Текст книги "Шёлк лоскутный"

Странная гибель

Звонок! Филл, грузный офицер юр. отдела Федеральной службы, вздрогнул. Этот телефон звонил крайне редко, и только по особому случаю. Система связи имела новую продвинутую кодировку и не прослушивалась. Не смотря на это, отвечать на исходящие устные сообщения не рекомендовалось, разве что только: «да» или «нет». Голос в трубке был отмоделирован особым способом.

– Капитан Филл, добрый день! – Прислушавшись в паузах, можно было заметить едва заметные штрихи оцифровки времени

– Да! – Ответил Филл, отключая левой рукой свой рабочий телефон в режим «занят».

– Дело по расследованию Найка Петранеевича тебе следует передать другому агенту – Сильвии Новак

– Да. – Снова ответил Филл. Эту эффектную блондинку, ещё только начинавшую свою карьеру в оперативной службе, и постигающую пока только романтический слой своей деятельности, уже окружали непроверенные пока слухи о приёме лёгких наркотиков.

– Результаты экспертизы 4-х образцов алкогольных напитков, хранящихся у потерпевшего, десятка продуктов из холодильника и пиццы, оставленной в прихожей, а также пачки сигарет, которые вам передадут завтра до 10 00, передашь Сильвии через курьера Фолка, он зайдёт сразу после их доставки.

– Да. – Филл почему-то подумал, что это излишняя возня, – он и сам мог зайти к мисс Новак. Хороший повод, но… инструкция! – значит так надо. Филл затушил сигарету всё ещё дымившую в пепельнице.

– Через два дня вылетаешь в Чехию, надо забрать и доставить важный пакет документов. Заодно попьёшь минералки, как почки? Совместишь полезное с необходимым. Инструкцию и авиабилеты туда и обратно передадут вечером.

– Да, – это меняло все планы на неделю, ну что же… «служба – есть служба», надо бы посмотреть в нэте.

– Карловы Вары, кажется!? – Сам думая: – И откуда они знают о моих почках?

– Да, сэр! – Раздался особый звук-сигнал, связь в трубке прервалась.

С этими иностранцами часто бывает такое, никак не могут адаптироваться к нашей жизни, – подумал он, вспоминая странную картинку – сидящего с открытыми глазами грузного мужчину, мёртвого, неподвижного, с прогоревшим ковриком от упавшей сигареты, залитый и затушенный прибывшими на запах дыма через незапертую дверь соседями по лестничной площадке. Соседи дают показания – так как сейф в злополучной квартире оказался открыт и пуст.

* * *

Всё идёт хорошо! – Боцик поднимался на 18-й этаж своей, снимаемой вот уже второй год, квартиры. Испытания прошли успешно. Фиксация эффекта получилась, и если бы не сбой в энергообеспечении, фиксацию мета-материала удалось бы удерживать в течение 13 минут!!! Небольшое горное озеро, было выбрано в районе Большого Бассейна, западнее Сьерра Невада из-за малой посещаемости в связи с труднодоступностью. В фокусе было не только испарено, но на месте испытания осталась расплавленная порода керамической тарелкой диаметром около километра, раскалённая в момент облёта и после того, как большое облако было развеяно вместе с тёмно-коричневым, почти черным дымом.

– Кратер, вулканический кратер, – сказал Болл, специалист по геологии, работавший в ведомстве и выбравший этот объект в западном горном районе США на эксперимент. В его голосе не было мальчишеского восторга, а только некоторая горечь – ведь позавчера он сфотографировал это место – живописного горного озера в котором нерестилась форель и ещё пару десятков видов рыб, не считая ракообразных, птиц на горных склонах берегов и роскошных водорослей в прозрачной воде. Всего-то на ≥ 15 эндемичных видов стало меньше на планете, ну и пусть!? Менее чем за 13 минут и всё это было уничтожено. Испарено и сожжено перенаправленной и сфокусированной солнечной энергией, в дозированном своём виде дающей жизнь на планете.

* * *

Погибли и 8 из 10 случайных свидетелей. Один из них, погибших, был не случайным. Кто-то погиб от температуры, кто-то ослеп от убивающей яркости света, и так и не смог вернуться к исходной точке своего последнего вояжа, кто-то, обезумев от увиденного, разбился о скалы. 10-й всё понимал, любопытство было удовлетворено.

