Текст книги "Я хочу твою шкуру, дракон! или Заберите свой дар!"

Глава 11, в которой кто-то понимает, что он влип

Задрав мне юбку на живот и наглаживая открывшиеся взгляду бедра, дракон одним движением освободил меня от платья, и я довольно мурлыкнула.

Он принялся играть моими трусиками, отодвигая края и касаясь нежных мест ловкими пальцами, не забывая дразнить языком соски груди. Я извивалась в его руках как змея, чувствуя себя растопленным маслом и улетая в небеса, одновременно не желая, чтобы это прекращалось, и желая большего. Ашшур подавлял мои нетерпеливые попытки взять верх и оседлать его самой.

– Позволь мне… – шептала я бессознательно. – позволь… хочу…

Вибрации тела Ашшура становились все мощнее. Он погрузил мне палец в лоно и замер, наслаждаясь моими сладкими мучениями. Я мстительно прикусила его за губу, на что он издал смешок и укусил в ответ в шею. Я вскрикнула, приподнялась, и Ашшур, молниеносно порвав белье и приспустив брюки сам, посадил меня на себя.

Я всхлипнула от давно предвкушаемого чувства наполненности и, уткнувшись дракону в плечо, замерла, наслаждаясь ощущением. Он не торопил меня. Но его вибрация отзывалась во мне расходящимися волнами удовольствия, и я закричала уже от сильного оргазма, вознесшего меня куда-то уже выше небес, в какую-то безвременную сферу. И дальше голова перестала существовать совсем, подчинившись одним инстинктам и ощущениям.

Мы перебрались на кровать, не прекращая процесса, который длился до утра, прерываясь лишь на краткие мгновения для знакомства с телом друг друга и нежных ласк.

Благодаря зелью я смогла умотать дракона так, что утром он крепко заснул. Были опасения, что этот коричневый гад слишком вынослив и даже под зельем я вымотаюсь раньше него. Но без зелья я бы точно утомилась и заснула раньше, чем он.

Сейчас у меня был шанс, и я им воспользовалась. Аккуратно, стараясь не разбудить, нанесла ему на запястье подготовленный заранее временный рисунок брачной татуировки.

Как я узнала, у каждой пары свой индивидуальный рисунок. Общим в них было одно: круг, разделенный плавной чертой пополам, одна половина белая с черной звездой с одного края, вторая – черная с белой звездой с противоположного края. Это, так сказать, обязательная основа рисунка, которая, как я поняла, означает что-то вроде слияния двух противоположностей в единое гармоничное целое. А вот дальше…

Дальше у каждой пары этот рисунок дополнялся индивидуальными деталями. Завитками, изображениями животных или еще чем-то таким, что касалось именно этой пары и имело для них значение. Поэтому я могла не париться и нанести отсебятину.

Что я с удовольствием и сделала, пару дней разрабатывала эскиз нашей с драконом брачной татушки, высунув язык от усердия и подхихикивая в процессе. Я пририсовала несколько завитушек, которые издалека напоминали неприличную фигуру, и изобразила летающего осла, вспомнив, как я следила за перемещениями дракона с помощью фигурки осла на карте.

Сделав дело и радуясь, что задуманный план удалось осуществить без препятствий, а еще и удовольствие получить, я мурлыкнула, довольно потягиваясь, и с чистой совестью и радостью от сделанной гадости поспешила домой.

Вечером я сидела напротив него в кабинете, попросив перед этим конфиденциальный разговор. Дракон всех прогнал домой, и я разыгрывала последний акт пьесы.

– Ты можешь объяснить мне, что это? – Сняв браслет, прикрывавший тату на запястье, я показала ему узор на коже.

Он сглотнул и поднял на меня тяжелый взгляд. В нем плескалось отчаяние.

– Это знак избранной пары драконов.

– Почему он у меня появился?

– Я не знаю.

Взгляд его казался растерянным настолько, насколько это было возможным у этого самоуверенного дракона.

