Текст книги "Поймать двух зайцев. Как добиться успеха на работе, не принося в жертву личную жизнь"

2
Культ чрезмерной работы

Работа наделяет человека благородством и превращает его в животное.

Итальянская пословица

Будучи серийным предпринимателем[3]3
  Человек, который умеет создавать бизнес в любом контексте, в любое время и практически с нулевыми ресурсами.


[Закрыть], Кайл открыл несколько компаний. Некоторые из них он закрыл, некоторые продал и сейчас владеет оставшимися другими. Попутно он работает в крупной юридической компании стоимостью 45 миллионов долларов с офисами в Миннеаполисе, Нью-Йорке, Уэст-Палм-Бич и Сан-Франциско. Он возглавлял команду из 365 человек, занимающихся производством, технологиями и инновациями. Кайл помог вырастить бизнес стоимостью 100 миллионов долларов, а затем владельцы продали его частной инвестиционной компании.

Он признает, что для того, чтобы достичь такого уровня успеха, необходимо быть «полностью сосредоточенным на работе». Кайл не только поставил под угрозу семейную жизнь, но и, проводя 50 процентов времени в дороге, не заботился о себе самом.

Постоянно усталый и умственно истощенный, Кайл работал на износ. От него ожидали высоких результатов. Он хотел произвести впечатление на своего отца, который был в разъездах от 60 до 70 процентов времени, когда Кайл был еще ребенком. Но Кайл не мог держать такой темп постоянно. В конце концов пришло время платить по счетам за запущенное здоровье.

Современные технологии сделали чрезмерную работу нормой.

Кайл и его коллеги обедали в элитном ресторане в Уэст-Палм-Бич, штат Флорида. Они были заняты работой над большим проектом. Когда ужин подошел к концу, у Кайла закружилась голова. Он чуть не потерял сознание, когда вставал из-за стола. Кайл держался стойко, боролся с собой, чтобы не упасть. «Когда мы двигались по коридору к входной двери, я упал на пол».

Его подхватили коллеги, усадили в машину и привезли в отель. Поездка никак не повлияла на состояние Кайла. Ему по-прежнему было плохо. Коллеги пообещали связаться с ним вечером, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Но в порядке он не был. Когда они позвонили, Кайл был в отключке.

Встревоженные отсутствием ответа, они убедили менеджера отеля взломать дверь Кайла. «Они обнаружили меня без сознания в луже крови на полу ванной, – сказал Кайл. – Меня срочно доставили в отделение неотложной помощи и поместили в аппарат МРТ». Тут его дыхание остановилось. «Я не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть, – рассказывал он. – Последнее, что я помню, – это доктор, который перепрыгнул через кушетку, схватил меня за лицо и сказал: «Кайл, с тобой все будет в порядке. Держись!»

Через три дня Кайл очнулся в реанимации. Он всегда был верующим, но эта ситуация заставила его убедиться в существовании высших сил еще больше. «Я признал, что вел себя неправильно, – сказал он. – Мне не нравился безумный темп. Я потерял свой баланс. Я мог умереть. Но мне подарили второй шанс, чтобы все исправить».

Кайл так себя загнал, что заболел пневмонией. Он принимал лекарства, но врачи сказали, что его иммунная система очень ослабла. Он ел омара в тот роковой вечер. Блюдо содержало бактерии, которые поставили под угрозу его дыхательную систему и повредили желудок, вызвав кровотечение.

Во время лечения Кайл использовал свой околосмертный опыт для размышлений: «Я помню, как подумал: я не хочу все пропустить, я хочу быть рядом со своей семьей в важные моменты. Невозможно быть везде, но существуют события, на которых я действительно хотел бы оказаться. Проблема в том, что я был захвачен своей работой, а время истекало. Следующее, что я понял, было то, что прошло три года. Я оглядывался назад и думал: куда делось это время? На что я потратил его? Стоило ли это того?»

Будущее без сверхурочных часов?

