Текст книги "Пылающая комната"

Глава 3

Босх одинаково не любил ни отдавать свои дела, ни забирать чужие. Когда он работал в Голливуде, расследование громких преступлений часто поручали не местным копам, а элитному отделу по борьбе с грабежами и убийствами. Потом, перейдя в ОГУ, он начал заниматься тем же самым и отбирать у местных крупные дела. К счастью, в отделе «висяков» такого почти не случалось: кому нужны преступления, сданные в архив? Но с Мерседом все вышло по-другому, потому что материалы по его делу, при всей его стародавности, так и не попали в департамент. Они остались на руках тех детективов, которые расследовали его десять лет назад. Вернее, оставались до сегодняшнего дня.

Босх и Сото вошли в участок через служебный вход, расположенный со стороны стоянки. Длинный коридор привел их в детективное бюро, и Гарри постучал в кабинет начальника.

– Лейтенант Гарсиа?

– Да, это я.

Босх шагнул в маленький офис, Люсия последовала за ним.

– Меня зовут Босх, это Сото. Мы из отдела нераскрытых преступлений, хотим забрать дело Мерседа. Нам нужны Родригес и Рохас.

Гарсиа кивнул. Он выглядел типичным офисным работником. Белая рубашка, темный галстук, пиджак на спинке стула. На манжетах запонки в форме крошечных полицейских жетонов. Ни один коп не станет носить запонки на улице. Слишком броско, слишком легко потерять во время драки.

– Верно, начальство нас предупредило. Они вас ждут. Отдел ППЛ слева за углом, прямо за молочной комнатой.

– Спасибо, лейтенант.

Босх шагнул назад и чуть не наткнулся на Сото, которая застыла на месте, не ожидая, что разговор закончится так скоро. Она неловко отступила в сторону.

– Детективы? – окликнул их Гарсиа.

Босх повернулся к лейтенанту.

– Если раскроете дело, не забудьте про моих ребят, ладно?

Он говорил о полицейском статусе, который зависел от количества раскрытых преступлений. При передаче дел нередко случалось так, что участковые детективы делали всю главную работу, потом приезжали шишки из центра, прикарманивали собранный ими материал и получали все дивиденды от поимки преступника. Босх часто бывал на месте тех и других, поэтому прекрасно понимал, чем обеспокоен Гарсиа.

– Не забудем, – пообещал он. – Мы пригласим их в нужный момент, если у них будет время.

Босх имел в виду арест. Если следствие пройдет успешно и ему дадут команду задержать подозреваемого, он подключит к делу Родригеса и Рохаса.

– Отлично, – кивнул Гарсиа.

Детективы вышли из кабинета и отправились искать отдел ППЛ. Он представлял собой уголок в большой нише, расположенной за комнатой грудного кормления. Не так давно мэрия распорядилась оборудовать во всех публичных местах «семейные» пункты, где сотрудницы или посетительницы могли без помех покормить младенцев грудью. Поскольку ни в одном из полицейских участков города таких пунктов не оказалось, вышел приказ: в каждом отделении срочно переделать одну из камер для допросов под требуемое властями помещение. Стены в этих комнатах быстренько перекрасили в теплые пастельные тона, а вокруг столов с прикрученными к полу ножками расклеили детские картинки. Иногда во время авралов здесь все-таки устраивали допросы, и озадаченные подозреваемые давали показания под изображениями Губки Боба и Лягушонка Кермита.

Отдел ППЛ в Холленбеке состоял из пяти столов, расставленных так, что четверо детективов сидели попарно лицом друг к другу, а их начальник размещался сбоку. Сейчас в этой карусели под вывеской «Преступления против личности» находилось двое, и Босх решил, что это и есть Оскар Родригес и Бенито Рохас.

На одном из столов лежали три толстые синие папки. На обложках двух из них Гарри разглядел надпись «Мерсед». Поперек третьей стояло слово «Версии». Рядом с ними находилась большая картонная коробка, заклеенная красной лентой. У стола стоял черный футляр с музыкальным инструментом, принадлежавшим, судя по всему, Орландо Мерседу. Футляр был облеплен разноцветными стикерами, говорившими о том, что его обладатель много ездил по разным городам и областям юго-запада и Мексики.

