Текст книги "Откровение Иоанна Богослова. «И увидел я отверстое небо…»"

14 И Ангелу Лаодикийской церкви напиши: так говорит Аминь, свидетель верный и истинный, начало создания Божия: 15 Знаю твои дела; ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден или горяч! 16 Но как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих. 17 Ибо ты говоришь: «я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды»; а не знаешь, что ты несчастен и жалок, и нищ и слеп и наг. 18 Советую тебе купить у Меня золото, огнем очищенное, чтобы тебе обогатиться, и белую одежду, чтобы одеться и чтобы не видна была срамота наготы твоей, и глазною мазью помажь глаза твои, чтобы видеть. 19 Кого Я люблю, тех обличаю и наказываю. Итак будь ревностен и покайся. 2 °Cе, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему и буду вечерять с ним, и он со Мною. 21 Побеждающему дам сесть со Мною на престоле Моем, как и Я победил и сел со Отцем Моим на престоле Его. 22 Имеющий ухо да слышит, что Дух говорит церквам.

Данные археологии могут существенно обогатить наше понимание обстановки, в которой было написано это послание. Лаодикия была городом банков и текстильных предприятий. Она была также известна своим производством глазной мази определенного вида (см. ст. 18); из близлежащих источников текла тепловатая и тошнотворная известковая вода (ст. 16). Так что слова Христа, обращенные к церкви, были очень уместны. Но даже и без знания этих обстоятельств невозможно ошибиться относительно Его мнения о ней. «О, если бы ты был холоден или горяч!» – можно ли вынести более ужасный приговор состоянию церкви? Господь предпочитает даже холодное христианство тому, что Он обнаруживает в этой церкви!

Повсюду в Азии мы убеждались, что состояние церкви часто напоминает состояние города. Однако в Лаодикии все наоборот. Здесь церковь является как бы негативным снимком города. Среди граждан города – известные финансисты, врачи, производители одежды. А о церкви сказано, что она жалкая, нищая, слепая и нагая. «Она не сумела обрести в Христе источник истинного богатства, роскоши и духовного понимания»[21]21
  Гейрд. С. 57.


[Закрыть].

Лаодикийская тепловатость – самое худшее состояние, в которое может погрузиться церковь. Оно даже хуже, чем в Сардисе. Там еще мерцают проблески жизни. Единственное, что есть в Лаодикии «хорошего», – это чрезвычайно высокое мнение церкви о себе – и это мнение ошибочно. Она утверждает, что обладает всем, но у нее нет ничего. И не напомни мы себе о сказанном в стихе 16 – да, в руке Христа семь звезд, – мы могли бы начать всерьез сомневаться, а истинная ли это церковь. Так следует ли удивляться откровенно высказанному мнению Христа? Нам может быть нелегко принять то, что Он, по сути, говорит в стихе 16: «Меня от тебя тошнит», но эти слова произносит Аминь, свидетель верный и истинный, и они звучат в унисон с теми пугающими отрывками из Писания, которые говорят о раздражении Бога (Пс. 94:10) и о Его насмешке (Пс. 2:4).

И все же даже у Лаодикии есть шанс. Тот факт, что Он ее обличает, показывает, что Он по‑прежнему любит ее (ст. 19); а угроза полного отвержения в случае, если она не покается, уравновешивается обещанием полного восстановления, если она это сделает. Ради этой находящейся в бедственном состоянии церкви Он говорит о Себе как о начале или, точнее, источнике Божьего создания. Он может сойти прямо в полную хаоса бездну, в которой пребывает Лаодикия, и обновить церковь, сотворить ее заново, подобно тому, как когда‑то Он сотворил мир.

Но только если она покается. В этом состоит суть вопроса. Этим божественное могущество нисколько не умаляется. Только Христос может дать и богатство, и одеяние, и мазь; убедительный голос, советующий Лаодикии принять Его предложение, принадлежит Ему Самому; Он приходит, Он стоит, Он стучит, Он зовет. То, что Он есть «источник создания», подразумевает Его всемогущество. Этой истине Он учил задолго до этого, еще тогда, когда до лаодикийской церкви дошло послание Павла колоссянам (Кол. 1:15–18; 4:16). Но вопрос для нее стоит так: откроет ли она дверь и впустит ли Его снова? Ибо «единственное средство от “тепловатости” – заново впустить отвергнутого Христа»[22]22
  Морган Дж. Кэмпбелл. Цит. по: Уолвурд. С. 97.


