Текст книги "Герой"

Тирдал кивнул, остальные пробормотали что-то невнятное, и поздний завтрак был завершен. Десантники еще огрызались на дархела. Так оно и будет продолжаться некоторое время, а потом прекратится, если он научится действовать настолько же аккуратно, насколько силен и решителен.

ГЛАВА 4

Внутри корабля-невидимки было очень тесно. Ни одного приспособления для пассажиров, словно это грузовой корабль с одним местом, рассчитанным на курьера. Фактически так оно и было: к десантникам относились как к грузу.

По потолку тянулись трубы, в переборки были встроены шкафчики, и внутреннее оборудование корабля занимало почти все свободное место. Пахло сваркой – недавно здесь велся плановый ремонт. Еще пахло озоном и чем-то заплесневелым – системы очистки воздуха не справлялись с этим запахом. Все вокруг было белым, но сильно полинявшим от изношенности и постоянного ремонта. Единственным цветным пятном был ослепительно красный замок люка шлюзовой камеры. Другой люк вел в кабину экипажа. В помещении было не протолкнуться: разведчики стояли почти вплотную друг к другу. Горилла сидел, сложившись пополам, и тихо ругался.

– Когда они построят что-нибудь, в чем можно сидеть прямо?

Хотя он уже привык. Всю свою жизнь провел согнувшись, а здесь просто еще раз остро почувствовал досаду на свой великанский рост.

В полу под ногами зиял открытый люк. Из него бил луч яркого света прожекторов большого боевого крейсера, к которому они пришвартовались.

Гравитационные поля кораблей были сориентированы в противоположных направлениях, и в зоне шлюза создавалась нулевая гравитация. Это делало перемещение из корабля в корабль весьма забавным занятием. Разведчики, шагнув в шлюз, застывали в воздухе. После некоторых усилий им удавалось продвинуться вверх до конца шлюза, болтаясь из стороны в сторону, и тут начинались проблемы. Проползать внутрь корабля-невидимки было очень неудобно, когда верхняя часть уже приобрела нормальный вес, а нижняя парит в воздухе.

Как пояснил второй пилот, младший лейтенант, их пришвартовали к крейсеру ради экономии времени и обеспечения безопасности.

– Частенько на этом маршруте стали пропадать корабли. Наверное, где-то орудуют пираты или экстремисты. А мы с нашими орудиями бессильны против пиратов. «Живинович» сопровождает торговый караван, и пока нам по пути. Мы отделимся от него на минимальном расстоянии от цели. Это сэкономит дней шесть.

– Звучит неплохо, лейтенант, – ответил Благовест. – Чем быстрее доберемся, тем лучше.

– Я тоже так думаю, – сказал офицер, кивая. – Наконец-то начальство сделало хоть что-то мало-мальски полезное. Хотите каюты на "Живе"?

– Нет, спасибо, сынок, – отказался Благовест с гримасой отвращения на лице. – Мы тренируемся выживать в экстремальных условиях; лучше впасть в спячку здесь и сохранить форму к началу операции, чем заплыть жиром на чертовом корабле.

– Я подозревал, что вы откажетесь, – сказал лейтенант.

Идиоты командос. Вечно ищут приключений на свою задницу. Станут есть коренья, взмокнут, вымотаются на задании, как сволочи, и все равно будут чувствовать себя счастливыми.

– Но меня просили настоять на приглашении.

– Очень мило с их стороны. Мы с удовольствием его примем, но на обратном пути. Не сейчас. Нам не привыкать к грязи и холоду, и не стоит расслабляться, – объяснил командир, словно прочитав мысли пилота.

– А что «Жив» делает на этом маршруте? – спросил Хорек, который наконец умудрился обойти Гориллу, добрался до одного из ящиков и теперь, скинув рюкзак, запихивал его внутрь. – Я думал, что «Жив» – флагманский корабль Второго Флота.

– Так оно и есть. Но его отправили на ремонт – проблемы с топливным баком, – сказал лейтенант, которого Хорек до тех пор не замечал.

