Текст книги "Мода эпохи потрясений. От 1910-х к 1920-м"

Шаровары Сибил

Среди нарядов первого сезона сериала есть один просто незабываемый. Самая младшая из сестер Кроули, леди Сибил, внезапно появляется перед удивленной семьей не в вечернем платье, а в ансамбле с шароварами. Чрезвычайно модно и чрезвычайно дерзко!

Кадр из сериала «Аббатство Даунтон», 2010 год, реж. Джулиан Феллоуз, Великобритания, ITV Studios Carnival Films

Нельзя сказать, что в течение предыдущего, XIX века, женщины не «покушались» на штаны, которые считались исключительно мужской прерогативой. Такое бывало. Женщины, занятые тяжелым физическим трудом. Женщины из богемы, которым нравился мужской стиль. В середине столетия промелькнула краткосрочная экстравагантная мода на сочетание укороченной юбки и пышных шаровар, прозванных «блумерами». Однако в целом общество еще не было готово к подобному.

К концу века начался новый виток популярности блумеров – их, например, надевали для поездок на велосипеде. И вообще, вместе с тем, как в повседневную жизнь все больше входил спорт, женщины, занимаясь физическими упражнениями (в женском же кругу) все чаще отказывались от неудобных юбок, заменяя их какими-нибудь штанами. Но все это были исключения для определенных видов деятельности.

Алми в «Шахерезаде», из сувенира «Русский балет Сергея Дягилева», Леон Бакст, 1910–916 гг., Цифровые коллекции Нью-Йоркской публичной библиотеки

Одалиска в «Шахерезаде», из сувенира «Русский балет Сергея Дягилева», Леон Бакст, 1910–916 гг., Цифровые коллекции Нью-Йоркской публичной библиотеки

А вот в начале 1910-х годов – как раз то самое время, когда начинается действие «Аббатства Даунтон» – возникает мода на шаровары. И дело здесь было в увлечении Востоком!

Одеяния Поля Пуаре, Les robes de Paul Poiret, Поль Пуаре, 1908 год, Библиотека Смитсоновского института

В немалой степени эта мода появилась благодаря «Русским сезонам» Сергея Дягилева. Декорации и костюмы работы Леона Бакста просто свели с ума парижан, а вслед за ними – и весь мир моды. Художник сумел ощутить дух времени, и то, что публика устала от жестких корсетов и нежных красок модерна. Его коллега Мстислав Добужинский писал: «Изысканность ярких цветов, роскошь тюрбанов с перьями и затканных золотом тканей, пышное изобилие орнамента и украшений – все это настолько поражало воображение, настолько отвечало жажде нового, что воспринято было и жизнью. Ворт и Пакэн – законодатели парижских мод – стали пропагандировать Бакста».

Королем моды той эпохи называли французского кутюрье Поля Пуаре, и он сам писал о том, что ввел в моду и яркие краски, и шаровары, и тюрбаны, и прочие восточные радости. Однако влияние Леона Бакста на Поля Пуаре очевидно. Именно благодаря ему и развил эту тему Пуаре – мода 1910-х годов позаимствовала яркие цвета, туфельки, украшенные стразами, длинные нити крупного искусственного жемчуга, длинные развевающиеся шарфы, шали, тюрбаны с эгретками и… шаровары из постановок «Шахерезада», «Клеопатра» и других.

Словом, вот они, источники вдохновения для костюма Сибил Кроули – шаровары из голубого шифона двух оттенков, корсаж с узоров в виде павлиньих перьев, и низко надвинутое налобное украшение. Недаром шофер семьи Кроули, Том Брэнсон, украдкой любуется ею через окно – Сибил выглядит как восточная принцесса!

Когда сериал только вышел и начал набирать популярность, в связи с этим нарядом неоднократно вспоминали роскошный маскарадный костюм в турецком стиле из коллекции Метрополитен-музея. На самом деле между ними не так много общего – цветовая гамма, золотисто-голубая, и наличие шаровар, причем очень объемных и плотных. На самом деле у наряда Сибил Кроули есть и более близкие «родичи», ансамбли из корсажей и шаровар первой половины 1910-х, сделанные из легких струящихся шелковых тканей. Есть и фотографии, и соответствующие музейные экспонаты.

