Текст книги "Наизнанку. Лондон"

Глава третья

Вытянувшись по стойке смирно, комтур Макс отчаянно боролся с желанием что-нибудь сломать. А ещё лучше кого-нибудь. Ареопаг Ока заседал уже битый час, и за всё это время не было сказано ровным счётом ничего: убогая пародия на гомеровский эпос.

Песнь девятая. Бичевание комтура.

Верховный архон:

Не внемлешь ты гласу мудрейших, тебя наставляющих,

Отринув смиренье, погони вкушаешь безумие.

Первый архон:

Невольник отмщенья, отринь святозарные очи

Прочь и вкуси амброзической пищи прощения!

Седьмой архон:

Ибо нарушил ты волю старейших, из Ока исшедшую;

Мы, негодуя, восстанем в порыве едином карающем.

Третий архон:

Ринувшись вслед, прогневил ты наследие ворона.

Гордыней пылая, забыл о великом деянии.

И так без остановки. Архон сменял архона, слова менялись местами, но с мертвой точки сдвинуться никак не удавалось. Комтур не выдержал.

– Мы можем нормально поговорить? Здесь нет ни одного низшего члена Ока, – голос звенел от нескрываемой злости. – Нам надо решить проблему. А поражать своим красноречием будете новициев на Посвящении да минервалов на Испытании. А с меня довольно!

Круто развернувшись, он стремительно направился к выходу.

– Стоять! – прогремело сзади.

Даже на секунду комтур не замедлил движение.

– Вернись, – прозвучало уже спокойнее и с едва уловимой усталостью.

Макс остановился. Медленно обернулся. За столом сидел только Верховный архон, похоже, гордость остальных не позволила им смириться с непокорством своенравного комтура.

– Это какой-то бесконечный цирк!

– Макс, прояви хоть малейшее уважение к ареопагу. Они не просто так оказались здесь, и каждый из них имеет гораздо больше права злиться на тебя, чем ты на них.

– Если публичная порка ещё не окончена, то я пойду. – Снова порыв к двери.

– Сядь! – ледяная строгость тона не оставляла и намёка на очередное неповиновение. – Ты прав, есть проблема – необходимо решение. Но ты прокололся, и сильно, и повторная ошибка абсолютно неприемлема.

– Я понимаю, – неужели архону послышалось раскаяние? Да нет, показалось. – Сработала система безопасности Иглы, я среагировал быстрее, чем просчитал последствия.

– Ты не зелёный минервал, чтобы полагаться на реакции, а не суждения. Был приказ снять всякое наблюдение с Грея. Всякое, Макс. Это не прихоть, это обдуманное решение ареопага. Чего ты добивался?

Следующая фраза далась комтуру с особым трудом.

– Я приношу ареопагу свои извинения за то, что подверг риску всю операцию. Впредь этого не повторится.

– Ареопаг принимает твои извинения, – тема была закрыта. – Что будем делать с девчонкой? Она мешает.

– Я так понимаю, у нас не очень много вариантов?

– В целом, да. Её не просчитывали, а любой неизвестный фактор может повлиять самым непредсказуемым образом. Более того, уже повлиял, аналитики с ночи вычисляют возможные последствия. Она должна быть исключена из любой вероятности, и быстро.

– А аналитики, часом, не вычислили, как найти её на Изначальном уровне? Шанс, что она снова окажется в точке связи, не слишком велик.

Верховный архон сарказма не оценил.

– Это не входит в их обязанности, комтур!

«Безусловно, в их обязанности входит сидеть и наблюдать, как компьютер рассчитывает вектор плотности потока вероятности. Крайне утомительно», – эту мысль Макс осмотрительно оставил при себе.

– С этим не поспоришь. Вечером я приступаю.

– Предупреди канцелярию, чтобы внесли изменения в график переходов. У нас в последнее время что-то много накладок, а в этом деле всё должно пройти чисто.

Комтур кивнул, резко вскочил, ещё мгновение, и за ним захлопнулась дверь.

Похоже, двигаться с общечеловеческой скоростью он не умел в принципе.

* * *

Две минуты. Тридцать два вдоха и выдоха. Сто сорок ударов сердца, и Соня будет гораздо ближе. Тим стоял перед воротами. Одна минута тридцать секунд. Он не думал, не планировал, стоял и ждал. Одна минута десять. Казалось, что повеяло холодом. Одна минута три секунды.

