Текст книги "Наследница в алых шелках"

– К нему при… прилагалась синяя накидка, – сказала Розамунда, довольная реакцией сестры. – Когда приедешь ко мне в гости в Лондон, мы пошьем тебе еще.

Лили провела рукой по ткани.

– Красивое какое. Красивше твоего.

– Я еще и себе заказала, но попросила сперва закончить твое, чтобы успеть его привезти. Вместе с этими. – Она вынула школьные платья и разложила на кровати. – Есть еще один чудный наряд, который я тебе вышлю, как только он будет готов.

Лили осмотрела школьные платья, затем вернулась к кремовому муслиновому.

– На какие шиши ты все это накупила, Роза? Миссис Фарли сказала…

Она вдруг осеклась.

– И что она сказала?

Лили пожала плечами.

– Когда увидела тебя в этой карете, у нее лицо какое-то смешное сделалось. «В прошлый раз в телеге, теперь в крытом экипаже, – сказала она. – Твоя сестра продалась нечистому». А теперь еще эта дорогая школа и это платье.

Выражение лица миссис Фарли не ускользнуло от внимания Розамунды. Оно оставалось таким в течение всего визита Розамунды и сделалось еще злее, когда та объяснила, что забирает Лили из-под опеки семьи Фарли и определяет ее в школу.

Она взяла у Лили платье и отложила в сторону, потом усадила сестру рядом с собой.

– Никому я не продавалась. – Она гадала, понимает ли Лили, что имела в виду старуха. – Я получила в наследство много денег. Это был неожиданный дар. Он как с неба свалился. И все поменял и в моей жизни, и в твоей. Все.

Потом она все рассказала сестре. О наследстве, о новом доме, о своих планах касательно магазинов.

– Я могла бы тебе написать, но решила дождаться, чтобы объяснить все разом.

Лили, похоже, ей не поверила.

– Сделка с чертом звучит куда правдоподобней, чем эти сказочки.

– Пожалуй, да, но это правда. Когда приедешь погостить, я покажу тебе документы.

– А почему герцог оставил тебе такую кучу денег после всего одного разговора? – Она очень по-взрослому посмотрела на Розамунду. – Можешь сказать мне, если он был твой хахаль. Я не буду ругаться и делать вид, словно ты совсем пропащая.

– Будь так, уж наверно прошлой осенью я бы не приехала на ферму Фарли в телеге, чтобы повидать тебя. Если бы я продалась, у меня хватило бы ума не ждать, пока он помрет, чтобы получить, что мне причитается.

Лили, похоже, согласилась с этой логикой.

– Выходит, я сестра богатой наследницы. Может, от этого мне станет легче ужиться с девочками, которых мы видели.

Она встала и взяла в руки муслиновое платье.

– Хочу его примерить.

Глава 7

Розамунда вышла из мастерской краснодеревщика, за ней – Беатрис.

– Какой чудесный стол ты купила. – Беатрис зашагала рядом с подругой. Ленты ее шляпки развевались на ветру. – Большой, можно званые ужины устраивать.

– Не думаю, что соберуся… соберусь их устраивать, но комната, куда он предназначен, очень большая, так что маленькая мебель смотре… смотрелась бы глупо.

Она изо всех сил старалась исправлять ошибки в речи, но даже спустя неделю иногда продолжала оговариваться.

– Тебе еще и комод понадобится.

– У миссис Реднор есть старинный с дивной инкрустацией, и я надеюсь найти такой же.

Беатрис взяла Розамунду под руку.

– Может, пойдем на склад? У меня от девочек целый список заказов.

Следующий час они посвятили покупкам. Розамунда купила кое-что для шляпной мастерской, пока Беатрис наполняла корзинку духами, кружевами и нижним бельем. Розамунда увидела, как та любуется ночной рубашкой, и подошла поближе.

