Текст книги "Время как иллюзия, химеры и зомби, или О том, что ставит современную науку в тупик"

Сказочки о добродушных и терпимых овсянках звучат как-то ненаучно, однако следует отметить, что Тэлбот добился большой известности среди местных птиц:

Не всегда легко убедить людей проделать что-то такое, в желательности чего они не уверены. Птица тоже иногда не понимает, почему от нее хотят, чтобы она пролезла в небольшое отверстие, которое, судя по всему, никуда не ведет и явно не обещает выхода на волю. Однако именно здесь разные виды и даже разные представители одного вида показывают свой характер, черты своей «личности», если можно так выразиться… Птицы не пугаются. Конечно, они впадают в беспокойство, когда перестают есть и в первый раз обнаруживают, что попали в западню. Они блуждают взад-вперед в поисках выхода, но нет оснований считать, будто они действительно испытывают страх. Птицы, которые возвращаются в такую кормушку каждый день на протяжении двух-трех недель (а иногда и по четыре-пять раз в день), не так уж и испуганы.

Воробьиная овсянка № 22824 влетела в ловушку шесть раз в течение одного дня. Номер 22735 посетил ловушку 44 раза, из них 5 – в один день. А овсянка № 22849 за 22 дня прилетала в западню 55 раз. Некоторые птицы укладывались на спинку, избрав своим ложем протянутую ладонь Тэлбота. Иногда ему приходилось заставлять их улететь. А одна голубая сойка использовала его как игрушку, ложась на спину и затем поднимаясь, ухватившись за указательный палец Тэлбота, после чего птица снова опускалась, переворачиваясь вверх ногами.

Веселые сойки – это еще ладно. А как насчет бесстрашных плодовых мушек-дрозофил? Да-да, и среди этих «низших животных» есть особи с яркими чертами личности.

Дрозофил можно разделить на «непосед» и «лентяек»{43}43
  Дрозофил можно разделить на «непосед» и «лентяек». J. Mather and D. Logue в: C. Carere and D. Mae-stripieri (eds.), Animal Personalities: Behaviour, Physiology and Evolution (University of Chicago Press, 2013), p. 18.


[Закрыть]. Подобно гостям на вечеринке, одни предпочитают кучковаться возле еды, тогда как другие слоняются вокруг в поисках чего-нибудь новенького и интересненького. Хотя не существует генов, отвечающих за определенную модель поведения, генетическое влияние на черты личности – вещь реальная. Но при определенных обстоятельствах дрозофилы способны побороть черты своего характера. Обычно излишняя скученность благоприятствует непоседам, тогда как лентяйки лучше себя чувствуют в ситуациях, когда за доступную пищу соперничает меньшее число мушек. Если же условия изменились (скажем, пищи стало не хватать), лентяйки превратятся в непосед.

По сути, в этом они не так уж отличаются от людей-интровертов, заставляющих себя тусоваться на вечеринке. Как известно всякому интроверту, есть пределы того, что вы можете вынудить себя сделать. Не все животные умеют приноравливать свое поведения к обстоятельствам. Вот почему к этой новой области исследований следует внимательно отнестись даже к тем, кто скептически воспринимает гипотезы о существовании личности у животных. Такие исследования, помимо всего прочего, могут применяться в медицинских штудиях. К примеру, пока мы не проверим гипотезу, согласно которой здоровье, продолжительность жизни и поведение лабораторных крыс связаны с чертами их личности и с тем, как отдельные особи выживают в необычных условиях, нельзя исключить, что все наши опыты на животных дают очень неопределенные результаты. А если мы станем изучать проблему еще глубже, то вполне может возникнуть вопрос: следует ли вообще ставить на них опыты?

«Представители всех таксонов заслуживают этически корректного отношения», – замечают в связи с этим Дженнифер Мэзер и Дэвид Лог{44}44
  …замечают в связи с этим Дженнифер Мэзер и Дэвид Лог. J. Mather and D. Logue в: C. Carere and D. Maestripieri (eds.), Animal Personalities: Behaviour, Physiology and Evolution (University of Chicago Press, 2013), p. 18.


