Текст книги "Money and power. Биография Кендрика Ламара"

Глава 1. Эра Рональда Рейгана (Ronald Reagan Era (His Evils))

Давным-давно в эпоху Рональда Рейгана где-то в глубине южных штатов США многолюдный кампус колледжа был заполнен первокурсниками – молодыми афроамериканцами со всей Америки. На небольшом холме, возвышающемся над улицей Мартина Лютера Кинга – младшего, небольшие участки земли объявляли о принадлежности к афроамериканским братствам и сестринствам: А-образный бетонный участок в траве был символом старейшего межвузовского и первого в истории афроамериканского братства Alpha Phi Alpha; огромная подкова из красного кирпича обозначала братство Omega Psi Phi; греческие буквы, нарисованные розовой и зеленой краской на стволе дуба, были знаком первого межвузовского и первого в истории афроамериканского женского общества Alpha Kappa Alpha и так далее. Студенты выходили из величественного административного здания в фиолетовых шапочках, прикрепленных к их высоким стрижкам, асимметричным завивкам и прическам в виде грибной шляпки – по традиции этого колледжа, первокурсники носят эти шапочки всю первую учебную неделю. Одна пара отбилась от толпы и шла по извилистой дорожке, ведущей к парковке.

Худой семнадцатилетний парень, только что окончивший школу, заигрывает с веснушчатой женщиной лет на пять старше его. Рубцы от подростковых прыщей покрывают его щеки, словно следы от бритвы. Он слишком молод, чтобы понять, что у них ничего не выйдет. В салоне ее красного Nissan Sentra запах лака для волос перебивает аромат ее духов. Она вставляет новую кассету в магнитолу: Eazy-Duz-It, дебютный альбом Eazy-E из Комптона. Парень слышал только трек Boyz-n-the-Hood, первый сингл этого альбома, который сотрясал его общежитие в Калифорнии во время вечеринок. Но его элитарные нью-йоркские уши не впечатлены нигилистическими, карикатурными текстами и плаксивым тоном MC с перманентной завивкой. Его шансы с девушкой все больше стремятся к нулю; она улыбается его невежеству и включает музыку погромче.

Это был 1988 год, а действие разворачивалось в колледже Морриса Брауна в Атланте. Рэп-сноб с плохой кожей – это я, а девушка-однокурсница была родом из города Вальехо в Калифорнии – отсюда и гордость за рэп ее родного штата. Маленькому Кендрику Ламару Дакворту в то время только исполнился год, и бульон калифорнийского хип-хопа, в котором он впоследствии плавал, только начинает закипать. Может быть, в тот день его мать, Пола Оливер, кормила его в Комптоне грудью под Eazy-Duz-It или Straight Outta Compton, дебют недельной давности от местных «плохих парней» N.W.A. Его отец, Кеннет Дакворт, возможно, уже работал в KFC, о котором его первенец вспомнит три десятилетия спустя в песне DUCKWORTH.

Как и следовало ожидать, в тот день в красном Nissan Sentra мои бравые объяснения превосходства таких музыкантов, как Public Enemy, Rakim и Big Daddy Kane, над Eazy-E и ему подобными остались без внимания. Общежитие, в котором я впервые услышал таких рэперов с западного побережья, как Too Short и Ice-T, снесут только в 2017 году (колледж Морриса Брауна потеряет аккредитацию в 2002 году). На девятом этаже мужской половины кампуса Borders Tower кассеты Born to Mack и Rhyme Pays не давали мне уснуть ночью, а из-за закрытых дверей несло марихуаной. Культурная война между студентами, которые были приверженцами бешеного звука и гиперактивных рифмованных потоков нью-йоркских рэперов, и спокойной, хардкорной эстетики калифорнийских хип-хоп артистов, была нешуточной. Мы все находились в самой гуще эпохи, в которую МС из пяти районов проповедовали идеи Малкольма Икс и «Народов богов и земель», радикальной афроамериканской религиозной организации, под сэмплированные ритмы из треков Джеймса Брауна. Хип-хоп шел к этой точке своего развития с 1979 года, когда вышел трек Rapper’s Delight, и, насколько кто-либо из нас знал, мог остаться таким навсегда, достигнув последней ступени своей эволюции.