Согласно исследованию того, как главы компаний проводят свое время, типичный руководитель работает около десяти часов в будние дни и еще восемь часов в выходные. Даже во время отпуска они уделяют работе около двух с половиной часов в день. В среднем руководители работают 62,5 часа в неделю. Это не считая времени, потраченного на размышления о бизнесе.

Исследование Корейского института труда показало, что использование смарт-устройств увеличивает рабочее время примерно на одиннадцать часов в неделю. Другое же исследование показало, что смартфоны увеличивают рабочее время до семидесяти часов в неделю.

Это не означает, что руководители все это время заняты целенаправленной работой. Но это говорит о том, что они как минимум следят за работой, если не активно изучают, просматривают и передают распоряжения через электронные письма, сообщения, отчеты. В иных случаях они все время заняты целенаправленной работой. И семьдесят часов могут быть заниженным показателем.

Одно неопубликованное исследование Гарвардской школы бизнеса показало, что руководители работали и контролировали работу более восьмидесяти часов в неделю. Не забывайте, что в неделе всего 168 часов. Такое количество времени, потраченного на работу, не может не вытеснять семью, друзей, отдых, досуг и заботу о здоровье.

По мнению экспертов и теоретиков прошлого века, этого не должно было произойти. Девайсы создавались с целью облегчить нам жизнь, а не обременять чем-то еще. Ученые считали, что автоматизация увеличит количество свободного времени. Например, в 1930 году экономист Джон Мейнард Кейнс сказал, что нам нужно работать всего пятнадцать часов в неделю. «Трех часов в день вполне достаточно, чтобы удовлетворить старика Адама[4]4
  Старик Адам (old Adam) – зло, якобы присущее человеческой природе.


[Закрыть] в большинстве случаев», – сказал он.

В 1932 году философ Бертран Рассел сказал: «Современные технологии позволили значительно сократить количество труда, необходимого для производства предметов первой необходимости». Он полагал, что люди могут работать всего четыре часа в день. К тому времени Рассел говорил об этом уже почти десять лет. Как и многие другие.

Начиная с 1910-х годов, ряд писателей и комментаторов предполагали, что люди будут работать не более шести, четырех, трех или даже двух часов в день. Единственная проблема заключалась в том, как использовать оставшееся время. «Работа, которая обеспечивает вас, станет незначительной рутиной, а хобби и увлечения будут поглощать большую часть вашей энергии, – сказал в 1932 году Клиффорд Фурнас, профессор химической инженерии. – Что делать? Как избежать неприятностей?»

Такая модель мышления пережила Вторую мировую войну и просуществовала еще долгие годы. В мультфильме «Джетсоны», премьера которого состоялась в 1962 году, работа героев сводилась к нажатию кнопок несколько раз в день. Когда Джордж Джетсон просыпался от кошмара, проработав «два полных часа», его жена Джейн говорила, что его босс настоящий эксплуататор.

Сценаристы шоу просто играли с распространенными предположениями о работе в будущем. «К 2000 году, – предсказывал журнал «Тайм» в 1966 году, – машины будут производить столько, что все американцы будут независимо богаты».

Конечно, предсказатели ошиблись, по крайней мере частично. От двенадцати до пятнадцати часов рабочего дня были нормой для сотрудников физического труда. Часы работы действительно сократились, но это не касалось работников умственного труда, руководителей, менеджеров, креативщиков и других специалистов. Почему же?

Движимые к успеху

На последнем курсе в Бэйлорском университете я (Майкл) начал свою издательскую карьеру в Word Publishing в Уэйко, штат Техас. Я устроился на постоянную работу в качестве директора по маркетингу и был в восторге от этой должности. В то время это издательство было мировым лидером в области религиозных книг, издавая авторов-бестселлеров, таких как Билли Грэм[5]5
  Всемирно известный американский религиозный и общественный деятель, пастор баптистской церкви, теле– и радиопроповедник, автор большого количества книг.


[Закрыть].

Была одна небольшая проблема: я получил работу, потому что был больше продавцом, чем маркетологом. На самом деле у меня не было реального опыта в маркетинге. Но вот я внезапно оказался ответственным за всю рекламу, мерчендайзинг, продвижение, связи с общественностью и управление персоналом.