Покидая последнее место своего наблюдения, он оставил знак на вертикальной горной стене «Инох д. Ф.» – на сотни метров недоступной для человека-альпиниста… затем, приблизившись к погибшему неслучайному наблюдателю, расположившемуся на, казалось бы, достаточно удалённом расстоянии, дождался, пока остатки обгоревшей плоти поглотит уже чуть осмелевший и привлечённый запахом мигрирующий хищник и падальщик. И когда опоздавшая на пиршенство сорока нашла, полюбовавшись, красивый блестящий на солнце, прозрачный кристалл, по форме в виде правильного ромбокубооктаэдра, унесла его в своё гнездо, неподалёку, на скале ещё перед её появлением у остатков, также появился знак ↑ «Инох д. Ф.».

* * *

В ящик для почты уже была вставлена коробка с пиццей, заказанная полтора часа назад, перед его отъездом с испытательной площадки. Коробка была надорвана, как если бы кто-то хотел посмотреть на его содержимое – Боцик отогнул надорванную часть и заглянул на пиццу – всё на месте, но это было неприятно. Надо будет позвонить и предупредить по этому поводу доставщика пиццы! В ящике лежало также письмо на его адрес, и фамилию Петранеевич Найку, а вернее выпотрошенный конверт от письма.

Письмо было с родины, из Беларуси. От Фреда. Ключ от двери никак не мог попасть в свою щель, «Чёрт знает, что такое!!!» – совсем теряя настрой Боцик, наконец, вставил ключ своей ещё более влажной от волнения рукой и отпер дверь квартиры. Что-то было не так. Войдя в кабинет, он увидел открытый пустой сейф. – Там лежали только документы на русском и литовском – папка, переданная Фредом, исчезла. Отложив куда-то пиццу, Боцик внимательно осмотрел кабинет: – ничего особенного? – Это проникновение! Кража! Это больше, чем кража! На столе лежала пачка сигарет, хороших сигарет, но не его сигарет. Пачка была не распечатана. Боцик особо не задумываясь, вскрыл пачку, достал сигарету, прикурил и затем, немного подумав, начал набирать номер Службы охраны.

Что-то неприятное обрушилось на него изнутри… летучая форма тетродотоксина обездвижила его, прекратив даже дыхательные движения…

Он созерцал свою последнюю минуту, своё последующее удушье, пытаясь осознать свою ошибку…

Не надо было ехать в эту страну, соблазнившись «длинным рублём»!

Он предчувствовал как его «обложили» некоторые особенные сотрудники ведомства, почти незаметно, задаваемые как бы вскользь вопросы; Что хотел сообщить мне Фред? Лучше бы остаться в Питере, хоть и денег в обрез, зато друзья, тусовки, жизнь… Жаль и то, что в родной стороне ничего этого инновационного не нужно, не до того. Разряды умирающего мозга заканчивались в блокированных синапсах, – он так и остался сидеть с открытыми глазами, только телефонная трубка методично сообщала, «пожалуйста, проверьте набранный номер…».

* * *

Сегодня Фред получил целых два письма. От Боцика – с множеством штампов пути следования и от Славика, из столицы соседней страны. Письма – достаточно редкое явление в его практике – как правило, всё передавалось по электронке. Некоторое время назад даже серьёзно, на правительственном уровне обсуждалась проблема полного закрытия этой системы связи. Однако согласно протоколу изучения этой проблемы оказалось, что около 78 % электронных писем и посланий взламывается и прочитывается отнюдь не только адресатами. Популярной темой школьного трёпа является именно «взлом», – юные хакеры стебаются в тусовке своими выжимками из прочитанных ими взломанных посланий, подспудно поощряемые педагогами, гордящимися своими питомцами, освоившими факультативные занятия по электронной дешифровке.

Почта, т. о. пока осталась.

