Текст книги "Хороший доктор. Как найти своего врача и выжить"

Мы все являемся представителями одного и того же биологического вида, и потому существует огромное количество фактов, которые справедливы применительно ко всем нам. Тем не менее множество важных медицинских данных основано на статистике. Думающий врач понимает, что статистические выводы описывают не отдельных людей, а группы населения. Если он хочет заниматься персонализированной медициной (и на это мы тоже надеемся), то ему необходимо определить, как обобщенные цифры соотносятся с конкретным пациентом. Статистика этим не занимается, даже наоборот – порой вводит в заблуждение.

В своей превосходной статье «Не верьте медиане» (The Median Isn’t the Message)[13]13
  Stephen Jay Gould. The Median Isn’t the Message. https://people.umass.edu/biep540w/pdf/Stephen%20Jay%20Gould.pdf.


[Закрыть] ныне покойный профессор Стивен Джей Гулд, палеонтолог из Гарварда, выразил собственное мнение на сей счет. Статистика очень любит срединное значение, медиану; по определению, половина людей показывают результаты выше среднего, половина – ниже. Еще в молодости доктору Гулду поставили диагноз «мезотелиома брюшины» и сообщили, что это смертельное заболевание, с которым живут в среднем 5 месяцев. Но Гулд не собирался разделять судьбу усредненной единицы, к тому же он знал, что такое статистика. Он тщательно изучил имеющуюся информацию и обнаружил, что, хотя в среднем пациенты с данным недугом действительно могут протянуть не больше 5 месяцев, некоторым удается задержаться в этом мире гораздо дольше, даже на несколько лет. Внимательно присмотревшись к картине своего заболевания, доктор Гулд заключил, что относится к этим последним счастливцам. Он прожил еще 20 лет и скончался от другой причины. Так что статистические заключения даже самых доскональных исследований могут быть неприменимы конкретно к вам и способны беспричинно ввергнуть вас в отчаяние или, наоборот, внушить уверенность без всяких на то оснований.

Тщательно проведенные и скрупулезно проанализированные эксперименты, осуществлявшиеся на группах людей в определенных условиях, всегда будут источником фундаментальных доказательств, применяемых, чтобы выявить диагноз и назначить лечение. Но их ценность зависит как от качества исследований, так и от возможности приложить результаты к организму конкретного человека. Мудрый врач уделяет пристальное внимание цифрам, но не поклоняется им. Такой тип доказательств не является бесспорным и уникальным критерием для принятия решения с учетом индивидуальности пациента. Научные данные совершенно необходимы, но не всегда достаточны. Вот почему каждому из нас нужен сомневающийся врач.

Да, вот почему необходим доктор, который не боится неопределенности, ведь подчас именно то, чего он не знает, способно спасти вам жизнь. Какую свободу врач может себе позволить, подстраивая научные данные под вашу конкретную ситуацию? Всё зависит от того, какие именно это данные и насколько доктор уверен, что они правдивы и справедливы в отношении картины вашего заболевания (то есть сколь многого он не знает).

Баланс между доверием к научному доказательству и учетом индивидуальных качеств вашего организма, который необходимо соблюдать при принятии решения о диагнозе и лечении, можно проиллюстрировать простым графиком 1.

Насколько оправданны попытки вашего врача изменить подход к диагнозу и лечению из-за того, что ваш случай не полностью соответствует обычной модели (гибкость), напрямую зависит от того, что он не знает, то есть насколько сомневается в имеющихся научных данных, считает их неопределенными. Если бы существовали данные, на 100 % справедливые для каждого человека (0 % сомнений), то отпала бы необходимость подстраивать программу под каждого конкретного пациента. Это было бы решение в духе «универсального размера». В таком случае нам и врач без надобности – можно просто посмотреть нужные сведения в интернете.