– Привет, ребята, – поздоровался Босх. – Мы из отдела нераскрытых преступлений.

– Ну, еще бы, – буркнул один из копов. – Крупные шишки.

Гарри только кивнул. Он сам вел себя не лучше, когда у него забирали дело. Он протянул руку недовольному детективу:

– Гарри Босх. Это Люсия Сото. А вы Оскар или Бенито?

Мужчина неохотно пожал руку Босху.

– Бен.

– Рад познакомиться. Мне жаль, что так вышло. Нам всем жаль. Уверен, никому это не нравится: ни мне, ни вам. В смысле – то, что мы забираем дело. Вы много над ним работали, и это не совсем справедливо. Но что делать? Мы все выполняем приказы, которые дают нам умники наверху.

Кажется, его речь немного умиротворила Рохаса. Родригес по-прежнему сидел с каменным лицом.

– Ладно, забирайте свои вещички, и пока, – бросил он. – Желаю удачи.

– Вообще-то мы пришли не только за этим, – произнес Босх. – Нам нужна ваша помощь. Я хотел бы расспросить о деле. И сейчас, и потом, когда мы займемся им вплотную. Вы – наш мозговой трест, вы были там с первого же дня. Только идиот не стал бы просить вас о помощи.

– Они достали пулю? – поинтересовался Родригес.

– Да, – ответил Босх. – Мы только что со вскрытия.

Гарри сунул руку в карман и вытащил пулю. Он протянул пакет Родригесу, следя за его реакцией. Тот отвернулся и передал вещдок напарнику.

– Матерь Божья! – воскликнул Рохас. – Да это триста восьмой калибр!

Босх кивнул и убрал пакет в карман.

– Похоже на то. Мы сейчас едем к криминалистам. Вы не думали, что это может быть ружье, верно?

– С чего бы? – фыркнул Родригес. – У нас не было треклятой пули.

– Но вы видели рентгеновский снимок? – спросила Сото.

Местные детективы посмотрели на нее так, словно она влезла не в свое дело. Босх имел право задавать вопросы, потому что у него был опыт. У нее – нет.

– Да, мы видели снимок, – отозвался Родригес раздраженным тоном. – В очень неудачном ракурсе. Какая-то смятая лепешка, и все. Что тут скажешь?

Сото кивнула. Босх попытался сменить тему:

– Короче, ребята, если вы не очень заняты, мы купим вам по чашечке кофе и поболтаем насчет этих папок.

По лицу Родригеса он понял, что сделал неудачный ход.

– Десять лет работы – и чашечка кофе? – скривился детектив. – Спасибо, но идите вы в задницу. Не надо мне никакого кофе. – Он кивнул на Сото. – К тому же, парень, у тебя есть heroina con la pistola[2]2
  Героиня с пистолетом (исп.).


[Закрыть]. Крутая Люси. Мы тебе не нужны.

Босх понял, что Родригес расстроен не только потерей дела. Он был оскорблен тем, что до сих пор работает в районном отделении, тогда как Сото, не имевшая никакого опыта, взлетела на несколько ступенек вверх. Гарри решил, что не стоит разжигать конфликт и лучше мирно удалиться. Он заметил, что Рохас не нападал на Сото и не возмущался передачей дела. Вот к нему и стоит обратиться, когда придет время.

– Ладно, тогда мы просто возьмем вещи.

Босх подошел к столу и положил три папки в картонную коробку.

– Сото, забери футляр с гитарой, – попросил он.

– Это виуэла, приятель, – вставил Родригес. – Запомни, пригодится на пресс-конференции.

– Верно, – отозвался Босх. – Спасибо.

Он выпрямился со своей ношей и посмотрел, не осталось ли чего-то на столе.

– Ладно, ребята, благодарю за сотрудничество. Будем на связи.

Босх направился в коридор, Сото за ним.

– Кофе за вами, – бросил им в спину Родригес.

Они всю дорогу молчали и заговорили только на автостоянке.

– Прости, Гарри, – пробормотала Сото. – Зря я полезла в это дело. Да и вообще в эту работу.