Я работал от семидесяти до восьмидесяти часов в неделю, а иногда и больше.

Поскольку я был недостаточно квалифицирован, я до смерти боялся, что это заметят. Я представлял себе, как глава отдела кадров стучится в мою дверь. «Майкл, – говорил он, – вы нас больше не проведете. Теперь мы понимаем, что у вас нет ни грамма опыта. Поскольку вы понятия не имеете, что делаете, у вас есть десять минут, чтобы собрать ваши вещи». Этот страх мотивировал меня делать эту работу лучше, чем кто-либо другой.

Ко всему прочему у меня было врожденное ненасытное стремление достигать своих целей. Моя главная сила, согласно моему профилю по методике Гэллапа[6]6
  Методика Гэллапа – методика, выявляющая сильные стороны человека и помогающая сфокусироваться на них самым эффективным образом.


[Закрыть] – это умение достигать целей. Я любил идти в гору. Я любил преуспевать. Я любил переходить с одного уровня на другой. Я постоянно пытался превзойти показатели прошлого месяца. Все это вылилось в бесконечную гонку.

Баланс между работой и личной жизнью динамичен, а не статичен.

В первые годы работы я приходил в офис в 5:00 утра и не уходил до 18:00. Я даже чувствовал себя немного виноватым за то, что ушел так рано. Обычно я обедал прямо на рабочем месте, поэтому был вовлечен в процесс по тринадцать часов в день – и это не считая времени в пути. Очень часто я поздно покидал офис, шел домой, быстро перекусывал с семьей, садился в кресло, вытаскивал портфель и продолжал работать. По субботам я обычно тоже был в офисе.

Я работал от семидесяти до восьмидесяти часов в неделю, а иногда и больше. Со временем я привык к изнурительному ритму. Или, по крайней мере, я перестал его ощущать. Моему руководителю это нравилось. Он хвалил мою трудовую этику, дал мне толчок, который был необходим, и вскоре я получил повышение. Конечно, это привело к дополнительным обязанностям, которые усилили давление и увеличили количество рабочего времени.

Пока мной руководило стремление к успеху, а я наслаждался зарплатой и плюсами своего положения, Гейл была одна, терпеливо ведя домашнее хозяйство. В то время у нас было двое маленьких детей, и она действительно нуждалась в помощи. Она хотела, чтобы мы были больше, чем два корабля, проплывающих в ночи. Ей хотелось задержаться за ужином, посидеть и поговорить о прошедшем дне, может быть, прогуляться вечером, чтобы пожить настоящей семейной жизнью.

С каждым месяцем мы становились все более немногословными, резкими и раздражительными по отношению друг к другу. Однажды ночью все достигло апогея. «Знаешь что? – взорвался я. – Я думаю, что это действительно твоя проблема. Это ты не справляешься».

Я вздрагиваю, когда вспоминаю это. «Тебе обязательно нужно обратиться за помощью, чтобы проработать эти проблемы, – сказал я и добавил: – Я заплачу за это». Я отправил жену на психологическую консультацию и продолжил работать по восемьдесят часов в неделю. Это мне нужно было проверить голову!

После нескольких недель со своим специалистом, доктором П., Гейл вернулась однажды вечером и сказала, что он хочет видеть меня на следующем приеме. «Вам нужно уладить это вдвоем, – возмутился я. – Я всего лишь наблюдатель».

Я подумал, могут ли они записывать сеансы, чтобы я слушал кассеты в дороге. «У меня нет на это времени. Ты же знаешь, какое безумное количество часов я трачу на работу. Я стараюсь за всем уследить, чтобы добиться успеха». Так говорит каждый трудоголик. Он делает это для кого-то другого.

«Я понимаю, – неустрашимо сказала Гейл. – Но он действительно настаивает и считает, что мы не сможем решить эту проблему, если ты не придешь. К нему не надо записываться».

