Текст книги "Настоящие стихи с цитатами"

Квартирник

 
На подоконнике – флейтистка,
В огромной комнате – камин,
Он занимает много места,
Но больше здесь всего – других.
 
 
В стихах все сразу не опишешь:
В прихожей обуви полно,
Кто вышел, кто пришел, не знаю,
По мне – так на одно лицо.
 
 
Сказать – и вовсе без названья,
Все знают друг о друге так —
Кто с кем когда покурит травку,
А кто когда с кем переспал.
 
 
Меня привел такой же парень,
Лет тридцать, странник, травокур,
И хоть он веры православной,
Но по религии – буддист.
 
 
Он в шапочке традиционной,
Как растаман – во всем цветном,
И вечно темы переводит,
Когда о вечном, о большом.
 
 
Хотя он сам – большой природы,
И ум в нем очень уж велик,
Всегда со всеми в разговоре,
Всегда со всеми и один.
 
 
Не знаю, что с ним приключилось,
Но стал юродствовать давно —
Как только институт закончил,
Поехал на Байкал пешком.
 
 
Теперь он с книжкой – на дороге,
Всегда с протянутой рукой,
Его водители подвозят,
Чтобы понять, кто он такой.
 
 
А наш квартирник на подходе,
Стоим в кругу и тянем «Ом»,
И ничего не помогает,
От одиночества кругом.
 

Шиза

 
Мне нравиться жить в шизе,
Такой образ жизни есть,
Ты ходишь сам по себе,
Не знаешь о чем говорить.
 
 
Ты ходишь, чтоб не упасть,
Сидишь, чтоб не взлететь,
Бездонный в глазах океан,
Бездна в твоей душе.
 
 
Ты ходишь мильоны лет,
Ты ходишь туда-сюда,
Шатаешься по Москве,
Пишешь, что нашагал.
 
 
Ты ходишь совсем один,
Ибо – в глубокой шизе…
Шиза у меня одна,
Я у шизы один.
 

Монахам не читать!

Гимн сексу

 
После бурного секса взмокла,
Теперь гимн посвящу ему -
Как кончать я люблю долго,
Как не каждому я даю.
 
 
Мне нравится все по порядку:
Чтоб наручники были и кнут,
На глаза партнеру повязку,
На меня – колготки в сеточку
и высокий каблук.
 
 
Под спину засунуть подушку -
Так куннилингус нежней,
Я изгибаюсь кошкой,
До твоих извращенных идей.
 
 
 За твою спину ноги —
Обнимаю скрещенье ремней,
Оставляя кровавые кроки,
В страсти вдетых в тебя когтей.
 
 
С тонким лезвием нож длиннее,
разыграли в найфплэй игру —
Кто похож из нас больше на зверя?
2:1 я пока веду.
 
 
И подтеки на шее неровно,
И развратный животный взгляд,
Ты сейчас мне такой покорный —
Собираешь волосы в прядь.
 
 
Я кричу – «Еби меня, сука!
Я тебя лишь только хочу,
Хочу быть с тобой проституткой» —
И быстрее еще дрочу.
 
 
Позы все уже перебрали,
Свет включили – сосками в окно,
Чтоб соседи потом вспоминали,
Как мы грязно еблись на трюмо.
 
 
Завожусь в 69 быстро,
Вещи рваные на полу..
Разжигаю твою канистру,
На коленях жарко в углу.
 
 
Стыд – это скрыть инстинкты,
6 оргазмов лучше стыда —
Девиаций флюидные нити,
Тянутся без конца.
 
 
Напоследок трусы подкину,
Для проверки на потолок,
Чтоб поразить мужчину —
Какой он был молоток.
 
 
А на следущий день скину —
Всего одну смс —
На его «люблю тебя», я отвечу -
«Я тоже очень люблю тебя секс!»
 

«Кто-то ебет хорошо…»

 
Кто-то ебет хорошо,
Кто-то нежности дарит больше,
С первыми – хороша ночь,
Со вторыми – остаток ночи.
 
 
А вот когда чтоб так,
Чтобы как-то совсем по-другому?
Будто бы я не я,
Будто бы ты – другое?
 
 
Будто бы просто молчим,
Будто бы просто друг с другом,
А между нами – нить,
А между нами – громы!
 