Оставив «сладкое на потом» Фред вскрыл сначала письмо Славика, которое было весомее и форматом побольше, – там был оттиск его статьи в «Nature», где экспериментально подтверждалось, что фермент из шелкопряда (активный только для личиночных стадий) проявлял свою активность у человека, взрослого человека. Это место в статье было выделено цветным фломастером и помечено дополнительно галочкой и восклицательным знаком на полях. Кроме того, чуть ниже, были, как бы приставлены всё тем же цветом в столбик буквочки, «И., д., Ф.» На отдельной странице приводился перевод резюме – выводов из результатов исследований. На обратной стороне перевода было написано от руки Славиком: «Привет, Фред! Высылаю свою публикацию в известном журнале. Это важнецкая статья! Человек пока единственное исключение с проявлением активности этих ферментов для объектов на конечной стадии онтогенеза. Но и у этого исключения имеется своё всё ещё пока не подтверждённое исключение. – У одной, очень пожилой женщины, результаты анализа у которой, выпали из выборки. Пробовали повторно сдать на проверку, а к ней не дозвониться – на приём запись. Она какая-то то ли целительница то ли ведьма, её ткань (мазок) давалась для идентификации родства. Если там у тебя не затерялись какие-то ещё записки из «Манускрипта», по моему, относительно этого вопроса и очень хочется пересмотреть этот твой архив с этой позиции! Через месяц буду проездом, обязательно поговорим об этом! К этому времени к тому же завершу проверку активности на расширенной группе объектов со стадийным онтогенезом, в частности пчёл и муравьёв. Это важно! Не жмись. Это тихая сенсация. Пока, не суетись. Молчок. До встречи». Ниже стояла подпись, Вячеслав, и дата написания.

Письмо было обычным для Фреда, ничего не значащим. Этот Славик – фанат от науки. Что-то там надумал. Фред сейчас был на волне эйфории от своего приобретения. Новый, шикарный электрокар красовался у подъезда. Пока на приколе – надо было ещё сдать на права. Но каждый день раз по десять Фред подходил к новоприобретённому кару, протирая пыль, осматривая, иногда садясь в салон и включая музыку или видеоканал на просторном экране GPS-датчика.

Да и наличие второго письма от Боцика (!) – достаточная причина, для того, чтобы не углубляться в некие рассуждения, связанные с письмом Славика.

Наверное, информация не телефонная и по электронке не посылаемая, подумал Фред. В своём письме он рассказал о своей главной покупке – крутом электромобиле 6-тая модель «Бiбл^®÷Остен». А также о том, что предупреждённая по определённому поводу сестричка выехала с племянницей навестить супруга Гену, работающего в исследовательском центре в Великобритании. Не преминул он также вскользь признаться – похвастаться, что «его он также устроил».

Письмо было кратким, на одном листе бумаги, и написано от руки. После приветствия, поздравления с покупкой, и намёком на замочку Боцик сообщил ему, что нашёл покупателя для его архива. Очень состоятельного покупателя, работающего к тому же директором Музея. Сумма предлагаемой сделки в 50 раз превышала стоимость его «Бiбл^®÷Остен»’а, однако указывалось и условие – оригиналы документов и все копии навсегда передавались новому покупателю. Без исключения! С юридически оформленными условиями (на двух языках) договора об абсолютной конфиденциальности.

– С такими деньгами можно прожить счастливо, беззаботно и не работая лет десять! – оторвав глаза от письма, подумал Фред. Ну а копии – дело личное, всегда можно что-то оставить для себя.

Также постулировалась полная секретность сделки с момента его согласия и до…

В общем навсегда. Далее Боцик писал о его переводе, с повышением в особо секретный отдел, о получении звезды и о том, что он и сам уже передал свои копии документов. В случае согласия, следовало ответить однозначно «Да» на высланный электронный запрос от рекламной службы “Sis”. Предложение было столь значительным по сумме, что Фред не стал придирчиво размышлять над некоторым изменением обычной манеры повествования у Боцика, ставшей или более скованной, стандартной, или как бы иноязычной по происхождению.

– Да, меняется жизнь – меняемся мы, – только и подумал он по этому поводу. (На самом деле – более точная формула выглядит наоборот.) Что касается Славика, то, что ж, – скажу, что больше ничего нет. А может!?… там посмотрим. Если к этому времени сделка с Боциком состоится. Письмо предписывалось уничтожить после прочтения, что бы не скомпрометировать Боцика на новой должности.

Кроме листка с письмом в конверте лежала визитка. «Филл Кенноген, капитан ФС, коллекционер – любитель, член учредительного совета Музея Истории Литературы». Фото было не слишком чётким, и никаких телефонов, электронных адресов, и т. п.

На обратной стороне визитки была надпись от руки «Save» – сохранить.

* * *

Ви Лоц второй раз открыл папку. Он был уверен, что именно эту папку должен был ему передать Фред на копирование. На обложке крупными печатными буквами от руки было написано: СБОРКА АРХИВНЫХ ДОКУМЕНТОВ Иноха Дэн Фоникена.