Соня шагнула из ворот.

– Ты! – вскрикнул Тим и сгреб сестру в охапку. – Господи, ты живая. Где ты была? С тобой всё в порядке?

– Тимох, отпусти, – рассмеялась Соня. – Всё хорошо. Как ты здесь оказался? Да отпусти же! Я никуда не денусь.

Парень неохотно подчинился. Радость встречи сменилась справедливым гневом.

– Больше никогда так не делай, это понятно? Не вздумай! Это был твой первый и последний раз! – Серые глаза сверкали пострашнее папиных, когда тот злился.

– Прости, я не думала, что так выйдет.

– Ты вообще о чём-нибудь думала? – тон слегка смягчился.

– Не особо, – честно призналась путешественница.

– Кто бы сомневался, – теперь осталась лишь напускная суровость. Всё-таки возможность видеть её рядом, живой и улыбающейся, искупала переживания предыдущего дня. – Где ты была?

– Мелкий, ты не поверишь!

Рассказ занял всю дорогу домой, пару кружек растворимой коричневой бурды, удачно нашедшейся в глубине кухонного шкафа, и ещё немного. Когда Соня закончила, время близилось к полудню.

– Тебе надо поспать!

Такой строгий голос. Куда делся её маленький братец-раздолбай? Разительные перемены всего за сутки. Спорить не хотелось. Укутавшись одеялом, Соня мгновенно уснула.

Часы на стене показывали семь. «Это уже утро или ещё вечер?» – Повернувшись, девушка обнаружила спину брата, сгорбившуюся над ноутбуком.

– Тим? – позвала она. Никакой реакции.

– Тимох! – чуть громче. Результат тот же.

– Мелкий!

Спина вздрогнула.

– Проснулась? – не отрываясь от экрана, спросил брат. – Рано ты. Я там сходил, на столе.

Соня посмотрела в указанном направлении: пакет из Теско, стакан с кофе. В животе радостно заурчало.

– Ты сам-то ложился? – Усвоенное в детстве правило «не говорить с набитым ртом» временно утеряло актуальность.

– Не-а. Не до того было. Ты поешь пока, я сейчас.

Ужин, оказалось, что это именно он, прошел в тишине.

– Так, всё. Смотри, что получается. Яллара, или билби, или малый кроличий бандикут. Мнение Интернета неоднозначно: по одной версии, эта помесь кенгуру с кроликом вполне себе обитает в Центральной Австралии, по другой – они благополучно вымерли где-то в тридцатых годах прошлого века в Южной Австралии. Но это детали. Главное, эти недохищники абсолютно реальны.

– Погоди-погоди, ты чем всё это время занимался?

– Сама-то как думаешь? – ухмыльнулся Тим. – Продолжать?

– Ты неисправим! Ага, давай дальше.

– А дальше у нас лавка. Тут всё ещё менее определенно, но совершенно точно, что в МТИ ученые работали над этим материалом. Там мужик, сейчас, ага, вот он, некий Тимоти Лу, доцент по вопросам электротехнической и биологической инженерии, рассказывает, что они взяли бактерию кишечной палочки, потому что она вырабатывает специальные волокна. Ученые над ними поколдовали, и те смогли удерживать наночастицы золота. Но до производства садовой мебели нам ещё, как до звезды.

– Что-то мне подсказывает, что с зарядкой телефона из воздуха та же история? – Соня успела вставить пару слов, пока Тим набирал воздух для продолжения лекции о научных разработках.

– А то! Реально можно извлекать энергию из радиоволн. Технология называется RF-DC. Но есть проблема: в большом городе слишком велика вероятность остаться вообще без связи. Поэтому это дело в серию не пошло. Похоже, на Изнанке проблему каким-то образом решили. Что у нас осталось? Ага, Алан Тимоти Гиббс и его автомобиль-амфибия.

– Тим, – перебила сестра, – я уловила идею. Но вот скажи, ты зачем во всём этом копался?

– Сонь, у меня нет оснований тебе не верить, но вся эта история, как бы это помягче, слегка фантастическая.

– Есть такое дело, – пришлось признать правоту брата.