– Отлично. Надеюсь, они починили корабль, а то полет может оказаться весьма зажигательным.

Лейтенант, то ли улыбнувшись, то ли поморщившись, произнес:

– Пора начинать. Переходите в отсек для анабиоза.

Шутка Хорька была стара как мир, но второй пилот вряд ли понимал ее значение.

Настройка силовых полей, удерживающих топливо, хоть и проста, но требует особого сосредоточения. Когда выброс водорода происходит во внутреннее пространство корабля, то системы очистки воздуха справляются с проблемой и отравления не происходит.

Но при достаточно сильном разрыве поля водород быстро заполнит весь корабль, и никто не успеет ничего предпринять. Только корабли-разведчики засекут яркую вспышку в секторе.

В шлюз вошел Тирдал, и Благовест пожал ему руку. Это был знак, что дархел «свой». Надо же – дархел здоровается за руку с командиром. Наверное, какой-нибудь консультант. Слух об этом наверняка распространится по всему кораблю со скоростью света. Тирдал, сложив свою амуницию, стал наблюдать, как остальные спускаются, располагаясь на нижней палубе.

Палуба, на которой разместятся разведчики, еще меньше, чем верхняя. Фактически она представляла собой коридор, где даже двоим трудно разойтись. Спускаться приходилось по одному. В стенах коридора были устроены ниши, по пять с каждой стороны, а в нишах находились кушетки. Лежать приходилось слегка согнувшись – во время анабиотического сна корпус должен быть немного приподнят. Горилла спустился последним. Он знал, что пройти по коридору сможет лишь боком и пригибаясь, поэтому занял ближайшее к люку место. Техник лег, не снимая костюма с запасом воды, боевым ножом, пульсаром в кобуре и другими личными принадлежностями. Это было нормально – Горилла носил его под верхней одеждой, снимая только в душе, и частенько даже спал в костюме.

Техник терпеть не мог замкнутых пространств, и все это знали.

– Тепло и уютно, Горилла? – спросил Тор. – Нужен плюшевый мишка?

Когда были закреплены ограждения, камера анабиоза стала действительно похожа на колыбель.

С обеих сторон кушетки поднялись защитные экраны и, как створки ракушки, стали смыкаться над разведчиками, оставляя открытыми только головы.

Горилла ненавидел эту процедуру – настоящий кошмар для клаустрофоба. Тор все время подшучивал над ним. Защитные экраны замкнулись вокруг шеи.

– Капитан, поправь Горилле воротничок!

Горилла огрызнулся:

– На обратном пути надо не забыть сунуть тебе в ранец вместе с булыжником пару местных змеек.

Тор прикусил язык. Он ненавидел змей.

Опустились кислородные маски, автоматически подстроившись под индивидуальные особенности лиц разведчиков. Каждому в шею был вколот гиберзин – специальное вещество для погружения в сон. Лица сразу бледнели, глаза закрывались. Медсестра нажала какие-то кнопки, прозрачные защитные экраны опустились на лица, и вся команда оказалась погребенной в серых пластиковых саркофагах. До самого пробуждения процессы в их организмах максимально замедлились.

Тирдал наблюдал за происходящим, стоя чуть в стороне. Медик повернулся и спросил его:

– А вы собираетесь занять место?

Дернув ухом, Тирдал ответил:

– Нет. Анабиоз плохо влияет на дархелов. Неприятные побочные эффекты.

– Странно. Мне казалось, вы изобрели гибернацию для своих целей и только потом адаптировали ее для людей.

– Нет, – сказал Тирдал, укоризненно взглянув на медика. – Она была изобретена чиптами для людей по просьбе дархелов около четырех тысяч ваших лет назад.

Он повернулся, легко прыгнул в люк и направился к дредноуту.

Едва он скрылся, пилот посмотрел на медсестру:

– Я думал, мы контактируем с дархелами только тысячу лет.

– Я тоже.

Они обменялись настороженными и недоумевающими взглядами.

