Текст книги "Настоящие стихи с цитатами"

Настоящие стихи с цитатами
Маша Странник

– Почему я не знаю, как выглядит радость?

– Посмотри: вот гора, а за ней еще одна гора.

– И что дальше?

– А вот дальше и есть радость, и сегодня мы туда пойдем.

Благодарности:

Алексей Васильев

© Маша Странник, 2023

ISBN 978-5-0055-8236-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Про мишек

 
А пойдем жить в домике в этом,
Который на фотках в горах?
Я знаю, живут там медведи,
А нам – почему нельзя?
 
 
Хотя, я знаю всю правду,
И врать не хочу тебе, —
Идешь на работу рано,
И я – точно так, во сне.
 
 
Да ладно, что нам с тобою, —
Давно мы с тобой на Ты:
Вместо горы – эскалатор,
Вместо медведей – мы!
 
 
Ладно, не беспокойся,
Домик построим в Москве,
Красная площадь будет,
Домиком на горе.
 
 
Но знаю, придет мгновенье,
Когда я скорей спрошу, —
Что там на самом деле,
В домике наверху?
 
 
Я знаю, никто не знает,
И ты не ответишь мне,
Домик один в печали,
Один в золотой росе!
 
 
Хоть улыбается солнце,
Весело по утру!
Я посмотрела на фотку —
Домик стоит в снегу.
 
 
Но знаю, придет мгновенье, —
И нам наш воздастся труд:
Медведи там за малиной,
Как мы, на работу, прут.
 
 
А пойдем жить в домике в этом,
Который на фотках в горах?
Я с мишками договорилась —
Они едут в домик к нам.
 

«Я около костра, и я никто…»

 
Я около костра, и я никто.
Смотри, смотри скорее…
Как валит дым, как он пошел,
Как догорают плавно выжженные ели…
 
 
Я молча говорю не о себе,
В огонь бросая сложный оригами —
Кораблики мои давно на дне,
А птица счастья машет мне крылами.
 
 
А угли… словно черный пес,
И копоть на лице, как будто к месту —
Глаза мои дошли почти до слез,
И тут же плавится подаренный мне крестик.
 
 
Я не скучаю днесь ни по кому,
В том месте, где сражаются за звезды,
Я не писатель здесь и не гуру,
Я – хвойный лес, тайга и вечер поздний.
 

«Я в кроссовках с резиновой пяткой…»

 
Я в кроссовках с резиновой пяткой,
Я в бейсболке с лихим козырьком,
Я в одежде которой не жалко,
Все сижу и кормлю комаров.
 
 
У костра я сижу, а мне больно,
У костра я сижу, а мне жаль,
Знать – не будет моей бейсболки,
Знать – не будет кусать мошка.
 
 
А я дверь второпях прикрою,
А я выйду отсюда вон,
Чтоб не знать ничего такого,
Отчего так горит костер.
 
 
И не будет тогда мне больно,
И не будет тогда мне жаль,
Только утром знакомый кто-то,
Будет также заваривать чай.
 

…Он шел…

Дорога бежала перед ним серебряной нитью. Вокруг темнота, и только слабое мерцание пути давало представление об окружающем мире.. Но что это дает? Лишь какие-то силуэты, движущиеся в причудливой, загадочной пляске. Но танец ли это? Хочется рассмотреть получше… Шаг навстречу…

Холодные иглы пронзили все тело. Яркий ослепительный свет, он выжигает все внутри…

Серебристое мерцание пути. Ноги мерно отсчитывают шаги. Только оно – ласковое сияние укажет путь. И лишь тьма вокруг…

Ботинки

 
И нет того, что я хочу,
Ни в ком,
И даже ты, моя любовь,
Не снишься ночью.
Сказать – я безрассудочно влюблен,
В природу, в небо голубое,
И, – в смерть,
Которой нет.
Но вот, —
Стоят мои ботинки,
И будут так стоять,
Пока я не пойду.
 

