Текст книги "Неандертальцы. Недооцененные конкуренты Homo sapiens"

Разгадку, возможно, дает единственный предмет, найденный среди костей. Это красивое рубило, выточенное из красноватого кварца, редкого материала среди речной гальки, используемой для изготовления каменных орудий в районе Атапуэрки. Археологи назвали его Экскалибур, чтобы подчеркнуть свою идею о возможном символическом значении этого предмета и тот факт, что произошедшее в Сима-де-лос-Уэсос было своего рода погребальным обрядом. Это необычное заявление в отношении столь древних гоминидов, которых до недавнего времени считали неспособными к символическому мышлению, чтобы придавать смерти особое значение. Но Сима-де-лос-Уэсос – исключительная стоянка, и, возможно, она заслуживает исключительного подхода.

Еще один ключ к разгадке тайны дает возраст умерших. Прекрасно сохранившиеся зубы означают, что большинство людей умерли в расцвете сил. Если бы Сима была чем-то вроде общинного захоронения, то мы бы ожидали, что кости будут принадлежать в основном детям и пожилым людям, которые обычно умирают в большом количестве. Но из порядка тридцати похороненных там человек лишь один ребенок и только трое взрослых старше тридцати лет.

Археологи, производившие раскопки, считают, что причиной стало какое-то катастрофическое событие. Заставить этих гоминидов искать убежища в холмах Атапуэрки могла, например, засуха. В этом сценарии до пещеры добрались только самые сильные члены группы. Но когда удача закончилась, последние оставшиеся в живых унесли умерших друзей и родичей вглубь пещеры и сбросили их в колодец вместе с символическим красным рубилом.

История гипотетическая, но невероятно трогательная, подчеркивающая человечность предков неандертальцев. Более пристальный взгляд на окаменелости показывает, насколько эти люди были похожи на нас. Например, в отличие от более ранних гоминидов, у которых не отмечается ведущее положение какой-либо из рук, они были в основном правшами, что видно по их более мощным костям правой руки и костям ног, а также по отпечатку мозга на внутренней стороне черепа. Кроме того, люди из Симы, похоже, активно пользовались зубочистками, оставившими борозды на их зубах.

Разница в размерах тела мужчин и женщин (половой диморфизм) в Симе вполне соответствует и нашему виду. Это признак современности, поскольку у нечеловекообразных приматов и ранних гоминидов самцы намного крупнее самок, в то время как у современных людей самцы лишь немного больше. Многие ученые считают, что уменьшение полового диморфизма сопровождалось переходом от брачных отношений гаремного типа с преобладанием самцов к более простой полигамии «две самки на одного самца» или даже моногамии с парными связями, как это распространено сегодня. Проще говоря, обитатели Симы, вероятно, были правшами, создававшими связи, похожие на наши нуклеарные семьи, и уделяли особое внимание чистке зубов.

Однако мужчины и женщины Симы выглядели и вели себя не совсем так, как мы. Их мощные кости ног свидетельствуют о том, что они были очень мускулистыми, возможно, даже более мускулистыми, чем классические неандертальцы, жившие 60 тысяч лет назад, которые считались одими из самых крепко сложенных предков человека. Телосложением люди из Симы походят на самых крепких современных игроков в регби или американский футбол. У многих из них мозг был таким же большим, как у нас, но более плоским. Черепа их имели продолговатую форму, с низким лбом, выдающимися надбровными дугами, мощными челюстями и без выступающих подбородков. Судя по износу зубов, они, должно быть, использовали челюсти в качестве «третьей руки», чтобы удерживать мясо, шкуры или растительный материал, освободив руки для разделки.

В Симе мы встречаем ранний пример расхождения между физическим обликом неандертальцев и близостью их поведения к ранним Homo sapiens. Как считает Антонио Росас, палеоантрополог, начинавший карьеру с изучения человеческих челюстей в Симе, неандертальцы, если так можно сказать, это «отдельная биологическая сущность (отличная от современного человека), чья анатомия и, очевидно, физиология явственно отличались от нашей. С другой стороны, чем полнее становятся наши знания об их поведении и репродуктивной биологии, тем больше обнаруживается общих черт с образом действий современного человека (нечто туманно определяемое). За этими двумя крайностями есть что-то такое, из-за чего мне становится сложным их совместить». Разрешение этого несоответствия – главное для понимания того, что значит быть человеком.

