Текст книги "Самая страшная книга 2016 (сборник)"

Потому что, когда я пишу, все уже случилось. Прошлое, которое оказалось не настолько сильным, чтобы отнять у меня будущее.

Я еще здесь.

Мы здесь.

29 мая

Много размышляю.

Заметил одну странность. Злость, желание причинить боль возникает, только когда кто-то есть рядом. А когда я один, обволакивает некая отстраненность, вот как сейчас, во время написания дневника. Очень трудно вспомнить смысл слова «паника». Очень трудно поверить в то, что отражаешь на бумаге.

Это похоже на анестезию чувств…

1 июня

Станция поросла космическими грибами. Изоляцию проводов и труб покрывает густой налет плесени, стены затянуты живой пленкой. Кормовая часть модуля «Квант» окутана белым налетом. Микробы, которые не боятся ни холода, ни радиации, плодятся и размножаются. Окисляют все, что способно к окислению. Им здесь нравится.

Мне – нет. Постоянно кружится голова, тошнит, скачет температура.

(?) июнь

Володя плавает по станции со сложенными на груди руками и закрытыми глазами. В волосах запекшаяся кровь – наверное, от ударов. Иногда он говорит: «ЦУП затопит станцию». Или: «Вернулись другие». Или: «Оно посмотрело на них». Он говорит сам с собой, на мои вопросы почти не реагирует, хорошо если приподнимет веки и глянет, и то недобро.

(?) июнь

Научился «отключаться» от разговоров в голове. Представляешь тумблер – щелк! – и нет голосов. Только собственные мысли…

(?) июнь

Вчера Володя убил Алексеевича.

Мы все торчали в базовом блоке, впервые за последний месяц или два. Командир крутил педали, я читал «Мастера и Маргариту», Володя смотрел в иллюминатор, а потом выплыл и вернулся уже с молотком.

Он орудовал им долго, словно автомат, словно Луцкий с мачете в моей галлюцинации. Я даже не попробовал его остановить – просто смотрел, вздрагивая при каждом ударе, но не чувствуя ни страха, ни жалости. Молоток не отскакивал от черепа Алексеевича, я почти видел, как внутри полой ударной части движутся металлические шарики, рассеивая энергию отдачи.

А потом Володя покинул станцию. Вошел в скафандр и улетел.

Он улыбался через стекло шлема, когда пустота засасывала его.

Я запихал Алексеевича в «Квант». Едва удалось.

(?)

У меня прекрасные жена и сын… я их так люблю… мне так повезло…

Но сейчас я в аду. В аду, который не могу понять, но который очень хорошо понимает меня.

(?)

В иллюминаторе нечто черное, враждебное, бесконечное, мертвое. Космос.

Что мы знали о нем? Что хотели узнать? Мы собирали информацию по крупицам, словно снимали чешуйки отмершей кожи с тела необъятного монстра, всматривались в телескопы, посылали сигналы… но что, если тьма почувствовала нас, увидела нас, услышала нас?

Что, если на мгновение, бесконечно малое земное мгновение, угольная бездна приблизилась к станции и приникла лицом к иллюминатору? Что, если она заглянула в тех, кто был тогда на «Мире», и осталась в них едкой плесенью?

Что, если Безяев и Луцкий никуда не улетали? (Кто тогда сел в транспортник вместо них? Кто? Она? Пыльца ее взгляда?)

Что, если они улетели, но пустота запомнила их? Но как же тогда другие… все эти люди, которых я вижу на борту? Кто они? Как она увидела их? Или в одном человеке можно рассмотреть всех остальных?

Что, если теперь она смотрит на меня их глазами? Что, если я…

????

Утром я видел Настю. В бытовом отсеке. С молотком. С тем самым молотком, которым Володя убил командира. Прежде чем скрыться за углом и исчезнуть, она обернулась. Лицо моей жены – призрака, галлюцинации – покрывала пленка из волокнистых грибов…

Мне кажется, что я долго не выдержу. Что предел уже близко… за следующим люком, за круглым стеклом, что прячет Солнце, и Землю, и слепки времен года, которые меняются каждые полтора часа… Еще один шаг, одно слово, одно видение – и в голову хлынет тьма, хаос, безразличие смерти.