Маскарадный шелковый костюм, дизайнер: Чарльз Фредерик Уорт, ок. 1870 год, Коллекция костюмов Бруклинского музея в Метрополитен-музее

Программа русских балетов – май/июнь 1914 г. Шахеразада – Мишель Фокин и Вера Фокина, 1914 год, Национальная библиотека Франции

Так, значит, подобная сцена вполне могла быть в реальной жизни? С одной стороны, да. С другой же… Подобные костюмы в то время считались нарядами для расслабленного отдыха в узком кругу, а не для светского выхода. И, скорее, ансамбль с шароварами могла надеть представительница богемы, или взрослая замужняя дама с тягой к экстравагантности, а не юная девушка. Сибил Кроули – из графской семьи, а, значит, она должна выйти замуж и обзавестись детьми, и это пока еще единственный приемлемый обществом вариант развития событий. А подобная выходка могла быть сочтена слишком дерзкой и стоить девушке репутации… Тем более, дело происходит не в Лондоне, где менее консервативное окружение.

Но если учесть, что Сибил – настоящая бунтарка, и в будущем станет женой того самого шофера, который пока только робко заглядывается на графскую дочь, то показать ее характер через выбор такого необычного вечернего наряда было просто прекрасной идеей!

Женские прически

В начале 1910-х прически были еще довольно сложными, безусловно, все же попроще, тех, что были в моде еще недавно. И поскольку Вайолет Кроули, вдовствующая графиня, придерживается стиля 1900-х, то ему соответствуют и ее укладки. Достаточно пышные – прихотливо уложенные волны, букли, валики как будто окружают лицо, довольно высоко поднимаясь над головой. В немалой степени в те годы увлечение ориентализмом, и, в частности, Японией, повлияло и на стиль причесок.

Французские прически в одном из журналов Парижа, Дюруи, Э., 1911 год, Цифровые коллекции Нью-Йоркской публичной библиотеки

Французские прически в одном из журналов Парижа, Винц. К., 1910 год, Цифровые коллекции Нью-Йоркской публичной библиотеки

Длинные густые женские волосы очень ценились, однако даже если дама была счастливой их обладательницей, делать такие прически все равно было нелегко.

Прежде всего, нужно было добиться объема, и это делали разными способами. Например, использовали специальные гребни, буквально взбивая волосы, добавляя им пушистости, так что получался пышный начес. Укрепляли на голове с помощью шпилек валики из конского волосы или же шиньоны, и свои волосы зачесывали поверх них. Кроме того, волосы, которые оставались на расческе после причесывания, не выбрасывали, а собирали (на туалетных столиках даже стояли небольшие емкости для этого), а затем делали пучки. И их тоже можно было подложить в прическу ради объема. Конечно, все эти ухищрения должны были быть незаметными, так что посторонние видели только роскошные сложные волны, плавно поднимавшиеся надо лбом.

Женские прически 1900-х невозможны без завивки, и использовали два основных способа – холодный и горячий. Холодный – это накручивание волос на папильотки или бигуди. Папильотки – это бумажки, скрученные в трубочки, можно сказать, одноразовые бигуди. Но и бигуди тогда тоже использовались, их делали из металла, лайки, кожи или из плотной бумаги. Горячий способ – это использование щипцов. Иногда оба способа совмещались – например, прядь волос, накрученную на папильотку, дополнительно прихватывали еще и горячими щипцами. Процесс требовал определенных навыков, тем более, что можно было добиваться самых разных результатов – от мелкой «гофрировки» до натурально выглядящих волн. И в одной прическе часто сочетались разные виды завивки.

Расческа в виде двух стрекоз, ювелир: Люсьен Гайяр, 1904 год

Ну и для того, чтобы удержать вместе эту массу волос, использовалось множество шпилек – и металлических, и роговых, и из панциря черепахи, и из ранних пластиков, имитировавших ту же черепаху. И хотя в прекрасных седых волосах вдовствующей графини, как правило, не видно декоративных гребней, нельзя не отметить, что в ту эпоху они были одним из самых излюбленных женских украшений. Пышные укладки буквально провоцировали использовать их, и гребни порой были настоящими произведениями искусства, не менее эффектными, чем, например, тиары.

