Текст книги "Горизонт Вечности"

Я безмолвный Ангел…

Я безмолвный Ангел, я кричу,

Я в плену невыносимой муки,

Если б знал ты, как же я хочу,

Крылья здесь расправить, словно руки,

Не могу явить свой вечный свет,

Только слёзы по щекам стекают,

Видел бы ты звёздный мой скелет,

Что под плотью истину скрывает.

Не сказать, не высечь, не истечь,

– Гаснут здесь слова о настоящем,

Звёздный сонм под кожей будит речь,

– Но она здесь плоти не обрящет…

Я безмолвный Ангел, я кричу,

Заперта внутри, о, как нелепо,

Изредка сознаньем по лучу —

Я касаюсь призрачностью Неба.

Полнотой залита, как Огнём,

Но не знаю, как им всем излиться,

И молчим мы с Господом вдвоём,

Продолжая взглядом лишь молиться.

Были предо мною восемь Врат,

– Звёздное дитя в руках держала,

Михаил, родной Небесный брат,

Помнишь ли как я тогда дрожала?

Я пришла в земную колыбель,

Иномирным Светочем зачата,

Помню смутно, имя – Анаэль,

Знаю, что всегда была Крылатой.

Люди попытались изменить,

Но не вышло, Искру не сломили,

Боже помоги мне не забыть,

То, что здесь давным давно забыли.

Я безмолвный Ангел, я кричу,

Что-то обретает во мне Силу,

Я держу в руках своих свечу,

Словно самый мощный свет Светила.

В этот миг ты видишь яркий Нимб,

Падаешь с размаху на колени,

А над нами падают огни —

Словно бы Господнее Знаменье…

Катарсис

Глаза мои верят, что мир обернулся весною,

Душа же стремится осилить небесную высь,

И снится мне звёздное море, и Нимб надо мною,

Я каждую ночь ухожу в настоящую Жизнь…

Но день забирает у сердца священное счастье,

И меркнут года, прахом слов наполняя сосуд,

Мне хочется верить в великую сопричастность,

Что свет мой внутри – для Любви, и её я несу…

Я буду срываться – от боли, от ярких знамений,

От чувств, что сливаются в центре моей наготы,

Я буду срываться от слёз, от пучины сомнений,

От символов равенства Памяти и Красоты…

Одна, одиноко бреду по нейронам асфальта,

– Дорогу вперёд устилает алмазная пыль,

Я вижу её не глазами, но Вечностью Альфы, —

Крылатым Истоком своей многомерной Судьбы.

Мой Лотос расцвёл, это значит надежда истлела,

Земная дорога, мне стала – Надзвёздным лучом,

Земная личина с меня лепестками слетела, —

Неведомый Свет обнажив, как Причину Причин.

Мне больше не нужно, (не хочется) возвращаться,

Кристальное пламя взрывается между ключиц,

И звёздное море, меня принимает в объятья,

– И я становлюсь ключевым элементом частиц…

Я помню…

Я помню, Осень приходила в Душу,

Слова, как перья, падали – Дарами,

И мы с ней в море превращали сушу,

И Море это, словно, связь меж нами…

Прибой мне пел, я впитывала слёзы,

Чтоб летом их явить земной юдоли,

Сиял кристалл, чтоб Сердце не замёрзло —

В миру, невыразимой Словом, боли.

Сквозь линзу Сути, проявился луч,

Безмолвный голос, эхом разразился,

А я в руках сжимала «вечный ключ»,

И смысл вдруг передо мной раскрылся.

– Звучали нити, мир ветвился быть,

Грядущее вползало тьмой под ноги,

И я смогла бы всё это вместить —

В единый контур собственной дороги,

Но Время разделяет и Вершит,

И множатся стигматы Мирозданья,

А я стою над пропастью Вершин,

И до, и после, и в момент Созданья.

Глаза мои почти-что Свет Причин,

И потому в них вечно плачет Осень,

И потому мы с Осенью молчим,

Когда о чём-то мирозданье просим.