Необычная палатка

 
Была палатка у меня,
Раскрыл ее, а там дворец,
Есть все, что нужно для тебя,
Когда в походе хочешь есть.
 
 
В карман вмещается она,
Снаружи также, как у всех —
Когда раскроешь, говорят,
Не отличается совсем.
 
 
Есть тамбур длинный у нее,
Как коридор, ведущий в рай,
Заходишь – в темень попадешь,
На голове моей фонарь.
 
 
А дальше там совсем ништяк,
Вайфай, компьютер и кальмар,
Другому не войти никак,
Собаки не пролезут внутрь.
 
 
Ходила я без рюкзака,
С такой палаткою одной,
Была бы тайна у меня,
Но кое-что произошло.
 
 
Увидел кто-то раз меня,
Как я палатку достаю,
Как кинула ее – и раз,
Вся разраслась в огромный дом.
 
 
И тамбур уж меня не спас,
Я убежала в темный лес,
С тех пор таскаю я рюкзак,
И, думаю теперь, как все.
 

У каждого в жизни жизнь может измениться особенным образом. У одних жизнь может измениться в любой момент, у других – таких большинство, жизнь может измениться по случаю долгого стремления к ней. А, у третьих, к ним тоже отношусь я, жизнь может измениться, только, как им кажется, что она изменилась.

«Я просто так куда-то еду…»

 
Я просто так куда-то еду,
Без философии и треб,
А сердцу весело от этого,
Что еду я не от проблем.
 
 
Что еду я не поскитаться,
Не в жизни получить урок,
На этот раз не так, как раньше -
Любовь проехать не стремлюсь.
 
 
Я еду просто, без палатки,
Почти что вовсе налегке,
Зачем мне лишняя поклажа,
А в рюкзаке одни грехи?
 
 
Теперь по строгости я еду,
И не общения ищу,
Я еду за простым и светлым,
За морем, ветром, ветерком.
 
 
В стихах моих отныне лёгкость,
А в голове дорожный ритм,
И если раньше все истории,
Теперь все также, но без них.
 

Ведь дорога, когда идёшь по обочине, так похожа на свет в конце тоннеля. Только не ты приближается к свету, а свет к тебе. Едет машина вдалеке, а ты представляешь себе это. Только если посмотреть на звёзды, переключаешься на другой свет. А когда машина совсем приближается, всё-таки не до звёзд. Так и с Богом, когда ты на земле.

«Когда не хочешь ничего…»

 
Когда не хочешь ничего,
Ты можешь ничего не делать —
Пройтись по комнате пешком,
А дальше из подъезда выйти.
 
 
Идти куда глаза глядят,
Или указывают место,
И не противиться всему,
Что в этот день ничто не вышло.
 
 
А дальше руку подними,
Постой немного на бульваре,
Свою машину подожди,
И ехай в сумрачные дали.
 
 
Тебя там встретит сто слонов,
Жирафы, жирные тюлени,
Тебя там встретит носорог,
И необъятные пустыни.
 
 
Скорей всего, Сургут один,
Челябинск, Выкса или тундра,
Скорей всего, и даже так —
Доедешь ты до Подмосковья.
 
 
Но будешь ты уже, как все,
Не одиноким, а свободным,
Без паспорта, без мишуры,
Ты будешь с кем-то, ненадолго.
 
 
И будешь рад, что стало так,
Когда ничто не ожидаешь —
Ты мерз на улице в буран,
Когда в машину залезаешь.
 

«Тяжкий подвиг – выйти на сцену…»

 
Тяжкий подвиг – выйти на сцену,
Прочитать там свои стихи,
И заставить сидящих увидеть,
Вместо пива остаток души.
 

«Отчего плохие стихи?..»

 
Отчего плохие стихи?
Оттого, что грехи на лице,
Оттого, что все время на сцене,
А не где-нибудь в поте и в мыле.
 

