Текст книги "Сверхнормальные. Истории, которые делают нас сильнее"

Мэг Джей
Сверхнормальные. Истории, которые делают нас сильнее

Издано с разрешения Meg Jay, c/o William Morris Endeavor Entertainment, LLC и литературного агентства Andrew Nurnberg

Книга рекомендована к изданию Анастасией Липатовой

Все права защищены.

Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

© Meg Jay, 2017

© Перевод на русский язык, издание на русском языке, оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2018

* * *

Посвящается Джею и Хейзел

Сверхнормальный (прил.) – выходящий за пределы нормального или среднего; исключительный.

Предисловие

Как клинический психолог и педагог я почти двадцать лет слушала рассказы людей и недавно начала писать на их основе книги. Объясню, почему: в большинстве случаев люди приходят к психотерапевту или учителю с проблемами, о которых, по их мнению, им не с кем поговорить, или из-за страха, что больше их никто не поймет. Поэтому вот уже почти два десятилетия я значительную часть дня выслушиваю в кабинете с закрытой дверью истории, которые нередко тоже имели место за закрытыми дверями, и в результате пришла к выводу, что на земле на удивление много людей ощущают себя оторванными от общества, считая, что их проблемы уникальны, и не осознавая, что они вовсе не так одиноки и не так уж сильно отличаются от окружающих, как им кажется.

Вторая причина, по которой я стала писать книги, – ограниченность доступа к услугам психотерапевта и занятиям со специалистом для широкого круга людей из-за финансовых, материально-технических или культурных преград. За эти годы я узнала немало полезного не только потому, что слушала людей, но и потому, что изучала проблемы, с которыми они ко мне обращались, много читала на эти темы. И я хочу, чтобы эта информация была доступна не только тем, кто может себе позволить специализированный учебный курс или курс психотерапии, но и всем, у кого есть доступ к интернету, кто имеет возможность пойти в книжный магазин или публичную библиотеку. Как утверждала теоретик феминизма Глория Уоткинс, писавшая под псевдонимом bell hooks[1]1
  Псевдоним Белл Хукс Глория взяла в честь бабушки, но писала его с маленькой буквы. Прим. пер.


[Закрыть], «образование – это свобода»[2]2
  Talking Back: Thinking Feminist, Thinking Black (Boston: South End Press, 1999), 9.


[Закрыть].

Таким образом, вашему вниманию предлагается произведение жанра научно-популярной литературы. В книге приводятся ссылки на сотни исследований сотен разных исследователей, но в целях удобочитаемости в самом тексте названы имена только некоторых из них. (В примечаниях в конце книги приведена полная информация об источнике, из которого можно узнать больше.) Я также цитирую десятки мемуаров и автобиографий и ряд биографий и даже романов. В большинстве случаев цитаты приводятся целиком, но иногда – сокращенно; опять же, ради удобства читателей, вместо того чтобы использовать скобки, многоточие и прочую сложную пунктуацию, я лишь проследила за тем, чтобы максимально точно передать их смысл. Если же вас интересуют полные цитаты или контекст, смотрите примечания, в них указаны первоисточники.

Но самое главное – в этой книге я пересказываю истории клиентов и учеников, с которыми имела честь работать, именно так, как они были поведаны мне. Каждая история основана на реальных событиях и точно передает эмоции и настроение рассказчика. С целью защиты конфиденциальности тех, кто поделился со мной личным опытом, я изменила кое-какие детали, по которым их можно было бы узнать, оставив ключевые аспекты рассказов – конкретные негативные жизненные обстоятельства, с которыми столкнулись мои клиенты и ученики, а также то, что думали и чувствовали эти люди в сложные периоды жизни, – неизменными. Включенные в текст диалоги приведены в том виде, в каком я их запомнила. Я надеюсь, что каждый читатель узнает свою историю в том или ином описанном эпизоде, но помните: сходство с любым конкретным человеком случайно.

Глава 1. Сверхнормальные

Нет большей муки, чем носить внутри себя нерассказанную историю[3]3
  Автор цитаты точно неизвестен, обычно эти слова приписывают Майе Энджелоу.


[Закрыть].

Майя Энджелоу[4]4
  Американская писательница, поэтесса и мотивационный оратор. Прим. ред.


[Закрыть]

При личном знакомстве Элен показалась мне такой же организованной и собранной, как и по телефону. На первый прием она пришла минута в минуту, на диване сидела с прямой спиной, руки держала перед собой, положив одну на другую, сжатую в кулак. Мы обменялись обычными любезностями, и я, помимо всего прочего, спросила, легко ли она нашла мой офис. Женщина практически без эмоций ответила, что ее задержали на рабочей встрече, поэтому по ее окончании ей пришлось опрометью броситься на стоянку к машине, но по дороге она пробила колесо и еле-еле дотащилась до ближайшей станции техобслуживания, где буквально с порога швырнула мастеру ключи, крикнув через плечо, что вернется за машиной через час, и запрыгнула в автобус, следующий в нужном направлении, из которого выскочила через пару километров и пешком пробежала последние два квартала.

«Да вы просто супергерой!» – сказала я, услышав все это.

Тут по щекам Элен покатились слезы, и она взглянула на меня с жалкой кривой усмешкой. «Да вы еще и половины того, что со мной было, не слышали», – ответила она.

И далее рассказала, как прожила большую часть времени после окончания колледжа. «Сколько же это лет прошло? – сделала она паузу, чтобы подсчитать прошедшие годы. – Десять? Одиннадцать?» Оказалось, все это время она разъезжала по земному шару, так как работала в разных неправительственных организациях, пытаясь сделать мир лучше. Восстановление социальной справедливости в Африке. Климат в Юго-Восточной Азии и Латинской Америке. Ювенальная юстиция в Восточной Европе и странах Карибского бассейна. Элен тут же мчалась туда, где была нужна, пока однажды мать не сообщила, что семья в ней остро нуждается.

Дело в том, что отец Элен наложил на себя руки в доме, где она провела детство. Надо сказать, их дом был самым скромным в довольно зажиточном пригородном районе в нескольких часах езды от Сан-Франциско. У них был большой двор, где можно было играть и бегать, и у Элен и ее младших братьев у каждого была своя комната. Возможно, именно поэтому много лет назад никто не слышал, как самый младший из детей посреди ночи выбрался из дома и побежал к бассейну на заднем дворе. Скорее всего, именно поэтому никто из семьи не видел, как малыш тонул.

