Текст книги "Доктор Web для молодого вампира"

«Я – твоя!!!!» – отчаянно крикнула я ей вслед.

Потом я открыла глаза. Вернее, кое-как разлепила. Каждое веко было весом с небольшую скалу.

Бакс, шипя и плюясь, восседал на макушке моего клиента и яростно работал когтями. Тот изо всех сил пытался его стащить с себя, однако мой кот, гибкий словно угорь, всегда упреждал его движение.

– Бакс, – почему-то очень тихо позвала я.

Голос просто не смог подняться дальше хриплого шёпота. У меня было ощущение полнейшей опустошенности. Я была словно тряпичная кукла, из которой вынули проволочный каркас. И я остро чувствовала, как мои ноги, враз ослабевшие, отказываются держать непосильную ношу – мое тело. Я кое – как сделала шаг и опустилась на табуретку, совершенно вымотанная этим действием.

Ужасно болела шея…

Господи, что это было?

Мой Бакс в это время спрыгнул и побежал ко мне, по пути останавливаясь и яростно фыркая на Кайгородова. Тот повернулся ко мне.

– Ну что, ведьма??? – зло выкрикнул он. – Так чем я болен, а???

Я безучастно заметила:

– Тебе мой кот лицо и руки здорово располосовал. А кровь не идет.

– Не идет, – жестко сказал он. – И не пойдет.

Я слегка поморщилась от тянущей боли под подбородком, коснулась шеи рукой и непонимающе посмотрела на вымазанные в крови пальцы.

Бакс наконец почти добежал до меня, и тут он словно с размаху на стенку налетел. Он уставился на меня своими желтыми глазищами, и вдруг вскипел гневом, выгнув спину и зашипев на меня.

А я внезапно заметила кровь на губах Кайгородова. И острые резцы, которые не могли скрыть губы.

– Ты… вампир? – изумленно прошептала я. Не веря себе. Вампиров не бывает, черт возьми!

– Нет, я Санта Клаус! – рявкнул он и кинул мне носовой платок. – Вытери кровь, не вводи во грех!

Я машинально приложила ткань к шее, чувствуя, как из артерии толчками выплескивается горячая струйка.

– Господи, так не бывает. Так не бывает, – шептала я. – Ну скажи, что ты пошутил, а?

– Нечего было меня в гости звать! – окрысился Кайгородов.

– Ну, так рассказывай дальше свою историю, – сказала я и тихо, безнадежно заплакала.

– А нечего рассказывать, – отвернулся он к окну. – Поехал к коллеге в Трансильванию, мы еще с парнями пошутили насчет Дракулы, а хозяина дома не оказалось… Решил с хозяйкой, женой коллеги поразвлечься, а вместо секса музычку послушал. Ведьма, ты ее слышала?

Я молчала, пытаясь осмыслить.

– Слышала ее? – жадно переспросил он с какой-то мечтательной дымкой в глазах.

– Слышала, – прошептала я.

– И мне тоже плохо было поначалу, – покровительственно продолжал он. – Думал что все, это конец. Потом ничего, осмотрелся, понял, что можно жить и так, что это просто как … болезнь. Вот и пришел к тебе лечиться. Ну, чего ревешь?!

– Я не реву, – ровно ответила я, чувствуя как по бесстрастному лицу сами собой катятся слезы. – Объясни, зачем ты меня укусил?

– Голоден был, – хмуро ответил он. – Говори спасибо, что до конца из-за кота не допил.

– В другом месте не мог … пообедать? – слегка запнувшись, спросила я.

– А кто меня сбил? – язвительно спросил он. – Я вот только – только в себя пришел, уже дня три без эээ… подзаправки. Вот и потерял контроль, почуяв кровь.

– Уходи, – медленно сказала я.

– Как это уходи? – поднял он бровь. – А лечение?

– Вампиров не лечат, – устало сказала я. – Их уничтожают. Рассказать как?