Были популярны и треки, резко отличавшиеся от всего мейнстрима. Например, гангстерская сказка P.S.K. What Does It Mean? филадельфийца Schoolly D, но скорее это было редкое исключение. Я вырос в Бронксе, знаменитом месте зарождения хип-хопа, и никогда не думал, что жанр, рожденный моим районом, когда-нибудь будет по-настоящему освоен кем-то за пределами трех штатов. Когда летом 1988 года я уезжал из Нью-Йорка в Атланту, священным Граалем рэпа был только что вышедший альбом Public Enemy It Takes a Nation of Millions to Hold Us Back (и еще долгие годы оставался величайшим хип-хоп-альбомом всех времен). Потребовались пьяные крики кучи студентов со всей страны, живущих в общежитии, и старания диджеев колледжа, которые пытались угодить озабоченным потным тусовщикам-подросткам во время вечеринок, чтобы я обратил свое внимание на таких исполнителей, как E-40, 2 Live Crew, Eazy-E, Ice-T, Too Short, N.W.A, J. J. Fad и Sir Mix-a-Lot, большинство из которых были родом из солнечной Калифорнии.

Десятилетия спустя Голливуд увековечил группу N.W.A в биографическом фильме 2015 года «Голос улиц» («Straight Outta Compton»), но фильма про Public Enemy так и не существует. По данным Forbes, состояние Dr. Dre, спродюсировавшего их дебюбтный альбом и многие другие треки, ставшие культовыми, сейчас составляет 800 миллионов долларов. Его последний большой вклад в развитие хип-хоп-культуры таков: в 2012 году он подписал контракт с андеграундным рэпером Кендриком Ламаром и выпустил на своем лейбле Aftermath Entertainment его первый альбом good kid, m.A.A.d city.

Мое взросление пришлось на хип-хоп 1980-х и 1990-х годов, и я отчетливо помню, как менялась культура в времена. Культурный амбассадор Fab Five Freddy (художник граффити, одно время MC, приятель Жан-Мишеля Баския) телепортировался в гостиные по всей стране, ведя передачу «Yo! MTV Raps», и открыл десятки рэперов золотой эпохи всем подросткам-бунтарям, гикам, готам и избалованным детям из богатых семей. Шоу MTV было своего рода «великим уравнителем», который давал одинаковые шансы Geto Boys (из Хьюстона), Tone Lōc (Лос-Анджелес), Will Smith (Филадельфия), Digital Underground (Окленд), De La Soul (Лонг-Айленд) и всем остальным. В 1990 году Ice Cube, самый талантливый текстовик из группы N.W.A, привлек нью-йоркскую продюсерскую команду Public Enemy для создания своего первого сольного шедевра AmeriKKKa’s Most Wanted – раннего свидетельства того, что поклонников рэпа не просили выбирать ничью сторону в «войне побережий». Однако это в любом случае не помешало некоторым из нас сделать свой выбор. Впрочем, в тот далекий год, когда я воротил нос от первой работы Dr. Dre, которую услышал от симпатичной первокурсницы из Калифорнии, хип-хоп медленно распространялся за пределы моего родного города, претворяя в жизнь мечты начинающих МС о богатстве, о которых они кричали в микрофоны по всей Америке.

Особо упертые любители хип-хопа до последнего придерживались идеи «войны побережий», пока конец этому не положил выход альбома Dr. Dre The Chronic. Компания парней из студенческого братства забралась в какую-то дурацкую машину, мчавшуюся по шоссе I-59, ради семичасовой поездки на Марди Гра, проигрывая на повторе magnum opus Dr. Dre. Меня это бесило, и я тщетно пытался всем доказать, что сэмплы из творчества крестного отца фанка Джорджа Клинтона – это чуть ли не единственная хорошая вещь в альбоме, помимо появления Snoop Dogg. Однако на подъезде к Теннеси я уже был обращен в «новую веру» – политически сознательная эра хип-хопа была мертва. Существует теория заговора, в которую верят те же типы, которые верят в речи рабовладельца Вилли Линча[3]3
  «Дисциплинировать непокорных, вешайте их, как Вилли Линч» – из трека Кендрика Play with fire.


[Закрыть]: белые власть имущие на звукозаписывающих лейблах приняли сознательное решение отодвинуть на задний план вдохновляющую и вселяющую силы рэп-музыку, продвигая и инвестируя в контент, прославляющий гангстерскую анархию, порабощение женщин и бойню между черными. В The Chronic, конечно, есть пропаганда всего это, однако она сдобрена щепоткой «долемитовского» юмора от Dr. Dre и компании.

