Текст книги "Двое в палате, не считая Будды. Введение в сублингвистику"

Красная лошадь ♘

Иго-го, бр-р-р-р-рррр и но! Государство Красной Лошади дает вам низкий поклон, на прогиб в 90° к полу или к нищете – берешь плуг и пашешь на овес, либо же, меняешь свое отношение к Махану

(Майлз Дэвис смотрит на вас с удивлением просвещенного сантехника (трубача), как это вы не поняли его гармонии, этой надстройки разводным ключом джаза?)

(а теперь напевом вместе):

Стоит нерушимый,

Красной лошадки обоз,

И овес вкусный такой!

(дальше в форме речитативного диалога):

– и пахать так за радость.

– а если вы пони?

– вы не поняты, если вы пони.

– но ведь пони, тоже тоскуют?

(здесь должен залажать барабанщик, после чего ведущий найдет выход из ситуации):

– Маэстро, где забавные истории?

(музыкальная ошибка себя оправдала, дальше продолжаете в речитативе, но уже с экспрессивным нарастанием):

– пропали в Неаполи!

– и запели про Мордор!!

– и рванули искать 8-ой день, в щелях между воскресеньем и понедельником!!?!!?

– нашелся Упортник??!???!??!?!!!???!!!!

(экспрессивная, жирная и сочная кода):

– Аркаша Упоротник!?!?!???!??##!!!!!!!??####????????!!?#?!?!??!?!!!!

– Переключаемся на другую песенную повесть, дайте мне звука скорби и жалости. – Накатило все что смог – выдуть три минорные нотки, после чего Мартин взмахнул рукой и продолжил.

Жалобы мечты или мама, я протестант

Маленькая девочка хочет мороженое, она идет к матери и просит денег, но семья бедная, и естественно скажет ей, что ты бессовестная дочь, будь умницей, отпусти эту иллюзию, но мороооо-жеееее-ноооое такое желаемое, сладкое, тающее дремотной мечтой, но Бедность, красной чертой, опечатывает эту мечту – Мечта плачет, ее коробит и она взрывается: «Да что это такое?! Сколько можно??! мне метаться от нищеты в слабость, где вы? сильные волей, когда научитесь распиливать эту ношу, ведь вам, так комфортно есть котлеты, так комфортно быть котом Матроскиным. Ненавижу людей! Достали, вы все со своими никчёмными планами. Человеки женятся, плодятся, строят песочные лестницы к своим целям, – когда первая буря гонит их под крыши, их заповедь гласит – зачем терять, то что стабильно? Для того чтоб обуздать реальность, нужно сойти с ума, утопиться в своем безумии…

– Либо пару дорожек к истине.

– Чтоб почувствовать производную уверенность?

– Маэстро, вы теряете тон доброго повествования.

– Да я вообще хотел вам выразить немое кино, на манер Чарли Чаплина.

– Суть понял, даю бодрящую ноту,

– Давай.

//////////////////////////////////////////////////////////////////////

А здесь мы можем, похлопать в ладоши с ожесточенной радостью, и не можем, а должны похлопать.

//////////////////////////////////////////////////////////////////////

Пятая Сущность Пентатоники

– Блюзовый свист, свист губной гармошки, из полей Нового Орлеана и берегов Миссисипи заряжает вас магией блюза, вискарем, ритмом и душой. – продекламировал Мартин голосом автора из старого советского фильма.

В пространство вливается еще один рисунок на губной гармошке.

– Мы стоим на перекрестке – начал воспроизводить Лоренцо, с теплотой лампового звука. – Пока дьявол, лихо на нас смотрит, ей-ей-ей. Привет дорогуша, не подскажешь, где здесь покупают души? Не подскажешь ли ты, можно ли, законно ли, продать, то – что не продается, в обмен на условие стать просвещённым?

Мартин начинает раскачиваться от музыки, ловя тонкую линию, музыкального исполнителя.

– Дьявол ответил мне: «Послушай, создание разума, с костей и пыли. У меня этих душ, бери-не-хочу, от гениев до болванов, от полководцев до математиков, зачем мне еще один несчастный?»

Еще одна чувственная фраза родом из блюза, да такая резкая и писклявая, что уши слушающих, начали хлопать в такт.