Элен не было и десяти, когда она тоже начала тайком по ночам выбираться из дома. Сначала девочке хотелось узнать, каким ее братик видел мир в последние секунды перед смертью, затем она продолжала это делать, потому что ей казалось, что так она прячется от горя, по крайней мере на какое-то время. Отец не настаивал на переезде на новое место. Мать постоянно плакала, не отпуская воспоминания о младшеньком, и не переставала делать метки на дверном косяке в кухне по мере роста погибшего сына. Днем Элен ходила по школе, где получала только хорошие оценки, с улыбкой на лице (родителям было нужно, чтобы дочь была «сильной», и она была такой), но во тьме ночи могла пройти много кварталов, переходя из одного конуса желтого фонарного света в другой, и вокруг не было никого, для кого нужно было казаться сильной, никого, кого она должна была поддерживать и защищать.

Вернувшись домой по просьбе матери, взрослая Элен ехала во взятой напрокат машине по тем же улицам и не могла понять, что она ненавидит здесь больше – то, что все дома выглядят совершенно одинаково, или то, что ее дом никогда не был таким, как остальные. Позже Элен отправилась на работу к отцу, собрала в картонную коробку его личные вещи, в том числе пустую бутылку из-под воды, довольно подозрительно засунутую вглубь ящика стола. Открутив крышку и понюхав бутылку, Элен ощутила резкий запах алкоголя. Откинувшись на спинку рабочего кресла отца, она повертелась туда-сюда, глядя на сотни папок, беспорядочно валяющихся по всему кабинету на столе и стульях, и ей показалось, будто она и сама пьяна. По пути к выходу Элен вежливо поблагодарила коллег отца, которые смущенно выражали ей соболезнования по поводу его кончины и искренне поздравляли с успехами на работе. «Твой отец так тобой гордился. Знаешь, он ведь все время о тебе говорил». Элен знала. Она всегда была – и оставалась – живым доказательством того, что в ее семье все в порядке, все как у всех.

Скоро женщина нашла новую работу рядом с родным городом, став фандрайзером и занявшись сбором средств для предвыборной президентской кампании. Эту работу необходимо кому-нибудь делать в Соединенных Штатах, рассуждала она; к тому же мама теперь в ней очень нуждалась. В офисе дружелюбные и оптимистичные беседы по телефону с потенциальными «донорами» перемежались со звонками матери, полными жалоб и сетований: матери грозило лишение права на выкуп дома – того, который она поклялась никогда не покидать. После очередного такого разговора Элен проделала описанный выше путь в мой кабинет и рассказала свою историю.

«Раньше я никогда никому об этом не рассказывала, – призналась мне Элен, пока слезы катились по ее щекам, оставляя ровные мокрые дорожки. – Некоторые знакомые немного в курсе, но всего не знает никто. Люди смотрят на меня и видят большие, важные дела, которыми я занимаюсь, и очень удивляются, узнавая кое-какие подробности из жизни моей семьи, но на самом деле ни один из них не знает меня по-настоящему. Не думаю, что кто-нибудь хорошо меня знает. От этого мне так одиноко».

После этих слов Элен надолго замолчала. «Я так устала, – продолжила она. – Мне стыдно это говорить, стыдно сидеть здесь и плакать, зная, что жизнь многих людей неизмеримо тяжелее моей. Мне кажется, что я просто не имею права чувствовать себя такой измученной и грустной. Я не знаю, что со мной не так. Иногда у меня возникает чувство, что я везде лишняя, что на свете не существует слова… которым можно было бы меня описать. Как будто я не похожа на других людей. Как будто я ненормальная».

Задав Элен вопрос, считает ли она себя психологически устойчивой, я, похоже, скорее потрясла ее, чем смутила. Она ответила уверенно и практически немедленно: «Нет».

«Если бы я была психологически устойчивой, – продолжила она довольно прозаично, будто растолковывая мне мою ошибку, – меня бы здесь не было. У меня просто не возникло бы потребности поговорить со специалистом вашего профиля».

Затем, точно в минуту запланированного окончания сеанса, Элен взглянула на часы и прервала свой рассказ, заявив: «Наше время истекло. До следующего приема», и, вытерев слезы, вышла за дверь; наверное, поспешила за автомобилем на станцию техобслуживания.

* * *

Элен – настоящее чудо. И в детстве, и в моем кабинете во время первого приема эта женщина только и делала, что преодолевала жизненные трудности, большие и малые. Гибель брата. Горе родителей. Самоубийство отца. Отсутствие справедливости в мире. Спущенное колесо. Элен бросалась решать проблемы любого характера и величины решительно и незамедлительно. Сильная и целеустремленная, сострадательная и смелая, она была героем для своей семьи и, возможно, для многих других людей. Она, казалось, неустанно спешила на помощь тем, кто в ней нуждался, защищая и помогая незнакомцам во всем мире. Для всех, кто ее знал, Элен была чудом, и, скорее всего, мало кто догадывался, что, оставаясь одна, за закрытыми дверями, эта сильная женщина чувствовала себя совершенно опустошенной и невероятно одинокой.

Элен вовсе не так сильно отличалась от окружающих, как ей казалось. В следующих главах мы поговорим о наиболее распространенных неблагоприятных жизненных обстоятельствах, с которыми каждый день сталкиваются дети и подростки во всем мире. Если вам интересно, были ли и вы одним из них, задайте себе следующие вопросы. Итак, до того как вам исполнилось двадцать лет, происходили ли в вашей жизни следующие события:

• Теряли ли вы кого-то из родителей, сестру или брата по причине развода или смерти?

• Ваши родители или родные братья и сестры часто ругали, унижали, игнорировали или запугивали вас?

• Вы жили с родителем или родным братом или сестрой, у которых были проблемы с алкоголем либо наркотиками?

• Вы когда-либо подвергались травле, боялись детей в школе или в своем районе?

• Вы жили со взрослым родным братом либо сестрой, страдавшим психическим расстройством или каким-либо другим серьезным заболеванием или имевшим особые потребности?

• Родители или родные братья и сестры часто толкали и били вас, швыряли в вас разные предметы; били ли вас когда-либо так сильно, что на теле оставались синяки, раны или другие травмы?

• Вы жили в семье, в которой вас не всегда одевали в чистую одежду, вы не всегда были сыты, не всегда могли позволить себе вызвать врача или чувствовали, что вас некому защитить?

• Сидел ли кто-нибудь из ваших близких родственников в тюрьме?