«Скрыть себя можно красивой одеждой…»

 
Скрыть себя можно красивой одеждой,
Яркой помадой, работой успешной,
Скрыть себя можно надёжным мужчиной,
Букетом цветов, губами большими…
Классною тачкой, квартирой в Москве,
Или же книжкой в метро, например.
Скрыть себя можно чем-то всегда,
Но от себя не скроешь себя.
 

«Дождь идёт, и я иду с дождем…»

 
Дождь идёт, и я иду с дождем,
Но в дожде тоска сиюминутна,
Рада я, и радость дарит он,
Я люблю, когда совсем не модно.
 

«Мокрые скамейки…»

 
Мокрые скамейки,
Дождь идёт лениво,
Под окошком ива,
Плачет сиротливо.
 
 
Я одна не плачу,
Ведь сегодня осень,
Дождик и ненастье,
Не внутри – снаружи.
 
 
Хорошо бы выйти,
Только не охота,
Книгу я читаю,
Про погоду тоже.
 
 
Только в книге – лето,
Ива колыхает,
Нежным перецветом,
С солнышком играет.
 
 
Книжку я закрыла,
Пусть сегодня хмуро!
Главное, что дождик,
Не внутри – снаружи.
 

Коломенское

 
Я ходила в парк за вдохновеньем,
И пришла, пополнив рукава,
Собирала яблоки большие,
Но с собой другое унесла.
 
 
Встретилось мне в парке вдохновенье,
Несколько обглоданных стишков,
Из которых не сварить варенья,
Если не добавить нужных слов.
 
 
Встретилось, и вдруг потом исчезло,
Я искала вдоль и поперек, —
Если ты уходишь по тропинке,
То обратно также и придёшь.
 
 
Я ходила в парк за вдохновеньем,
А пришла, придя в себя едва, —
Сочинила я стишки большие,
Потому что яблок не брала.
 

Какая разница путешествовать или сидеть на месте? Можно путешествовать так, что будешь сидеть на месте, а можно, сидя на месте забраться на Эверест.

«Что ты грустный идёшь по дороге домой…»

 
Что ты грустный идёшь по дороге домой,
На душе твоей пусто, страдалец иной?
Или в драном пальто не всегда веселО,
И в ботинках дурацких ты кажешься псом?
 
 
Я шагала, как будто была я такой,
По дороге все кажется старым тряпьем,
Но в душе моей тайны одни собрались,
И расплылись куда-то в потоке машин.
 

«Научите меня философии…»

 
Научите меня философии,
Чтобы я была тоже философом,
Я ищу человека-философа,
Чтобы он передал мне многое.
 
 
Я ищу, чтобы вместе сражались мы,
За большие великие истины,
Чтобы солнце опять вращалося,
Как бывало еще до Коперника.
 
 
Чтобы все повернулось в обратное,
Ведь обратное тоже частное,
Ведь наука не развивалася,
Пока были мы безучастными.
 
 
Я хочу жить, как киник, на улице,
Быть философом-досократиком,
Углубиться в прекрасные мудрости,
Быть простою в своей брутальности.
 
 
А когда мы дойдем до истины,
Я скажу тебе «До свидания!»,
В философии все двусмысленно,
Даже наши с тобой страдания.
 

«Я захожу на твою страничку…»

 
Я захожу на твою страничку,
Довольно часто, но по привычке,
Я захожу, чтоб чего-то вспомнить,
Как мы расстались, любя друг друга.
 
 
Я захожу измененья увидеть,
Напрасно, правда. Без изменений.
Только на фото ты стала старее,
И не тебе стихотворенье.
 
 
Сказать – у меня таких много,
Я захожу не к тебе только,
Да и вообще, кому этот стих?
Каждый подумает, что про них.
 

«Просто есть суп…»

 
Просто есть суп
Просто есть рыбу,
Не думать о плохом,
Но и о великом.
 
 
Сложнее всего,
Жизнь так начать,
Не думать вообще —
Вот благодать!
 
