Текст книги "Гробница древних"

Наконец я ощутила, что влияние Отца ослабевает, и отвернулась, осознав, что совершила. Да, на нас напала Спэрроу, но сейчас она была тяжело ранена. Нет, содрогнулась я от внезапного осознания: мертва! Вокруг лежали и другие тела, при взгляде на которые меня чуть не вырвало. Ноги подкосились, я пошатнулась и облокотилась на накрытый для фуршета стол, когда-то красивый и нарядный, а сейчас заляпанный кровью. Тяжело дыша, я взглянула на свое отражение в серебряном подносе. От увиденного у меня перехватило дыхание. Дымящиеся красные глаза, обугленный череп, увенчанный изогнутыми оленьими рогами…

Чудовище. Чудовище. Но вот начали проявляться мои собственные черты, а монстр, в которого я превратилась, постепенно исчезал. Наконец в подносе отразилась перепуганная девушка с измазанным кровью лицом. В ее трясущейся руке был зажат тупой столовый нож.

Глава 5

Казалось, падение люстры и гибель Спэрроу освободили последователей пастуха от помешательства. Все, кто мог сбежать от нас, устремились к выходу. Шлейфы их белых одеяний развевались, словно флаги капитуляции.

Мой живот все еще сжимал спазм. Рядом со мной тяжело дышал Кхент, его темно-серая шерсть была покрыта запекшейся кровью. Умные собачьи глаза ярко-фиолетового цвета наблюдали за мной, пока я медленно шла от стола к Мэри и Джастине.

Мне не хватало храбрости посмотреть на люстру. На Спэрроу. С момента нашей первой встречи она была для меня противной жалящей колючкой, засевшей в теле. Однако я отказывалась верить в то, что она заслужила такую смерть.

– Силы небесные! Луиза, какой ужас! С тобой все в порядке? – на одном дыхании произнесла Мэри, приближаясь и протягивая ко мне руки. – Мы слышали кошмарный шум…

– Нам нужно найти безопасное место, – сказала я в ответ, уклоняясь от ее объятий и направляясь к двери. Джастина стояла как вкопанная, закрыв рот руками.

– Где твоя опекунша, Джастина?

– Д-должно быть, где-то в доме, – заикаясь, пробормотала она. – Я не видела ее в толпе, и, конечно, она не одна из этих… этих…

– Надо ее найти, – сказала я.

И хотя я выглядела вполне здравомыслящей, в голове у меня стоял туман. Со двора позади холла раздавались приглушенные голоса. Проскользнув мимо Джастины, я подала знак Мэри и Кхенту. Он уже вернул себе человеческий облик, но одежда на нем была изорвана в клочья. Мы поспешили к источнику шума.

На лужайке перед домом опекунша Джастины миссис Лэнгфорд, вся в холодном поту от страха, обмахивалась веером. Она находилась в компании тех гостей, что сразу сбежали, и тех, которые выжили в схватке с нами. Уцелевшие выглядели ошеломленными и были покрыты кровью. Они утратили свой боевой дух, как только их предводительница Спэрроу была погребена под люстрой. Казалось, все они смотрят на что-то на противоположной стороне лужайки. Мы легко прошли сквозь толпу. Никто из тех, кто меня заметил, не хотел находиться рядом с девушкой в перепачканном кровью одеянии и с ножом в руках. Пожилая женщина в оранжевом атласном платье потеряла сознание и рухнула на траву, когда я проходила мимо нее.

Мы увидели человека, который стоял перед толпой. Он был молод – едва ли старше меня. Ярко-рыжие волосы, румянец на щеках. Простой костюм кое-где в заплатах. Его глаза закрывала светлая повязка, словно они были повреждены. Но, судя по всему, он видел, несмотря на повязку, потому что при нашем приближении покачал головой.

Молодой человек окинул толпу оценивающим взглядом, но тут меня за локоть схватила маленькая сильная рука.

– Луиза! Боже мой, Луиза, ты говорила правду!