– Батистовая, – сказала Беатрис, поглаживая мягкую ткань тонкой выделки. – В такой хорошо летом. Гораздо прохладнее, чем в холщовой.

Розамунда взяла рубашку и свернула.

– Я куплю ее тебе в подарок.

– Ты слишком расточительна.

– Не забесплатно. Я хочу тебя кое о чем спросить. – Она наклонилась поближе. – В ваш дом ходит Кевин Реднор?

Беатрис надула губы.

– Ты же знаешь, что мы не…

– Знаю. Однако мне очень хочется это знать, вот и хочу подкупить тебя рубашкой.

Беатрис зашагала прочь. Розамунда догнала ее.

– Думаю, никому от этого плохо не станет. Он наш постоянный посетитель. Вообще-то, один из моих любимчиков.

Беатрис принялась внимательно рассматривать шелковые цветочки.

– И давно?

– Он начал нас посещать после смерти герцога. Холлинбург часто у нас бывал, но ты об этом уже знаешь. В любом разе, Кевин Реднор сказал миссис Дарлинг, что хочет ходить к той же женщине, что и его дядя, но она отказала. Мари к тому времени уже уехала, так что дальнейшие попытки заполучить ее окончились бы ничем. Однако Кевин и меня о нем спрашивал. Уже потом. В момент, когда я, возможно, могла быть чересчур болтливой. Он хотел знать, каких женщин герцог предпочитал. Пришлось отвечать очень аккуратно. – Она взяла в руки желтую розу. – Кстати, он и о тебе спрашивал. Хотел знать, работает ли у нас женщина по фамилии Джеймисон.

– И что ты ему сказала?

– Сказала, что нет. Потому что тогда ты уже не работала. И никогда не работала в том смысле, какой он подразумевал. Не знаю, поверил ли он мне. Я вроде как дала ему повод думать, что знаю больше, но правило нашего дома – держать язык за зубами.

– Зачем ты так поступила?

Беатрис лукаво улыбнулась.

– Я думала, если он уверится, что ты у нас никогда не бывала, то перестанет к нам заходить. О, свое удовольствие он получал, но, если по мне, то это не настоящая причина, по которой он приходил. Он искал тебя. Теперь мы знаем почему! Знала бы я, что тебя ждут огромные деньги, я бы сразу все ему рассказала, даже если бы это означало…

Она ускорила шаг. Розамунда торопливо нагнала ее.

– Даже если бы это означало что?

Беатрис огляделась по сторонам, проверяя, что их никто не слышит.

– Даже если бы это означало, что он не вернется. О чем бы я жалела. Он – один из моих любимчиков, Роза.

– Ну и ну. Ты в него влюбилась, Беа? Никогда не думала, что ты…

– Не влюбилась. Какой же ты временами ребенок. Настолько ребенок, что я не уверена, что ты поймешь.

– Пойму. Я не наивная. Как, работая в вашем доме, остаться наивной?

– Ладно, тогда слушай. Он знает, чего хочет. Это понятно?

– Конечно.

– И не относится ко мне как к шлюхе. О, он опытен и даже требователен, но свое я получаю, если понимаешь, о чем я. Свое получаю. И он знает много такого, что мне было неизвестно. – Она хихикнула. – Я заболталась, да? Вот только с другими я об этом никогда не говорю, так что сейчас рассказать – это отдушина. Понимаешь, я не хочу, чтобы другая украла его. Они бы попытались, если бы знали.

Розамунда гадала, что такого умел Кевин, о чем не подозревала ее подруга. Насколько она знала Беатрис, требовалось постараться, чтобы ее превзойти.

– Так ты в него не влюблена? Уверена?

– Роза, в некоторых домах есть воробышки, которые совершают такую ошибку, но мы нет. Ты когда-нибудь видела, чтобы кто-то из нас сох по клиенту? Если любая пойдет по этой дорожке, мы ей напоминаем, что к чему. И ты это знаешь.