– Не слушай их, Люсия. Уверен, ты отлично справишься. Без тебя я в этом деле как без рук. Ты очень важна.

– В роли переводчика? Но это не детективная работа. У меня уже давно такое чувство, словно я получила то, чего не заслуживаю. Лучше бы я занималась кражами.

Босх положил коробку и папки на капот машины и достал ключи. Он открыл багажник и с трудом втиснул в него музыкальный инструмент и папки с коробкой. Затем откинул защелки на футляре и отбросил крышку. Оглядел виуэлу, не вынимая ее из чехла. В полированной деке инструмента зияло неровное отверстие от пули. Босх захлопнул крышку, защелкнул замки и только после этого повернулся к своей напарнице.

– Тогда ты бы зря потеряла время, Люсия. Я работаю с тобой всего несколько недель, но уже вижу, что ты хороший коп и из тебя может получиться отличный детектив. Не надо себя принижать. Тем более что с этим и другие неплохо справляются. Не обращай на них внимания. У тебя есть то, чего нет у них, и с этим ничего не поделаешь.

Сото кивнула:

– Спасибо. Знаешь, зови меня Люси. Когда ты говоришь «Люсия», мне кажется, что мы никогда не станем настоящими напарниками.

– Ладно, Люси. И учти еще вот что. Мы забрали чужое дело. Никому не нравится, когда к ним заявляются парни из другого отдела и присваивают их работу. Но люди много чего говорят, а потом все забывается. Уверен, эти ребята еще будут нам помогать. Вот увидишь.

Сото это не убедило:

– Насчет Родригеса я не уверена. По-моему, он та еще заноза в заднице.

– Да, но, в конце концов, он коп и сделает то, что нужно. Идем.

– Ладно.

Они сели в машину и, свернув с Первой улицы, двинулись мимо Китайского кладбища к Десятому шоссе. Отсюда было рукой подать до поворота на Калифорнийский университет, где находилась Региональная криминалистическая лаборатория.

Это высокое пятиэтажное здание стояло прямо среди кампуса. Его построили как совместный проект полицейского управления Лос-Анджелеса и ведомства местного шерифа: вполне логичное решение, если учесть, что оба департамента в сумме расследовали больше трети преступлений в штате и их юрисдикции часто пересекались.

Однако внутри лаборатории каждое управление занималось своим делом. К ведению полиции относилась, в частности, баллистическая экспертиза, включавшая так называемый пулевой отдел, где несколько специалистов сидели в плохо освещенной комнате и с помощью лазеров и компьютеров пытались отличить одну пулю от другой.

Именно на них Босх и возлагал свои надежды. Следствие, которое вели Рохас и Родригес, закончилось десять лет назад, но они так и не нашли гильзу от патрона, а расплющенная пуля все это время сидела в позвоночнике Мерседа. Конечно, шансы были невелики, но если бы экспертам удалось установить связь между куском свинца, извлеченным из тела жертвы, и каким-нибудь старым преступлением, перед Босхом и Сото открылись бы совершенно новые возможности.

По обычным правилам детективам полагалось просто сдать пулю или гильзу в отдел баллистики и терпеливо ждать отчета, на что порой уходило несколько недель. Но по средам лаборатория работала без предварительной записи, и заказы принимались и обрабатывались в порядке живой очереди.

Босх пообщался с начальником отдела, и его отправили к эксперту по имени Наган Чанг. Детектив уже работал с Наганом и знал, что это его настоящее имя, а не прозвище или псевдоним.

– Как дела, Наган?

– Неплохо, Гарри. Что ты принес?

– Во-первых, познакомься с моей новой напарницей – Люси Сото. А во-вторых, сегодня у меня крепкий орешек.

Наган пожал руку Сото, и Босх протянул ему пластиковый пакет с расплющенной пулей. Эксперт вскрыл пакет с помощью ножниц и извлек из него исковерканный кусок свинца. Он взвесил его на руке и положил под огромное увеличительное стекло, двигавшееся на механической руке и снабженное подсветкой.

– Это «ремингтон» триста восьмого калибра, – произнес Наган. – С мягким наконечником – отсюда большая деформация. Такие патроны обычно используют для дальней стрельбы.