• Случалось ли, что родитель, родной брат, сестра или другой человек старше вас минимум на пять лет прикасался к вам с сексуальными намерениями или просил вас это сделать?

• Бывало ли, что родитель или другой близкий родственник сильно бил или толкал вас либо угрожал вам оружием?

Если вы ответили утвердительно на один или несколько вопросов или если вам довелось пережить какие-то другие невзгоды, не упомянутые выше, знайте: вы не один такой. По отдельности каждый из этих негативных детских опытов, как правило, затрагивает лишь небольшую часть населения, но, как показали многочисленные исследования, проведенные в США и других странах, если взять их в совокупности как категорию возникающих в детстве неблагоприятных ситуаций, то, хотя бы в одну (или больше, поскольку одна проблема нередко влечет за собой другие) из них попадают до 75 процентов всех детей и подростков. И все же, как нам известно, многие молодые люди, в том числе моя клиентка Элен, а, возможно, и вы сами, со временем становятся весьма преуспевающими людьми – не только вопреки пережитым в детстве трудностям, но и, может быть, благодаря им. Социологи называют таких мужчин и женщин психологически устойчивыми.

По определению Американской психологической ассоциации, психологическая устойчивость – это способность человека адаптироваться к жизненным трудностям, травмам, трагедиям или сильным и постоянным стрессовым факторам[5]5
  American Psychological Association, «The Road to Resilience», по состоянию на 29 августа, 2016, http://www.apa.org/helpcenter/road-resilience.aspx; см. также Suniya S. Luthar and Dante Cicchetti, «The Construct of Resilience: Implications for Interventions and Social Policies», Development and Psychopathology 12, no. 4 (2000): 857–885; Ann S. Masten, «Resilience in Children Threatened by Extreme Adversity: Frameworks for Research, Practice, and Translational Synergy», Development and Psychopathology 23, no. 2 (2011): 493–506; Ann S. Masten and Jenifer L. Powell, «A Resilience Framework for Research, Policy, and Practice», in Resilience and Vulnerability: Adaptation in the Context of Childhood Adversities, ed. Suniya S. Luthar (New York: Cambridge University Press, 2003), 1–25; Jennifer R. Riley and Ann S. Masten, «Resilience in Context», in Resilience in Children, Families, and Communities: Linking Context to Practice and Policy, eds. Ray D. Peters, Bonnie Leadbeater, and Robert J. McMahon (New York: Springer, 2005), 13–25.


[Закрыть]. Исследователи называют это качество неожиданной компетенцией в условиях значительных рисков[6]6
  Dante Cicchetti and Jennifer A. Blender, «A Multiple-Levels-of-Analysis Perspective on Resilience», Annals of the New York Academy of Sciences 1094, no. 1 (2006): 248–258.


[Закрыть], умением многого добиваться, несмотря на серьезные проблемы[7]7
  Margaret O’Dougherty Wright, Ann S. Masten, and Angela J. Narayan, «Resilience Processes in Development: Four Waves of Research on Positive Adaptations in the Context of Adversity», in Handbook of Resilience in Children, eds. Sam Goldstein and Robert B. Brooks (New York: Springer, 2012), 19.


[Закрыть]. Но на каком из определений ни остановись, психологическая устойчивость означает, что человек достигает большего, чем от него ожидают; это умение добиваться успеха, несмотря на череду негативных событий. Безусловно, после всех пережитых трудностей Элен достигла очень неплохих результатов. Она хорошо адаптировалась в обществе, стала более компетентной и успешной, чем ей прочили те, кто хорошо знал историю этой семьи. Почему же сама Элен не считала себя жизнеспособной и психологически устойчивой?

Проблема в том, что люди привыкли описывать это качество с использованием обманчиво простых терминов. Мы, например, часто сравниваем людей с устойчивой психикой с резиновыми мячиками. В словаре[8]8
  Определения психологической устойчивости взяты из Free Dictionary, по состоянию на 26 февраля 2017 года, http://www.freedictionary.com.


[Закрыть] психологическая устойчивость действительно определяется как способность человека к адаптации, умение быстро и легко восстанавливаться, возвращаться в первоначальное состояние после болезни, неудачи или шока. Ко многим ситуациям такое определение и правда отлично подходит, скажем, когда мы восстанавливаемся после гриппа или увольнения с работы. Но ни одна из общепринятых трактовок не описывает происходящего в душе таких, как Элен, людей, которые не способны быстро исцелиться или вернуться к первоначальному состоянию, потому что пережитый в детстве и юности опыт меняет их навсегда. Если говорить о восстановлении после негативного опыта в детстве, то здесь устойчивость психики означает нечто совсем другое.

По сути, социологи утверждают, что психологическую устойчивость лучше всего рассматривать не как характеристику пластичности психики, которая одним людям свойственна, а другим нет, а как своего рода феномен[9]9
  Dante Cicchetti and Jennifer A. Blender, «A Multiple-Levels-of-Analysis Perspective on Resilience», Annals of the New York Academy of Sciences 1094, no. 1 (2006): 248–258; Suniya S. Luthar, Dante Cicchetti, and Bronwyn Becker, «The Construct of Resilience: A Critical Evaluation and Guidelines for Future Work», Child Development 71, no. 3 (2000): 543–562; Suniya S. Luthar, Jeanette A. Sawyer, and Pamela J. Brown, «Conceptual Issues in Studies of Resilience: Past, Present, and Future Research», Annals of the New York Academy of Science 1094 (2006): 105–115.


[Закрыть] – нечто, что мы можем заметить, но не совсем понимаем. Мы наблюдаем это феноменальное качество в историях людей вроде Элен; мы можем увидеть его в жизни многих знаменитых женщин и мужчин, о которых еще поговорим в этой книге; тех, чей пример наглядно показывает, что подобных Элен не так мало, как им кажется, да и оказались они в очень даже неплохой компании:

Андре Агасси, чемпион мира по теннису;

Майя Энджелоу, писательница;

Элисон Бекделл, автор комиксов;

Джонни Карсон, комик;

Джонни Кэш, кантри-певец;

Стивен Колберт, актер-комик;

Мисти Коупленд, балерина;

Алан Камминг, актер;

Виола Дэвис, актриса;

Виктор Франкл, психиатр, жертва холокоста;

Леброн Джеймс, баскетболист-чемпион;

Барак Обама, 44-й президент США;

Пол Райан, 54-й спикер Палаты представителей США;

Оливер Сакс, невролог;

Говард Шульц, глава компании Starbucks;

Акхил Шарма, писатель;

Элизабет Смарт, адвокат по защите прав детей;

Соня Сотомайор, судья Верховного суда США;

Энди Уорхол, художник;

Элизабет Уоррен, американский сенатор;

Опра Уинфри, медиамагнат и филантроп;

Джей Зи, рэпер и бизнесмен.