[Закрыть].

На тот случай, если церковь даже сейчас останется глуха к Его призыву, Он обращается индивидуально к каждому из ее членов. «Ибо когда Христос говорит: “Если кто услышит голос Мой…”, Он обращается к отдельному человеку. Даже если церковь в целом не внемлет Его предупреждениям, отдельный человек может к ним прислушаться»[23]23
  Моррис. С. 84.


[Закрыть]. И любому из лаодикийцев, который подаст признаки долгожданного раскаяния, Он обещает (ст. 20 и 21), вероятно, самую величественную награду – место на божественном пиру и на небесном престоле.

4:1–8:1
Сцена 2. Страдания ради Церкви. Семь печатей снимаются

В сцене 1 мы видели, как Библия, подобно хорошему учителю, повторяет свои уроки на разные лады, чтобы запечатлеть их в нашем сознании. Если прием повторения используется с целью подчеркнуть важность сказанного, то, следовательно, чем чаще повторение, тем важнее должен быть урок.

Однако если мы с таким допущением приступим к сцене 2, то это повлечет за собой некоторые трудности. Мы увидим, насколько часты повторения одного определенного рода. Даже чаще, чем истории или образы, в книге повторяются одни и те же числа. Вы, возможно, задавались вопросом, почему в сцене 1 церкви, светильники, звезды и духи – все появлялись группами по семь. Здесь мы видим не только двадцать четыре старца и четырех шестикрылых животных, но и еще семь светильников и книгу с семью печатями. По мере чтения мы столкнемся с широким ассортиментом чисел, как простых, так и сложных. В обычной жизни мы делаем различие между числами статистическими, отвечающими на вопрос «сколько?» (например, 1200 человек на собрании), и символическими, которые означают нечто отличное от простого количества (например, 12.00 часов, то есть полдень). В Откровении числа скорее всего несут не статистическую нагрузку, вряд ли мы станем более духовными, узнав, сколько там было старцев, животных и крыльев. Иначе обстоит дело с Ветхим Заветом. Там божественный замысел искупления подготавливается и «проигрывается» на арене реального исторического опыта Израиля. Поэтому нас не удивляют числа, отражающие чисто статистические данные. Они являются частью конкретных исторических свидетельств. Но сейчас для Божьего замысла «пришла полнота времен». Откровение с помощью своего богатого образного языка подводит итог, раскрывая для нас духовное значение этого замысла и его влияние на мироздание. Гораздо вероятнее, что числа в такой книге будут нести на себе символическую, а не статистическую нагрузку. И ясно, что эти повторяющиеся числа‑символы чрезвычайно важны. Иначе в драме не было бы их столько.

Проблема состоит в следующем: что они значат? «И после сего видел я четырех ангелов, стоящих на четырех углах земли, держащих четыре ветра земли…» (7:1). Читая это, мы ощущаем себя невежественными иностранцами, в смятении листающими разговорник в надежде найти в нем значение слов, которые Иоанн, уроженец этой страны, с такой настойчивостью употребляет. Похоже, он действительно полагает, что мы должны понимать, куда он клонит.

Некоторые комментаторы заходят слишком далеко. Они обращаются с этой книгой, как с математической головоломкой. Такой подход не может быть правильным. Откровение обещает открыть свои тайны любому христианину, читающему книгу со смиренным сердцем; при этом ему не нужно быть гением в математике или специалистом‑историком. Все, в чем он нуждается, – это Слово и Свидетель. Поэтому мы должны остерегаться приписывать числам значение, выходящее за рамки сказанного нам о них Богом. Подумайте, к примеру, о расчетах, с помощью которых некоторые «доказывают», что 144000 (7:4) представляют собой всю Церковь Христову. В соответствии с Писанием, говорят они, 3 является числом Бога; 4 означает творение, или мир; 3 умножить на 4 равно 12. 12 означает Церковь, через которую Бог действует в мире; 12 в квадрате равняется 144 – всей Церкви; 10 означает полноту и завершенность; 10 в кубе равняется 1000 – трехмерной полноте; 12 в квадрате умножить на 10 в кубе равняется 144000. Следовательно, это вся Церковь во всей ее полноте.