– Для снайперской винтовки?

– Скорее для охотничьей.

Босх кивнул:

– Сможешь с ней что-нибудь сделать?

Вопрос был в том, возможно ли провести с таким материалом сравнительный анализ. Пуля дважды пробила виуэлу Орландо Мерседа, прошла сквозь мышечные ткани и засела в двенадцатом позвонке. Все это так сильно исковеркало металл, что от его первоначальной формы немногое осталось. Деформация почти стерла следы бороздок – уникальный узор, оставленный стволом на оболочке пули, который можно было отследить по базе данных и сопоставить с пулями, фигурировавшими в других делах.

У пули, которую Босх протянул Нагану, сохранилось примерно с четверть дюйма нетронутой поверхности. Эксперт внимательно рассмотрел ее под лупой, видимо прикидывая шансы. Гарри попытался склонить его к верному решению.

– Дело десятилетней давности, – заметил он. – Пулю только что извлекли из позвоночника. Возможно, это наша единственная зацепка.

Наган понимающе кивнул.

– Тут есть два момента, Гарри, – объяснил он. – Во-первых, я должен убедиться, что мне хватит материала. А во-вторых, даже если мы отправим результаты в базу данных, не факт, что найдется какое-нибудь совпадение. Сам знаешь, пули от винтовок редко встречаются. Чаще мы имеем дело с короткоствольным оружием.

– Само собой, – ответил Босх. – Так что? Хватит для работы?

Наган оторвал взгляд от лупы и посмотрел на обоих детективов:

– Можно попробовать.

– Отлично, – кивнул Босх. – Сколько на это уйдет времени?

– Сегодня мало заказов. Я начну прямо сейчас, посмотрим, что сумею сделать.

– Спасибо, Наган. Нам лучше уйти или остаться?

– Как хотите. Если что, на первом этаже есть кафетерий.

– Хорошая идея.

Босх и Сото уже сидели в кафетерии – он с чашкой черного кофе, она с диетической колой, – когда у него зазвонил телефон. Это был Краудер.

– Гарри, ты где?

– В лаборатории, с пулей.

– Есть новости?

– Пока нет. Ждем результатов.

– Ясно. Срочно дуй ко мне.

– А что случилось?

– Здесь семья Мерседа и куча репортеров. Через двадцать пять минут начнется пресс-конференция.

– Какая пресс-конференция? Мы не собирались…

– Не важно, Гарри. Количество журналистов достигло критической массы, и шеф решил созвать пресс-конференцию. Судмедэкспертиза уже заявила, что речь идет об убийстве.

Босх мысленно выругал Корасон.

– Короче, шеф хочет видеть тебя и Сото, – заключил Краудер. – Так что ноги в руки и сюда. Быстро.

Гарри секунду помолчал.

– Гарри, ты меня слышал? – спросил капитан.

– Слышал, – ответил Босх. – Уже едем.

Глава 4

Зал для пресс-конференций находился на втором этаже, рядом с отделом по связям с общественностью. Босх и Сото сидели в соседней комнатке и слушали, как руководитель отдела, лейтенант Десимоне, объяснял им повестку пресс-конференции. По плану шеф полиции Малинс должен был сказать вступительное слово и представить семью Мерседа. Потом микрофон возьмут Босх и Сото. Так как многие репортеры представляли испаноязычные издательства, Люсия после пресс-конференции даст им отдельное интервью. В середине брифинга Босх перебил лейтенанта и поинтересовался, что они, собственно, собираются говорить прессе.

– Мы расскажем им о деталях следствия и объясним, что вчерашняя смерть мистера Мерседа означает перезагрузку всего дела, – ответил Десимоне.

Босх ненавидел слово «перезагрузка».

– Но это займет секунд пять, не больше, – заметил он. – Зачем надо устраивать…

– Детектив, – прервал его лейтенант, – с утра мы получили восемнадцать звонков с просьбой дать разъяснения по делу Мерседа. Может быть, у них дефицит новостей или что-то еще, но все хотят послушать нас. Вот мы и решили, что лучший способ решить проблему – устроить пресс-конференцию. Опишите журналистам, как идет следствие, сообщите результаты вскрытия – все уже в курсе, что смерть Мерседа квалифицирована как убийство, – и можете топать домой. Расскажите, что пуля, десять лет просидевшая в теле жертвы, теперь проверяется на совпадение с тысячами других пуль в национальной базе данных. Ответьте на пару-тройку вопросов. Пятнадцать минут – и вы свободны.