Я сдался. В тот роковой день я поехал на сеанс после работы. Гейл уже была там. После некоторых начальных любезностей доктор П. попросил меня рассказать ему немного о моем прошлом. Чем больше я говорил, тем комфортнее чувствовал себя. Все оказалось не так плохо, как я себе представлял.

«Майкл, – наконец спросил доктор П., – как вы думаете, почему вы так одержимы идеей достичь успеха?»

Я не ожидал этого. Он в мгновение ока попал в самую суть. Меня осенило, что я бросил Гейл в погоне за собственными амбициями. Я заплакал. Я мог обмануть ее, но я не смог обмануть доктора П. Проблемы в нашем браке были не из-за Гейл, а из-за меня.

Вопрос повис в воздухе. Почему я был так одержим этой идеей? Я знал, что мой страх неудачи был исходным фактором. Но было и нечто большее. Дело не только в стремлении к богатству. Хотя это правда – я недооценил, как дорого будут обходиться дети. Каждый раз, когда я достигал новых высот, Гейл логично нуждалась в большем количестве денег. Я обнаружил, что постоянно удваиваю усилия и усерднее работаю, чтобы быть на шаг впереди. Но разве не так живут большинство американцев? Ответ был еще глубже.

Я посещал доктора П. еще несколько недель. За это время я узнал, что проблема возникла еще в подростковом возрасте: я испытал глубокое разочарование, предательство со стороны очень близкого мне человека. В ответ я дал безмолвную клятву: я сделаю все по-другому, я преуспею в жизни. Это стало моей движущей силой.

Эта клятва закодировала новую команду в моей операционной системе. Она работала бесшумно в фоновом режиме, настолько ненавязчиво, что я даже не замечал ее большую часть времени. Но она сформировала мое мышление о присутствии и результативности во всех ситуациях – особенно в работе.

Благодаря Гейл и доктору П. я понял, что могу редактировать код. Моя идея, появившаяся в подростковом возрасте, больше не контролировала меня. Мне не нужно было компенсировать то, что я пережил в молодости, трудоголизмом во взрослой жизни. Раньше я гордился чрезмерной работой. Теперь я понимаю, что это было ненормально.

Хотел бы я сказать, что сеансы с доктором П. были всем, что потребовалось, чтобы навсегда избавить меня от культа чрезмерной работы. К сожалению, на то, чтобы наконец вырваться из этого круга, потребовалось несколько лет. Несмотря на предположения футуристов и предсказателей – таких как Кейнс[7]7
  Джон Мейнард Кейнс – английский экономист, основатель кейнсианского направления в экономической теории.


[Закрыть], – сегодня для многих из нас чрезмерная работа является постоянным искушением. Почему так?

Почему мы слишком много работаем

Согласно нашему опыту и исследованию, причин для чрезмерной работы очень много. Для некоторых работа является даже неотъемлемой частью их самих. Так что избежать скользкой дорожки может оказаться сложнее, чем вы думаете. Приведенные ниже причины не являются исчерпывающими, но они дают полное представление о проблеме, с которой мы сталкиваемся.

Для многих из нас чрезмерная работа является постоянным искушением.

Почему так?

Работа – можете ли вы в это поверить? – развлечение! Описав рабочий день, который начинается в половине шестого утра, Райан Авент, старший редактор журнала Economist, объясняет, как он балансирует между домом и офисом, уделяя время своим детям, при этом справляясь со своими основными задачами: писать, редактировать и читать. «Я много работаю почти без устали, – говорит он. – Шутка, которую я понимаю только сейчас, заключается в том, что работа – это развлечение».

Мы поняли, что любим свою работу. Большинство руководителей, предпринимателей и профессионалов, которых мы знаем и обучаем, тоже любят свою работу. Это то, на что футуристы просто не обратили внимания, – людям нравится работать!

