Текст книги "Бессонница"

Глава 7

Руслан.

Иногда проснуться в одиночестве после секса – счастье. А иногда – результат игры больного воображения одного из двоих. Пробуждение после ночи с Жанной походило на мистический триллер про исчезновения людей. Под боком Орловой не оказалось. Стоило взглянуть в окно на место, где еще вчера стояла ее машина, стало ясно, что и в доме Жанны нет.

– Зашибись! – вместо «доброго утра» поздравил себя я.

Со злости одеяло полетело на пол. Следом за ним от воспоминаний о прошедшей ночи захотелось еще и головой о стену садануть. Может, хоть после этого мозги встали бы на место.

Как себя ни оправдывай, а в науке держать член в штанах за один вечер я деградировал до уровня зеленого пацана. Мало все же под холодным дождем вечером побегал. Надо было перед сном дополнительно навернуть еще круг по поселку. Босиком по хляби и траве. Тогда, глядишь, и не залез бы на Жанну, словно женщин целый год не было.

Переход от сонливости к злой бодрости получился быстрым. Вот только спроси кто, на кого злюсь больше, и ответить не смог бы. Как там Жанна сказала: «Это всего лишь секс!» А я, конечно же, первый встречный, с которым приятно было снять напряжение.

Как же! Поверил! Может еще следовало счет ей выставить за использование члена? За амортизацию, мать ее. Счастье Орловой, что удержался и не рванул за ней. Желание догнать было таким сильным, что пришлось втиснуть себя в проклятую душевую кабину и включить холодную воду на полный напор.

В свете произошедшего ночью вчерашний благородный порыв казался верхом идиотизма. Ярость заслоняла собой любые другие эмоции. Ни сожаления, ни стыда – одна неразбавленная спасительная злость. На ней, как на реактивном топливе, все сборы на даче заняли минут пятнадцать.

Бросив в машину свои вещи и забытые Жанной расческу и шорты, я, не завтракая, направился в город. Нога вросла в педаль газа. Как останавливался на «красный», не замечал. И только уже дома, в родных стенах, бешенство постепенно стало угасать. Руки наконец перестали сжиматься в кулаки, а челюсть стискиваться, будто я пытался перекусить самого себя.

Внешне мое состояние можно было принять за спокойствие. Даже кофе удалось выпить, не разбив чашку. Только внутри – на смену злости пришел гадкий липкий стыд. Чтобы я еще больше почувствовал себя подонком, память услужливо подсунула горячие картинки со злосчастным диваном на даче, только уже со Светой. С моей Светой!

Апперкот был бы милостивее. Ни после одной из своих любовниц я не чувствовал подобного. Только с Жанной, будто она была проводником между прошлым и настоящим. Одна-единственная женщина, которой доверял и был должен. Близкая…

Что на самом деле мог означать ее побег, думать не хотелось. Женский мозг – космос. У меня не было ни единого шанса разгадать мотивы Орловой, только одно противное, словно жужжащая над ухом бормашина стоматолога, подозрение не давало покоя. Никаких чувств предложить я не мог. Выгорело внутри все после Светы. А забраться в грязных сапогах в чужую душу, попользоваться на раз – за такое и удавиться было мало.

Какой окажется третья после стыда стадия моего осознания, я даже представлять не желал. Нужно было как можно скорее найти Орлову и посмотреть ей в глаза. Я обязан был убедиться, что ее дурацкая фраза про секс была хоть отчасти правдой.

* * *

Как оказалось позже, решиться – гораздо проще, чем сделать. Телефонную трубку Орлова не брала ни утром, ни днем, ни вечером. Я даже было подумал, что набираю цифры неправильно. За прошедший год она могла сменить номер, оператора или еще что-нибудь. Но когда нашел ее «входящий», это подозрение развеялось. Если проблема и существовала, то она была в самой Жанне.

Устав слушать гудки, после работы я заехал к ней домой. Мысль о том, что могу испортить чей-то вечер, не останавливала. Наоборот, я подспудно мечтал застать Орлову в чьей-нибудь компании, отдать забытые вещи и со спокойной совестью убраться восвояси.