ГЛАВА 5

Когда стал подниматься защитный экран, Тор открыл глаза и увидел дархела. Потом сел и потянулся. Это было сделано скорее по привычке, нежели по физиологической потребности. Для команды времени вообще не прошло. На клеточном уровне подавлялись все биологические процессы. Усталости не было.

Тор заметил, что вид у Тирдала гораздо бодрее, чем в начале полета. А вот пилот и медсестра выглядели взвинченными. Медик вкалывала разведчикам восстанавливающие препараты, а пилот проверял, все ли нормально пробуждаются. Это была чистая предосторожность: гиберзин никогда не дает серьезных побочных эффектов. Но само действие препарата не было до конца изучено, и придуман он был не людьми, поэтому относились к нему настороженно.

Десантники открывали глаза, озирались и через секунду осознавали, где они. Горилла радовался как ребенок, вылезая из своего «кокона». Он даже спустил ноги и сел на пол, только чтобы не оставаться на ненавистной лежанке. Благовест сверился с часами нано-компьютера, имплантированного в мозг, и недоуменно хмыкнул.

Они пробыли в анабиозе три месяца, хотя полет должен был продлиться полтора. В чем причина задержки?

– Что за бред с расписанием? – спросил он.

– Все из-за «клякс». Обстановка в секторе накалилась. Высшее командование полагает, что именно здесь развернутся основные боевые действия. Из-за них мы не могли двигаться по звездному туннелю и перемещались просто так. Один раз останавливались, чтобы дозаправиться. По дороге наткнулись на пиратов, пришлось разбираться. Ну и дела творятся нынче на Периферии!

Благовест не сказал ни слова, только поморщился.

– Кроме того, пока вы будете на планете, мы займемся осмотром второго газового гиганта – там тоже есть что-то подозрительное. На подмогу выслали еще один корабль-невидимку.

Благовест, кивнув в ответ, не стал задавать вопросов. Он знал, что в секторе есть целая дюжина кораблей-невидимок. Но не все об этом осведомлены. Никому не известно, допрашивают ли «кляксы» пленных и берут ли их вообще. Но конспирация прежде всего. Не выдашь, чего не знаешь.

– Есть некоторые изменения в задании, – добавил пилот. – И вот вам сводка новостей за пропущенный период.

– Спасибо, – процедил Благовест.

Он видел, что первый пилот, как и второй, принадлежит к тому типу военных, которые ничего не понимают в стратегии и просто выполняют приказы. Взаимное раздражение нарастало.

Десантники стали просматривать заголовки информационных изданий за четверть года. Тирдал устроился поудобнее на своей откидной кушетке. Благовест перехватывал подозрительные взгляды, которые женщина-медик бросала на Тирдала, и решил разузнать, в чем дело. Он кликнул Шиву и попросил сказать всем, чтобы оставались на корабле, а сам поднялся в кабину пилотов.

Младший лейтенант выглядел озабоченным и озирался по сторонам, будто с минуты на минуту ждал нападения врага.

– Что случилось?

– Ну… в новостях нет некоторых данных. В последней стычке мы потеряли много кораблей. Наши сражались отважно, но им надрали задницу. Если и дальше так пойдет, то даже представить страшно, в каком дерьме скоро окажется Конфедерация.

– Все плохо, да? Дьявол, когда-нибудь будут хорошие новости?

– Все плохо. К тому же ваш дархел ведет себя крайне странно. Скажите, он был на тренировках перед вылетом?

– На одной, а что? – ответил Благовест, покачивая головой.

– Просто странно. Держится особняком, не вылезает из тренажерного зала. С охранниками не разговаривает – предъявляет личную карту, и все. Их это больше и больше беспокоит. Как-то один из космонавтов попытался спровоцировать его на драку.

– И что из этого вышло? – Благовест опасался за возможные последствия.

– Ничего. Он просто не отреагировал и прошел мимо.

– Серьезно? А собровец-человек точно подрался бы, – заметил удивленный командир. Он ожидал другого ответа. Факт, что дархел уклонился от драки, настораживал Благовеста.