В то время, пока распадалась продюсерская команда Public Enemy, а культурно-националистические группы вроде Poor Righteous Teachers столкнулись с проблемами, школа рэпа из Калифорнии уверенно набирала обороты. Голливуд сделал не меньший вклад, чем Комптон, в ускорении этого процесса. Премия «Оскар» сделала покойного Джона Синглтона самым молодым режиссером в истории, получившего приз как лучший режиссер за фильм «Ребята по соседству» («Boyz n the Hood»), трагедию о тяжелой жизни в южной части центрального Лос-Анджелеса, главную роль в которой сыграл Ice Cube. А фильм «Авторитет» («Juice») сделал кинозвезду из Тупака Шакура, красивого, харизматичного MC, выпустившего в прошлом году выдающийся альбом 2Pacalypse Now. По Тинсельтауну прокатилась волна так называемых «фильмов про район», которые прославляли жизнь банд и гетто и одновременно очеловечивали ее. Саундтреком ко всему этому стал калифорнийский хип-хоп и его новые голоса: Cypress Hill, MC Eiht и DJ Quik. Альбом The Chronic сам по себе был кинематографическим по масштабу: он смешивал основу фанк-музыки и ее характерными синтезаторными мелодиями от клавишника P-Funk Берни Уоррелла с громоподобным низом и хитовыми хуками. Представьте себе Кендрика Дакворта в возрасте пяти или шести лет, танцующего неловкие детские танцы на вечеринках в доме своих родителей в Лос-Анджелесе, когда ему уже давно пора спать. Наряду с такой классикой, как Nuthin’ but a ‘G’ Thang, Let Me Ride и Fuck wit Dre Day, песни из альбома The Chronic стали главными хитами на вечеринках 1993 года по всем Штатам от Комптона до Бруклина.

В моей памяти социально-политические события 1990-х годов тесно переплетены с личными. В тот день, когда я решил отправиться на поиски какого-то далекого тату-салона на окраине Атланты, пробираясь в жару по железнодорожным путям в части города, где я никогда раньше не был, город был буквально в огне. Было 29 апреля 1992 года, и я так и не сделал эту татуировку (салон закрылся раньше обычного). К тому времени, как я прибыл по указанному адресу, мне стало ясно, что что-то не так. Ходили слухи, что Стоун Маунтин – это территория Ку-клукс-клана, но я не проходил даже близко к тому району. Однако у меня было четкое ощущение, что на меня смотрят чьи-то глаза. Я чувствовал страх. Я чувствовал Их.

«Так ваши проблемы не решить», – сказала мне белая женщина средних лет через разбитое окно машины. Не в гневе, а скорее с мольбой. Загорелся зеленый, и она уехала. Единственный раз, когда до этого незнакомцы из Атланты разговаривали со мной, сидя на безопасном расстоянии в машине, они кричали мне «ниггер».

Оставшись без татуировки, я вернулся на общественном транспорте обратно в свою комнату за пределами кампуса на шоссе Буфорд. Мои соседи сидели, застыв у телевизора, и наконец я понял, в чем дело. Всех четырех полицейских, обвиненных в нападении и злоупотреблением силой против калифорнийского автомобилиста Родни Кинга, только что оправдали. Наш местный корейский винный магазин, расположенный прямо посреди университетского центра Атланты, сгорел дотла после того, как студенты и жители близлежащих жилых проектов освободили это место от всех элитных напитков. В тот день мой близкий друг начал карьеру фотографа, снимая разгоравшиеся по всему городу восстания и продавая свои снимки газете Atlanta Journal-Constitution. Вечером того же дня вышел в эфир заключительный эпизод «Шоу Косби». Но это было почти последнее, о чем кто-либо думал. К полуночи ведущие ночных новостей перечитывали тексты песен Ice Cube в поисках ответов. К 4 мая полиция арестовала более двенадцати тысяч человек, более двух тысяч были ранены, а шестьдесят три человека погибли. В результате восстания где-то четыре тысячи зданий пострадали либо сгорели дотла, городу был нанесен суммарный ущерб на сумму более миллиарда долларов.