– Я проверил, что было возможно с этой стороны. Но остальное, – Тим замялся.

– Что остальное?

– Тебя не смущает, что ты буквально свалилась под ноги человеку, который так много знает? И он оказался невозможным душкой: посреди ночи подорвался ни с того ни с сего тебе помогать, на следующий день с утра пораньше примчался. Эдакий Чип, Дейл и Капитан Америка в одном флаконе?

– Не смущает, – Соня была настроена решительно протестовать. – Во-первых, существуют совпадения и элементарное везение: я могла неделями слоняться по Изнанке в поисках хоть кого-нибудь, кто обладает подобными знаниями, и не факт, что нашла бы. Вероятнее, наткнулась бы на члена этого треклятого Ока.

– Кстати, об Оке…

– Как ты там говорил? Три минуты ты молчишь и не перебиваешь, договорились?

– Я так не говорил.

– Просто не перебивай, пожалуйста, – смутилась девушка, осознав, что процитировала Грея. – Во-вторых, мы же не знаем, вдруг там каждый второй в курсе.

– Это вряд ли, тогда бы они так не охраняли Тауэр.

– В-третьих, – пропустила замечание мимо ушей старшая сестра, – хороших людей гораздо больше, чем тебе кажется. И наконец, в‑четвертых, тебе тоже надо бы поспать. Утром я готова продолжить спор, но сейчас всё, отбой!

Пока Соня загоняла брата в постель, она поняла, что и сама не окончательно выспалась. До утра в их маленькой квартирке на Олд Комптон-стрит звучало лишь тихое посапывание.

* * *

С завидным упорством часы на стене показывали семь. «Теперь-то уж точно утро», – подумала Соня. Будить Тима не хотелось, он заслужил выспаться, и наплевать, что прогуляет очередное занятие. Она тихонько выбралась из кровати, стараясь не шуметь, оделась, взяла в руки мел и задумалась. Страшно подмывало написать что-нибудь типа «увидимся на той стороне», но решила, что брат пока не готов к шуткам на эту тему. Пришлось ограничиться нейтральным «ушла за кофе».

Кофейня открывалась в восемь. Соня стояла около двери, разглядывая в витрине отражение улицы. «Как всё-таки странно! Та же высотка Сентр-пойнт, те же дабл-деккеры, так забавно искривляющиеся в стекле, те же ранние прохожие, которым я улыбаюсь здесь каждое утро, та же самая я…» На этом мысль притормозила. Будучи стопроцентной девочкой, Соня принялась придирчиво оценивать своего витринного двойника. Волосы, конечно, как обычно, в беспорядке. Сколько раз она пыталась уговорить хоть одного парикмахера отрезать ей половину длинны, но им всем, видите ли, «жалко». Но в глубине души девушка всегда этому радовалась, поскольку в тайне гордилась своей длиннющей темной гривой. Покрутившись, решила, что временно можно приостановить борьбу за идеальный вес и позволить себе утренний тортик. В целом оставшись довольной результатами осмотра, Соня вернулась к прерванной мысли.

«Та же самая я: карие глаза, чуть вздернутый нос…» Мысли опять пришлось подождать: «А, кстати, почему у меня глаза темные, а у мелкого светлые? Можно подумать, мы и не родные вообще. И почему я раньше об этом не задумывалась? Хотя на биологии классе в седьмом что-то рассказывали о доминантных и рецидивных… нет, рецендентных, не помню. Реце-чего-то-там генах… Но кто же слушал-то? О, а что за пятнышко? Или это на стекле?» Практически прилипнув к витрине, девушка придирчиво рассматривала свой нос.

– Если зайти внутрь, то выбирать будет удобнее, – открыв дверь кофейни, ей приветливо улыбался официант.

Глупо вышло. Смущаясь, Соня быстро сделала заказ, забрала пакетик с выпечкой, стакан с кофе и спешно покинула кафе. Устроившись на лавочке на Сохо-сквер, она снова вернулась к недодуманной мысли.