Конечно, биология человека такова, что подобное просто невозможно, но в некоторых ситуациях научные данные прекрасно применимы к различным людям, так что схема лечения очевидна. Тогда необходимость в индивидуальном подходе не столь высока: велика вероятность, что организм любого из нас одинаково хорошо откликнется на план терапии, составленный на основе медицинских фактов. Но когда доказательства становятся менее убедительными, нужда и возможность приспособить медицинское вмешательство к конкретному человеку возрастают. Там, где нет достоверных доказательств (100-процентной уверенности), ваш врач и вы должны руководствоваться своими собственными соображениями. В этих обстоятельствах индивидуальные предпочтения, опыт, непроверенные факты, авторитетные мнения и личные приоритеты могут помочь выбрать правильные действия и принять верные решения, не зависящие от доказательств. Вам обоим следует наилучшим образом использовать имеющуюся информацию.

Итак, неопределенность часто проистекает из неуверенности врача в том, что лечение, которое обычно подходит большим группам людей, подойдет вам. Но это предполагает отсутствие сомнений в диагнозе. А что, если симптомы заболевания не очень ясны? Такое случается нередко. Иногда трудно сразу поставить диагноз. Это хорошо отражено на графике: неопределенность убывает вниз, пока наконец (начальная точка графика) диагноз не становится явным; на разных этапах данного процесса терапия может быть разной.

Поясним это на примере. Сорокачетырехлетний мужчина на протяжении года и четырех месяцев, с периодичностью приблизительно один раз в шесть недель, страдал от повышенной температуры, ломоты в конечностях и сильной потливости по ночам[14]14
  Susan Knight, Deborah Symmons. Masterclass: A man with intermittent fever and arthralgia. Annals of the Rheumatic Diseases, 1998; 57:711–714.


[Закрыть]. Между этими приступами, которые в среднем продолжались три-четыре дня, он чувствовал себя хорошо. Врач общей практики при осмотре не нашел никаких заболеваний, все анализы были в норме. Когда пациент в очередной раз обратился с теми же жалобами, доктор решил показать его своему коллеге-инфекционисту, рассудив, что одна голова хорошо, а две лучше. Тот заметил, что пациент испытывает боль в ногах и плечевых суставах, но осмотр и расширенные анализы снова не выявили никаких патологических процессов в организме. Поэтому врачи заподозрили скрытую инфекцию или аутоиммунное заболевание, например болезнь Стилла, но и тут полной ясности не было. Еще через семь месяцев пациента направили на консультацию к ревматологу в медицинский научный центр, где также не удалось ничего обнаружить. Тем не менее рабочим диагнозом оставалась болезнь Стилла, и больного лечили сначала нестероидными противовоспалительными препаратами (НПВП), а когда и они не помогли, назначили кортикостероиды и метотрексад – сильнодействующие средства, применяемые при заболеваниях, вызванных дисфункцией иммунной системы. Несмотря на прием мощных лекарств, у пациента постепенно развился очевидный артрит, а в анализах появилось множество неспецифических отклонений от нормы. В конце концов, почти через шесть лет после обращения к врачу с отдельными жалобами, больной приобрел частую водянистую диарею и стал стремительно терять вес. На этом этапе биопсия тонкой кишки показала классические симптомы редкого заболевания кишечника, впервые описанного Джорджем Уипплом в 1907 г., которое, как установили впоследствии, вызывается атипичными микроорганизмами. Болезнь Уиппла часто сопровождается артритом, но основные симптомы – диарея и потеря веса.

Итак, чтобы в итоге прийти к точному диагнозу, несчастный пациент преодолел долгий и трудный шестилетний путь ко все меньшей и меньшей неопределенности, при этом ему последовательно ставили несколько гипотетических диагнозов и назначали ряд безуспешных способов лечения. А что насчет терапии?

Лечение болезни Уиппла предполагает годовой курс антибиотиков. Но каких именно? Когда речь идет о редких заболеваниях, у медицины нет однозначного решения. Болезнь Уиппла встречается нечасто, и провести тщательные испытания различных антибиотиков на таких больных довольно трудно, так что план терапии приходится строить, не имея под рукой данных. Что же делать?

