Текст книги "Русская история в легендах и мифах"

Матвей Гречко
Русская история в легендах и мифах

© ООО «Издательство АСТ», 2016

* * *

«Если б следовало говорить о людях, по смерти их, только доброе, оставалось бы или не писать историй, или сжечь все исторические книги. В этом преимущество людей мелких и слабых перед великими и сильными. Умрет мелкий негодяй – его похоронят с той же молитвою, как доброго человека… и потом забудут. Брань на него, при жизни, обращается по смерти в безмолвие, а иногда и в похвалу с пожеланием ему царства небесного. Другое достается на долю царей и великих мира сего. При жизни их хвалят, им удивляются, раболепствуют, не только писать и говорить, даже думать дурно о них не смеют. Но едва лишь они сойдут с позорища, является неумолимая история и разит их обоюдоострым мечом своим.»

Н. И. Греч (русский издатель, писатель, журналист и переводчик)

От автора

История бывает разной. Она может застыть в камне, восхищая изяществом форм, может следить за нами со старинных портретов, может представать в виде статистических выкладок или планов сражений. Все вместе это складывается в цельную картину, связную повесть, подробно изложенную во всех учебниках.

Отслеживать изменения границ государств, следить за перемещением армий предоставим узким специалистам. Автор этой книги ставил перед собой совсем иную задачу, а именно: ответить на простой, но в то же время трудноразрешимый вопрос – какими они были? Все эти великие государи, военачальники – гениальные и не очень, блистательные красавицы, галантные кавалеры, интриганы-царедворцы – что они представляли собой в обычной жизни? Не на балах и приемах, а в быту, в повседневности? О чем думали, что чувствовали, о чем мечтали? Попробуем заглянуть за занавес и увидеть, что же находится за ним. О чем умолчали седовласые историки, так подробно живописавшие реформы Петра I или политические заблуждения декабристов?

Вряд ли вы знаете, почему шведская королева Екатерина Ягеллонка имела все основания ненавидеть московского государя Ивана Васильевича? Как цесаревна Елизавета Петровна сумела перехитрить регентшу Анну Леопольдовну? Или почему великий князь Константин Павлович так и не стал императором? А ведь все это безумно интересно!

Да, мы не можем перенестись во времени и подслушать, над чем смеялись бравые гвардейцы, о чем болтали дамы в гостиных или судачили кумушки на базарной площади. Но все же сплетни, слухи, пересуды, всевозможные домыслы и анекдоты сохранились до наших дней в многочисленных мемуарах, письмах и дневниках. Люди поверяли бумаге свои радости и печали, загадывали желания и плакали о несбывшемся; иногда они рассчитывали на то, что их записи прочтут посторонние, иногда обращались лишь к самым близким. Порой эти записи столь откровенны, что поборники скромности могут заслуженно упрекнуть автора в том, что он копается в грязном белье российских государей. Увы, это так… Но если бы любопытство пасовало перед стеснительностью, история вряд ли бы вообще состоялась как наука.

Иван Грозный
Человек, который преступил границы

Психологи говорят, что людям свойственно оправдывать власть имущих. Пороки, за которые осудят равного, простят тому, кто стоит выше на социальной лестнице.

Возможно, это происходит потому, что людям хочется верить в то, что власть принадлежит разумным, «хорошим» людям. Но на деле, увы, случается и по-другому…

Одной из самых мрачных фигур в русской истории является царь Иоанн Васильевич, получивший прозвание Грозный, или, как называли его иностранцы, Ужасный. Вряд ли найдется другой правитель, сделавший столько зла своему народу и проливший столько крови, но и его порой пытаются оправдать.

Итак, перенесемся более чем на пятьсот лет назад.

«Город Москва, главный город и столица Руссии. И самая область, и река, которая протекает через нее, носят одно и то же имя и называются на туземном языке Москвою. Что же из них дало имя прочим, неизвестно; однако правдоподобно, что город и область получили имя от реки. Ибо, хотя самый город в древности не был столицею народа, однако имя московитов было небезызвестно древним», – писал австрийский дипломат барон Сигизмунд Герберштейн, дважды побывавший в Московском великом княжестве.