– Ну не совсем так. Он прошел в зал, настроил вес и выжал пятьсот килограммов. Как бы между делом. Раз-два. Все притихли и ретировались. На этом все закончилось.

– С ума сойти, – тихо произнес Благовест.

– После того случая он старался не тренироваться в одно время с другими, но порой это случалось. Говорят, он всегда работает при двух с половиной g и вытворяет вещи покруче, нежели в тот раз. Черт возьми, никто и не догадывался, насколько сильны дархелы.

– Я тоже, – удивленно сказал Благовест и спустился к команде.

Надо будет при случае расспросить Тирдала. Ведь и правда: никто про него почти ничего не знает. Та еще конспирация, усмехнулся капитан.

Спустившись на нижнюю палубу, он осведомился:

– Ну что, какие новости?

– Насчет военных действий наверняка все врут, – сказал Шива, и Благовест молча кивнул. – А СССТ, похоже, вообразил себя воплощенной Утопией. Не то чтобы они не осознают угрозы со стороны цлеков, им просто до лампочки. Их посол выразил беспокойство, но объявил, что СССТ не будет участвовать "в конфликтах местного значения". Может, стоило бы пропустить следующую волну вторжения, чтобы преподать урок этим идиотам? – Шива улегся поудобнее на узкой койке. – Я вот думаю: у СССТ в правительстве люди или индови?

Индови были безобидной расой ученых, совершенно беззащитной и не имеющей представления о войне как таковой. В каждой новой бойне они погибали миллиардами, но все равно оставались мирной расой. В них это заложено генетически.

– Почему? – спросил Тирдал.

Он вообще редко о чем-либо спрашивал, и Благовест мысленно поблагодарил дархела за возможность поговорить – на этом корабле было нестерпимо скучно.

– Ты что-нибудь знаешь об истории людей до того момента, как… – Он помедлил, чтобы не сказать "мы надавали дархельской сволочи по ушам". – …Как мы закрепили границы области своего обитания?

– Очень немного и весьма поверхностно.

– Тогда я расскажу тебе вкратце.

– Да, сэр.

Тирдал всегда выглядел готовым слушать и запоминать. Эта его черта иногда вызывала какой-то страх.

– Земля и Барвонн были в состоянии истребить всех послинов. Общая численность их населения была настолько велика, что все потери были бы восстановлены в кратчайшие сроки. Но из-за нескоординированности действий большинство объединений на Периферии было уничтожено практически полностью. И это при том, что мы боролись только с малой частью нашествия: миллиарды послинов тем временем атаковали другие цивилизации.

– Да. Мы создали для вас технологии, позволяющие освобождать от послинов планету за планетой, но вы не смогли воспользоваться ими в должной мере.

– После всей этой мясорубки освобожденная Периферия стала своего рода буфером между СССТ и теми послинами, которые в результате кровопролития одумались и пожелали жить в мире. Кстати, после восстановления Земли в СССТ тоже захотели мирной жизни. Мы не воинственны.

– Не воинственны? – с издевкой переспросил Тирдал. – Семь миллионов лет развития вашей цивилизации – сплошная кровавая бойня. Злые животные, отвратительная сфера обслуживания, плохая еда и связь – все усилия вбуханы в военную промышленность. За сто лет до нашего с вами знакомства в междоусобицах погибли четыре миллиарда. В Мертвые годы вы уничтожили два миллиарда дархелов.

– О, да вы кое-что знали о нас на момент первого контакта. Впрочем, мы так и думали, – вставил Шива.

– А мы этого никогда и не отрицали.

– Но и не признавали.

– Так или иначе, СССТ хотел или еще хочет вернуться к жизненной модели, похожей на ту, что у индови, – без насилия, с использованием новых технологий только в качестве инструментов. Как бишь ее…

– Аристотелианская, – подсказал Шива.

– Точно. А на Периферии мы сталкиваемся с уцелевшими послинами и потенциальными захватчиками типа цлеков.

– То есть ваша раса представляет собой две отдельные культуры?

– Примерно так. Обо всем спорим.

– Интересно.