 
Или когда вот так —
Просто целуемся в губы,
Ты – молодой кобель,
Я – молодая сука.
 
 
То, что совсем не к лицу,
То, что совсем без названья,
То, что почти как цветы,
То, что почти как дыханье.
 

«Максим увидел кабана…»

 
Максим увидел кабана,
И сфоткал он его,
Точней, на камеру заснял,
Но это все равно.
 
 
Живёт он в домике один,
Крутой со всех сторон,
Он хочет семеро детей,
Но только от кого?
 
 
Не может он никак найти,
Ту самую – ее,
Меня он встретил по пути,
Но я совсем не то.
 
 
Ему нужна другая – я,
Как некий идеал,
Чтоб он был первый у нее,
А я, конечно, блядь.
 
 
Не дождался я его,
Как принца на коне,
Теперь склоняюсь к одному —
Найти попроще мне.
 

Москвич

 
Лес – это слово напрямик,
Три рощи: слева, справа, прямо,
Я с детства был в душе лесник,
Я жил в шалашике на даче.
 
 
Мне город был, почти, как смерть,
Все родственники – из деревни,
А я один такой москвич,
При том же – третье поколенье.
 
 
Я много раз метался вспять,
То убегу, то вновь вернуся —
Из города бежал в тайгу,
А из нее – не так-то просто.
 
 
И вот однажды я решил,
Что мне давно уже по фене —
Душа моя была в дождю,
А шапка жИла на бекрене.
 
 
Врачам всего не рассказал,
Кто мне на самом деле ближе,
Мои друзья не как у всех,
А зайцы, волки и медведи.
 
 
Я взял с собою по чуть-чуть,
Ведь все равно все не утащишь —
Я взял постельное белье,
И завернул туда калачик.
 
 
А то, что нес в душе своей,
Написано в хороших книгах —
Что в жизни для тебя важней,
Другим всем наплевать на это.
 
 
Я также все не понимал,
Кто я? Зачем? С какой планеты?
Ведь если едут все в Москву,
То москвичам куда уехать?
 
 
Я сел за стол и записал,
Неторопясь, все очень четко,
Потом все скомкал и ушел,
Оставив жизнь свою в комочке:
 
 
Лес – это слово напрямик,
И если ты в Москве родился,
То лишь затем, чтоб к лесу быть,
Поближе, чем душой другие.
 

Бультерьер

 
Я выхожу с бультерьером на улицу,
Он вырывается, хочет наброситься,
Тянет железную цепь на себя,
От поводка не осталось нуля.
 
 
Я с ним живу совсем не в квартире,
Ведь от квартиры остались стены,
Я с ним живу в подмосковном доме,
Мой бультерьер очень доволен.
 
 
Если все вкратце, он – бультерьер,
Собака из тех, что мощнее всех,
Ее подбирала я под себя,
Вышло, что бультик похож на борца.
 
 
Я – бультерьер,
Бультерьер – это я,
Я дополняю его,
Он – меня.
 

«Организм – такое дело…»

 
Организм – такое дело,
Мозг в нем главный,
В этом – суть,
Сердце – только прикрепленье,
Одиночеств и разлук.
 

Моя философия

 
Лицо ракеткой заслоняя,
Я белый шарик отобью,
И будет он летать двояко,
То в эту сторону, то в ту.
 
 
Настольный теннис не для слабых,
Хоть кажется, что это так,
Он развивает в целом память, -
Мозгами надо управлять.
 
 
Он заставляет не споткнуться,
В обычной жизни круче стать,
Пока играешь, жить по полной,
И все печали забывать.
 
 
А, если вдруг заденешь сетку,
Представь большого паука,
Он расставляет паутину,
Чтоб кто-нибудь попал туда.
 
 
Допустим, это мысль задета,
Когда ты шарик крутанешь,
Она быстрее, чем комета,
И твой соперник побежден.
 
 
В больнице время убивая,
Теперь играешь лучше всех,
Вполне достойное занятье,
Для тех кто жил почти всю жизнь.
 

Курьер

 
Зарядилась таблетками утром,
И не знаю, что делать потом,
Я пойду курьером работать,
Чтоб забыться, быстрее уснуть.
 