«Я та же самая, город тот же самый. И даже голуби наверняка те же, что были тут три дня назад. Но на самом деле всё совсем не так! Взять хоть этот парк, который вовсе и не парк, а точка связи. И любой из прохожих может оказаться не тем, кем кажется, а членом этого непонятного Ока». Соне стало не по себе. Впервые в Лондоне она почувствовала себя неуютно. Это неприятное ощущение, как говорят англичане, как будто кто-то прошёл по твоей могиле. Соня вздрогнула: размеренную утреннюю истому Сохо разрезал резкий звук удара и бьющегося стекла. Авария? Здесь? Да тут никто быстрее десяти миль в час не ездит. Немногие посетители парка поспешили к месту столкновения, кто-то помочь, кто-то поглазеть, а Соня не могла сдвинуться с места: там, прямо за помятыми автомобилями, стоял человек с татуировкой пера на шее и в упор смотрел на неё. Не прошло и секунды, как он сорвался с места, и Соня побежала. Он быстрее и сильнее, но до дома недалеко, а у неё преимущество величиной в длину парка. Первый перекресток, впереди второй. Только не оборачиваться. Тут налево, до двери считаные метры. Главное, успеть, пока он не повернёт. Влетела в подъезд, замерла за дверью, боясь даже вздохнуть. Прошла минута, ещё одна. Тишина. Похоже, она успела. Теперь скорее наверх, будить Тимоху.

– Просыпайся! Да просыпайся же ты! – нещадно пинала брата Соня. – Он здесь! Надо что-то делать. Он следил за мной, а там авария. И я побежала. Я успела, но он там.

Тимоха моргал сонными глазами и не успевал за шквалом Сониных слов.

– Кто здесь? Какая авария?

Соня глубоко вдохнула. Выдохнула. Села в кресло, но сразу вскочила. Движение было ей прямо-таки жизненно необходимо. Она постаралась говорить медленно и не перескакивать с одного на другое.

– Ты спал. Мне стало жалко тебя будить, и я пошла завтракать в парк. На Сохо-сквер, – меряя шагами комнату, объясняла девушка. – Там случилась авария. Это странно, я согласна, я там вообще движущуюся машину видела раза два в жизни. Но только благодаря этой аварии я его заметила. Того мужика, с пером. Тимох, он за мной следил, это точно. Но почему? Что я такого сделала?

– Успокойся, ты дома, всё в порядке, – Тим окончательно проснулся. – Что дальше?

– А дальше он побежал, и я тоже. Но я была с нашей стороны парка, и вроде я успела до того, как он повернул на Олд Комптон. Я подождала за дверью пару минут. Он не появился. Это всё.

– Что тебя вообще понесло на Сохо-сквер, а? Если это точка связи, то вероятность наткнуться там на кого-нибудь из Ока очень велика, нет?

– Ты прав. Но я не думала об этом. Чёрт, Тимох, я там лет пять завтракаю! Это привычка.

– Что-то мне подсказывает, что с привычками придется расставаться, – проворчал Тим. – Думаешь, он всё ещё там?

– Не знаю. Но боюсь, что да. Может, постучим Мостину? У него окна на ту сторону выходят.

– Время сколько? Девяти ещё нет? Не вариант.

– А давай, ты сходишь? – воскликнула Соня, обрадовавшись осенившей её идее. – Он же не знает, как ты выглядишь! А ты его точно не пропустишь!

– Логично.

Тим собрался выходить.

* * *

Лондон большой. Найти в нем человека, не зная ничего, кроме внешности, нереально. Но ареопаг это не интересует, им подавай результат и желательно вчера. Макс злился. Эта девчонка его невероятно раздражала. Она оказалась в ненужное время в ненужном месте. Но как спустя всего пару дней после нелепой случайности с пером она умудрилась попасть на Изнанку? За всю историю Ока это не удавалось никому с Изначального уровня. Даже Иглы здесь не было смысла прятать от публики. Местные не обращают внимания ни на что, что выходит за рамки их представлений о «нормальности». У каждого свой мирок, свои устои: вот это хорошо, это плохо, это реально, это невозможно. Не то чтобы комтур осуждал такое отношение к жизни, ему-то это только помогало в работе, скорее его удивляла подобная избирательная слепота. Откуда только взялась эта девица? Как она вообще нашла инструкцию? Как разобралась? Ареопаг прав, она мешает, она не вписывается в рамки. С ней надо разобраться. Но как её здесь найти? Ждать каждый вечер у перехода в надежде, что она решит вернуться на Изнанку? Терпение не входило в список добродетелей комтура. Впрочем, список этот был настолько мал, что вряд ли в нем можно было отыскать и пару пунктов. Кроме того, Макс не был готов упустить шанс решить проблему в кратчайшие сроки.