Все ждали от Тирдала дальнейших комментариев, но не дождались.

– И поэтому произошел раскол, поэтому Мишиа Ментат осталась с СССТ. Это хорошо, поскольку к расколу отнеслись как к ампутации больной ноги. А потеряй они сенсатов, все могло бы сложиться иначе…

– И поэтому нам не хватает сенсатов, – добавил Шива. – Но вообще-то, ментаты всегда оставались в изоляции, заботясь лишь о развитии собственных технологий, и не обращали особого внимания на мир плотоядных животных и ядерных взрывов.

– Мне они нравятся, – сказал Тирдал. Все, кроме сенсата, засмеялись.

– По всей видимости, – вступил в беседу Тор, – воевать будем мы, возможно некоторые тулары и некоторые дархелы, а Земля станет отсиживаться в окопах, да еще и подкапываться под нас изо всех сил.

– Думаете, все так плохо, капитан? – спросил Горилла.

– Думаю, да. Задницей чувствую. Если не произойдет что-нибудь, что создаст преимущество Периферии, то скоро цлеки размажут нас, как масло по бутерброду… А ну их всех к бесам! Кстати, как там "Зеленые дьяволы"? Сохраняют лидерство?

Никто не ответил.

Близилось время высадки. Пора было перебираться в спусковой аппарат. Он представлял собой маленькую сферу, где придется сидеть тесным кружком, лицом к лицу, пристроив оружие и амуницию где получится. Разведчики доставали из шкафчиков вещи, надевали спецкостюмы, проверяя, все ли правильно застегнуто и упаковано, – потом времени на это не будет. Наконец все направились к шлюзу. Благовест шел последним, на ходу накидывая на плечи рюкзак.

Предпоследним был Тирдал, который тоже застегивал рюкзак и поправлял винтовку. Что еще капитан мог выяснить о дархеле? Тот стал вести себя удивительно. Единственное, что о нем знали, – это впечатляющий результат на квалификационном экзамене. Можно ли ему доверять? "Мы никогда этого не отрицали". "Но никогда и не признавали". Какие еще тайны хранили эти отливающие золотым блеском глаза? Предельно ясно одно: без сенсата команда точно окажется в глубокой заднице.

Все заняли свои места и пристегнулись. Командир лично проверил обмундирование, крепление ремней безопасности и только потом, опустившись на сиденье, стал пристегиваться. Закончив, он воткнул коммуникационный кабель в шлем.

– Пилот, все на местах и готовы к спуску.

– Вас понял. Приступаю.

Крышка люка с глухим стуком опустилась, щелкнул замок, и дверь с легким шипением загерметизировалась. Что бы ни произошло дальше, обратного пути нет. Всякий раз, когда Благовест слышал это шипение, ему казалось, что становится нечем дышать. Внутри шлюпки запах был особый; капитан никак не мог к нему привыкнуть.

Корабль-невидимка пролетал мимо планеты, маскируясь под комету или метеорит. Его окраска была черной, как космическое пространство, а специальное покрытие поглощало лучи, посылаемые системами слежения. У данной планеты был только один спутник, как Луна у Земли. План такой: воспользовавшись его прикрытием, резко затормозить, заглушить двигатель, выключить все системы и обойти вокруг планеты на нейтральной скорости, притворившись захваченным в гравитационное поле астероидом. А когда спутник опять встанет между планетой и кораблем, набрать скорость и двигаться прочь. Таким образом, примерно день придется провести в условиях почти полной невесомости. Затем шлюпка будет сброшена в атмосферу, а корабль двинется дальше по орбите, ожидая возможности снова набрать скорость.

Существовала определенная опасность: на обратной стороне спутника могли быть установлены локаторы, которые засекут торможение. А если их взяли на заметку еще на подлете к планете, изменение траектории легко отследить. На самом корабле узнают об этом, только когда ракета ПВО полетит в его сторону. Но уже не будет шансов увернуться.