 
Ведь курьер это должность лихая,
Ведь курьеры нужны Москве..
Как работники низшего клана,
Как таджик, только русский курьер.
 
 
По-началу болят коленки,
Потом попросту все болит,
Заработаешь меньше, чем вышло,
Пересядешь на драндулет.
 
 
Здесь все дело, по ходу, в смиренье,
И не важно, что ты – один,
В этой должности нет повышенья,
Если нету чего-то сверх.
 

«Я бегу по дорожке…»

 
Я бегу по дорожке,
Спортивной бегу,
Стадион, как и раньше,
От Москвы отделен.
 
 
Я бегу и ловлю,
Что так было всегда,
Отделен от всего,
Что стучится в висках.
 
 
Отделен от любви,
Отделен от забот,
Я такой же, как раньше,
Я был чемпион.
 
 
А теперь я опять,
Все бегу и бегу,
Стадион отделен,
Лишь забором и всё.
 

Смотрящему в лес

 
В твоём лесу живут медведи,
Ты смотришь в лес, и видишь суть,
Твои расправленные плечи,
Моя взволнованная грудь.
 
 
Ты смотришь в лес – тебя люблю я,
Все потому что, ты, как я,
Твой взгляд пронзительно-холодный,
 Глядит куда-то в никуда.
 
 
Мы смотрим вместе в лес печальный,
Я не доехала тогда..
Стоишь в зелёном камуфляже,
И я стою в рассвете дня.
 

«В дневнике одни цитаты…»

 
В дневнике одни цитаты,
Как мне надо дальше жить,
Что из них я почерпнула,
Кто такая я без них.
 
 
По обычаю – Конфуций,
Достоевский и Бодлер,
Но, однако, я не дура,
Записала и свои.
 
 
Дневники ведутся в полночь,
Чтобы не был клином клин,
Ведь с утра все зачастую,
Представляется другим.
 

«Я смотрю на эскалатор…»

 
Я смотрю на эскалатор,
На ботинки всех,
Кто куда из них собрался,
Кто куда хотел.
 
 
Я смотрю теперь на вещи,
Кофе в их руках..
Телефоны и планшеты,
Только не в глаза.
 
 
Я боюсь, что если гляну,
Крышка будет мне,
Я в глазах увижу то же,
Что у них в руке.
 
 
21 век не ясен,
Не в глазах их блеск..
В телефоне все собралось,
И исчезло в миг.
 

«Ты набери мне мама сообщенье…»

 
Ты набери мне мама сообщенье,
Как дальше я без Бога буду жить,
Твое последнее ко мне прикосновенье,
На много лет дало о нем забыть.
 
 
Я шла сквозь шум, сквозь беды, неудачи,
Была на грани и не при деньгах,
Но помню, как сейчас, что мы на даче,
Как ты меня качаешь на руках.
 
 
Но я опять в терзаниях и муках,
К душе моей приставлен постовой,
Все лучшее хранится только в звуках,
Великое дается нам с тоской.
 
 
Страдания любви не отменяли,
В приметы верить значит постареть,
Кто лучше стать хотел – те стали,
А кто мудрее – тот решил гореть.
 

«С тобою нам не нужно расставаться…»

 
С тобою нам не нужно расставаться,
И глупо ставить на конверт печать,
Почти всегда нам хорошо смеяться,
А лучше просто – вместе помолчать.
 
 
В спокойной тени ласковых берез,
Под лёгкий шепот летнего эфира,
Мы не спешили проходить у роз,
Вполголоса читая Розу мира.
 
 
Пятно чернил на скомканной бумаге,
На зеркале губной помады след,
Разбитый градусник в пластмассовом стакане,
И общий наш пушистый плед.
 
 
Знакомое, родное мне приснится,
Когда услышу эхо дальних гор,
Твоё мне имя помогло укрыться,
Твоё я имя берегу с тех пор.
 
 
Прости, что есть: пустые разговоры,
Ненужные вопросы не в укор,
За наши преждевременные ссоры
И мою шутку, вызвавшую спор.
 
 
На книжной полке пыль – уже былое,
Мы жили настоящим каждый час,
Казалось, нас таких на свете двое —
Игравших в неразложенный пасьянс.
 