[Закрыть]. Они поясняют: можно натравить друг на друга двух тараканов (некоторые виды издают при этом шипение), но нельзя допустить, чтобы кто-то из них при этом пострадал. Возможно, даже сама такая встреча – это уже слишком: не исключено, что тараканы испытывают при этом немалый стресс. В зависимости от склада личности кто-то из насекомых может ощущать такое же неприятное чувство перед схваткой с громадным незнакомцем, как и вы. Да-да, у тараканов тоже есть чувства.

И хотя науке как-то неловко признавать, что животные обладают личностными чертами, это важная проблема. Например, при работе по сохранению биологических видов до сих пор как-то игнорировали вопрос о личности животных, а ведь вполне может быть, что это колоссальная ошибка.

* * *

На рубеже XX–XXI вв. Сьюзен Райхерт и Энн Хедрик обзавелись парой воронковых пауков. Один раньше обитал в безводных пустынях штата Нью-Мексико, другой – во влажных лесах на юго-востоке штата Аризона{45}45
  …обзавелись парой воронковых пауков. Один раньше обитал в безводных пустынях штата Нью-Мексико, другой – во влажных лесах на юго-востоке штата Аризона. S. Riechert and A. Hedrick, «A test for correlations among fitness linked behavioural traits in the spider Agelenopsis aperta (Araneae, Agelenidae)», Animal Behaviour, vol. 46 (1993), p. 669.


[Закрыть]. Исследовательницы также доставили в лабораторию кладку паучьих яиц из этих двух регионов, вывели новое поколение паучков и вырастили из них взрослых особей, нанеся им на брюшки цветные точки для идентификации. А потом они стали выяснять, какие типы личности удастся выявить среди этих подопытных пауков.

Пресса относит воронковиков к числу «наиболее агрессивных и ядовитых пауков в мире». В каком-то смысле это так и есть. Большинство пауков убегают, если их потревожить, но эти, если верить рассказам очевидцев, «могут встать на дыбы и обнажить клыки». С этими «клыками» (хелицерами) не хочется иметь дело: их укус вызывает у человека рвоту, удушье и конвульсии. Если под рукой нет противоядия, укушенный может умереть в течение всего двух часов. Но теперь кажется, что не следует так уж очернять воронковиков без разбора: не все представители этого вида одинаково агрессивны.

Райхерт и Хедрик оценивали храбрость паука, позволяя ему сплести паутину. У воронкового паука она принимает форму плоскости, в задней части которой имеется своего рода туннель, который спускается вниз, к трещине в земле, где паук может спрятаться, если на него нападут. Однако паук не будет оставаться там долго. Взрослому воронковику требуется ежедневно ловить примерно по 20 микрограммов добычи. Паутина у него не липкая, так что охотник должен быть всегда готов к прыжку, поскольку на паутину всегда может опуститься насекомое. А значит, приходится сидеть у входа в воронку и надеяться, что у тебя хватит времени сбежать вниз, в туннель, если вдруг рядом появится птица, ищущая, чем бы поживиться.

Выживание, полагают Райхерт и Хедрик, требует уравновешивания агрессии с необходимой осторожностью, и оптимальный баланс зависит от географических факторов. К примеру, агрессия приносит пользу не только при ловле пищи: в пустынях штата Нью-Мексико паучья добыча встречается нечасто, и за хорошее место для паутины идет нешуточная борьба. Чтобы выжить, может понадобиться вступить в драку с пауками-конкурентами и победить их. Зато в пустыне сравнительно мало птиц, которые могут слопать паука, так что осторожность тут не является для вас слишком уж необходимым качеством. В аризонских лесах ситуация обратная: много добычи и масса голодных хищников. Райхерт и Хедрик предположили, что из-за этого нью-мексиканские пауки должны быть храбрыми и агрессивными, а аризонские – более осторожными.

И они оказались правы. Когда с помощью пневматического очистителя для фотообъективов они выдували на паутину несколько порций воздуха, тем самым имитируя приближение птицы, аризонские пауки быстрее удирали в убежище по сравнению со своими сородичами из Нью-Мексико и оставались там дольше. Поскольку их вырастили из яиц в лаборатории, в своей затворнической жизни они никогда не встречали птиц, и исследователи пришли к выводу: у склонности к осторожному или агрессивному поведению есть генетическая составляющая.

