Текст книги "Грязная любовь"

Глава 13

Я без передышки работала в своей столовой, и поэтому мне удалось все закончить за пару дней. Темно-синие стены, отделанные золотыми рейками, стали походить на ночное небо с сияющими на нем звездами. Ниже потолочных декоративных панелей я вывела цитату из «Маленького принца»: «У всех людей есть звезды, но у каждого они свои».

Мне нравилось, как это выглядит. Дерзко. Это подчеркивало достоинства моей мебели так, как никогда не смог бы сделать однотонный белый цвет. Комната, которую я терпеть не могла больше любой в доме, неожиданно превратилась в мою любимую.

Этот же синий цвет сделал меня храброй – я сама позвонила Дэну и пригласила его пойти вместе со мной, Марси и Уйэном на ежегодную саскуэханнскую художественную выставку. В качестве извинения за то, что я отказалась знакомить его с матерью. Ни он, ни я не упомянули про дни, когда мы не общались. Я была не уверена, что он примет приглашение, но ему вроде бы пришлась по душе мысль познакомиться с моими друзьями.

Мы договорились встретиться у памятника в человеческий рост – мужчина с газетой в руках – на скамейке в парке, но я задержалась из-за опоздавшего автобуса, поэтому увидела их прежде, чем они меня. Марси с Уэйном держались за руки и болтали. Было совершенно очевидно, что им комфортно в обществе друг друга. Я им даже слегка позавидовала.

– Элли! – Дэн махнул рукой и легкой трусцой направился мне навстречу. – А мы как раз гадали, куда ты могла пропасть.

Я не знала, обнимет он меня или нет. Дэн обнял.

– Автобус застрял в пробке. Вижу, вы уже познакомились.

Он положил руку мне на талию.

– Ну да. Я пораскинул мозгами и решил, что та шикарная блондинка и есть Марси.

Марси хихикнула и прижалась к Уэйну.

– Вообще-то он пытался убедить меня, что это ты ему меня так описала, Элли, но это ему не удалось.

Я действительно не говорила, что Марси шикарная. Несомненно блондинка. Болтливая – это вообще без вопросов. Фанатка туфель на шпильках и топов в обтяжку. В сравнении с тем, что в ее представлении являлось «свободной одеждой», я чувствовала себя капустой в ста одежках. Думая о том, как бы не опоздать, я не стала особо заморачиваться по поводу одежды.

– Привет, Элли. – Уэйн подался мне навстречу и поцеловал в щеку. – Рад тебя снова видеть.

– Привет, – кивнула я.

Дэн взял мою руку и слегка пожал, прежде чем сплел свои пальцы с моими. Это заставило меня перевести взгляд на него, но, насколько я могла понять по его лицу, он впервые не мог догадаться, о чем я думаю. Я не стала вырываться, хотя и слегка напряглась от этого собственнического жеста.

– Может, сначала перекусим?

Я не сразу сообразила, что Дэн обращается ко мне. Марси и Уэйн тоже выжидающе уставились на меня. Словно только от одной меня зависело, в каком порядке будет проходить наша встреча. Словно я вдруг стала главной нашей небольшой группе.

– Я за.

– Отлично. А то я умираю с голоду. – Дэн снова сжал мою руку.

И этот мужчина слизывал сбитые сливки с моих сосков. И услуги психиатра мне также были без надобности – я сама могла догадаться: в том, чтобы держаться за руки, нет ничего предосудительного или ненормального. Марси и Уэйн, к примеру, держатся за руки. Так же как и большинство остальных пар в парке.

Но они были парой – друзья, любовники. Я не могла сказать то же самое про нас с Дэном. Он стал привычкой, способом провести время. Мы не были парой. Марси и Уэйн – да. Как и проходящий мимо парень с дредами под руку с девчонкой в футболке с надписью Ramones. Нет, мы не были парой. Но тогда кем же мы приходились друг другу?

– Элли? – Лоб Дэна прорезали морщины. – Ты как?