Город этот в основном состоит из деревянных изб, однако ближе к центру встречаются и каменные строения: приземистые, с крохотными оконцами, зарешеченными – от лихих людей.

«Москвичи считаются хитрее и лживее всех остальных русских, и в особенности на них нельзя положиться в исполнении контрактов. Они сами знают об этом, и когда им случится иметь дело с иностранцами, то для возбуждения большей к себе доверенности они называют себя не москвичами, а приезжими», – замечает все тот же автор.

Жители города бреют головы, покрывая их небольшими шапочками – тафьями. Знатность, богатство определяются по количеству одежды: несколько рубашек, затем – кафтан, спускавшийся до щиколоток, кафтан перетягивался поясом, на котором висели кинжал и ложка. Поверх кафтана – однорядка – длинная широкая одежда из парчи или шелка с меховой опушкой. На нее – охабень… Еще носят ферязи, кунтуш и, обязательно – высокие сафьяновые сапоги, вышитые жемчугом и драгоценными камнями.

Женщин на улицах мало, и только небогатые и незнатные. Боярыня же заперта в тереме «за двадцатью семью замками, заперта на двадцать семь ключей, чтобы ветер не веял на нее, чтобы солнце не жгло ее белого лица, чтобы лихой молодец не увидел ее». Выйти из терема знатная женщина может лишь в домашнюю часовню или – по большим праздникам – в церковь.

«В этом городе есть крепость, построенная из кирпичей и омываемая с одной стороны Москвою, с другой – рекою Неглинной», – продолжает Герберштейн. Это – Кремль, место жительства великих московских князей, а ныне – царя всея Руси Ивана Васильевича. Сейчас там траур: умерла царица Анастасия Романовна. Горюют все: от судомойки до царского духовника. И не по обязанности плачут, не потому, что положено, а потому, что была царица редкого ума, красоты и доброты.

Кротка как ангел, но совсем не рохля: как никто умела сдерживать гневливый характер царя. И совет ему разумный дать могла, и на своем настоять. В дела вникала, в тереме квашней не сидела, царь ей многое позволял. Другую бы, может, и осудили за такие вольности, – но не ее, потому что многие понимали, что только ее доброте и заступничеству жизнью обязаны. Сам-то Иван Васильевич на расправу крут и всюду измену видит. Вот и теперь воет около гроба возлюбленной супруги: «Отравили! Извели ее злые люди, супостаты, лиходеи мои…» Ой, что-то будет!

Но никто и в кошмарном сне не мог предвидеть того, что ожидало Россию. Того, что следующие двадцать пять лет станут одними из самых страшных в ее истории.

Царь Иван Васильевич Грозный был сыном великого князя Московского Василия III и его второй жены Елены Глинской. По отцовской линии был потомком Ивана Калиты, а по материнской происходил от Мамая, считавшегося родоначальником рода Глинских. Бабкой его была византийская царевна Софья Палеолог.

Сам Иван считал свое детство очень несчастливым: ему было всего три года, когда скончался его отец. Заботясь о стране и о сыне, перед смертью Василий сформировал регентский совет – «седьмочисленную» боярскую думу. Опекуны должны были управлять государством, пока Ивану не исполнится 15 лет. Дума действовала менее года: очень скоро бояре принялись интриговать, борясь за власть. Не отставала от них и Елена Глинская, после смерти мужа заведшая любовника – Телепнева-Оболенского, по прозвищу Овчина.

Когда Ивану было восемь лет, Елена неожиданно умерла, возможно, была отравлена, а через шесть дней после ее смерти бояре избавились и от Оболенского, который был «рассечен на части».