– Терпеть не могу пресс-конференции, – пробормотал Босх. – По-моему, пользы от них никакой. Они все только усложняют.

Десимоне посмотрел на него и криво улыбнулся:

– Знаете что? Я вас не уговариваю. Просто сообщаю: у нас будет пресс-конференция.

Босх покосился на Сото. Он надеялся, что это ее чему-нибудь научит.

– Когда начало?

– Журналисты уже собрались в зале. Осталось дождаться шефа. Как только он появится, мы начнем.

Гарри почувствовал, как в кармане завибрировал телефон. Он отошел в сторону и ответил на звонок. Это был Наган Чанг.

– Надеюсь, у тебя хорошие новости, – произнес Босх. – Скажи, что да.

– Прости, Гарри, но ничего не вышло. В базе нет совпадений.

Босх поймал на себе взгляд Сото и покачал головой.

– Ты там, Гарри?

– Да, я здесь. Что-нибудь еще?

– Думаю, мы установили, из какого оружия сделан выстрел.

Это немного смягчило его разочарование.

– Что вы нашли? – осведомился Босх.

– Шесть бороздок с изгибом вправо. Похоже, мы имеем дело с маркой «кимбер», модель восемьдесят четыре. В каталогах его называют «монтаной» – это охотничье ружье.

Бороздки на свинце оставила внутренняя поверхность ствола. Чанг не смог найти пулю, выпущенную из того же оружия, но хотя бы определил его модель. Это лучше, чем ничего; по крайней мере, вскрытие сделали не зря.

– Тебе это как-то поможет? – спросил Чанг.

– Мне поможет любая информация, – ответил Босх. – Это дорогое ружье?

– Не из дешевых. Но можно купить подержанный экземпляр.

– Спасибо, Наган.

– Не за что. И имей в виду, Гарри: если добудешь мне гильзу, это будет совсем другой разговор. В базе куда больше гильз, чем пуль. Принеси мне гильзу, и у нас появится хороший шанс.

Босх знал, что рассчитывать на это не стоит. Трудно найти гильзу от выстрела, сделанного десять лет назад.

– Ладно, Наган, спасибо.

Гарри убрал телефон и подошел к Десимоне.

– Звонили из баллистики, – сообщил он. – Они не нашли совпадений по пуле из тела Мерседа. Мы вернулись к исходной точке. Отмените пресс-конференцию – нам нечего сказать.

Десимоне покачал головой:

– Никаких отмен. Просто не говорите о пуле. Попросите жителей помочь в расследовании дела. Десять лет назад это сработало, может сработать и сейчас. Вы справитесь, Босх. К тому же зачем вам заявлять, что с пулей ничего не вышло? Пусть стрелок думает, будто у вас на него что-то есть.

Босху совсем не нравилось, что какой-то парень из пиар-отдела учит его, как работать. Поэтому он не стал говорить о том, что Наган Чанг определил модель оружия, из которого был сделан выстрел. Гарри пришло в голову, что проще всего развернуться и уйти, наплевав на всю эту дурацкую затею с пресс-конференцией. Но тогда он бросит Сото, и ей придется в одиночку справляться с ситуацией, которую она плохо понимает. Не говоря уже о том, что после такой выходки его могут просто отстранить от дела.

У Десимоне пискнула рация, и он сообщил, что шеф уже спускается в лифте.

– Все, ребята, по коням.

Они вышли в коридор и стали ждать лифт. Как только дверь открылась, из кабинки вместе с шефом вышел человек, в котором Босх сразу узнал Армандо Зейаса, бывшего мэра, в свое время «раскрутившего» дело Мерседа. Вероятно, шеф вспомнил о нем и пригласил на пресс-конференцию. А может, тот и сам о себе напомнил. Поговаривали, что Зейас собирается баллотироваться в губернаторы. Однажды Мерсед уже помог ему сделать карьеру. Почему бы не попробовать снова?