Враг вполне мог уничтожить шлюпку в атмосфере. Если «кляксы» не хотят, чтобы их обнаружили, они станут сбивать каждый подозрительный метеорит. Однако «кляксы», как и люди, высоко ценят тактическое молчание, поэтому спуски часто оказывались удачными. Впрочем, были команды, пропадавшие без вести неизвестно где и почему.

Вся процедура внедрения была ужасно утомительна. Кто-то очень метко охарактеризовал боевую операцию как "длительные периоды скуки, перемежающиеся мгновениями стремительного террора". Это было правдой, но не передавало томительного напряжения. Изнемогать от скуки в ожидании боя и в то же время надеяться, что никаких действий не последует, – вот что действительно ужасно. Воздействие подобного ожидания на нервную систему не поддается описанию. Попытка начать боевые действия в таком состоянии психики неминуемо привела бы к гибели личного состава.

Лучшим выходом был сон. Но в необычных условиях удавалось поспать от силы часа четыре, а еще двадцать – умирать от скуки и нарастающего раздражения.

Куколка слушала электронную музыку. По отблескам на стекле было понятно, что звук сопровождается световым шоу. Такое занятие поддерживало ее в полубодрствующем состоянии, похожем на транс. Странная девица.

Хорек смотрел новости, а когда уставал от реальности, переключался на фантастику. Шива изучал историческую хронику не менее чем с дюжины планет – материалы по истории, биологии, искусству и культуре разных миров, мелькающие с огромной скоростью. Другие часто удивлялись, как Шива все запоминает.

Кинжал просто смотрел в никуда. То ли он притворялся абсолютно бесстрастным, то ли и вправду абстрагировался от реальности – никто этого не знал. Кинжал был не менее странным, чем Куколка. Да и вообще, все десантники были по-своему экстравагантны. А еще их объединяло абсолютное безразличие к усталости и боли.

Горилла целиком погрузился в виртуальный мир. Он не хотел даже думать о том, что находится в шарообразном гробу. Почему на работу в СОБР нанимаются клаустрофобы, никто не знает.

Рядом с Гориллой Тор читал книгу допотопным способом, просматривая текст на экране. Историческая фантастика, фэнтези, научная фантастика, любовные истории, приключения – словом, все, что подходило по уровню развития. Благовест часто говорил Тору, что тот поумнеет и сможет повысить свою квалификацию, если хотя бы иногда будет заглядывать в серьезную литературу. Тор проглатывал книги одну за другой, но толку от этого не было никакого. Хотя сейчас, например, чтение помогало ему скоротать долгие часы ожидания.

В общем, каждый спасался от реальности, как мог. Тирдал же оставался загадкой даже сейчас. Все, кроме Кинжала, украдкой посматривали на него. Дархел выглядел совершенно спокойным и смотрел на звезды прямо перед собой так же, как и снайпер. Едва заметная улыбка играла на почти лисьем лице. Спит? Медитирует? Умер? Никто не решался заговорить с ним. Кинжал, сидящий напротив сенсата, смотрел прямо сквозь него. Вместе они производили ужасное впечатление.

А Благовест думал о предстоящей миссии, о скорой проверке, о возможном начале войны и еще о таких мелочах, как, например, выживут они или нет. Его разум блуждал по воспоминаниям, практически ни на чем не задерживаясь, и вскоре он поймал себя на мысли, что в десятый раз думает об одном и том же, не приходя ни к каким выводам. Заснуть не удавалось. Превосходное начало задания.

Прошла целая вечность, наполненная вздохами, шорохами, жалобами, раздраженными возгласами и совершенно бесплодной умственной деятельностью. Наконец в интеркоме раздался голос пилота:

– Всем проверить ремни безопасности и крепления амуниции. Начинаем торможение.

Поднялись стенки барокамер, но в этот раз никто спать не собирался.

Торможение началось, и все почувствовали себя между молотом и наковальней. Пока корабль сбрасывал скорость, гравитация внутри увеличилась в шестьсот раз. Барокамеры помогали уменьшить ощущаемую гравитацию до 6 g. При таких условиях кровь еще могла течь по сосудам.