Патологические черты характера будущего царя всея Руси сказывались уже и в то время: любимым развлечением маленького князя было сбрасывать собак с башни. Скинув вниз очередную несчастную дворняжку, он быстро сам сбегал по лестнице, чтобы полюбоваться на ее предсмертные конвульсии.

Впоследствии в переписке с Курбским Иван оправдывал свои злодейства именно детскими впечатлениями, тем, что он натерпелся в свое время от бояр: «Нам бо в юности детства играюще, а князь Иван Васильевич сидит на лавке, локтем опершися, отца нашего на постелю ногу положив, к нам же не преклоняяся», что в переводе означает: «Бывало, мы играем в детские игры, а князь Иван Васильевич Шуйский сидит на лавке, опершись локтем и положив на постель нашего отца ногу, а на нас не смотрит».

Не правда ли, страшная обида? Не смотрит старик-князь, у которого свои внуки подрастают, на детские игры, да еще, страдая варикозом вен, осмелился ногу положить на давно опустевшую кровать их отца. В 1542 году он умер, а год спустя Иван выместил обиду на его брате, затравив того собаками.

Таинственный брат Ивана Грозного

Существует легенда, отчасти объясняющая вечный страх Ивана перед изменой. Глинская была второй супругой Василия III. Первой же его супругой была Соломония, дочь боярина Иоанна Сабурова. В продолжение 21 года Василий не имел от нее детей, поэтому распорядился заключить ее в монастырь в Суздальском княжестве. Соломония не хотела постригаться, она плакала и кричала, когда митрополит в монастыре отрезал ей косы. Она не хотела надеть куколь, и боярин Иван Шигона даже ударил ее плетью, произнеся: «Смеешь ли ты противиться воле государя и медлить исполнением его приказаний?» Ошеломленная Соломония спросила, по какому праву он ее бьет, он отвечал: «По приказанию государя».

Тогда она объявила перед всеми, что надевает монашеское платье не по желанию, а по принуждению, и призвала Бога в мстители за такую несправедливость.

Постриг Соломонии. Лицевой свод. XVI в.

Через некоторое время распространился слух, что Соломония беременна. Этот слух подтверждали две боярыни, прислуживавшие ей во дворце. Желая узнать, как на самом деле обстоят дела, Василий послал советников в монастырь, где содержалась Соломония, и поручил им хорошенько разведать истину. Княгиня-монахиня ответила, что они недостойны, чтобы глаза их видели ребенка, и что когда он облечется в свое величие, то отомстит за оскорбление матери.

Между тем в народе ходили сплетни, что Соломония родила сына, именем Георгия. Говорили, что именно его, подросшего и возмужавшего, потом тщетно старался найти и убить царь Иван.

Нашел ли его царь? Этого мы никогда не узнаем, но возможно, что страхи его имели под собой серьезные основания. Ученые обнаружили это только в 1934 году, когда при ликвидации усыпальницы в подклети Покровского собора рядом с гробницей Соломонии было обнаружено маленькое белокаменное надгробие XVI века. Археолог А. Д. Варганов вскрыл ее и обнаружил… куклу. Свернутая из тряпочек фигурка была облачена в шелковую рубашечку и запелената в расшитый жемчугом свивальник. Теперь эти предметы находятся в Суздальском музее. Был ли настоящий младенец, и куда он делся – ответа на этот вопрос у историков нет.

«Учителные люди»

Один из эмигрантов, бежавших в Швецию при царе Алексее Михайловиче, Григорий Котошихин, оставил нам подробное описание русского быта и того, как воспитывали княжеских детей: «А на воспитание царевича или царевны, выбирают жену добрую, и чистую, и млеком сладостну, и здорову, и живет та жена у царицы в Верху на воспитание год».

До исполнения пяти лет за царевичем смотрит мамка – «боярыня честная, вдова старая», да нянька, да иные прислужницы. «А как царевич будет лет пяти, и к нему приставят для бережения и научения боярина, честью великого, тиха и разумна», в это же время княжескому дитяти подбирают друзей – детей боярских одного с ним возраста.