Это была Джастина. Ее волосы спутались, красивые глаза расширились от ужаса. Я повернулась к ней, не зная, что сказать и как объяснить все, чему она только что оказалась свидетельницей. Я надеялась, что она станет моей подругой. Надеялась найти в ней какое-то подобие нормальности. Но сейчас, увидев, что с ней сделала правда, я пожалела о своем решении прийти на бал. У нее так сильно тряслись руки, что я накрыла их ладонью и сжала. Во мне зарычал Отец, все еще не остывший после битвы и, несомненно, жаждавший продолжения. Продолжения за счет собственной дочери – несмотря на то, что ей не хватало силы Фейри.

Я должна была отдалиться от Джастины как можно быстрее – до того, как он навредит ей через меня. Она рыдала, опустив голову. Я вздохнула. Единственное отличие между нами состояло в случайности рождения. Все могло сложиться иначе, и Джастина могла бы стать прóклятой, в которую вселился дух Отца, а я – беззаботной богатой городской барышней. По чистой случайности она избежала отцовской расправы. Он не успел до нее добраться, так как путь сначала привел его ко мне, а потом и вовсе оборвался. Поэтому Джастину он не тронул. Я решила, что, возможно, то, что мне пришлось нести эту ношу в одиночку, даже лучше.

– Тебе понадобится время, чтобы все понять, – мягко сказала я. – И…

Я не успела ничего добавить, потому что ко мне обратился молодой человек, стоявший перед толпой.

– Полагаю, именно ты устроила всю это кровавую мессу? – Он вздохнул всей грудью и отбросил волосы со лба. У него было очень много веснушек – даже больше, чем у Мэри. – Ничего удивительного, ведь вы друзья Генри.

– Мы не его друзья. Мы… – начала я, но он оттолкнул меня в сторону и простер руки навстречу собравшимся в тумане гостям, которые дрожали под легкими шалями.

Джастина продолжала плакать, уткнувшись в подол своего платья.

– Дорогие друзья, все вы устали и растеряны. Позвольте мне вам помочь.

Он открыто улыбнулся и вздохнул. Из его груди начал исходить и разрастаться все больше и больше мягкий желтый свет, окутывая гостей и последователей пастуха. Казалось, посреди ночи вспыхнул солнечный луч и нежно осветил их всех. У них остекленели глаза и приоткрылись рты. Даже Джастина выглядела завороженной. Свет исчез так же неожиданно, как и появился. Юноша снял плащ и накинул мне на плечи, закрыв кровь и царапины.

Я выпустила руки Джастины, они больше не тряслись. Она смотрела на меня как на чужого человека. Мне стало больно, но я старалась это понять, зная, что она пережила, получив знания и увидев то побоище.

– Ну полно! – негромко сказал он людям, с тревогой смотревших на него. – Вечеринка получилась просто отвратительной. Должно быть, вы все ругаете леди Трэмптон из-за посредственного пунша и не перестаете говорить о расстроенной виолончели квартета. А вы, леди Трэмптон? Вам стоит вместе с домочадцами переехать на некоторое время в деревню, чтобы прийти в себя после позора, который вам пришлось пережить на этом печальном неудачном приеме.

Я не заметила леди Трэмптон среди последователей пастуха, но теперь поняла, что она была одной из тех, кто на нас нападал. Она поднесла залитую кровью руку к губам и нахмурилась.

– Это даст мне время, чтобы все подчистить после ваших злоключений, – сказал он, а затем быстро и непринужденно поклонился. – Дальтон Спайсер, безрассудный глупец, который решил помочь вам сегодня вечером.

– Спайсер… – повторила я, следуя за ним к воротам на границе поместья.

Наступила моя очередь чувствовать себя как в тумане. На какой-то момент толпа позади нас смешалась, а потом постепенно начала рассеиваться. Джастина нашла свою опекуншу, но мне надо было знать, как много из случившегося в этот вечер она запомнит. Наш разговор в библиотеке, например… Будь судьба благосклоннее, она бы вообще ничего из него не вспомнила.

– Я знаю это имя, – продолжила я. – Почему оно кажется мне знакомым?

– Потому что я – старый приятель Генри, – беспечно произнес он, – и Арбитр. Пропавший зубец из трезубца с Финчем и Спэрроу.