Розамунда почти два года проработала горничной в заведении миссис Дарлинг после того, как Копли выбросили ее на улицу. Она никогда не видела, чтобы кто-то из женщин вел себя как влюбленная. Однако слышала, как они обменивались постельными подробностями. Как учили друг друга извлекать удовольствие из денежной договоренности.

– Если ты не рассказывала Кевину Реднору обо мне, интересно, как он меня нашел.

– Видно, по шляпке. Я не особо об этом думала, но он был у меня, когда ее принесли, и быстро ушел после того, как я на нее взглянула. Может, увидел бирку на коробке.

– Думаю, этого недостаточно. В мире много Джеймисонов.

Беатрис задумалась.

– Возможно, мы упомянули твое имя. Не уверена. Я всего только мельком взглянула, прервав очень многообещающий вечер. Но он ушел так быстро… да, по-моему, твое имя прозвучало, так что он узнал все.

Они принесли покупки к прилавку. Розамунда заплатила за рубашку, но велела завернуть ее вместе с покупками Беатрис. Они под руку вышли на улицу.

– А с тех пор он приходил и о чем-нибудь расспрашивал? – спросила Розамунда. – О шляпке? Откуда ты меня знаешь?

– Очень жалко, но с тех пор я его не видела, – покачала головой Беатрис.

– Если он спросит…

– Я отвечу, что ты делаешь шляпки, которые нам нравятся. Больше он из меня не вытянет.

Розамунда не стала задавать Беатрис другой свой вопрос. Если Кевин Реднор начал посещать заведение миссис Дарлинг только после смерти герцога, он никак не мог там быть тем роковым вечером в прошлом году. Жаль. Она надеялась, что Беатрис успокоит ее касательно того, где он находился во время смерти герцога.

Кевин не любил быть кому-то должным, а уж тем более Минерве. Однако сейчас оказался в самом настоящем долгу. Это его совсем не устраивало. Так появление Розамунды Джеймисон в его жизни еще одним способом создало ему затруднения. А ведь они еще и не начинали обсуждать дела предприятия.

Проведя три дня в поисках нужных мисс Джеймисон учителей и не добившись успеха, он смирил свою гордыню и обратился с этим вопросом к Минерве. Два дня спустя – всего два дня – она предоставила ему список подходящих кандидатур. Теперь он ждал в библиотеке нового дома на Чэпел-стрит вместе с этими самыми учителями, чтобы представить их Розамунде.

Он заметил, что книжные шкафы оставались пустыми, за исключением одной полки. Там стояла Библия, по обе стороны которой расположились роман Вальтера Скотта и тоненький учебник каллиграфии. Судя по сильно измазанным промокашкам на письменном столе, она усердно занималась.

Мистер Дэвис, учитель танцев, нетерпеливо расхаживал по комнате, то и дело вынимая из кармашка часы. Темноволосый, одетый по последней моде, он ходил так, словно каждый шаг был танцевальной фигурой.

Миссис Маркленд, преподавательница этикета, коротала время за чтением газеты, которую нашла на столе. Седые волосы под огромной шляпкой и сухая фигура придавали ей вид одновременно дружелюбный и строгий.

Преподаватель литературной речи мистер Фицгиббонс, плотный мужчина в очках, любезно улыбнулся Кевину, встал и подошел к нему.

– Мне сказали, что молодой женщине нужна грамматика, дикция и речевая культура, – сказал он, чеканя каждый звук. – Вам известно, из какого графства она родом?

– Полагаю, из Оксфорда.

– Что ж, хвала небесам. Будь она из Корнуолла, было бы практически невозможно улучшить ее произношение.

– Вы увидите, что она сама хорошо продвинулась в этом с помощью подражания.

– На ваш слух – возможно. – Он постучал себя пальцем по уху. – Мою способность определять происхождение человека по его речи такими фокусами не обманешь.

– К счастью, убеждать нужно лишь неискушенные уши вроде моих.