«А как приспеет время учити того царевича грамоте, и в учители выбирают учителных людей, тихих и не бражников». Они занимаются с царевичем до исполнения ему пятнадцати лет – возраста совершеннолетия в тогдашней России. За это время княжеские дети учились читать и писать, выучивали назубок Псалтырь и другие церковные книги. Иногда они обучались и иностранным языкам: латинскому, греческому, немецкому. Арифметике и точным наукам их не учили.

Первый русский царь

В 1545 году Иван достиг совершеннолетия, таким образом став полноправным правителем, и тут же объявил о том, что, во-первых, хочет жениться, а во-вторых, желает венчаться на царство и именоваться впредь не великим князем, а царем всея Руси. «Жаловать своих холопей мы вольны и казнить их также вольны», – так Иван сформулировал суть самодержавия. Эту формулу стоит сравнить с более древней, летописной, которая гласила, что князь поставлен от Бога казнить злых и миловать добрых, то есть следовать законам и моральным нормам. Теперь это отменялось: больше нет законов, нет правил, есть лишь воля одного человека – и горе холопам, если этот человек окажется душевнобольным.

Свадьба Ивана Грозного с Анастасией Романовой. «Царственная книга». XVI в.

Оба пожелания были выслушаны боярами со вниманием. 16 января 1547 года в Успенском соборе Московского Кремля состоялась церемония венчания на царство, и в этом же году полторы тысячи девиц были свезены на смотрины. Свой выбор Иван остановил на дочери окольничего – Анастасии.

Жена и советница царя Анастасия Романовна была дочерью Романа Захарьина-Юрьева. Именно от него и произошла фамилия Романовы: избранный царем в 1613 году Михаил Федорович – внучатый племянник Анастасии.

Анастасия считалась красавицей: невысокая, темноволосая, с роскошной косой до пола и выразительными темными глазами. Ее называли кроткой, но в то время это слово означало умение держать себя в руках, спокойствие и выдержку, а вовсе не бесхарактерность, как это воспринимается теперь. Напротив, Анастасия обладала очень сильной волей. Она была очень умной и добродушной женщиной, умевшей сдерживать дикие порывы Ивана. Увы, сам Иван, по описанию современников, был слишком нервным, непостоянным, внушаемым и даже трусливым, и только влияние Анастасии позволяло направлять его мысли и чувства в благое русло.

Прожила она с царем 13 лет. Именно эти годы царствования Ивана стали самыми продуктивными и полезными для страны. Были завоеваны Казань, Астрахань, многие ливонские города. Царь приближал к себе людей, основываясь не на их знатности, а на их уме и талантах.

После ее кончины проявились все самые дурные качества Ивана Грозного, и он открыто перешел к террору. Официальным предлогом стала версия об отравлении Анастасии, которую долгое время считали блажью постепенно сходящего с ума царя.

Уже в XX веке вскрытие ее захоронения стало сенсацией, подтвердив версию об отравлении: в останках (волосах, тлене и даже одежде) в огромных, немыслимых концентрациях были обнаружены ртуть, свинец и мышьяк.

Значит, все-таки убийство! Но кто же преступник?

Дети Анастасии:

– царевич Дмитрий Иванович (1552–1553), наследник отца во время тяжелой болезни в 1553-м; в том же году младенец случайно погиб: нянька. Проходя по мосткам на лодку оступилась и уронила его в реку.

– царевич Иван Иванович (1554–1581), погибший во время ссоры с отцом;

– царевич Федор Иванович (1557–1598), с 1584-го царь.

Царица Анастасия с новорожденным Иваном. Лицевой свод. XVI в.

Кроме того, у Ивана и Анастасии были дочери Анна, Мария и Евдокия, умершие в младенчестве.