– Это просто невозможно! Ты не можешь быть моей избранной.

– У тебя тоже такой же? – поинтересовалась я.

Он протянул руку, чтобы показать – да, на запястье появилась похожая на мою тату.

– У дракона не может быть избранником человек. Так не бывает. – Он потряс головой.

– Ты убеждаешь сам себя? Помогает самовнушение?

Он зарычал, глаза вспыхнули алым.

– Ты не понимаешь! Дело не в моем желании-нежелании, это невозможно потому, что мы несовместимы. Наши расы не могут создать союз, наша магия не позволит.

– А если во мне течет кровь драконов?

– Что-о?! – Он даже вскочил с места.

– Одна из моих далеких прабабок согрешила с залетным драконом.

– Насколько далекая?

– Ну, как минимум прапрапрапрапрабабушка.

– Да не бывает такого! Не рождаются дети от союза дракона и человека!

– Да? Значит, много-раз-прабабка солгала, – похлопала я невинно глазками.

Врала я, прости меня прапрапрапрапрабабушка, но надо же проверить.

– А может, тогда было по-другому? Откуда тебе знать? – не желала сдаваться я.

– Даже если и было. Пятое поколение? Нет, этой крови недостаточно, чтобы тебя засчитали равной парой дракону.

– Твой снобизм не знает границ.

Он зло посмотрел на меня, но ничего не сказал.

– А если во мне течет кровь другой волшебной расы? Тогда твоя магия могла бы проснуться?

– Чья? – поинтересовался он.

– Орочья.

Дракон презрительно скривил губы. Вопросительно посмотрел, требуя продолжения.

– Моя прапрабабушка из Красножитинска. Это рядом с орочьими степями по Тритутреской границе. Знаешь, как там говорят? Поскреби любого красножитинца и под ним орк сыщется.

Дракон едко ухмыльнулся.

– Моя прапрабабушка была замужем за главой одного из небольших племен орков.

Ну, не совсем правда. Она не была за ним замужем, а он не являлся главой племени. Ее с несколькими другими представителями человеческой столицы степей взяли в заложники на два года во исполнение воли главы племени, которое тогда успешно проводило захватнические набеги на наши земли.

В красавицу прапрабабушку влюбился сын главы племени Нангар. Он предлагал ей место главной жены в своем гареме, но гордая красавица отказалась от такого счастья и сбежала.

Она вскружила голову одному из самых сильных воинов и подговорила его к побегу. Тот пошел у нее на поводу, они смогли смыться из дворца и добраться до границы, где моя прапрабабка незадачливого поклонника и бросила, сбежав у него прямо из-под носа.

Домой она вернулась уже беременная моей прабабушкой. Отец ребенка, Нангар, не смог смириться с побегом возлюбленной, принял вызов и поскакал на поиски любимой. По пути прибил предателя-воина, прискакал к прапрабабушке и попытался ее украсть.

Попытка провалилась, тогда он решил завоевать сердце гордячки. Но той не улыбалось сидеть в степном гареме, и она снова убежала от возлюбленного. Вглубь нашего королевства.

Орк подался было за ней, но в это время на их племя напало другое, его отца смертельно ранили, и ему пришлось возвращаться, чтобы принять на себя правление племенем. Про гордую красавицу он не забыл и посылал людей на ее поиски, но прапрабабка ловко пряталась.

В итоге Нангару самому пришлось отправиться на ее поиски. Он нашел возлюбленную, но не убедил поехать с ним. Так они и жили долгие годы. Она бегала по стране от него, он метался между своим племенем и возлюбленной, даря ей недолгие жаркие ночи.

Прапрабабушка проповедовала правило: чем дольше тебя добиваются, тем выше ценят. Самая желанная добыча та, которую поймали, приложив самые большие усилия. До того времени, пока не узнала, что орки, недовольные постоянными отлучками главы племени, затеяли и осуществили против него заговор. Прапрабабушка узнала о смерти моего прапрадеда и отказалась от своих принципов. Теперь она жалела об упущенном времени, когда могла бы быть счастлива рядом с любимым.