Кроме того, когда в паутине создавали вибрацию, сходную с той, которая возникает, когда на паутинную нить садится добыча, аризонские пауки медленнее (по сравнению с нью-мексиканскими) начинали изучать причину такой вибрации. Однако не все аризонские пауки вели себя одинаково. Некоторые превосходили осторожностью даже своих земляков. Когда пауков стравливали, заставляя их бороться за паутину (такая битва может длиться до 18 часов), проигрывали всегда те, кто до этого вел себя наиболее робко при имитированной экспериментаторами угрозе нападения хищника.

Еще чуть-чуть, и вы начнете жалеть паука. Между тем сходные явления удалось обнаружить и у других беспозвоночных, например у сверчков или каракатиц. В своем очерке под забавным названием «Бесхребетные и отважные»{46}46
  В своем очерке под забавным названием «Бесхребетные и отважные»… J. Mather and D. Logue в: C. Carere and D. Maestripieri (eds.), Animal Personalities: Behaviour, Physiology and Evolution (University of Chicago Press, 2013).


[Закрыть] Мэзер и Лог приводят целый спектр беспозвоночных личностей. На каждую малоподвижную дрозофилу найдется смелая и любознательная равнокрылая стрекоза. На каждого робкого полевого сверчка найдется агрессивный таракан. Некоторые кальмары вечно жаждут приключений, других же не втянешь ни в какую авантюру.

Все это, несомненно, очень любопытно, поучительно и забавно, однако у открытия Мэзер и Лога есть и серьезная сторона. Исследование, которое Дж. Г. А. Мартин и Д. Реал провели в 2008 году в заповеднике Го (Gault Nature Reserve, Канада, провинция Квебек), показало, что робкие бурундуки предпочитают держаться тех участков заповедника, где реже всего попадаются люди{47}47
  …робкие бурундуки предпочитают держаться тех участков заповедника, где реже всего попадаются люди. J. G. A. Martin and D. Réale, «Temperament, risk assessment and habituation to novelty in eastern chipmunks, Tamias striatus», Animal Behaviour, vol. 75 (2008), p. 309.


[Закрыть]. Исследователи подчеркнули, что при оценке влияния присутствия человека на ту или иную популяцию животных следует учитывать и особенности личности животных. В неблагоприятных условиях, связанных с действием стрессовых факторов («повышенным давлением среды»), именно наиболее агрессивные животные победят в борьбе за паутину, гнездо или нору. Обычно они получают и право на размножение. И это проблема, ведь они худшие из возможных родителей, поскольку не прилагают почти никаких усилий для защиты и прокорма своего потомства. Если на какой-то территории остались лишь агрессивные представители вида, выживание популяции под угрозой.

И речь не только о плохом родительском уходе. Такие черты личности, как агрессивность, связаны с определенным набором генов, так что внешнее давление может сужать диапазон генов, доступных для популяции. Это порождает репродуктивные трудности, а иногда опасное однообразие моделей поведения. Если каждый идет на риск при добыче корма и других действиях, повышается вероятность того, что слишком многих представителей популяции уничтожат хищники и популяция зачахнет. Другие сценарии благоприятствуют робким особям, но здесь тоже возникают сложности. Если у вас в популяции слишком много тихонь, может оказаться, что никто не исследует новые участки в поисках пищи. И при первом же кризисе (скажем, во время засухи) популяция начнет голодать. Кроме того, сейчас зачастую важно учитывать, как эти животные будут реагировать на химические загрязнители в своей среде обитания, скажем, в речной воде. Проведенное в 2004 году исследование трехиглой колюшки{48}48
  Проведенное в 2004 году исследование трехиглой колюшки… A. Bell, «An endocrine disrupter increases growth and risky behavior in threespined stickleback (Gasterosteus aculeatus)», Hormones and Behaviour, vol. 45 (2004), p. 108.


[Закрыть] показало, что этинилэстрадиол, содержащийся в противозачаточных средствах и обнаруживаемый в проточной воде по всему миру в довольно значительных концентрациях, заставляет самок колюшки проявлять более рискованные модели поведения. Может показаться, что это даже хорошо, однако выяснилось, что таких осмелевших рыбок хищники отлавливают в гораздо более впечатляющих количествах по сравнению с колюшками, живущими в незагрязненных водах. Черты личности (приобретенные как естественным, так и неестественным путем) могут в буквальном смысле стать вопросом жизни и смерти.