Вот как бы поступил вдумчивый врач. Сел бы рядом с пациентом и проанализировал эффективность, побочные действия и осложнения различных способов лечения, которые уже использовались. Какие препараты оказывали на начальном этапе хорошее действие? Какова частота рецидивов? В какую сумму это обойдется пациенту? По какой схеме следует пить лекарство? Принимал ли больной в прошлом антибиотики, и если да, то каковы были осложнения или нежелательные побочные эффекты? Учитывая все это, врач вместе с пациентом разработали бы индивидуальный план лечения, основанный на достоверных медицинских данных, но учитывающий необходимый уровень неопределенности. Врач внимательно наблюдал бы за тем, как организм подопечного реагирует на его тщательно продуманную терапию – положительно, отрицательно или неясным образом. В зависимости от этого передвигался бы вверх или вниз по графику «гибкость/неопределенность» и это определяло бы дальнейшее лечение. Чтобы балансировать на тонкой ниточке, которая связывает медицинские данные с конкретным человеком, необходимы высокая врачебная квалификация и профессиональная интуиция. Вот почему так важно правильно выбрать доктора.

Некоторые осведомленные люди пошли бы дальше и спросили: зачем мне врач, если можно сделать полный анализ генома? А ведь действительно, есть интересные сведения, которые заставляют задуматься, не лучше ли переложить заботу о нашем здоровье с врача на компетентного генетика или мощный компьютер.

В статье, опубликованной в The New York Times, Джина Колата представляет некоторые любопытные наблюдения на примере судьбы врача Лукаса Уортмена[15]15
  Gina Kolata. Treatment for Leukemia, Glimpses of the Future. The New York Times. July 7, 2012. http://www.nytimes.com/2012/07/08/health/in-gene-sequencing-treatment-for-leukemia-glimpses-of-the-future.html?_r=0.


[Закрыть]. Доктор Уортмен еще в университете заинтересовался лейкемией. На последнем курсе обучения он проводил исследования в этой области и, по странному стечению обстоятельств, сам заболел этим недугом. Химиотерапия ненадолго подавила рак, а когда произошел рецидив, доктору Уортмену (к тому времени он уже преподавал в Университете Вашингтона в Сент-Луисе) сделали пересадку костного мозга, что, казалось, возымело некоторое действие. И все же лейкемия вернулась снова. При данном виде рака пациенты после двух рецидивов выживают так редко, что статистики на этот счет не существует. Поскольку медики не могли предложить в случае Уортмена никакого лечения, состояние его стало резко ухудшаться.

Однако Университет Вашингтона – заведение солидное, там работают превосходные ученые. И сотрудники доктора Уортмена, специалисты по генетике, решили сражаться за жизнь своего симпатичного молодого коллеги. Впервые в истории медицины они описали полный состав генов, оценили их активность в раковых клетках пациента и в его здоровых клетках, а затем сравнили результаты. «Эврика!» – воскликнул бы Архимед. Они обнаружили самый активный ген, который продуцировал вещество, стимулировавшее клетки лейкемии. Более того (и снова «эврика!»), науке уже известно было средство, способное обезвредить этот ген, хотя прежде его применяли только для лечения рака почки. Доктор Уортмен стал принимать это лекарство и практически поправился (осторожные онкологи сказали бы, что у него наступила ремиссия). Больному также сделали еще одну пересадку костного мозга на случай, если у раковых клеток разовьется резистентность к лекарству. Болезнь доктора Уортмена не давала о себе знать как минимум несколько месяцев, и мы искренне желаем ему после столь целенаправленного лечения оставаться здоровым как можно дольше.

В надежде, что количество случаев подобного исцеления будет расти, Национальный институт онкологии начал регистрировать тысячи пациентов с неизлечимыми формами рака из 2400 клиник по всей стране. Теперь ученые будут подвергать анализу их раковый геном и подбирать для них препараты, способные, по мнению генетиков, подавить злокачественную опухоль. Такой подход представляет собой совершенно новый способ выбора терапии, предполагающий воздействие на саму природу заболевания: в Национальном институте онкологии это исследование назвали MATCH (англ. «соответствовать», «подходить», «подбирать пару»)[16]16
  NCI-Molecular Analysis for Therapy Choice (NCI-MATCH) Trial. National Cancer institute. http://www.cancer.gov/about-cancer/treatment/clinical-trials/nci-supported/nci-match.