– Сказки, – махнул он рукой. – В солнечный день гулять конечно не стоит. Сгореть не сгоришь, а вот волдырями я однажды покрылся после такой прогулки. Я спокойно ем мясо с чесночным соусом. На шее у меня как и раньше – серебряный крестик, меня в нем крестили. Он не уберег меня от укуса и не мешает сейчас. Кол в сердце – разумеется, меня убьет, он и не вампира убьет, – но как ты собираешься вогнать деревяшку в плоть? Для тренировки купи кило говядины и попробуй вогнать в нее кол с десяти попыток – у тебя просто ничего не выйдет. Конечно, если долго мучаться, что – нибудь получится, но ведь не думаешь ты, что вампир будет лежать и ждать, пока ты наконец пробьешься через его плоть к сердцу, а? Но есть и плюсы – быстрая регенерация. После того, как вы меня переехали, другому бы не выжить. А я, как видишь, в порядке.

Я молчала.

– И не забывай, детка, что теперь ты тоже вампир, – насмешливо сказал он. – Скоро тебе захочется крови. До дрожи и до судорог. Тебя будет ломать и корежить – до тех пор, пока ты не выпьешь свою первую жертву. Но ты не переживай – трудно только первый раз. Потом легче.

Он нервно осекся и отвернулся к окну.

– Я не буду этого делать, – непослушными губами прошептала я. – Я не стану пить кровь.

– Станешь, – жестко ответил он. – Станешь как миленькая. Ты же себя контролировать просто не сможешь, понимаешь? Просто однажды ты очнешься и увидишь рядом с собой труп с разорванным горлом. Это сильнее нас, ведьма.

– А остальные твои жертвы? Они тоже вампиры?

– А я их досуха выпил, а еще кой – какие меры принял, они не встанут, – ухмыльнулся Кайгородов. – А вот тебя не получилось, к счастью. Я ведь если голоден – себя не помню.

– Почему – к счастью? – безучастно спросила я.

– Потому что я не хочу быть вампиром, – серьезно ответил он.

– А я тут при чем?

– При том, что ты сама теперь – вампир. Думай, как нам вылечиться. Думай, – с этими словами он выложил на столик пачку долларов.

– Убери, – поморщилась я.

– Я оплачиваю свое лечение, – раздельно сказал он. – Работай.

Я молча сидела и плакала, а он подошел ко мне, нежно – нежно коснулся губами моих губ, оставив привкус крови, и ушел… А я еще долго сидела в оцепенении, ревела и думала, как дальше жить.

«Ну что ты расстроилась? – внезапно встрепенулся внутренний голос. – Иди, смотри в книжке, как вампиров-то лечили. Ты же ведьма, неужто себя не вытянешь?»

И я с безумной надеждой схватила тяжеленный том Библии ведьмы, открыла на записях Алены, и вскоре я нашла, как лечат вампиров…

«…Возвращаюсь я намедни с погоста, глянь – а навстречу мне Машка идет, невеста Васькина. Я ее окликнула, а та глаза прячет, и лепечет, мол, по грибы пошла. А руки пустые, без туеска, значит, собралась она по грибы, да еще и под вечер. Сделала я вид, что верю, пошла дальше по тропке, да тут же и вернулась, чтобы, значит, проследить за Машкой. А та идет, не оглядывается, да прямиком на погост. Пока дошли, уж свечерело. Смотрю, девка постояла около калитки, посмотрела на небо звездное, да и шасть к Васькиной могиле. А он ужо ее там дожидается, я как посмотрела на него так и обомлела. Так-то он у нас неказистый был, токмо тем и брал, что старостин сын. А тут – сидит, красавец писаный, вроде и он, Васька, а только сроду он таким не был. Машка-то ему на грудь кидается, ревет, целует его, а он смотрит на нее как на холопку, и ну волосы с шеи убирать. Тут я и подоспела, упыря в столб обратила, схватила Машку, и ну бегом с погоста, дабы успеть, пока упырь очнется. Девка ревет дурным голосом, мол, помоги, баба Алёна, вылечи Васеньку. Вылечу, Машенька, вылечу. Завтра с утречка этим и займусь. Залью упырье логово маслом да и подожгу. Иначе все скоро на погосте будем. Упырю лекарство одно – смерть ».

Вот так…

Вампиризм – это не лечится.

Потому что вампиры уже мертвые.

Потом я кое – как встала и вышла на лоджию. Распахнула окно и вглядывалась в звездное небо. Откуда-то из соседних квартир доносилась тихая и тоскливая мелодия…

Я вслушалась – и узнала ее, сочетание звуков и слов, завлекшее меня во тьму…

Танцы вдвоем, странные танцы,

День переждем, не будем прощаться,

А ночью начнем, странные танцы.