В 1553 году Иван тяжело занемог, лекари даже объявили его безнадежным, и тогда встал вопрос о наследнике престола. Претендентов было двое: его годовалый сын Дмитрий и двоюродный брат Владимир Старицкий. Иван хотел оставить трон сыну, советники же убеждали его передать все брату. Дмитрий – младенец, сам править не сможет. Значит, вновь повторится та же грызня, что сопровождала его детство. Начнутся междоусобицы, не дай бог – изведут младенчика. Не стоит искушать судьбу – лучше сразу передать все брату. Так говорили ему друзья и советники, члены особого кружка – «Избранной рады», доверенные лица Ивана. Однако царь слышал иное: предали, изменили! Только и ждут его смерти, чтобы передать все сопернику…

Но смерть не пришла: царь выздоровел. Но еще семь лет он ждал, прежде чем отомстить «изменникам».

В «Избранную раду» входили несколько человек, в том числе и священник Сильвестр (умер около 1566), который был родом из Новгорода. Он сумел войти в доверие к царю после страшных пожаров в Москве 1547 года, воспринятых им как «кара господня». Он не был ни умным, ни хорошо образованным человеком, однако умел играть на суевериях Ивана Васильевича и сдерживать его «буйства». Ему приписывается авторство «Домостроя» и жития княгини Ольги. Примечательно, что в проповедях особое внимание он уделял обличению содомского греха. В 1560 году Иван сослал Сильвестра в Кирилло-Белозерский монастырь, где он принял постриг.

Загадка смерти Анастасии

Анастасия умерла в 1560 году. Ее смерть не была внезапной, известно, что она болела около десяти месяцев. Но после ее кончины Иван во всеуслышание объявил, что его любимую супругу отравили.

Этому мало кто верил. Главным доводом против версии об убийстве служило то, что ее смерть была никому не выгодна: ведь все любили и уважали царицу. Ее ценили как единственного человека, способного умерить гнев царя. Поэтому результаты химического анализа останков Анастасии стали настоящей сенсацией.

Кому могла понадобиться ее смерть, послужившая поводом для гонений и казней? Кто посмел посягнуть на ту, которую считали ангелом во плоти?

Известно, что царь Иван Васильевич шел за ее гробом, сам не свой от горя. Даже много лет спустя он с тоской и любовью вспоминал о ней в письмах. Но… история сохранила один поразительный факт: спустя восемь дней после похорон Анастасии бояре били челом царю с просьбой подумать о возможности второго брака. Формулировка была самой аккуратной: все знали, как велико его горе. В живых оставались двое царских детей – старший Иван и младший Федор, но кто знает, сколько лет жизни отпустил им Господь? А царь молод, ему всего тридцать лет, негоже хоронить себя заживо.

Ответ Ивана Васильевича изумил всех. Он не только не разгневался и спокойно выслушал бояр, но и ответил им, что сам уже думал о повторном браке. И не только думал – но и принял решение посвататься к сестре польского короля Сигизмунда-Августа Екатерине.

Не правда ли – странное противоречие? Прошла всего лишь неделя со смерти жены, а любящий муж, только что рыдавший на похоронах, уже спокойно рассуждает о новой партии и даже обсуждает кандидатуры невест.

Невольно возникает еще один вопрос: когда же царь успел так хорошо все обдумать? Неужели в ту неделю траура, что минула после похорон? Или это произошло раньше – в десять месяцев болезни Анастасии? Но в этом случае напрашивается вывод: царь давно уже понял, что его жена не поправится.

Екатерина Ягеллонка – непокорная полячка

Судьба этой женщины удивительна тем, что опровергает расхожее мнение, будто принцессы служат разменной монетой в политических интригах. Дважды Ягеллонка оказывалась в ситуации, когда ее могли принести в жертву большой политике, – и дважды близкие ей люди вели себя порядочно.

Екатерина. Лукас Кранах Младший. 1553 г.