В кабинете негромко и мелодично играла его любимая мелодия Франка Шуберта – «Аве Мария», поставленная в «плей-листе» на режим повтора.

Несмотря на беглость первого ознакомления с содержимым папки, Ви обратил внимание на… как бы новую надпись в нижней части папки, между бумагами и желтоватыми матерчатыми кусками – «это тебе. И. д. Ф.» – невероятность такого новообразования не допускала даже очевидного; – просто тогда не обратил внимания на эту часть папки, не до того было, да ещё и на сумеречной улице.

Внутри было уложено в стопку около одного – двух десятков пожелтевших от времени документов сшитых и упакованных в новые файлы, и на каждом из них на первой странице была надпись от руки – «Манускрипт Войнеца». Далее следовали цифры, какая-то нумерация… Мистерии.

То, что случилось на его глазах – до сих пор не укладывалось в его голове. – Его новый и недавний знакомый – Фред, вот уже почти сутки, находится в морге, с субъектом Каэном. Они познакомились совсем недавно, на курсах по вождению. Самая крутая тачка, конечно, была у Фреда. 6-тая модель «Бiбл®÷Остен» а напоминала по дизайну первую легендарную, ещё с бензиновым двигателем, «Бiбл®-Мустанг», появившимся на рынке ещё во время первичного бизнес-проекта автомобиля «Тесла». Загадочная личность Фреда, с учётом его «тачки» привлекала внимание. С ним он познакомился случайно, – так получилось, что у них оказались совершенно одинаковые по цвету и виду папки. Это впервые обнаружилось, после прохождения теста на внимательность и реакцию, когда им пришлось разбираться в ошибке только по «начинке».

Ви находился в творческом отпуске в связи с написанием кандидатской диссертации, завершавшей трёхлетний период его аспирантуры. Тема его диссертации «Звуковая инволюция значимых элементов логоса в «сплиттинг» обществе, потери и чистка». Его научный руководитель – известный ученик лосевской философской школы России, к тому же филолог, был известным авторитетом в этой области и уже потому перспективы диссертации были в надёжных руках.

Его личная жизнь того периода, если не считать его работу, научные исследования, была ничем не примечательна и даже скучна. Период влюблённости к своей первой женщине почти угас – было какое-то неприятие, настороженность с её стороны. У неё в ту пору уже был ребёнок – мальчик лет 4-х. То был брак, или вне брака – она никого не посвящала в свою тайну. Впрочем, возможно, Ви просто не слышал этой информации, пленённый её образом. Ви всё реже вспоминал их встречи, особенные для него. Кроме того, она всегда пыталась охладить его фантазии, и это ей часто удавалось сделать. Ведь тогда он жил в другом городе, не имея в столице никакого жилья, в ожидании временного места в академическом общежитии. Она не была красавица, однако, когда они встречались, и взявшись за руку прогуливались по вечернему городу, он чувствовал особую вибрацию в себе, вибрацию, уносившую его всего в иное измерение – он не чувствовал усталости, все проблемы улетучивались, гормональная волна наполняла его несокрушимой энергией бытия. Это случалось с ним несколько раз и только при встречах с ней, и в этом экстатическом состоянии Ви не совсем понимал, что он так увлечённо говорит своей нечаянно пленившей его собеседнице. Если бы было иначе, градус пониже, он, вероятно смог бы выстроить отношения. Однако его же эмоциональность помешала ему. Они расстались навсегда. И он больше не почувствовал этой волшебной вибрации никогда.

Было ещё одно событие, влияющее на его жизнь-затворника. Но это отдельная история, см. Приложение 2. http://www.proza.ru/2017/04/20/405

Авто его матери ещё ездило, но, в связи с неопределённостью прогноза, после операции на удаление катаракты, она уговорила Ви получить права. В своей недавней молодости он научился, было хорошо водить авто во время загородных поездок с матерью и друзьями. Однако на долгое время был поставлен «крест» после его самовольного угона и последовавшей за этим серьёзной аварии.

На третий день их знакомства выяснилось, что Фред, имея хорошую цифровую профессиональную технику, не может скопировать некоторые документы, без автоматической их регистрации в офисе. Ви – согласился помочь, так как у выехавших родственников мамы, где она находилась сейчас, был набор техники, приобретённой ещё до «Досужей реформы» – так называли последний тренд практики продаж, где за сомнительную скидку в цене, техника автономно «отчитывалась» в некий информационный центр о производимых действиях иногда с достаточно подробным отчётом их содержания. Сканирование и «prompt»– обработку файла можно было произвести автоматически и безотчётно, получив в итоге единый цифровой документ, сохраняющий и картинки также.