Авент признает, что некоторые формы труда «изнурительны и неблагодарны». Но когда дело доходит до интеллектуальной работы, большая часть рутины исчезает. Труд становится автоматизированным или его передают на аутсорсинг. В результате, по его словам, «работа, которую мы, несколько удачливых хорошо оплачиваемых профессионалов, выполняем каждый день, сотрудничая с талантливыми людьми при решении сложных и интересных задач, – это развлечение. Я понял, что могу уделять этому удивительно много времени».

Он признает, что такая жизнь позволяет заниматься семьей и хобби. С его слов кажется, что он хорошо справляется с этим компромиссом. Конечно, это относится не ко всем.

Удовольствие от работы нельзя не брать во внимание. Даже если нам не нравится давление и детали какой-либо задачи, мы можем любить и ценить то, как решение проблемы, соблюдение сроков, закрытие проекта, предоставление отчета и доставка продукта заставляют нас чувствовать себя.

«Лучшие профессионалы – мастера своего времени, – говорит Авент. – Мы проектируем, модифицируем, сглаживаем и улучшаем, обрабатывая неровности, полируем слова, числа, код или любой другой материал, который мы выбрали. В конце дня мы можем расслабиться и полюбоваться нашей работой – дописанной статьей, заключенной сделкой, работающим приложением – так же, как когда-то делали ремесленники».

Личностный рост и идентичность. Кейнс и другие также недооценили психологическое удовлетворение и рост, достигаемые при решении сложных проблем. «Кейнс, – говорит профессор Колумбийского университета Эдмунд Фелпс, – не выразил никаких мыслей относительно роли инноваций [творческого решения проблем] в придании азарта и личностного развития в деловой карьере».

Мы обманываем себя, когда думаем, что работа нужна в первую очередь для пропитания и удовлетворения наших физических нужд. Она также отвечает глубоко ощущаемым психологическим потребностям. Мы продолжаем работать, поднимаясь по иерархии Маслоу. Сознательно или нет, но большинство из нас стремится к самореализации через свою работу. Карьера, как указывает Фелпс, уже некоторое время является основным контекстом главной потребности человека.

Победа – это всегда приятно. Но если не учитывать риски, можно получить вознаграждение в ущерб другим потребностям, что приводит к разного рода кризисам.

Философ Ален де Боттон говорит, что работа предлагает нам «наряду с любовью… главный источник смысла жизни». Бессмысленно спорить хорошо это или плохо. Вместо этого важно понять, что, как и любое другое хорошее стремление, работа может стать контрпродуктивной и вредной, если мы не осознаем риски.

Работа обладает мощной тягой. Когда рабочая нагрузка растет, мы реагируем, тренируя свой интеллект, расширяя свои возможности, проверяя нашу эмоциональную выносливость. Мы можем тратить дополнительную энергию на работу, возможно, лишая наши семьи внимания, но в итоге получаем вознаграждение за свои усилия. Мы чувствуем себя живыми, когда достигаем результатов. Победа – это всегда приятно. Но если не учитывать риски, можно получить вознаграждение в ущерб другим потребностям, что приводит к разного рода кризисам.

Опыт потока. Авент связывает радость достижения с самим процессом, особенно с состоянием, в которое мы попадаем, когда погружаемся в трудную задачу, – поток. Этот термин был придуман психологом Михаем Чиксентмихайи. Он объяснил, что опыт потока является результатом четких, сложных целей, для достижения которых требуется критическое мышление и усилия. В состоянии потока мы полностью сосредоточены на поставленной задаче. Мы перестаем стесняться, время плывет. Мы поглощены моментом и тем, что от нас требуется.

Это применимо не ко всем видам работ. Иногда мы сталкиваемся с проектами, которые заставляют наши навыки выглядеть не значимыми. В такие моменты мы испытываем беспокойство, тревогу и даже страх. И наоборот, у нас могут быть задачи, которые нас совсем не напрягают. В таких случаях мы испытываем скуку и апатию. Любая крайность может привести к разъединению с этим состоянием. Чиксентмихайи отметил, что люди, опрошенные во время работы, выражают желание быть в другом месте больше, чем при опросе, в любое другое время дня. Популярность комиксов «Дилберт» и ситкома «Офис» подтверждает это.