Екатерина была дочерью покойного короля Польского Сигизмунда I и его второй жены Боны и сестрой нынешнего монарха – Сигизмунда-Августа. В 1561 году к ней посватался только что овдовевший Иоанн Грозный. В политическом отношении брак был очень выгоден, но слухи о безобразиях, творившихся в царском дворце, уже успели донестись до Варшавы. Рыцарственный и романтичный Сигизмунд-Август не стал жертвовать сестрой ради политических интересов. Он избежал прямого отказа, но выставил такие условия, которые явно не могли быть приняты. Это вызвало скандал: Грозный воспринял неудачное сватовство как личное оскорбление.

Вскоре появился другой претендент на руку Екатерины – Юхан, герцог Финляндский, сын Густава Вазы. Увы, его старший брат, Эрик, был почти таким же полупомешанным, как и Грозный, и во всем видел покушение на свою королевскую власть. Желание его брата породниться с польским королем показалось ему подозрительным, он высказался против. Однако Юхан не послушался: то ли действительно злоумышлял против брата, то ли невеста ему сильно нравилась – совсем не красавица, худенькая, рыженькая, с огромными темными выразительными и очень умными глазами. Не через сватов, а сам лично он отравился к польскому двору и посватался к Екатерине. Она ответила согласием. Свадьба состоялась, что привело к междоусобице. Юхан потерпел поражение и был заключен Эриком в Грипсгольмском замке вместе с женой, которая не пожелала разлучиться с мужем.

Но Иван Грозный не забыл своего неудачного сватовства. Он начал переговоры с Эриком, уступая ему навеки Эстонию с Ревелем, обещал помогать против Сигизмунда и доставить выгодный мир с Данией и Ганзою, лишь бы только Эрик выдал ему свою невестку Екатерину – в то время уже мать троих детей. Эрик согласился. В Стокгольм приехал боярин Воронцов с товарищами, а другие бояре готовились уже принимать Екатерину на границе. Но этому беззаконию воспротивились члены Государственного совета Швеции. Они всячески тянули время, не допуская русских послов до разговора с Эриком. Ну, а потом произошло то, чего Эрик больше всего боялся: сейм низложил его с престола и возвел на трон его брата, Юхана. Екатерина стала шведской королевой и могла больше не бояться за свою судьбу.

Русские послы, продержанные еще несколько месяцев в Швеции как бы в неволе, со стыдом вернулись домой. Иоанн был вне себя от ярости.

Царские невесты

Но в 1560 году Иван недолго переживал из-за отказа польской гордячки и вскоре послал сватов «у Черкаских князей дочерей смотрети». Там он подыскал себе другую невесту – девушку по имени Кученей, дочь хана Темрюка, правившего у порогов Днепра, там, где ныне стоит город Черкассы. Эта девушка слыла писаной красавицей, но даже не была христианкой. Черкешенку спешно окрестил митрополит Макарий, она получила имя Мария и была обвенчана с царем. Ни о каком «наставлении в православии» речи не было: царь так хотел поскорее жениться, что времени на это не осталось. «Обряды и празднества, сопровождавшие эту женитьбу, были столь странными и языческими, что трудно поверить, что все это происходило в действительности», – писал английский посол Горсей. Со дня смерти Анастасии прошел ровно год – минимальный срок положенного траура.

Современники очень не любили Марию, считая ее злой и жестокой. Они обвиняли «злонравную» Марию в дурном влиянии на царя. Известно, что она действительно не отличалась добротой и очень любила наблюдать за жестокими казнями: в такие дни она выходила на крепостную стену и наблюдала, как приговоренным ломали руки и ноги, сажали их на кол или варили живьем в кипятке.

Умерла Мария в 1569 году и, как и после смерти Анастасии, Иван подозревал бояр в том, что они ее «извели». Единственный ее ребенок, о котором известно, царевич Василий Иванович, родился в 1563 году и прожил всего два месяца.

Часть ее родни так и осталась на службе у московского царя (это князья Черкасские), а часть – переметнулась к крымскому хану. Есть неподтвержденные сведения, что отец Марии-Кученей хан Темрюк участвовал в походе Девлет-Гирея на Москву 1571 года.