 
Дойти до сего,
Гораздо труднее —
Просто есть суп,
Не думать о рыбе.
 
 
Нормальная жизнь —
Что это такое?
Ответ где-то там,
Под чешуею.
 

«Утюг стоит …»

 
Утюг стоит —
Кого б погладить,
Кого б согреть, когда зима?
Когда отключат отопленье,
Или когда любовь прошла?
 
 
Утюг молчит.
Он невысокий.
И не шипит, он отключен.
А я владею им безбожно,
Все потому что – обречён.
 

«У меня температура поднялась по образцу…»

 
У меня температура поднялась по образцу,
Зайцы скачут по прихожей,
Я немножечко в аду.
В жар меня бросает сильно,
Я влюбилась наконец,
Вдохновляет меня Пушкин,
Съела нынче холодец.
И не знаю за что взяться —
Мед, горчица и чеснок,
Клюква в сахаре, малина,
Чай из липы и лимон.
Запаслась я не на шутку,
Пью горячее весь день,
Деринатом от простуды,
И конечно же глинтвейн.
День прошел, прошла неделя,
Все я чай с малиной пью,
Раз пишу стихотворенье,
Полечусь-ка я ещё!
 

Белоягодник

 
Белые капли упали,
Снежник растет в саду,
В детстве его топтали,
С радостью наскоку.
 
 
Ну, а теперь снежник,
Стал он совсем другой…
Я прохожу мимо,
Как бы не вижу его.
 
 
Кто из нас изменился —
Снежные ягодки лишь?
Топнула я ботинком,
Ягодки грохнулись вниз.
 

«Под березой я сижу…»

 
Под березой я сижу,
И любуюсь на нее —
Веточка к веточке,
Листочки на веревочке,
А на деле думаю —
Когда дождик кончится?
 

Шуба

 
Шубы нет. Я заболела.
Шуба мне идет давно —
Шуба едет из Сибири,
Как доедет, так помру.
 
 
Горе, горе мне без шубы,
И зачем она нужна?
Как приедет, будет лето,
И сдадут ее назад.
 
 
Так, я каждый год без шубы,
Все надеюсь и молюсь,
Только шуба это шуба,
И нужна она в мороз.
 

Песня отправляющегося в путь

Господи, укажи мне путь, а дальше я как-нибудь сама!

 
Поезд идет, светит луна,
Я собираюсь в путь,
Друг мой сказал – это мечта,
Так собираться в путь.
 
 
Я просмотрела все наперед —
Питер и Магадан,
Только когда тебе хорошо,
Ты собирай рюкзак,
Только когда тебе хорошо,
Ты собирай рюкзак.
 
 
Если вдруг ручка сломалась на нем,
Или порвался шов,
Ты повыкидывай из него,
Все, что нужней всего,
Ты повыкидывай из него,
Все, что нужней всего.
 
 
Пусть он и вовсе будет пустой,
Как чемодан без дна,
Если дорога это твое —
Будет тебе сполна.
Если дорога это твое —
Будет тебе сполна.
 
 
Дождик идет, сырость и мгла,
Я уезжаю в путь,
Друг мой сказал – это судьба:
Так начинается путь.
Друг мой сказал – это судьба,
Так начинается путь.
 
 
Я обещаю,
Я все запишу —
Питер и Магадан,
Мне на душе сейчас хорошо,
Значит все будет так.
Мне на душе сейчас хорошо,
Значит все будет так.
 

После такой любви или на войну, или в тюрьму.

Пожизненно.

«Банка из-под пива на полу…»

 
Банка из-под пива на полу,
Термос почти полный в чемодане,
Я сижу и пялюсь на луну,
Отрешенными на все глазами.
Речка там бежит совсем не слышно,
Там березы сладковатый вкус,
Не изменит даже старая покрышка,
Выстроенный к медвежатам курс.
Я люблю тебя намного больше,
Значит, жизнь сильнее полюблю,
Подожду тебя еще до ночи,
Я сейчас, быть может, на краю.
 