Танцуй под дождем

в переходах подземных станций….

В переходах подземных станций…

В этой песне не было ни слова о дневном солнышке.

Ни слова о рассвете.

Все, что она обещала – это вечную ночь.

«И не забывай, детка, что теперь ты тоже вампир…»

Не выдержав этой мысли – я завыла, словно раненая волчица.

Скоро я стану опасная для окружающих.

«Скоро тебе захочется крови. До дрожи и до судорог. Тебя будет ломать и корежить – до тех пор, пока ты не выпьешь свою первую жертву. Но ты не переживай – трудно только первый раз. Потом легче ».

Я никогда – НИКОГДА! – не стану нормальным человеком. Или я буду ютиться по темным норам и выслеживать ночами жертвы или…

Или что?

Что???

Ты забудешь вопрос, но я помню ответ —

« Дpуг без друга мы не умрем».

Светом утренних звезд, наш последний рассвет,

Позовет нас и мы начнем…

Я жадно вслушивалась в слова, пока мелодия не угасла. Пока не угасла неизбывная тоска, которую она проливала на мир. Развеселый голос ди-джея объявил что мы слушаем Европу плюс и он продолжает программу по заявкам. А я стояла босая на лоджии и улыбалась. Морозный мартовский воздух пронизывал меня насквозь, я замерзла, но на душе у меня был мир.

Я знала, что мне следует сделать.

Мне всего лишь надо дождаться утренних звезд.

И своего последнего рассвета…

«Да будет так», – серьезно сказал внутренний голос, и я принялась ждать .

Всю ночь я плакала от отчаяния, по своей так нелепо закончившейся жизни – и слезы застывали ледяными дорожками на моих щеках. Устав стоять, я тяжело наваливалась подоконник распахнутого окна и морозный ветер тут же пробирался под одежду и обжигал кожу.

«Вампиры не болеют», – злобно говорила я себе и даже не делала попытки избежать холода.

Я наказывала себя за поцелуи тьмы.

– Господи, – сказала я, в какой-то момент, смотря в высокое небо. – Ты ведь знаешь, что не по своей воле я такой стала. Я никого не хочу убивать. Не умею и не хочу.

Он не ответил…

Глава седьмая

Когда на небе заалела заря, я была словно ледяная статуя. Солнце, которого я сначала ждала с некоторым ужасом, выкатывалось из-за горизонта и я пустым взглядом смотрела на него. Холод – он словно анестезировал мои эмоции.

Страх…

Ужас…

Печаль…

Сожаления

Заря безмятежно заливала горизонт, и я с некоторой тревогой проводила взглядом тающие утренние звезды. Потом посмотрела на свои руки.

«Еще не время», – успокоила я себя.

Прошел час, второй….

Солнце давно выкатилось из-за горизонта, стерло холодными бледными лучами румяную зарю, а я все никак не умирала.

«Ты уверена что ты вампир? – с сомнением спросил внутренний голос. – Может, обошлось?»

– Тетя Маша, – позвал меня детский голосок.

Я с трудом обернулась и увидела Настю. Пронырливый ребенок стоял в одной ночной рубашке, босой, на холодных дощечках пола.

– Ты откуда взялась? – я трудом вымолвила я.

– Так а мамка нас привезла, сказала, что мы тут пока поживем, – непосредственно объяснила она.

Я кое – как переставила закоченевшие ноги и втолкнула ее в комнату. Добрела до табуретки и без сил бухнулась на нее.

– Тетя Маша, дверь на балкон закрыть? – спросила Настя.

Я с трудом кивнула.

Говорить, соображать – это было выше моих сил.

Если я не вампир-то я подхватила минимум воспаление легких. Или менингит. Я помру в страшных мучениях.

– Тетя Маша! – до ребенка начало доходить что что-то в этой ситуации не так и она испуганно дергала меня за синюю ледяную руку. – Тетя Маша!

– Настя, – кое—как проскрежетала я. – Пока от тети отстань, через полчаса поговорим.

И я с трудом собрала конечности, встала и побрела к ванной. Мне следовало отогреться, потом напиться фервекса, потом…

Что потом?