Несмотря на некоторые недостатки, работа часто дает возможность быть в потоке. Исследования Чиксентмихайи доказывают, что люди испытывают поток больше половины рабочего времени. Это особенно касается людей, которые смогли устранить, автоматизировать и делегировать отвлекающие факторы и тяжелую рутину в своей работе. Предприниматели, руководители, директора, креативщики и другие работники интеллектуального труда могут надолго погрузиться в полезные аспекты построения своего бизнеса и обслуживания клиентов. Они рассказывают, что примерно две трети рабочего времени находятся в потоке.

Определимые победы. Состояния потока можно достичь, занимаясь кулинарией, музыкой или спортом, но другие сферы жизни могут быть не подвластны этому. Одним из условий потока является обратная связь – показатели эффективности, которые позволяют узнать, хорошо ли у вас идут дела. Мы остаемся в потоке, обрабатывая отзывы потребителей и улучшая нашу работу. Работа не только содержит четкие цели, которые позволяют нам использовать наши навыки, она также включает обратную связь для оценки нашей эффективности на этом пути. Не так, как в других сферах жизни, где мы никогда не знаем, победим мы или нет.

Успешные люди обычно знают, что от них требуется на работе. Они понимают, чего от них ожидают, осознают свою выгоду и плюсы, связанные с соответствием этим ожиданиям. Они могут вычеркнуть некоторые пункты из своего списка задач и перейти к следующим. Так им комфортно в этой среде.

Но дома так бывает не всегда. Даже когда дела идут хорошо, они редко приносят такое же очевидное ощущение победы, которое приносит работа. Это не значит, что они бесполезны, просто они требуют других видов затрат. Отношения с супругом, воспитание детей, уход за домом, уборка, приготовление еды, стирка – поток дел никогда не заканчивается. Их нельзя вычеркнуть из списка.

Учитывая эти трудности, легко оправдать необходимость тратить больше времени на работу, ведь выгоды очевидны. Работа может стать способом сбежать от проблем. Карикатурист Тим Крайдер называет это «ловушкой занятости», когда рабочие становятся зависимыми от занятости и «боятся того, с чем им, возможно, придется столкнуться в отсутствие работы». Часто чрезмерная работа означает, что у нас недостаточно эмоциональной энергии, чтобы тратить ее на домашние обязанности, что непреднамеренно ухудшает положение вещей в доме. Когда дело доходит до роли женщин, то ситуация выглядит еще хуже.

Стресс стал символом статуса.

Демонстрация статуса и состояния. «Как дела?» – спрашивает нас кто-то. «Безумно занят», – отвечаем мы. Это способ продемонстрировать наш статус и ценность и, возможно, некая попытка вызвать сочувствие.

«Стресс заставляет американцев чувствовать себя занятыми, важными и востребованными, – сказала обозреватель National Review Флоренс Кинг, – но в то же время обделенными, игнорируемыми жертвами. В периоды особой занятости они считают себя интересными и сложными, а не скучными и простыми. Короче говоря, стресс стал символом статуса».

Кинг сказала об этом в 2001 году. Исследование, проведенное в 2017 году тремя учеными, подтверждает это суждение. Они связали «скромное хвастовство» в социальных сетях по поводу переработок с восприятием более высокого личного статуса. «Чрезмерная работа и недостаток свободного времени приводят к более высоким умозаключениям с точки зрения характеристик человеческого капитала занятого индивида, – обнаружили исследователи, – что, в свою очередь, увеличивает степень, в которой этот индивид воспринимается как дефицитный и востребованный. Это приводит к присвоению положительного статуса».

Сознательно или нет, но большинство из нас стремится к самореализации через работу.