«Сибирь!..»

 
Сибирь!
И – сжимаю кулак,
Я – обычная русская баба!
Я – с Москвы,
Но кто скажет мне так?
Я – с Хибин, Сахалина, Алтая!
 

«Такое бывает однажды в году…»

 
Такое бывает однажды в году,
Беру я рюкзак и куда-то иду,
Я иду наугад,
И не знаю зачем,
В рюкзаке ничего,
Практически нет,
Я бываю всегда в это время смешон,
Если дождик идет,
Я иду под дождем,
Если град вдруг пойдет,
Я иду все равно,
Я же должен узнать,
Что же будет потом!
И чем дальше иду,
Тем быстрее мой шаг,
Если тяжек рюкзак,
Значит, я приустал,
Если кто-то ко мне вдруг пристанет в пути,
Значит, я безнадежно больной не один,
Если вдруг я устану,
Захочется спать,
Я не буду, как все, ложиться в кровать,
Заберусь я в стог сена,
И буду смотреть,
На большую звезду,
Что мне ориентир,
А когда я вернусь,
Я забуду про все,
Все, что было со мной —
Это все не со мной,
О далеких краях,
О таких же, как я,
Что уходят всегда,
С рюкзаком навсегда.
 

«Одна. Без денег. Без палатки…»

 
Одна. Без денег. Без палатки.
Я еду где-то по степи,
Куда ни глянешь, нет деревьев,
Чтоб как-то скрыться от тоски.
 
 
Я еду, будто замечая,
Что я на свете не одна,
Водитель рядом и все люди,
Которым я всегда нужна.
 
 
Кто-то подбросит по дороге,
Или деньжонку кто подаст,
А, может, даже что-то больше —
Сидеть и греться у костра.
 
 
Всегда я всех не понимаю,
Как и они меня – не всяк,
Живу я где-то, где попало,
И надо всех всегда прощать.
 
 
Да только видно – Бог со мною,
Раз я все еду и жива,
Мне все равно где быть одною,
Когда вокруг меня толпа.
 

«В дороге мыслят прозой – не стихами…»

 
В дороге мыслят прозой – не стихами,
В дороге – лишь одежда барахло,
Когда вперед протягиваю шляпу,
Мне кажется, сегодня не умрем…
 

Или в дороге, или в берлоге.

«Мне лес – тайга…»

 
Мне лес – тайга,
А я не дома,
Не нужно здесь готовить борщ,
Медведь выходит из берлоги,
Ведь ты в психушку не пошел.
Здесь – красота,
Уехал – нету,
Здесь – комары,
Уехал – нет,
Но тут и там встречают с песней,
А ты опять – глядишь в кювет.
 

Когда я сильно влюбляюсь, да что там, когда мне сильно нравится человек, в моих словах появляется некая незаконченность, сдержанность – будто во всех моих предложениях я забываю добавить несколько слов – я люблю тебя, я хочу быть с тобой, прошу, не уходи от меня. Такое же было в ее поцелуях, прикосновениях – она не хотела, как я, сразу отдаваться полностью; она просекла – я могу сбежать. И именно поэтому, я еду и еду, и все никак не могу проехать, это, казалось бы, мучительное чувство – я хочу тебя, я хочу тебя…

«Я тихо шла, а мысль неслась…»

 
Я тихо шла, а мысль неслась,
Мне было грустно до тревоги,
Ступаю шаг, ступаю два,
Как далеко еще до моря!
 
 
Как далеко еще шаги,
Каких-то песен, слов дыханья —
Люблю тебя, а любишь – ты,
Мои шаги – мое незнанье.
 
 
Я так хотела от тебя,
Услышать – что не слышно было:
Люблю тебя – А ты меня,
Ты знаешь – тут такое дело!
 
 
И вот иду я поперек,
Сквозь тундру, лес и все препятства,
И все затем – чтоб полюбить —
Любить тебя – такое счастье!
 