Отстаивать такие вещи, однако, не то же самое, что объяснять их. Когда нам говорят: «Это означает то‑то», мы по‑прежнему имеем право спросить: «Почему?». Библия, возможно, подтверждает некоторые шаги из вышеприведенной логической цепочки. Но где она говорит нам, что 3 умножить на 4 означает одно, а 3 плюс 4 – другое? И почему 12 надо возводить в квадрат, а 10 – в куб, а не наоборот? И какие десятки в Библии являются неоспоримыми символами полноты? Количество египетских язв, ветхозаветных законов, отколовшихся колен Израиля и прокаженных Евангелия может либо не нести никакой смысловой нагрузки, либо значить нечто прямо противоположное!

Все, что мы можем честно сказать, так это то, что если число 144000, как нам кажется с учетом контекста, символизирует всю Церковь, то такое толкование подкрепляется связями, которые мы усматриваем между некоторыми из его факторов (3, 4 и 10) и некоторыми из основополагающих библейских идей.

Следовательно, мы будем с осторожностью подходить к трем числам, появляющимся в сцене 2. Мы посмотрим, придает ли им Писание значение, которое нам нужно иметь в виду, если мы хотим правильно понять преподанный нам автором урок.

а. Двадцать четыре (4:4)

Собственно говоря, единственное место в Библии, где встречается число двадцать четыре, – это Откровение. Здесь оно упоминается шесть раз в связи со старцами, окружающими Божий престол¹. Число двенадцать, однако, встречается часто и неизменно наводит на мысль о «двенадцати коленах сынов Израилевых» и «двенадцати апостолах Агнца». О тех и других говорится в 21:12–14. Там перед нами предстает град Божий, на его воротах – имена первых, а на стенах – имена последних. Между ними существует связь. Первые – костяк Божьего народа в ветхозаветные времена, а последние – в новозаветные.

Так или иначе, они названы «старейшинами»². Старейшинами обычно называют руководителей церкви. Поэтому вряд ли подлежит сомнению, что эти двадцать четыре символизируют всю Церковь Божью, как до прихода Христа, так и после.

Против такого толкования выдвигались возражения. Основанием для них служило утверждение, что Божьи люди не будут восседать вокруг престола Божьего, не будут облачены в белые одежды праведности и не получат венца до дня Страшного суда; и так как этот день в книге описывается гораздо позже, а на этой стадии Церковь на земле еще не победила и продолжает пребывать в состоянии войны, то, должно быть, старцы символизируют ангелов или каких‑то других небесных существ. Возражение это сто́ит обсудить, но не потому что оно имеет под собой основания, а потому что оно служит наглядным свидетельством непонимания временно́й структуры Откровения. Об этом мы поговорим позднее. А сейчас мы просто заметим, что порядок событий в изложении Иоанна может совпадать – а в некоторых случаях может и не совпадать – с тем порядком, в котором они исторически происходили. Во всех случаях совсем не обязательно, чтобы старцы символизировали церковь‑победительницу. Из Послания к Ефесянам 2:6 мы узнаем, что «на небесах» (то есть на уровне духовной реальности) мы уже восседаем вместе с Христом (и сам Иоанн утверждает это в 1:5,6), в то время как Церковь на земле по‑прежнему является воинственной.

б. Семь (4:5)

В отличие от числа двадцать четыре, число семь появляется часто на протяжении всей Библии. Традиционно ему приписывалось значение полноты, так же, как выражение «проплыть семь морей» означает пересечь все океаны мира. В поддержку этой идеи можно привести целый ряд примеров из Библии. Но тщательное рассмотрение всех случаев, когда в Библии встречается число семь, наводит на мысль о более неоднозначной возможности толкования.

Хотя семерки попадаются повсюду, но их плотность особенно возрастает в главах, описывающих ветхозаветную религию, – дни и годы, жертвенники и жертвенные животные, окропления водой, елеем и кровью – все это раз за разом встречается группами по семь. Нам не сказано, почему это так. Создается впечатление, что просто все виды деятельности человека, связанные с его функционированием как живого существа и его взаимоотношениями со своим Создателем, группируются по семь. Затем использование того же самого числа из религиозной сферы начинает распространяться и на общественные взаимоотношения: семь – корень основного еврейского слова, обозначающего клятву. Поэтому взаимное доверие также основано на священной семерке. Более того, семерку мы встречаем на самой первой странице Библии. Когда Бог творил мир, то шесть дней Он работал, а в седьмой отдыхал. И мы уже начали замечать, что и здесь, в Откровении, стоит затихнуть шуму непосредственного исторического контекста, начинает звучать семитактный ритм музыки вечности.