После смерти Марии Темрюковны жены сменяли друг друга с калейдоскопической быстротой.

В 1571 году Иван снова устроил смотрины, куда свезли около двух тысяч девиц, и остановил свой выбор на красавице Марфе Васильевне Собакиной. Однако, прежде чем был совершен брак, эта девушка сильно занемогла, и царь по своему обыкновению заговорил о том, что ее отравили, обвинив в этом родственников своей прежней супруги. Последовали казни: в числе прочих брата Марии, Михайла Темрюковича, столь же жестокого и ненавидимого, как и она сама, посадили на кол.

Иван все же обвенчался со своей больной невестой, но не прошло и двух недель после свадьбы, как Марфа умерла. Царь кричал, что ее извели лихие люди.

В 1929 году ее могила была вскрыта. Среди музейных сотрудников бытует легенда, что Марфа лежала в гробу нетленная – бледная и прекрасная, словно живая, однако чудо длилось лишь несколько мгновений: при первом дуновении воздуха тело рассыпалось в прах.

На другой день после смерти Марфы Иван Васильевич собрал духовенство на собор и принудил его составить грамоту, разрешающую царю вступить в четвертый брак, издавна запрещенный церковными уставами. Обосновывал он это тем, что не жил с Марфой как с женой и «девства ее не разрешил». Царю перечить не смели: разрешение было получено.

В 1572 году царь женился в четвертый раз, на Анне Алексеевне Колтовской. Об этой женщине ходит много легенд, считается, что именно она сумела настроить царя против многих опричников и добиться официальной отмены опричнины. Даже выяснили, что она имела вескую причину ненавидеть опричников: ее первый жених был замучен в одном из подземелий Грозного.

Впрочем, интриговала она недолго: менее чем через год Иван насильно отправил Анну в монастырь, где ее насильно постригли под именем Дарья. Есть даже сведения, будто он возненавидел ее настолько, что заставил принять схиму – особо строгий вид пострига. Схимницы запирали себя в некоем подобии склепов, больше напоминавших подземную тюрьму, с ними было запрещено разговаривать. Возможно, Анна подверглась подобному наказанию, потому что слишком много знала.

Долгие годы содержалась Анна в монастыре. Она пережила Грозного и умерла уже в царствование Михаила Федоровича. Ни о каком заточении в подземелье уже не было и речи. Напротив, известно, что под конец жизни бывшая царица пользовалась уважением: при воцарении Михаил даже посылал ей подарки.

С тех пор Грозный больше не спрашивал у митрополита разрешения на женитьбу, и с последующими своими женами его венчал личный духовник, не смевший ослушаться царского приказа.

Пятая жена, Мария Долгорукая, была его супругой всего один день в ноябре 1573 года. После брачной ночи Иван заподозрил, что она не девственница, а потому приказал посадить ее в колымагу, запрячь диких лошадей и пустить на покрытый тонким льдом пруд, в котором несчастная и погибла. «Этот пруд, – замечает англичанин Горсей, – был настоящая геенна, юдоль смерти, подобная той, в которой приносились человеческие жертвы; много жертв было потоплено в этом пруду; рыбы в нем питались в изобилии человеческим мясом и оказывались отменно вкусными и пригодными для царского стола».

В память события с Долгорукой царь велел провести черные полосы на позолоченном куполе церкви в Александровской слободе.

Василиса Мелентьева. Николай Неврев. 1886 г.

Анну Васильчикову, скорее, можно назвать любовницей, так как нет никаких упоминаний, что Иван с ней обвенчался. Царицей она не считалась. Точно неизвестно, как долго прожила она с ним: называют сроки от нескольких месяцев до двух лет. Затем, как и прочие, она была насильно пострижена в монахини и в 1579 году умерла.

Василиса Мелентьева была вдовой одного из посадских людей, заколотого опричником. Царь взял ее в сожительницы около 1575 года, по одной молитве, без брачного обряда, а через два года то ли убил, то ли приказал постричь в монахини в Новгороде за то, что заметил ее «зрящу яро» на окружничего князя Ивана Девтелева, которого тоже казнил.