Одно из чисто человеческих качеств – наша способность заботиться о старых и больных людях. По этой причине, возможно, самой примечательной находкой в Симе стал череп № 5, принадлежавший пожилому человеку (что для палеолита означает старше пятидесяти лет), у которого были серьезные проблемы с зубами, а размер мозга меньше, чем у современного человека. Это самый хорошо сохранившийся ископаемый череп раннего человека в мире. Он (поскольку мы предполагаем, что это был мужчина, судя по пропорциям лица), должно быть, испытывал трудности с пережевыванием пищи. Его присутствие в Симе – еще одна часть загадки, как там оказались эти люди.

По стратиграфии невозможно определить, накапливались ли кости в результате одного катастрофического события, как предполагают археологи, или более постепенно. Помимо идеи экологического кризиса можно придумать всевозможные сценарии. Например, единственный ребенок в группе забрел в непригодную для жизни пещеру и упал в яму, а остальные члены клана один за другим оказались в ловушке в ходе неудачных попыток спасения. Или, возможно, молодые взрослые были предприимчивыми исследователями пещер и погибали в ходе разных трагических происшествий на протяжении многих поколений.

Некоторые ученые рассматривают более традиционную альтернативу – что тела, вместе с пещерными медведями и другими хищниками, сначала находились в других местах пещерной системы, а затем оказались смыты в Симу и стали смешанной, расчлененной массой. Археолог Пол Петтитт описывает это как ранний пример намеренного погребения, то есть оставления человеческих трупов в предпочтительном месте. Эта теория, однако, не вполне объясняет малое количество детей и стариков, а также полноту скелетов. Сима-де-лос-Уэсос, одна из самых ранних известных стоянок предков неандертальцев, является древней загадкой, которая до сих пор хранит множество тайн.

ДЕЛО ПЕТРАЛОНЫ

В хранилище Салоникского университета на севере Греции, укрытый от окружающих его споров, лежит один из самых хорошо сохранившихся черепов Homo heidelbergensis из когда-либо найденных. Когда местные жители на близлежащем полуострове Халкидики обнаружили его в пещере Петралона в 1960 году, это вызвало большой переполох. Но мало кто мог предвидеть, что этот ключевой фрагмент загадки происхождения неандертальцев станет предметом судебной тяжбы, которая продлится несколько десятилетий.

Главный герой этой истории – Арис Пулианос, вся научная карьера которого не выходила за пределы Антропологической ассоциации Греции, организации, которую он основал и возглавлял в течение десятилетий, пока не передал ее своему сыну Никосу. На этом основании он получил единоличный контроль над правами на раскопки, а также над доступом туристов на одну из важнейших палеолитических стоянок в Европе. Чтобы понять, как это произошло, мы должны погрузиться в сложную политическую историю страны, в которой все еще свежи шрамы Второй мировой войны и последующей гражданской войны между соперничающими фракциями «сопротивления».

Согласно сайту Антропологической ассоциации Греции, Пулианос сражался против нацистских оккупантов в рядах коммунистического сопротивления. После войны он защитил докторскую диссертацию по теме «Происхождение греков» в Москве, а в 1965 году вернулся в Грецию в надежде изучить череп Петралоны. Вскоре он поступил на государственную службу в качестве научного консультанта. В 1968-м, используя свое положение вице-президента Антропологической ассоциации Греции, он начал раскопки в Петралоне. Однако археологическая служба вскоре приостановила проект, и Пулианос из Антропологической ассоциации Греции был исключен.