Силу совпадений серьёзно недооценивают. Аналитики вроде вывели определенные закономерности, но комтур не вникал в научные разработки. Он предпочитал практический подход: это работает, это не работает. Очевидно, что начать поиски стоило в точке связи. Если она появилась там один раз, вполне могла появиться снова, как бы Макс ни язвил на эту тему в разговоре с архоном.

Шанс шансом, но на такую удачу комтур не рассчитывал: в первый же день, спустя лишь несколько часов ожидания, она оказалась практически на том же месте. Оставалось лишь проследить, дождаться момента, когда она окажется одна в безлюдном месте, и всё, вечером можно возвращаться в Око, доложить об успешном завершении операции и вплотную заняться Греем.

Каким образом меньше чем за минуту весь план полетел к чертям? Авария на ровном месте!

– Иррумабо! – рявкнул Макс, который не любил современных ругательств: они казались ему недостаточно выразительными.

С наблюдением было покончено, пришлось спешно менять план. Макс ринулся к девушке. Она маленькая совсем и не выглядит слишком спортивной. Комтур не сомневался, что догонит её без проблем. Но как быть со всеми свидетелями вокруг? Она же будет верещать на пол-улицы. Повернула. Ускориться, чтобы не потерять.

– Иррумабо!

Да что не так с этой девчонкой? Улица была пуста. Рабочий с лестницей наперевес и сосредоточенно спешащий клерк не считаются. Макс с силой ударил ближайшую стену.

«Так, хорошо. Успела бы она добежать до конца улицы и повернуть? Однозначно, нет. Значит, она где-то здесь. А судя по тому, что она опять в парке рано утром, вряд ли это просто прогулка, вероятно, она тут живет. Итак, десять домов с одной стороны, шесть с другой. По-хорошему на то, чтобы забежать в подъезд и закрыть дверь до того, как повернул я, у неё было не больше десяти-пятнадцати секунд. То есть все дома в конце улицы исключаем. Остаётся что? Пара домов по правую руку и не больше четырех по левую. Не такой уж и плохой расклад».

Проверять каждый комтур не собирался. Во-первых, незачем привлекать к себе излишнее внимание. Более того, сложно придумать повод, который заставит бдительных лондонцев открыть дверь незнакомцу и впустить его в подъезд. А во‑вторых, рано или поздно она выйдет из дома сама. С очень большой натяжкой можно назвать засаду любимым времяпрепровождением нетерпеливого комтура, но в данной ситуации она была оправданна. Оставалось найти удачную точку обзора. Макс усмехнулся. Очень символично: паб «Три борзых». Мироздание иронии не оценило. Паб открывался в одиннадцать. Что ж, соседняя «Богемия» сойдет на пару-тройку часов. Она проигрывала «Борзым» в расположении, но выбирать Максу не приходилось.

* * *

Соня потихоньку сходила с ума. Тимохи не было уже больше часа. Наверное, первый раз в жизни он вышел из дома без телефона. Сначала она просто нервничала, потом принялась рисовать себе страшные картины чуть ли не гибели брата (с воображением у барышни было всё в порядке), затем впала в натуральную панику. Когда Соня уже готова была выбежать на поиски, дверь открылась. Тим вернулся довольный, улыбающийся, без малейшего намека на воплошение в реальность хоть одного из расписанных сестрой сценариев.

– Где ты был? – набросилась на него Соня.

– Я разведывал! – гордо расправив плечи, заявил Тим. – Эй, ну ты чего? Не дерись! Ладно, ладно, извини! Я ещё позавтракал. Но в стратегически важном месте.

Соня, вдоволь поколотив брата, рухнула в кресло.

– И?

– И ничего. Сонь, там нет никого, даже отдаленно напоминающего твоего мужика. Я прошел туда-обратно, позавтракал, прошел ещё раз. Нет его. Я так подозреваю, что он решил, что потерял тебя и просто ушёл или побежал искать дальше.