И снова нам не сказано, почему это так. Просто это так. Сотворение, религия, общество – все связано с числом семь. Не только дети на пляжах с нетерпением ждут каждой седьмой волны, чтобы посмотреть, не больше ли она остальных; ученые в лабораториях и политики в тоталитарных государствах также ломают себе голову, почему всякое человеческое учреждение таинственным образом подвержено циклу семикратных вибраций и начинает давать сбои, если «неделя», состоящая из рабочих дней и дня (или дней) отдыха, содержит в себе более семи дней. Может ли быть такое, что семерка символизирует не полноту вещи, а ее суть? Хотя семь церквей в Азии не выступают от имени Церкви в целом, но это потому, что они символизируют не столько всю Церковь, сколько реальную церковь. И если семь посланий показывают церковь, как она есть, то семь печатей показывают мир, как он есть. То же самое относится к семи трубам и семи чашам. Первое символизирует Божье предупреждение в его реальном виде, а второе – Его суд.

Если все это так, то не подлежит сомнению, что семерки в книге Иоанна появились не случайно. Драматурги-классики Англии традиционно писали пятистопным ямбом; французские драматурги – шестистрочными рифмующимися куплетами, а семитактный ритм вполне естественен для Божьего голоса. Выясняется, что даже в тех сценах Откровения, в которых отсутствует ярко выраженное деление, значение выступает наиболее выпукло при разделении сцены на семь частей.

в. Четыре (4:6; 7:1)

Число двадцать четыре встречается в Библии достаточно редко, а семь – достаточно часто, чтобы мы могли получить довольно четкое представление о символическом значении этих чисел. Другое дело с четверками. Мы находим их изрядное количество; но прежде всего надо определить, какие из них имеют символическое значение, а какие – статистическое. Затем уже необходимо разобраться, что мы должны понимать под теми из них, которые являются символами.

Возьмем, к примеру, четырехрогого козла из виде́ния Даниила (Дан. 8:8). «Рога» означают царей, пришедших на смену Александру Македонскому; но говорит ли число четыре о чем-то большем, нежели простой факт, что царей было четверо? Или возьмем виде́ние Петра (Деян. 10:11). Он увидел привязанное за четыре угла спускаемое с неба полотно, полное нечистых животных. Полотно символизировало собой языческий мир; но было ли у него четыре угла потому, что четверка символизирует мир, как предполагают некоторые, или просто потому, что у большинства полотен четыре угла? Подобные случаи появления числа четыре не очень помогают истолковать его значение, когда мы сталкиваемся с ним в Откровении. В поисках смысла нам придется обратиться куда‑то еще.

Все самые важные «четверки» книги впервые возникают в этой сцене. Если они символизируют что‑то, то это, возможно, сотворенный мир. Опираясь, без сомнения, на всемирно признанные направления стрелок компаса – север, юг, восток и запад, – Библия (как и мы) говорит о четырех сторонах света и четырех небесных ветрах. Естественно, что и ангелов, стоящих по краям земли и удерживающих ветры, также четыре (7:1).

Следует ли нам усмотреть аналогичное значение в четырех шестикрылых животных в 4:6?[24]24
  В старом переводе АВ слово «животные» в 4:6 переведено как «звери». Это послужило причиной недоразумения – «животных» стали путать с действительно «звериными» созданиями из 13:1 и других мест Откровения. В первоисточнике Иоанн использует два различных греческих слова.


[Закрыть] В данном случае их имя поможет нам больше, чем их количество. Пророк Иезекииль в своем первом виде́нии видел животных, подобных этим (Иез. 1). Хотя то, что каждое животное имело по шести крыл, заставляет вспомнить серафимов из виде́ния Исаии (Ис. 6), но большая часть описания все‑таки совпадает с описанием существ, которых видел Иезекииль. В другом месте он называет их херувимами (Иез. 10:20). Библейские херувимы весьма далеки от пухлых младенцев с крылышками и ямочками на щеках. Это величественные существа. Их присутствие является видимым признаком присутствия Бога. И когда в Псалме 17:11 говорится, что Он «воссел на херувимов и полетел, и понесся на крыльях ветра», мы начинаем усматривать связь между четырьмя животными в 4:6 и четырьмя ветрами в 7:1. Мы можем называть эти существа «природой». Нужно только не забывать, что природа – это гигантское сооружение, пульсирующее благодаря непрекращающейся деятельности Бога. Во всех случаях они могут символизировать и то, что Павел называет «невидимое Его, вечная сила Его и Божество», которые «чрез рассматривание творений видимы» (Рим. 1:20). Возможно, что их лица (4:7; Иез. 1:10) символизируют Его величие, Его силу, Его мудрость, Его высоту, а их бесчисленные глаза означают, что Он без устали следит за всеми частями Своего творения. Поэтому естественно, что этих частей – четыре. Это соответствует направлениям стрелки компаса и четырем сторонам света. Они обозначают весь Божий мир так же, как двадцать четыре старца обозначают Божью Церковь.