Словом, личная горничная леди должна была играть роль и парикмахера, потому что самостоятельно сделать по-настоящему красивую и сложную укладку было фактически нереально. Конечно, не у всех была подобная возможность, так что, разумеется, существовало множество более простых типов причесок, с которыми справлялись своими силами.

Хотя укладочные средства тоже использовались, однако они были не так хороши, как наши современные. И пышная прическа в течение дня могла немного растрепаться, что, впрочем, не считалось особенным недостатком. Конечно, на экране подобное смотрелось бы странно, поэтому прически как Вайолет Кроули, так и остальных дам лежат очень гладко, буквально волосок к волоску – эффект, которого было чрезвычайно трудно добиться в начале XX века.

Несколько идей для блузок, ок. 1911 год, Рейксмузей

К 1910-м годам, впрочем, прически видоизменились – вместе с костюмом. Новому узкому силуэту уже не соответствовали бы пышные короны из волос. Так что объемы женских головок стали небольшими, и прически графини Грэнтем и ее дочерей в начале сериала – такая же замечательная иллюстрация к модам на прически той поры, как укладки вдовствующей графини – к модам предшествующих лет.

Волосы по-прежнему, как правило, завивались, но теперь уже можно было обходиться без дополнительных подкладок под них. Если раньше основная масса укладывалась высоко на макушке и затылке, то теперь она сместились ниже, и, как правило, узлы волос были небольшими, даже плоскими. Кроме того, прически начала 1910-х нередко спускались на уши, закрывая их. Источником вдохновения нередко служила античность. Такие прически делать было уже намного проще, и позднее, во время войны, мода на подобные укладки сохранялась – добавляя больше или меньше усилий при завивке, такие прически можно было делать и более изысканными, и относительно простыми.

А еще, хотя жительницы Даунтона – ни леди, ни прислуга – не пользуются пока этим изобретением, нельзя не отметить, что именно тогда появляется т. н. «перманентная завивка». И немецкий парикмахер Карл Людвиг Несслер с начала 1900-х годов работал в Лондоне, и там же получил патент на свой аппарат, который позволял завивке долго держаться. Зато позднее, уже в 1920-х, в поместье появится еще одно замечательное изобретение, электрический фен, но об этом – в свое время.

Аксессуары

Одним из самых главных аксессуаров той эпохи были шляпы. Отправиться куда бы то ни было без головного убора было немыслимо. С непокрытой головой появиться за пределами дома можно было разве что только для того, чтобы встретить гостей у крыльца, и сразу после этого вернуться обратно – и, кстати, зритель нередко видит женщин из семьи Кроули именно в этой ситуации. Во всех же остальных случаях – прогулка по окрестностям, поездки в город, визиты к знакомым – шляпка должна увенчивать ансамбль.

Женские вечерние шляпы, страничка из журнала, Анна Мэй Купер, 1910 год, Цифровые коллекции Нью-Йоркской публичной библиотеки

Начало 1910-х – тот самый период в истории костюма, когда женские шляпы бывали по-настоящему большими, и даже, можно сказать, огромными. Однако обитательницы Даунтона, даже когда надевают шляпы с широкими полями, все равно не доходят до модных крайностей. Во-первых, потому что это не соответствовало обстановке – что хорошо в Лондоне на Пикадилли, неуместно за городом. Во-вторых – чисто кинематографические соображения: это отвлекало бы внимание зрителей. Так что шляпки сериала, вне зависимости от их размера, всегда элегантны или милы, но не экстравагантны.

Женщина в широкой шляпе, Джесси Барик, 1910 год, Цифровые коллекции Нью-Йоркской публичной библиотеки. На плакате: «Продается в лучших магазинах модных изделий в ведущих городах». «Оптовый торговый зал компании Knox Hat Mfg., 6-й этаж, 452, 5-я авеню, Нью-Йорк».

Вдовствующая графиня и до войны, и во время нее придерживается тенденций, модных в начале 1900-х, а именно – поля головных уборов не очень широкие, могут быть отогнутыми вверх, или же полей может не быть вообще – только объемная тулья (такие шляпки без полей назывались «ток»).