Поворот судьбы, позволивший Пулианосу вернуться к раскопкам, стал следствием реакции греков на политику ультраправой военной хунты, находившейся у власти с 1967 по 1974 год. Хунта была печально известна подавлением академических свобод, и Пулианос, которого заключили в тюрьму в первые дни режима, теперь выглядел ученым, пострадавшим за свои политические взгляды. В 1974 году вновь восстановленное демократическое правительство выдало ему разрешение на раскопки в Петралоне, а в 1979-м Пулианос подписал соглашение с Греческой национальной туристической организацией о проведении дальнейших раскопок и развитии этого места как туристической достопримечательности. В 1983 году (при левом правительстве) греческое государство во второй раз изгнало ученого из Петралоны, и он обратился в суд. Власти утверждали, что Пулианос ведет раскопки ненаучным образом и разрушает объект.

Слепок черепа, найденного в пещере Петралона на полуострове Халкидики.

Пулианос всячески превозносил череп и место его находки. Во-первых, он настаивал, что этот череп – самый древний в Европе. В статье, опубликованной в 1971 году, ученый определял его возраст в 70 тысяч лет – древнее всех известных на тот момент. В статье 1981 года он добавил ноль к дате, в результате чего возраст черепа составил уже 700 тысяч лет, сохранив статус древнейшего в свете и более поздних открытий. Пулианос задним числом изменил стратиграфию находки, переместив ее из слоя 10 (как он говорил в 1971 году) в слой 11, в котором, как первоначально утверждал ученый, не содержалось никаких человеческих останков или предметов.

В настоящее время научные методы датировки дают вероятный возраст черепа от 160 тысяч до 620 тысяч лет, и преобладает мнение, что истинная дата лежит близко к середине отрезка между этими двумя точками. Когда Крис Стрингер, сотрудник лондонского Музея естественной истории, в 1988 году на конференции в Лондоне отстаивал эту дату, Пулианос бросился на сцену, и его пришлось удерживать (об этом рассказывается в превосходной книге Джеймса Шрива «Загадка неандертальцев»).

Эмоции, охватившие Пулианоса из-за возраста черепа, – лишь одна из причин его все более и более оригинального взгляда на доисторическое прошлое. Он воспользовался черепом, чтобы дать название новому виду, Archanthropus europeus petralonsiensis, никем, кроме него, не признанное, и объявил, что это и есть прямой предок современного народа саракацани (скотоводов-кочевников, обитающих в том же районе). Пулианос утверждает, что обнаружил в Петралоне фрагменты костей еще пятнадцати человек, хотя никогда не публиковал доказательств. Впрочем, он предоставил фотографии орудий, имеющих отношение к черепу, но они больше походили на необработанные камни.

С появлением на сцене сына Пулианоса Антропологическая ассоциация Греции сделала еще более невероятные заявления – будто в Петралоне и близлежащем местечке Неа Триглиа найдена скульптурная фигурка возрастом 500 тысяч лет, свидетельства использования огня миллион лет назад, а также еще одного нового вида, названного Homo trigliensis, на основании каменных и костяных орудий возрастом 10–11 миллионов лет. Эти даты в лучшем случае спорны (а последняя – и вовсе возмутительна) и не нашли поддержки в международных рецензируемых научных журналах.

В 1996 году Пулианос выиграл судебную тяжбу с греческим правительством и на следующий год на основании сохранения «интеллектуальной свободы» смог взять Петралону под полный контроль. С тех пор Министерство культуры не раз предпринимало попытки вернуть пещеру, и в конце концов ему это удалось. Тем временем череп Петралоны остается под замком.

Становление неандертальца

После Сима-де-лос-Уэсос и Боксгроува чувствуешь себя избалованным. Ископаемые останки человека за следующие несколько сотен тысяч лет, предшествовавших появлению несомненных неандертальцев, фрагментарны и плохо поддаются датировке. Каждая из окаменелостей этого времени представляет собой уникальную смесь неандертальских и эректусоподобных черт, что мешает провести линию развития от гейдельбергского человека к неандертальцам.