Новый год

 
Красные стены,
Красный гранит,
Красная площадь,
Алым горит.
Спасская башня,
Напомнила мне,
Удары курантов,
И вкус оливье!
 

«Я стою над вашей могилой…»

 
Я стою над вашей могилой,
Как все тихо вокруг,
Только снег идет белый-белый,
Покрывая мой черный платок.
 
 
Я стихи дарю вам, читая,
И становится тесно в груди,
Будто тисками сжали,
Сердце горячей любви.
 
 
Эпитафий ваш стал невзрачен,
Крест железный в могилу усел,
Но портрет своего не утратил,
Как и прежде он гордо смотрел.
 

«Хотелось жить…»

 
Хотелось жить,
Мне так везло всегда,
Несбыточное для других, мне было просто,
Легко понять, как отражается вода,
И не совсем, когда в пустыне остров.
 
 
Мне птицы пели чисто по утру,
Как феникс до последнего сгорает,
Как в жизни никогда я не смогу,
Но признаюсь, и это вдохновляет.
 
 
Я в людях не искала ни черта,
Их в подогрев себе – мне было проще,
Все молча знали, что оторва я,
С глазами ведьмы и ухмылкой волка.
 

Двойник

 
Я теперь не усну-не усну,
Я ранима до самой души,
Мой двойник ты живой-ты живой,
Я любить тебя буду всю жизнь.
 
 
Я любить тебя буду, как Бог,
Как ребенок целует – мать,
Мы с тобой только волк и волк,
Мы с тобой только враг и враг.
 

«На ногах шрамы…»

 
На ногах шрамы,
На руках шрамы,
На сердце шрамы,
Любуюсь ими —
Вспоминаю драмы.
Один упрекнет —
Романтично, скажет.
Друзья самогона просто закажут,
Встречаться предложит кто-то другой,
Время есть в путешествие ехать со мной!
Но извиняйте, откажусь от всего,
Потому что я – пеликан и Рембо!
 

«В пятнадцать минут выходить не поздно…»

 
В пятнадцать минут выходить не поздно:
Вагоновожатые, конечно, тебя подождут,
Тетка палкой контрольной размахивать будет грозно,
И подниматься будет полная ее грудь.
 
 
Переход не успеют закрыть – куда там!
Ты, как ястреб, взлетишь на Кузнецкий мост,
И кольцо передумаешь брать нахрапом —
Через Таганку путь кажется слишком прост.
 
 
А домой не попадешь, скажешь – «Ладно!»
Ведь кому-то же надо быть «здесь и сейчас»,
И на улице станет совсем прохладно,
Ну, а здесь тепло – даже в поздний час.
 

Сивучи не приплывут,

А собачьи упряжки порвутся.

«Никто никому не нужен…»

 
Никто никому не нужен,
Стихи никому не нужны,
Твой путь бесконечно сложен,
Но ты еще поживи.
 

Когда темно

 
И все же, я хочу писать о светлом,
Когда темно,
Когда темно,
И мудрый, кто освоит эту песню —
Ему божественно, когда другим —
Светло.
 

«Ты не герой…»

 
Ты не герой,
Ты просто фантик,
Который хочет быть, как все —
Смеяться, думать о зарплате,
И изменять порой жене.
 
 
Я прихожу – меня не примут,
Все смотрят – я средь них чужой,
То стул случайно отодвинут,
То говорят, что, мол, чудной.
 
 
Мне надоели их забавы,
Я сам себе воздвигну крест,
В конце концов, те будут правы,
Кто с фантиком конфеты ест!
 

«Я об тебя разбиваюсь от счастья…»

 
Я об тебя разбиваюсь от счастья,
Ты один лишь достойный моей души…
Сколько ко всем доброты и участья —
Легче считать без конца этажи…
 
 
В том весь секрет, что нам всего мало —
Что мы друг другу ничто не должны,
Лучше всех было мне – и ты был рядом,
Было плохо тебе – это тоже прошли.
 
 
Только правду искали мы вместе и долго,
Баб мы вместе стращали, как только могли,
Но как в Замятине через шторку,
Не разговаривали о любви.
 

«Мы шли с тобою, мысли подобрав…»

 
Мы шли с тобою, мысли подобрав,