Или все это уже было? Уже пройдено?

Я боюсь телефонного сеанса связи с семьей, с Настей. ЦУП давно не организовывал «встреч», ЦУП молчит, но теперь это не кажется предательством… Нам всем надо немного тишины и одиночества, полного одиночества, чтобы отдохнуть, справиться… переждать.

Переждать что?..

Все.

Пускай она забудет о нас, пускай ее глаза (глаз?) закроются…

…

Слезла кожа с пяток… теперь как у младенца… правда, эта плесень, она примеривается и ко мне… салфетки справляются плохо…

Снова отказала система «Воздух».

…

нетнетнетэтогонетничегонет язадыхаюсьвоздухзадыхаюсьэтонеяпочтивсегданеянея спаситенасспаситенасспаситеменяменяменяспасите

…

Вернулся Володя. Скребется в люки, стучится в иллюминаторы.

Я не пущу его. Не хочу. Не могу.

Это не он.

Шлем его (уже не его) скафандра покрыт плесенью, но визор тщательно протерт, и я вижу черные глаза и синюю кожу за ним. Силовая и герметическая оболочка перчаток повреждена, одного пальца нет.

Володя облетает станцию снаружи, но всегда возвращается к иллюминатору бытового отсека. Иногда я прихожу туда, и мы смотрим друг на друга через сверхпрочное кварцевое стекло.

Станция движется по терминатору, от чего кажется, что вечер затянулся, и я барахтаюсь в нем, как насекомое в клею. День-ночь. Это раздражает, уж лучше бы что-то одно – свет или тень. Без разницы.

…

А что, если нет никакой бездны? Нет глубины, сотканной из пустоты и звезд, взгляд которой способен…

Что, если есть только человек?

…

Что, если в иллюминаторе только мы?

Мы и плесень.

Михаил Павлов
Работа. Возможно совмещение

Солнце искрилось в октябрьской слякоти, суетливый Челябинск шуршал автомобилями по влажным дорогам, дышал и слепо тыкался своими многоэтажками в голубое, так внезапно очистившееся небо. Николай на ходу достал мобильник, глянул время. Всего-то два часа, но день, похоже, был потерян. Все эти глупые собеседования! Мы с вами свяжемся, мы вам перезвоним, а когда через неделю звонишь сам – нет, вакансия уже закрыта, нет, ваша кандидатура нам не подходит, нет, нет, нет. Николай всего этого терпеть не мог. С его опытом, почти шесть лет в оптовых продажах, работа сама должна его искать, а не он ее! Все катилось к черту. Сначала Гульнара от него ушла, да и фиг с ней, дура, просто недальновидная дура, но скоро уже за жилье платить, а это серьезнее. Можно, конечно, вернуться в Миасс, родня только рада будет, но что станет с его гордостью? В тридцать два снова жить с мамой и бабушкой? Насупившись, глубоко сунув руки в карманы короткого черного пальто, Николай стремительно впечатывал ботинки в грязный асфальт проспекта Победы. Около «Бургер Кинга» девчонка-промоутер что-то быстро пробормотала и протянула ему листовку. Он сделал вид, что не заметил, и прошел мимо. Парень в спортивной куртке, шедший впереди, выудил белую пачку из кармана, Николай сморщился еще до того, как до него долетел запах сигаретного дыма. Попытался обогнать прохожего, перебежать дорогу, пока мигает зеленый на светофоре. Загорелся красный, они оба остановились. Николай выругался про себя и отвернулся, табачную вонь он тоже терпеть не мог. Взгляд его скользнул по противоположной стороне проспекта, затем – по обклеенному афишами столбу в двух шагах слева. Тут он и увидел то самое объявление. Вообще-то их было даже несколько, одинаковых, наклеенных поверх других, оборванных и старых. Текст, напечатанный крупным жирным шрифтом на белой бумаге, сразу бросался в глаза:

РАБОТА

ВОЗМОЖНО СОВМЕЩЕНИЕ

600–1200 РУБ. В ДЕНЬ (4–5 ЧАСОВ)

Неплохо, даже слишком неплохо, чтобы быть правдой. А может, и правда, только работа наверняка тяжелая и унизительная. Но какая именно? Мелькнуло воспоминание о студентке-промоутере, потом почему-то о телефонных номерах с подписями ДОСУГ и SEX, которые оставляли лет пятнадцать назад повсюду, прямо на стенах домов, краской из баллончика. А может, это уловка какого-нибудь кадрового агентства, из тех, что требуют плату, чтобы найти тебе работу, а потом предлагают те же вакансии, которые ты и так видел в Интернете.