Такое развитие событий объясняло бы и бегство и неотвеченные звонки. Но этим надеждам не суждено было сбыться. Все, что мне удалось – попялиться в темные окна квартиры Орловой на пятом этаже и полюбоваться домофоном.

Если чей-то вечер в этом шумном городе и был скрашен присутствием Жанны, то встреча состоялась не в ее квартире. Теоретически это должно было меня успокоить, но на практике спокойствия почему-то не прибавлялось.

Идиотская привычка закрывать все вопросы мешала забыть о своих опасениях. Словно две параллельные, мы с Жанной не могли пересечься ни во времени, ни в пространстве. Только ее вещи в багажнике подтверждали, что встреча мне не приснилась.

На четвертый день, когда вина и гребанное чувство долга начали наконец отпускать свои клещи, случилось неожиданное. Удача решила поиграть за мою команду, и в вечернем эфире на радио я услышал голос Жанны.

– Поговорим о том, без чего ваша жизнь как булка черствого хлеба?

Только я от нечего делать в пробке переключился на волну «Лайфа», как Орлова начала шоу.

– Поговорим о потребности, удовлетворение которой порой не менее важно, чем удовлетворение голода.

– О сне, – усмехнувшись, предложил я свой вариант, но Орлова тут же огласила правильный:

– О сексе. С нами в студии врач-сексолог, штатный специалист Центра пограничных состояний Анна Проклова. И сегодня в прямом эфире мы будем развеивать самые известные мифы.

Первым моим порывом было переключить волну. Слушать о сексе от женщины, с которой недавно им занимался, было как возвращение в постель. Но Жаннины слова «в прямом эфире» заставили сделать кое-что другое.

Убедившись, что сзади достаточное расстояние, я ударил по тормозам и резко пересек двойную сплошную. Если в мире существовало место, где точно можно было поймать Орлову, стоило направиться именно туда.

* * *

Жанна.

После сцены в кабинете Мисюрова терять мне было нечего. Проклова словно почувствовала мой настрой. Нет, она не рвалась провести сеанс психотерапии – Анна с нетерпением смотрела на микрофон. Как у всякого хорошего спеца, у нее были свои идеи, которые хотелось донести до как можно большего количества людей. Своя миссия. Это читалось в ее глазах, в напряженной позе. В том, как она постоянно крутила в руках шариковую ручку.

Мой психолог нервничал! Как и все, кто оказывался перед микрофоном, она чувствовала бескрайние возможности, которые он давал. Прямой эфир – прямая дорога в чужие умы и души… И благодаря мне сегодня у нее появилась возможность достучаться.

– Анна, кто к Вам обращается чаще всего? – отставив традиционную чашечку эспрессо в сторону, начала я.

– Обращаются чаще женщины. Многие мужские проблемы успешно решают врачи урологи, да и фармакология сейчас шагнула достаточно далеко.

– Шагнула для них и для нас?

Хоть я и знала ответ на этот вопрос, но слушателей стоило подготовить.

– Для мужчин, – губы Прокловой тронула улыбка. Добрая, как у девчонки. Даже жалко стало, что радио не может передать видеоряд.

– Причина, как я понимаю, не в нелюбви фармакологов к женщинам? – я улыбнулась в ответ.

– С женщинами все несколько сложнее. Наша сексуальность зависит от кучи эмоциональных факторов. В свое время компания «Пфайзер» потратила миллионы долларов на разработку аналога виагры для женщин, но исследования лишь подтвердили, что химическим путем решить проблемы невозможно.

– Мозг наш – враг наш?

– Именно.

– И с какими жалобами чаще всего обращаются женщины? – чувствуя, что с вступлением можно заканчивать, я подтолкнула врача к основной теме эфира.

– С разными. В зависимости от возраста, наличия или отсутствия постоянного партнера, но… – она на секунду задумалась. – … у большей части моих клиенток, которые приходят не за разовой консультацией, а за терапией, проблемы одинакового характера. Они не получают удовольствия от близости. Находясь в связи с сексуально активными мужчинами, они ощущают себя неполноценными, и с этим мы работаем.

Такой ответ был уже ближе к тому, что я хотела услышать. В голове против воли возник образ Руслана. Вот ведь парадокс: близость с ним принесла мне самую яркую разрядку в жизни, но от чувства душевной неполноценности не удавалось избавиться, как я ни старалась.