В отсутствие точных дат возраст обычно оценивается по тому, как выглядят ископаемые, похожие на неандертальцев. По мере совершенствования методов датировки стало ясно, что неандертальские черты появились раньше, чем считалось. Возраст костей этого периода часто пересматривают в сторону увеличения (иногда они оказываются старше на сотни тысяч лет). Вполне вероятно, что по мере получения новых датировок нас еще ждут сюрпризы.

Один из ключевых нерешенных вопросов: эволюционировало ли все население Европы в сторону неандертальцев или же присутствовало несколько видов? Некоторые ученые склоняются к двухвидовому сценарию. Крис Стрингер заметил заставляющие задуматься отличия в каменных орудиях, когда оказалось, что рубила и орудия из отщепов (последние в индустрии, называемой клактонской, по имени Клактон-он-Си, морского курорта в Эссексе, Англия, где были найдены такие орудия) никогда не встречаются в одном и том же археологическом слое, и считает, что это может указывать на существование двух отдельных популяций.

Возможно ли, что «клактонцы» представляют собой менее успешную ветвь человеческого семейного древа, отдельную от «людей с ручными рубилами», эволюционировавших в неандертальцев? Мы по-прежнему скептически относимся к тому, что отсутствие рубил – орудий, которыми пользовались самые разные варианты людей, – может указывать на существование отдельного вида. Тем не менее характер окаменелостей позволяет допустить, что те, кого мы относим к гейдельбергскому населению Европы, на самом деле представляют собой два вида.

Что говорят нам кости о происхождении неандертальцев? Среди самых древних датированных ископаемых Homo heidelbergensis – нижняя челюсть из Мауэра, давшая название виду, берцовая кость и два зуба из Боксгроува, возраст которых составляет около полумиллиона лет, но они слишком малы, чтобы внести какую-то ясность. Фрагмент черепа из Сима-де-лос-Уэсос также может быть очень древним, как и череп из Петралоны, который до находки черепа № 5 в Симе считался самым полным из известных черепов Homo heidelbergensis. Как и многие другие ископаемые останки, в черепе из Петралоны присутствует свое особое смешение современных и архаичных черт, и, как мы уже заметили, его точный возраст неизвестен.

Спереди череп Петралоны выглядит еще более неандертальским, чем череп № 5, в то время как его затылок ближе к Homo erectus. В передней части черепа массивный надбровный гребень напоминает эректуса, но, в отличие от массивного сплошного надбровного валика эректуса, дуга над каждой глазницей отдельная, а внутри валик пронизывают большие воздушные камеры, так называемые лобные пазухи, подобные неандертальским. Скулы и большое носовое отверстие предвосхищают черты неандертальцев, но лицо шире и более плоское. Объем черепа (около 1220 мл) – на грани между эректусами и неандертальцами.

Черепная коробка из Чепрано в Италии (хоть она и неполная) демонстрирует аналогичную смесь гейдельбергских и более архаичных черт. Какое-то время даже считалось, что она старше 400 тысяч лет, которые показала ее современная датировка. Примерно к этому же времени относятся фрагментарные окаменелости из местечка Араго во французских Пиренеях. Некоторые археологи полагают, что обитатели пещеры Араго охотились на диких баранов, кости которых также найдены в этом месте. Ряд найденных в Араго фрагментов удалось соединить, реконструировав лицо и правую сторону черепа, который напоминает череп из Петралоны и является переходным между эректусом и неандертальцем. Бедренная кость и другие кости тела подтверждают уже отмеченное в Боксгроуве и Симе очень крепкое, но вполне современное телосложение гейдельбергского человека.

Здесь стоит остановиться и ответить на вопрос, почему европейской популяции гейдельбергского человека было свойственно столь мощное телосложение, как у современных боксеров. Одна из теорий гласит, что они специализировались на охоте из засады, используя деревянные копья в ближнем бою против крупной добычи. Эта стратегия контрастирует со стратегией наших африканских предков, которые были способны преследовать добычу на больших расстояниях. Современные африканские охотники-собиратели до сих пор используют подобную технику, загоняя добычу, которая в конце концов устает и теряется, и убить ее после долгого преследования оказывается сравнительно легко. Охота с преследованием может быть эффективной в жаркой африканской саванне, в основном равнинной и лишенной деревьев, но в более умеренном климате даже в частично поросшей лесом европейской речной долине такой прием не сработает. Возможно, что это расхождение в охотничьих стратегиях объясняет разницу в телосложении между неандертальцами и современными людьми.