Нечто подобное заметила ученый Энн Бернетт. Изучая тысячи праздничных писем – ежегодных открыток, которые люди отправляют семье и друзьям для того, чтобы рассказать, что происходит в их уголке мира, – она заметила, как нарастает занятость населения. «Мы заняты, заняты, заняты», – говорится в одном письме. «Наши графики всегда были сумасшедшими, но теперь они стали совсем нереальными!» – утверждается в другом. Бернетт заметила, что люди хвастались тем, насколько они заняты, напряжены и взволнованы, как будто гонка по жизни была такой же похвальной, как хоум-ран в Мировой серии[8]8
  Мировая серия – решающая серия игр в сезоне Главной лиги бейсбола, право играть в которой сейчас имеют лучшие команды Американской и Национальной лиг.


[Закрыть] или поступление в колледж Лиги плюща[9]9
  Ассоциация восьми частных американских университетов, расположенных в семи штатах на северо-востоке США.


[Закрыть]. «Боже мой, люди соревнуются в занятости, – сказала она. – Речь идет о демонстрации статуса».

Репутация человека, выполняющего работу, объективно ценна, и поддержание ауры занятости – один из способов культивировать эту репутацию. Тем самым люди пытаются демонстрировать свою ценность начальству. Кто не хочет, чтобы его считали востребованным и важным, тем более, если это помогает продвинуться по службе?

Завышенные ожидания. Это одна из самоусиливающихся причин. Быть безумно занятым – это то, чего ждут от руководителей и подчиненных.

Примерно пятнадцать лет назад я (Меган) переехала в другой город. Я устроилась на новую очень напряженную работу, связанную с продажами. Вскоре я начала испытывать стресс и постоянный дискомфорт, связанный с пищеварением. Меня все время тошнило. Но вместо того чтобы урезать свой график, я стала работать еще больше. Несмотря на мое физическое состояние, мне приходилось ходить на работу. Приходилось хорошо выполнять обязанности. Я чувствовала, что у меня нет выбора, отказать было нельзя. Я хотела показать своему новому боссу, что он нанял отличного работника.

Прежде чем я осознала весь кошмар ситуации (позже у меня была диагностирована болезнь Крона), я помню, как несколько недель ездила на работу с бутылкой «Пепто-Бисмола» в подстаканнике моей машины. Чтобы облегчить боль, я буквально пила «Пепто-Бисмол» прямо из бутылки по дороге.

Ситуация становилась все хуже и хуже. Я смертельно заболела. Мне сделали экстренную операцию во время одного из семейных отпусков. Физическое воздействие стресса на мое тело вывело меня из жизни примерно на год, потому что я была настолько больна. Я проигнорировала ранние физические симптомы, думая, что мне нужно просто преодолеть свою загруженность.

Эти ожидания поддерживаются не только отдельными работниками. Когда вы погружаетесь в корпоративные воды, то вступаете в существующую бизнес-среду, которая может ориентировать жизнь сотрудников на цели компании в ущерб личным приоритетам. Начальники – часто приверженцы переработок – хотят, чтобы сотрудники соответствовали их энтузиазму. Для них важно, чтобы вы всегда были включены в работу.

Джек Уэлч, знаменитый генеральный директор GE[10]10
  General Electric – американская многоотраслевая корпорация, производитель многих видов техники, включая локомотивы, энергетические установки, газовые турбины, авиационные двигатели, медицинское оборудование.


[Закрыть], регулярно работал по субботам. «Я думал, что такие выходные – просто потрясающие, – вспоминал он. Мне просто не приходила в голову мысль, что кто-то не захочет работать». Таким образом, работа по ночам и выходным дням становится частью контракта, даже если это не указано напрямую в нем. Если вы хотите продвинуться по службе или сохранить свою работу, то должны выкладываться на полную. В конце концов страх также становится мощной причиной чрезмерной работы. Он заключается не только в том, что вас могут признать менее квалифицированным, а в том, что вы не готовы к количественной оценке работы, измеренной часами и календарем.