И Море Звёзд – колышется в дали,

Меж мной и всем, что должно и вершиться,

Но я касаюсь Крыльями Земли, —

И больше Сердцу незачем здесь биться…

Ты была…

Мир дрожал в отраженье, было лето для многих,

Ты была – босоногой, в сердце – радость и тишь,

Ты смотрела сквозь эры, пыль ложилась под ноги,

– Мир разбился на пазлы, пред тобою – малыш…

Ты стояла, как столб, над безумным круженьем,

Свет нездешний – лучом, подпирал Небосвод,

Бытие всех частиц, обретало – движенье

И сливалось в сердечке Свободой Свобод…

Ты смотрела на то, что незримо обычным,

Ты смеялась над тем, что другим не вместить,

Мир дрожал в отраженье, всё меняло обличья,

Ты сияла всё ярче, словно – вечная нить!

Ты была – невесома, но при этом открыта,

Сердце билось в тебе, как опара миров…

Было лето для многих, ты была в нём разбита,

Ты не слышала больше – ни звуков, ни Слов…

Смерть явилась не сразу, но в верное «время»,

(К слову времени, ближе подходит момент),

Смерть коснулась, и Символу Истины внемля

Ты в себя вобрала, пламенной квинтесент.

Полыхали обрывки судьбы в «красном море»,

Сыпал снег – открывая тебе звёздный путь,

Было лето для многих, боль, трагедия, горе…

Ты звучала Собой, вновь входя в свою Суть.

Ты сливалась с Началом, с Истоком Творенья,

Люди видели это, так, как видят рассвет, —

Ты – Воскресла, рождая в них страх измененья,

Ибо в их восприятьи, подобного – нет…

Было много избравших на утро забвенье,

Вместо света внутри, люди выбрали прах,

Ты пришла в это мир, переломным явленьем,

Но с Печатью Молчанья, в небесных глазах…

Искра Абсолюта

Поднимаешь землю – прах многовековой,

А она в руках, как скопище мирозданья,

Полная луна – знаменьем над головой,

Угольками горят безмолвные оправданья.

Ты шагаешь в пропасть, листья, сырой туман,

За тобой позёмкой стелется безмятежность,

Ты так долго оберегала в себе дома,

Что они обрели светоносную белоснежность.

У тебя по ночам рождается в сердце Храм,

У него глаза – небесный, безбрежный омут,

Ты танцуешь, и кажется, будто бы нету ран,

Будто злу не подступится во век к такому…

Ты встречаешь рассвет умываясь росою слёз,

В голове пустота, а на деле – огарок живого,

Этот год, кроме боли, опять ни чего не принёс,

И из краха внутри не выходит вербальной основы.

Под ногами зола, под золою шипы утрат,

Ты идёшь над землёю, не чувствуя, и не зная,

Поднимаешь прах, раздаёшь его плоть ветрам,

Ни чего в свой Храм из смертного не впуская…

На тебя не смотрят, обходят, смеются в след,

Для земных твой свет – угроза и разрушенье,

У тебя теперь так много иных во сне, —

Твой Великий Храм – замена опустошенью,

Ты воздвигла его из Истины, в полной Тьме,

Не земным наполнив своды его – уютом,

Людям невдомёк, что в поле твоём – не Смерть,

А Искра Новорождённого Абсолюта…

Обречённость

Будто отжило пламя, но сердце стучит по наитью

И маячит фантомом в пыли вековой – моя смерть,

Только сеятель слёз и приходит за сотканной нитью,

Чтобы самое ценное – взмыло в небесную твердь…

Ночь качнётся и с неба сорвутся незримые перья,

Звёздной крошкой покроют мою ледяную ладонь,

В моей Ангельской Сути рождаются блики забвенья,

– И зовёт Пустота, раскрывая свой Вечный Огонь…

Мне б с ладони кормить бытие, но природа – иная,

И по свету шагать бы, да смертность сковала кристалл,

И о Крыльях своих – я без слёз уже не вспоминаю,

Бессловесную песнь высекают в предсмертье, уста…

Онемела Душа, пальцы сжали осколок виденья: —

Бесконечное море, и волны вздымаются ввысь,

А над морем парят – белоснежные звёздные тени,

И роняют частички себя в мою хрупкую Жизнь,

В ярких, синих глазах – распускаются Чёрный Дыры,

Тают первые блёстки снежинок, ложась под порог,

Больше нет горизонта, последние отблески мира —

Я сдуваю с ладони… и гаснет внутри огонёк…

Грядущее…

Вьюга звёздная поёт, пыль невзгод сметая с веток,

Под ногами хрупкий лёд, словно слен живого света,

Я на дне погребена, бьётся сердце в сводах этих, —

У меня внутри война, каждый миг в ней гибнут дети.