Тор, чтобы побороть тошноту, заговорил:

– Не так уж плохо. А помните высадку на Хэйли? – От чрезмерного давления голос у него был глухой и резкий.

– Это когда ты в первый раз проблевался? – Хорек тоже старался выглядеть оптимистичным.

– А ты… Хорек… тогда всю… меня за… брызгал, – с трудом произнесла Куколка. На нее высокая гравитация действовала хуже всех, зато в отличие от других ее никогда не тошнило.

– А как ты, Тирдал? – слегка дрожащим голосом осведомился Благовест.

– Ничего, – низкий, утробный голос Тирдала звучал привычно. – Сколько это продлится?

– Еще минут девять-десять.

Благовест с трудом поднял голову и посмотрел на мониторы физического состояния команды. Всем было очень плохо. В замкнутом пространстве Горилла, как всегда, паниковал: пульс сто двадцать пять ударов в минуту. Остальные показатели тоже ясно означали боль или стресс. Но техник, привычный к таким мучениям, умел справляться с подобными ситуациями, и Благовест недолго задержал внимание на его мониторе.

У Тирдала показатели были повышенными, но в пределах дархельской нормы. Сто восемьдесят шесть ударов сердца в минуту – на верхней допустимой границе. Остальные показатели… тоже в норме. Если приборы не врут, то 6 g почти никак не действуют на дархела. По крайней мере на физиологическом уровне. Ну как может живой организм не замечать таких перегрузок?!

Без всякого предупреждения торможение завершилось. Десантники оказались практически в состоянии невесомости. Барокамеры раскрылись, и все, кроме Тирдала, принялись разминать затекшие конечности. Кто-то сложил кушетку, превратив ее в стул. Хорек опять включил видео, в котором, судя по звукам, доносившимся из наушников, было много стрельбы и криков. Куколка снова закачала головой, производя вызывающие телодвижения под свою музыку. Шиве всегда было интересно, хотела ли она стать танцовщицей в детстве. Она неплохо выглядела, но при высоком росте ей никогда бы не удалось балансировать в танце: у нее широкие бедра и плечи, длинные руки и ноги. Кушетка была ей явно мала.

– Что читаешь, Тор? – спросил Шива, стараясь прервать наступившее молчание.

– Новую книгу Дэви Уивера "Блеск и тлен", – ответил преисполненный восторга Тор. – Война межгалактических флотов. Национальная политика, споры о жизни, тупость правительства и взрывы. В аннотации написано, что кое-какие сюжеты позаимствованы из историй о Наполеоне и Второй мировой войне на старушке Земле.

– Нравится?

– В основном. На политику мне наплевать, а вот взрывы я люблю.

– Читал что-нибудь о древнегреческих морских сражениях на лодках-триерах?

– Не-а. Скучно!

Шива вздохнул. Кроме них двоих, в команде никто не читал книг, а хотелось найти общие интересы.

Даже Кинжал перестал смотреть в одну точку и увлекся какой-то видеоигрой-стрелялкой. Его обдуманная и точная стрельба была совсем не похожа на пальбу Хорька. Но крики виртуальных противников были столь же отвратительны, и Кинжал время от времени морщился. Его жилистое тело изредка напрягалось, он мысленно то ли бежал, то ли полз. Это почти не поддавалось определению, – Кинжал прекрасно себя контролировал.

Время остановилось, любое расписание потеряло всякий смысл. Нужно было суметь сконцентрироваться в любой момент. Разведчики ели из тюбиков и изредка дремали. Приспособления, заменяющие туалет, были вмонтированы в их костюмы, но работать могли только в шлюпке.

– Шива, – сказал Благовест, – давай еще раз пройдемся по сценарию и затем все вместе посмотрим на карты.

Шива был рад заняться чем-нибудь еще, кроме ожидания, и включил тактический экран.

Тирдал же просто ждал много часов подряд.

