – Когда ты поговоришь с Малахитой…
– У нее была возможность поговорить со мной вчера вечером.
Наставница смутилась и обернулась к подглядывающим арборам, ища поддержки, но те быстро отошли в глубь коридора. Значит, все знали о том, что Малахита видела его и передумала встречать. Лун думал, что Лоза что-нибудь об этом скажет, но она лишь произнесла:
– Мне жаль. Я отведу тебя в опочивальни, и ты отдохнешь.
Лун не устал, но он понимал, что, сидя здесь, ответов не дождется. По крайней мере, тех ответов, которые он хотел знать.
Опочивальни консортов находились прямо над чертогом, и попасть туда можно было по извилистой, узкой лестнице, которая проходила сквозь внутренние стены древа. Когда Лоза повела его наверх, Лун спросил:
– А где остальные консорты?
– Большинство живут отдельно, в опочивальнях рода Ониксы. А здесь комнаты консортов твоего рода.
Комнаты, похоже, пустовали.
– Так и где же они?
Лоза совсем не умела лгать. Она могла сказать, что они отправились на прогулку или играют с птенцами. Вместо этого она протянула:
– Они… с Селадонной. – Чтобы не дать Луну задать следующий вопрос, наставница прибавила: – Она сама тебе все расскажет.
Лоза отвернулась и, пройдя последние ступеньки, привела Луна в опочивальню, которую только что спешно для него приготовили. Здесь еще оставался один молодой арбор, который вываливал в металлический очаг ведро горячих камней. Комната была круглой, на стенах красовались рельефные изображения цветов и деревьев, которые тянулись вверх, к куполу потолка, украшенного полированными голубыми камнями. Рядом с одной стеной на высоте примерно в десять шагов висела большая изогнутая кровать, где могли поместиться несколько раксура, а в противоположной стене зиял проем, служивший одновременно окном и небольшим балконом. Судя по всему, оттуда открывался вид на центральный колодец.
– Тебе что-нибудь нужно? – спросила у него Лоза.
«Мне нужно убраться отсюда», – подумал Лун. Он бросил походный мешок на пол.
– Что, например?
Лоза поколебалась.
– Еда… или одежда?
– Нет. – Раз наставница не собиралась отвечать на его вопросы, то он хотел лишь одного – чтобы она ушла.
Словно прочитав его мысли, Лоза нахмурилась и сказала:
– Все будет хорошо. Вот увидишь. Мы рады, что ты теперь с нами.
Лун даже не пытался скрыть свои сомнения и горечь. Наконец Лоза сдалась и ушла вместе с остальными арборами.
Глава 7
Лун подождал, пока их шаги не стихнут, а затем осмотрелся. На другом конце опочивальни он увидел проем, который вел в личную умывальню с изогнутым горячим бассейном, куда из канала в стене поступала вода. Лун не видел вокруг ни следа предыдущего жильца – похоже, эта опочивальня пустовала уже давно. Он вышел в коридор и прислушался. До него еще доносились едва слышные разговоры арборов, но все они, похоже, сидели внизу, в гостиной консортов.
Лун, крадучись, быстро обошел остальные опочивальни, которые примыкали к верхним коридорам. Ему выделили одну из самых больших комнат, но и остальные выглядели недурно. Поначалу все они показались Луну необжитыми, и он не почуял ни одного свежего запаха. Очаги были пусты, постельные принадлежности и шкуры свернуты и сложены у стен.
А затем он добрался до конца лабиринта.
Там он нашел несколько больших опочивален, в которых еще совсем недавно кто-то жил. В очагах лежали зачарованные наставниками камни, еще горячие, а на полу валялись шкуры, подушки и корзины с пожитками. В одной комнате кто-то забыл на подушке книгу в тисненой кожаной обложке. Жильцы ушли не так давно, и их запах только начал выветриваться. Лун понюхал кровати, но почуял лишь незнакомые запахи других раксура. Опочивальни пустовали уже примерно день.