Я иду их воскрешать, но метель ведёт к бессилью,

Сложно верить и дышать в бездне, этой звёздной пылью…

Слабость проникает в Храм, и огонь спасенья тушит,

И из всех глубоких ран, в Небеса взлетают Души, —

Их так много, благодать, каждой искре ровно Вечность,

– Всё, что я могла им дать, за погибель и беспечность.

В каждом атоме искрится, контур нити неземной,

Я в бреду, но Крылья птицы – у меня, и надо мной,

Нет, не птицы, слишком ярко, слов из звуков не сложить,

Я в руинах, мне так жарко, я впервые жажду Жить…

Пред глазами полог моря, вихри кружатся в пыли,

Волны звёзд смывают боль и, вижу рядом – корабли,

– Грани их горят, как пламя, но они проходят сквозь,

Я сжимаю крепко камень, и не сдерживаю слёз…

Страшно умирать так долго, в темноте и тишине,

Прирастать теплом к осколкам, а душою видеть снег.

Вьюга звёздная поёт, необъятный гимн Свободе, —

Храм мой чист, и в мой полёт, Смерть Единого приходит.

Лепестки моих шагов в сердце стынут звездопадом,

Но смотреть теперь легко, на Живой Цветок Распада…

Всех укроет плащ зимы, успокоит плачь столетья,

Но никто не сможет смыть с рук Земли такие смерти.

Утро

Однажды встретит такое утро:

– Не подберёшься к нему во век,

Ладони сами сомкнутся в мудру,

А с крыльев тихо сорвётся снег,

Ты вздрогнешь – холодно и прекрасно,

И ощутимо, как выдох – вдох,

Впервые вспыхнет пред взором красный,

Не разрушающий суть – Цветок, —

Но Плащ твой Звёздный, теплей не станет,

Лишь ярче вспыхнет Ядро Пути,

И шаг последний над Мирозданьем,

Ты сможешь взором одним сплести.

Совьются в кольца мосты Вселенных,

Твой кокон Жизни неся сквозь Свет.

И Свет вольётся обратно в вены, —

В тебя, рождённую на Земле…

К таким моментам приходят редко,

В пыли утраченной красоты,

Но на тебе изначально – метка,

– Небесным Оттиском Высоты.

Кто знал бы, не смог рассказать об этом…

– Однажды кончится мир, как день,

Но ты застынешь ростком Рассвета

В своей Ослепительной Пустоте…

Звёздный Кит

Была когда-то Звёздным я китом,

Не зная о судьбе своей жестокой,

Меж двух морей сокрыта подо льдом

Покровом Тайн, стихией одинокой.

Но белый свет под кожею бежал, —

И билась кровь незримая, как пламя,

– Источник Сердце бережно держал,

Своими многомерными руками…

Когда же Он вдохнул и отпустил,

То взора моего коснулся Ветер,

И было в нём так много чистых Сил,

Что я запела, первый раз на Свете.

Качайся Колыбель моя над Бездной,

Все Чаши Совершенно Равновесны,

И пусть Сердца касаются на Пике —

Друг друга – тем, что стало в них Великим.

И пусть Сердца касаются на Пике —

Друг друга – тем, что стало в них Великим!

Все Чаши Совершенно Равновесны,

Качайся Колыбель моя над Бездной.

Была когда-то Звёздным я китом,

Давным-давно сиял покров прекрасный,

Но пали звёзды пеплом на ладонь,

И в призрачном огне моём погасли.

Я разучилась петь и танцевать,

Когда с Небесных Вод сошла на сушу,

И космос стал мне ночью наполнять

– Собой, мою израненную Душу.

Мне дар кита мерещился, так часто,

И голос, что дарован был когда-то…

Но песнь моя, к земному безучастна,

Я – слёзы Жизни, в виде звездопада.

Качайся Колыбель моя над Бездной,

Все Чаши Совершенно Равновесны,

И пусть Сердца касаются на Пике —

Друг друга – тем, что стало в них Великим.