Светофор зажегся зеленым.

Николай сразу же оставил позади курильщика, перешел дорогу и двинулся дальше по направлению к дому. Но теперь взгляд вновь и вновь натыкался на одинаковые прямоугольники бумаги с броскими черными буквами, РАБОТА, на белом фоне, ВОЗМОЖНО СОВМЕЩЕНИЕ, они были везде, 600–1200 РУБ. В ДЕНЬ, на каждом столбе (4–5 ЧАСОВ), на каждом углу каждого здания. Возможности повсюду – так говорил лектор на одном вебинаре, который смотрел Николай пару лет назад. Возможности повсюду, их только нужно видеть. Под каждым объявлением была нарезана бородка с номерами телефонов, в основном они оставались нетронутыми. Сотни людей просто идут мимо и не замечают их, подумал Николай. Прежде чем свернуть с проспекта к себе на Каслинскую, он на секунду притормозил у столба на перекрестке и оторвал от объявления клочок с телефонным номером.

Придя домой, он столкнулся на кухне с хозяйкой, Светланой Георгиевной, молодящейся блондинкой лет шестидесяти, всегда в джинсах и топе. Она ему нравилась, в общем-то. А вот с Гульнарой они не поладили, что-то между ними произошло в отсутствие Николая, кто-то кого-то назвал проституткой, кто-то кого-то – крашеной стервой. Короче говоря, больше Гульнара сюда не приходила. Пожалуй, была какая-то нехорошая ирония в том, что спустя годы Николай вновь оказался под надзором пожилой женщины. Правда, она собиралась через месяц в Болгарию к родне, и тогда бы вся квартира перешла в его распоряжение, с увеличением арендной платы конечно. Идеальный вариант, думал Николай, как раз к тому времени с работой все устаканится. Ну а пока они жили в двух комнатах и время от времени сталкивались на кухне.

Светлана Георгиевна предложила ему своего чаю, что-то с ромашкой, он не любил такие вещи, но согласился, и они вместе посидели за круглым столом с дымящимися паром кружками. Хозяйка, как всегда, расспрашивала о его успехах, а он только и старался красиво, с уверенным оптимизмом уйти от ответа. Кажется, получалось. Светлана Георгиевна допила свой душистый настой, сполоснула посуду и ушла, пошуршав немного в прихожей. Николай дождался, пока щелкнет замок, затем встал и вылил в раковину ромашковую мочу из своей кружки. Заварил себе кофе.

С настроением произошла странная вещь. Сначала пришло облегчение от того, что не надо больше юлить перед старой женщиной. Но следом тотчас всплыла тревога, нараставшая в последние дни. Чувства и мысли смешались, он пил черный кофе, в сотый раз разглядывая чужие магнитики на холодильнике. А вдруг он не сможет заплатить за жилье в следующем месяце? Вдруг ему вообще не светит ничего из того, что он планировал на ближайшие годы? За спиной у него был хороший стаж в должностях менеджера по продажам, а затем и регионального менеджера, но на последнем месте работы это был потолок, непоколебимый, гнетущий. К тому же работать становилось все труднее, экономика шла на спад, а начальство в головном офисе будто ослепло и только повышало план. Желание уйти все зрело и зрело, и наконец Николай психанул. С тех пор прошло почти три месяца, он снял комнату вместо квартиры, ждал, искал.

Не забыв помыть кружку, Николай поплелся к себе в комнату. Сразу включил ноутбук, стоявший на низенькой, почти кукольной тумбочке у стены, и, пока тот загружался, стал переодеваться, аккуратно вешая все на плечики, а затем на широкую вешалку, которую купил сюда сам. Из мебели в просторной комнате были кровать и маленький, тоже кукольный, шкаф. Обои нежного розовато-бежевого цвета – просто домик для маленькой принцессы, твою мать!