– Прекрасно, – сказала я, хотя это было не так.

В парке было достаточно людей, чтобы я могла их сосчитать и поделить на два. Сколько пар. Один плюс одна. Совсем как в гребаном Ноевом ковчеге.

– Элли, ты какая-то бледная. Может, присядешь?

Я позволила Дэну взять на себя роль кормчего. Марси и Уэйн следовали за нами, причем Марси болтала даже больше, чем на работе, но я была благодарна ей за этот треп, поскольку он освобождал меня. И я почувствовала прилив благодарности к Дэну, когда он принес мне клубничный лимонад.

Я пила его маленькими глотками. С выражением легкой тревоги в глазах Дэн убирал пряди волос с моего лица, но ему хотя бы пришлось отпустить мою руку. Я воспользовалась этим, чтобы не дать ему коснуться меня снова, обеими руками вцепившись в принесенный мне напиток.

Я вела себя как последняя идиотка и знала это. Знала, что мое поведение неразумно, но сердце заставляет человека действовать по своим собственным законам, в которых, с точки зрения логики и разума, здравое зерно отсутствует. Примерно то же самое говорил Блез Паскаль, и пока моя жизнь только доказывала правоту его слов.

Я пригласила Дэна. Более того, я хотела быть с ним, здесь и сейчас. Держаться за руки. Может, даже почувствовать то, что чувствуют те люди, про которых можно сказать: «Они – пара». Моя тревога совершенно не имела под собой почвы, но она продолжала наполнять меня по одной простой причине – я не знала, как с ней справиться.

– Смотрите! – указала Марси. – Давайте-ка взглянем поближе на эти ветерки.[8]8
  Другое название «музыкальная подвеска» – связка небольших предметов, издающих приятные звуки при дуновении ветра и используемых в ландшафтном дизайне.


[Закрыть]

Марси с Уэйном зашагали к стенду с ветерками, сделанными из домашней утвари, танцующими на бризе, дующем с реки и о чем-то переговаривающимися между собой на языке музыки. Дэн остался со мной. Он стоял близко, хотя и не касался меня, пока толпа не толкнула нас друг к другу. Он положил руку мне на локоть, чтобы помочь переступить огромный корень дерева, выступающий из травы, но затем снова ее отнял.

Марси купила себе ветерок, чем вызвала поддразнивания со стороны Уэйна. Она спросила у меня, нравится ли мне ее покупка. Мне она правда понравилась, и я так и сказала. Дэн принял сторону Уэйна, утверждавшего, что это форменное уродство. Все, кроме меня, засмеялись. Я присоединилась к ним спустя мгновение.

Мои глаза встретились с глазами Дэна. Я прочла в них вопрос. Однако сейчас было не время и не место, чтобы спрашивать о чем-либо прямо, поэтому я сделала вид, что ничего не заметила.

Мы перекусили, походили от стенда к стенду, бросали мелочь в стеклянные стаканы, чтобы выиграть какую-нибудь безделушку, приняли участие в немом аукционе.

Если я и была молчалива, то это мое обычное состояние. Благодаря трескотне Марси это было не особенно заметно. Дэн и Уэйн как будто поладили, раз завели продолжительный разговор о спорте, затрагивая и другие «мужские» темы, пока Марси тянула меня за собой, чтобы вместе взглянуть на невероятно устрашающих стеклянных клоунов.

– Вот этот похож на ребенка Бозо и Рональда Макдоналда, выросшего на свалке токсических отходов, – сказала Марси, указывая на несчастное творение за почти астрономическую сумму в двадцать семь долларов. – С ума сойти просто. И что с таким делать?

– Я бы могла купить его для матери, – сказала я.

– Она любит такие игрушки?

– Как раз наоборот. – Я улыбнулась одной из своих самых искренних улыбок. – Она, скорее всего, его возненавидит.

Марси затрясла головой.