Но, конечно же, большинство людей с устойчивой психикой знаменитостями не являются. Большинство из них – самые обычные, на первый взгляд ничем не примечательные люди: врачи, художники, предприниматели, юристы, чьи-то соседи, родители, активисты, учителя, студенты, читатели и многие другие. И то, что они делают в жизни, безусловно, заслуживает более уважительной метафоры, чем сравнение с резиновым мячиком или эластичной резинкой. Они заслуживают метаистории, в которой будет отдано должное реальному опыту психологической устойчивости, и именно этому посвящена моя книга.

В следующих главах представлены истории известных и неизвестных людей, призванные продемонстрировать один важный факт: вопреки общепринятому мнению, что психологически устойчивый молодой человек успешно восстанавливается после негативного опыта, пережитого в детстве, на самом деле он совершает нечто гораздо более сложное и мужественное. Такие люди – главные герои собственных жизней, часто ведущие жестокую и безжалостную борьбу, которой не замечают окружающие. Как нам с вами предстоит узнать, их существование нередко становится героическим, напряженным и очень опасным путешествием длиною в жизнь, истинным феноменом, который и сегодня, после десятилетий интереса к этой теме и многочисленных исследований в этой сфере, все еще поражает и вызывает недоумение.

* * *

В 1962 году психолог Виктор Герцель и его жена Милдред опубликовали книгу Cradles of Eminence: A Provocative Study of the Childhoods of Over 400 Famous Twentieth-Century Men and Women («Колыбель величия: провокационное исследование детства более чем 400 знаменитых мужчин и женщин XX века»)[10]10
  Victor Goertzel and Mildred George Goertzel, Cradles of Eminence: A Provocative Study of the Childhoods of Over 400 Famous Twentieth-Century Men and Women (New York: Little, Brown, 1962); Victor Goertzel et al., Cradles of Eminence: Childhoods of More than Seven Hundred Famous Men and Women (Scottsdale, AZ: Great Potential Press, 2004).


[Закрыть]. В ней рассказывается о людях, о которых написано как минимум две биографии и которые внесли очевидный позитивный вклад в развитие общества: Луи Армстронге, Фриде Кало, Пабло Пикассо, Элеоноре Рузвельт и многих других. «Провокационным», или по меньшей мере удивительным, в книге Герцелей стал весьма неожиданный вывод: как оказалось, три четверти этих знаменитостей провели детство в нищете, в отвратительных условиях; их били и оскорбляли родители; в самом начале жизненного пути они столкнулись с ужасом алкоголизма, страшными болезнями и прочими жизненными невзгодами. Только пятьдесят восемь из них, то есть менее 15 процентов[11]11
  Victor Goertzel and Mildred George Goertzel, Cradles of Eminence: A Provocative Study of the Childhoods of Over 400 Famous Twentieth-Century Men and Women (New York: Little, Brown, 1962); Victor Goertzel et al., Cradles of Eminence: Childhoods of More than Seven Hundred Famous Men and Women (Scottsdale, AZ: Great Potential Press, 2004).


[Закрыть], росли в спокойной и благополучной атмосфере. На этом основании авторы книги пришли к заключению, что «нормальный человек вряд ли является вероятным кандидатом на место в Зале славы»[12]12
  Victor Goertzel et al., Cradles of Eminence: Childhoods of More than Seven Hundred Famous Men and Women (Scottsdale, AZ: Great Potential Press, 2004), 133.


[Закрыть].

Возможно, бывшая первая леди Абигейл Адамс была права, сказав, что «привычки жизнеспособного образа действий формируются в борьбе с серьезными трудностями. Когда работу разума запускают и ускоряют сцены, трогающие душу, качества, которые в противном случае пребывают в бездействии, пробуждаются к жизни и формируют характер героя и государственного деятеля»[13]13
  Letters of Mrs. Adams: The Wife of John Adams (Boston: Wilkins, Carter, 1848), 111.


[Закрыть]. А может, суть просто в том, что, куда ни посмотри, если смотреть по-настоящему внимательно, неблагоприятные обстоятельства встречаются гораздо чаще, чем предполагается. Трудные времена – не уникальное бремя, выпавшее на долю несчастливого меньшинства, напротив, их можно найти в прошлом как поистине выдающихся и героических фигур, так и в бесчисленных историях обыкновенных людей с устойчивой психикой.

Следует признать, изначально социологи обнаружили феномен повседневной психологической устойчивости по чистой случайности. На протяжении почти века, с момента зарождения психологии как области научной деятельности, исследователи в основном занимались психическими заболеваниями, в частности тем, как негативный опыт детства приводит к проблемам во взрослой жизни. Самым известным популяризатором этой теории в XIX веке считается Зигмунд Фрейд[14]14
  Josef Breuer and Sigmund Freud, Studies in Hysteria (Boston: Beacon Press, 1950).


[Закрыть], хотя, по сути, к этому времени данный факт был уже установлен. «Куда бы я ни пошел, я вижу, что там до меня уже побывал поэт»[15]15
  Цит. по Anais Nin, In Favor of the Sensitive Man, and Other Essays (San Diego: Harcourt Brace, 1976), 14; эти слова также приписываются Фрейду и даже высечены на стене музея Фрейда в Вене.


[Закрыть], – сказал Фрейд. Это действительно был поэт XVIII века Александр Поуп, чьи слова со временем стали популярной поговоркой: «Насколько веточка согнется, настолько и дерево склонится»[16]16
  Alexander Pope, Moral Essays, epis.i, line 149.


[Закрыть].