Следует отметить, что некоторые животные намеренно ищут вещества, изменяющие черты личности. В 1998 году Р. Дж. Коуи и С. А. Хинсли на протяжении 13 дней наблюдали, как большие синицы кормят своих только что вылупившихся птенцов{49}49
  …как большие синицы кормят своих только что вылупившихся птенцов. R. Cowie and S. Hinsley, «Feeding ecology of great tits (Parus major) and blue tits (Parus caeruleus), breeding in suburban gardens», Journal of Animal Ecology, vol. 57(1998), p. 611.


[Закрыть]. В 3–9-й дни родители приносили своим детям огромное количество пауков. Дальнейшие исследования подтвердили эту модель поведения: намеренный выбор пауков в качестве еды, когда птенцам примерно пять дней от роду. Вне зависимости от времени года и разновидности места обитания синиц, вне зависимости от того, много ли там вообще водится пауков, птицы-родители отыскивали этих восьминогих и на протяжении всего нескольких дней закармливали ими своих чад. Почему? Потому что пауки содержат таурины – вещества, побеждающие страх.

У млекопитающих аминокислота под названием таурин, судя по всему, необходима для нормального развития мозга: так, лишенные таурина кошки испытывают проблемы со зрением, а человеческие дети, в организме которых не хватает таурина, отличаются пониженным уровнем IQ и нарушением моторных функций. Поскольку сам организм младенца, находящегося в утробе матери или только что появившегося на свет, не в состоянии вырабатывать это вещество, эволюция позаботилась о том, чтобы млекопитающие получали его от матери – через плаценту, а затем вместе с молоком.

Но если вы не млекопитающее, таурин вам добыть непросто. Птицам явно было бы куда легче ловить гусениц для прокорма своих птенцов: по содержанию питательных веществ гусеницы, в общем, напоминают пауков. Есть лишь одно существенное отличие: организм паука содержит в 40–100 раз больше таурина. Мы не знаем (и вряд ли можем узнать), почему инстинкт побуждает птиц охотиться за таурином, однако дальнейшие исследования показали, что его потребление подавляет тревожные реакции – попросту говоря, делает вас храбрее. «Подопытные птицы, получавшие в самом раннем возрасте тауриновые пищевые добавки{50}50
  «Подопытные птицы, получавшие в самом раннем возрасте тауриновые пищевые добавки…» K. Arnold et al., «Parental prey selection affects risk-taking behaviour and spatial learning in avian offspring» Proceedings of the Royal Society B, vol. 274, p. 2563 (2007).


[Закрыть], имитирующие неонатальную диету, богатую пауками, затем с большей вероятностью проявляют способность рисковать», – отмечают Кэтрин Арнольд и ее коллеги по Университету Глазго. Кроме того, обнаружилось, что такие птицы лучше обучаются – в частности, ориентированию в пространстве – по сравнению с теми, кто не получал «паучьей» добавки. Если же никто из птиц-родителей не принадлежит к тем, кто готов добывать пауков для своего потомства, чрезвычайно высока вероятность того, что численность популяции быстро сойдет на нет – именно из-за того, что в ней слишком мало особей, идущих на риск.

Говоря на эту тему, следует еще кое-что сказать о роли животных в лабораторных исследованиях. Казалось бы, проблема этичности использования животных для опытов совершенно ясна, когда мы думаем о них как о смелых или робких, замкнутых или общительных. Но даже если мы при этом все равно продолжаем использовать их в своих экспериментах, наверное, следует задаться вопросом: отбираем ли мы для наших опытов существ с подходящими чертами личности?

* * *

В начале 1970-х годов кардиологи Мейер Фридман и Рэй Розенман заметили, что некоторые кресла в их приемной очень нуждаются в новой обивке{51}51
  …некоторые кресла в их приемной очень нуждаются в новой обивке. M. Friedman and R. Rosenman, Type A Behaviour and Your Heart, (Alfred A. Knopf, 1974).