Или ночь. «Да, они ушли прошлой ночью, когда Высота предложила тебе переселиться из гостевых покоев сюда». Двор собирался разместить его в этих опочивальнях, однако не хотел, чтобы другие консорты его рода оказались поблизости. Но почему? Может быть, они не доверяли ему? Или не хотели, чтобы он осквернил молодых консортов своим присутствием? Или же те просто испугались безумного одиночку?
Одно Лун все же смог выяснить – другого выхода с этого этажа не существовало. Чтобы уйти отсюда, ему пришлось бы миновать чертог, где все еще топтались арборы.
Он вернулся в свою опочивальню, переменился и запрыгнул на балкон в стене.
Балкон был обставлен как место для отдыха; на деревянном полу лежали толстые плетеные коврики и подушки. Отсюда открывался боковой вид на водопад, но густо переплетенные лианы с лиловыми прожилками на листьях защищали балкон от брызг. Восходящий поток воздуха наполнял комнату прохладой, свежестью, а еще запахами воды и влажной земли. Спать здесь будет очень сладко. Если Лун вообще сможет когда-нибудь уснуть.
Он втянул когти на ногах и сел на пятки, любуясь видом. Лианы и водопад скрывали большую часть центрального колодца; он видел лишь несколько садовых террас и самый край водохранилища на дне. Арборы, которые ловили там рыбу, уже ушли.
Конечно же, Луна больше всего тревожило не то, зачем его притащили в этот странный двор. Он переживал, что не может трезво мыслить, а сомнения о Нефрите и Тумане Индиго вообще чуть не свели его с ума. Разум покинул его с того момента, как Буря и Зефира прилетели к ним в колонию. «Что ж, хотя бы теперь ты это понимаешь». Но осознание проблемы, увы, от нее не избавляло.
Даже сейчас Лун весь чесался от волнения. Он мог просто спорхнуть с балкона прямиком в центральный колодец, но ему хотелось посмотреть, что случится, если он попытается уйти из покоев. Он соскочил на пол опочивальни и спустился по лестнице в чертог консортов.
Чертог был все еще занят арборами. Удивленные его внезапным появлением, они уставились на Луна. Кто-то из них шил, кто-то плел браслеты из шнурков, а одна читала книгу, лежавшую у нее на коленях, однако Лун сомневался, что обычно они собирались для этого именно здесь. У очага сидела Гнедая – арбора, дерзнувшая ответить Буре.
Лун, не обращая ни на кого внимания, обошел их и направился к выходу.
Двое арборов вскочили на ноги, а Гнедая поспешно сказала:
– Куда ты собрался? То есть я хотела сказать: тебе что-то нужно? Мы все можем принести.
Лун остановился и неспешно оглядел комнату. Некоторые арборы отвели взгляд.
– Я что, пленник?
Будь это так, они бы не дали ему опочивальню с окном. Но арборы этого не сказали; они не то были слишком взволнованы и не догадались так ответить, не то им просто не позволила вежливость. Некоторые замотали головами, другие зароптали, а Гнедая воскликнула:
– Нет, конечно же, нет!
Лун вышел из гостиной, на миг понадеявшись, что они его отпустят. Но затем половина арборов, в том числе и Гнедая, встали и пошли за ним.
Кипя от злости, Лун пошел по коридору, который вел в глубь древа.
Гнедая сказала:
– Здесь рядом есть выход на дно центрального колодца. Если хочешь, можем пойти туда.
Что ж, они хотя бы не стали уговаривать его остаться. Лун кивнул, и Гнедая с облегчением повела его вперед.
Коридор сначала ушел вниз, а затем вывел их к арке, за которой открывалась необъятная пустота колодца.
Лун вышел на просторную платформу, покрытую густым травяным ковром и цветами, голубыми и лиловыми. Сверху, из трещин в стволе, лился солнечный свет, в потоках которого, как искры, сверкали капли водопада. По одну сторону от платформы поднимались высокие каменные ступени, которые вели на край водохранилища. Лун направился туда и забрался наверх, желая пройтись вдоль бассейна. Арборы не пошли за ним, а уселись на траву и продолжили заниматься своими делами.
Вода была прозрачной, и Лун увидел, что водохранилище кишит моллюсками, зелеными рачками и большими улитками. Хрупкие, блестящие насекомые жужжали в камышовых зарослях, а прямо под поверхностью плавали красные округлые плоды какого-то растения с вьющимися побегами.