Услышав эти слова, я замерла. По обе стороны от меня встали Кхент и Мэри.

– В этом нет нужды. Я вам не враг. Я уже давно прекратил приводить приговоры в исполнение и перестал выполнять распоряжения пастуха. Поэтому… – Дальтон Спайсер указал на повязку, скрывавшую его глаза, и рывком ее стянул. Вместо глаз там зияли пустые дыры. – Мы становимся Незрячими, когда уходим от него.

Он вернул повязку на место, вышел из ворот и энергично зашагал в противоположном от нашего дома направлении.

– Незрячими? – переспросила я.

– Я не смог бы исполнить над тобой Приговор, даже если бы захотел. Мои способности сейчас ограничены… и с каждым днем их становится все меньше и меньше. Но я ни о чем не жалею. Лучше уж я буду медленно превращаться в ежа, чем стану похожим на Спэрроу.

Он замолчал, я тоже шла молча. Каждый из нас чувствовал себя виноватым в ее смерти. Невозможно было поверить, что кто-то, обладающий такой силой и магией, как она, мог просто умереть. И умереть из-за меня.

– Жаль, что ты не встретилась с ней раньше, – сказал Дальтон, будто прочитав мои мрачные мысли. – Она изменилась после того, как я ушел. Если бы я знал, что мой уход настолько ее рассердит и ожесточит, то, возможно, повел бы себя иначе. Совершенно иначе. Но все это, как и твои отношения с Генри, мы сможем обсудить позже. А прямо сейчас мне нужно отвезти вас в безопасное место.

Немного дальше по улице, на почтительном расстоянии от фонарей и заполненной людьми лужайки имения леди Трэмптон, нас ожидала скромная карета, запряженная двумя безукоризненно белыми лошадьми. Именно к ней Дальтон и привел нас, но когда мы подошли к двери и он ее открыл, я замешкалась. Кучера не было.

– Подожди, – сказала я, – я признательна тебе за то, что ты для нас делаешь, но как-то это все неожиданно.

Кхент кивнул:

– Хм… Как мы можем тебе доверять? Ты – один из них. Мне это не нравится.

Он был прав. Рядом с Дальтоном я чувствовала ледяной холод в венах, но ощущение было не настолько острым, как в присутствии Спэрроу и Финча. Я пристально смотрела на юношу, но его лицо было непроницаемым.

– Спэрроу и ее сторонники узнали, где мы живем, – заметила Мэри, – они подбрасывали к нашей двери дохлых птиц и насекомых, чтобы нас предупредить. Мне все это тоже не нравится. Думаю, нам пока не следует возвращаться домой.

– Наконец-то, – фыркнул Дальтон, – заговорил здравый смысл. Послушайте, мне не важно, доверяете ли вы мне или нет, но мне необходимо, чтобы вы меня выслушали. Эти последователи не будут вечно пребывать в замешательстве. Спэрроу использовала их в личных целях, а теперь, когда она погибла, ее место, вне всякого сомнения, займет кто-нибудь другой и будет их контролировать. Они придут в себя, их сердца снова преисполнятся преданностью, и их первым порывом станет последовать за тем, кого им пошлют. Скорее всего, им станет Финч или кто-то из любимцев пастуха. Я выиграл для вас время, но совсем немного.

Я переминалась с ноги на ногу, перекладывая под плащом нож из одной руки в другую.

– А все наши вещи? Агнес и Сильвия будут волноваться, если мы просто исчезнем. Им нельзя оставаться в доме, если там им угрожает опасность.

– Я пойду, – сказал Кхент, решительно тряхнув головой. – Агнес и Сильвию можно уволить, а я соберу наши вещи и сложу их в фаэтон. Где мы сможем встретиться?

Его решимость, похоже, понравилась Дальтону. Он одобряюще усмехнулся и кивком головы указал в сторону кареты.

– Дептфорд. Это недалеко. Там есть маленькая церковь Святого Николая. Ты узнаешь ее по черепам и костям над внешними воротами.

Это прозвучало зловеще. Кхент коснулся моего плеча и плеча Мэри, ожидая ответа на свое предложение.