Эффект беговой дорожки. Когда мы получаем столько удовольствия от работы, реакция на ее завершение может быть неоднозначной. Для успешных людей достижение цели – это и радость, и разочарование. Источник нашего веселья, удовлетворения и значимости начинает испаряться, как только мы заканчиваем какое-то дело. «Это системы, для которых успех может означать только их завершение», – говорит философ Киран Сетия. По мере того как острые ощущения утихают, мы остаемся с чувством потери. Если нашим основным источником удовольствия, удовлетворения и значимости является работа, мы можем чувствовать себя опустошенными или подавленными из-за ее отсутствия. Что мы делаем: находим другую цель и запускаем новый проект. Таким образом мы оказываемся на беговой дорожке, переходя от разочарований к новым проектам, которые по мере их окончания оборачиваются все тем же разочарованием.

Работа содержит собственные оправдания и таким образом продвигает себя и нас вперед, что является своего рода благословением, учитывая все положительные результаты, которые мы получаем от наших трудов. Но если мы пытаемся извлечь из работы то, чего у нее нет, то чувствуем себя изнуренными и разочарованными.

Отказ от культа чрезмерной работы

Опять же, это не все причины переработок. Есть много личных, культурных и системных мотивов, из-за которых люди чрезмерно работают. Но важно отметить, что сама работа содержит аспекты и особенности, которые заставляют нас перетруждаться. Она ничем не отличается от алкоголя, еды, физических упражнений или других хороших вещей, с которыми люди иногда переусердствуют. Если мы не осознаем риски, то легко скатываемся к шаблонам чрезмерной работы, которые могут поставить под угрозу наше здоровье, эмоциональное благополучие, семью, социальную жизнь и многое другое.

Даже когда мы осознаем это, тяга к чрезмерному труду иногда бывает сильнее, чем наша готовность ей сопротивляться. Дэвид Кенстенбаум из NPR встретился с двумя членами семьи Джона Мейнарда Кейнса, оба они признаются, что регулярно перерабатывают. По иронии, сам Кейнс чрезмерно работал. «Его жена была очень рассержена этим, – рассказал Кенстенбауму один из родственников. – Она потратила много времени, пытаясь защитить его от самого себя… В конце концов он не мог сказать “нет”». Он «умер от слишком тяжелой работы», рассказал другой родственник. «Его сердце не выдержало».

Люди имеют больше контроля над своим графиком, чем думают.

Бертран Рассел отметил эту тенденцию, когда делал свои прогнозы. По его словам, вместо того чтобы позволить автоматизации снизить рабочую нагрузку, мы решили еще больше работать. «В этом мы были глупы, но незачем оставаться глупыми всегда». И мы с этим согласны.

Кайл, наш клиент, о котором мы уже рассказывали, на работе стал совершенно другим человеком. Он присоединился к нашей тренинговой программе, где узнал, как добиться двойной победы. Он рассказал нам, что одним из преимуществ было простое изменение: «Моя команда больше не получает от меня электронные письма в воскресенье в шесть утра. Наше внутреннее спокойствие подсказывает нам, что, когда мы не на работе, нам не надо беспокоиться о ней. Моей команде нравится этот ритм».

Люди имеют больше контроля над своим графиком, чем думают. Иногда бывает проще взять на себя больше задач, чем убеждать начальника или клиента в том, что вы уже без сил. Кроме того, может казаться, что переработка менее опасна, чем честная оценка своих возможностей и освобождение себя от обязанностей. Доктор П., к которому обращалась Гейл, порекомендовал спросить себя:

• Почему я так загнан какой-то идеей?

• Я слишком много работаю, чтобы получить одобрение со стороны окружающих?

• Я работаю, чтобы избегать второй половины и/или детей?

• Почему я делаю работу за других?

• Уверен ли я в своем положении на работе? Или я боюсь, что без переработок меня могут заменить кем-то, у кого больше амбиций?

Как только вы начнете задавать себе эти вопросы, у вас тут же появятся другие. Ваши ответы могут вас удивить. Иногда мы живем в самоотречении, предпочитая оставаться на беговой дорожке. Эмоциональная выгода от чрезмерной работы – веселье, поток, значимость – может отвлечь нас от остальной части нашей жизни, которая является не менее яркой. Но какой бы ни была причина, по которой вы ставите работу в приоритет над другими сферами жизни, никогда не поздно восстановить равновесие. Или обрести его.