В 1970-х годах небольшие разрозненные группы исследователей начали замечать, что дерево не всегда склоняется, когда гнется веточка. Психолог Норман Гармези из Университета Миннесоты, занявшись исследованием детей, которые в силу психических болезней матерей подвергались риску тоже заболеть во взрослом возрасте, с удивлением обнаружил, что мало у кого из них наблюдались какие-либо тревожные признаки[17]17
  Norman Garmezy, «The Study of Competence in Children at Risk for Severe Psychopathology», in The Child in His Family. Vol. 3, Children at Psychiatric Risk, eds. Elwyn J. Anthony and PG. Koupernik (New York: Wiley, 1974), 77–97; Norman Garmezy, «Stress, Competence, and Development: Continuities in the Study of Schizophrenic Adults, Children Vulnerable to Psychopathology, and the Search for Stress-Resistant Children», American Journal of Orthopsychiatry 57, no. 2(1987): 159–174; Norman Garmezy, «Vulnerability Research and the Issue of Primary Prevention», American Journal of Orthopsychiatry 41, no. 1 (1971): 101–116; Ann S. Mastenand Auke Tellegen, «Resilience in Developmental Psychopathology: Contributions of the Project Competence Longitudinal Study», Development and Psychopathology 24, no. 2(2012): 345–361.


[Закрыть]. Майкл Раттер из Института психиатрии в Лондоне изучал мальчиков и девочек, которых, судя по результатам исследования, тоже не слишком затронули нищета и лишения, в которых они росли[18]18
  Michael Rutter, «Maternal Deprivation, 1972–1978: New Findings, New Concepts, New Approaches», Child Development 50, no. 2 (1979): 283–305; Michael Rutter, «Protective Factors in Children’s Responses to Stress and Disadvantage», Annals of the Academy of Medicine, Singapore 8, no. 3(1979): 324–338.


[Закрыть]. Эмми Вернер, психолог из Калифорнийского университета в Дэйвисе, инициировала долгосрочное исследование на самом древнем из основных Гавайских островов, острове Кауаи, для наблюдения за местными младенцами, подвергавшимися серьезному риску, и была просто очарована малышами, которые, казалось, поднялись над неблагоприятной обстановкой и семейными неурядицами[19]19
  Emmy E. Werner and Ruth S. Smith, Vulnerable but Invincible: A Study of Resilient Children (New York: McGraw-Hill, 1982).


[Закрыть]. Лоис Мерфи и Элис Мориарти из Фонда Меннингера совместно запустили так называемый Coping Project, исследовательскую программу по выявлению детей, которые с успехом справлялись с жизненными трудностями[20]20
  Lois B. Murphy and Alice E. Moriarty, Vulnerability, Coping and Growth from Infancy to Adolescence (Oxford, UK: Yale University Press, 1976).


[Закрыть]. И швейцарский психиатр Манфред Блейлер – сын Юджина Блейлера, который ввел термин «шизофрения» и сам работал со взрослыми людьми, страдающими этим заболеванием, – с немалым удивлением отмечал, что большинство детей его пациентов вполне успешны в жизни. Это заставило ученого предположить, что ранний негативный опыт производил «эффект закаливания»[21]21
  Manfred Bleuler, The Schizophrenic Disorders: Long-Term Patient and Family Studies (New Haven, CT: Yale University Press, 1978).


[Закрыть], делая детей на редкость сильными и жизнеспособными.

Как написал в 1987 году британский психоаналитик Джеймс Энтони, «можно было бы подумать, что образ детей, с триумфом преодолевающих отчаяние, унижение достоинства, подавление личности, лишения и бедность, должен немедленно привлечь к себе внимание и клиницистов, и исследователей, однако [до недавнего времени] те, кто пережил тяжелое детство и сумел достичь успеха, оставались практически никем не замеченными»[22]22
  Elwyn J. Anthony and Bertram J. Cohler, eds., The Invulnerable Child (New York: Guilford, 1987); see p. ix.


[Закрыть]. Впрочем, скоро мир стал свидетелем внезапного всплеска интереса к этой категории населения. Молодых людей вроде Элен начали называть «хранителями мечты»[23]23
  Norman Garmezy, «Vulnerability Research and the Issue of Primary Prevention», American Journal of Orthopsychiatry 41, no. 1 (1971): 101–116; see p. 114.


[Закрыть], потому что, по крайней мере со стороны, они казались воплощением американской мечты – триумфа над трудностями, очевидной самодостаточности, надежд на лучшее будущее и равных шансов на успех для всех и каждого.

Дети с устойчивой психикой захватили внимание как профессионалов, так и простых обывателей; многочисленные описания в тогдашней научной и популярной прессе давали все основания полагать, что в этих детях действительно есть что-то невероятное, выходящее за рамки нормального. Заголовки, журнальные статьи и названия книг превозносили их в поистине супергероических превосходных степенях. «Супердети»[24]24
  Stephen E. Buggie, «Superkids of the Ghetto», Contemporary Psychology 40, no. 12 (1995): 1164–1165; Carol Kauffman et al., «Superkids: Competent Children of Psychotic Mothers», American Journal of Psychiatry 136, no. 11 (1979): 1398–1402; Maya Pines, «Superkids», Psychology Today 12, no. 8 (1979): 53.


[Закрыть]. «Неуязвимые»[25]25
  Elwyn J. Anthony, «The Syndrome of the Psychologically Invulnerable Child», in The Child in His Family. Vol. 3, Children at Psychiatric Risk, eds. Elwyn J. Anthony and PG. Koupernik (New York: Wiley, 1974), 529–544; Elwyn J. Anthony and Bertram J. Cohler, eds., The Invulnerable Child (New York: Guilford, 1987); Norman Garmezy, «Vulnerability Research and the Issue of Primary Prevention», American Journal of Orthopsychiatry 41, no. 1 (1971): 101–116; Maya Pines, «In Praise of ‘Invulnerables’», APA Monitor (December 1975), 7.


[Закрыть]. «Непобедимые»[26]26
  Emmy E. Werner and Ruth S. Smith, Vulnerable but Invincible: A Longitudinal Study of Resilient Children and Youth (New York: Adams, Bannister, Cox, 1982),


[Закрыть]. «Дети из стали»[27]27
  Elwyn J. Anthony, «A New Scientific Region to Explore», in The Child in His Family. Vol. 4, Vulnerable Children, eds. Elwyn J. Anthony and PG. Koupernik (New York: Wiley, 1978), 3–16.


[Закрыть]. «Сверхъестественные»[28]28
  Elwyn J. Anthony, «Risk, Vulnerability, and Resilience: An Overview», in The Invulnerable Child, eds. Elwyn J. Anthony and Bertram J. Cohler (New York: Guilford, 1987), 3–48; цит. по p. 41.


[Закрыть]. И все эти неуязвимые и непобедимые ребята демонстрировали почти фантастическую способность адаптироваться и достигать успеха. Но как им это удавалось?