– Значит, так, девочка моя. Напоминай мне, когда ты хочешь показать мне свою изнанку.

– Ах, Марси, разве ты еще не поняла? Я, как говорится, и зимой и летом одним цветом.

Я хотела произнести это шутливым тоном, но как раз в этот момент взглянула на Дэна, поэтому мои слова прозвучали серьезно.

Лицо Марси приобрело такой забавный вид, что мне самой захотелось засмеяться, затем она кинула взгляд в сторону мужчин и посмотрела на меня:

– Девочка, что такое?

Я качнула головой.

– Ничего.

– Он тоже ничего, – заметила она.

– Так и есть.

Она снова перевела взгляд на мужчин. Уэйн жестикулировал, но я совершенно не понимала смысла его жестов, хотя Дэн смеялся.

– Тогда… В чем дело?

– Да ни в чем, – пожала я плечами и улыбнулась.

Наверное, моя улыбка Марси в этом убедила, потому что она взяла меня под руку и хихикнула.

– Ты только взгляни на них! Честное слово – ну просто мальчишки!

Дэн снова рассмеялся и повернулся в нашу сторону. Заметив, что на них смотрят, он улыбнулся еще шире и махнул мне рукой. Я помахала ему в ответ. Он провел языком по губам, и мое сердце сразу же зачастило.

– Он тебе ведь нравится, да? – Марси привлекла мое внимание к себе. – Я же вижу.

– Да, он мне правда нравится.

Словосочетание «личное пространство» Марси было чуждо. Она обняла меня одной рукой и положила подбородок мне на плечо. Он оказался острым и сделал мне больно – я даже моргнула от неприятного ощущения.

– Тогда в чем проблема? – спросила она.

– Ни в чем.

Больше она ничего спросить не успела, заметив жест Уэйна, указывавшего ей в направлении открытой жаровни. Дэн махнул мне рукой, и мы все отправились туда. Марси болтала за всех нас, даже когда ела, поэтому я могла сосредоточиться исключительно на еде.

Я люблю мероприятия на воздухе. Люблю киоски, артистов, праздничную атмосферу, хотя и в отсутствие самого праздника. Мне даже еда нравится.

В этом году концерт играл на плавучей сцене. Мы взяли сэндвичи и напитки с собой, чтобы съесть все это на ступеньках, ведущих к реке. Репертуар оркестра был подобран как надо – старые мелодии, которые понравились большинству пришедших на фестиваль, не задевая ничьих чувств. Марси и Уэйн устроились поближе друг к другу, деля на двоих один молочный коктейль и кормя друг друга с рук картошкой фри. Мы с Дэном сидели чуть поодаль, каждый ел свою порцию.

На этот раз, когда Дэн проводил меня до дома, я ничего не сказала, вставляя ключ в замок. Я прошла внутрь, оставив дверь открытой, чтобы он мог зайти следом, затем закрыла дверь и направилась по узкому длинному коридору к кухне. Дэн шел за мной. Перед столовой он остановился.

– Ух ты!

Я тоже замедлила шаг и с гордостью призналась:

– Только что закончила.

– «Маленький принц».

Я улыбнулась:

– Значит, прочел?

Дэн посмотрел на меня через плечо.

– Конечно. Раз ты сказала, что надо прочесть.

Нервы снова меня подвели, и я засеменила из столовой к кухне. Когда Дэн вошел, я уже налила воду в чайник и поставила его на плиту.

– Тут тоже мило, – заметил он, оглядывая мою черно-белую обитель.

– Спасибо.

– Мне нравится та фотография.

Дэн указал на черно-белый снимок, который я повесила рядом с задней дверью. На ней была изображена девочка с длинными темными волосами, закрывавшими ей лицо. Обхватив колени, она сидела на низенькой кирпичной стенке возле пруда с карпами кои. По поверхности воды расходились круги. Эта фотография напоминала мне все причины, из-за которых я не приглашала его к себе и продолжала удерживать на расстоянии.