[Закрыть]. И нет сомнений, что это только начало. Технологии безостановочно идут вперед. Можно с уверенностью сказать, что генетика изменит наше представление о механизмах возникновения и лечения некоторых видов рака.

Тем не менее, прежде чем уповать на возможности генетики как основы персонализированной медицины, необходимо вспомнить, что, вероятно, только около 30 % заболеваний, к которым мы склонны, объясняются генетическими причинами. Вдумчивый врач знает это и испытывает на данный счет меньше иллюзий, чем политики и ученые, еще в 2000 г. пообещавшие, что знание последовательности генома человека «совершит революцию в постановке диагнозов, предупреждении и лечении большинства, если не всех, присущих человеку заболеваний» и приведет к «полному перевороту в терапевтической медицине»[17]17
  Nicholas Wade. A Decade Later, Genetic Map Yields Few New Cures. The New York Times, June 12, 2010.


[Закрыть]. С тех пор прошло семнадцать лет, а мы еще даже не приблизились к этой цели.

Генетика уже помогла нам по-новому посмотреть на биологию человека и еще поможет усовершенствовать систему заботы о здоровье. Но все же происхождение большинства заболеваний пока остается загадкой; в их возникновении обычно участвуют множественные гены, на чье поведение влияет ряд факторов, а не структурная последовательность ДНК, и часто роль генетики не является ведущей в этом процессе. Как и ко многому в медицине, к обещаниям генетиков внимательному врачу следует относиться с осторожным оптимизмом.

Нам могут возразить, что для персонализированного подхода к пациенту необязательно хорошо разбираться в генетике, ведь добросовестные врачи, даже не обладая знаниями в данной области, применяли его на протяжении 400 лет. Джон Мюррей, профессор медицины из Калифорнийского университета в Сан-Франциско, жалуется в American Journal of Respiratory and Critical Care Medicine, что определение индивидуализированной медицины как «новой практики… которая использует индивидуальный генетический профиль для принятия решений насчет предупреждения, диагностики и лечения заболеваний» – всего лишь вульгарная попытка измыслить витиеватый термин для описания того, чем врачи занимались столетиями[18]18
  John Murray «Personalized Medicine: Been There, Done That, Always Needs Work!» American Journal of Respiratory and Critical Care Medicine, Vol. 185, No. 12 (2012), pp. 1251–1252.


[Закрыть].

Возможно, не все медики возмущены так же сильно, как доктор Мюррей, но представляется маловероятным, что последовательность генома – неважно, насколько полным, дешевым и доступным будет это исследование, – сможет когда-либо ответить на все существующие вопросы. Большая часть механизма заболеваний не передается «языком жизни», как образно называет геномику Фрэнсис Коллинс, директор Национальных институтов здоровья[19]19
  Francis Collins. The Language of Life: DNA and the Revolution in Personalized Medicine. Harper Collins. 2010.


[Закрыть].

То, чего врачи не знают, подпитывает открытия, которые двигают медицину вперед. Кроме прочего, именно неопределенность, мелкие неясности дают врачу и пациенту свободу сшить из медицинских фактов костюм, который идеально подходит именно вам.

Глава 3
Поиски своего врача: руководство к действию

Выбор потенциального личного врача может быть ограничен рядом факторов: страховой компанией, системой здравоохранения, местом жительства, доступностью и т. д. Тем не менее почти любая медицинская страховка позволяет пациенту сказать свое слово в выборе терапевта. Это весьма интимный вопрос, а потому всегда лучше при возможности рассмотреть варианты, а не обращаться к доктору, назначенному по умолчанию. Разумеется, врачи тоже люди, и среди них не бывает идеала. Но вам и не нужен идеал. Главное – чтобы взаимоотношения с врачом способствовали улучшению вашего здоровья в течение длительного времени.