– А если нет? Если он прячется?

– Где он прячется? Ты нашу улицу себе хорошо представляешь? Где там можно спрятаться? Сонь, мне кажется, ты уже перегибаешь палку.

– Может, ты и прав. Тимох, мне страшно. Я не знаю, кто он, чего ему от меня надо.

– Я вот сейчас сам не верю, что говорю это, но логично спросить обо всём Грея.

Соня удивленно уставилась на брата.

– Ты предлагаешь вернуться на Изнанку? К человеку, который, как там это было? Ах да, «посреди ночи ни с того ни с сего подорвался мне помогать»?

– Не ёрничай! Я чуток погорячился вчера. В любом случае этот твой Грей…

– Он не мой! – возмутилась Соня.

– Этот не твой Грей единственный, кто может помочь разобраться, что происходит. Согласна?

Соня была не просто согласна, она только сейчас осознала, что рвалась обратно на Изнанку ровно с той минуты, как вернулась домой. Признаваться в этом мелкому она не собиралась, поэтому постаралась изобразить мучительный мыслительный процесс. Судя по ехидному выражению лица брата, ей не очень удалось.

– Слушай, если этот мужик с пером с Изнанки, как думаешь, мы с ним у перехода не столкнемся?

В этом было здравое зерно. Тим задумался.

– Там еще и место такое, ни кафе, ни пабов. В самом саду прятаться тоже не вариант. Мне как-то не улыбается оказаться лицом к лицу в темноте с твоим новым знакомым.

Соня терпеливо молчала. Понимала, что чем меньше она сейчас будет выступать, тем быстрее брат найдёт решение.

– От метро до сада тоже прилично топать, причем по совершенно безлюдным улицам. Значит, нам остается что? – Тим вопросительно посмотрел на Соню. Та, затаив дыхание, ждала продолжения. – Правильно, нам остается такси. Мы попросим его подождать за углом пять минут. Если мужика в саду не будет, то пройдём. В противном случае у нас в запасе готовый путь к отступлению.

– И что мы будем делать, если он там и заметит нас? Тогда вариантов попасть на Изнанку у нас не останется.

– Оптимистка ты моя. Давай решать проблемы по мере их поступления, ага? Вот когда возникнет твоё «если», тогда и будем думать. И не забывай, глобально мы всегда можем улететь домой в Москву.

Такая перспектива Соню совсем не прельщала. Ну что же, теперь только считать часы до вечера и надеяться, что Тимохин план сработает.

* * *

Редко Максу выпадали более дорогостоящие засады. Впрочем, и более питательные – тоже. Десять часов ожидания вылились в классический бургер с говядиной, пирог с курицей и грибами, три сэндвича с ветчиной и горчицей, шотландский овощной суп, карамельные профитроли с мороженым. Бесконечные оливки, луковые кольца и чесночный хлеб не считаются. В целом несмотря на то, что было вкусно, день прошел впустую. Пора было расплачиваться и уезжать. Завтра предстояло повторить.

У синей двери на противоположной стороне улицы остановился кэб. Макс притаился за дверью. Чутьё комтура подводило крайне редко: спустя несколько минут дверь открылась. Как он и предполагал, девчонка. Но не одна. Очередное осложнение. Она их себе по росту, что ли, выбирает: чем выше, тем лучше? Этот был вылитый Грей, только слегка тощеват. А так практически брат-близнец. Пока местный ухажер усаживал его цель в такси, Макс лихорадочно соображал: «Поймать такси я могу только после того, как они отъедут, иначе эта глазастая бестия меня заметит. Преследовать не выйдет. Соответственно, гадать. Это, при всей удаче обоих уровней, невозможно. Единственное место, куда меня не устраивает, что они поедут – это переход. Начало одиннадцатого. По времени самое то. Да чтоб тебя! Они собрались на Изнанку». Лишь только их кэб скрылся за поворотом, комтур озаботился собственным транспортом.

– Сады Креморн. Чем быстрее, тем лучше.

Едва такси пересекло перекресток Эдит Гров с Кинг-роуд, Макс понял, что не успевает. Уже в который раз за последние дни. Впереди виднелся припаркованный кэб. Явно девица приехала на нем и, по всей видимости, оставила водителя ждать на случай засады. «Умная», – констатировал комтур. Выскочив из машины, он перепрыгнул забор, словно тот был высотой с садовую скамейку, и мгновение спустя оказался почти у ворот.