* * *

На психологически устойчивых детей часто рассчитывают дома или в школе, считая, что они могут спасти положение, и, судя по всему, какое-то время исследователи полагали, что им под силу спасти и социологию. Эти «дети, которых нельзя сломить», – именно так их описал специалист по психологическим травмам Джулиус Сегал в своей вышедшей 1978 году книге, – казалось, должны обладать какой-то особой силой, и если бы ученым удалось раскрыть секрет их жизнеспособности, они, возможно, разгадали бы великую тайну успеха. «Неуязвимые дети! – с восторгом писал Сегал в своих работах, посвященных мальчикам и девочкам с устойчивой психикой. – Может быть, они наша величайшая надежда»[29]29
  Julius Segal and Herbert PG. Yahraes, Child’s Journey (New York: McGraw-Hill, 1978), 297.


[Закрыть].

Надо признать, Сегал не один так думал; ученые всего мира усердно занялись исследованием жизни психологически устойчивых детей, нацелившись на составление короткого списка личных качеств, которые, судя по всему, делают человека жизнеспособным. В итоге был составлен довольно пространный перечень предполагаемых характеристик[30]30
  Резюме об этом якобы «коротком списке» см. Margaret O’Dougherty Wright, Ann S. Masten, and Angela J. Narayan, «Resilience Processes in Development: Four Waves of Research on Positive Adaptations in the Context of Adversity,” in Handbook of Resilience in Children, eds. Sam Goldstein and Robert B. Brooks(New York: Springer, 2012), 21; см. также Suniya S. Luthar, ed., Resilience and Vulnerability: Adaptation in the Context of Childhood Adversities (New York: Cambridge University Press, 2003); Suniya S. Luthar, «Resilience in Development: A Synthesis of Research Across Five Decades», in Developmental Psychopathology: Risk, Disorder, and Adaptation, vol. 3, 2nd ed., eds. Dante Cicchetti and Donald J. Cohen (Hoboken, NJ: Wiley, 2006), 739–795; Suniya S. Luthar, Dante Cicchetti, and Bronwyn Becker, «The Construct of Resilience: A Critical Evaluation and Guidelines for Future Work», Child Development 71, no. 3 (2000): 543–562; Ann S. Masten, «Ordinary Magic: Resilience Processes in Development», American Psychologist 56, no. 3 (2001): 227–238; Ann S. Masten and Jelena Obradovicґ, «Competence and Resilience in Development», Annals of the New York Academy of Sciences 1094, no. 1 (2006): 13–27; Ann S. Masten and Jenifer L. Powell, «A Resilience Framework for Research, Policy, and Practice», in Resilience and Vulnerability: Adaptation in the Context of Childhood Adversities, ed. Suniya S. Luthar (New York: Cambridge University Press, 2003), table on p. 13; Jennifer R. Riley and Ann S. Masten, «Resilience in Context», in Resilience in Children, Families, and Communities: Linking Context to Practice and Policy, eds. Ray D. Peters, Bonnie Leadbeater, and Robert J. McMahon (New York: Springer, 2005), 13–25; Michael Rutter, «Resilience Reconsidered: Conceptual Considerations, Empirical Findings, and Policy Implications», in Handbook of Early Childhood Intervention, 2nd ed., eds. Jack P. Shonkoff and Samuel J. Meisels (New York: Cambridge University Press, 2000), 651–682; also see Chris R. Brewin, Bernice Andrews, and John D. Valentine, «Meta-Analysis of Risk Factors for Posttraumatic Stress Disorder in Trauma-Exposed Adults», Journal of Consulting and Clinical Psychology 68, no. 5 (2000): 748–766; Ann S. Masten, Karin M. Best, and Norman Garmezy, «Resilience and Development: Contributions from the Study of Children Who Overcome Adversity», Development and Psychopathology 2, no. 4 (1990):425–444; Ann S. Masten et al., «Competence in the Context of Adversity: Pathways 307 to Resilience and Maladaptation from Childhood to Late Adolescence», Development and Psychopathology 11, no. 1 (1999): 143–169; Michael Rutter, «Maternal Deprivation, 1972–1978: New Findings, New Concepts, New Approaches», Child Development 50, no. 2(1979): 283–305; Michael Rutter, «Protective Factors in Children’s Responses to Stress and Disadvantage», Annals of the Academy of Medicine, Singapore 8, no. 3 (1979): 324–338; Emmy E. Werner, «Resilience in Development», Current Directions in Psychological Science 4, no. 3 (1995): 81–85.


[Закрыть], но вряд ли их можно встретить в каком-либо одном человеке, если, конечно, это не супермен: интеллект не ниже среднего, приятный или привлекательный характер, развитые навыки решения проблем, высокий самоконтроль, независимость, уверенность в себе, хорошие навыки коммуникации, чувство юмора, умение строить дружеские отношения, оптимизм, внешняя привлекательность, ощущение веры или смысла жизни, добросовестность да еще и какой-нибудь талант либо хобби, заслуживающее внимания окружающих.

Но какой бы соблазнительной ни была идея, что супердети, чтобы успешно сопротивляться плохому в жизни, используют исключительно свою суперсилу, вскоре стало очевидно, что многие из них получают поддержку от кого-то из своего окружения[31]31
  Dante Cicchetti and Jennifer A. Blender, «A Multiple-Levels-of-Analysis Perspective on Resilience», Annals of the New York Academy of Sciences 1094, no. 1 (2006): 248–258; Suniya S. Luthar, Dante Cicchetti, and Bronwyn Becker, «The Construct of Resilience: A Critical Evaluation and Guidelines for Future Work», Child Development 71, no. 3 (2000): 543–562; Ella Vanderbilt-Adriance and Daniel S. Shaw, «Conceptualizing and Re-Evaluating Resilience Across Levels of Risk, Time, and Domains of Competence», Clinical Child and Family Psychology Review 11, no. 1–2(2008): 30–58; см. также Urie Bronfenbrenner, The Ecology of Human Development: Experiments by Nature and Design (Cambridge, MA: Harvard University Press, 1979).


[Закрыть]. Как оказалось, самых удачливых поддерживал хотя бы один родитель или другой взрослый, который любил их и окружал постоянной заботой, присматривая за ними. Одни дети выживали и добивались успеха благодаря родным братьям и сестрам, которые заботились о них или занимались их воспитанием. Другим посчастливилось найти поддержку вне дома, например в лице учителей, тренеров, наставников, родственников или друзей, либо они преуспевали благодаря ресурсам местных общин: хорошим школам, которые наполняли пищей их разум и желудок; безопасным районам или общественным центрам, куда они могли пойти и быть там просто детьми; библиотекам, церквям, учебным курсам или музыкальным кружкам, где они могли спрятаться от жизненных невзгод и даже испытать прилив вдохновения.