Для Босха такие мысли были обычным делом. Он многое повидал на своем веку. Но у Сото при виде Зейаса вспыхнули глаза. Латиноамериканцы считали его героем. Политиком-первопроходцем.

После шефа и Зейаса появился человек, которого Босх тоже хорошо знал. Это был Коннор Спивак, главный политический стратег бывшего мэра. Похоже, теперь он в паре с Зейасом взял курс на губернаторское кресло.

Десимоне шагнул к шефу и что-то шепнул ему на ухо. Малинс коротко кивнул и подошел к Босху. Они знали друг друга не первый год. Оба были примерно одного возраста и оба прошли одни и те же ступеньки по служебной лестнице: патрульный, следователь в Голливуде, отдел грабежей и убийств, Босх на том и успокоился, но амбиции Малинса простирались дальше карьеры простого детектива. Он вошел в администрацию и быстро пробежался по всем командным должностям, пока полицейская комиссия не сделала его начальником городской полиции. Теперь его пятилетний срок подходил к концу, и он подумывал о следующем. Большинство сотрудников считали его переизбрание решенным делом.

– Гарри Босх! – заговорил Малинс сердечным тоном. – Я слышал, ты не в восторге от этой пресс-конференции?

Босх неловко кивнул. Вокруг было полно народу, их разговор могли слышать. Но он не собирался давать задний ход.

– С нашей единственной зацепкой ничего не вышло, шеф, – заметил он. – Я про пулю. Не знаю, что мы можем им сказать.

Малинс кивнул, но не согласился с его мнением.

– Сказать можно многое. Мы должны заверить жителей города, что Орландо Мерсед не забыт. Что мы по-прежнему ищем тех, кто это сделал, и обязательно найдем. Это гораздо важнее, чем какой-то кусок свинца.

Босх не стал говорить, что он думает на этот счет.

– Как скажете, – буркнул он.

Шеф снова кивнул:

– Я уверен, что это правильно. Важен каждый – или не важен никто: это ведь твои слова, верно?

Босх кивнул.

– Мне это нравится! – воскликнул Зейас. – Важен каждый – или не важен никто. Хорошая фраза.

Гарри посмотрел на него с ужасом. В устах бывшего мэра это прозвучало как предвыборный лозунг.

Шеф перевел взгляд на Сото, которая, как обычно, держалась немного сзади. Он обошел Босха, чтобы протянуть ей руку.

– Детектив Сото! Как вам работается в новом отделе?

– Очень хорошо, сэр. Ведь я учусь у лучших. – Она кивнула на Босха.

Шеф улыбнулся. Это давало ему возможность сказать пару эффектных фраз.

– Вы про этого парня? – спросил он. – Он альфа-горилла. Учитесь у него, пока можете, Сото.

– Вы правы, сэр, – искренне согласилась Люсия. – Я делаю это каждый день.

Она сияла. Шеф сиял. Все были счастливы. До Босха вдруг дошло, что это Малинс придумал сделать их напарниками. Краудер только следовал его приказу.

– Ладно, – вмешался Десимоне, – пора идти. Семья Мерсед уже в зале, их посадили в первый ряд. Шеф Малинс первым поднимется на сцену и представит всех остальных. Потом бывший мэр скажет несколько слов, а детектив Босх сообщит о том…

– А почему бы не дать слово детективу Сото? – предложил шеф. – Она знает о деле столько же, сколько и детектив Босх. Да-да, давайте так и поступим. Ты не против, Гарри?

Шеф взглянул на Босха. Тот покачал головой:

– Не против. Это ваше шоу.

Вся группа двинулась по коридору. Один из сотрудников Десимоне уже стоял у двери в зал. Увидев их, он вошел внутрь и дал сигнал, что можно начинать. Репортеры стали включать камеры, свет и записывающие устройства.

Сото поравнялась с Босхом и прошептала ему на ухо:

– Гарри, я никогда этого не делала. Что мне говорить?

– Ты же слышала Десимоне. Говори коротко и по делу. Скажи, что дело возобновлено и мы просим помощи у жителей города. Каждый, кому что-то известно об убийстве Мерседа, может позвонить по «горячей линии» или обратиться в отдел нераскрытых преступлений. Про оружие ни слова. Это закрытая информация.