И пусть Сердца касаются на Пике —

Друг друга – тем, что стало в них Великим!

Все Чаши Совершенно Равновесны,

Качайся Колыбель моя над Бездной.

Символ…

Он выжжен, он весом и пустотел,

Как эхо, отражённое от Истин, —

Прозрачный символ гибнущих Светил,

Ложащихся мне на душу, как листья.

И каждая слеза моя, для них,

И каждая улыбкам им, как всполох,

А снегопад сегодня слишком тих,

Чтоб потревожить рябью звёздный полог.

Я босиком шагаю в кровь зари,

Теряя ритм частиц под плотью этой,

И Свет Небесный с сердцем говорит,

На тайном языке детей Рассвета…

Пульсарами невидимых сердец,

Пронизан мир меж множеством идущих,

И звёздный ветер их союзных герц

В последний раз ласкает мою Душу…

Суть красоты пополнится на миг,

Блестящих лей коснувшись дуновеньем,

И Вечное Зерно в Душе Земли,

Расправит Крылья детям в час затменья.

В моих руках серебряная пыль,

Я бережно несу её к границе,

За мною раскрываются столпы,

Чтоб каждый в мире мог переродиться.

Виденье тает в колокол волны,

Протяжнее и глубже, с каждым словом,

Все Нити предо мною сплетены,

И вижу я, что взято за основу, —

А Вечность в Пустоту мою глядит,

Вмещая чистоту в последнем снеге,

Так детский смех рождается в груди,

– Стигматою от Альфы, до Омеги…

Союз Вечных

Каждую ночь открывается в полночь

– Звёздное лоно, зовущее вдаль,

Ты принимаешь иные законы,

И забываешь земную печаль,

Ты облачаешься в призрачный Саван

И обращаешься к Бездне на «ты»,

Каждая ночь – Равновесное Право:

Быть необъятной Звездой Пустоты…

Яркие оттиски всех предрешений,

Падают в омут сияющих глаз,

Взмахом руки ты меняешь движенье

Всех постигаемых Искрою масс.

И застывает в ладонях реликтом,

Белая Чаша, ты знаешь всю Суть:

Боль что взрывалась вот Тьме, не забыта,

– И многолика, как избранный путь.

Чёрная жидкость горит первозданным,

Первой водой Изначальных границ,

Чаша твоя – это Дар Мирозданью,

Но сможешь ли сам этой Силы испить?

Яду подобно – Зерно Архимеры,

Даже несущим сей оттиск в груди,

Ты каждую ночь достигаешь предела,

Но так и не смог его грань перейти.

Днём ты взываешь к уставшим осколкам,

Древнего сердца, на пике судьбы,

Но Пустота в нём почти-что жестока,

Ибо не даст тебе права – Забыть.

Каждую ночь ты доходишь до Храма,

И опускаешься, падая ниц,

Вечная боль тебе стала, как самость,

Бездна горит в ореолах глазниц.

Не внемлет ни кто твоему упованью,

– Великое в Чаше – испить на двоих,

Ты вечность стоишь у границ, изваяньем,

Пытаясь понять предрешённости миг,

Дороги ветвятся, уходят знаменья,

И Крылья твои превращаются в лёд,

Но только сегодня мелькнуло виденье,

Что там у границы, тебя кто-то ждёт…

Прозрачная мантия больше не властна,

Поскольку не скрыть больше Истину под…

На сердце твоём – выжигается ясность,

Впереди твоя Пара, и твой Антипод,

От яркости между, сминаются леи,

И гулкие волны разносятся в сонм: —

«Ну здравствуй мой Странник!

– Здравствуй Архея»…

И ярок Союз ваш… и в вас невесом.

– «Отдай свою боль мне и чёрную воду,

Испить мне под силу, за нас – горечь слёз,

А я подарю тебе Свет и Свободу,

Во мне слишком много зародышей звёзд,

Мой Логос внимал молчаливому танцу,

Который вершился здесь множество лет»…

Тишина не выдерживает вибраций,

Изливая в простор Изначальности Свет,

Две фигуры меняются Чашами Рока,

И огромная вспышка рождается в миг…

Пустота никогда не бывает жестока,

Для того кто по Искре ей Верность, Хранит!