– И проблемы с неполноценностью можно решить? – прогоняя ненужные сейчас мысли, я взглянула на Проклову. Пора было ей начать говорить о важном.

– Конечно. Существуют методики по развитию женской чувственности. За несколько месяцев почти любую женщину можно научить получать оргазм.

– Наверное, для некоторых это кажется фантастикой?

– Преодоление недоверия – первая ступенька на пути к женскому счастью. Дальше как в обучении ребенка ходить. Вначале ползаем на попе – учимся прикасаться, ощущать свое тело. Потом первые неуверенные шаги и падения – борьба со страхами и прошлым опытом. После более уверенные движения – удовольствие.

Фраза прозвучала шаблонно, и пока наши слушатели не переключились на другую волну, я опять перехватила инициативу.

– И вы работаете только с женщиной, не задействуя ее сексуального партнера?

– Нет, – спохватилась Анна, – основная работа, конечно, ведется с женщиной, но ее партнер тоже получает инструкцию.

– То есть женская неудовлетворенность – это не только ее внутренняя проблема?

– Чаще всего виноваты обе стороны. Страх полового бессилия блокирует в мужчинах любые сомнения в их действиях. Каждый второй представитель сильного пола скорее обвинит во фригидности женщину, чем позволит себе усомниться в собственных навыках и технике.

– Например, в чем? – я увеличила температуру беседы.

– Согласно последним исследованиям, лишь треть мужчин готовы на оральные ласки. А помочь женщине получить клитеральный оргазм способен вообще только каждый пятый. – Анна на секунду прервалась. Она будто взвешивала в уме: говорить дальше или смолчать, но профессионал победил. – В силу строения организма, многие женщины способны только так испытывать оргазм. И если им не попадается этот один из пяти, проблемы неизбежны.

Как гончая, почуявшая дичь, я вся напряглась. Мисюров может выесть мне мозг чайной ложечкой, натравить на меня продюсеров, но последний эфир точно не пройдет незамеченным.

– Вы хотите сказать, что наши мужчины не умеют пользоваться языками и пальцами? – чтобы слушателям было понятно, я уточнила.

– Не все, но многие уверены, что достаточно члена.

– Мне казалось, что сексуальная революция и порнофильмы уже давно расширили наш кругозор. Женщине достаточно попросить.

– Отчасти это так. Но у медали две стороны. Я уже говорила, что мужчины боятся усомниться и делают ошибки. С женщинами все похоже, только наоборот.

Я выдвинула подбородок, намекая моему замечательному врачу уточнить последнюю фразу.

– Женщины слишком неуверенны в себе, чтобы просить, – продолжила она. – Они придумывают сотни причин, чтобы разъяснить, почему их мужчины с ними. А вот поверить, что они действительно желают их, что им не все равно – трудно. А ведь все проверяется так просто… Тело не умеет лгать. Ни женское, ни мужское.

Она еще что-то говорила. Рассказывала о доверии, терпении, но слова будто не долетали до меня. Задумка проучить Мисюрова вернулась бумерангом. «Тело не умеет лгать» – одна единственная фраза, но я уже не могла не думать о ночи с Серебряковым.

Перед глазами пролетали мгновения нашей близости. Как Руслан прикасался ко мне. Как, обессилев, сжимал в объятиях. Как ругал себя, но не мог остановиться…

Тело не лжет… Что это было? Банальное влечение? Или притяжение Руслана ко мне хоть немного было похоже на мое собственное безумие? До слез захотелось верить в последнее. Душу бы отдала за шанс получить хотя бы кусочек его души. Я бы уместилась даже на пятачке. Как ныряльщик, экономила бы дыхание и дышала им. Растянула бы каждый миг на годы жизни. Засыпала и просыпалась зная, что у меня есть Свой пятачок.

Искушение поверить и холодный разум разрывали на две части. Как и в случае с прикосновением к спине, с моим много раз проверенным тестом на близость, ничего не было ясно. С Серебряковым от всего моего прежнего опыта вообще не было никакого толка. Система опознавания «свой-чужой» отказывалась работать, а поднять трубку, чтобы услышать любимый голос, у меня не хватало храбрости. Слабачка.