Облачившись в домашние треники и футболку, он перенес ноутбук на кровать, прихватил большой блокнот для записей, мобильник и сел. Проверить почту, нет ли в куче спама ответов на разосланные резюме, проверить Контакт, нет ли сообщений от Гульнары, – да, они расстались, и все-таки. Ладно, теперь снова шерстить по сайтам с вакансиями, от вида которых уже мутило и скрипели зубы. Ничего, ничего, ничего. Казалось нелепым понижать планку с его опытом и амбициями, но в нынешних условиях ему сгодилась бы почти любая работа. А может быть, уже без всяких «почти». Тут он вспомнил, РАБОТА, про уличные объявления, что видел сегодня. 600–1200 РУБ. В ДЕНЬ. Действительно, совсем неплохо по меркам Челябинска, и если оплата ежедневная, то это как раз то, что надо. Нужно видеть возможности. Николай подошел к вешалке и нашел в кармане джинсов клочок объявления, снова сел, набрал номер на сотовом телефоне. Послышался длинный гудок, затем пауза, Николай ждал второго гудка, но его все не было. В живот кольнула неясная тревога, эта тишина очень напрягала. Он посмотрел на экран мобильника и тут же снова прижал его к уху, потому что на дисплее уже тикали секунды, кто-то давно снял трубку.

– Алло? – спросил Николай не очень уверенно.

Никакого ответа. Он вновь быстро глянул на дисплей, не почудилось ли, взгляд задержался на маленькой черной дырочке микрофона, показалось, что она значительно темнее, чем корпус телефона, даже слишком темная, и как будто двигается…

– Алло? – повторил он в трубку, но едва расслышал свой голос. Его будто всосало в черную точку под экраном мобильника. Что за хрень? Николай собрался было нажать отбой, и тут вдруг ему ответили:

– Алло, чем могу помочь? – женский голос.

– Здравствуйте, – пробормотал Николай.

– Добрый день, вы по какому вопросу?

– Я по поводу вакансии… – Он сообразил, что не знает, на какую вакансию претендует. – Я по объявлению. О работе. Это… актуально?

– Да, вы для себя ищете? – Она говорила быстро, почти без пауз. Задала еще несколько вопросов, возраст, прописка, затем произнесла название компании, слишком быстро, международный холдинг, оптовые поставки, на рынке восемнадцать лет, сказала, что вакансий несколько, подробности на собеседовании. – Завтра в девять часов, вас устроит?

– Да, конечно.

– Отлично, запишите адрес: проспект Ленина, двадцать семь «бэ», офисный центр УралБиз, третий этаж, офис триста шесть, при себе иметь паспорт.

– Хорошо. – Николай все записал в блокнот. – Спасибо.

– Всего доброго.

Он отложил мобильник, настороженно поглядывая то на него, то на исписанную страницу блокнота. Оптовые поставки. Что ж, как раз нужный профиль, только что за продукция? Жаль, не расслышал название фирмы. Ну, завтра все прояснится. Настроение, словно трава после сильного дождя, постепенно выпрямлялось, тянулось вверх. Возможности повсюду.

Вечером Николай сходил в ближайший супермаркет, потратился не очень экономно, зато дома разогрел неплохую пасту с курицей в сливочном соусе, а потом хрустел французским крекером и смотрел «Волк с Уолл-стрит», пока не уснул. Во сне Леонардо Ди Каприо в рубашке-поло с белым свитером, наброшенным на плечи, рассказывал ему об обратной стороне международных санкций, а также что за спадом всегда следует подъем, и даже в черной дыре можно увидеть солнце.

– В какой еще черной дыре?

– В той, которая у тебя вместо правого глаза, Андрей.

– Я не Андрей, я Коля.

– Вряд ли тебе это поможет. – И они оба засмеялись, правда непонятно чему. И вообще казалось, что смеются не они, а кто-то третий.