Согласился не из-за предложенного «щедрого банца», просто из симпатии и интереса.

В тот день, а вернее вечер, после практических занятий по вождению Фреда, они должны были встретиться на остановке. В хорошем настроении Ви ожидал Фреда в оговоренном месте. Фреда он увидел, когда до перекрёстка ещё оставалось метров сто. Тенью за Фредом шёл, вполне возможно, незамеченный им Каэн. К перекрёстку Фред подошёл к моменту переключения светофора на жёлтый, и остановился. Самые исполнительные пешеходы – курсанты школ вождения. Где-то слева от Фреда безо всякого торможения на желтый свет нёсся автомобиль с юнцом, зачарованным такой же юной соседкой справа от него. С обольстительными коленками. Можно было догадаться, что этот автомобиль уже не остановится. Нечто странное и необычное справа шепнуло Фреду: – «Берегись!!!» – И развернуло его корпус. Удар и скользящий толчок по касательной рефлекторно развернул его обратно – тело, чьё-то тело, толкнув его по касательной, неслось под колёса мчащейся машины – рефлекс, опережающий мысль Фред непроизвольно ухватился за рукав летящего и… влекомые общим роком, оба тела участвуют в роковом для них столкновении. Каэн в последний миг осознал, что его досадную промашку исправил некто там, вверху. И вендетта сбылась. Сбылась самой дорогой ценой, ценой жизни обоих.

Ви заворожено смотрел, как на почти безлюдной улице погибли два человека, – один щуплый подбитый и протащенный метров десять торможения авто, и Фред, отброшенный в сторону, – увы, со смертельным увечьем от столкновения. Машина остановилась, а затем, секунд через 30 уехала, снова набрав скорость – как бы убегая от ужаса происшедшего. К месту происшествия, месту трагедии, приближалось несколько человек. Остолбеневший от увиденного, Ви обратил внимание, что… везде валяется обувь пострадавших. Приходя в себя, он первый достал коммуникатор и вызвал полицию, и мед помощь, на всякий.

Вокруг начал собираться народ. Ви, придя в себя и ещё не очень отдавая отчёт своим действиям, поднял знакомую папку, отпущенную Фредом, и, по всей видимости, ту самую, предназначавшуюся ему, для копирования. Дождавшись ненужной уже мед. помощи и полиции, Ви дал очередные показания свидетеля. Свидетелей было несколько, и возможно потому, их отпускали после прослушивания и записи показаний, записав при этом адреса проживания и телефон. Ви тогда не отдал папку, хотя и видел, как сержант тщательно фотографировал и собирал все предметы на месте происшествия, ограждая любопытных от жуткого зрелища. Сфотографировав, тела укрыли плёнкой до прибытия других экспертов, оградив место трагедии турникетами с лентой.

В первый раз он заглянул в папку, поднимаясь в лифте, после дачи показаний в качестве свидетеля прибывшему наряду полиции и скорой помощи. Рабочий протокол был составлен на месте происшествия, – самым неясным вопросом казалось определение марки автомобиля, скрывшегося с места преступления. Для Ви – загадкой было само наблюдение и непонимание причин этой трагедии. О том, что, возможно, папку потерпевшего следовало отдать полиции, он почему-то даже не подумал. Эта мысль пришла позже. Позже настолько, что он решил уже передать её родственникам Фреда.

Утром следующего дня его вызвали для уточнения показаний, и он узнал, что Фред жил с сестрой и её семьёй по адресу… А также, что сестра в отъезде, в Англии, а мать – в больнице, с нервным срывом после сообщения информации о сыне и подтверждённым инфарктом.

Кремировали Фреда после прощания с немногочисленными свидетелями, согласно протоколу. Десяток угрюмых родственников Каэна что-то долго решали, оформили и забрали тело для захоронения на родовом кладбище в другой стране.

____________________________

«слава привет у нас горе братик

погиб сбила машина я сама только

что приехала от гены прощались

вчера позвоню позже»

Весть о внезапной гибели Фреда очень огорчило Славика. Сообщение пришло смс-кой от Энн. В ответ на его пропущенные звонки.