Парсуна Ивана Грозного. XVI в.

Несколькими годами позднее Иван женил своего сына Федора на Ирине Федоровне Годуновой (именно вследствие этого брака был приближен к царю и получил боярство ее брат, Борис Годунов). А затем из толпы невест Иван выбрал себе в жены девицу Марию Нагую. Как и к прежним своим сожительницам, он к ней довольно быстро охладел и планировал отправить бедняжку в монастырь, несмотря на то, что в отличие от большинства женщин Грозного, Мария Нагая успела родить сына. Это был несчастный Дмитрий, который погиб при загадочных обстоятельствах в 1591 году в Угличе, став невольной причиной появления множества самозванцев.

Черный маг Элизеус Бомелиус

В 1570 году царь приблизил к себе вестфальского авантюриста и чернокнижника Бомелиуса. В летописях этот человек упоминается как «злой волхв», хотя официально он числился лейб-медиком.

Елисей Бомелиус был сыном лютеранского проповедника из Голландии, недоучившимся медиком, практиковавшим в Лондоне и еще в Англии судимым за занятия черной магией.

В 1569 году московский посол Андрей Совин предложил Бомелиусу стать врачом русского царя. Тот с радостью переехал в Москву, где быстро стал любимцем Ивана, не столько врачуя тело, сколько насылая порчу и составляя яды. Карамзин писал: «Злобный клеветник Бомелиус составлял губительное зелье с таким адским искусством, что отравляемый издыхал в назначенную тираном минуту».

Русские ненавидели Бомелиуса и всячески пытались очернить его. В конце концов он оказался в опале. В 1579 году мага арестовали и подвергли пыткам, при которых он признался в измене.

«Его руки и ноги были вывернуты из суставов, спина и тело изрезаны проволочным кнутом; он признался во многом таком, чего не было написано и чего нельзя было пожелать, чтобы царь узнал. Царь прислал сказать, что его зажарят живьем. Его сняли с дыбы и привязали к деревянному шесту или вертелу, выпустили из него кровь и подожгли; его жарили до тех пор, пока в нем, казалось, не осталось никаких признаков жизни, затем бросили в сани и провезли через Кремль. Я находился среди многих, прибежавших взглянуть на него, он открыл глаза, произнося имя бога; затем его бросили в темницу, где он и умер».

Рассказал Джером Горсей.

Бомелиус долгое время играл на суевериях Ивана, поддерживал в нем страх, предсказывал бунты и измены. Он «обманул царя уверениями, что королева Англии молода и что для него вполне возможно на ней жениться».

Грозный стал писать Елизавете Тюдор, рассказывая, что изменники составляют против него заговоры, соумышляют с враждебными ему соседями, хотят истребить его со всем родом. Иван просил английскую королеву дать ему убежище в Англии и намекал на возможность брака. Елизавета отвечала, что московский царь может приехать в Англию и жить в ее владениях сколько угодно, но в своей руке отказала.

Тогда Иван стал спрашивать, не найдется ли при английском дворе какой-нибудь принцессы королевской крови, годной ему в супруги. Нашлась родственница Елизаветы, старая дева Мария Гастингс, графиня Гоптингтонская, – в русских документах ее называли княжной Хантинской.

Иван отправил в Лондон дворянина Федора Писемского узнать о невесте. Тот отписался, что «Мария Гастингс ростом высока, стройна, тонка, лицом белая, глаза у нее серые, волосы русые, нос прямой, пальцы на руках долгие». Об одном он забыл упомянуть: что невесте уже исполнилось тридцать лет. Ее называли племянницей Елизаветы, хотя она была всего лишь ее дальней родственницей по матери. На случай, если бы королева заметила, что у царя уже есть жена, Писемский должен был сказать, что она не какая-нибудь царевна, а простая подданная и для королевиной племянницы можно ее и прогнать.