– Иррумабо!

Эти идиоты стояли перед переходом вдвоём, взявшись за руки.

– Нет! Стойте! – у комтура вырвался бессильный крик отчаяния.

* * *

Таксист оказался на редкость сговорчивым: согласился их ждать хоть полночи, главное – деньги вперед. Тим уладил финансовый вопрос, и они направились к саду.

– Тихо. И никакого движения, – без особой уверенности произнесла Соня.

– Вряд ли он там поёт и танцует, – парировал брат. – Ладно, чего гадать, полезли.

К счастью, никаких следов преследователя они не обнаружили.

– Тимош, я вот только сейчас подумала, а как мы найдём Грея? Я не знаю ни его фамилии, ни адреса.

– Очень своевременная мысль. Помнишь, что я говорил про «по мере поступления»? С тех пор ничего не изменилось.

Соня видела в глазах брата такой характерный для них обоих огонёк азарта. Никакие аргументы не помешали бы ему сию секунду шагнуть на другую сторону.

– Вместе? – Тим протягивал сестре руку.

– Вместе.

Ворота похолодели. Сзади раздался крик:

– Нет! Стойте!

Вздрогнув, Соня обернулась. Её утренний кошмар бежал к ним.

– Поздно, – прошептал Тим, крепче сжав руку сестры. – Сейчас!

Они прошли в переход.

Первое, что увидела Соня на Изнанке, это уже знакомый каменный фонтан, а на нём…

– Грей! – радостно воскликнула девушка и тут же почувствовала, как Тим падает.

Грей в два прыжка очутился рядом.

– Давай, я помогу.

Он легко подхватил Тимоху под мышки и оттащил к ближайшей лавочке.

– Что с ним? Он ранен?

– Нет! Я не знаю, – выкрикнула Соня на грани истерики. – Он вообще дышит?

Грей проверил у парня пульс.

– Похоже, что он крепко спит или в обмороке. Какая странная реакция на переход.

– Ему надо к врачу, – сказала Соня, практически взяв себя в руки. – У вас есть тут «Скорая помощь»?

– Есть, но что мы там скажем? Потерял сознание при переходе с Изначального уровня? Нас с тобой благополучно отправят в психиатрическое отделение. И потом, мы даже не знаем, вдруг у нас физиология отличается? Или кровь? У него и датчиков-то наших нет.

– Да мне наплевать! – девушка была непреклонна. – Моему брату плохо. Ему нужна помощь. С формальностями потом разберемся. Скажем, что человеку стало нехорошо на улице. Чего у него нет?

– Датчиков. Это такая система беспроводной телеметрии, чтобы контролировать состояние здоровья. Может, я тебе потом подробности расскажу и покажу приложение, которое это дело отслеживает? Факт остаётся фактом, эти датчики есть у всех, даже у бездомных. Мы не можем везти его в больницу. Мне очень жаль.

– Что же делать?

Грею не понадобилось на размышление и секунды.

– Отвезем вас ко мне. Если это обморок из-за перехода, то скорее всего он придет в себя ещё до того, как мы доедем. В крайнем случае он спокойно отлежится до завтрашнего вечера, и мы отправим вас обратно. Ваши врачи разберутся, что с ним не так.

Соня не стала возражать. Грей снова подхватил Тима, сестра поддержала его с другой стороны. У выхода из сада стояла старенькая «Фиеста».

– Что случилось с амфибией? – удивилась девушка.

– Я не рискнул за ней возвращаться. Мало ли. Взял вот пока напрокат.

Они уложили Тима на заднее сиденье. Та ещё задачка оказалась: маленькая машинка явно не предназначалась для перевозки практически двухметровых молодых людей в глубоком обмороке. Какое-то время ехали молча. Наконец Грей не выдержал.

– Ты вернулась, потому что что-то случилось?

– Да. Но не только, – поспешила добавить девушка. – Я хотела вернуться.

Уголки губ Грея на мгновение приподнялись, но тут же вернулась озабоченность.

– Расскажи, что произошло.