Я подождала, вглядится ли Дэн в фото пристальнее. Я хотела, чтобы он действительно увидел, а не просто мазнул по нему взглядом.

Он снова кинул на меня взгляд через плечо.

– Откуда она у тебя?

– Брат сделал.

Чайник засвистел, я на некоторое время отвлеклась, засыпая мой любимый «Эрл Грей» в заварной чайник и заливая его водой. Вдохнув запах ароматной заварки, вышедший вместе с паром, я закрыла чайник крышкой.

– Так это ты?

– Да.

– Сколько тебе? – Дэн приблизился к фотографии в рамке и стал изучать ее, засунув руки в карманы.

– Пятнадцать.

Я достала чашки, сахар, сливки. Пошарив в буфете, обнаружила печенье в шоколадной глазури, хотя желудок мой сжался, все еще не оправившись от хрена, которым была приправлена говядина. Пришлось даже переместить «Бамбук счастья» на кухонный гарнитур, чтобы уместить все на столе.

Дэн все еще изучал фотографию.

– О чем ты думала в тот момент? – спросил он, когда я взялась за вазу.

Вопрос так меня поразил, что мои пальцы разжались. Ваза была сделана из прозрачного тяжелого пластика, не из стекла, поэтому, ударившись о плиточный пол, не разбилась вдребезги, но стебли бамбука, вода и шарики оказались на полу, и я от души матюгнулась.

Дэн тут же поспешил мне на помощь, но тем самым только вызвал у меня новый прилив раздражения, что было совсем уж иррационально, может быть, даже мелочно с моей стороны. Мне было все равно. Я нетерпеливо махнула в его сторону, показывая, чтобы он не совался, схватила полотенце, которым вытирала посуду, и нагнулась, чтобы вытереть пол.

– С твоим бамбуком ничего не случится, Элли. Это крепкое растение.

– Это подарок. – Я вытирала пол, пока Дэн собирал изогнутые стебли и клал их на стол. – Как же – ничего не случится! Все корни сломаны!

Дэн собрал шарики и вернул их в вазу.

– Все будет в порядке, Элли.

Я что-то резко ответила и встала, чтобы отжать полотенце. Сдерживаясь, как бы в сердцах не наговорить Дэну чего-нибудь еще, повернулась к нему спиной. Он не заслуживал тех слов, которые вертелись у меня на языке, но разве осознание того, что ты ведешь себя как мегера, способно мгновенно заставить человека изменить свое поведение? Разве делает в своих глазах те или иные поступки оправданными? Я и тогда так не думала и сейчас не знаю, но, как часто бывало в моей жизни, и на этот раз удержаться не смогла.

Звяканье шариков, которые Дэн бросал в вазу, также не могло не внести свою лепту. Мои плечи напряглись. Я повернулась к нему.

– Не разбей еще и шарики!

Дэн поднял на меня сузившиеся глаза.

– Не собираюсь ничего разбивать.

Я ревниво пересчитала шарики в вазочке, в руке Дэна и те, что еще лежали на полу. Дэн поднял их и выпрямился.

– Еще три.

Он оглянулся.

– Где?

– Не знаю! – огрызнулась я, что было абсолютно несправедливо по отношению к Дэну. – Я знаю только, что шариков было двести восемьдесят семь, а сейчас только двести восемьдесят четыре!

Дэн уставился на меня. Я почувствовала, как начинают пылать моя шея и щеки, и вновь отвернулась к раковине. Затем до меня донесся шорох, за которым последовало три приглушенных звука. Три последних шарика вернулись к остальным, уже лежащим в вазочке.

Дэн подошел ко мне, остановился за моей спиной, не делая попыток до меня дотронуться.

– Элли.

– Я считала, – сказала я. – На фотографии я считала, сколько рыбок в пруду.

Я ощутила почти невесомое прикосновение его рук, легших мне на плечи. Не стала сбрасывать их с себя, но и не подалась навстречу Дэну. Он вздохнул и убрал руки.