С десяти попыток вогнать себе кол в сердце?

В ванной я повернула кран горячей воды, и едва теплая струйка обожгла меня не хуже крутого кипятка. Я вскрикнула и отдернула руку.

Посидела на бортике, с трудом сняла одежду и забралась в ванну. Прохладные водяные струйки массировали мое замерзшее тело, в какой-то момент я окинула себя взглядом и обнаружила ужасные синие пятна, подозрительно похожие на трупные.

Умом я понимала, что это всего лишь следы обморожения, но мне стало не по себе.

В ванной я отмачивалась долго, постепенно повышая температуру воды. Слава Богу, в шкафчиках стояли готовые травяные настои, и я без меры лила их в воду – липовый цвет, сосновые иголки, календула и ромашка. Макала в ванну пальцы, отпускала с них голубые искорки силы и шептала слова исцеления. Не на отморожения – а от всякой дурной болезни, страстно надеясь что чаша сия меня минует. Напоследок я достала из шкафчика трехлитровую банку пчелиного меда, брала его горстью, мешала с солью и щедро втирала в распаренную кожу. Потом снова лезла в пахнущую июльским лугом воду.

Когда я наконец вышла из ванной, трупных пятен на моем теле не было.

«Надолго ли?» – опасливо спросил внутренний голос.

«Цыц», – холодно ответила я и пошла искать детишек.

Детишки вовсю резвились на моей здоровенной кровати, лупя друг друга маленькими подушками. Увидев меня, они притихли.

Я погладила Катьку, свою любимицу по головке, она тут же залезла ко мне на коленки и я спросила Настю:

– Спали как ? Нормально?

– Ага, – кивнула она. – А можно мы сегодня никуда не пойдем?

Я непонимающе посмотрела на нее и чуть не хлопнула себя по лбу. Школа! Садик!

Я посмотрела на часы и чуть не застонала. Было десять утра.

– У тебя во сколько уроки начинаются? – спросила я Настю.

– Я-то с двенадцати, а вот Катьку в садик уже не возьмут!

– Почему это?

– Не знаю, – пожал плечами ребенок.

– Садик на какой улице находится? – нервно спросила я.

Катьку со мной оставлять нельзя ни в коем случае, кто меня теперь знает.

– На Пролетарской, – охотно поведала Настя.

– Собирайся в школу, и Катьку одевай, я пока позвоню, – сказала я ей.

– Ну мы же договорились, – заныла она.

– Ни о чем мы не договаривались, – отрезала я.

Настя – она хитрая, только дай поблажку.

Трубка радиотелефона куда-то запропастилась. Осмотрев окрестности спальни, я увидела сумочку, дотянулась и достала сотовый.

– Здравствуйте, – нервно сказала я девушке из справочной, – вы мне не подскажете номер садика на Пролетарской?

Девушка подсказала.

«Зачем в садик? – спросил тут внутренний голос. – Раз такое дело – звони Мульти, пусть забирает детишек».

Точно! Как это я сама не сообразила!

Я быстренько натыкала номер Мульти и принялась раздумывать под длинные гудки. Что делать первым делом? Может кровь знакомым девчонкам сдать, пусть посмотрят? Или порыться в Библии Ведьмы? Там еще столько непрочитанного, наверняка есть что-то и про вампиров.

– Абонент не отвечает, – внезапно раздался в трубке механический голос.

Я чертыхнулась. Идиотка, в десять утра Мультик в школе!

Я торопливо набрала номер ее сотового.

Выключен.

Ладно. Мы пойдем другим путем!

Я порылась в памяти телефона и набрала номер директрисы Наташкиной школы.

– Добрый день, Клара Александровна! – поприветствовала я ее. – Магдалина Потёмкина вас беспокоит.

– Добрый, добрый, Машенька, – заулыбалась она в трубку. – Как дела? Как мама?

Клара еще в моей школе директорствовала, меня жутко любила – я училась очень хорошо, показателей ей не портила.

– Мама – спасибо, все у нее нормально, – вежливо отозвалась я. – Я к вам в общем-то с просьбой. У меня дети Наташи Березняковой, вы не могли бы ее попросить чтобы она мне срочно позвонила, тут проблемы возникли?