Предсказывать характер отношений – занятие неблагодарное, но если вы с самого начала уделите этому вопросу достаточно внимания, то партнерство с врачом может стать по крайней мере эффективным. В первую очередь обратите пристальное внимание на свои впечатления по поводу посещения данного специалиста. После одного-двух приемов проанализируйте свои ощущения, задайте себе несколько вопросов и ответьте на них как можно честнее. Вы уверены, что врач говорит вам правду, рисует полноценную картину вашего состояния? Что он не только слушает вас, но и слышит? Охотно ли вы рассказываете ему обо всех аспектах своего здоровья? Испытываете ли неловкость, когда приходится обнажаться перед ним? Кажется ли вам, что доктор искренне интересуется вами как человеческой личностью? Доволен ли он своей работой? Как вы себя чувствуете после визита к этому врачу? Станете ли без колебаний обращаться к нему в следующий раз, если понадобится? Отвечая на эти вопросы, ни в коем случае не пренебрегайте собственной интуицией: иной раз на уровне подсознания возникают сомнения, которые мы не можем выразить словами.

Цель данных поисков – найти врача не только знающего, но и неравнодушного к пациентам. Далее приводим некоторые наблюдения и рекомендации, которые помогут вам отличить хорошего доктора в толпе других.

1. Доктор должен уметь слушать, желательно более 18 секунд; считается, что среднестатистический врач неспособен дольше выслушивать пациента, не перебивая его. В книге «Как думают доктора?»[20]20
  Групмэн Дж. Как думают доктора? Почему врачи ошибаются, и как пациент может спасти себя. – М.: Эксмо, 2008.


[Закрыть] гарвардский врач Джером Групмэн заявляет, что через 18 секунд врачи не только прерывают пациента на полуслове, но и делают в этот момент поспешные и чаще всего окончательные выводы о диагнозе. Однако эти их заключения нередко ошибочны; приблизительно 15–25 % пациентов ставится неверный диагноз. Хотя Ослер и наставлял, что нужно уделять особое внимание словам больного, поскольку они подсказывают диагноз, вы не сможете поведать врачу о симптомах, если он не станет вас слушать. Легче назначить кучу анализов, чем выслушать пациента, но это менее эффективный способ, к тому же так можно упустить что-нибудь важное. Не говоря уже о том, что чем больше анализов, тем дороже обойдется пациенту лечение.

Сам факт, что сбор анамнеза всегда считался существенной частью общения врача с подопечным, а полученные сведения обязательно должны отражаться в медицинской карте, предполагает, что пациент рассказывает, а врач слушает. Но даже если доктор удержался от того, чтобы перебить вас через 18 секунд, это еще совсем не значит, что он вас действительно слушает. Слушать и слышать – не одно и то же; за эти функции отвечают разные отделы мозга. Большинство людей не умеют слушать. По прошествии нескольких минут после десятиминутной презентации половина взрослой аудитории не в состоянии описать, о чем шла речь, а через 48 часов уже три четверти присутствовавших забывают содержание выступления.

До недавнего времени развитие умения слушать не являлось существенной частью медицинского образования. Тем не менее профессиональные и коммерческие организации здравоохранения стремятся собрать свидетельства того, что у врачей, способных терпеливо выслушать жалобы, пациенты здоровее, и предпринимают усилия по улучшению данного навыка во врачебной среде. Очевидно, что ему можно обучить, в результате чего эффективность лечения повысится, а медицинские специалисты станут более квалифицированными.

Возможно, здесь играют роль не только воспитание, но и природные данные. Композитор Аарон Копленд, чей профессиональный успех зависел от слушателей, говорил, что умение слушать – это дар, «в определенной мере врожденный талант». Конечно, его «можно привить и усовершенствовать», и подобные усилия похвальны, но, скорее, вам следует искать доктора, который от природы одарен пониманием, что главное в лечении – пациент, а не врач, а потому внимательно выслушивает ваши жалобы. Распознать такого специалиста легко уже при первом посещении. Он будет слушать вас дольше 18 секунд – вероятно, гораздо дольше.