Но эту теорию она уже вдолбила своей дочери. Моя прабабушка, чтобы поднять себе цену, так доотказывалась своему жениху, которого любила, что тот как-то раз не выдержал и после очередной ссоры в сердцах женился на другой, более покладистой. А тут еще и мать раскаялась в своих поступках, и моя прабабка с горя поспешно вышла замуж за «первого встречного».

Им оказался молодой эльф, сбежавший из дома и жаждущий затеряться на просторах человеческого королевства. В то время эльфы истребляли себя сами, поэтому их раса такая немногочисленная. У них в кланах действовал варварский обычай при завоевании трона самым сильным наследником убивать всех остальных, более слабых, пока они не набрали силу и не сместили уже того.

А мой прадед Дайедаруил был совсем еще юноша, самый младший в семье. И это время пришлось как раз на момент борьбы за власть старших братьев. В любом случае младшему грозила смерть даже при отказе от власти, которая ему была не нужна. Он был угрозой наследникам, и его намерения и желания не учитывались. Поэтому он просто бежал и попытался скрыться.

Дальше случился невероятный кульбит. Все наследники в кровопролитной борьбе погибли, и остался только мой прадед. Его призвали, он согласился при условии, что этот варварский обычай воевать за трон уйдет в прошлое. Эльфов и так мало осталось, надо увеличивать популяцию.

С его требованиями согласились, и мой прадед стал эльфийским королем, а прабабка его королевой. У них к тому времени были уже две дочери, получившие статус эльфийских принцесс: моя бабушка Дельмильтель и моя двоюродная бабушка Айринран.

К этому времени моя прапрабабушка стала повелительницей в орочьих степях. К счастью, весть о смерти моего прапрадеда оказалась ложной, он снова отвоевал свое место под степным солнцем, став повелителем всех степей и всех орков, объединив все крупные племена под своим началом. Нашел прапрабабку и увез в свой дворец, благо та уже на радостях и не сопротивлялась. С тех пор они живут душа в душу, и прапрабабушка даже полюбила родные просторы своего Нангара и нашла себе там занятия по душе.

В Дельмильтель – красавицу-полукровку с эльфийскими корнями – на одном из королевских приемов безоглядно влюбился глава богатейшего гномьего клана «Гномы в алмазах» Шипобум Эбнемарр. Так, как не умеют влюбляться гномы. Страстно, пылко, безрассудно.

Он задаривал ее баснословными подарками, драгоценности и украшения преподносились сундуками и на вес, равный весу похитительницы сердца распаленного отказами гнома. Чем пренебрежительней к его вниманию относилась холодная красавица, тем больший азарт охватывал гнома.

Никогда еще гномья раса не видела такого щедрого и настойчивого, непривычного для гномов ухаживания. Шипобум не сдавался и словно прирожденный военачальник проводил военную операцию по взятию крепости по имени Дельмильтель.

Осажденная крепость не выдержала, да и, как утверждают свидетели, выбора у моей бабки не было. Тут, как говорится, тот вариант, когда легче дать.

Но женщины в нашем роду не без… мне бы хотелось сказать изюминки, но нет, буду самокритичной… самодуринки. И отношения Дельмильтель и Шипобума нельзя назвать простыми. Она родила ему внебрачного сына, моего отца.

Шипобум звал ее замуж бесконечное число раз, но Дельмильтель не желала после эльфийских волшебных лесов жить в подземном гномьем царстве и отказывалась ехать к нему.

Шипобуму на очередном гномьем совете предложили возглавить гномье королевство после смерти царствующего короля. Только он должен был жениться на гномице из второго по богатству клана «Изумрудная пещера». Он хотел отказаться ради своей возлюбленной, но Дельмильтель сама уговорила его стать королем гномов и заключить политический брак. Жена Шипобума про их отношения знала, это не было секретом изначально. О такой страсти слагают легенды. Она выполнила свою миссию, родила ему несколько законных детей и отошла в сторону.