– Березняковой? – недовольно отозвалась она. – Знаете, Машенька, я ведь уже и приказ подготовила об ее увольнении.

– А что такое? – насторожилась я.

Клара строга, но в общем-то справедлива.

– Мало того что она постоянно опаздывает, что совершенно недопустимо для учителя, – возмущенно начала она, – так она еще и придумывает постоянные больничные. В этот раз у нее якобы дети заболели, и ведь все знают, что справки ей Гусева по старой дружбе пишет. Помните Гусеву, Машенька?

– Конечно, – нейтральным тоном подтвердила я. Клара, судя по тону, разошлась не на шутку. Мультик по уши в дерьме, раз она и про Гусеву знает, с которой Мульти всю школу за одной партой просидела. Светка Гусева теперь работала педиатром во второй городской больнице.

– Так вот! – повысила голос директриса, – вчера я Наталье лично позвонила, у нее заканчивался срок больничного, и сказала что никаких справок я от нее больше не приму, или пусть выходит на работу, или я другого учителя на ее место возьму. Школа-то у нас элитная, зарплаты хорошие – мигом налетят, так ведь, Машенька?

– Ну, – промямлила я.

– И она ведь клялась – божилась что сегодня будет на работе. И что ты думаешь, Машенька? Не явилась, не позвонила, уроки сорваны, сетка расписания летит! Ну разве так делается?

Клара просто кипела от возмущения. Так-то я ее понимала. Мультик – совершенно безалаберный человек, неспособный что-то делать по часам. Я давно удивлялась, как ее держат на работе. Ведь все верно – и прогулы, и опоздания, и мини-отпуска, небрежно замаскированные под больничные. Сколько раз я ей говорила – допрыгаешься ты, Мультик. Та лишь весело махала рукой.

– Так что, – подытожила Клара, – увидишь ее, скажи что соответствующую запись в трудовой я ей уже сделала, пусть придет и заберет ее.

– Мдааа, – протянула я и положила трубку.

Ну почему, почему Мульти такая неорганизованная? Куда она сейчас пойдет работать? Если Клара ей написала, что уволила ее за прогулы – так ее даже и в обычную школу вряд ли возьмут. Кому нужна учительница, являющаяся на работу к концу первого урока? Да даже если и возьмут – у нее двое детей, с мужем в разводе, как она жить будет на обычную учительскую зарплату?

Ну Мульти! Попадись она мне сейчас – ей богу, досталось бы ей.

Допрыгалась, птичка!!!

Я обернулась и посмотрела на детишек. Темноволосая пятилетняя Катёнок, хорошенькая как куколка, не торопясь натягивала на себя яркие колготки. Катенок у нас в маму пошла. А вот худющая восьмилетняя Настя с льняными волосиками – в папу. Она как раз вывалила из пакета одежду, оставленную для детей Наташкой, и сосредоточенно перебирала тряпочки.

В общем так.

Сначала надо сдать Катёнка в садик, потом Настю в школу, потом я поеду к Мульти на Беляева и настучу ей по дурной башке. Сделаю это с толком и с расстановкой, поэтому детям при этом присутствовать нельзя.

– Тетя Маша, а мы есть хотим, – напомнила мне Настя.

– Ох! – всплеснула я руками. – А вы чего едите?

– Да все, – пожала она плечами. – Пельмени есть?

– Есть! – обрадовалась я. – Вам по сколько варить?

Катёнок, заслышав о пельменях, повернула ко мне вечно радостное личико и выкинула вперед обе растопыренные ладошки.

– Так, – улыбнулась я ей в ответ, – вам, леди, десять, поняла. А тебе, Настя?

– Ну и мне парочку, – скучающе ответила она, прикладывая к себе крошечные джинсы с яркой вышивкой.

– Парочку? – с сомнением спросила я.

Вообще-то я не сторонница силком запихивать в чадо обед из трех блюд – пусть ребенок сам ест сколько хочет. Но парочку пельменей?

– Да-да, – так же рассеянно подтвердила Настя.

Я поднялась и пошла в кухню.

– Тета Маса! – раздался голос Катенка. Она у нас говорит плохо, вот беда.

Я обернулась. Улыбающаяся малышка протягивала мне шерстяное платьишко.

– Не могу сама, – пояснила она.