– Конечно, конечно, – поспешно сказала я, – иди. Думается, сегодня вечером я доказала, что могу за себя постоять.

– Я никогда в тебе не сомневался, эйачу. – Потом он с серьезным видом обратился к Мэри: – Но ты все равно за ней присмотри.

– Ага. Мы позаботимся друг о друге, – заверила Мэри, – я обещаю.

И Кхент растворился в ночи. Он мог двигаться невероятно быстро, когда хотел. Я пыталась угадать, примет ли он свой второй облик, чтобы ускориться в темноте. Дальтон не стал смотреть ему вслед, а залез в карету и поторопил нас:

– Нам надо добраться до Дептфорда до рассвета. Чем меньше людей в этом городе увидят вас, тем лучше.

Туман, опустившийся на лондонские улицы, рассеялся, когда мы подъехали к Дептфорду. Я еще ни разу не бывала в этой части города, и аккуратные ряды домов и садов отвлекли меня от ощущения тревоги, не покидавшего сердце. Измученная Мэри спала, положив голову мне на плечо. Карета двигалась без кучера, лошади уверенно бежали по городу, как будто их тренировали именно с этой целью.

– Я вспомнила, где встречала твое имя, – тихо сказала я Дальтону, стараясь не разбудить Мэри. – В Холодном Чертополохе хранится старая копия книги Генри с дарственной надписью Дальтону Спайсеру.

– Уверен, он рассердился, что я ее не взял.

В его голосе прозвучала нотка сожаления.

– Вы двое были близки, – продолжила я, – он рассказывал о тебе.

Дальтон заерзал на сиденье, отодвинулся от меня и повернулся к окну.

– Не буду притворяться, что мне интересно то, что он вынужден был сказать. Да, какое-то время мы были друзьями. Отчасти именно он стал причиной того, что я решил оставить служение пастуху. У него были грандиозные идеи, как исправить положение вещей и прекратить вечные споры богов. Его планы были такими кардинальными и такими заманчивыми… Сейчас я понимаю, какими они были на самом деле, – прошептал он. – Сплошная ложь.

– У него это хорошо получается, – сухо ответила я. – Лгать.

– Мы приехали.

Казалось, Дальтон обрадовался тому, что наше путешествие закончилось, потому что выпрыгнул из кареты, когда та еще двигалась. Внезапная остановка разбудила Мэри, но я успокоила подругу, накрыв ее руку своей ладонью. В темноте за нами наблюдала сова, сидевшая на каменном черепе. Как и говорил Дальтон, у входа в церковь стояли два столба, каждый из которых был увенчан черепом и костями – мрачное украшение этого довольно странного места, очаровывавшего своей стариной. Здание церкви светлым квадратом возвышалось за воротами, а справа на лужайке покачивалось тщедушное деревцо.

Дальтон распахнул дверцу, и мы выбрались из теплой кареты. Нас тут же обожгло холодом. Карета тронулась дальше, завернула за угол, и дробный цокот копыт постепенно стих в холодной дали. Я зябко ежилась под плащом, который одолжил мне Дальтон, продолжая крепко сжимать в руке подобранный столовый нож. Ничего не указывало на то, что он мне еще понадобится, но я уже раз обожглась, доверившись одному из служителей пастуха, и в этот раз была подготовлена. Когда Надмирцы впервые появились, Чиджиоке предупреждал меня, что они никогда не станут мне друзьями, но я упорно верила, что среди них встречаются добрые, такие как Финч, которые прислушиваются к голосу своей совести, а не слепо выполняют приказы. В конце концов он занял сторону пастуха, ужаснувшись тому, свидетелем чего стал в Холодном Чертополохе. И все же я верила Дальтону Спайсеру, и интуиция подсказывала мне, что душа у него добрая или, по крайней мере, он действует из лучших побуждений.

Однако Отец придерживался иной точки зрения.

Убийца. Предатель. Золотистый лжец.

– Огромное спасибо, но с меня хватит, – пробормотала я.

– Что ты сказала? – спросил Дальтон, повернувшись ко мне, пока мы проходили через ворота с черепами.

– Ничего, – ответила я. – Мы будем спать в церкви?