Женские шляпки из журнала Life, Эмери, 1915 год, Цифровые коллекции Нью-Йоркской публичной библиотеки. На странице: «Цена 10 центов; Том 66, № 1715. 9 сентября 1915 года»

Этот стиль она пронесет с собой сквозь года, в 1920-е годы. А королева Мария Текская, один из источников вдохновения для образа Вайолет Кроули, подобные головные уборы продолжала носить и в 1930-х годах, и, фактически, вплоть до самой кончины. Отделка таких шляп могла быть очень обильной – ткань, собранная в жгуты и складки, шелковые цветы, перышки, банты и кружева. Тем не менее, пожилые дамы предпочитали сдержанные цвета, то же касалось и головных уборов, так что, даже если украшений было много, то они, гармонируя с основным цветом, не бросались в глаза и не производили впечатления избыточности.

А вот графиня Грэнтем, которая, в силу своего статуса хозяйки дома, должна следовать за модными тенденциями эпохи (соблюдая меру, разумеется), носит и широкополые шляпы. Интересно сравнивать подобные головные уборы первых сезонов и последних, довоенных и послевоенных. Шляпы с широкими полями не вышли из моды и после войны. Однако их отделка стала несравнимо более лаконичной – лента вокруг тульи, брошь или бант. А вот шляпы на излете Прекрасной эпохи могли быть украшены очень пышно, так что тульи могло быть совсем не видно за ворохом отделки.

Кадр из сериала «Аббатство Даунтон», 2010 год, реж. Джулиан Феллоуз, Великобритания, ITV Studios Carnival Films

Как правило, шляпки того времени не просто надевали, а пришпиливали к прическе с помощью шляпных булавок. Длинные острые металлические стерженьки увенчивались красивым головками, и порой были настоящими произведениями искусства. Материалы использовали самые разные, от стекла до жемчуга. Шляпная булавка пронзала шляпку с одного бока, прическу, проходила вдоль головы, и точно так же выходила с другого. Конечно, выглядели такие вещицы немного устрашающе, но для женщин того времени они были привычны, так что управлялись с ними ловко и осторожно. На остром конце булавки мог специальный наконечник, который надевали, когда пришпиливали шляпу, чтобы он никого не оцарапал. Чем больше шляпа, тем длиннее нужна булавка, и в начале 1910-х годов они могли быть очень длинными, около 40 см.

Шляпки вдовствующей графини порой создают впечатление, что они не надеты на голову, а просто слегка касаются прически. В сущности, так оно и было. В 1900-х годах, когда в моде были пышно взбитые волосы, головные уборы не должны были их приминать. И поскольку хорошие дорогие шляпки, несмотря на отделку, оставались легкими, их действительно можно было разместить на голове так, что они как будто парили над ней – ну, а шпильки при этом надежно фиксировали их на месте.

Соломенные шляпы с шелковой лентой, завитым страусиным плюмажем и пером цапли, 1913–914 гг., Музей Виктории и Альберта

Как раз начиная с 1912 поля шляпок стали стремительно сужаться. Широкополые по-прежнему носили, но, кроме них, в моде было множество моделей или с узкими полями, или с загнутыми вверх, или с высокой тульей. Отделка же – например, эгретки из перьев – как будто стремилась вверх, визуально вытягивая силуэт по вертикали, делая женщин выше и стройнее.

Украшения для шляп, 1900–909 год, Цифровые коллекции Нью-Йоркской публичной библиотеки

Еще одна интересная тенденция тех лет – тюрбаны, повязки и ленты вокруг лба. Подобные аксессуары часто ассоциируются с 1920-ми годами, но на самом деле в моду они начали входить еще до войны, в немалой степени – благодаря все тем же «Русским сезонам», которые увлекли Европу восточной темой. И к своему ансамблю с шароварами леди Сибил надевает вышитую бисером и бусинами повязку – это не просто в духе эпохи, а на пике моды!

Женщина в тюрбане дизайнера Поля Пуаре, Жорж Лепап, 1911 год, Цифровые коллекции Нью-Йоркской публичной библиотеки

Аксессуары, страница из журнала Journal des Dames et des Modes, 1914 год, Рейксмузей

Не меньше внимания, чем голове, уделяли и ногам – чулкам и обуви. Тем более, что в 1912 году юбки уже открывали щиколотки. Впрочем, и тогда, когда ноги были полностью закрыты, женщины, если имели возможность, не отказывали себе ни в красивых чулках, ни туфлях. Причем если обувь в начале XX века была довольно лаконичной, то чулки могли быть практическими любыми, от темных до ярких, а особо нарядные варианты бывали украшены вышивкой, кружевными вставками и прочим в том же духе.