Я подхватила Катёнка под мышку и понесла ее с собой на кухню, намеренно подпрыгивая на ступеньках. Детеныш брыкался и визжал от восторга.

На кухне я посадила ее на стол, одела платьишко и выдала баночку Данона с ложкой. Потом поставила на плиту кастрюльку с водой и принялась умиленно наблюдать, как ребенок уплетает йогурт. Примерно о таком я и мечтала, когда стала задумываться о бэби.

Минут через десять в дверях нарисовалась скучающая Настя, она села за стол и спросила:

– Ну, так что насчет пельменей?

На меня она демонстративно не смотрела. Видимо, требованием посетить сегодня школу я совершенно потеряла ее расположение.

Я вскочила, достала три тарелочки и достала из кастрюльки сварившиеся пельмени. Себе и Катёнку – по десятку, а Насте, как она и просила – два.

Катька радостно схватилась за ложку, вилку я давать ей побоялась, а Настя посмотрела на меня взглядом людоедки, махом смела свою порцию и встала из-за стола.

– Тетя Маша, – сказала она прежде чем выйти из кухни.

– Ну?

– Вы не велели нам руки перед завтраком вымыть. А если у нас под ногтями бациллы?

– В следующий раз будешь есть в перчатках, – раздосадованно буркнула я. – Чтоб бациллы в тарелку не посыпались.

Настя меня явно невзлюбила.

Я перевела взгляд на Катьку – та усердно завтракала, являя собой картину образцового ребенка. Таких, как она – в рекламных роликах снимают. Откуда ж такие как Настя берутся?

Я вздохнула, достала из кармана халата сотовый и принялась названивать в садик.

– Здравствуйте, – сказала я, когда мне ответили. – Я тетя Кати Березняковой, мы немного припозднились, могу я ее к вам в садик теперь привезти?

– Разумеется нет, – пробурчал недовольный женский голос. – На нее питание не заказано.

– А сейчас заказать? – я была сбита с толку.

– Женщина, питание с утра заказывается! – просветили меня.

Я слегка потерялась. «Женщиной» меня еще сроду никто не называл.

– Женщина, – в тон ей ответила я. – Считайте, что вы его заказали, я вам Катю с питанием привезу. Устроит?

– Я вам сказала, что это невозможно, мы детей только по утрам принимаем, – сухо отозвалась тетка.

– Я не пойму, – мерзким тоном заявила я. – На каком основании вы отказываетесь принять ребенка? Садик за Катю оплачен до конца месяца или нет?

– И что, что оплачен? – окрысилась она.

– Вот ничего себе заявочки, – удивилась я.-то есть то, что мать ребенка оплатила нахождение ребенка в садике и питание за месяц – ничего не значит?

– Дисциплина должна быть!

– В общем, вы ребенка берете или мне директрису вашу навестить? – сухо поинтересовалась я.

– Так она вам то же самое скажет, – злорадно ответила тетка.

– Послушайте, – твердо сказала я. – У меня широкие связи и дурное настроение, честно говорю. И Катьку надо край конец в садик пристроить. Так что или берите ребенка вместе с питанием, или я такой шум подниму, что вы там все слетите с работы.

– Было б за что держаться, – хмыкнула она.

– Как хотите, – пожала я плечами и потянулась к кнопке отбоя.

– Ладно уж, – вздохнула тетка, – привозите. Но не ради ваших угроз, а потому что девочка беспроблемная.

– Ой, спасибо! – обрадовалась я. – А из питания что ей взять?

– Да ничего не надо, – хмыкнула собеседница. – У нас на обеды приносят из кухни одну большую кастрюлю, уж найдется для Кати порция. Вы только ее сейчас покормите.

– Скоро будем! – пообещала я ей и отключилась.

Потом быстренько высушила свои длиннющие волосы феном, на всякий случай смазала руки и лицо кремом от солнца с высокой степенью защиты, одела джинсы, пушистый свитер и мы с малышней отчалили по делам.

Катёнка в садик взяли без звука, приятная немолодая воспитательница лишь поинтересовалась, где мама, то есть Мульти. Хотела б я и сама это знать!

После этого я быстренько порулила на другой конец города – следовало еще Настю в школу пристроить. Дернули же меня черти с детками связаться, да так не вовремя!