Соня старалась говорить по существу. Грей слушал внимательно, лишь изредка задавая уточняющие вопросы. Чем дальше, тем больше он мрачнел.

– Это всё моя вина, – выдал он категоричное резюме.

– Твоя? Но почему?

– Видишь ли, – слова явно давались ему с трудом, – я был членом Ока. Достигнув определенного уровня, я получил доступ к информации, о которой раньше и не подозревал. И это оказалось для меня неприемлемым. Я ушёл. Вернее, мне казалось, что ушёл. Но Око просто так никого не отпускает. Похоже, я очень сглупил с этой выходкой у Тауэра. Наверное, тебя засекли камеры. Но чтобы посылать за тобой Макса? Почему комтура его уровня? Здесь есть что-то ещё, чего я не понимаю.

– Что за информация? И кто такие комтуры? И что такое, в конце концов, это Око?

Вопросов у Сони было гораздо больше, но она себя вовремя одёрнула.

– Вернулась Мисс Любопытство? – предпринял Грей немного неуклюжую попытку разрядить обстановку.

– Вроде того. Не отвлекайся. Пожалуйста.

– Начнем с конца. Что такое Око. Изначально для меня это был дом. Мои родители погибли, когда я был совсем маленьким, – начал Грей и заметил, как у Сони изменилось выражение лица. – Не переживай. Я был младенцем и совсем их не помню. И потом, дети в Оке все такие. Туда можно попасть, только если ты мальчик, потерявший родителей в первый год жизни. Впервые оказавшись в Оке, ты становишься новицием. Это вроде послушника или студента. На самом деле это был самый лучший период в моей жизни. Они делают всё, чтобы мы полюбили Око, вросли в него, воспринимали его как часть себя.

– Грей, – мягко сказала Соня и положила руку на его запястье, – может, не стоит продолжать? Я же вижу, тебе от этого больно.

– Всё в порядке, извини, я не сдержался, – ответил парень и накрыл её руку своей.

Чуть помедлив, Соня убрала ладошку.

– Нельзя отвлекать водителя, – объяснила она.

– Дурацкие у вас на Изначальном правила, – отметил Грей, заметно повеселев. – Ладно, дальше. В четырнадцать лет новиции проходят ритуал Посвящения. Это вроде, я даже не знаю, с чем сравнить. Это просто красивый ритуал. Новиций становится минервалом и начинает готовиться к Малому Испытанию Ока. У каждого минервала есть наставник. Не обязательно индивидуальный, большинство наставников берут себе несколько учеников. Как выяснилось позднее, – голос Грея вновь наполнила горечь, – им просто жалко тратить время на тех, от кого впоследствии избавятся. Вот и страхуются. Но мне исключительно «повезло»!

– Твоим наставником был этот человек с татуировкой? Макс, так ты его назвал? – догадалась Соня.

– Именно. Как же все завидовали! Сам комтур Макс взял меня в ученики. Единственного. Но это совсем отдельная история, ладно?

– Конечно!

– Так вот, когда, по мнению наставника, минервал готов, он проходит Малое Испытание. Как нас учили, у испытания три исхода: Окуляр решает, ты серый, белый или черный.

– Окуляр?

– Это прибор или скорее постройка, но по сути прибор. Он древнее всех Игл. Считается, что Окуляры существуют с сотворения мира и их никто не строил, они просто были всегда. Они очень многофункциональные. Определять принадлежность минервала – не основная их задача. С помощью Окуляра можно отслеживать переход, предсказывать вероятные развития событий, вроде даже следить за Изначальным уровнем, но я не уверен. Говорят, что когда-то очень давно Окуляр даже пророчествовал, но это только легенда. Тебе не очень скучно?

– Ты что? Наоборот! Продолжай.

– В общем, осталось немного. Как я сказал, нас учили, что у Испытания три исхода. Если ты серый, значит, в тебе поровну Изнанки и Изначального уровня, и ты встанешь между ними, приняв на себя обязанности инсинуата Ока, или защитника, стража, как угодно. Ты как-то сравнила Око с полицией и правительством, вот инсинуаты – это как раз полицейские и есть. Единицы из них решаются на Большое Испытание, чтобы стать комтурами. Я не знаю, что там с ними происходит, но учитывая, что комтуров всего девять, вряд ли что-то приятное.