«Мне кажется, идеальный слушатель, – пишет Копленд, – соединяет в себе компетентность получившего образование профессионала и простодушие обладающего интуицией любителя»[21]21
  Aaron Copland. The Gifted Listener. The Saturday Review. September 27, pp. 41–44, 1952.


[Закрыть]. Так и в нашем случае. Нам нужны врачи с глубокими знаниями и широким пониманием медицины и человеческой природы, свойственным «получившему образование профессионалу», способному выслушивать нашу историю без предвзятости и поспешных выводов, с «простодушием обладающего интуицией любителя».

2. Доктор должен распознавать «черных лебедей». В книге «Черный лебедь»[22]22
  Талеб Н. Н. Черный лебедь. Под знаком непредсказуемости. – М.: Азбука-Аттикус, КоЛибри, 2018.


[Закрыть] Нассим Николас Талеб использует эту метафору для обозначения непредсказуемых открытий, оказывающих существенное влияние на наши знания (прежде чем обнаружили первого черного лебедя, все лебеди считались белыми). Так что вам нужен врач, который всегда готов столкнуться с неожиданным явлением, идущим вразрез с общепринятым мнением. Такой врач не отмахивается от необычного, а размышляет, о чем оно говорит. Такой врач осведомлен о последних исследованиях в медицине и смежных областях и, не доверяя рекламной шумихе, внимательно присматривается к крупицам информации, в том числе и в вашем рассказе о себе, которые могут натолкнуть его на важные выводы. Нет ли в вашей истории или в результатах анализов нюансов, которые не вполне согласуются с общей картиной, и не значит ли это, что вам необходимо пройти полное обследование?

3. Доктор должен «видеть гориллу». Мы имеем в виду, наверно, самый известный эксперимент в изучении психологии человека. Если вы о нем еще не знаете, посмотрите вот это видео: http://www.theinvisiblegorilla.com/gorilla_experiment.html.

Психологи из Гарварда Кристофер Шабри и Даниэл Саймонс засняли на пленку, как члены двух команд, одетые в разные футболки, передают друг другу баскетбольный мяч[23]23
  Christopher Chabris, Daniel Simons. The Invisible Gorilla: And Other Ways Our Intuitions Deceive Us, Harmony, 2010.


[Закрыть]. Наблюдателя просят посчитать количество передач мяча. В середине ролика в центре экрана появляется горилла, стучит себя в грудь и примерно через 9 секунд уходит. Когда Шабри и Саймонс дали студентам задание посмотреть видео и посчитать передачи, половина из них назвали правильную цифру, но не заметили гориллу. Здесь работает следующий поведенческий принцип: мы видим лишь то, на чем сосредоточены, но при этом не замечаем даже крупное событие за пределами сферы нашего внимания.

Вам нужен врач, способный не только правильно сосчитать количество передач, но и увидеть гориллу. То есть полностью осознающий очевидное и ожидаемое, однако не столь зацикленный на нем, чтобы упустить нечто неожиданное, но важное. Нельзя поставить правильный диагноз и назначить подходящую терапию, если мозг закрыт для необычных возможностей. Забота о здоровье и лечение – это процесс, а не акт, это надежное партнерство, направленное на благополучие пациента. Когда врач знакомится с больным и его историей более внимательно, это позволяет ему увидеть нечаянные несоответствия, указывающие на истинную картину заболевания.

4. Доктор должен «слышать топот копыт зебры». «Услышав топот копыт, первым делом подумай о лошади, а не о зебре»[24]24
  Zebra (Medicine), Wikipedia. https://en.wikipedia.org/wiki/Zebra_(medicine).


[Закрыть] – считается, что это распространенное предостережение для студентов-медиков придумал еще в конце 1940-х гг. Теодор Вудворд, специалист по инфекционным заболеваниям и декан медицинского факультета Мэрилендского университета. С тех пор эта фраза используется как метафорический синоним выражения «не мудри». Хороший врач с самого начала своей профессиональной деятельности слышит эту поговорку, но не следует ей неуклонно. Он также знает от Макги Харви, профессора медицины из Университета Джонса Хопкинса, что «при определении причины заболевания в каждом отдельном случае вычислять степень вероятности бессмысленно»[25]25
  Harvey, A. M.; et al. Differential Diagnosis (3rd ed.). Philadelphia: W.B. Saunders, 1979.