Долго ли коротко, но в школу мы приехали. Настя недовольно покосилась на меня, явно собирающуюся выйти из машины, и предупреждающе молвила :

– Дальше я сама!

– Ничего подобного! – твердо сказала я. – Учительнице я тебя сдам с рук на руки.

Мультик мне постоянно жалуется на то, что милая девочка, высаженная с утра у ворот школы, до порога класса частенько не доходит, а ей потом учительница звонит и выговаривает.

Мы вышли, заперли машину, я цепко схватила ребенка за руку и отконвоировала прямо к классу.

Времени было без пятнадцати двенадцать, однако в просторной светлой комнате с партами было всего шесть учеников.

– Третий «гэ» тут занимается? – спросила я у учительницы, которая что-то сосредоточенно писала на доске.

– Да, – повернулась она к нам. – Здравствуй, Настя. Чего такая хмурая сегодня?

– Вы бы тоже не веселились, если б вас кормить перестали, – пробурчала она и кинула взор в мою сторону.

Я аж не нашлась что сказать.

Учительница в замешательстве смотрела на меня.

– Я ее тетя, – слегка прокашлявшись, зачем-то сказала я. – И я ее завтраком кормила, пусть не врет!

– Два пельменя, – хмуро уточнила Настя.

– Сама сказала что тебе парочку! – огрызнулась я.

– Парочка – это как минимум штук семь! – с достоинством сказала она и не глядя на меня прошла ко второму ряду, села за парту и принялась раскладывать тетрадки.

– Ну ладно, я того… пойду, – невнятно промямлила я и пулей вылетела из класса.

На улице я зачерпнула ноздреватого мартовского снега и прижала к пламенеющим щекам.

Вот мерзавка!

Так меня опозорить!

Всю дорогу до дома Мультика я размышляла о том, уж не ложная ли наука педагогика? Знаете, как раньше ложной считалась астрология. Ведь как не крути, а Катёнок и Настя воспитываются в одинаковых условиях, им дано одинаковое воспитание. И вот результат: одна – ангелочек, вторая – хитра и коварна, уже в таком юном возрасте. Да и вообще – сколько раз я видела, когда у приличных родителей вырастали не дети, а исчадья ада. А в неблагополучных семьях алкашей сами собой воспитывались умные и благородные люди. И таких примеров из жизни может каждый привести!

Так что, похоже, обзаведение ребенком – это лотерея.

Может выпасть Катёнок – значит повезло.

А может – и Настя. И будет бедная мамаша остаток жизни работать на валерьянку.

Самое грустное – бракованного на душу ребенка обратно не сдашь. Да и как сдать, если он твой и ты его уже любишь?

Размышления мои прервались у мультиковского подъезда. Я осторожно ступая по загаженному подъезду, дошла до пятого этажа, подошла к Мультиковской двери и уставилась на бумажку

Бумажка плотно склеивала косяк с дверью, на ней красовалась печать и надпись «Оперуполномоченный ОУР Ленинского РОВД ст. лтн. Коровин».

Я озадаченно помотала головой. Что за хрень, пардон за мой французский?

Я зачем-то нажала дверной звонок, и даже подождала, как будто кто-то мне мог открыть. Я бездумно жала кнопку звонка, резкий дребезжащий звук разносился по подъезду. Господи, ну чего там Мульти натворила?

Тут открылась соседняя дверь, оттуда выплыла светловолосая девица и заорала:

– Ну чего вы трезвоните, у меня ребенок только заснул!!! Нет там никого, забрали Наташку в ментовку!

– Чего – чего? – не поняла я.

– Парня Наташка зарезала! – отрубила девица.

Я посмотрела на нее долгим взглядом, понимая, что я явно ослышалась.

– Зарезала?

– Зарезал!

– Совсем, что ли? – усомнилась я.

– Совсем! – раздраженно рявкнула девица. – Начисто голову отрезала, я в понятых была, вот страху-то натерпелась! Господи, наградил же Бог соседями! То Лена со своим собачится, то Наташка хахалей своих режет! Хоть хватай ребенка да беги босиком на край света!!!

Девица злобно причитала, а я тупо рассматривала Наташкину дверь с бумажкой.

Какой к черту хахаль?

Какое убийство???