Мистер Фицгиббонс изменился в лице, затем снова заулыбался.

– Уверяю вас, через несколько недель она будет звучать вполне достойно, а через десять сможет пройти любое испытание, какого вы потребуете.

Как и продавец дома, он уже построил какие-то предположения.

– Я не потребую абсолютно ничего. Весь курс обучения – задумка мисс Джеймисон. А! Вот и она.

Мисс Джеймисон вошла в библиотеку. От одного взгляда на нее он воспрянул духом. Они не виделись совсем мало, но Кевин почувствовал ее отсутствие, пусть даже оно позволяло ему проводить время более привычным образом. Вчера он неохотно признался себе, что ждет ее возвращения. Это ощущение выводило его из себя, поскольку не имело смысла и не соответствовало его планам.

Она была в неяркой серой накидке поверх платья из кремового муслина. Обе вещи были до крайности сдержанными, но она все равно выглядела восхитительно. Приглушенные краски позволяли ее красоте сиять в полной мере. Краем глаза Кевин заметил реакцию Фицгиббонса. Какое-то мгновение тот выглядел, словно его оглушили.

Кевин представил мисс Джеймисон учителям.

– Спасибо, что пришли. – Она подошла к письменному столу, села и достала из верхнего ящика лист бумаги. – Я хотела бы установить, когда нам встречаться. Скажем, утром в девять часов. Для каждого из вас одно утро в неделю.

Как только она заговорила, мистер Фицгиббонс встрепенулся. Теперь он покачал головой.

– Мне понадобится по меньшей мере два дня. – Он не скрывал, что сделал этот вывод, услышав ее речь. – Мне подойдут понедельник и среда. Два часа в день. Один на дикцию и один на грамматику с синтаксисом.

– Я вряд ли смогу приезжать к девяти утра, – сказала миссис Маркленд. – Самое раннее – в одиннадцать, да и то с трудом. Хотелось бы во вторник, потому что по понедельникам редко устраивают приемы, после которых необходимо выспаться.

– Можете отдать ей вторники, если я получу четверги. Днем бы было гораздо лучше, – сказал мистер Дэвис. – В это время больше вероятность найти партнеров. Даже музыкантов будет довольно трудно раздобыть, а уж партнеров по танцам… – Он покачал головой.

Мистер Фицгиббонс воззрился на мистера Дэвиса.

– Ньюкасл?

– Прошу прощения?

– Он очень легкий, но, когда вы говорили, я услышал ньюкаслский говор.

Мистер Дэвис лишь метнул на него злобный взгляд.

Мисс Джеймисон оглядела их по очереди.

– Прошу прощения. Я ошибочно предположила, что никто не станет выбирать за покупателя цвет евонной шляпки.

Мистер Фицгиббонс откашлялся.

– Его шляпки.

Она просто поглядела на него. Кевин поборол искушение врезать фонетисту.

Мистер Фицгиббонс снисходительно улыбнулся.

– Зачем откладывать на завтра то, что можно начать сегодня.

– Итак, понедельник и среда в девять утра. – Мисс Джеймисон обмакнула перо в чернильницу и что-то медленно написала. – Миссис Маркленд, вам вторник в одиннадцать. – Она поглядела на преподавательницу. – Да? Хорошо. – Снова записала, потом отложила перо и повернулась к мистеру Дэвису. – Сожалею, но днем мне никак не подходит. В это время у меня много дел. Уверена, вы сможете найти партнеров, которые согласятся приехать утром.

– Очень трудно кого-нибудь найти, особенно в разгар светского сезона и особенно в девять утра.

– Возможно, вы могли бы попробовать. Я готова отложить до десяти утра.

– Такой час даже приличным не назовешь, – фыркнул он.

– Очень жаль, – сказала мисс Джеймисон. – Я полагала, что мы сможем прийти к соглашению, поскольку вас очень хвалят. Однако, если мои условия вас не устраивают, я обращуся к другому преподавателю.