[Закрыть]. Когда имеешь дело с конкретным человеком, стучать копытами могут с одинаковой вероятностью и зебра, и лошадь. Порой врачи во что бы то ни стало стремятся превратить зебру в лошадь, чем приносят множество неприятностей и пациенту, и себе самим.

Хорошим примером является личный опыт Нэнси Поуг (имя изменено)[26]26
  Zebras with different stripes: One patient’s story. SCOPE, Stanford Medicine, July 17, 2012.


[Закрыть]. Мисс Поуг в течение четырнадцати лет ходила по врачам в связи с хрупкостью и болезненностью суставов, к чему позже присоединились колебания давления. В разное время ей ставили диагнозы «рассеянный склероз», «волчанка», «синдром раздраженного кишечника», «фибромиалгия». Наконец она обратилась к очередному врачу, с порога заявив, как бы защищаясь, что не является ипохондриком, а действительно чем-то больна. Поняв, что предыдущее общение мисс Поуг с медиками не было успешным, доктор ответил: «Давайте посмотрим». Он внимательно выслушал жалобы пациентки и задал много вопросов, которые мисс Поуг удивили. Тщательно проанализировав историю болезни и осмотрев кожные покровы и суставы пациентки, врач поставил ей правильный диагноз – синдром Элерса – Данлоса, врожденная дисфункция соединительной ткани, которая может проявляться разнообразными способами. Пациенты, страдающие этим недугом, иногда даже называют себя медицинскими зебрами.

Забавно, но постулат доктора Вудворда становится все менее применимым даже для его специальности (инфекционные заболевания[27]27
  William Stauffer, MD. Evolution of the Zebra: When you hear hoofbeats, you need to consider all ungulates. Minnesota Medicine, November, 2008.


[Закрыть]), поскольку сегодня люди всё больше путешествуют по всему миру. Наиболее вероятное объяснение крови в моче молодой женщины, которая всю жизнь провела в Миннесоте, – инфекция мочевыводящих путей. Но если кровь присутствует в моче женщины, прибывшей в Миннесоту три года назад из лагеря беженцев в Кении, причина, скорее всего, в шистосомозе – тропическом паразитарном заболевании, никогда не встречающемся у уроженцев США.

Так что топот копыт, где бы он ни раздавался, теперь может указывать не только на приближение лошади.

5. Доктор не должен бояться говорить: «Извините», «Я был неправ», «Я не знаю», «Мне нужно посоветоваться». Эти четыре фразы персонаж детективов Луизы Пенни монреальский детектив Арман Гамаш[28]28
  Сайт Луизы Пенни: http://www.louisepenny.com/faqs.htm.


[Закрыть] вдалбливает в головы своих подопечных. Вам нужен врач, который знает эти фразы и не стесняется их использовать. Не верьте мифу о непогрешимых докторах и избегайте тех, кто пытается внушать вам подобные идеи. Это не просто надоевшая больная мозоль. Заносчивость – почти смертоносный изъян для профессионала, который занимается делом, столь богатым чудесными неопределенностями, дающими возможность оказать необходимую помощь каждому человеку со всеми уникальными особенностями его организма. Факты очень важны, но не увлекайтесь ими чрезмерно; в нужный момент их может и не оказаться под рукой. Вам требуется врач уверенный в себе, но не спесивый. Спесь исключает широкий взгляд на вещи.

6. Доктор не должен переоценивать значение генома. (Возможно, вам стоит поспешить: количество таких врачей стремительно сокращается.) Геномика начинает вносить свой вклад в здравоохранение, и данный процесс будет развиваться, но любой человек – это больше, чем последовательность нуклеотидов ДНК. Неважно, какие публикации появляются в прессе и сколько выходит книг по геномной медицине, – необязательно препоручать заботу о своем здоровье генетикам, какой бы важной ни была их деятельность. Ваш врач должен быть полностью осведомлен о последних исследованиях на эту тему, но ему следует сохранять здоровый скептицизм – прислушиваться к внутреннему голосу, говорящему «может быть».