[Закрыть]. Драпировщик, явившийся для предварительного осмотра мебели, удивился характеру распределения дырок: сильнее всего обивка прохудилась в передней части сидений и на подлокотниках. Указав на это Фридману и Розенману, он заметил, что обычно больше всего страдает спинка кресла. Врачи быстро выяснили, что креслами пользуются в основном их пациенты. Наблюдения показали, что эти посетители обычно сидят на краешке сиденья. В переносном смысле они тоже постоянно пребывали «на краю»: самые нетерпеливые из пациентов, посещавших клинику, попросту никогда не расслаблялись, погружаясь в кресло, и часто вскакивали, чтобы узнать, не пришла ли их очередь зайти в кабинет и проконсультироваться с врачом. Два медика пришли к выводу: такое нетерпеливое и раздраженное ерзанье как раз и является причиной износа кресел в приемной – и вполне возможно, что оно связано с сердечными проблемами пациентов.

В 1974 году Фридман и Розенман выпустили книгу «Поведение типа „А“ и ваше сердце». Люди с типом личности «А» всегда пребывают в напряженном, нервно-оживленном, взвинченном состоянии, нередко проявляют враждебность по отношению к окружающим, вечно спешат, часто делают две вещи сразу, никогда не расслабляются за рулем, всегда пытаются как можно быстрее доехать до цели. Они агрессивны, и их легко спровоцировать на стычку. Эта возбужденность и враждебность – результат чрезмерной внутренней активности организма: их надпочечники вырабатывают гораздо больше гормонов, чем необходимо. Результат – покрытые рубцами сердечные артерии, а также другие повреждения сердечно-сосудистой системы. После выхода книги Фридмана и Розенмана специалисты много спорили о правомерности их умозаключений. Однако, по-видимому, все-таки существует четкая связь между типом личности «А» и сердечными недугами. Так что если вы хотите помочь таким людям посредством лекарств, испытываемых в лаборатории на грызунах, лучше брать для этого грызунов с типом личности «А». Иначе получится, что вы проверяете действие вашего препарата в биохимической мешанине, которая не имеет почти никакого отношения к пациенту-человеку, ждущему (с большим нетерпением) улучшения своего состояния.

Программы разведения лабораторных животных, существующие на биомедицинском рынке, проявили некоторые генетические черты подопытных крыс и мышей, а значит, в распоряжении ученых теперь есть грызуны, которые в большей или в меньшей степень подходят для проверки кардиологических препаратов – в зависимости от их склада личности. Хорошо годятся для этого SAL-мыши (от «Short Attack Latency» – термин означает относительно малое время, которое нужно животному для того, чтобы начать атаку). Этим зверькам свойственна большая враждебность, и они, как удалось установить, проявляют нечто вроде поведения типа «А». Плохо годятся для таких опытов крысы-неофобы Спрега-Доули: они терпеть не могут попадать в новые для себя ситуации. Эти грызуны куда больше подходят для исследования аллергий и патологических тревожных состояний, которые, как полагают специалисты, на медицинском уровне связаны у человека с робостью и подавлением реакций. Исследования физиологической связи этих болезней с такими типами поведения пока еще находятся в зачаточном состоянии, однако уже сейчас явно имеет смысл создавать лекарства, эффективные для профилактики или лечения сердечно-сосудистых заболеваний именно у тех животных, которые наиболее похожи на типичного пациента, страдающего такими недугами. Соня Кавигелли и ее коллеги выражаются по этому поводу так{52}52
  Соня Кавигелли и ее коллеги выражаются по этому поводу так… S. Cavigelli et al. в: C. Carere and D. Maestripieri (eds.), Animal Personalities: Behaviour, Physiology and Evolution (University of Chicago Press, 2013), p. 479.


[Закрыть]: «Если наша цель – лучше понять развитие и физиологический субстрат определенных черт личности, а также их влияние на самочувствие, тогда наиболее многообещающий метод состоит в том, чтобы выявить у подопытных грызунов те черты личности, которые наиболее сходны с человеческими».

* * *

Примиряясь с существованиям у животных особенностей личности (хотя мы порой предпочитаем именовать это поведенческими синдромами), мы начинаем признавать и существование культуры у животных. То, что у китов есть определенная культурная жизнь, сейчас признается гораздо более широким кругом ученых, чем в те времена, когда Мартелл и Уайтхед столь подробно ее документировали. Но китами дело отнюдь не ограничивается. Биологи сумели увидеть признаки культурной деятельности у самых разных существ – от гуппи до слонов. Глубоко укорененные охотничьи привычки горбатого кита, праздность ленивых сурикатов и многое другое – все это приобретенные модели поведения, специфичные для той или иной группы. Одни шимпанзе приветствуют друг друга, стуча костяшками пальцев о костяшки приятеля, другие предпочитают вместо «здрасте» хлопнуть знакомца по физиономии. Бабуины, может, и не ходят на балетные спектакли, но они вырастают внутри своего рода театральной труппы, где получают важные уроки – учатся, как правильно делать некоторые вещи. Причем в других «труппах» «правильным» почти наверняка будет считаться что-то иное, так что проникновение чужака сразу будет заметно. Вероятно, в этом-то и заключается смысл такой стратегии.