И самое главное – чего мне теперь с детьми-то делать???

Я молча прошла мимо девицы, спустилась вниз, села в машину и позвонила Корабельникову.

– Слушай, – осторожно сказала я. – Я тут к Мульти заехала…

– Ой да знаю я, не нуди! – внезапно окрысился он.

– А чего знаешь?

– Давай потом, а? – Витька явно был не в духе.

– Витя, потом не получится, – жалобно сказала я. – Понимаешь, у меня ее дети, она мне их на недельку оставила погостить!

– Ну так и пусть гостят, что, не прокормишь что ли? – хмуро отозвался он.

– Да причем тут прокормишь! – чуть не плакала я уже. – Ты же знаешь мой образ жизни, а тут еще со мной большие проблемы! Витенька, мне срочно надо ей детей обратно сдать, иначе…

– А что иначе – то? – буркнул он.

– Еще два трупа хочешь на своем участке??? – рявкнула я. – Детских, а???

– Ну-ну, – скептически хмыкнул он.

– Слушай, ну расскажи хоть в двух словах, чего с Мульти? – взмолилась я.

– Твоя Мульти ночью гражданина Мотылева убила с особой жестокостью! – рявкнул он. – Не поленилась ножичком ему голову отпластать!

– Мотылева? – тупо переспросила я. Мотылев – это же Олег, тот самый гад, который вампира сбил. – Так он же сидит, при мне его закрыли…

– Мотылева!!! – снова рявкнул он. – Вчера вечером его под подписку или залог, точно не помню, но выпустили. Уйди, в общем, Машка, не до тебя мне тут.

Мда…

А ведь в детстве Мульти Витьке страшно нравилась. Только вот Мульти нравились исключительно блондины типа козла – Березнякова. Может, Витька по старой памяти из-за нее и психует?

– А может это не она? – осторожно спросила я.

– Да какое там – не она? – устало ответил он. – Опергруппа выехала по звонку соседки, она утверждала что у соседей крики, словно кого-то убивают, и Наташку взяли над трупом.

– А она чего?

– А ничего. Говорит что ничего не знает, все отрицает.

– Ну так раз отрицает, так значит не она!

– Потрясающая логика, – сухо ответил он.

Мы помолчали.

Я ждала, что он наконец улыбнется и скажет – Машка, помаши ручкой туда-то и туда-то, там скрытая камера. Я не могла, не могла поверить в такой нелепый бред.

Мульти – и убийца?

Но Витька дышал в трубку и явно ждал, пока я попрощаюсь.

– Тете Люде, матери ее, позвонишь? – тоскливо сказала я Корабельникову.

– А сама?

– А я не могу, Вить, – жалобно сказала я. – Просто не могу, ну поверь мне, а? Ты там по телефону просто скажи да трубку и положь, типа просто из милиции позвонили сообщить. А мне ее слез не перенести.

– Ладно, – буркнул он. – Сейчас позвоню. Давай телефон.

Я продиктовала цифры.

– Вить, – глупо брякнула я. – Вить, может Мульти апельсинчиков передать или что там ей надо?

– Дура ты, Машка, – я через трубку чувствовала, как он поморщился.

– Витенька! – жалобно залепетала я. – Все понимаю, но куда мне тогда детей-то девать, а???

– У нее родственников полно, вот им и отдай! – сухо велел он и бросил трубку.

Я сидела в полной прострации. Мысли разбегались. Черт возьми, на Олега Мульти и правда была жутко зла и пыталась от него избавиться. Может и вправду она его кокнула? Вот дура, не могла по-тихому завести в лес по грибы, бог с ним что март месяц, он все равно дурак. А там – треснуть сзади лопаткой да закопать под елкой. Никто бы и не узнал. Все ее, дуру, учить надо!

Господи…

Ладно, найму адвоката, не обеднею, а Мульти полезно немного на диете посидеть – у нее попа в окружности равна росту.

А вот что мне с детками-то делать, а?

Деток со мной оставлять никак нельзя!

Подумав немного, я завела машину и поехала в деревеньку, где мы оставили Ленку, Мультиковскую сестру. Вариантов по сути было два – Ленка и тетя Люда. Но тете Люде теперь и так сложно будет. Такое несчастье с дочерью ей нелегко будет пережить…