* * *

– Жанна, эфир – бомба! – Костя подбежал ко мне, стоило закрыть за собой дверь студии. Час эфира пронесся как одна минута. – Телефоны разрываются.

– Проклятия от мужиков, вопросы от женщин?

Я уже примерно догадывалась, какой будет «обратная связь». Передача получилась лучше, чем я планировала. К финалу беседы мы Анной успели даже затронуть тему сексуальных домогательств на работе и связанный с ней страх мужской несостоятельности. Мисюров, полагаю, точно будет счастлив.

– От мужчин тоже есть вопросы, – Костя пригладил кудряшки. – Правда, их можно пересчитать по пальцам одной руки…

– …какого-нибудь трехпалого чудовища? – завершила за редактора я.

Привыкший к моему юмору Костя весело отмахнулся, а вышедшая вслед за мной Анна улыбнулась на все тридцать два.

Не удивлюсь, если завтра под кабинетом ее встретит целая толпа женщин, а какой-нибудь частный центр позовет к себе в консультанты. Польза пользой, а пиар она сегодня получила качественный. Теперь будет выбирать: помогать тем, кому хотела, или почивать на лаврах, став дорогостоящей визитной карточкой.

– Жанна, я вам так обязана…

– Все-все! – прекращая никому не нужный поток благодарности, я хлопнула в ладоши. – Анна спасибо не мне, а Вам. Думаю, все получилось здорово. Костя, я к себе переодеваться и наводить марафет. Надеюсь, о нашем плане ты не забыл?

На лице друга отразилась целая радуга эмоций, но, зная меня, он молча кивнул.

– Отлично. Тогда разбегаемся.

* * *

В прошлой жизни я, скорее всего, работала спасателем или служила на военной базе. Другого объяснения, откуда взялся талант быстро собираться, найти было трудно. Прошло всего десять минут, а макияж преобразился, и вместо костюма на мне уже красовалось шикарное платье.

Золушка готова была ехать на бал. Оставалось найти столик в хорошем ресторане, и мою подготовку можно было считать завершенной. Когда за спиной хлопнула дверь, я как раз бронировала по телефону место.

– Да, нам подойдет столик у стойки, – даже не взглянув через плечо, я указала Косте на потайную молнию на платье. Застегнуть ее самостоятельно я смогла лишь до лопаток. Подозреваю, выше не удалось бы даже у самой гибкой женщины в мире. – Столик освободится через два часа? А может получится найти что-нибудь еще?

Пока администратор искала нам место, я снова указала за спину.

– Кость, помоги, пожалуйста.

Никогда не отличавшийся расторопностью, Костя в этот раз превосходил самого себя. Администратор успела найти нам столик и сообщить об этом, а мужские руки только притронулись к замочку на молнии.

– Ты там засыпаешь что ли? – я положила телефон на стол. – Костя? Ау. Мы так никуда не успеем.

Нетерпеливо притопнула каблучком. Только почему-то вместо привычного Костиного «Не спеши», неожиданно послышались совсем другие слова и другой голос.

– С корабля на бал?

Мне не нужно было оборачиваться, чтобы узнать, кто здесь. Серебряков! Чтобы не упасть, пришлось ладонями опереться о стол.

– Руслан? Ты… Как? – для ди-джея, который несколько минут назад волновался из-за формулировок своей гостьи, я превратилась в образец косноязычности.

– Услышал тебя по радио.

– И? – сглотнула, поняв, что именно он слышал.

– Почему ты уехала с дачи, не разбудив меня? – как обухом по голове, огорошил Руслан.

Ни разговоров о делах, ни нормального приветствия, а вот так – сразу в цель. Мозг отказался соображать.

– Я…

– Не попрощалась даже. – Собачка медленно поехала вверх, и вместе с ней по спине, вызывая дрожь, прокатилась теплая волна.

– Я опаздывала на работу, – соврала первое, что пришло в голову.

– Серьезно?

– Да. Утром должны были записывать эфир. Боялась опоздать.

– Ложь, – в бархатном голосе Серебрякова послышались усмешка, и собачка резко опустилась вниз.