Как отмечает знаменитый исследователь в области психологической устойчивости Энн Мастен, люди, подобные Элен, на самом деле никакой суперсилой не обладают. И самое удивительное, они, по словам Мастен, возможно, используют «силу обыкновенности»[32]32
  Ann S. Masten, «Ordinary Magic: Resilience Processes in Development», American Psychologist 56, no. 3 (2001): 235.


[Закрыть], то есть самые рядовые качества, которые может найти в своем разуме, в своей семье и местном сообществе практически любой человек, – и в результате делают нечто из ничего, многое из малого; по сути, напоминая фокусника, вытаскивающего кролика из шляпы. Но на самом деле, как часто бывает с фокусами, все не так, как кажется со стороны.

Чем тщательнее и дольше ученые изучали жизнь детей и взрослых с устойчивой психикой, тем больше понимали, что устойчивость – качество, которое то появляется, то исчезает из поля зрения[33]33
  Byron Egeland, Elizabeth Carlson, and L. Alan Sroufe, «Resilience as Process», Development and Psychopathology 5, no. 4 (1993): 517–528; Edmund W. Gordon and Lauren Dohee Song, «Variations in the Experience of Resilience», in Educational Resilience in Inner-City America: Challenges and Prospects, eds. Margaret PG. Wang and Edmund W. Gordon (New York: Routledge, 1994): 27–43; Howard A. Liddle, «Contextualizing Resiliency», in Educational Resilience in Inner-City America: Challenges and Prospects, eds. Margaret PG. Wang and Edmund W. Gordon (New York: Routledge, 1994): 167–178; Suniya S. Luthar, Dante Cicchetti, and Bronwyn Becker, «The Construct of Resilience: A Critical Evaluation and Guidelines for Future Work», Child Development 71, no. 3 (2000):543–562; Jennifer R. Riley and Ann S. Masten, «Resilience in Context», in Resilience in Children, Families, and Communities: Linking Context to Practice and Policy, eds. Ray D. Peters, Bonnie Leadbeater, and Robert J. McMahon (New York: Springer, 2005), 13–25; John E. Schulenberg, Arnold J. Sameroff, and Dante Cicchetti, «The Transition to Adulthood as a Critical Juncture in the Course of Psychopathology and Mental Health», Development and Psychopathology 16 (2004): 799–806; Ella Vanderbilt-Adriance and Daniel S. Shaw, «Conceptualizing and Re-Evaluating Resilience Across Levels of Risk, Time, and Domains of Competence», Clinical Child and Family Psychology Review 11, no. 1–2(2008): 30–58; Tuppett M. Yates, B. Egeland, and Alan Sroufe, «Rethinking Resilience», in Resilience and Vulnerability: Adaptation in the Context of Childhood Adversities, ed. Suniya S. Luthar (New York: Cambridge University Press, 2003), 243–266.


[Закрыть] в зависимости от того, как на него смотреть. Разумеется, чаще всего исследователи занимаются «наблюдаемой динамикой» высоких достижений[34]34
  Ann S. Masten and Jenifer L. Powell, «A Resilience Framework for Research, Policy, and Practice», in Resilience and Vulnerability: Adaptation in the Context of Childhood Adversities, ed. Suniya S. Luthar (New York: Cambridge University Press, 2003), 1–25; see quote on p. 6.


[Закрыть], и, как правило, наблюдать за успехами людей на работе или в учебе проще всего. Но как насчет тех сторон жизни человека, которые не так просто увидеть? Скоро обнаружилось, что многие дети из неблагополучных семей хорошо учатся в школе – особенно те, которых относят к категории психологически устойчивых, – подвергаясь при этом серьезному стрессу и чувствуя себя совсем одинокими, но выявить это крайне сложно[35]35
  Robert F. Anda et al., «The Enduring Effects of Abuse and Related Adverse Experiences in Childhood», European Archives of Psychiatry and Clinical Neuroscience 256, no. 3 (2006): 174–186; Joan Kaufman et al., «Problems Defining Resiliency: Illustrations from the Study of Maltreated Children», Development and Psychopathology 6, no. 1 (1994): 215–229; Julien Worland et al., «St. Louis Risk Research Project: Comprehensive Progress Report of Experimental Studies», in Children at Risk for Schizophrenia: A Longitudinal Perspective, eds. Norman F. Watt et al. (New York: Cambridge University Press, 1984), 105–147.


[Закрыть]. Так же оказалось, что у многих взрослых, сделавших отличную карьеру и на первый взгляд ничуть не пострадавших от серьезных жизненных испытаний в детстве, в действительности серьезные проблемы со здоровьем и во взаимоотношениях с окружающими[36]36
  Kara Coombes and Ruth Anderson, «The Impact of Family of Origin on Social Workers from Alcoholic Families», Clinical Social Work Journal 28, no. 3 (2000): 281–302; Suniya S. Luthar, «Resilience in Development: A Synthesis of Research Across Five Decades», in Developmental Psychopathology: Risk, Disorder, and Adaptation, Vol. 3, 2nd ed., eds. Dante Cicchetti and Donald J. Cohen (Hoboken, NJ: Wiley, 2006), 739–795; Suniya S. Luthar, «Vulnerability and Resilience: A Study of High-Risk Adolescents», Child Development 62, no. 3 (1991): 600–616; Suniya S. Luthar, Dante Cicchetti, and Bronwyn Becker, «The Construct of Resilience: A Critical Evaluation and Guidelines for Future Work», Child Development 71, no. 3 (2000): 543–562; Ella Vanderbilt-Adriance and Daniel S. Shaw, «Conceptualizing and Re-Evaluating Resilience Across Levels of Risk, Time, and Domains of Competence», Clinical Child and Family Psychology Review 11, no. 1–2(2008): 30–58.


[Закрыть]. Так что, возможно, десятилетия исследований в этой области в конце концов и правда раскрыли секрет детской психологической устойчивости, и состоит он в том, что ни одного ребенка – и ни одного взрослого – нельзя считать по-настоящему неуязвимым.

* * *

В середине ХХ века известный историк и педагог Хайнц Хартманн высказал предположение, что о нормальном развитии ребенка можно говорить только при наличии так называемой среднеожидаемой среды[37]37
  Heinz Hartmann, Ego Psychology and the Problem of Adaptation (New York: International Universities Press, 1939).