– Дьявол был не в настроении (ясное дело, понедельник ведь). Но мне нужна одна маленькая услуга, Великий искуситель. На что он мне заявил: «Вы, совесть имеете? Сегодня, не приемный день, у меня бумажная работа, переучет». – Мне стало, неловко, но нет, ничего страшнее, чем хочется. Пожалуйста, Люцифер, сделай меня блюзовым Буддой, избавь людей от страданий, наполни этим мои струны, я не хочу выражать страдание, но избавлять от его своими песнями, ну и поломай колесо сансары.

– Блюзовый Будда – заговорил автор, то есть, Лютый Сублингвист. – есть пятая сущность пентатоники реальности, – это так, чтоб вы знали, на случай просвещения.

– Дьявол, просто загорелся от злости: «Это что за когнитивный диссонанс? Не вам баловаться оксиморонами и духовностью, а страдание и без того не моего производства, оно в головах людей, добрую карму экспортирует Китай, культура и ценности продиктованы культурой Запада, сейчас же, оборвите эту чушь, ни-о-чем, абсурд».

Музыка остановилась, не дойдя до кульминации.

– Жестоко – отчаянно заявил, Накатило, после чего взялся за стакан. – Ну тогда выпьем, за успех безнадежного дела. – он залпом выпил целый стакан водки. Мартин же, с Лоренцо не разочаровались, и выпили напиток из воздуха – мартини призрачной трезвости: упоролся – значит навсегда.

Гудок сознания

«Если Магомет не идет к горе, то он идет за дровами».

Мартин Лютый Сублингвист

– Знаешь, сейчас бы согреться чаем – с томной леностью промолвил Лоренцо.

– Да-а-а – задрожал второй, словно просевшая струна современного духа.

– Но кто бы печку растопил? – в его уме уже начали трещать огарки уверенности, что они попьют чай.

– А кто бы за дровами сходил. – неловкое шахматное молчание, ход упоротых.

– Ты пойдешь? – упоротые защищаются.

– Великое впадло – прохрипел бархатно Лоренцо, увы, упоротых слишком много, выходит, что на доске белые играют против белых: сами нападают, сами защищаются, и что тут поделаешь, а? Алехин не придет на помощь, задачу придется решать своими руками. На Лютого Сублингвиста, упала непринужденная тень «эврики» – он вспомнил про одно человеческое свойство.

– Но предложил ведь ты, а следовательно?

– Инициатива радостно трепещет перед инициатором – дополнил Лоренцо, понимая свою, безысходную участь.

– Я торжественно вам объявляю, господин Лоренцо, истый покровитель искусства под созвездием веществ, вы 109873520-ый инициатор, потерпевший крушения, при битве за растопленную печку, за что вы награждаетесь почетным орденом «Пошел за дровами» – хочешь быть героем – будь им!

Так прошел час: в бесконечных упрашиваниях, маневрах, и отступлениях – дрова лежали нетронутыми, а чай несделанным, но идея живет, она жива как коммунизм…..ну и Ленин, всегда молодой. Мартин успокаивается, и перестает упрашивать. Доводы иссякают, начинается легкая дровяная тривиальность. Но истые теоретики, преданы своим идеям до конца:

– У меня для тебя история, послушай.

– Если она не про дрова, то можно.

– Была у меня девушка, долго не строились наши отношения, какой-то барьер, так сказать, держал на дистанции друг от друга, и вот после долгой принудительной и старательной психологической работы, сам дядя Фрейд с Эриком Берном позавидуют, я обуздал эту неповинную мадмуазель (самку). И вот наступил тот момент истины, гремят фанфары, хотя нет… не тот случай, заструились скрипки, переходя в плавное крещендо, романтика свечи, Каберне и я смотрю ей в глаза, читаю Есенина, она пускает стеклянную слезу, умиляется, эти ямочки, на сердце теплее, склоняются ее руки на мои плечи и нежные слова: «Милый, сходи за дровами».

Был бы это другой случай, Лоренцо бы ударил его бревном, но он за ним не сходил, так что это – не тот случай.

Рассказ уже тлеет, но где-то в глубинке космоса, ориентирование по истинному меридиану фантазий Эдмонда Гамильтона, куролесят дровосеки ситхи:

« – Нет пути для бегства, – сказал Лорд Ситх, нависая над Люком. – Не заставляй меня убивать тебя. Ты могуч тем, что с тобой Сила. Будь со мной, и вместе мы станем могущественней Императора. Пойдем, я завершу твое обучение, и мы вместе будем править Галактикой.

Люк отказался поддаться соблазнам Вейдера.