Будильник на телефоне поднял его в семь утра, эту мелодию он уже давно ненавидел, догадывался, что ее можно сменить, но даже не пробовал. Выключив будильник, хотел было перевернуться на другой бок и продолжить спать, но вспомнил про собеседование. Вскочил, включил свет, начал приводить себя в порядок. За окном светало. Умыться, побриться, причесаться, темно-русые его волосы были коротко острижены, но их можно слегка зачесать налево. Позавтракать, выпить кофе, стараться не торопиться, но поглядывать на часы. Брюки, белая рубашка, стильная серая вязаная жилетка – его офисный наряд, в меру строгий, в меру приветливый. Посмотреть на себя в зеркало, в свои светло-карие глаза, еще раз слегка причесаться. Готово.

Челябинск уже шумел, гонял белые маршрутки по немного подсохшим дорогам, но еще хмурился спросонья низким серо-мучнистым небом. И чего я не купил машину до сих пор, проворчал про себя Николай, ежась в своем пальто на автобусной остановке. Когда еще была работа, собирался взять в кредит «форд фокус», но как-то долго, боялся, может, что придется разбираться во всех этих двигателях, аккумуляторах, масле, тосоле и прочих непонятных ему вещах. Он немного комплексовал, что воспитывался мамой да бабушкой и оказался обделен некоторыми мужскими премудростями. Подъехала нужная маршрутка, почти полная, и Николай нырнул в полумрак человеческого месива.

Ехать было недолго. Выскочив на остановке «Центральный рынок», он немного прошел по проспекту на запад и вскоре опознал в пузатом шестиэтажном здании с темным зеркальным фасадом искомый офисный центр. Глянул на часы – без двадцати минут девять. Он потянул на себя стеклянную дверь и вошел. Услышав номер офиса, охранник, не задумываясь, объяснил, как туда пройти. Николай поднялся по лестнице на третий этаж, здесь было пустынно, но из-за перегородок, отделяющих офисы, слышались голоса. Нужная ему дверь была призывно распахнута, на ней крепился листок бумаги А4 с каким-то текстом. Николай приблизился и прочитал:

КОМПАНИЯ НЬЯЛА-ТТП

Не слишком-то презентабельно. Что за название, индийское? Внутри у небольшой стойки с бумагами разговаривали две девушки: блондинка в белой блузке и шатенка в черной.

– Добрый день, – улыбнулась ему шатенка, а вторая девушка двинулась по коридору вглубь офиса, – вы по какому вопросу?

– Здравствуйте. – Он посмотрел в спину удаляющейся блондинке. – Меня пригласили на собеседование.

Девушка взяла со стойки бумагу с твердой подложкой и протянула ему:

– Проходите в конференц-зал направо, заполните анкету, и вас вызовут.

Николай на секунду опустил глаза, взглянув на анкету, произнес: «Спасибо» и застыл, держась за край листка, уставившись на девушку. Она все так же улыбалась. Только это была ушедшая только что блондинка. В черной блузке, но блондинка.

– Проходите, – сказала она со все той же улыбкой, все тем же голосом и указала жестом вглубь коридора. Николай наконец взял у нее анкету и посмотрел, куда она указывала. Слева по коридору за кем-то закрылась дверь, справа было открыто.

– Спасибо, – пробормотал он еще раз.

За правой дверью оказался небольшой зал, заставленный офисными стульями, на многих из них сидели люди, кто-то разговаривал, кто-то заполнял анкету. Николай протиснулся между рядами, сел и несколько секунд просто смотрел прямо перед собой. На лице появилась растерянная улыбка. Что это сейчас было? В голову пришло слово: помутнение. Неужели так действует стресс? Ничего подобного с ним раньше не бывало. Похоже, он переживал из-за собеседования и вообще из-за всех этих проблем с работой даже сильнее, чем думал сам. Что ж, пора исправлять ситуацию; он отщелкнул от подложки белую шариковую ручку и начал заполнять анкету, поглядывая украдкой по сторонам. Народ подобрался разномастный. Спереди сидели студентки-первокурсницы в облегающих плащиках, на галерке – угрюмые технари в черных куртках, рядом присела невысокая женщина за сорок, на вид башкирка, около двери, нацепив очки с толстыми линзами, беззвучно двигая ртом, изучал свою анкету морщинистый дед с волосами цвета волчьей шерсти. По телефону сказали, что вакансий много, только все равно как-то странно.