Мы пересекли лужайку по направлению к двери, но в последний момент свернули в сторону и, крадучись, обогнули здание. Я протянула руку и дотронулась до прохладных камней. Меня охватил озноб, будто мне передался холод, царивший в церкви. Подняв голову, я пристально посмотрела на окна, но не заметила ни пламени свечей, ни бдительных глаз.

– Это место служит убежищем для непокорных с тех пор, как… в общем, очень долго. Не только для таких, как я и ты, но и для людей. Оно пережило пожары, войны, Тюдоров и Стюартов, Вильгельмов и Георгов, – издал тихий смешок Дальтон. – Я подозреваю, что это убежище сохранится и после того, как все позабудут о Генри, пастухе и о тебе.

Мне показалось странным, что меня включили в одну компанию с теми двумя, но я не стала возмущаться. Позади церкви, рядом с несколькими осыпавшимися каменными могильными памятниками, находилась тяжелая дверь, ведущая в подвальное помещение, которое было отделено от основного здания. Над этим укромным местом вздымалась каменная грубо высеченная арка. На ней были выгравированы символы, которые ничего для меня не значили. Казалось, они привели в замешательство и Мэри. Дальтон постучал три раза носком ботинка в дверь подвала.

Изнутри послышался женский голос с необычным акцентом, не утративший своей мелодичности, несмотря на толстую деревянную преграду.

– Какая расплата за грех? – спросил голос.

– Смерть.

Послышался шум, словно отпирали шесть тяжелых замков. Взвизгнули петли, и дверь перед нами медленно отворилась. Дух, запертый в моей голове, начал сопротивляться, но я мысленно оттолкнула его, зная, что позже мне, вероятно, придется расплачиваться за свою дерзость головной болью. Я просто хотела укрыться от холода, переодеться в чистое, выпить чашку чая и решить, что мы будем делать, внезапно став беглецами.

К нашему удивлению, едва мы ступили на ведущую в подвал лестницу, как на нас пахнуло теплом. Я думала, что внизу встречу только мокрые холодные камни, но подземная обитель была укреплена старинной древесиной, и пока мы спускались, войлочный ковер скрадывал звук наших шагов. Огромные лампы, сделанные из старых бочонков, висели над нами так низко, что можно было протянуть руку и дотронуться до них. В воздухе витал травяной аромат – смесь мяты, лаванды и розмарина, чистый и интенсивный, как в аптеке.

В самом низу длинной-предлинной лестницы нас ждала женщина, чей голос мы уже слышали. Она была смуглой и невысокой, одетой в просторную мужскую рубашку, перетянутую поясом, и широкую полосатую юбку. Ее черные волосы были смазаны маслом и заплетены в толстую голландскую косу, перекинутую через плечо.

– Фатом Льюис, – представилась она, протянув мне руку.

– Боюсь, мои руки… Они не готовы к рукопожатию. Быть может, вы согласитесь на реверанс?

– Как вам угодно, – тут же ответила Фатом.

Она, Мэри и я обменялись реверансами, которые выглядели довольно нелепыми, учитывая обстоятельства.

– Ох уж эти американцы со своими манерами, – насмешливо улыбнулся Дальтон. – Она из какого-то местечка, именуемого Пенсильванией. Одному богу ведомо, каково там жить.

– На самом деле там совсем не плохо, – усмехнулась женщина. Этот факт объяснял ее необычный акцент. – Дальтону это место не понравилось бы: там слишком мало снобов – таких, как он сам.

– Ха-ха!

– Он сообщил мне, что сегодня вечером случится беда, – сказала Фатом, игнорируя смех, и шагнула вглубь убежища.

Мы последовали за хозяйкой.

– Глядя на вас, я понимаю, что он был прав.

– Спэрроу ее здорово вымотала, – объяснил Дальтон. – Трудно было предположить, что она нападет так быстро. И с такой жестокостью. Для нее это плохо закончилось. Впрочем, как и для ее сторонников.