4:1 После сего я взглянул, и вот, дверь отверста на небе, и прежний голос, который я слышал как бы звук трубы, говоривший со мною, сказал: взойди сюда, и покажу тебе, чему надлежит быть после сего. 4:2 И тотчас я был в духе; и вот, престол стоял на небе, и на престоле был Сидящий; 4:3 И Сей Сидящий видом был подобен камню яспису и сардису; и радуга вокруг престола, видом подобная смарагду. 4:4 И вокруг престола двадцать четыре престола; а на престолах видел я сидевших двадцать четыре старца, которые облечены были в белые одежды и имели на головах своих золотые венцы. 4:5 И от престола исходили молнии и громы и гласы, и семь светильников огненных горели пред престолом, которые суть семь духов Божиих. 4:6 И пред престолом море стеклянное, подобное кристаллу; и посреди престола и вокруг престола четыре животных, исполненных очей спереди и сзади. 4:7 И первое животное было подобно льву, и второе животное подобно тельцу, и третье животное имело лице, как человек, и четвертое животное подобно орлу летящему. 4:8 И каждое из четырех животных имело по шести крыл вокруг, а внутри они исполнены очей; и ни днем ни ночью не имеют покоя, взывая: свят, свят, свят Господь Бог Вседержитель, Который был, есть и грядет. 4:9 И когда животные воздают славу и честь и благодарение Сидящему на престоле, живущему во веки веков, 4:10 Тогда двадцать четыре старца падают пред Сидящим на престоле, и поклоняются Живущему во веки веков, и полагают венцы свои пред престолом, говоря: 4:11 Достоин Ты, Господи, приять славу и честь и силу, ибо Ты сотворил все, и все по Твоей воле существует и сотворено. 5:1 И видел я в деснице у Сидящего на престоле книгу, написанную внутри и отвне, запечатанную семью печатями. 5:2 И видел я Ангела сильного, провозглашающего громким голосом: кто достоин раскрыть сию книгу и снять печати ее? 5:3 И никто не мог, ни на небе, ни на земле, ни под землею, раскрыть сию книгу, ни посмотреть в нее. 5:4 И я много плакал о том, что никого не нашлось достойного раскрыть и читать сию книгу, и даже посмотреть в нее. 5:5 И один из старцев сказал мне: не плач, вот, лев от колена Иудина, корень Давидов, победил и может раскрыть сию книгу и снять семь печатей ее. 5:6 И я взглянул, и вот, посреди престола и четырех животных и посреди старцев стоял Агнец как бы закланный, имеющий семь рогов и семь очей, которые суть семь духов Божиих, посланных во всю землю. 5:7 И Он пришел и взял книгу из десницы Сидящего на престоле. 5:8 И когда Он взял книгу, тогда четыре животных и двадцать четыре старца пали пред Агнцем, имея каждый гусли и золотые чаши, полные фимиама, которые суть молитвы святых; 5:9 И поют новую песнь, говоря: достоин Ты взять книгу и снять с нее печати; ибо Ты был заызклан, и кровию Своею искупил нас Богу из всякого колена и языка, и народа и племени, 5:10 И соделал нас царями и священниками Богу нашему; и мы будем царствовать на земле. 5:11 И я видел, и слышал голос многих Ангелов вокруг престола и животных и старцев, и число их было тьмы тем и тысячи тысяч, 5:12 Которые говорили громким голосом: достоин Агнец закланный принять силу и богатство, и премудрость и крепость, и честь и славу и благословение. 5:13 И всякое создание, находящееся на небе и на земле, и под землею и на море, и все, что в них, слышал я, говорило: Сидящему на престоле и Агнцу благословение и честь, и слава и держава во веки веков. 5:14 И четыре животных говорили: аминь. И двадцать четыре старца пали и поклонились Живущему во веки веков.