Предзнаменование…

Вот оно невиданное, нежное. Счастье – ослепительное, снежное. И Слова слетают в пропасть времени, за собой ведя в полёт неистовый. Мы стояли раньше, слишком Чистыми… но теперь нас разделяет грань.

У миров овеянных туманами, я несу Звезду твою под ранами, но иду на зов твой – Воскрешением, коего из сути не отнять. Вновь в глазах играет что-то льдистое, а слова шумят прилива-листьями… Как, скажи мне в Бездне этой Выстоять, как услышать шёпот твой из Вечности, и наречье тайное понять. Мне так страшно потеряться в омуте, ведь дороги мечутся бескрайностью, а внутри ни капельки покорности, и бушует звёздный ураган. Я пою тебе, но всё ссыпается… в пепел обращаются видения, и река забвением окрашена… и блестит алмазный ятаган.

Падаем мы в шаге от касания, руки не сцепить в замок предвечного, по щекам расходятся не трещины, только шрамы вязью общих Душ. Кончиками пальцев, лишь невольное – ухватить, и сжать до боли сложно ли, ведь одно у нас сердцебиение: – пульс единый, не остановить!

Пусть летят осколки над Созданием, обращаясь в ширь и ввысь спиралями, а в срединном центре – Альфы Истины, бьётся в многоликом Сердце: – Чистая, на троих сомкнувшаяся, Нить…

Как теперь слагать Слова из яркого, для чего, под этим тленным кожухом…

Мысли гаснут, и роняем слёзы мы, превращая соль судьбы в рубин. Тишина скользит незримым лезвием, обрезая самое бесценное, боль одна лишь – светит нам над Бездною, из укромных наших же глубин.

Голоса взывают к Храму серому, пепельному хоросу инсомнии, а в глазах твоих непостижимое: – покажи мне свой Сокрытый Лик. Расскажи мне о своих падениях, расскажи, как мучился в агонии, поделись рельефом сокровенности, я его с тобою разделю. Пусть вольётся боль твоя в межмирное, в атомное Сердце нашей Вечности, я хочу смотреть на Совершенное: – то, что бьётся меж твоих ключиц. Дай мне руку, прикоснись крылом своим, разреши наполнить и наполниться, я приму последствия на полную… только глаз во тьме не закрывай. Нить моя неяркая, не важная, жизнь свою отдаст тебе однажды, но… не отвергни самости моей.

Иду к тебе по морю Первозданному, в руках моих твой белый камень Имени. Прими его, и пусть вершится Сущее… Не Забывай свой Свет… не Забывай!

Не покоряйся ни чьему велению, не будет Силы, что извне прописана, лишь то, что ты взрастишь, послужит Истине… и камень философский, бьётся чистою – Искрой в твоём всецелом Естестве!

Очистишься Мечом от Слова острого, но я приму весь яд его… и остовом, послужит тебе Путь моих шагов. Не бойся, я не враг тебе: – от Истины, я та кто будет вечно в тебе Жизнью лишь… Не Тенью и не Лучиком Надежд… Пусть все замки падут пред нашей Тайною… и Сердце Двувеликое – Кристальное, подарит Вечность маленькой Земле.

Всего лишь Дар…

Я Белый Маяк, я горящее сердце над Бездной,

И шрамы от боли, в безмолвье незримо кровят,

Но снится мне море, в котором однажды исчезли

Все беды и горечь, которыми был ты объят…

Пусть Слово одно, воссияет последнею раной,

И вспыхнет огонь, осветив тебе Истинный Путь,

Погаснет Маяк – растворится, и станет туманом,

И больше никто не посмеет в него заглянуть…

Не прошенной гостьей, не брошенным камнем удачи,

– Всего лишь пылинка, чей шёпот едва уловим…

Такие как я, только кажется, будто – не плачут:

– Не плачем, наверное, просто безмолвно горим,

Быть может засим, и венчали нас всех – Маяками…

Из Бездны рождаясь, в неё и уходим… прости…

Как больно держать, твоё хрупкое сердце руками,

Как страшно всё это – одной в этом мраке нести…

Не грусть и печаль запечатана здесь между строчек,

Но импульс исходный, ведущий на полог Небес,

Душа моя – вместе с твоею, во Тьме мироточет,

Чтоб утром ты Чистым – и Духом, и телом Воскрес…

А мне снегопад уже грезится долгие ночи, —

И я не боюсь больше, сделать единственный шаг,

Так много внутри остаётся безгласых пророчеств,

Да, только бессильна пред пламенем этим, Душа.