ФИО: Черкасов Николай Борисович.

Возраст, адрес, телефон. Анкета была типовой, он заполнял такие уже десятки раз.

На какую вакансию Вы претендуете? Вот, уже интереснее. В списке он на всякий случай поставил галочки сразу около двух пунктов: Менеджер по продажам и Торговый представитель.

Были еще Продавец-консультант, Кладовщик, Фасовщик, Грузчик, Охранник, а также таинственное Другое.

Образование, опыт работы, причины ухода. Тут все просто. Какие качества в работе для Вас важнее всего? На первое место Николай обычно ставил Возможность развиваться, реализовать свой потенциал, и не только потому, что это своего рода правильный ответ, которого от тебя ждут. Затем Новый опыт, Карьерный рост, Высокая зарплата, чтобы не строить из себя оголтелого альтруиста, и т. д. В графе Ваши ключевые навыки он, кроме прочего, как всегда написал «умение работать в команде», хотя, честно говоря, не считал себя вполне командным игроком, ему нужно было руководить командой, это да.

– Кто-то еще закончил заполнять? – В дверях стояла девушка, шатенка, в белой блузке, она собирала анкеты.

Стараясь не пялиться, Николай подошел и отдал ей свою.

– Отлично, – с улыбкой сказала она, – вас вызовут.

Он снова присел, задумчиво рассматривая конференц-зал и потирая пальцами родинку на подбородке, была у него такая привычка. Людей в зале прибывало. Вскоре его действительно позвали:

– Николай Борисович? – Это была новая девушка, как будто постарше, тоже в белой блузке, юбке, русоволосая. – Пройдемте.

Они прошли в соседний зал, где расположилось несколько черных письменных столов не больше школьной парты. За каждым, кроме одного, сидели люди, по двое: девица в деловом наряде и какой-нибудь мужичок в куртке, или еще кто из контингента предыдущего помещения. Один из таких кандидатов посмотрел на Николая испуганными серыми глазами. Меж тем Николаю предложили сесть на свободное место.

– Меня зовут Светлана, я офис-менеджер холдинговой компании «Ньяла-ТТП», – быстро представилась русоволосая. – Слышали о нашей компании?

– Нет, – признался он, поборов желание соврать.

– Хорошо, сначала немного познакомимся с вами, а потом я расскажу о нашей компании. – И она пробежалась по всем пунктам анкеты, задавая уточняющие вопросы. Затем без паузы начала рассказывать: – Холдинг «Ньяла-ТТП» был основан в 1998 году и существует на рынке восемнадцать лет, в две тысяче седьмом, девять лет назад, было открыто первое представительство в России. – Светлана перевернула его анкету, в такт своим словам делая какие-то пометки, для наглядности наверное. Правда, Николаю трудно было разглядеть, что она там пишет, но он разобрал «18 лет» и «9 лет». – Холдинг объединяет множество компаний по различным направлениям: производственные, торговые, научные, наш филиал занимается оптовыми поставками продукции, в основном это товары для здоровья, на сайте холдинга вы можете лучше ознакомиться с нашей продукцией, есть вопросы?

Она резко замолчала, глядя на него холодными серыми глазами, он усмехнулся от неожиданности.

– Ну хотелось бы узнать непосредственно о работе, – ответил Николай, немного растягивая слова.

– График работы пятидневный, с девяти до шести. – Она написала «9:00–18:00». – Зарплата на испытательном сроке восемнадцать тысяч рублей, потом от двадцати семи тысяч рублей, – ручка уже вывела «18 000 руб.» и «27 000 руб.». – Сначала будет обучение в течение трех дней, там вам подробнее расскажут о том, как работать, обучение бесплатное, вам выдадут учебные материалы, за них нужно будет внести залог триста шестьдесят рублей, – на бумаге появилось «360 р.», – которые вам вернут после обучения, а вы должны будете вернуть учебные материалы, есть вопросы?

Снова внезапная пауза и ледяной взгляд.

– И когда обучение?

– Сегодня вечером пройдет совещание с руководством по поводу новых кадров, ваша кандидатура тоже будет рассмотрена, и в случае положительного решения вам уже сегодня позвонят, и тогда завтра сможете начать обучение, есть еще какие-то вопросы?