«Вжжик», и вместе с ней в пятки рухнуло мое сердце.

– Давай еще раз, только правду.

Стараясь абстрагироваться от опасных ощущений, я выпрямила спину и как можно ближе свела лопатки.

– У меня правда были дела. Срочные. В городе.

Собачка вновь поехала вверх.

– И из-за них ты три дня не брала трубку? – остановившись возле линии бюстгальтера, Руслан оставил молнию и подушечками пальцев заскользил по позвонкам до шеи. Если бы пальцами можно было выжигать на коже узоры, на моей, наверное, появилось бы слово. Клеймом. «Лгунья».

– Я готовила новый проект, – дыхание сбилось. Никакой опыт работы с микрофоном не помогал. – Проект сложный. Времени свободного ни минуты.

Что случится после, можно было угадать, и все равно от неожиданности я ахнула.

– Опять обманываешь, – собачка рывком опустилась вниз, но только уже не до талии, а гораздо ниже.

– Нет! – я попыталась развернуться, но Серебряков удержал на месте.

– Жанна, многие могли бы тебе подтвердить – я не лучший знаток женской психологии. Но я и не идиот.

– Чего ты от меня хочешь? – силы противостоять не осталось. На миг даже страх, что Руслан узнает о моей одержимости им, исчез.

– Хочу знать, почему ты уехала на самом деле. Я не упрекаю. Просто мне нужно знать.

Он говорил медленно, спокойно. Каждое слово звучало четко, как у спасателя, которому нужно было уговорить безумца не прыгать с крыши.

Безумцем была я. А крышей… Осознание того, зачем он приехал на самом деле, вспыхнуло передо мной яркой лампочкой. Может, я и не могла прочесть по телу Руслана о его чувствах, но он прочел меня как книгу. Как букварь с огромными буквами! И теперь боялся того, что было между строк.

– Мне стало стыдно, – лгать, зная, о чем именно нужно лгать, оказалось гораздо проще. – Стыдно за то, что было слишком хорошо с тобой.

За спиной послышался тихий выдох.

– Так значит, это была просто потребность? Как в твоем сегодняшнем эфире? – он усмехнулся.

– Некоторые желания сложно игнорировать. Им проще поддаться.

Настоящая Жанна спряталась глубоко-глубоко внутри меня, позволив другой Жанне, соблазнительнице, отыграть свою привычную партию.

Руки Руслана заскользили по спине вниз к проклятой собачке. Теперь выдохнула я. Проверка была пройдена. Мой щит оказался надежнее его сканеров. Чувства могли испугать, похоть – нет.

Когда пальцы Серебрякова дотронулись до бедра, можно было начинать праздновать победу. «Сейчас он застегнет платье, а потом развернется и уйдет», – мысленно озвучила я свой повод для радости. – Возможно навсегда».

Грудь сдавило до боли. В отражении окна напротив я увидела, как Руслан внимательно смотрит на свои пальцы, словно решается на что-то. Верхняя пуговица рубашки расстегнута, уголки губ опущены вниз, две морщинки между темными бровями… Сосредоточен, как математик перед сложной задачей.

Внезапно до одури захотелось развернуться. Расправить делающие его старше морщинки. Обвести пальцем контур губ. Заставить улыбнуться. Душу продала бы за улыбку, из-за которой влюбилась в него без памяти когда-то. Хотя бы за ее тень…

Шальные, ненужные мысли. Безумные, как и я. Нужно было подождать лишь чуть-чуть. Не фантазируя, не разрываясь между прошлым и настоящим.

Не усложнять.

Набрав Косте два слова: «Занята сейчас», я до боли зажмурилась. Дура!

Для того, чтобы бретелька платья упала, достаточно было лишь немного дернуть плечом. Одно простое движение. Для того, чтобы упала вторая – повторить алгоритм.

– Сюда никто не войдет, и… Я не сказала тебе тогда, – вдох-выдох. – Я на таблетках.

Серебрякову не понадобилось и секунды.

– Жанна, да ты… – дальше, наверное, должен был прозвучать мат, но Руслан резко замолчал.

В отражении я увидела, как дернулся кадык, и сжались в линию губы. Выдержка трещала по швам, но еще держалась.

– Ты чокнутая.