Дельмильтель же помогала в это время сыну освоиться среди людей. В папе странным образом соединилась приземленная гномья и человеческая натура. От отца он унаследовал черты лица и носил такую же бороду, как гном, а в остальном он выглядел как обычный человек.

От матери, которая выглядела как чистокровный эльф, отец не взял ничего. Это немного успокоило всех родственников, решивших, что это женщины у нас унаследуют необычную судьбу и влияние на своих мужчин, которые по странной случайности становились властелинами своего мира.

А папе, как мужчине, предрекали спокойную жизнь, к которой, во избежание неприятностей, старались не привлекать внимания и не афишировать его родственные связи. Он и выбрал этот город в провинции, чтобы как можно меньше внимания привлекать к своей персоне. Взял вторую фамилию своего отца – Мибалмарр.

Конечно, король и самые близкие придворные знали, что мой отец – внебрачный сын короля гномов, так как мой дед не терял с сыном связи, всячески помогал и опекал его, а в своих внуках души не чаял.

Дельмильтель жила теперь на три государства. Чтобы упрочнить положение семьи, она стала любимой фавориткой нашего короля. Но при этом, испытывая слабость к все так же пылко влюбленному гному, она периодически его навещала и одаривала своей лаской. И отдыхала в уединении у отца с матерью в эльфийских лесах.

Я же на каникулах разрывалась и проводила время то у родственников в орочьих степях, то в эльфийских лесах, то в подземных пещерах у гномов. Но больше всего мне нравилось гостить в подводном царстве, куда я отправлялась в гости к бабушкиной сестре Айринран.

Она вышла замуж за представителя расы океанидов, живущих в воде. Правда, не за правителя. Сам он очень древний, и у него двенадцать дочерей и ни одного сына. Айринран по этому поводу не горюет, ей достался Первый Страж, с которым она счастлива. А мы смеемся, что какие ее годы, все может измениться.

А мне у них очень нравится. В пучине океана я забываю обо всем, а время теряет свою изменчивость и становится постоянной константой. Айринран смеется, что ей надо подыскивать мне в женихи океанида.

Но мне там никого не надо, в этом как раз и заключается весь кайф пребывания. Мое «я» растворяется, его не существует. И мне хорошо от этого, от бесчувственности себя. Я вроде есть, я не сливаюсь с водой и окружающим миром, но это «я» спокойное и отчужденное, которое не чувствует ничего, кроме умиротворенной отрешенности от всего, что связывает меня с миром. Но готова ли я провести так всю жизнь? Хотя что есть жизнь? Это отрезок времени, а там его не существует.

Но пока моя деятельная натура не может сказать уверенно, что я готова находиться в этом отрешенном состоянии все время. Мне хочется там быть, но и хочется возвращаться. Куда? Я не знаю. Мне везде хорошо, меня везде ждут: и у орков, и у эльфов и у гномов. И где сейчас мой дом, где моя мама – чистокровный человек, и папа – полугном, немного эльф, орк и человек. Но где мой дом на самом деле? Я не решила.

Про кровь драконов я Ашеру-ящеру нагло соврала. Хотелось его подразнить, уж слишком он самоуверен и высокомерен. Но про кровь эльфов и гномов я говорить не стала, хотя, возможно, до него доходили какие-то слухи о моем отце. Впрочем, у него и имя с фамилией гномьи, что уже указывает на родственные с ними связи. Все презирают орков? Вот пусть порадуется орочьей крови у своей избранницы.

Но дураконище что-то не радовался.

Глава 12, в которой смешиваются сладость победы и горечь поражений

При упоминании орочьей крови «мой суженый» скривился. О боги мои, сам ящер какой-то, а туда же, брезгливо поджимает рот.

– Что, орчанка великому драконьему народу тоже не пара? – похлопала я ресничками. – А гномица?

– О богиня, за что мне это? – Дураконище зарылся в волосы руками.