Нет необходимости переосмысливать прошедшие события, чтобы сделать вывод о том, что приговор О. Дж. Симпсону, вынесенный три года спустя, послужил расплатой общества за морально необоснованное решение по делу Родни Кинга. Мы все видели ту двухминутную видеозапись, на которой офицеры снова и снова нападали на Кинга с дубинами и избивали его до потери сознания. Оправдание полицейских лишь разделило нас на тех, кто ожидал справедливости, и тех, кто с самого начала предполагал, что судебная система будет столь же коррумпирована, как и полицейский департамент Лос-Анджелеса. Дело О. Дж. Симпсона разворачивалось аналогично, только в реальном времени.

Помню, как 17 июня 1994 года я сидел в гостиной на северо-востоке Бронкса с социальным адвокатом и рассказывал о сексуальном нападении на сестру-подростка моей подруги. Телевизор работал без звука, программа прервалась, затем началась сюрреалистическая погоня на высокой скорости по автостраде Лос-Анджелеса. Мы ожидали автокатастрофы, выстрелов по шинам, самоубийства. Арестованный за убийство своей бывшей жены и друга, О. Джей Симпсон нанял высокопоставленного адвоката, и телевизионный процесс превратился в главное телевизионное событие года. Хип-хоп всегда был моим своеобразным саундтреком, аудиофоном к жизни. Эта музыка начала доминировать в моей голове над поп-культурой в 1990-х годах, когда мне было двадцать лет. Поэтому в моем сознании погоня за Симпсоном смешалась с убийством Тупака Шакура, которое произошло в ноябре того же года. Суд по делу об убийстве начался в январе 1995 года и закончился в октябре, в тот месяц, когда Тупак вышел под залог после приговора по делу о сексуальном насилии. Когда был вынесен вердикт по делу О. Джея, я был студентом-юристом в Лондоне и был разочарован тем, что пропущу «Марш миллионов мужчин» через две недели.

В годы, когда Кендрик Дакворт полюбил рэп, наряду с эпизодами «Шоу Мартина» и «Симпсонов», с экрана телевизора звучали выпуски новостей, которые эхом разносились по дому. Когда в 1994 году был принят законопроект президента Билла Клинтона о преступности, по которому преступники афроамериканского и азиатского происхождения лишались свободы на беспрецедентные сроки, Кендрик Дакворт мог не обратить на него внимания – ему было всего семь лет, – но его община в Комптоне определенно ощутила все последствия. По крайней мере, в его поле зрения попали новости о скандале с Моникой Левински в 1998 году[4]4
  «Manipulated Bill Clinton with desires» / «Манипулирует Билом Клинтом и его желаниями» – из трека Кендрика King Kuta.


[Закрыть]. Хотя, возможно, юный Кендрик и не обратил внимание на беспорядки, вызванные Родни Кингом[5]5
  «Ever since the Rodney King riots / Mind militant, nigga don’t try it» / «Со времен беспорядков из-за Родни Кинга / Думай как боец, но, чувак, не лезь» – трек Intro (HOVA Song Freestyle). А также: «Couple stolen TVs and a seat belt for my safety / Played the passenger, I think it’s five years after ’87 / Do the math, ’92, don’t you be lazy» / «Пара краденых теликов, я пристегнут для безопасности / Будто просто пассажир, думаю, это было пять лет после 87-го / Считай сам, это 92-й, не ленись» – трек County Building Blues.


[Закрыть], выход О. Джея на свободу[6]6
  «A baller slash killer like O. J. Simpson / Close to the mic like Scottie Pippen» / «Убийца-балерина, как О. Джей Симпсон / Близко к микрофону, как Скотти Пиппен» – трек Go DJ.


[Закрыть], освобождение Нельсона Манделы, ренессанс черного кино, объявление о положительном ВИЧ-статусе Мэджика Джонсона и Eazy-E или любые другие актуальные события 1990-х годов, он, определенно, обратил внимание на Тупака. Когда в ноябре 1995 года ради съемок клипа на California Love Death Row Records закрыли молл The Slauson Swap Meet, находившийся в двадцати минутах езды от дома Ламара – строения грязно-голубого цвета с тремя спальнями, расположенного по адресу 1612 West 137th Street, – его отец сразу же помчался туда на своем Cadillac Seville.