Мы вошли в большой зал, стены которого были сплошь заставлены книжными шкафами, плохо сочетавшимися друг с другом. Они были завалены бумагами, шкатулками и всевозможными диковинками. Помещение немного напоминало библиотеку, которой мне разрешил воспользоваться мистер Морнингсайд, когда я переводила для него дневник Бенну. Только, судя по всему, вещи здесь не были настолько ценными. До сих пор в моей памяти возникали картины прошлого, и меня охватывала минутная ностальгия. Удивительно, что я с нежностью вспоминала Холодный Чертополох, а сам дом и все, что с ним было связано, казались невероятно далекими. Там я не была в полной безопасности, но все-таки тогда мне было не так плохо, как сейчас.

Фатом исчезла в боковом коридоре, но быстро вернулась, держа в руках поднос с чашками и, слава богу, заварочным чайником. Пока она накрывала на четверых старый расшатанный стол, Мэри рухнула на один из мягких стульев.

– Еще один прибор, пожалуйста, – попросил Дальтон, – к нам присоединится еще один господин. Днем он египетский принц, а ночью, если не ошибаюсь, лунный пес.

– Абедью, – поправила я, обидевшись за Кхента. Название «лунный пес» не отражало его настоящей сущности.

– Извини, ошибся. Да, именно так, и он вскоре прибудет с пожитками. Думаю, после открытого нападения Спэрроу им не стоит возвращаться домой. Найдутся и другие, которые захотят последовать ее примеру, а Финч будет искать свою сестру и обязательно здесь появится.

Я поежилась. Финч. Возможно, мы не были в хороших отношениях, когда расставались, но я знала, что смерть Спэрроу приведет его в отчаяние. Все-таки они были родными братом и сестрой, хотя и странными. Мне не доставляли никакого удовольствия размышления о том, как он страдает или какие планы мести вынашивает. Я не хотела сражаться ни с ним, ни с кем-либо еще, я просто хотела скрыться. Но похоже, что побег и нормальная жизнь – невыполнимые желания.

– А ты… ну, одна из нас? Пикси, или демон, или кто-кто еще? – спросила я, не считая нужным продолжать разговор о Финче.

В случае необходимости я собиралась сделать все возможное, чтобы избежать встречи с ним и новых битв.

– О нет, гораздо хуже. Я поэтесса, – ответила Фатом, покачав головой.

– Американская поэтесса. Боже мой!

Она и Дальтон разразились смехом, а я переглянулась с Мэри, которая пожала плечами и принялась за чай. Не было похоже, что они что-то против нас замышляют. Наоборот, они предложили нам чай и теплое убежище, но мои подозрения еще не рассеялись. Их смех меня встревожил. Только что умерла Надмирка, пусть она и была нехорошей. Только что погибло много людей. Я не понимала, как можно смеяться, и задавалась вопросом, осознают ли они, какой груз сейчас лежит на моих плечах, ведь я все еще была покрыта пятнами запекшейся крови – свидельствами тех смертей.

Этот вопрос привел в действие дух Отца. Моя голова снова заполнилась багровым туманом, мои собственные мысли стали постепенно исчезать, и вот уже я слышала непрерывный барабанный бой, который все усиливался и усиливался. Мои пальцы крепко сжались на чашке, и она треснула. Капля горячего чая, попавшая на руку, привела меня в чувство, и чары разрушились.

Открыв глаза, я увидела, что все трое во все глаза уставились на меня.

С потолка упал тонкий слой штукатурки. Должно быть, от моего гнева содрогнулся подвал.

– Простите меня, – прошептала я, чувствуя, насколько осип мой голос. – Со мной что-то не так.

Никто из них не проронил ни слова. Мэри, протянув руку, стиснула мои пальцы.

– Думаю, вам не известно, что во мне живет еще одна сущность.

Дальтон медленно покачал головой, а я потерла стол большим пальцем. Фатом на минуту вышла и вернулась с теплым влажным кухонным полотенцем. Я вытерла руки и прерывисто вздохнула.

– Начну с самого начала, – сказала я.

И постепенно выложила все незнакомцам, доверчиво выслушавшим мою фантастическую историю. Я сделала это в надежде на то, что найдется выход, который спасет меня от опасности, затаившейся внутри, хотя и понимала, что, скорее всего, мне никогда не избавиться от проклятия Отца.