– Кажется, нет.

– Тогда всего доброго, ждите звонка. – Она встала, Николай тоже поднялся, слегка загипнотизированный ее взглядом. И тут вдруг один ее глаз – левый, стал меньше.

Нет, конечно, он просто дрогнул, или моргнул, или прищурился…

– Есть еще какие-то вопросы?

Николай посмотрел на ее вежливую улыбку, на ее белые зубы, потом снова на глаз – левый, правый. Уже не поймешь, одинаковые ли они.

– Нет, спасибо. Всего доброго.

Светлана убирала в папку листок бумаги. Он был изрисован какими-то бешеными детскими каракулями. Это не моя анкета, сообразил Николай, это кто-то расписывал ручку. Он пошел к выходу, попрощался в коридоре с блондинкой. Вдруг захотелось расхохотаться ей в лицо. Неужели со всеми этими поисками работы у него поехала крыша?

Уже выходя на улицу, он сообразил, что ему снова надо ждать звонка. Слишком это было похоже на бесконечные «Мы вам позвоним». Они не позвонят, вдруг решил Николай, и внутри будто что-то оборвалось. Но они позвонили.

Спал он беспокойно, а на следующее утро вышел еще раньше, чтобы дойти до УралБиза пешком. Не хотелось жаться в маршрутке, да и просто не терпелось выйти из дома. Такого волнения он давно не испытывал. Нужно купить машину, в сотый раз подумал он, вышагивая по как всегда людному проспекту Победы. Снова блистало солнце в небе, но было зябко, ночью подморозило. Когда женюсь, точно машина будет нужна, размышлял Николай, а жениться пора бы уже, да. Конечно, сначала нужно вновь встать на ноги. Посмотрим, что реально может дать эта Ньяла-что-то-там. Обучение, снова в школу, забавно, да. Может, вечером позвонить Гульнаре? Он свернул на Кировский проспект, и через какое-то время здания по сторонам от дороги расступились, прохожих стало меньше, перед ним развернулось огромное сияющее небо. С востока задул ветер, солнечные лучи неслись прямо в лицо, впереди была дамба, переброшенная через блистающий Миасс. Невольная улыбка коснулась губ. Все наладится, решил он.

Потом был короткий променад по местному Арбату, поворот на Ленинский проспект, и вот он вновь перед офисным центром УралБиз. Другой охранник, добрый день, сегодня можно и на лифте, третий этаж, дверь в триста шестой офис снова уже открыта, девушка, шатенка, здравствуйте, смутное воспоминание о вчерашних глюках, ну и ерунда.

– Вы на обучение? Проходите, лекция скоро начнется.

Тот же зал со стульями, народу, кажется, меньше, на дальней стене развернута белая доска для рисования маркерами, на столике рядом в углу раскрыт ноутбук. Николай увидел пару вешалок, снял там пальто и сел почти в центре зала, слева от прохода. Блокнот и ручка наготове. Спустя минут десять он с удивлением заметил, как в зал зашел вчерашний дедок и, не раздеваясь, в черном дешевом пуховике, пристроился на том же месте у двери. Затем появился лектор, невысокий мужчина, не старше Николая, в белой рубашке с бордовым галстуком и черных брюках, темноволосый, строгое худое лицо, но голос и морщинки вокруг глаз веселые. Он бодро поздоровался со всеми.

– Ну что ж, больше никого ждать не будем, да? Меня зовут Юрий, я старший менеджер компании «Ньяла-ТТП», компания эта успешная, и об этом я и хочу с вами поговорить, об успехе.

Говорил он быстро, живо, почти не оставляя впечатления, что все это просто зазубренный до автоматизма текст.

– Потребности индивида, наши с вами потребности, безграничны, это не я придумал, это один из постулатов современной экономики, сформулированный Адамом Смитом, был такой экономист, человеку всегда хочется большего, и это порождает спрос на все новые товары и услуги. Для бизнеса это, конечно, хорошо, у людей всегда будет работа, но немножко грустно, да? – Он написал маркером на стенде «потребности» и ниже «индивид», затем посмотрел в зал, ожидая ответа аудитории. – Да. Товаров много, а счастья нет. – Он написал «счастье» и подчеркнул: – За деньги счастье не купишь, есть такая поговорка, а что такое счастье вообще, как по-вашему?