«Среда, окружающая Кендрика, была небезопасна. Возможно, сейчас она немного джентрифицирована, но она никогда не была безопасной. У него была возможность наблюдать, а не участвовать в событиях, в то время как его современники принимали в них непосредственное участие. В некотором смысле это облагораживало в его глазах гангстерский рэп, потому что он мог вживую наблюдать все это. Он знает ребят, на счету которых есть убийства, а некоторые из его друзей и вовсе были убиты. Как наблюдатель, он имеет привилегию говорить о гангстерском дерьме и одновременно не быть его участником». – Кевин Л. Кларк.

«Кендрик собрал вокруг себя большую и разнообразную аудиторию. И для каждого поклонника его творчество и личность значат что-то свое просто потому, что его слушают все. В этом его сила. Когда речь заходит о его музыке или о том, как он представляет свою личность, одни видят лишь выдуманную оболочку, а другие видят его искренность. Это и есть его фишка – независимо от того, касаются ли его тексты религии или духовности, невежественны они, интеллектуальны или вдохновляющи, все они подлинны и реальны. Люди и ищут то самое «настоящее и реальное», независимо от того, как оно выглядит». – Иви Эни.

Пола Оливер и Кеннет Дакворт, школьные возлюбленные из Чикаго, поженились 4 ноября 1991 года. Где-то в 1984 году они переехали на запад, в Калифорнию, на поезде Amtrak до Сан-Бернардино с двумя большими мешками для мусора вместо чемоданов и с пятью сотнями долларов на двоих. Дакворт вырос в печально известном чикагском районе «Домов Роберта Тейлора» и, по слухам, был членом банды Gangster Disciples в Чикаго. Он бросил все это ради «Золотого Штата» – солнечной Калифорнии, где они с женой трудом сводили концы с концами.

Молодожены отказались от своего плана переехать в Сан-Бернардино после того, как сестра Полы Тина (жившая в часе езды от Комптона) предложила поселить их в местном отеле, пока они не найдут жилье. В течение нескольких лет Пола и Кенни подрабатывали на разных низкооплачиваемых должностях (иногда легальных в KFC и McDonald’s, иногда не очень легальных) и ночевали в мотелях, машинах или общественных парках. В конце концов пара воспользовалась программой помощи малообеспеченным гражданам с жильем – Жилищной секцией 8 – и стала числиться в списках муниципального социального обеспечения, при этом продолжая подрабатывать. 17 июня 1987 года в медицинском центре Домингес в Комптоне родился их первый сын, Кендрик Ламар Дакворт. Они назвали ребенка в честь Эдварда Джеймса Кендрика, более известного как Эдди Кендрикс, сооснователя и солиста легендарной группы The Temptations лейбла Motown Records. Уже во время поездки домой из роддома малыш Кендрик познакомился с хип-хопом: в машине звучал Big Daddy Kane 1987 года.

«Новый музыкальный информационный картель фактически спас музыкальную индустрию. Порталы Eskay, Lowkey, OnSmash, 2DopeBoyz сделали все возможное, чтобы вы были в восторге от музыки. Эти ребята предоставляли ее в той эксклюзивной форме, в которой ее нельзя было услышать по радио, в той форме, к которой не имели доступа звукозаписывающие лейблы. Все это стало возможным благодаря комментариям в тредах Твиттера и разговорам в микроблогах музыкантов и продюсеров о том, у кого что есть. Но в то время Твиттер был еще в самом начале своего развития, поэтому не был основной площадкой для получения новостей. Для Кендрика источником информации о новой музыке стал онлайн-портал 2DopeBoyz. Когда TDE смогли выпустить те первые несколько видео, в которых продюсерская команда Aplusfilmz все режиссировала, у площадок были возможности показать все действо чуть ли не в реальном времени». – Кевин Л. Кларк.

Кендрик, выросший на западе Комптона, поступил сначала в начальную школу Роналда Э. Макнейра, затем учился в средней школе «Учебный центр Вангард», а старшие классы посещал в школе Сентенниал. В возрасте пяти лет он первый раз стал свидетелем убийства: парню, продающему наркотики неподалеку от дома Кендрика, выстрелили в грудь из дробовика. В возрасте восьми лет он увидел еще одно убийство: темнокожий делал заказ в забегаловке Tam’s Burgers и был убит через окно выдачи. Кендрик упоминал еще несколько случаев насилия: например, когда ему было пятнадцать, его избили около супермаркета прямо на глазах у матери.