– Как за что? – удивилась я. – За то, что в штанах не можешь удержать… как вы там мальчики свое хозяйство называете? Дружок? Вот, за то, что дружка в штанах удержать не можешь.

Дракон вскочил, глаза его горели багровым огнем, изо рта повалил дым. Он одним движением смахнул все со стола. Зарычал утробно, страшно.

– Ты поиздеваться надо мной пришла? – Он взглянул на меня так, что я приклеилась к стулу.

И как-то не к месту подумалось: вот убьет меня сейчас и избавится дракон от проблемы. Как-то я об этом в порыве мести не подумала. Может, сказать на всякий случай, что я предупредила маму, папу, брата, подругу… Кого еще? Можно сразу полгорода – в борьбе за свою жизнь любая ложь во благо, – что пошла сюда к нему?

– П-почему п-поиздеваться? – заикаясь от страха, глупо повторила я. – Я теперь вообще-то с тобой в одной лодке.

Протянула руку с прикольной татушкой, как будто он на нее еще не насмотрелся.

– То есть в одном браке с тобой. Мы ведь теперь женаты, да? – жалобно с появляющимися слезами в глазах спросила я.

Дракон снова глухо застонал.

– Нет. Это ничего не значит. Понимаешь, ничего!

Он нервно заметался вокруг стола. Повернулся ко мне:

– Кто видел метку?

– Никто пока, – испуганно сглотнула я. Надеюсь, мы все-таки в разных направлениях мыслим. Ой-ой-ой… – Я решила сначала с тобой поговорить в надежде на разъяснения.

– Ты понимаешь, это какая-то ошибка! – уговаривал он меня. И себя заодно. – Такого просто не может быть. Это просто невозможно. Никак. Никогда. Не с тобой.

– Хорошо, – кивнула я, стараясь не думать, как обидны были бы его слова, будь все по-настоящему. – Понимаю. Дальше-то что делать?

– А ничего. Жить, как жили до этого. Словно ничего не было. Забыли. Выкинули из памяти. Понимаешь, да? – говорил он со мной почему-то как с умалишенной.

– Понимаю, – снова кивнула я. – А так можно, да? Неужели метка ничего не значит?

– О, она значит очень многое. – Он снова заметался как в огне. – Очень. Вы, люди, даже сотой доли не понимаете, что это значит.

– Я орк, – напомнила я. Вздрогнула от пронзившего меня взгляда и стушевалась: – Немного. И еще немного гном… А почему же ты тогда убежал от этого, если сам понимаешь?

– Потому что это навсегда, понимаешь? Навечно. На всю жизнь. А я не хотел связывать себя парой.

– Тебе летать была охота, я поняла.

Драконище мрачно посмотрел на меня. И стал разглядывать с таким выражением лица, что я опять заерзала, и его шутка, что драконы питаются человечиной, уже не казалась шуткой. А что? Безотходный способ избавиться от неугодного человека. И от проблемы избавился, и брюхо набил.

– Ну, я пойду? – робко спросила я.

И сделала попытку встать со стульчика. Но она была прервана грозным окриком.

– Стоять! – рявкнул драконище ушастый.

Я плюхнулась на место, испуганно таращась на дракона. Суженый мой, ты чего там задумал, а?

Ашшур меж тем подошел и сверлил меня грозным взглядом.

– Я сказал стоять, а не сидеть, – вкрадчиво сказал он.

Я тут же вскочила и уперлась ему в грудь. Наши глаза и губы оказались в опасной близости, и дракон тут же отшатнулся.

– Короче, – холодно начал он. – То, что случилось, случиться было не должно. Это какая-то ошибка. Ты носи браслет и никому ничего не говори. А если увидят и спросят – у вас все равно о наших обычаях ничего не знают, скажешь, тату забавное сделала. И все. Поняла, да?

– Да. А дальше?