То же самое можно сказать и о начале 1910-х годов. Обувь хотя и простая, но изящная: на улице это высокие ботинки и закрытые туфли, со шнуровкой или на пуговках; в помещении – открытые туфли на среднем каблучке, как правило, изогнутом и с «талией», т. н. «каблуки Людовика XV». Туфли могли быть не только кожаными. Очень популярны были – особенно для нарядных моделей – красивые плотные ткани, от атласа до парчи. Порой каблуки делали с инкрустацией из стразов – это выглядело очень эффектно, и на эту моду, в немалой степени, опять-таки повлияли громкие театральные постановки.

Как правило, к черной вечерней обуви надевали чулки того же оттенка, что и платье, а вот если обувь была цветной, то чулки ей соответствовали. Чулки телесного цвета уже были, однако по-настоящему популярными они станут позднее, в 1920-х годах – ведь ноги настоящей леди не должны были производить впечатление, как будто чулок на них нет вовсе. В сериале, правда, мы нередко их видим и в довоенный период, что можно считать уступкой современным вкусам.

Женщина в шляпе, Уилл Грефе, 1908 год, Цифровые коллекции Нью-Йоркской публичной библиотеки

Пара женской обуви, 1920 год, Музей Виктории и Альберта

Интересно, что как раз в это время в моду стали входить туфли со стяжками, с перепонками. В немалой степени этому поспособствовало то, что женщины вели все более активный образ жизни, и, в частности, увлекались новыми танцами, вроде танго. А такие туфли хорошо держались, даже если движения ног были быстрыми. И популярность того же танго была настолько велика, что подобные туфли начали носить и в повседневной жизни, вне связи с танцами.

Пара женской обуви, 1925 год, Музей Виктории и Альберта

Еще один важный аксессуар – это сумочки, которые могли быть самыми разными, буквально на все случаи жизни. Ручки у них бывали как короткими, так и длинными, но даже если они были длинными, то на плечо их не надевали: подобное допускалось разве что в путешествия, с очень простым и строгим костюмом. А так их либо держали в руке, либо вешали на сгиб локтя, или обматывали ручку вокруг запястья.

Искусство – Вкус – Красота, Листовки женской элегантности, 1926 год, Рейксмузей

Очень популярными вариантами еще с XIX века были маленькие сумочки из ткани или кожи с красивыми металлическими рамками, т. н. фермуарами. Или же это мог быть просто небольшой мешочек из красивой ткани, стягивавшийся шнуром. Чем изысканнее наряд, тем изящнее аксессуары, так что в поездки и на прогулки, как правило, брали более практичные кожаные сумки, а вот вечером предпочитали парчовые, расшитые бисером, украшенные кисточками, и т. д.

В любом случае, сумочки были небольшими, так как женщины носили с собой не так много предметов, как сегодня.

Косметика

Дам, живущих в Аббатстве Даунтон, нам нередко показывают в достаточно интимной обстановке – за туалетным столиком. А это ведь то самое важное место, где женщина «наводит красоту»! И рассматривать мелочи, которые там стоят, может быть довольно увлекательным занятием. Этим столикам уделяли много внимания, и, если позволяло материальное положение, обустраивали их очень обстоятельно и красиво. Выпускались специальные туалетные наборы, которые включали разные виды щеток и гребней, коробочки, баночки, флаконы, подсвечники, небольшие подносы и прочие милые мелочи. Все это было сделано в одном стиле, и такой туалетный столик выглядел, конечно, более элегантно, чем обставленный разнородными вещицами. Наборы бывали фарфоровыми, стеклянными, из эбенового дерева, посеребренными и даже серебряными. Маникюрные наборы, распялки для перчаток, крючки для застегивания перчаток и корсетов, саше для носовых платков, ручные зеркальца, коробки со шпильками и булавками, духи… Словом, перечислять можно долго. На туалетном столике и в его ящиках находилось место для огромного количества предметов. Сидя перед ним, женщины причесывались, надевали украшения, пудрились, душились, и если речь о замужних женщинах аристократической (или просто очень обеспеченной, или богемной) прослойки, то все это могло отнимать немало времени.