Во второй сцене мы видим запечатанную книгу (5:1). Но только в главе 6 печати снимаются. Сначала сцену необходимо «обставить декорациями», и для этого Иоанну потребовалось две полных главы.

Прежде чем пытаться представить себе то, о чем он говорит, нужно обратить внимание на два высказывания в открывающем сцену стихе (4:1). Значение этих высказываний не столь очевидно, как может показаться.

Во-первых, что это за «небо», на которое взглянул Иоанн? В Библии это слово используется для обозначения (1) области, в которой летают птицы, и (2) области, где сияют звезды. Но вознесение Иоанна не такого рода, которое может быть совершено с помощью воздушного шара или космического корабля; он был вознесен так же, как в свое время и Павел, «до третьего неба» (2 Кор. 12:2), в область пребывания Бога. Но в этом случае у слова имеются три других значения. Обозначает ли оно здесь (3) место совершенства, которое существует даже сейчас, наряду с нашим несовершенным миром; или (4) совершенный порядок вещей, который воцарится после того, как с этим миром будет покончено; или (5) «небеса» из Послания к Ефесянам (на него уже делалась ссылка во введении к этой сцене), обозначающие не место, в котором отсутствует зло, а сферу духовной реальности, где маски сняты и где добро и зло предстают в своем истинном виде? Так как виде́ние включает в себя существующий тварный мир и Церковь, которая все еще живет на земле и которая должна молиться Богу, чтобы вступить в общение с Ним (5:8,10,13), то наиболее вероятное значение – последнее из пяти.

Это проливает свет на другую неясную фразу из 4:1: «чему надлежит быть после сего». Разумеется, речь идет о будущем. Но можно ли сказать, что о ближайшем будущем, свидетелем которого станет Иоанн? Или о всей последующей истории Церкви? Или имеется в виду наше будущее (при этом надо помнить, что мы имеем дело с пророчествами, ни одно из которых еще не исполнилось)?

Должным образом понять эти главы помогает выраженное в очень живописной форме предположение Гейрда. Голос, звучащий в 4:1, «призывает Иоанна в комнату, где находится пульт управления Главной Штаб‑квартиры. Комната увешана картами, на которых чьей‑то рукой помещены скопления флажков… Сейчас военное время, и флажки символизируют боевые подразделения. Перемещения флажков могут означать одно из двух: или на поле битвы произошли перемены, которые должны быть отражены на карте, или отдан приказ о передвижении войск, и тогда флажки передвигаются на новые позиции, которые боевым подразделениям предстоит занять… Странные и сложные символы виде́ния Иоанна, подобно флажкам в этой иллюстрации, являются зримыми двойниками земных реалий; и эти символы также могут либо отображать планы Того, Кто определяет ситуацию (то есть показывать, чему предстоит произойти), либо быть описательными (показывать, что уже произошло)»[25]25
  Гейрд. С. 60, 61.


[Закрыть].

Сама по себе фраза «чему надлежит быть после сего» совсем не обязательно означает что-нибудь, кроме событий, которые произойдут «от этого момента (от момента получения Иоанном своего виде́ния) и дальше». И если, согласно аналогии Гейрда, положение флажков на карте Откровения отражает события как прошлого, так и будущего (а здесь мы, по всей видимости, имеем дело с последним случаем), тогда начинающиеся здесь видяения являются небесной картой всеобщей войны, а не планом предполагаемых операций.

Так что же Иоанн увидел?

Сначала глава 4 фокусирует наше внимание на престоле, где восседает вечный Бог. Возможно, «фокусирует» – неудачное слово. Ведь так трудно увидеть ясно то, что находится в самом сердце этого ослепительного великолепия. И все же, хотя и трудно разглядеть само солнце, озаряемый им мир имеет достаточно четкие очертания. Перед престолом стоят семь светильников и стеклянное, подобное кристаллу, «море»; престол окружен четырьмя «животными» и престолами двадцати четырех старцев.