– Обращусь, – пробормотал мистер Фицгиббонс.

– Пожалуй, я смогу сделать единственное исключение и давать уроки утром, – снисходительным тоном проговорил мистер Дэвис.

– Как любезно с вашей стороны, – широко улыбнулась мисс Джеймисон и встала. – Значит, все решено. Как удачно, что мы с вами сможем начать уже завтра, миссис Маркленд.

Она распахнула дверь, выпуская преподавателей.

Потом закрыла дверь и повернулась к Кевину.

– Как вы думаете, за один день миссис Маркленд сможет достаточно напичкать меня знаниями, чтобы я приготовилась к званому ужину, который дает ваша тетя?

– Едва ли, поскольку никакие знания не умилостивят ни мою тетку, ни остальных.

– Минерва предложила мне отклонить приглашение.

– Иногда Минерва проявляет мудрость.

Она подошла к окну, и ей в лицо хлынул свет. Омытые яркими лучами, ее губы казались очень темными, темнее, чем те, что он последние несколько дней целовал в своем воображении.

– Я не стремлюсь туда, но от откладывания легче не станет. В конечном итоге, каждый из родни потребует посмотреть на меня и познакомиться, чтобы увидеть, как евонное… его наследство утекает у меня сквозь пальцы. Лучше встретить всех сразу, пока я вооружена, чем сталкиваться случайно, когда я этого не ожидаю.

– Можно и так посмотреть на ситуацию.

– Меня привезут Минерва и Чейз, так что явлюсь туда не в одиночестве. – Она наклонила голову. – А вы там будете?

– Конечно. У вас будет три стража.

– Минерва сказала, что там будет герцог. Обещала, что он не позволит им меня запугать. Это поможет?

– Он, возможно, и младше, чем мои тетки и один из кузенов, но он Холлинбург. Это обеспечивает ему большой вес даже внутри семьи. А теперь расскажите, как вы съездили.

Она присела на кушетку, он последовал ее примеру.

– Лили очень недоверчиво отнеслась к моему плану. Ей не хотелось уезжать из места, которое она считала своим домом. Школа ей не понравилась, и она запереживала, что девочки станут над нею смеяться. Но думаю, что перед моим отъездом ей стало легче. – Она легонько пожала плечами, словно сомневалась. – Она выросла. Переменилась за полгода, что мы не виделись. И очень похорошела. Я ей даже немного завидую. – Она весело рассмеялась. – Новое платье помогло ее убедить. Она его примерила и, без сомнения, смотрелась не хуже, чем любая из лондонских дебютанток.

«Но никак не красивее вас». Ему пришлось изо всех сил держаться, чтобы не произнести вслух этих слов и не протянуть руку к ее лицу. Черт, он ведет себя словно осел.

– А вы? – спросила мисс Джеймисон. – Занимались делами нашего предприятия?

– Конечно. – Тут Кевин солгал. Он сам был толком не уверен, чем занимался эти несколько дней, кроме как слишком много думал о ней. – Я вам все расскажу после званого ужина.

– Буду рада услышать об успехах. Скажем, в пятницу? Хотелось бы, чтобы вы тогда же показали мне изобретение.

Эти слова вывели его из глупого романтического томления. Он поглядел на нее. Все так же красива. Все так же желанна. Но теперь все та же угроза. Он повел себя как полный идиот, среди всего этого дружеского общения забыв о том, почему он с ней дружелюбен.

– О господи. У вас так потемнело лицо. Вы же должны были понимать, что в конечном итоге я захочу увидеть изобретение.

– Конечно. В пятницу.

– В пятницу утром. Если только вам не нужно отсыпаться после званого ужина, как всему остальному Мейфэру, кроме меня.

– Сомневаюсь, чтобы ужин у тети Агнес затянулся так надолго.