А вот что касается декоративной косметики, то тут возможны варианты.

В первых сезонах сериала дамы выглядят так, как будто на их лицах нет красок. Конечно, этот эффект создается с помощью грима, той самой его разновидности, которая имитирует отсутствие макияжа, и женщина при этом свежа и привлекательна как бы сама по себе. Действительно ли дамы той эпохи не пользовались косметикой?

Это на самом деле достаточно сложный вопрос, поскольку в разных кругах бытовали разные правила. И в среде обитателей поместья – аристократов, но не столичных жителей – считалось допустимым разве что припудриться, или чуть-чуть, почти незаметно, оживить цвет лица с помощью румян. Вместе с тем это то самое время, когда косметическая индустрия очень активно развивается.

Еще недавно, в XIX веке, декоративная косметика была довольно плотной, а также не очень полезной для кожи. На лице она была довольно хорошо заметна. Теперь же, в начале нового века, в связи с тем, что медицина делала большие успехи, люди о своем здоровье заботились все больше, лучше соблюдали гигиену, нужда в маскировке недостатков кожи становилась, соответственно, меньше. Как следствие, декоративная косметика становилась все более легкой, а накрашенное лицо выглядело довольно естественно – во всяком случае, естественнее, чем раньше. Словом, можно было нанести макияж (английское слово makeup, кстати говоря, было уже в ходу) и не выглядеть при этом раскрашенной.

В это время появляется множество уже куда более действенных, чем раньше, средств по уходу за кожей и выравниванию ее тона, и при этом не таких опасных, как, например, свинцовые белила былых времен. Впрочем, даже и в XIX веке косметические средства, увы, по-прежнему порой содержали свинец. Например, одним из новых ингредиентов стал парафин. Средства, которые изготовляли на его основе, хорошо ложились на кожу, и при этом их проще было смыть.

Приблизительно с 1890-х годов косметику начали производить в огромных промышленных масштабах. Следовательно, она стала дешевле и доступнее. Однако это не означает, что женщины полностью перешли на готовую. Дамские журналы и книги с рекомендациями по поддержанию красоты по-прежнему были полны рецептов как уходовой косметики, так и декоративной: так можно было быть уверенной в использовании только качественных ингредиентов, а вот фабричная продукция порой вызывала недоверие.

Женщина, сидящая за туалетным столиком, примеряет шляпу, 1910 год, Джеймс Мантгомери Флэгг, Цифровые коллекции Нью-Йоркской публичной библиотеки

К 1910-м годам и в Лондоне, и в других крупных европейских городах уже было довольно много косметических салонов, где предлагали целый спектр уходовых процедур. И если в прошлом веке декоративную косметику обычно продавали так, чтобы не привлекать к этому внимания, то в 1909 году Гордон Селфридж, основатель знаменитого универмага, в своем магазине на Оксфорд-стрит сделал открытые витрины, где женщина, прежде чем покупать косметику, могла протестировать ее. Это было важным шагом вперед. Так что поездки в Лондон и походы по магазинам героинь «Аббатства Даунтон» вполне могли включать визиты и в такие места.

В книгах по уходу за собой писали: «Макияж – это обычай, который не принадлежит какому-то отдельному веку или стране. Краски и лосьоны можно найти везде. И нет нации, где не практиковались бы в косметическом искусстве». Можно сказать, декоративную косметику начали воспринимать как нечто натуральное – как бы противоестественно это ни звучало по отношению к раскраске лица. Подробных руководств, где говорилось об уходе за телом, волосами и лицом, и где, как правило, уже почти непременно были главы, посвященные «краскам», выпускалось все больше, и об использовании декоративной косметики говорили все более открыто.

Словом, макияж в это время становится более заметным, чем раньше. Причем во всех смыслах. И в том, что он использует яркие, насыщенные краски и цветовые контрасты, и в том, что женщины все меньше стеснялись пользоваться косметикой. Да, конечно, многие дамы все еще были достаточно консервативными, и считали, что лицо должно выглядеть так, как будто на нем нет ни капли краски, особенно, если речь идет о молодых девушках. Однако в то же самое время уже не только в богемных кругах, а и в аристократических все больше женщин пользовались декоративной косметикой, не скрываясь – и общество относилось к этому много терпимее, чем еще десяток-другой лет назад.