Непросто дать строгое определение культуре – отчасти из-за того, что все мы одновременно принадлежим к множеству культур. Какие-то из них могут быть расовыми, какие-то – национальными или племенными. Плюс приверженность определенному виду спорта (существует, к примеру, футбольная культура) и даже культурная жизнь, связанная с поддержкой конкретной команды. Есть религиозная культура, которая может влиять на то, как вы проводите пятничный вечер или субботнее утро. А может, вы член клуба дегустаторов виски: еще одна разновидность культуры. Не забудем и про музыкальные вкусы: возможно, вы принадлежите к сообществу любителей джаза или оперы. Есть и наркотическая культура – присущая ценителям того сомнительного эффекта, который оказывают на сознание некоторые вещества.

«Оксфордский словарь английского языка» определяет культуру в первую очередь как «искусство и другие проявления интеллектуальных достижений человека, рассматриваемые на коллективном уровне» и как «идеи, обычаи и социальное поведение определенных людей или общества». Но во всех дефинициях культуры есть один яркий признак: речь всегда идет о модели поведения, которую демонстрирует какая-то группа и которая отличает эту группу от остальных. Если пользоваться таким определением, можно без особых сомнений сделать вывод: у животных культура тоже есть.

Впервые культуру животных стали широко обсуждать в 1999 году. Именно тогда одна команда приматологов (куда входила и Джейн Гудолл) призвала ученых-снобов прекратить упорно отрицать идею, согласно которой у животных имеются традиции, общие для всех представителей той или иной группы. Члены команды в совокупности обладали более чем 150-летним опытом наблюдений за шимпанзе{53}53
  …более чем 150-летним опытом наблюдений за шимпанзе… A. Whiten et al., «Culture in Chimpanzees», Nature vol. 399 (1999), p. 682.


[Закрыть], и за это время удалось зафиксировать 39 различных поведенческих моделей, от ритуалов ухаживания и прихорашивания до использования инструментов.

Географический характер распределения этих моделей поведения поражал. Так, шимпанзе из леса Таи (Кот д’Ивуар) с помощью палок выясняют, есть ли мед в пчелином гнезде. Но такой культуры – модели поведения – нет у шимпанзе, которые обитают в пяти других регионах Африки, изученных в рамках этой работы. Гвинейские шимпанзе, живущие близ городка Боссу, отличаются от своих собратьев тем, что у них нет культуры плясок под дождем. А их сородичи из танзанийского заповедника Гомбе, судя по всему, единственные, у кого есть обычай засовывать палку в муравейник, а затем собирать с нее муравьев себе на ладонь, чтобы их съесть: к примеру, шимпанзе из леса Таи сразу суют в рот такую палку с муравьями. Обезьяны из Гомбе – единственные, которые при обыскивании (стандартная процедура ухода за телом у приматов) используют листья растений, чтобы давить паразитов. Шимпанзе из леса Таи просто кладут жучка на предплечье и сильно шлепают по нему.

А ведь есть еще проблема смерти. В культурных практиках, в убеждениях, которые сопровождают нас всю жизнь, именно смерть часто является первоосновой. Корни множества историй, которые мы рассказываем (в книгах, пьесах, песнях), лежат в области человеческого опыта, связанного со смертью, и наша реакция на нее, быть может, одна из главных определяющих черт культуры.

Судя по всему, многие животные обременены сходным (разве что менее сложно устроенным) культурным грузом, влияющим на их отношение к кончине близких. Конечно, здесь мы вынуждены полагаться лишь на тщательное наблюдение (и рассказы разной степени достоверности): как отметил Джон Арчер в своей книге «Природа скорби» (1999), лабораторные эксперименты, где в исследовательских целях у животных намеренно вызывают ощущение горя{54}54
  …эксперименты, где в исследовательских целях у животных намеренно вызывают ощущение горя… J. Archer, The Nature of Grief (Routledge, 1999).