 
Я слышала, что надо б так —
Любить – когда не очень любят,
Люби меня!
Мои шаги —
Мне только бы дойти до моря…
 

«Вернуть можно всё …»

 
Вернуть можно всё —
И забытый взгляд,
И ворованный воздух из пор,
Всех решений назад —
Забайкальскую падь,
И пельмени с бурятских костров.
 
 
Вернуть можно всё,
Только силы нужны,
А их раздаю – не раздам,
Далекие, позабытые сны,
Зачем вам идти назад?
 
 
А голос мне шепчет:
«Давай всё вернём —
Всю пыль пожелтевших страниц,
Но сердце безжалостно на своем —
Ты только маленький принц.
 

Осень

 
Больше всего мне нравится осень,
Я полюбила ее за проседь,
Листья берез и листья осин, —
Нету на даче в лесу машин!
 
 
Мысль развиваю, иду не спеша, —
Как хороши у сапог края!
 
 
Гриб за грибком, мох, чернозем, —
Я обернулась мелким зверьком,
Все теперь вижу, как истинный зверь,
Только бы дятел стучал сильней!
 
 
Люди – они ничего не поймут, —
Срежут грибок и дальше пойдут!
 
 
С ветки на ветку спешу от лося,
Лось он большой – сбросит рога!
Я устремляюсь в самую высь,
Где две берёзы в одну срослись.
 
 
Нету листочков, одни небеса,
Вот вдохновенье! Вот красота!
 

«Есть такая профессия – животных гладить…»

 
Есть такая профессия – животных гладить,
Где могут работать даже маленькие малыши,
И налоги платить там совсем никому не надо,
Просто достаточно будет чьей-то живой души.
 

Ты думал, что растешь духовно, а, оказалося – шиза

В психушке

 
Я хожу по коридору,
И молюсь, стихи шепча,
Я боюсь, как все, в психушке,
Невзначай сойти с ума.
 
 
Что же всех здесь подтолкнуло,
Так ходить туда-сюда?
Разноцветные халаты,
Вхожи в голые тела.
 
 
Я смотрю в одну лишь точку,
Та, которая в стене,
Будто кто-то за стеною,
Также грезит обо мне.
 
 
Мысль сбежать отсюда – вредна,
Каждый псих – в одном окне,
Все нормальные – здесь психи,
Я – нормальнее других.
 
 
Вечереет. Смутно помню,
Все, что было в этот день,
Я в палате снова буйной,
И одна ору за всех.
 

Сегодня был обычный день в психиатрической больнице, кто-то орал, кто-то дрался за передачки или ругался с персоналом, а мы с Олей расхаживали по коридору и говорили каждый о своей болезни, которой, пока мы говорили, вроде бы не существовало. – То, что ты говоришь, страшно слушать. У меня такого не было. Я говорю: я больна своей профессией, мигом замечаю правонарушения на улице. – А в чем наша болезнь? Никакого поражения мозга. Ничего… – А никто не болен, это все наши особенности. Посмотри: Колдунья, – чем она отличается от других? Тем, что делает какие-то невообразимые движения, ведомые ей одной, кому она мешает?; Екатерина 2 – она же бабулька с милым личиком, как по твоему ее выпускать на улицу, если она живет еще в 18 веке? Теперь она обречена умереть здесь, в одиночестве, она ведь всегда сидит в уголке, когда все смотрят телевизор, на одном и том же месте, и плачет. Мне ее очень жаль. – Знаешь, когда я сюда попала, мне было страшно, не оттого, что здесь такие условия, а оттого, что сюда попала я. Но сейчас я думаю иначе, – я буду жить везде, но только не дома. Понимаешь, Оля, мне здесь больше нравится, и пусть здесь ужаснее кормят, не дают выспаться и кормят таблетками, это все же несравненно лучше, чем дома, это другой мир, оторванный от реальности. Зачем сбегать домой, если тут есть все, чтобы выжить? Телевизор и газеты – вот те два источника, которыми мы еще связаны, но и от них можно избавиться. Пусть дом у меня будет здесь, как у многих из них, и это вовсе не потому, что нам жить больше негде. Люська, – она живет на улице, хоть у нее есть семья и дети, почему бы и мне не остаться здесь, хоть на какое-то продолжительное время, пока я чего-то не пойму, пока я не пройду по этому коридору ровно столько, чтобы дойти до мысли, зачем мы вообще здесь? В чем на самом деле предназначение у человека? Мне кажется, только в этой клетке можно это понять, потому что на свободе думать об этом некогда. Ведь, понимаешь, на свободе, вообще, не думают.