7. Вы должны доверять доктору, но он необязательно должен вам нравиться. Сегодня существует множество всяческих организаций, которые активно опрашивают население о том, насколько люди довольны своими врачами, и внушают народу, что это важный критерий выбора специалиста. Самым распространенным инструментом является опросник компании Press Ganey, чьи результаты публикуются как рейтинги удовлетворенности пациентов в нескольких областях[29]29
  http://www.pressganey.com/.


[Закрыть]. Не стоит обращать особого внимания на подобные списки. Вам нужен честный и надежный врач, которому вы доверяете, который знает свое дело, умеет наладить связь между научными данными и персональным подходом к лечению.

На результаты опросов Press Ganey влияет множество факторов. Врач, работающий в отделении неотложной помощи, говорит, что получил низкий рейтинг, поскольку отказывался прописывать наркотики людям с зависимостью[30]30
  When Physicians’ Careers Suffer Because They Refuse to Prescribe Narcotics. The Atlantic, 2013. http://www.theatlantic.com/health/archive/2013/10/when-physicians-careers-suffer-because-they-refuse-to-prescribe-narcotics/280995/.


[Закрыть]; возможно, так оно и есть. Исследователи из Калифорнийского университета утверждают, что «самые довольные пациенты на 12 % чаще подвергаются госпитализации и на 26 % чаще умирают»[31]31
  Joshua J. Fenton, MD, MPH; Anthony F. Jerant, MD; Klea D. Bertakis, MD, MPH; Peter Franks, MD. The Cost of Satisfaction: A National Study of Patient Satisfaction, Health Care Utilization, Expenditures, and Mortality. Archives of Internal Medicine, 172:405–411, 2012.


[Закрыть]. По крайней мере на нынешнем этапе попытки оценить квалификацию врачей с помощью показателей удовлетворенности пациентов не выдерживают критики. Президент Пенсильванской академии семейных врачей Уильям Сонненберг в статье, опубликованной на портале Medscape, написал: «Пациента можно залечить, прописать ему избыточное количество лекарств. Он будет доволен, поставит врачу высокую оценку, а его состояние станет только ухудшаться»[32]32
  William Sonnenberg, MD. Patient Satisfaction Is Overrated. Medscape, March 06, 2014.


[Закрыть]. Доктор должен относиться к вам уважительно, но его компетенция и добросовестность могут быть никак не связаны с шармом.

Конечно, вам следует понимать, что врачи подвержены тем же недугам, что и все остальные, – личностным расстройствам, психическим заболеваниям, депрессии, наркомании, – и врач с поведенческими проблемами вам совсем не нужен. Однако не существует точного, объективного теста на благонадежность. Мы можем только убедиться, что доктор не испытывает пагубных зависимостей, находится в ясном уме, достаточно образован, имеет диплом и документы, подтверждающие право на лечебную деятельность, не замечен в мошенничествах со страховкой, не наживался путем навязывания необязательных процедур и не совершал тяжких преступлений вроде насилия или убийства, не занимался педофилией.

Тем не менее мы уверены, что основное требование – это честность. Хороший врач не считает себя непогрешимым. Он способен совершать ошибки, но признается в них, даже если это очень горько. И, конечно, взаимная доверительность доктора и пациента предполагает, что и вы не должны от него ничего утаивать, даже если правда для вас неприятна. Нужно говорить, что вы чувствуете, даже когда доктор вам не нравится или вы думаете, что он неправ. По реакции врача на критику можно многое о нем сказать; если это раздражение – будьте осторожны.

В конечном счете вы должны проникнуться доверием к врачу. Первое впечатление может быть ошибочным. Если вас что-то смущает, дайте себе возможность присмотреться к доктору подольше. Если через некоторое время вы ему все еще не доверяете, лучше поискать другого специалиста.