– Вы после него никуда не пойдете? Я думала, люди вашего круга ходят на три-четыре приема за вечер.

– Многие, но не я. Скажем, в десять утра? Похоже, вам нравятся неприличные часы, а мне все равно.

– Это вполне меня устроит. А сейчас мне нужно к краснодеревщику, договориться насчет мебели для дома и кое-чего для магазина.

Мисс Джеймисон проводила его до главного входа.

– Увидимся на ужине. Не забудьте шпагу, – сказала она.

Кевин собрался с духом и прошел за дворецким в гостиную. Там его ждали две дамы, сидевшие по краям длинной кушетки. Платья и драгоценности, в которых они принимали визитеров, должно быть, стоили столько же, сколько ему требовалось для доработки изобретения.

– Вот так неожиданность, – сказала тетя Агнес. Она подалась дородным телом и пышной грудью к другой женщине, достаточно похожей на нее, чтобы можно было догадаться, что они сестры, но чья грудь была едва заметна из-за ее необычайной худобы. – Не правда ли, Долорес?

– Совершеннейшая. – Хриплый голос Долорес резко контрастировал с визгливым голоском Агнес. Несмотря на их очевидную непохожесть, Кевину они представлялись лезвиями обоюдоострого меча. Обе высокие, обе темноволосые и темноглазые, обе старые девы – и обе просто невыносимые. – Должно быть… сколько времени прошло, Агнес? Я никогда и не смела надеяться, что он навестит меня в моем скромном домике, но тебя…

Скромный домик, да черта с два. Эта парочка десятилетиями сосала соки из дяди Фредерика, обильно устилая свои гнездышки деньгами и новыми требованиями. Решив, что это их право, они во множестве посылали брату счета для оплаты их с герцогского счета.

– Много лет. Господи, я уже и не припомню, сколько именно. – Агнес пронзила Кевина колючим взглядом. – Присядь, Кевин. Я попрошу нам что-нибудь принести, чтобы отпраздновать это редкое событие.

Ему пришлось потерпеть, пока она звала слугу и болтала с сестрицей о бале, который они собирались посетить. Наконец принесли кофе и пирожные.

– Вы приехали в Лондон на светский сезон? – спросил он у Долорес.

– Она привезла с собой столько сундуков, что это очевидно, даже если сама настаивает на кратком визите, – ответила Агнес. – Я говорила, что ей будет куда удобнее, если она снимет на сезон свой собственный дом. Не правда ли, Кевин?

– Слишком расточительно снимать дом на две недели, сестра. Ведь Фредерик не оставил мне достаточно средств, чтобы я сорила деньгами.

– Я премного удивлюсь, если ты уедешь через две недели. Ты приехала надолго. Меня не проведешь, сестра. В прошлый раз я большими усилиями заставила тебя вернуться домой, и мне известен твой хитрый план. Говорю же, ей нужно пожить с Холлинбургом в Уайтфорд-Хаусе, Кевин. Ты так не думаешь? Она останавливалась там, когда был жив Фредерик.

– Я не уверен…

– Я бы ему мешала, Агнес. В этом сезоне Николасу нужно заняться своими делами. Ему пора посвататься и обзавестись женой.

– Живя там, ты могла бы поддержать его советом, – серьезным тоном сказала Агнес. – Ему понадобится твоя помощь. Было бы куда лучше, если бы ты жила с ним, чтобы он мог в любой момент спросить твоего совета касательно девиц. Право же, сестра, ты просто обязана туда переехать.

Кевин навострил уши, видя, какой оборот принимает разговор. Николаса бы удар хватил.

– Думаю, ему бы хотелось обсуждать такие вопросы с вами обеими, – проговорил он. – Каждая из вас сможет поделиться своим соображениями касательно общества и конкретных семейств. Лучше ему навещать вас здесь.

– Согласна, – сказала Долорес. – Было бы нечестно заставлять его выискивать нас поодиночке, словно ему больше нечего делать.