Однажды она обнаружила его во дворе дома свернувшимся в позе эмбриона и всего в слезах – в него стреляли. Семья Даквортов выгнала собственного сына из дома на два дня после того, как полиция обвинила его в участии в местной перестрелке. В те же месяцы, записывая свой первый микстейп, Кендрик пережил два налета сотрудников полиции Лос-Анджелеса – они толкали его в спину своими ботинками и светили ему в глаза фонариком[7]7
  «Uncle Bobby got the house raided back in 9–6 / Kick in the door / K9s all in the kitchen way before I even heard of Mike Vick» / «Дядя Бобби устроил обыск в доме еще в 9–6 / Пинок в дверь / Отряд К9 на моей кухне бывал задолго до того, как я услышал о скандале с Майком Вики» – трек Look Out for Detox.


[Закрыть]. Для жителей бедных городов спорт и музыка часто кажутся единственными способами спастись от насилия. Баскетболист Аррон Аффлало, подписавший контракт с клубом «Детройт Пистонс» в 2007 году, был уроженцем Комптона. Теннисистки Венера и Серена Уильямс совершенствовали свое мастерство, играя на общественных кортах в Комптоне. Андре Янг и Дэвид Блейк окончили старшую школу Сентенниал, в которой учился Кендрик (в 1983-м и 1988 годах соответственно). Их всемирная слава как Dr. Dre и DJ Quik придет позже. Спустя два года после того, как восьмилетний Кендрик увидел на сцене торгового центра Slauson Super Mall выступление Dr. Dre и Тупака, он сделал выбор в пользу музыки и начал записывать сочиненные рифмы в толстые тетради.

Когда Кендрик был в седьмом классе, учитель английского Регис Инге задал им написать стихотворение, с чем Ламар справился за десять минут. В то время как одноклассники получили за свои работы двойки и тройки, стихотворение Кендрика учитель отметил пятеркой. Это стало переломным моментом, который укрепил уверенность мальчика в себе и в силе своего стихосложения. Стать MC Кендрика вдохновил дебютный альбом рэпера DMX из Йонкерса (Нью-Йорк) 1998 года It’s Dark and Hell Is Hot. Услышав его, Ламар отправился в путешествие по поискам собственного стиля. Он вдохновлялся в основном такими исполнителями, как Kurupt, Jay-Z, DMX, Эминем и Тупак, и в конце концов методом проб и ошибок шестнадцатилетний Кендрик создал свой первый микстейп с достаточно громоздким названием Y.H.N.I.C. (The Hub City Threat: Minor of the Year).

Как и полагается, многие из одиннадцати песен на микстейпе самопровозглашенный «главный ниггер-новичок» рифмует на уже знакомые биты из известных треков: «Drop It Like It’s Hot» Snoop Dogg, «How We Do» Game, «Hova Song (Intro)» Jay-Z, Work Magic Ллойда Бэнкса, «Biggie» Notorious B. I.G. и Go DJ Лил Уэйна. 2003 год ознаменовался дебютом Кендрика под псевдонимом K-Dot. Благодаря интернету он получил гораздо больше слушателей, чем мог бы собрать микстейпом даже пятью годами ранее. Кроме того, Кендрик не обошелся без помощи лейблов. Его микстейп издавал, продавал и распространял местный независимый лейбл Konkrete Jungle Muzik. Дэйв Фри, также учившийся в старшей школе Сентенниал, познакомился с Кендриком в десятом классе через общего друга. Фри, ди-джей с самодельной домашней студией и амбициями в области звукозаписи, сотрудничал с K-Dot, чтобы донести его музыку до Энтони Тиффита, генерального директора и топ-директора комптонского инди-лейбла Top Dawg Entertainment. Фри выдал себя за компьютерного техника и разобрал компьютер главы лейбла в его офисе, поставив играть микстейп Hub City Threat. Вскоре скептически настроенный Top Dawg устроил K-Dot двухчасовое прослушивание, на котором спонтанно включал достаточно вычурные и быстрые биты, чтобы поставить молодого рэпера в тупик. Последовавший за Hub City Threat альбом K-Dot Training Day 2005 года стал его первым микстейпом, изданным на лейбле TDE.