На родине Коры Кроули, графини Грэнтем, этот процесс шел еще активнее. В 1910 в газете New York World писали, что широкое распространение косметики среди работающих женщин поощряется работодателями – поскольку им хотелось бы видеть своих сотрудниц жизнерадостными и активными (в то время как без косметики они могут казаться уставшими и бледными). И уже несколько лет спустя Хелена Рубинштейн, основательница знаменитой марки, будет считать, что сам темп жизни в США требует от женщин «подчеркивать свою внешность косметикой». А в газете New York Times в 1912 автор одной из статей выразился так: «Было время, когда признаться, что вы пользуетесь косметикой, означало уронить себя… В наши дни мы выставляем напоказ свои косметички столь же откровенно, как и наши предки в XVIII веке».

Более активное, чем раньше, использование косметики привело к тому, что начал меняться формат упаковок, и появились варианты, которые можно было захватить с собой. Средства, изготовленные дома, помещались в фарфоровые или стеклянные емкости; фабричные упаковки были картонными, бумажными и тоже порой стеклянными или фарфоровыми. Словом, все это было достаточно хрупким и при этом громоздким, и предназначено было для того, чтобы спокойно стоять на туалетном столике.

А вот по мере распространения косметики возникло и желание взять ее с собой и подправить что-то в макияже, если возникнет нужда. Так что сначала стали выпускать компактную пудру, а в 1910-х годах уже активно выпускались металлические футлярчики с губной помадой, которые заменили некое подобие карандашей в картонных упаковках.

Основой основ внешней привлекательности все еще считалась хорошая кожа – нежная, с легким румянцем. Даже самые консервативные женщины охотно использовали пудру, тем более, что она выпускалась уже в довольно широкой гамме оттенков, так что можно было подобрать подходящий к своему цвету лица. Кроме пудры, производили и аналоги того, что позднее станут называть тональным кремом, а пока чаще всего именовали средствами для «беления лица», поскольку именно светлая кожа считалась самой привлекательной. Впрочем, и эти средства тоже были довольно разнообразными, и брюнетка с желтоватым оттенком кожи или шатенка с красноватым имели возможность выбрать те, которые подходили именно ей.

«Бокал моды», рисунок четырех женщин и портного в окружении коробок, косметических флаконов и швейной машинки, Чарльз Робинсон, 1927 год, Музей Виктории и Альберта

С румянами, которые тоже выходили в самых разных оттенках, от нежных коралловых до насыщенных, опытные дамы той эпохи обращались довольно умело, применяя то, что в наши дни называют «скульптурированием», нанося на определенные участки лица. В немалой степени образцом для подражания выступали театральные актрисы, владевшие искусством гримировки. Глядя на них еще во второй половине XIX века женщины понемногу учились. А уж в начале XX века в этом деле смогли достичь настоящих высот. И, в частности, уже отлично знали, как проверять качество нанесения макияжа, освещая лицо с разных сторон и выявляя недостатки, например, с помощью бокового освещения.

Впрочем, кожа, приведенная в порядок питательными кремами, покрытая тонким слоем пудры, в меру подрумяненная, постепенно перестает быть самой главной составляющей красоты – в частности и потому, что добиться хороших результатов теперь было не так и сложно. Акцент понемногу смещался на глаза и губы.

Конечно, вдовствующая графиня Грэнтем в своей семье такого бы не потерпела. Однако жительницы Лондона и других крупных городов уже вовсю подводили глаза, затеняли подвижное веко, пользовались довольно яркими помадами, тушью для ресниц… Кстати, о туши: как раз тогда ее начали выпускать в виде бруска, который смачивали водой – та самая форма, которая будет популярна в течение большей части XX века.

Словом, декоративная косметика тогда использовалась очень и очень активно. Хотя в разных кругах бытовали свои представления о допустимом. Так что обитательницы Даунтона поначалу предстают перед зрителями как будто бы совсем без макияжа. Тем интереснее наблюдать за тем, как постепенно меняется мода на все – в том числе и на использование декоративной косметики. И в тех сезонах, где действие происходит в 1920-х годов, декоративная косметика на лицах проступает все отчетливее, поскольку ее использование станет таким распространенным, таким популярным, что даже в самых консервативных кругах не смогут устоять перед этим соблазном.