[Закрыть], «были бы этически неприемлемы или, по крайней мере, сомнительны». Арчер долго изучал особенности человеческой скорби и не сомневается, что животные тоже горюют, когда разлучаются со своими детенышами или близкими спутниками. Несмотря на опасения Арчера, кое-кто все-таки провел этически сомнительные эксперименты на животных, и эти опыты подтвердили его гипотезу.

К примеру, Тереса Иглесиас изучала для этого западных кустарниковых соек{55}55
  …изучала для этого западных кустарниковых соек. T. Iglesias et al., «Western Scrub-jay Funerals: Cacophonous Aggregations in Response to Dead Conspecifics», Animal Behaviour, vol. 84 (2012), p. 1103.


[Закрыть]. Когда она и ее команда клали мертвую сойку на заднем дворе чьего-нибудь дома, этот труп быстро обнаруживали сородичи покойницы. Сойка, первой заметившая тело, испускала крик, и все окрестные сойки прекращали искать пищу (обычное для них занятие) и слетались, чтобы посмотреть на случившееся.

Итак, когда западные кустарниковые сойки видят мертвую птицу, они начинают перекликаться и прекращают поиск еды. Иглесиас наблюдала, как группа соек собралась вокруг тела и воздух огласился какофонией криков. Лишь на другой день птицы успокоились: очевидно, сойки полагают, что смерть сородича требует некоторого перерыва в привычных делах. Свои наблюдения Иглесиас описала в статье под смелым (по мнению многих орнитологов, чересчур смелым) названием «Похороны у западных кустарниковых соек».

Кстати о похоронах. Антрополог Барбара Дж. Кинг излагает в своей книге «Как горюют животные» весьма примечательную историю, описывая наблюдения приматологов Кристофа Боша и Хедвиги Бош-Ахерман{56}56
  …наблюдения приматологов Кристофа Боша и Хедвиги Бош-Ахерман. B. King, How Animals Grieve (University of Chicago Press, 2013), p. 83.


[Закрыть]. Они изучали поведение обезьян в лесу Таи. Однажды леопард убил самку шимпанзе по кличке Тина.

Боши обнаружили дюжину шимпанзе (шесть самок и шесть самцов), в молчании сидящих вокруг тела. Затем на протяжении нескольких часов сексуально возбужденные самцы (не все) вышагивали вокруг трупа. Некоторые из них иногда прикасались к Тине. В течение еще 80 минут самцы Улисс, Мачо и Брут занимались чисткой («обыскиванием») трупа: каждый из них делал это около часа. При этом при жизни Тины ни Улисс, ни Мачо не занимались ее чисткой (по крайней мере, исследователи этого не видели), а другие самцы сообщества делали это лишь в течение недолгих промежутков времени.

В конце концов Брут, самый разумный в группе, отогнал более молодых сородичей, которые начали слоняться вокруг тела. Однако Тарзану, младшему брату Тины, он разрешил приблизиться к телу, обнюхать и осмотреть его. «Брут понимал, что Тарзану, единственному среди всех молодых шимпанзе леса Таи, нужно время для того, чтобы обследовать тело своей сестры и проявить скорбь, – поясняет Кинг. – Тарзан скорбел как представитель социального сообщества, поскольку альфа-самец обезьяньего коллектива признал его родственные отношения с сестрой». Кинг описывает ритуал как своего рода поминки. Продолжалось все это шесть часов с четвертью.

* * *

Кинг приводит еще много необычных историй о том, как животные реагируют на смерть. В некоторые из этих историй трудно поверить. Взять хотя бы рассказ о курах, которые побежали искать помощи у человека, когда одна из их товарок свалилась в бассейн. Приводятся и сведения о самоубийстве животных: примерами служат один медведь и одна сломленная горем газель (о которой сообщалось в 1847 году в Scientific American). Кинг пишет, что не знает, как относиться к этим двум случаям.

Впрочем, другие истории кажутся более правдоподобными. Кинг рассказывает о матери мертворожденного дельфиненка, которая несколько дней заботилась о трупе, толкая его перед собой в воде и защищая от прожорливых чаек. При этом она вот-вот могла погибнуть от недоедания, потому что перестала заботиться о собственном прокорме. Время от времени к ней подплывали другие дельфины и принимались кружить возле разлагающегося тела, помогая двигать его, словно тем самым выражая сочувствие скорбящей матери.