Настанет день, когда упоминание о выходе этой книги в социальных сетях будет начинаться со слов «столько-то лет назад». Hub City Threat вышла в том же году, когда запустился Myspace, социальная сеть, о которой придется сделать пару пояснений, поскольку память о ее былом величии в интернете стремительно исчезает. Myspace была цифровой площадкой, непохожей на современные социальные сети, но гораздо более дружелюбной по отношению к музыке. Она брала за основу популярные социальные сети времен доткомов вроде BlackPlanet и Friendster. Когда на рубеже веков (а кажется, что это было только вчера…) средства массовой информации из печатного вида стали переходить в цифровой, появление таких вещей, как «цифровой релиз» и «блог», сделали возможным распространение славы K-Dot далеко за пределы 137-й улицы.

Подписки на сервисы Spotify, Tidal, Pandora, Apple Music и прочие сейчас так же распространены, как и абонентские пакеты кабельного телевидения в прошлом. Но революции музыкального стриминга предшествовала эволюция других сервисов. Она привела к новому устройству музыкальной индустрии, которое сыграло на руку K-Dot. Сервис Napster, перевернувший сферу обмена музыкальными файлами через интернет, появился в 1999 году и рухнул два года спустя. Иски о нарушении авторских прав от крупных звукозаписывающих лейблов положили ему конец, но индустрия поняла, что эту машину уже не остановить: в 2000 году появился портал LimeWire, который тоже недолго прослужил той же цели. Такие сервисы, как Megaupload, BitTorrent и многие другие подобные, упростили музыкальное пиратство, так что в XXI веке песни были (или, конечно, могли бы быть) абсолютно бесплатными.

Звукозаписывающие лейблы едва пережили такие технологические изменения, многие из них фактически закрылись.

Любой человек с нормальным интернетом теперь мог нелегально скачать любой альбом или сингл. Благодаря появлению социальных сетей на Myspace[8]8
  Имя K-Dot на Myspace было KDOTTDE.


[Закрыть] единомышленники-музыканты начали общаться друг с другом. В 2006 году журнал Time назвал победителем в номинации «Человек года» «Тебя», то есть каждого человека, который создает контент в интернете. Журнал решил, что блоггинг стал очень важен и заслуживает внимания. Помимо личных блогов, которые десятками заводили на различных сервисах вроде Blogger, повсюду стали появляться блоги, посвященные исключительно музыке: 2DopeBoyz, OnSmash и Nahright подавали контент так, будто у них работали специально обученные сотрудники-редакторы. Pitchfork и Pigeons & Planes быстро стали авторитетными голосами музыкальной критики, какими в 1990-х годах были журналы XXL, Vibe и The Source. Стал популярным так называемый «блог-рэп», когда MC добивались славы на страницах сетей, а не на улицах[9]9
  Wale, Kid Cudi, B.o.B и Odd Future, хип-хоп коллектив из Калифорнии, также появились в эпоху блог-рэпа.


[Закрыть]. Музыкальные блоггеры начала века стали первыми, кто поддержал Кендрика Ламара в период его микстейпов.

Hub City Threat не вполне заслуженно был одарен таким вниманием. Множество других шестнадцатилетних рэперов от LL Cool J до Earl Sweatshirt в самом начале своей карьеры доказали в первых рэп-проектах, что, несмотря на свои юные годы, способны на гораздо большее. K-Dot же подавал надежды, но все еще не дотягивал до их уровня. В своих текстах он говорит о машинах Jaguar и Porsche, которые не может себе позволить и, возможно, никогда и не сможет. В песне Hovi Baby он упоминает картриджи Nintendo – естественно, видеоигры все еще были частью его жизни. В песне How We Do появляются клише вроде «sick like a cancer patient» («болен как онкобольной») и «married to rap» («женат на рэпе»); в двух разных песнях упоминается Фредди Крюгер из «Кошмара на улице Вязов». В текстах можно встретить множество упоминаний оружия и «телок», а также героев рэпа – Jay-Z, 50 Cent, Тупака и Notorious B. I.G. В песне Biggie K-Dot заявляет, что он «стал артистом с тех пор, как Принс сыграл в фильме “Цветы лиловые полей”». Если вы не видели этот фильм, раскрою спойлер: Принс в нем не появляется. Кроме того, ни к моменту выхода ни одноименной книги, по которой был снят фильм, ни к моменту выхода трека Принса Purple Rain Кендрик еще не родился.