К тому времени как десантники изучили карты, составленные спутником слежения, и все, кроме Тирдала, выразили недовольство их качеством, корабль сделал один виток вокруг планеты, и ничто не мешало начать снижаться. Пусковое устройство было установлено перпендикулярно линии движения корабля. Пилот дал на экран изображение траектории движения, где на месте начала спуска фигурировал традиционный красный крестик. Местоположение корабля было показано синей точкой на орбите, а в углу работал таймер обратного отсчета. Барокамеры снова закрылись, и все напряглись. Или почти все.

Когда корабль достиг точки сброса, десантники задержали дыхание и напрягли мускулы. На данном этапе спуска в этом не было нужды, но такова человеческая психология: даже изменение направления встречается настороженно. Зачем волноваться, думал Тирдал, если от них все равно ничего не зависит. Любая ошибка в расчетах приведет к неминуемой гибели, и менять что-либо поздно.

Таймер дошел до нуля, синяя точка совместилась с крестиком, и – у-ух! – потоком сжатого водорода шлюпка была перенаправлена на посадочную траекторию. На пару секунд гравитация подскочила до 10 g, потом стала прежней. Чтобы шлюпка осуществила посадку в точно указанном месте, необходим был вход в атмосферу под определенным углом. Если расчеты верны, то до достижения плотных слоев оставалось еще около часа микрогравитации. Разведчики с удвоенным усердием углубились в свои занятия. Никто никогда не признался бы, что испытывает страх, однако боялись все. Вскоре шлюпка с шипением вошла в плотные слои атмосферы. В целях маскировки запрещались любые маневры, связанные с использованием двигателя, и новичку было бы трудно не наложить в штаны от такой посадки. Шлюпка постоянно сотрясалась, защитные силовые поля с шипением рассекали воздух. Если снаружи аппарат был похож на метеор, то изнутри – на самолет-истребитель с полоумным пилотом за штурвалом. Даже опытных командос посадка выводила из себя. Все вокруг качалось, вращалось, тряслось. Скорость то увеличивалась, то убывала. А температура неизменно росла – нечем было охладить нагревающийся корпус. Каждая новая воздушная яма вызывала тряску и стук зубов. Затылки ударялись о шлемы, колени были отбиты рюкзаками и оружием. Разведчики молчали, только охая от болезненных ударов. Изредка кто-нибудь чертыхался. Почти все закрыли глаза, но не от страха, а чтобы меньше кружилась голова. Вот они, острые ощущения, за которые гражданские экстрим-джанки платят большие деньги. А командос все равно – что есть экстрим, что нет. Желательно обойтись без него.

Но по сравнению с посадкой на грунт это были еще цветочки.

Когда они опустились ниже облаков, силовые поля были преобразованы из крыльев в тормоза, чтобы аппарат столкнулся с поверхностью на «приемлемой» скорости. Не будь тормозов и силовых амортизаторов, команду просто размазало бы от удара по стенкам. Толчок и без того был достаточно сильным, чтобы обыкновенный человек надолго потерял сознание.

А пока шлюпка, бешено вращаясь, летела со скоростью около пяти тысяч метров в секунду, и люди внутри чувствовали себя, мягко говоря, неважно. Аппарат, пролетая над океаном, внезапно вонзился в бушующие волны, подняв мириады брызг. Это больше походило на случайное падение, чем на мягкую посадку. У шлюпки появились небольшие плавники и гребной винт. Теперь разведчики очень медленно, не привлекая к себе внимания, станут двигаться под водой. Процесс был полуавтоматический – Благовест задавал маршрут, а компьютер вел шлюпку. Так удобнее: не нужен пилот, занимающий лишнее место. К тому же большинство процедур были или слишком сложны для человека – посадка, торможение, или слишком просты.

Шлюпка не использовала никакого реактивного движения, хотя силовые поля могли выстроиться в форме торпеды. Проблема заключалась не в отсутствии необходимых приспособлений. Движение в воде элементарно засечь, а тело, движущееся с реактивной скоростью, явно не тянуло на рыбку. Тотальная маскировка предполагала медленное, осторожное движение. Сначала за несколько дней преодолевались световые годы, потом тысячи километров – за минуты, а последние сотни – за долгие часы.