– Да.

Все же я клиническая идиотка. Вечер расставания с мечтами в объятиях того, кого предстояло забыть – женская логика. Том третий.

Платье заскользило к ногам, стоило лишь немного ссутулиться. Черное кружевное белье и чулки – единственное, что осталось. Шах и мат. Если в мире и существовали мужчины, способные противостоять этому оружию, то мне пока не встречался ни один.

Серебряков первым не стал. Пиджак полетел на стол, стоило мне сосчитать до трех. На счете «пять» мужские ладони, вжимаясь в тело, заскользили с поясницы на грудь.

Руслан спускал чашки бюстгальтера мучительно-медленно. Он будто издевался над нами обоими, проверял выдержку. Простое движение – сдвинуть кружево – в его исполнении стало пыткой, но, затаив дыхание, я ждала.

Ни слова, ни вздоха. Никакого вмешательства. Скорее всего, именно так за стопку хрустящих купюр ждут, когда их начнут трахать, проститутки.

– Ничем хорошим это не кончится, – Руслан покатал между пальцами набухшие от возбуждения соски, а потом до боли сжал.

– А ничего и не будет, – не выдержав, я выпустила из груди стон.

– Да. Почти. – Правая рука Руслана опустилась вниз и проникла под кружево.

Чтобы сбилось дыхание, хватило одного прикосновения к клитору. Чтобы захотелось взвыть от наслаждения – нескольких выверенных скользящих движений. Может, другие мужчины и не знали, как пользоваться пальцами, но Серебряков в совершенстве владел этим искусством.

Прижав мою попу к своему паху с каменным стояком, он настойчиво ласкал подушечками уже влажную плоть и толчками смело проникал внутрь. Быстро – медленно, нежно – грубо, едва касаясь клитора – быстро поглаживая только его… Не позволяя подстроиться. Истязая наслаждением.

Как насаженная на крючок рыба, я тихо стонала и выгибалась в его руках. Жар от близости, крепкие, лишающие воли объятия, тяжелое дыхание в затылок – если бы можно было остановить время, пусть бы меня навечно приковали между столом и Русланом.

На ту вечность, на которую меня хватит, чтобы чувствовать… как он хочет меня, как мнет грудь, как трахает своими охренительными пальцами, ждет и еле сдерживается.

– Я сейчас кончу.

Не в силах больше терпеть эту пытку, я еще ближе вжалась ягодицами в пах Серебрякова. В самый ствол, который от меня отделяли лишь два слоя ткани.

Из груди Руслана вырвался хриплый стон, и пальцы заработали еще активнее.

– Не так, пожалуйста!

Внизу живота все уже горело, и напряжение вот-вот готово было взорваться оргазмом.

– Трахни меня, – подумать только, я умоляла возбужденного до отказа мужчину вставить в меня свой член. – Руслан. Прошу…

Подожди он еще несколько секунд, и я бы не успела. Меня бы смыло цунами ощущений и жара. Мне стало бы уже все равно… Но Руслан успел. Казалось, всего на секунду он опустил меня. Лишь на мгновение его руки оторвались от моего тела. Только этого хватило. Член врезался в подпухшую влажную плоть так резко, что я рухнула грудью на стол.

– Твою ж… Жанна… – Серебряков надавил на мою спину, расплющивая на столе, и снова резко ударил. – Сдохнуть можно.

Святая правда! Даже холодная столешница не могла остудить мои щеки. Дикая потребность магмой потекла по венам, плавя мозг. Кислород перестал быть нужен. Только Руслан! Его ладонь на спине и член внутри.

– Да… – острые углы впивались в кожу, причиняя боль. – Да… – Я умирала на собственном столе от сумасшедшей заполненности и отчаяния. – Да, – шипела как змея, шизея от наслаждения.

– Жанна. Черт, это… – словно зараженный моим безумием, Руслан выплевывал проклятия, вколачиваясь в меня все быстрее.

Не давая передышки ни мне, ни себе, он вгонял в меня член на всю длину. Не позволяя сдвинуться с места, распинал своей широкой ладонью на столе.

Он брал. Стол угрожающе скрипел подо мной, но Серебряков уже не останавливался.