– Ясно.

– Помни: коротко и по делу. Это политики толкают длинные речи. Не стоит им подражать.

– Понятно.

Все вошли в зал. Напротив входа возвышалась небольшая сцена, перед ней в три ряда стояли столы, за которыми расположились репортеры. Позади столов находился специальный подиум, где операторы поставили свои видеокамеры, чтобы снимать сцену поверх собравшейся публики. Босх и Сото поднялись вместе с шефом и экс-мэром на возвышение и встали на заднем плане. Босх взглянул на первый ряд. Там сидели четыре человека: три женщины и один мужчина, – но Босх понятия не имел, как они связаны с Орландо Мерседом. До сих пор он не встречался ни с одним из членов его семьи. Это был еще один момент, который беспокоил его в данном деле.

– Спасибо, что собрались здесь, – заговорил Десимоне в стоявший на сцене микрофон. – Я представлю вам шефа полиции Грегори Малинса, и он скажет вам несколько слов. Затем выступят бывший мэр Армандо Зейас и детектив Люсия Сото. Шеф?

Малинс подошел к микрофону и начал говорить, заглядывая в свои заметки. Он держался перед публикой легко и естественно.

– Десять лет назад на Мариачи-плаза в Орландо Мерседа попала шальная пуля. В результате он был парализован и долгие годы боролся за то, чтобы восстановить здоровье и вернуться к нормальной жизни. Вчера утром его борьба закончилась, и сегодня мы пришли, чтобы сказать: Орландо Мерсед не забыт. Наш отдел нераскрытых преступлений возобновил его дело и будет энергично заниматься поисками виновных. Как вам уже известно, его смерть классифицирована как убийство. Я хочу вас заверить: мы не успокоимся до тех пор, пока не арестуем человека, совершившего это преступление.

Малинс сделал паузу, видимо, для того, чтобы дать возможность репортерам записать его слова.

– Сегодня в этом зале присутствует семья Орландо. Это его отец Гектор, мать Ирма, сестра Аделита и супруга Канделария. Мы обещаем им, что не забудем об Орландо и проведем наше расследование со всем тщанием и энергией. А теперь я передаю слово бывшему мэру нашего города Армандо Зейасу, личному другу мистера Мерседа и его семьи.

Шеф шагнул назад, и Зейас занял его место.

– Благодаря Орландо я научился понимать боль и страдания людей, ставших жертвами преступности, – начал он. – Но его жизнь и дружба научили меня гораздо большему. Я узнал, что такое мужество, стойкость и сострадание. Я своими глазами увидел, как человек в самых тяжелых ситуациях не сдается и сохраняет достоинство и твердость. Я познал красоту и силу человеческого духа. Орландо не спрашивал: почему я? Он говорил: что дальше? Для меня он был настоящим героем, умевшим держать удар и никогда не опускавшим руки. В каком-то смысле это было еще прекраснее, чем та музыка, которую он играл прежде. И теперь я готов помогать следствию всем, что в моих силах. Пусть я больше не мэр, но я по-прежнему люблю этот город и его людей. Именно в такие минуты, как эта, мы демонстрируем свою солидарность и становимся настоящим Городом Ангелов. Именно в такие минуты мы сознаем, что в нашем обществе важен каждый – или не важен никто. Спасибо.

Десимоне вернулся к микрофону и сообщил аудитории, что расследованием дела теперь занимаются Босх и Сото. Он добавил, что детектив Сото расскажет о том, как продвигается следствие, и при необходимости повторит свой рассказ на испанском. Люси неуверенно подошла к стойке микрофона и опустила его вниз, приблизив к своему лицу.

– М-м… В настоящее время мы ведем следствие по разным направлениям и в связи с этим хотим обратиться к жителям города. Десять лет назад ваша помощь нам очень помогла. Многие из вас звонили и делились важной информацией. И теперь мы просим всех, кто что-либо знает об этом деле, немедленно связаться с нами. Вы можете позвонить анонимно по «горячей линии» или обратиться напрямую в отдел нераскрытых преступлений. Если у вас есть какие-то сведения, позвоните нам, даже если думаете, что полиции это уже известно.