На прощании с телом собралось немного народа. Энн поддерживала маму, их маму, приехавшую на прощание с телом сына и очень, очень слабую. Элл – оставили у близкой подруги до вечера. Она не хотела огорчать ребёнка и сказала, что дядя Фре уехал, тоже уехал. Однако Элл почувствовала что-то не так, увидев постоянно плачущую бабушку, но восприняла известие о смерти дяди достаточно спокойно. Она просто огорчилась этому, и тому, что уже, наверное, не сможет показать дяде Фре свои новые штучки, подаренные ей папой в той необычной, красивой, сказочной стране, в которой жил такой весёлый народ и говорил на другом языке.

Из присутствующих Энн обратила внимание на очень эффектную женщину, блондинку, которую видела впервые. Следователь, который тоже некоторое время был на этой скромной церемонии, сказал, что она – представитель посольства США!? Только после этого Энн заметила, что с эффектной дамой постоянно находится совсем незаметный человек в сером, – переводчик, наверное. Это было совсем необычно, не понятно – их участие в таких мероприятиях.

Запомнился Энн также некий бородатый юноша со странным именем Ви. Он подошёл к Энн перед самым появлением священника, заказанного по настоянию матушки, и, выразив свои соболезнования, сказал, что он недавно познакомился с Фредом, и собирается как-нибудь зайти в гости, поговорить о чём-то. Записал адрес и телефон Энн. Наверное, он также был знаком со следователем, – Энн заметила, как они поздоровались при встрече.

Эффектная женщина в конце прощания, после ухода священника, подошла к Энн со своим сопровождением, выразив через него свои соболезнования матери Энн и ей самой. Она назвалась, – Сильвия Новак, и оставила свою визитку с телефонами и другой контактной информацией на магнитном носителе. Она также вскользь задала вопрос о каких-нибудь ненужных документах покойного брата, и договаривалась об удобном для Энн времени встречи. Однако Энн однозначно сказала о том, что никаких документов у брата нет. Не осталось. Даже о том, что она сама проверила его комнату. Было заметно, что этот ответ огорчил эффектную представительницу США, которая, тем не менее, просила позвонить, если всё же что-нибудь найдётся. Энн мельком видела, как перед уходом, сопровождавший её переводчик сделал некоторые движения, и ей показалось, что он тайно фотографирует. Это настораживало. Она глубже почувствовала тревогу. Тревогу дома, там, где она всегда была так спокойна. В этой стране её задержали обстоятельства – мама попала в больницу. Только через полгода она выехала к Гене, похоронив за это время брата а, через несколько месяцев, и маму. Бородатого юношу Ви она больше не увидела. Она сразу стала избегать случайных знакомств и встреч. Возможно, он и приходил к ней, после того, как она переехала практически сразу, после похорон урны с прахом Фреда. Переехала в старый дом матери, чтобы быть ближе и навещать её, в последний, как оказалось, период её жизни. Она могла не работать больше, – Гена высылал ей с дочерью достаточно денег. Достаточно, и что бы лечить мать. После одного из разговоров с Геной, когда она рассказала ему о странном присутствии представителей посольства США, Гена настоял, что бы она выбросила или заменила симку и номер своего телефона, и поменяла место жительства до самого отъезда к нему. Всё это и было сделано.