Тетя Агнес надула губы и бросила на Кевина недобрый взгляд.

– Для твоего визита есть какая-нибудь особая причина, мой мальчик? У тебя ведь тоже масса дел с твоим ремеслом и прочим.

«Ремеслом». Агнес и Долорес, да и большинство родни Кевина, именно так называли его предприятие. Они считали это изящной колкостью.

– Хотя я и решил, что давно пора нанести вам визит вежливости, раз уж я здесь, то хочу кое о чем поговорить. Мне любопытно, почему я единственный член семьи, который не получил приглашения на званый ужин. Я бы решил, что это из-за моего ремесла, как ты выразилась, но, поскольку почетная гостья – моя деловая партнерша, выходит, это не так.

Тетя Агнес неловко поерзала своим дородным телом на кушетке. Выражение ее лица тоже поменялось – с недовольного на раздраженное.

– Я подумала, что ты не захочешь прийти, Кевин. Я решила, что хоть она и твой партнер, но также и твой враг. В конце концов, этой женщине теперь принадлежит половина изобретения, верно? Ты наверняка ее не выносишь. Ненавидишь. Мне не хотелось, чтобы у меня на ужине устроили сцену.

– Я бы никогда не устроил сцены.

Агнес рассмеялась. Долорес присоединилась к ней.

– Ах, как забавно, – проговорила она. – Ты в лучшем случае сидел бы в мрачной задумчивости. А в худшем – едко острил бы, создавая невыносимую неловкость. Мы все бы спешили заглушить твои слова болтовней, дабы они не сделались более ядовитыми.

Они почти что сказали, что он слишком груб для приличного общества. Как оскорбительно.

– Я бы никогда так себя не повел. Если сомневаетесь, позвольте вам сообщить, что мы с мисс Джеймисон – добрые друзья, а не враги. С момента ее приезда в Лондон я провел с ней довольно много времени.

– Добрые друзья? – недоверчиво повторила Агнес. – Мальчик мой, у тебя нет добрых друзей, по крайней мере из тех, кого мы знаем. Ты слишком… слишком ты для добрых друзей.

– Это неправда.

– Неужели? Кто же твой добрый друг из известных мне джентльменов?

В ее духе – потребовать назвать имя.

– Страттон.

Обе тетки в изумлении отшатнулись.

– Страттон? Герцог Страттон? – Долорес искоса посмотрела на сестру. – Довольно трудно в это поверить.

– Мы с ним очень хорошие друзья. – Иногда он разговаривал со Страттоном, но в общем и целом сильно преувеличивал. Однако герцог был настолько значительной фигурой, обладающей столь внушительным авторитетом, что Кевин не беспокоился, если его подловят на лжи. При всей самоуверенности его теток, ни одна из них не решится приставать к Стараттону с вопросами об их дружбе.

– Что ж, – чуть оторопело произнесла Долорес.

– И вправду, – пробормотала Агнес.

– Каждый сезон он дает прием на свежем воздухе, – сказала Долорес. – Ты имеешь на него влияние? Хотелось бы, чтобы меня пригласили, если ты сможешь это устроить. Он так редко принимает гостей.

Кевин начал увязать еще глубже.

– Посмотрю, что можно сделать, но, конечно же, ничего не могу обещать.

– Разумеется.

– И меня тоже, – капризно проговорила Агнес.

Кевин молча взглянул на нее. За исключением двух возможных кандидатов, никто из семейства не был тупым, а менее всего – эти двое. Агнес тотчас же увидела проблему.

– И, разумеется, я пришлю тебе приглашение на ужин, – сказала она. – Мне хотелось всего лишь пощадить тебя. Я понятия не имела, что ты можешь обидеться.

– Благодарю вас.

Он поднялся, собираясь уходить.

– Не забудешь насчет приема у герцога? – спросила Агнес.

– Конечно, нет.