– А дальше… Я попытаюсь исправить это. Когда вернусь домой, схожу в храм богини и попытаюсь выяснить, как все исправить. Хорошо? С твоей стороны ведь не будет проблем, да? – прищурился он.

– Нет, не будет. Хорошо, Аш-шур, я все поняла, – произнесла я его имя так, как перекатывала на кончике языка, когда занимались любовью.

Ящер вздрогнул, бросил на меня затравленный взгляд.

– Называй меня Ашер, как привыкла. А то в твоем исполнении мое имя слишком интимно звучит, – проговорил он, отведя взгляд.

– Хорошо, Ашер, как скажешь. Я могу идти?

– Иди. И это… мне, наверное, придется уехать… мои дела тут заканчиваются… поэтому прощай, что ли, Дуся.

Ага, сбежать решил, ящер ты хвостатый, дураконище ушастый, гад чешуйчатый. Шкура недобитая, чучело ненабитое. Испугался, припекло! А меня, значит, оставляешь на растерзание всему городу. Нет, ну посмотрите на гада.

– А как же брачная метка? Ты обещал все исправить! Как я узнаю? – Я снова собиралась заплакать.

– Конечно, я все исправлю… Но когда попаду домой… Ты узнаешь, когда метка исчезнет, – успокаивающим голосом уговаривал дракон, только истерики моей ему не хватало. Он спешил от меня поскорее отделаться. – Ты иди уже домой. И это, извини что ли… ты права, я должен был устоять… – повинился все-таки Ашшур и тут же все испортил: – Знал же, что от тебя одни проблемы.

Не заметив моего предупреждающего и уже закипающего взгляда, закончил со смешком:

– Подумать только, дусю мне в избранницы. Какая ирония.

Он хмыкнул, качая головой в такт своим мыслям, и тут напоролся на мой кровожадный взгляд.

– Ты еще не ушла? – грозно воскликнул он. – Все, иди, иди, некогда мне с тобой тут. Дела надо перед отъездом закончить…

Я развернулась и медленно побрела, заплетаясь ногами и понуро опустив плечи. Как только выпорхнула за дверь, вприпрыжку побежала домой, напевая под нос последнюю из веселых слышанных песенок.

Мой план удался! Месть совершена. Я отомщена. А кто молодец? Я молодец. Ла-лай-ла-лай-ла…

Ашшур

Когда за противной девчонкой закрылась дверь, Ашшур вызвал к себе Дрейка.

– Дрейк, мне кажется, мы здесь что-то задержались. Предлагаю завтра сдать все дела и вернуться в столицу, пока мы тут не протухли и не покрылись плесенью.

– Да? А мне понравилось размеренная жизнь провинции. И диры тут ничего такие… – мечтательно улыбнулся Дрейк.

– Дир ты в столице на любой вкус найдешь.

– Да, но там нет одной, разноглазой.

Ашшур еле удержался, чтобы не рыкнуть. Только еще не хватало и от Дрейка сейчас про нее слушать.

– И слава богине, – хмыкнул он, стараясь говорить в обычной своей манере. – Таких проблемных дусь еще поискать. Пусть уж дальше Бекигенг от нее сотрясается.

– Я думаю сделать ей предложение, – поднял взгляд на Ашшура Дрейк.

Ашшур поперхнулся водой, которую он весь день пил литрами, чтобы погасить бушующий в нем огонь.

– Ты… что?..

– А чего ждать? Если мы уезжаем, я могу ей во всем признаться и предложить уехать со мной. Жениться мне уже пора, а Досифея не выходит у меня из головы. Я постоянно о ней думаю.

– Это все потому, что здесь мало развлечений, – заговорил назидательным тоном Ашшур. – Дома ты придешь в себя и забудешь дусю как страшный сон. Ладно, не страшный, веселый, – не дал возможности возразить Дрейку дракон. – К тому же дома тебя ждет Аннабель. Да и твой отец вряд ли обрадуется какой-то там дусе из Бекигенга.

Дрейк скривился при напоминании об отце и потенциальной невесте.