Сото обернулась и посмотрела на Босха, словно спрашивая, не забыла ли она что-нибудь сказать. Зейас воспользовался этим моментом, чтобы снова обратиться к публике. Он мягко положил руку на ее плечо, а другой придвинул к себе микрофон.

– Я хотел добавить, что десять лет назад вот так же стоял перед представителями прессы и лично пообещал заплатить двадцать пять тысяч долларов каждому, кто поможет раскрыть это преступление. Поскольку эти деньги никто не получил, предложение остается в силе, но теперь я удваиваю эту сумму до пятидесяти тысяч. Кроме того, я поговорю со своими бывшими коллегами из городского совета и постараюсь получить еще столько же из фондов города. Спасибо.

Босх едва не застонал. Он знал, что обещание награды обрушит на них лавину бессмысленных звонков. Ему и Сото придется отфильтровывать тонны никчемной информации, которой их завалят охотники за деньгами. Заявление Зейаса только что многократно усложнило их работу.

Десимоне подошел к Люсии и поинтересовался, есть ли у кого-нибудь вопросы. Многие подняли руки, и лейтенант начал по очереди указывать на журналистов. Первый репортер, паренек из «Таймс», спросил, что послужило причиной смерти и почему кончина Мерседа через десять лет после выстрела считается убийством. Сото оглянулась на Босха, не зная, как ответить. Гарри шагнул вперед и поднял микрофон повыше:

– Вскрытие произведено только сегодня утром, поэтому никаких официальных заявлений пока нет. Но судмедэкспертиза считает, что смерть мистера Мерседа наступила в результате выстрела, сделанного десять лет назад. Неофициально причиной смерти признано заражение крови, вызванное ранением, которое мистер Мерсед получил после стрельбы. Поэтому мы рассматриваем это дело как убийство.

На него тут же посыпались новые вопросы, и какой-то репортер осведомился, удалось ли им извлечь пулю из тела жертвы и может ли это как-то помочь следствию. Босх снова взял микрофон. Он чувствовал, как напряглись родные Мерседа в первом ряду, для которых предмет этих дотошных разбирательств был не просто абстрактной жертвой, а близким и любимым человеком.

– Да, пуля была извлечена и отправлена в региональную криминалистическую лабораторию для анализов. Мы уверены, что это окажет большую помощь нашему расследованию.

– Найдены ли какие-нибудь совпадения по пуле? – спросил другой репортер.

Десимоне быстро шагнул вперед и взял микрофон у Босха.

– Пока это закрытая информация, – ответил он. – Следствие продолжается, и мы не хотим раскрывать все детали.

– Почему на расследование дела поставлен неопытный детектив? – поинтересовался журналист из «Таймс».

Повисла пауза, словно стоявшие на сцене не понимали, кто должен ответить на этот вопрос и нужно ли вообще на него отвечать, если руководитель отдела по связям с общественностью уже закрыл эту тему. Наконец Десимоне снова заговорил:

– Как я уже сказал, мы не хотим…

Но тут сзади к нему шагнул шеф и похлопал его по плечу. Десимоне отступил в сторону, и шеф взял микрофон:

– Возможно, детективу Сото не хватает опыта в расследовании дел, но она много лет работала на улицах и прекрасно знает, что такое быть полицейским в этом городе. Кроме того, ее напарник является одним из самых опытных сотрудников нашего отдела. Никто не раскрыл большего количества убийств в этом городе, чем детектив Босх. У меня нет никаких сомнений в компетентности специалистов, ведущих это дело. Они прекрасно выполнят свою работу.

Шеф снова отступил назад, и Десимоне еще раз повторил, что пресс-конференция закончена. В конце концов это возымело действие. Репортеры начали подниматься с мест, операторы – сворачивать аппаратуру. Босх спустился со сцены и подошел к первому ряду, чтобы представиться родственникам Мерседа и пожать им руки. Сразу стало понятно, что они его почти не понимают. Тогда он подозвал Сото и попросил побеседовать с ними и договориться о встрече. Ему хотелось с ними пообщаться, но не на глазах у журналистов.