Зато Кендрик вполне застал выход фильма «Тренировочный день» – криминального триллера о продажном детективе-наркоторговце из южного центра Лос-Анджелеса, в котором снялись и Dr. Dre, и Snoop Dogg и который принес Дензелу Вашингтону «Оскар» за лучшую мужскую роль. Выпустив в 2005 году свой второй микстейп, K-Dot озаглавил его Training Day. В нем присутствуют фрагменты диалогов из фильма (самая знаменитая фраза Дензела, «Кинг-Конг лишь вошь по сравнению со мной», цитируется в конце трека Man of the Hour). Микстейпы не предназначены для продажи, поэтому они свободно распространяются в интернете, а их некоммерческий характер позволяет им обходить законы о разрешении на копирование. В Training Day K-Dot обильно заимствует биты из разных треков: «Prototype» Andre 3000, «Da Shit» Game, «Paid in Full» Rakim, «Imagine» Snoop Dogg, «Get Throwed» Jay-Z, «Players» Slum Village, «Paul Revere» Beastie Boys и «Who Shot Ya» Biggie Smalls. В его микстейпе много сырого, подросткового и незрелого. Кендрик дважды произносит убитое клише «if it don’t make dollars, then it don’t make sense» («если это не приносит денег, то это не имеет смысла») в песнях The Best Rapper Alive и J. Dilla (Freestyle). Он возвращается к теме видеоигр в треке Blow Them Horns («scared to play Madden on All Pro» / «боюсь играть в Madden на максимальной сложности»). Невероятно, но в песне Imma G он в третий раз вспоминает фильм «Кошмар на улице Вязов». Темы песен снова касаются тачек – как и в прошлый раз, Bentley и Maybach ему не по карману. Снова речь заходит о тоннах наркотиков, оружии и «телках». Также упоминается множество рэп-идолов: Biggie, Тупак, Jay-Z, Dr. Dre, Kanye West, Nas, J Dilla и так далее.

Невзначай он дает слушателям подсказку о будущем проекте, и эта привычка станет впоследствии его отличительной чертой. В одной из первых сцен «Тренировочного дня» режиссера Антуана Фукуа коррумпированный офицер Дензел заставляет полицейского-новичка (которого играет Итан Хоук, получивший за эту роль номинацию на «Оскар») курить «ангельскую пыль»: марихуану с галлюциногеном PCP. Кендрик не курит – отчасти потому, что однажды случайно затянулся сигаретой с марихуаной. Это совпадение, возможно, повлияло на название его второго микстейпа Training Day, а одно из двух возможных значений аббревиатуры m.A.A.d в названии его первого большого альбома на крупном лейбле означает «my angel’s on angel dust» («мой ангел на ангельской пыли») – в текстах песен подробно описывается его негативный опыт употребления наркотиков.

Талант K-Dot в Training Day делает его одним из самых сильных молодых MC того времени. В песне Blood Sport он проводит аналогии с бейсболом, футболом и баскетболом. Названный в честь французского ликера, трек Hpnotiq начинается с обратного отсчета от десяти до одного, рассказывает истории о гипнозе, а в конце заявляет, что ты, слушатель, провел последние две минуты под гипнозом. Трек Hpnotiq, в котором отсутствует отточенная машинная рифмовка, показывает интерес Кендрика к концептуальным песням, которыми он стал известен. Упоминание Джорджа Клинтона и Курта Кобейна доказывает, что радар K-Dot способен обнаружить музыкантов и за пределами рэп-ореола. В песне Grammy Family (Freestyle) он даже прозорливо рифмует о подписании контракта с Aftermath («Remember having Aftermath sitting on my porch / But money was barricading my door, I couldn’t open it» / «Помню, как чуваки из Aftermath сидели у меня на крыльце / Но их деньги забаррикадировали мою дверь, и я не мог ее открыть»). В микстейп Дэйв Фри вставил пять интерлюдий с интервью. Это была умная реклама Top Dawg Entertainment как подающего надежду лейбла и K-Dot как одного из его самых ярких артистов. В записи пяти треков (Dreams, Blow Them Horns, Prototype, Imagine и J. Dilla (Freestyle)) принимает участие президент и соучредитель TDE Терренс «Punch» Хендерсон, двоюродный брат генерального директора TDE Энтони «Top Dawg» Тиффита. В одной из песен (треке Imagine) принимает участие Jay Rock; в итоге его рэп-карьера станет куда более богатой.