– Я никогда не буду с тобой.

– Если бы ты только знал могущество Темной Стороны, – продолжал Вейдер. – Оби-ван ни разу не говорил тебе, что случилось с дровами? Упоминание о дровах родило в душе Люка гнев.

– Он рассказал мне достаточно! – закричал он. – Ты ведь сходил за ими?!

– Нет, – ровно ответил Вейдер. – Я не сходил за дровами.

Люк, пораженный, недоверчиво смотрел на черного воина.

– Нет! Это ложь! – пробормотал Люк, отказываясь верить в то, что услышал. – Это невозможно!

– Прислушайся к своим чувствам, – словно злая версия йоды произнес Вейдер. – И ты поймешь, что я прав.

Вейдер выключил луч-топор и протянул твердую дружественную руку.

Пораженный и охваченный ужасом, Люк воскликнул:

– Нет! Нет!»

Некому промолвить «жестоко», Накатило храпел и лежал неподвижным бревном. Все прочие шутки иссякли, в чемоданчике оригинальных идей засвистел ветер пошлых бесед:

– Ну сколько можно, меня доставать этими дровами?

– До самого деревянного ящика в который тебя положат:

не выходи из комнаты не совершай ошибку

зачем тебе солнце, если ты не сходил за дровами.

за дверью бессмысленно все, особенно возглас счастья

только к печке, и сразу же возвращайся.

– Кремация лучше, зачем эти сложности, с куском мяса?

– С куском, тухлого мяса. Но это все не делаете великого смысла, он нынче весь пропитан в дровах, ибо значение вещи определяется ее практическими последствиями.

– Оуууууу, вы падки на прагматизм, выходит что в туалетной бумаге больше смысла нежели во всей философии Канта?

– Давай предположим, Иммануил Кант, со всей ее философией, однозначно повлиял на современную мысль.

– Да, но чем это помогло практически, обычному рабочему человеку? Туалетная бумага – Иммануил Кант 1:0.

– Не будь профаном, и не напускай сюда пыли снобизма, твои мысли, увлечения, может не напрямую, окольными путями, через учителей, университеты, и книги которые они там читали, отложили на твое сознание незаметную печать.

– Факт рабочего человека остается актуальным. Куда он, и куда к нему Кант?

Мартин захрипел, пуская пузырьки недовольства. После чего встал в позу красноречивого Цицерона и закричал:

– ВСЕ!

ХВАТИТ!

НАДОЕЛО!

ВЕЩЕСТВО ОТПУСТИ!

ПОВЕСТЬ – ЭПИЛОГ!

– Так как, он этого хотел, так и произошло: вещество отпустило, автор – начал писать эпилог.

Какая бы наша история, путешествие, или просто литератузированный шабаш, не был увлекательным, но он подходит к концу, ибо печка оригинальности угасает, а дров идейности Лоренцо не принес. Наступило утро, Мартин пил холодный чай, Накатило курил и вспоминал с улыбкой вчерашнее, Лоренцо остался спать в своей палате. Пенсионер телевизор по-прежнему был молчалив, храня тайны телевещания пустоты, чеширский кот, все там же, синяя безоблачность ложилась плавным грузом трезвости на наших недогероев, недофилософов, но успешных сублингвиствов что еще? Что вам интересно? Придумайте сами, на что вам фантазия, не зря же вы читаете книги? Главное оригинально, и сохраняйте тон упоротого жанра. Вот оставляю вам пару пустых строк для ваших полетов. _______________

_________________________________

_______________

_________________________________________________________

_____________________________

__________________

______________________________________

____________

___________________________________________________

__________________________________

___________________

___________________________________________________

А вот кода:

Они пожали друг другу руки и покинули дом восходящего солнца. Трент пристально смотрел вдаль. Солнце бросало мармеладный луч июльского воскресения. Сублингвистика хорошо постаралась, высек неизгладимый шрам осознания, на девственных черепах младенческих истин,

Убеждения

Мысли

Ощущения

– ничего из этого уже не станет прежним.

Сублингвистика, напрочь, отглаголила камень и будду, кость и джаз. Стала вторым методом зажигания, в маленьком спичечном пространстве разума.

 
Камень.
Будда.
Кость.
Джаз.
Стали единым,
Как Будто, Костью Джаза.
Стали едино,
Буддой Джаза.
 

За все что написано

в этой повести, автор

не несет никакой, художественной

трезвости