[Закрыть]. Будучи по сути тем же, что известный педиатр и психоаналитик Дональд Винникотт назвал достаточно хорошим опытом воспитания[38]38
  Donald Winnicott, «Transitional Objects and Transitional Phenomena: A Study of the First Not-Me Possession», International Journal of Psychoanalysis 34(1953): 89–97.


[Закрыть], среднеожидаемая среда – это дом, или школа, или район проживания, в котором ребенку гарантирована достаточная безопасность[39]39
  Национальный институт психического здоровья, The Numbers Count: Mental Disorders in America, по состоянию на 29 августа, 2016, http://www.lb7.uscourts.gov/documents/12-cv-1072url2.pdf; Национальная медицинская библиотека США и Национальный институт психического здоровья (2009) перечисляют следующие характеристики хорошего родительства: обеспечение безопасности, любовь, дисциплина, умение слушать ребенка, тесное общение с ребенком, отслеживание его занятий и умение служить для него хорошей моделью для подражания.


[Закрыть], достаточное питание, достаточная ласка, достаточный покой, достаточная дисциплина, достаточный контроль, достаточное ролевое моделирование, достаточное внимание, достаточная любовь и как минимум один достаточно хороший родитель или другой взрослый человек, которому этот ребенок небезразличен. Иными словами, в достаточно хорошем детстве жизнь не должна быть полностью лишена проблем, поскольку умеренные, соответствующие возрасту вызовы и трудности ребенку полезны[40]40
  Bruce S. McEwen, «Stressed or Stressed Out: What Is the Difference?», Journal of Psychiatry and Neuroscience 30, no. 5 (2005): 315–318.


[Закрыть]. Тем не менее, по мнению Хартмана и Винникотта, эти проблемы непременно должны быть предсказуемыми и восприниматься ребенком как нормальные; это должны быть трудности, приемлемые в конкретном обществе и конкретной культуре.

Однако среднеожидаемую среду, описанную Хартманном, судя по всему, нельзя назвать ни средней, ни ожидаемой. Намного больше людей, чем нам хотелось бы думать, растут в обстановке, которую тот же Хартманн описал как «внешнее бремя, выходящее за уровень среднего»[41]41
  Heinz Hartmann, Ego Psychology and the Problem of Adaptation (New York: International Universities Press, 1939): 71.


[Закрыть]. Согласно опубликованному в 2010 году докладу Центров по контролю и профилактике заболеваний[42]42
  Центры по контролю и профилактике заболеваний, «Adverse Childhood Experiences Reported by Adults – Five States, 2009», Morbidity and Mortality Weekly Report 59, no. 49 (2010): 1609–1613, https://www.cdc.gov/MMWR/preview/mmwrhtml/mm5949a1.htm; похожие, но другие определения приводятся в Maxia Dong et al., «The Interrelatedness of Multiple Forms of Childhood Abuse, Neglect, and Household Dysfunction», Child Abuse and Neglect 28, no. 7 (2004): 771–784; Vincent J. Felitti et al., «Relationship of Childhood Abuse and Household Dysfunction to Many of the Leading Causes of Death in Adults: The Adverse Childhood Experiences (ACE) Study», American Journal of Preventive Medicine 14, no. 4 (1998): 245–258; Jennifer S. Middlebrooks and Natalie PG. Audage, «The Effects of Childhood Stress on Health Across the Lifespan», Centers for Disease Control and Prevention, National Center for Injury Prevention and Control, по состоянию на September 1, 2016, http://health-equity.lib.umd.edu/932/1/Childhood_Stress.pdf.


[Закрыть], около 25 процентов взрослых в детстве становились мишенями для словесных оскорблений, 15 процентов подвергались физическому насилию, а 10 процентов – сексуальному. Около 30 процентов пережили развод родителей. Примерно у 30 процентов кто-либо из членов семьи злоупотреблял наркотиками или алкоголем; 15 процентов были свидетелями той или иной формы насилия. Почти у пяти процентов детей один из родителей сидел в тюрьме, а 20 процентов жили под одной крышей с психически больным родственником.

Все перечисленное может казаться проблемами «каких-то других людей», или проблемами, свойственными находящимся за чертой бедности. Вы можете думать, что финансовые трудности[43]43
  Paula S. Nurius, Edwina Uehara, and Douglas F. Zatzick, «Intersection of Stress, Social Disadvantage, and Life Course Processes: Reframing Trauma and Mental Health», American Journal of Psychiatric Rehabilitation 16, no. 2 (2013): 91–114.


[Закрыть] непременно либо приводят к их возникновению, либо возникают вследствие них. Однако одно знаковое исследование буквально ошеломило медицинское сообщество заявлением о широкой распространенности ранних стрессоров и наносимом ими вреде. Речь, конечно, идет об исследовании негативного детского опыта (Adverse Childhood Experiences – ACE)[44]44
  Vincent J. Felitti et al., «Relationship of Childhood Abuse and Household Dysfunction to Many of the Leading Causes of Death in Adults: The Adverse Childhood Experiences (ACE) Study», American Journal of Preventive Medicine 14, no. 4 (1998): 245–258.


[Закрыть], которое было начато в конце 1990-х годов и спонсировалось Центрами по контролю и профилактике заболеваний США и консорциумом Kaiser Permanente. Оно проводилось ведущими исследователями Винсентом Фелитти и Робертом Андой на базе почти 18 тысяч семей, главным образом из среднего класса. Так вот, почти две трети респондентов сообщили по крайней мере об одной из вышеупомянутых проблем, а почти половина – о двух и более. Это означает, что жизненные невзгоды накапливаются[45]45
  Margaret O’Dougherty Wright, Ann S. Masten, and Angela J. Narayan, «Resilience Processes in Development: Four Waves of Research on Positive Adaptations in the Context of Adversity», in Handbook of Resilience in Children, eds. Sam Goldstein and Robert B. Brooks (New York: Springer, 2012), 17.


[Закрыть], и это касается всех категорий детей и подростков. Трудные времена нередко объединяются в так называемый пакет невзгод[46]46
  B. B. Robbie Rossman, «Time Heals All: How Much and for Whom?», Journal of Emotional Abuse 2, no. 1 (2000): 31–50.


[Закрыть], как случилось с Элен, когда одно несчастье становится толчком для трудностей и проблем.