Лун пошел по гладкому холодному краю бассейна. У воды местами стояли большие валуны, на которые можно было сесть или приземлиться. За многие циклы они сплошь покрылись царапинами от когтей. На противоположной стороне Лун видел нижнюю часть колодца, где располагались широкие садовые террасы. По ним ходили арборы, которые пропалывали грядки или проверяли, как приживаются растения. На платформе неподалеку от водохранилища стояли папоротниковые деревья с длинными широкими ветками; на таких обычно росли орехи, которые перемалывали, чтобы получить специи.
А еще там прогуливались раксура – но не арборы. Высокие и худые, в темных одеждах и в земном облике. Семеро воинов-мужчин сидели или стояли под деревом и разговаривали. Разглядывая их, Лун заметил, как поблескивает что-то металлическое. На нескольких мужчинах он увидел браслеты, на одном – плоскую пектораль, у другого в ушах сверкали золотые серьги. Воины редко надевали подобные украшения, разве что когда прихорашивались для особых случаев. «Это консорты».
Лун понимал, что будет невежливо перевоплотиться и спикировать на них, как на добычу. Поэтому он направился к ближайшему спуску с борта водохранилища и пошел вниз по лестнице из плоских камней, выложенных красивыми рядами. По ним он добрался до изогнутой садовой платформы, которая нависала над деревьями. Терраса была всего в шести шагах под ним, и Лун мог запросто спрыгнуть на нее даже в земном облике.
Он как раз дошел до края садовой платформы, когда один из консортов заметил его и зашипел, предупреждая остальных. Лун остановился. Он уже подошел довольно близко и видел, что все они были одного с ним возраста или моложе. Почти все мускулистые, как Умбра, с рыжевато-коричневыми волосами и светлой, золотистой кожей; и лишь трое из них были темноволосыми и бронзовокожими, с острыми чертами лица, худые и долговязые. Увидев их всех в одном месте, рядом, Лун внезапно понял, как другие раксура догадывались, что он родом не из Тумана Индиго. Они видели едва заметные различия в окрасе и телосложении, видели, что он не похож на них лицом. И точно так же королева вроде Зимы из Изумрудных Сумерек могла сложить все эти детали вместе и понять, из какого он рода.
Консорты, явно не ожидавшие его появления, уставились на Луна. Все молчали. Решив, что заговорить первым придется ему, Лун сделал вдох.
Почти одновременно консорты переменились, и внезапный порыв ветра оттолкнул Луна назад. Взмыв в воздух, они полетели на верхние этажи древа, к широкому балкону и прочь от него.
Лун, потрясенный, остался стоять на месте. Горькая обида постепенно окутывала его, как одеяло.
Он поднял голову и посмотрел на верхние террасы – все случилось на виду у арборов, которые там работали. Теперь они старательно гнули спины, внимательно изучали грядки, корзины или землю – все, что было под рукой. Вид у них при этом был настолько смущенный, что стало ясно – они все видели.
Лун отвернулся, медленно вскарабкался обратно на борт водохранилища и уселся на один из множества камней, расставленных у кромки воды. Он даже не мог сказать, почему так сильно расстроился; все-таки раксура не в первый раз отворачивались от него, лишь раз взглянув в его сторону. Что там, даже королева этой колонии отказалась говорить с ним. «Но ведь они – твоя родня, и наверняка знают об этом». А еще они наверняка слышали о его жизни, знали, что Лун не по своей воле стал одиночкой.
Он долго сидел, глядя на то, как по воде бегают похожие на палочки насекомые, пока наконец не услышал топот. На противоположной стороне водохранилища кто-то прыжками взбирался по ступеням.
Лун поднял глаза и увидел зеленую арбору, которая как раз показалась из-за борта водохранилища. Она заметила его и приняла земной облик. Арбора была примерно одного возраста с Гнедой, с такой же темно-бронзовой кожей, но с коричневыми волосами, которые вились и были перевязаны шарфом с бусинами. Одета она была в светло-голубое платье с закатанными рукавами и подвязанным подолом, чтобы тот не опускался ниже колен. Она бросилась к Луну, шлепая босыми ногами по каменному мощению.