Повисла немного неловкая пауза, затем женщина в первом ряду сказала «семья», послышались еще неуверенные варианты. Юрий подхватил:

– Семья, друзья, работа, ну настоящая любимая работа, все то, что объединяет, кислотности, людей, и тут человек уже не просто индивид, а часть чего-то большего, чего-то прекрасного, вот почему, когда у вас хорошая семья, друзья, хорошая работа, вас можно назвать как? – Снова тупая пауза. – Успешным человеком, да, это успех, вот почему наша компания предлагает своим клиентам не столько какие-то товары, сколько идею того, как можно стать успешными, желтая кровь, счастливыми, мы даем и хорошую работу, и возможность стать частью большой семьи, частью команды, понимаете?

Ничего нового Николай пока не узнал, все это он уже слышал на семинарах по мотивации, которые посещал когда-то. Впрочем, слушать лектора было приятно, ему хотелось поддакивать. Изредка в его речи проскальзывали как будто случайные слова, но Николай не был уверен, а переспрашивать было неловко.

Меж тем Юрий, продолжая разглагольствовать, нарисовал на доске человечка.

– Главное в бизнесе – создать команду, крепкую, мощную, – он пририсовал ниже еще нескольких человечков и спустил к ним стрелочки от верхнего, – и если бизнес идет хорошо, развивается, то скоро, папа не любил тебя, понадобятся еще люди, и каждый член первой команды может создать свою собственную команду. – Снова стрелочки вниз и еще несколько партий человечков, затем еще. – И эти члены новых команд тоже могут, в мясе менеджмента, стать лидерами своих собственных команд, и так до бесконечности, десятки и сотни команд лидеров, а в целом что это? – Пауза, взгляд на аудиторию. – Это пирамида, а что такое пирамида, это самая устойчивая фигура во вселенной, вот почему структура нашей компании имеет форму пирамиды, тут на ум приходит финансовая пирамида, МММ, Мавроди, помните, да, но мы не финансовая пирамида, у финансовых пирамид нет продукта, ведь они ничего не производят, просто скапливают деньги в верхушке и быстро разрушаются…

К своему стыду, Николай осознал, что эта болтовня его усыпляет, и бороться со сном нет никаких сил. Он улыбался, пытался смотреть прямо на Юрия, моргал, с каждым разом все медленнее поднимая веки. Лекция в его голове окончательно смешалась, превратилась в какую-то чушь, он понимал, что не может слышать то, что слышит, а значит, уже давно спит.

– …а у нашей компании, как вы знаете, есть продукция, о которой вам расскажут, попозже, но главное, мы нацелены не только на получение прибыли, мы, как я уже говорил, объединяем людей в нечто, липкое, новое, папа умер, чтобы не разговаривать с тобой, команду лидеров, но ты ведь не лидер, ты просто испорченный мальчишка, маменькин сыночек, ты знаешь, что отец умер, чтобы не разговаривать с тобой, помнишь, каким был толстым, ты и сейчас толстый, прыщавый, и походка у тебя женская, Гульнара трахалась с тобой только из жалости, а мама знала, она знала, что ты делаешь в ванной так долго, каждый раз, но не говорила, какой ты отвратительный ребенок, но это все знали, даже учителя, перед которыми так заискивал…

Николай продолжал кивать в такт голосу лектора, улыбка сползла с губ, глаза окончательно закрылись. КРАСНОЕ. Он вздрогнул. ЖЕЛТОЕ. Скривился как от боли, он что-то видел, но сам не понимал, что. ЖЕЛТОЕ. ЖЕЛТОЕ. ЖЕЛТОЕ. Кто-то завопил, потом послышался женский плач, Николай открыл глаза. Юрий заканчивал лекцию.

– Сейчас вам выдадут на дом учебные материалы, не потеряйте их, чтобы вам потом вернули залог, почитайте вечером, завтра у нас будет семинар, и мы все обсудим, хорошо?