Не все куры, козы, шимпанзе, дельфины зримо скорбят в любых аналогичных обстоятельствах, замечает Кинг, но ведь и люди способны переносить смерть близких, не выражая никаких эмоций. Она подчеркивает: «Великий урок проведенных в ХХ веке поведенческих исследований животных состоит в том, что не существует какого-то одного способа быть шимпанзе, или козой, или курицей, точно так же, как не существует какого-то одного способа быть человеком». Однако многие животные, судя по всему, очень стремятся передать другим свои навыки и ухватки.

* * *

Исследователей, которые заявляют о наличии культуры у животных, часто упрекают в неверной трактовке проблемы обучения. Различия между сообществами шимпанзе показывают, что культурные нормы усваиваются в них по мере того, как обезьяны взрослеют, подобно тому, как британских детей учат, что креветку надо сначала очистить, а сингапурским детям объясняют, что креветку едят вместе с панцирем. Но копирование поведения и обучение поведению – разные вещи. Многие специалисты полагают: лишь когда мы увидим, как одни животные учат других подражать своим действиям (то есть покажут, что у такого поведения есть понятная им цель), можно будет согласиться с тем, что у животных и в самом деле есть культура.

Энтузиасты не раз сообщали о том, что видели, как животные обучают своих собратьев. Но подобная практика обычно должна соответствовать трем критериям, чтобы ее можно было считать обучением. Во-первых, учитель должен модифицировать свое поведение в присутствии неопытной или наивной особи. Во-вторых, учитель не извлекает из своих действий никакой непосредственной прибыли: более того, они могут даже требовать от него каких-то затрат. В-третьих, ученик при этом приобретает знания или умения быстрее, чем без таких уроков. Используя эти признаки, можно заключить, что культурные знания и навыки не передаются случайным образом, посредством простого копирования чужого поведения. И некоторые животные все-таки успешно проходят проверку по этим критериям.

Мы уже упоминали о взрослых птицах-шалашниках, дающих юным самцам родного сообщества полезные советы по части постройки шалаша. Как выясняется, среди некоторых муравьев тоже есть преподаватели: они помогают другим научиться отыскивать место для нового муравейника и даже оценивают, хорошо ли ученики усваивают материал. Первой птицей, о преподавательских способностях которой узнал человек, стала, по-видимому, пегая дроздовая тимелия: она издает определенные звуки, чтобы научить птенцов опознавать и находить те места, где есть корм. Но интереснее всего поведение сурикатов, которые учат своих детенышей правильно обращаться со скорпионами.

Алекс Торнтон из Кембриджа обнаружил эту модель поведения в пустыне Калахари{57}57
  …обнаружил эту модель поведения в пустыне Калахари… A. Tornton, «Variation in Contributions to Teaching by meerkats, Proceedings of the Royal Society B, vol. 275 (2008), p. 1745.


[Закрыть], на территории ЮАР. Сурикаты охотятся поодиночке, так что подрастающее поколение не таскается за взрослым охотником в попытке научиться его ремеслу. Вместо этого взрослые приносят пищу домой. Вначале детям дают мертвую добычу. Когда же они успешно осваивают приемы обращения с ней, родители меняют стратегию. К примеру, безопасное обращение со скорпионами – штука непростая. Детям отдают скорпиона живьем (удалив жало), чтобы они научились убивать и есть такую добычу. Когда они освоят и это, родители перестают удалять жало, предоставив подрастающим детенышам самим справляться с опасностью. Вероятно, для взрослых это немного утомительно: им приходится торчать рядом, пока дети борются с добычей, и снова ловить ее, если молодежь упустит пленника. Однако в конце концов терпеливых учителей ждет награда – большая группа умелых охотников.

* * *

Все эти явления – личность, культура, обучение – подводят нас к неизбежному заключению: наши возможности представляют собой лишь часть широкого спектра талантов, свойственных живым существам, обитателям нашей планеты. Мы вовсе не что-то отдельное. Конечно, человеческая культура неизмеримо богаче по сравнению с культурой каких бы то ни было животных, к тому же она изменяет Землю самыми различными путями: мы лишь сейчас начинаем по-настоящему понимать влияние человека и его деятельности на наш мир.