От эпохи очень холодного оледенения и последующего длительного теплого периода, называемого Великим межледниковьем[7]7
  Формально называется в Британии Хокснийским (Hoxnian). Вероятно, синхронно Гольштейнскому межледниковью в Западной Европе и Лихвинскому – в Восточной. – Прим. науч. ред.


[Закрыть], у нас есть череп из Британии возрастом 400 тысяч лет, похожий на черепа из Симы. В карьере близ Сванскомба (Англия) были найдены три фрагмента черепа, которые, несмотря на то что их обнаружили в 1935, 1936 и 1955 годах, принадлежали одному и тому же человеку. На затылке черепа из Сванскомба есть небольшое углубление, называемое надынионной ямкой. Эта особенность типична для неандертальцев; вероятно, она как-то связана с тем, как сильные мышцы шеи крепились к задней части черепа. К сожалению, лицевую часть найти не удалось, но мы знаем, что предполагаемый размер мозга (1300 мл) был больше, чем у черепа из Петралоны.

Череп из Штейнгейма (Штайнхайма), Германия, примерно на 100 тысяч лет моложе черепа из Сванскомба, поэтому ставит под сомнение представление о плавной эволюции от самых ранних ископаемых европейских гейдельбергцев к полностью сформировавшимся неандертальцам. Найденный в 1933 году череп из Штейнгейма меньше (1100 мл) черепов из Сванскомба и Петралоны, и его характер «неандертализации» противоположен тому, который наблюдается в Петралоне и Симе, где неандертальские черты раньше появились в передней части черепа. С поправкой на то, что череп из Штейнгейма сохранился не полностью и его передняя половина смята, задняя часть выглядит гораздо более похожей на неандертальскую.

Две стоянки, примерно соответствующие Штейнгейму, – Бильцингслебен (Германия) и Вертешселлеш (Венгрия) – бросают более серьезный вызов идее постепенной, равномерной эволюции к неандертальским формам. В Бильцингслебене в 1970-х были найдены фрагменты трех человеческих черепов. В Вертешселлеше один фрагмент черепа был обнаружен 21 августа 1965 года, в день религиозного праздника в честь пророка Самуила, так что этого древнейшего обитателя Венгрии прозвали Саму. Ян Таттерсаль утверждает, что фрагменты черепов из этих двух мест, кажется, вообще не имеют неандертальских черт и связаны с орудиями из отщепов, похожими на клактонские. Стрингер считает, что они родственны гейдельбергским, но находит их более примитивными.

Может ли быть так, что одна часть европейской популяции гейдельбергского человека эволюционировала в неандертальцев, а другая не эволюционировала? Или более архаичные гоминиды периодически проникали в Европу из Азии, в то время как местные гейдельбергцы развивались по своей эволюционной линии? Этот сценарий возможно подтвердить данными митохондриальной ДНК, полученной из человеческих костей в Сима-де-лос-Уэсос и связывающей эту популяцию с денисовцами в Азии. Есть некоторая горечь при мысли, что полностью сформировавшиеся неандертальцы, появившись около 250 тысяч лет назад, незадолго до этого превзошли более архаичную европейскую популяцию. Если это так, то историю неандертальцев обрамляют две встречи с другими формами человека. В первой неандертальцы вышли победителями, став единственными хозяевами Европы. Во второй они уступили континент (да и планету) нам.

250 тысяч лет назад, по мере того как удачливые «люди с рубилами» приобретали все более неандертальскую форму головы, их технология изготовления каменных орудий постепенно совершенствовалась, и они все меньше полагались на громоздкое рубило. Именно в этот момент по-настоящему начинается история неандертальцев.