– И сколько ты насчитала рыб?

– Пятьдесят шесть.

– Элли, повернись.

Я неохотно сделала так, как он просил. Хотела вступить с ним в перепалку. Более того – хотела довести его до точки, чтобы он разозлился на меня и ушел по своей воле. Чтобы не выпроваживать его самой.

– Что я сделал не так?

Единственное, в чем заключалась его вина, было то, что он начал мне нравиться. Но как об этом сказать?

– Ничего.

– Тогда в чем дело? – Он провел рукой по волосам. – Ты ведешь себя так, как будто я тебя конкретно достал.

Я повернулась и скрестила руки на груди.

– Ты сделал неправильные выводы.

– Тогда в чем дело? Что происходит?

– Да ничего не происходит! – нахмурилась я.

Дэн тоже нахмурился. В напряженной тишине раздался звонок телефона. Дэн кинул взгляд в его сторону, так как я продолжала стоять у раковины. После четвертого звонка я рванула трубку и нажала на громкую связь.

– Алло?

– Привет, родная.

– Привет. – Я отвернулась от Дэна.

– Я не вовремя? – спустя мгновение поинтересовался Чад.

– Да. Давай я перезвоню тебе позже?

– Конечно, куколка. Все в порядке?

– Я тебе перевозню. – Лгать Чаду не имело смысла – он всегда чувствовал, когда со мной что-то не так.

– Ладно, ладно. Буду ждать звонка.

Я повесила трубку. Дэн упер руки в бока и посмотрел на меня. Я прямо встретила его взгляд. Он кивнул на телефон и поднял брови. Я ничего не могла поделать, чувствуя, как мои губы кривит издевательская усмешка.

– Да?

Он тряхнул головой и спросил:

– Хочешь, чтобы я ушел?

Я этого не хотела, но именно потому, что не хотела, кивнула:

– Да, думаю, так будет лучше.

Дэн несколько секунд молча сверлил меня взглядом, затем что-то прошипел и вскинул руки.

– К черту! Ладно. Пусть так. Я уйду.

Далеко уйти ему не удалось. До журнального киоска вниз по улице и обратно – меньше десяти минут. Я даже не успела ликвидировать беспорядок на кухне, когда входная дверь заходила ходуном от его удара. Я, может быть, и не открыла бы ему, но мысль о том, что его видят соседи, заставила меня изменить решение. Я распахнула дверь и увидела перед собой букет алых роз. Дэн глянул на меня поверх них.

– Извини.

Если на моем лице отразилась хотя бы тень нахлынувшего на меня ужаса, то и этого было бы достаточно, чтобы он мог представить себе мое состояние. Я отступила с гримасой на лице. Мой брат умер среди роз. Он утопал в розах. Розы были на похоронах. На его могиле.

С тех пор я ненавижу розы.

– Элли?

Я закрыла лицо ладонями, чтобы не чувствовать их запах.

– Убери их!

Дэн недоуменно перевел взгляд на розы, снова на меня, затем выглянул из-за двери и кинул их в мусорное ведро, стоявшее рядом с моей маленькой верандой. Зайдя внутрь, он захлопнул за собой дверь. Я вытянула вперед руку, не позволяя ему подойти ко мне ближе.

– Какая женщина не любит розы? – У него было такое озадаченное выражение лица, что в другой ситуации я засмеялась бы, но сейчас мне было не до смеха.

– У меня на них аллергия, – солгала я. – К тому же я сказала тебе уйти!

– Никуда я не пойду, пока ты не объяснишь мне, в чем, черт возьми, дело! – заявил он.

Я бросилась в гостиную, но Дэн успел схватить меня за локоть и повернуть к себе.

– Отпусти!

– Там кто-то есть? – спросил он, не выпуская моего локтя.

– Почему мужчины всегда задают этот вопрос первым? – Я выдернула свою руку из его хватки.

– Так как? – не отвечая на мой вопрос, снова спросил он.