Озадаченный, Лун встал. Арбора, спотыкаясь, остановилась в нескольких шагах от него и выдохнула:
– Я только что услышала… Мне сказали, что с тобой были двое маленьких арборов, которых убили тэты… Листок и Веточка?
– Ой. – Лун ощутил, как у него внутри все сжимается. – У Листка была желто-коричневая чешуя, а у Веточки темно-зеленая…
– Да, это они. – Она сделала резкий вдох. – Они были из моего последнего выводка.
Несколько секунд они просто смотрели друг на друга. У Луна пересохло во рту. Арбора рассеянно откинула со лба вьющиеся волосы.
– А как звали еще двоих? Я не…
– Покой и Свет.
Она кивнула.
– Их маму звали Русая. Она погибла в старой колонии. Как и Лепесток, отец Веточки и Листка. До них у нас с ним не было общих выводков. Кто был отцом Покоя и Света, я не знаю, нужно поспрашивать. Из солдат и охотников мало кто выжил. – Она заморгала и внезапно села прямо на мощение.
Лун несколько секунд еще стоял, не зная, что и сказать. Слова как будто застревали у него в горле. Затем он медленно опустился рядом с арборой. От нее пахло сладкими травами, птенцами и малышами. Наверное, она была учительницей. Лун надеялся, что она его не прогонит. В ней он видел живую ниточку, связывающую его с той семьей, которую он считал настоящей.
– Как тебя зовут?
Она потерла лицо, словно прогоняя прочь воспоминания.
– Прости, я Пушинка. – Она рассеянно похлопала его по колену. – Я заботилась о тебе в яслях, когда ты был еще такой маленький, что помещался у меня под мышкой. – Пока Лун пытался прийти в себя от этих слов, она прибавила: – Еще говорили, что с вами была воительница? Я что-то не припомню имя.
– Скорбь. Ее чешуя была темно-медной. А в земном облике… она была похожа на меня, кожа такая же и волосы. Только глаза у нее были карие. – Он понимал, что говорит не очень вразумительно, но изъясняться лучше у него сейчас не получалось.
– Наверное, она поменяла имя. – Пушинка нахмурилась и задумчиво прикусила губу. – Судя по описанию, она из прямых потомков Малахиты. Их было не так много. Я спрошу у сверстников, что они помнят. Наверное… – Ее голос стал сдавленным. – Она просто схватила столько детей, сколько могла унести, да?
– Она несла по двое в каждой руке. А я свисал у нее с шеи, – сказал Лун. Затем он застыл, сообразив, что именно сказал. «Я ведь этого не помню». Однако он помнил, как резкий ветер трепал его шипы и как он прижимался к теплой чешуе Скорби; помнил маленьких арборов, перепуганных настолько, что они не могли даже заплакать, и голоса поблизости, кричавшие от ярости, от боли… Лун зажмурился, прогоняя наваждение. – Что тогда случилось?
– Скверны. В те времена на востоке их было не так много. Мы знали о нескольких небольших стаях, которые нападали на уединенные поселения и лагеря земных обитателей. Я слышала, что сейчас они захватывают даже большие города, но тогда такого не случалось. – Пушинка смотрела на сады и на арборов, что ходили среди грядок. – Мы так и не поняли, как им удалось подобраться к нам столь близко. – Она пожала плечами, и ее лицо омрачила горечь. – Никто из нас прежде и в глаза не видел Сквернов. Наверное, владыкам удалось одурачить солдат, которые сторожили подходы с земли, и прорваться внутрь. Мы и понять ничего не успели, как целый рой дакти наводнил коридоры, а большие кетели начали прорываться через крышу.
Лун помедлил, глядя на нее.
– А после вы не искали выживших? – Он мысленно приготовился к любому ответу.
И все же оказался не готов к тому, что она скажет:
– Искали, но мы не верили, что кроме нас кто-то выжил. После нападения королева и воины отправились спасать пленников, которых Скверны забрали с собой.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?