– Я вправе самостоятельно решить, на ком мне жениться, – отрезал Дрейк. – А от липучки Аннабель я сбежал сюда, пользуясь случаем. В надежде, что за это время она увлечется кем-то другим.

– И поэтому твой кристалл связи ежедневно разрывается от ее сигналов? – усмехнулся Ашшур. – Сам-то веришь?

– Я Аннабель ничего не обещал, – раздраженно отмахнулся Дрейк.

– Да, обещали всего лишь твои родители. Ладно, не кипятись, у меня та же ситуация, кто, как не я, тебя понимает. На этом мы и сошлись. Поэтому не понимаю твоего увлечения дусей. Развлекаться – ладно. Но жениться?

– А когда, по-твоему, наступает этот момент, Ашшур? Вот тогда, когда ты встречаешь ту самую девушку. Которая сводит тебя с ума. Которая заставляет тебя думать о ней день и ночь. Ту, которую ты можешь представить своей женой. Когда ты встретишь свою избранную, ты поймешь, о чем я говорю.

Дрейк вертел в руках самописное перо, а Ашшур едва успел погасить внутреннее пламя, снова вспыхнувшее струей фонтана. Он уже встретил, спасибо.

Вот ведь тхэрова девка. С первого взгляда, как он ее увидел, понял, что от нее будут одни проблемы. Прекрасная лицом, как исчезнувшие энжелы на картинках, и с демонами, танцующими демонскую пляску в разноцветных глазах.

Он бы поверил больше, если бы она сказала, что ее прабабка согрешила с демоном, чем все ее заверения в том, что она орчанка и гномица в одном флаконе.

Вот ведь занесло их в тхэров Бекигенг. И расследование придется бросать, и дуся эта им на голову…

– Избранная – это другое, не говори о том, в чем не смыслишь, – осадил Дрейка Ашшур. – Сейчас ты увлечен, я понимаю. Давай посмотрим, надолго ли? Как быстро, вернувшись в столицу, ты забудешь о провинциальной дире? Можем даже поспорить.

– Последний проигрыш не отбил у тебя охоту спорить, Ашшур? – едко поинтересовался Дрейк.

Ашшур скривился. И в этом тоже виновата она, бедовая девка вместе со своим дружком. Стоило бы проучить этих шельм, но их спасало то, что они были намного младше Ашшура, а детей он не обижает.

Хотя нет, тхэрову девчонку он обидел. Но он никогда не смирится с тем, что кто-то за него решает его судьбу! Именно поэтому он был выгнан из дома и лишен всех привилегий. За то, что посмел оспорить тысячелетние устои, не дать решать за себя, с кем ему быть и когда.

Никто никогда не будет указывать, как ему жить! И бекигенгская девчонка с волосами цвета расплавленного золота и красивыми разноцветными глазками уж точно не то препятствие, что изменит его решение.

– Не отбил, но не хочешь спорить – не будем. В конце концов, это будет еще одно напоминание о дусе. Лучше вообще ее забыть. Давай приступим к делам? Чтобы завтра передать их и уехать до обеда.

– Но как же наше расследование? – Дрейк поднял взгляд на Ашшура.

– Основное мы выяснили, дальше уже детали. Наше присутствие здесь больше необязательно.

– Хорошо, как скажешь, дружище, – вздохнул Дрейк и достал все бумаги из ящиков стола.

Дружище… Ашшура кольнула совесть, но он отмахнулся. Столько всего случилось за сутки. Он не успел еще во всем разобраться и осмыслить. И он не будет этим заниматься. Он предпочтет выкинуть все из головы, уехать и забыть.

Так, как делал обычно. Так же, как он поступил, увидев с утра расцветший на руке дурацкий рисунок, который потряс его своим появлением до глубины души. Ашшур просто подобрал браслет, чтобы скрыть его с глаз (после того как испробовал все доступные магические способы его убрать). Так он сделает и со своими воспоминаниями. Закроет в укромном уголке памяти, уедет и забудет.