«Если вены перерезаны вчера…»

 
Если вены перерезаны вчера,
А с психикой опять проблемы,
Не лучше ли погреться у костра,
И медленно разжевывать конфеты?
 
 
Зачем кому-то что-то разъяснять,
И думать с бесконечностью о вечном,
Когда можно просто – купить рюкзак,
И увидеть другого себя во встречном?
 

Чтобы все понять, не обязательно ехать далеко, достаточно вернуться.

«Пусть потолок в метро смешают с небом…»

 
Пусть потолок в метро смешают с небом,
Пусть вместо пива подадут нам ром,
Пускай мы щи вприхлебку с черствым хлебом,
Своей отчизной никогда не назовем!
 
 
Как часто умирают под прицелами,
Как редко удается от любви!
В психушке хвастаясь заштопанными венами,
Друг другу в вечном клялись на крови.
 
 
Мы в молодости самые красивые,
Уехать всё хотим в далекий край,
Там люди нам, казалось, человечнее,
И что война – дворняги сиплый лай.
 

Нейролептикам, антидепрессантам, кто их когда-либо пил

 
Таблетки закрывают Бога,
Врачи, сбавьте таблетки!
Иначе я пить не буду,
И укачу на край света.
 
 
Врачи меня не догонят,
Ведь с крыльями я – буду!
Молитва поможет в корень —
Что пьешь, что не пьешь таблетки.
 
 
А так я – дурак дурнем,
Вообще ни на что не способный,
И даже стихи воняют,
Видно, что не от Бога.
 

«Быстрота – залог успеха…»

 
Быстрота – залог успеха,
Плохо еду на таблетках,
Тормозят они меня,
Не хочу я ни фига.
 
 
Как таблетку убавляют,
Так адреналин подскачет,
Быстро делаю все я,
Не догоните меня.
 

«Я хочу получить эйфорию…»

 
Я хочу получить эйфорию,
С кофе , с чая, с чего-то ещё,
Только вот организм не стерпит,
Он уходит в небытие.
 
 
Только так ломаются люди,
Под воздействием бОльших веществ,
Подожди, когда время наступит,
Не теряй его, не торопись..
 
 
А то так и останешься в мире,
Незаконченных мыслей, идей,
Навсегда в бессознательном сгинешь,
Не открыв ту заветную дверь.
 

Медицине нашего века

Врачи-грачи. Надо быть Лавр.

 
Ходят врачи в халатах,
Не знают врачи пациентов,
Они для них только бабки,
Они для них только зелень.
 
 
Ходят за ними с ручкой,
Чтобы поставить диагноз,
А пациенты сами,
Не ведают, что насрали.
 
 
Ходят к врачам и жаждут,
Чтобы проверили душу,
А все врачи в халатах,
Только немного хрюкают.
 
 
Если ты сам попался,
Или пришел в больницу,
Жди от врачей поблажку,
Если дадут инвалидность.
 
 
Нету врачей искусных,
Есть только тот, кто сдался,
Сам себе врач не будешь,
Будешь такой же дрянью.
 
 
Кто из врачей тебе скажет —
«Стой, ты не пей таблетку! —
Я покажу другое»,
И не возьмет с тебя денег.
 
 
Что там врачи-нацисты!
Все сейчас других наций,
Нужен хороший работник,
Чтобы он был в галстуке.