Кабинет заполнялся звонкими звуками шлепков, глухим стуком полок с их содержимым и грохотом падающих письменных принадлежностей. Казалось, мир вокруг рушится. Карьера, жизнь, этот офис, я – все разлетается на части от мощных быстрых движений.

Никакой заботы, никакой нежности. Только жесткие, будто наказывающие, толчки.

Сколько можно вынести, если любишь и всем телом и душой желаешь только одного мужчину? Минуту? Больше? Не представляю, сколько понадобилось мне, но когда обе ладони Руслана спустились на бедра, и выпады стали резче, я не вынесла. Раскаленной ртутью по позвоночнику прокатилась волна, и меня выгнуло дугой от наслаждения.

Ничего не осталось. Ни верха, ни низа. Ни мыслей, ни чувств. Лишь отражение в стекле, такое четкое, будто в зеркале – растрепанная обнаженная женщина и мужчина с плотно, до морщинок в уголках, закрытыми глазами.

Как в ту, первую близость.

Искушение вслепую.

«Не со мной!» – озарение полоснуло острым лезвием от груди до пяток. Мое тело все еще дрожало от пережитого оргазма, лоно пульсировало, но я сама, все мои мысли и чувства выгорели, не оставив и пепла. Меня словно бросили в озеро с ледяной водой и заморозили поверхность, лишив возможности выбраться на воздух.

«Не смотри» – отчаянная глупая просьба. Моя собственная. Вернулась ко мне бумерангом.

Все хорошее когда-то заканчивается. Мое завершилось в один миг. Мозг не дал понежиться в эйфории. Как пощечиной, он резко вернул меня на землю прямо на пике оргазма.

Это был не экстаз и даже не наслаждение – контрастный душ. Липовое удовольствие для липовой «любимой». Все, что происходило потом, превратилось в сюрреалистичное кино, включенное на ускоренный просмотр.

Оргазм Руслана, стук в дверь, встревоженный голос Кости и спешка – все пролетело мимо. Минута как миг.

Словно голем, лишенный души и разума, я действовала на автомате. Соскребала себя со стола. Обещая спуститься к машине и забрать вещи, выталкивала Серебрякова за дверь. Сдирала платье и бюстгальтер, чтобы поскорее влезть в обычные, безопасные джинсы и рубашку.

– Господи, Жанна, – Косте хватило взгляда, чтобы понять, что произошло. Глянув в спину удаляющемуся по коридору Руслану, он шагнул в кабинет. – Что ты творишь с собою?!

Что творю? На этот счет у меня было несколько вариантов ответов. Один из них, наверное, самый честный, готов был слезами пролиться из глаз.

– Бедовая я. Когда всем счастье раздавали, я стояла в очереди за длинными ногами, – неожиданно проснувшееся чувство юмора попахивало приближающейся истерикой. Сейчас для полного счастья мне не хватало только ее.

– А он?..

– Что он?

– Уже два года прошло, – Костя обнял меня, как маленькую, и прижал голову к своей груди. – Он хоть как-то изменился с тех пор… по отношению к тебе?

Чтобы не запачкать тушью белую рубашку друга, пришлось вырваться.

– Он с ума меня сводит, – задрав голову, я активно захлопала ресницами. Расклеиваться было нельзя. Никаких слез! – С самой первой встречи ничего не меняется.

– Может, еще немного времени…

– Кость, это проклятие какое-то! Время вообще не имеет значения.

Я не удержалась и все же посмотрела на друга.

– За что меня так прокляли?

Один искренний заботливый взгляд навстречу, и соленый поток двумя реками хлынул из глаз.

Три дня моего вынужденного отдыха, все установки забыть и начать жить без мыслей о Руслане летели псу под хвост. Меня ломало, как после выезда с дачи.

– Жанна… Жанн, не плачь, – будто мои слезы были опасным ядом, Костя тут же засуетился. – Милая, только не плачь.

Спустя несколько мгновений у меня в руках уже была целая упаковка салфеток. Такого количества бумаги хватило бы на десяток плачущих женщин. От слез не осталось бы и намека.

Только как жаль, что вместе со слезами нельзя было стереть и их причину. Стереть полностью. С момента первой встречи до сегодняшней близости.