Конечно, Иоанн видел не только это. Само Присутствие на престоле, животные, радуга, окружающая престол, – все это не могло не напомнить ему чудеса виде́ния Иезекииля (Иез. 1); и радуга сияла уже в таком далеком прошлом – во дни потопа (Быт. 9:12). Гром и молния напомнили Божье откровение на горе Синай (Исх. 19:16). В иерусалимском храме были и семисвечник, и «море» (большой медный резервуар для ритуальных омовений) (Исх. 25:31 и далее; 2 Пар. 4:2–6). Кроме этого, Иоанн, должно быть, видел и их внутренний смысл: величие, милосердие, славу, чистоту и власть Бога. Картина, по сути, представляет собой сплав многих ветхозаветных образов божественной истины. Бог‑Творец в ней предстает как достойный всеобщей хвалы (4:11). Все существующее находится под Его верховным правлением; именно поэтому божественный престол является центральным и основополагающим образом виде́ния (4:2).

Глава 5 дополняет виде́ние, перенося драму Нового Завета на арену Ветхого. Центральное место теперь занимает Иисус Христос, Сын Божий. Он здесь для того, чтобы взять запечатанную книгу и снять с нее печати. В Своем величии Он подобен льву. Семь рогов и очей показывают, что Он есть «Божия сила и Божия премудрость» (1 Кор. 1:24). В то же время Он, подобно агнцу, смирен, «Его раны видны свыше, прославленные в красоте»[26]26
  Бриджс М. и Тринг Г.


[Закрыть]. И эти раны также делают Его достойным хвалы. Его окружают не только старцы и животные. Есть еще и внешний круг, состоящий из множества ангелов; а еще дальше – все творение возносит свою хвалу Богу.

Мы считаем, что старцы и животные символизируют Божий народ и Божий мир. Естественный мир, проклятый вместе с человеком (Быт. 3:17), также подлежит искуплению, подобно человеку (Рим. 8:19–21). Поэтому природа присоединяется к Церкви в ее хвале Богу. Для всех Он не только Создатель (4:11), но и Искупитель (5:9,10). Их песня даже больше исполнена хвалы, чем песня ангелов. Они, хотя и славят закланного Агнца, «не знают Христа как Спасителя, а поклоняются Ему как Царю».

Что означает книга с семью печатями? По этому поводу выдвигалось множество предположений; возможно, самое разумное – подождать, пока Он откроет книгу, и тогда мы увидим, что же это такое! Но каким бы ни оказалось значение самой книги, сразу возникает вопрос: какой смысл заложен в том, что ее открывает Агнец? Просто ли Он раскрывает для нас ее содержание или, если учесть скорбь, которая возникает при мысли о том, что она может остаться закрытой (ст. 4), за этим стоит нечто большее? Многие комментаторы замечают, что именно искупительная смерть Христа дает Ему право снять печати (ст. 9). Рассматривая крест главным образом как великое достижение, они делают вывод, что описанные в главе 6 события также в каком‑то смысле являются «достижениями» Христа. То есть Он их не просто раскрыл для нас, а Сам послужил их причиной. Однако язык главы 5 станет более понятен, если на Его действия посмотреть как на раскрытие внутреннего смысла событий. Христос указывает нам на место, которое эти события занимают в Божественном порядке вещей. Христу незачем говорить нам, что мир полон бед и несчастий. Мы это и так знаем. Но мы нуждаемся в Его объяснении истории, иначе эти беды и несчастья будут лишены для нас всякого смысла.

Можно связать эту мысль с одним событием в земной жизни Христа. Тогда, в самом начале Своего служения (так же, как и здесь, в начале Откровения), Он в субботний день «пришел в синагогу». Там, перед собравшимися старейшинами, Он «встал читать. Ему подали книгу пророка Исаии» (Лк. 4:16,17). В отрывке из Ветхого Завета, который Он прочитал, говорилось, что Божий замысел для человечества исполнится в личности Его Самого. Только в распятом Христе можно найти ответ на загадку жизни; ни ангел «на небесах», ни человек «на земле», ни учитель прошлого, ныне находящийся «под землей», – никто не в состоянии объяснить ее – только Лев от колена Иудина, корень Давидов, еврей из Назарета, Который в то же время есть Агнец Божий.

Можно взглянуть на всю сцену, как на диаграмму (если это не покажется читателю слишком прозаическим). Тогда она представляет собой серию концентрических кругов. От каждой точки каждого круга проведен радиус хвалы в направлении центра: а в центре, рядом с престолом Отца, находится Христос. В сцене 1 Он был окружен светильниками. Так будет и на протяжении всей драмы. Причина, по которой расстановке действующих лиц и предметов на сцене придается такое значение, станет ясна по мере развертывания действия. Именно к действию, к открытию запечатанной семью печатями книги, мы сейчас обращаемся.