Я холод вбираю, свернувшись в себе эмбрионом,

И каждый мой год прогорает бессмыслицей слов,

Я жду когда в море космическом, чувства утонут,

Но чувства всё больше и краше, как будто «назло»…

И если поймёшь, иль приснится тебе в одночасье,

Что меч твой истаял и лотосом вспыхнул в руке,

– То просто прими, и храни в себе редкое Счастье,

…Которое было последним… в моём Маяке…

Cantus cycneus…

Такая Жатва внутри, такой безмерный ожёг,

Так Тишина говорит, впиваясь в сердце ножом,

И все дороги в огне, мне не дожить до Небес,

И только истинный снег ласкает мёртвый мой лес.

Свернулась боль мотыльком, но не исходит вовне,

Лишь белый кокон, как ком, застыл над бездной во мне.

Я слышу звон колокольный, такой знакомый на вкус,

Но почему же так больно, расти в подвздошье цветку,

– Хотя чему удивляться, ведь он: – предвестник конца,

Как он начнёт распускаться, то свет мой, прах мертвеца…

Пусть вечным оттиском Атмы, на Землю ляжет перо,

Пусть остановится Жатва, я – принимаю свой Рок.

А лепестки так невинны, как Лебединая Песнь, —

Все эти чувства – Едины, а Сердце – белая взвесь…

Частицы бьются всё реже, и гаснут с каждой волной,

Лишь Свет и Вечная нежность, идут по следу за мной…

Я так устала бороться, пусть льются слёзы: – гори!

Пусть с неба падают Звёзды, когда уйду я с Земли.

Всё меньше в коконе силы, всё больше холода в нём,

Я слишком много просила, мечтая лишь об одном…

Что остаётся: – три Нити, их так не просто сберечь,

– Но так прекрасно любить их, даря им Звёздную речь!

И пусть уход мой не ранит, но приумножит их Суть,

Пусть длится Вечность в их Храме, оберегая их Путь!

Пусть Путь вершиться, как должно, я раскрываю ладонь,

И лепестки осторожно – вбирают боль в мой Огонь…

Горит над Бездною Лотос, в сонм Душ роняя Рассвет,

А мне в подвздошье тепло так, за шрамы прожитых лет.

Цветок мой лезвия множит, рождая странную песнь,

Но ранить больше не может, того кто знает, как петь…

Я буду речью в молчанье, беззвучной истинной течь,

И пусть моим Созиданьем, вам будет Звёздная речь!

Сердце чувствует так тонко…33
  Посвящается …Забывшему Имя Своё…


[Закрыть]

Я стою во тьме кромешной, не дыша, и не боясь,

Вьётся пылью белоснежной, неземная наша связь,

На ладони льётся нежность, словно световой поток,

Я стою во тьме кромешной, будто ангельский цветок.

Хрупкий зов слепого Рока, сердцем бьётся в тишине,

Мне здесь – вечно одиноко, ибо Вечность вся во мне.

Я иду из звездопада, Дух надзвёздный ткёт мне плоть,

Мир кренится с боку на бок, свет мой силясь побороть,

Сердце чувствует так тонко, каждый миг во мраке дня,

Наша связь, как пульс ребёнка, над покровами огня…

Ты прости мне эту ласку, мне с ней жить и умирать,

Жаль что всё, что так Прекрасно, ни кому не показать.

Я стою во тьме кромешной, за спиною перья слёз —

Опадают крошкой снежной, чтобы Дух твой не замёрз…

Я не знаю сколько дней мне, на свечу судьбы дышать,

– Мирозданию виднее, как поёт моя Душа…

Я Слова роняю в воду, так и множатся круги,

И растёт внутри Свобода, но в грядущем нет ни зги.

Темнота волной цунами, словно метка меж ключиц,

Тишина звучит меж нами, метафизикой частиц:

И ладонь к ладони ляжет, в резонансе Величин,

Но ни кто из нас не скажет, о Причине всех Причин…