Это дополнил также один странный листок, который оказался непонятным путём в её спальне, ещё тогда, по прежнему месту жительства. Всего два слова: «Будь осторожна» и, кроме того, – какая-то подпись – «И. д. Ф.» Найдя этот лист в своей спальне, лист неизвестно как попавший к ней в дом. А она уже и так была так осторожна! Она была напугана. Она поняла серьёзность ситуации. И больше не заводила новых знакомств. Её поведение было правильным в её положении, – пару раз она узнавала косвенным путём о том, что кто-то разыскивал её, интересовался по поводу её местонахождения у старых знакомых и близких. Её контакты оставались, но только с самыми близкими и проверенными временем знакомыми. Со Славиком увиделись они через неделю после прощания с телом, как раз на «9 дней» – Славик заехал специально. Он хотел не только почтить память своего приятеля Фреда и встретиться с Энн, своей однокурсницей, но возможно, получить некоторые документы из архива Фреда. Те, о которых они неоднократно говорили. Он давно уже рассчитывал на них. Однако документы пропали. Это было не всё. Энн, при встрече рассказала о своей поездке к Гене, и чуть о его исследованиях в области молекулярной физиологии растений. Гена и ей самой успел рассказать только часть. Её вызов и отъезд, связанный с гибелью брата, был вынужденным. Она едва успела вписаться в установленный срок хранения тела в спецхолодильнике, перед кремированием. Основной проблемой для лаборатории, в которой работал Гена, была как раз не собственно научная тема, а другая – как не выпустить «Джина из бутылки». Проект был коммерческим. Он должен был окупаться лет за пять и дальше давать прибыль. Однако его содержание явно выбивалось из узких шор традиционных подходов. Эффект грозил оказаться глобальным и вообще не дать никакой прибыли. Кроме того, были неясны последствия существенного изменения биоценоза. Население планеты перешагнуло рубеж в 8 миллиардов, и явные проблемы с питанием, особенно белка и чистой воды были крайне актуальны. Генерализованная азофиксация может оказаться самым существенным фактором влияния человека на биоценоз планеты. Многие индустрии оказались бы обречены. Производство мяса и продуктов из него было бы поставлено под удар. Был и ряд других вопросов. Важных вопросов. И все эти вопросы не имели прямого отношения собственно к научному аспекту. И при этом были важны. Общее соотношение финансов было несколько необычным – только 20 % средств направлялись на науку, на поиск и исследование азофиксирующих микроорганизмов, растений и грибов. Среди этих 20 % доля, выделяемая на защиту, маркирование генов и их комплексов, а также патентование составило половину. То есть только 10 % средств предназначалось для непосредственной разработки. >10 % – защита, права собственности… и более 80 % – создание структур дозируемой, или контролируемой продажи «продукта». Это были и новые ингалятории, и герметичные азо-оранжерейные комплексы с многоуровневой степенью защиты, это были и фьючерные космические проекты с участием пилотируемой астронавтами межпланетными экспедициями.

Акционирование, как форма привлечения средств было неприемлема, так как даже небольшая степень раскрытия целей и задач, привлекло бы слишком большую массу общественного внимания. А это могло не только задержать проект, но и вообще поставить под вопрос его осуществление. По этой причине был зарегистрирован холдинг с зарегистрированным названием «Bibl» с самой засекреченной системой задач. Засекреченной до поры до времени. Ходили слухи, что многие разведки запускали зонды на «терру» холдинга. Ходили нелепые, странные слухи, порождаемые неизвестностью. То, что было известно Энн, представляло опасность для всего проекта. Поэтому Энн вынуждена была также подписать много бумаг о неразглашении. Она даже была принята на работу, временно с небольшим окладом и неясными функциями. Скорее это была привычная форма для соблюдения служебных тайн, обязывающих и оговаривающих строгие санкции за утечку информации… для «пряника» – допуски и скидки, опосредованные спец. персональной карточкой представителя, VIP, и дополнительным страховым полисом на саму Энн и её дочь. Многое, но не всё она рассказала Славику. Как и то, что архив пропал, и ограбления как бы не было – спец криминалист пока не нашёл никаких следов проникновения. (На самом деле, Энн, даже в случае, если бы архив нашёлся, не стала бы отдавать его – это было бы уже противозаконно, в соответствии с её договорённостью).

Энн также сообщила, что собирается переехать к Гене на долгий срок – лестное предложение от руководителей той самой фирмы, высказанное действительно ей после собеседования с одним из руководителей проекта. Диссертация становилась в этой связи не столь актуальной и потому откладывалась на неопределённый срок. Впрочем, после той самой частной беседы эта тема, возможно, будет продолжена, но опять таки по новому адресу, за рубежом.

Славик слушал с большим интересом, несмотря на явное огорчение потерей. Он рассказал Энн об экспериментальной теме, изучения ферментов, обслуживающих биохимические процессы поведения вирусов в клетках многоклеточных, об обнаружении влияния на эти процессы через некоторые ферменты стадий развития хозяина. Эволюционно вирусы приспособились по-разному проявляться в организме.

Отдельным вопросом был факт, обнаруживаемый не только на картофеле, – что «поражённый вирусами» организм часто проявлял признаки карликовости. И даже был выделен один из факторов, влиявший на их вирулентность в зависимости от стадии развития хозяина. Образно говоря, прорисовывалась тест-система определения стадии развития организма, а вернее, определения его взрослости… И здесь была находка – именно на личинках шелкопряда эта тестовая система работала безупречно.