– А не пойти ли тебе, Дэн, в одно из известных мест? – осведомилась я, но горло у меня сжалось, а голова вдруг стала раскалываться. Я не хотела начинать этот разговор, и теперь, когда это все-таки произошло, не знала, как его избежать.

Дэн потянулся к воротнику рубашки и принялся расстегивать пуговицы.

– Ну, если ты этого хочешь…

Я попятилась от него.

– Ну ты, умник! Я сказала: убирайся из моего дома!

Дэн наступал на меня. Его рубашка распахнулась. Я никогда не видела его таким – в его глазах словно бушевал шторм. Его ясные сине-голубые глаза, похожие на сверкающую на солнце водную гладь в безветренный полдень, вдруг потемнели, как темнеет озеро перед грозой. Его рот решительно сжался, превратившись в узкую линию, и я неожиданно подумала: неужели когда-то видела его улыбающимся?

– И не говори мне, что ты этого не хочешь.

Я открыла было рот, чтобы возразить, но поняла, что не могу выдавить из себя ни звука. Заикаясь, все-таки умудрилась пробормотать что-то отрицающее его предположение, но это только превратило его усмешку в ядовитый оскал.

Дэн скинул с себя рубашку и принялся за ремень. Я снова отступила. Сердце неистово колотилось в груди. Я не могла отвести от него взгляд, словно завороженная его гневом, его решимостью.

– Ну же, Элли, скажи!

Я сделала несколько глубоких вдохов.

– Я говорила тебе с самого начала, Дэн.

– Да, ты не ходишь на свидания, – фыркнул он, смерив меня взглядом с головы до ног. – Ты позволишь мне трахнуть тебя семь раз в воскресенье – каждый раз в новой позе, – но откажешь мне в свидании. Элли, а какая, собственно говоря, разница в том, как мы называем одно и то же?

– Для меня это не одно и то же! – Возможно, мне стало бы легче дышать, если бы я могла заплакать, но слез не было. – Это другое, Дэн. Я не могу. Я просто не хочу… Не хочу… – Я затрясла головой и еще несколько раз глубоко вдохнула под пристальным взглядом Дэна. – Я не хочу бойфренда.

– Почему? – Дэн застегнул ремень все еще подрагивающими от снедающего его гнева руками, стал застегивать рубашку. – Я подхожу тебе для удовлетворения потребностей твоего тела, но вместе с тем недостаточно хорош для тебя? Ты это хочешь сказать? Что ты меня стыдишься? Или, может быть, ты замужем? В чем причина?

– Я не замужем.

– Тогда я не понимаю, – уже чуть мягче произнес он, застегивая последнюю пуговицу и снова уменьшая расстояние между нами. – И честно говоря, я начал было уже думать, что мы стали друзьями.

Дэн коснулся меня. Секунду потерпев его прикосновение, я отпрянула, села на диван и взяла в руки подушку – чтобы между нами была хотя бы какая-то преграда. Дэн этому намеку не внял, сел рядом.

– Я думала, тебе нравится со мной спать. – Объяснение, конечно, было так себе, но на тот момент оно оказалось единственным пришедшим мне в голову.

– Нравится. Нравится, Элли. Но мне еще нравится просто быть с тобой рядом. Или тебе это не нужно? Так, просто парень для интимных забав?

По его голосу было ясно, что ему неприятно, если не больно об это говорить, и я почувствовала к себе отвращение. И оно тут же обратилось против того, кто заставил меня это чувство испытывать. Дергая за кисточки подушки, я постаралась найти достаточно утешительные слова, чтобы не задеть Дэна еще больше, объясняя ему движущие мной мотивы.

– Мне не нужен бойфренд, – повторила я, не зная, с чего начать. – Мне не нужны такие отношения. Бойфренд – это цветы, это держаться за руки и обязанность покупать миленькие открытки на праздники. Это также вложение, эмоциональное вложение, которое я делать не хочу. И не хочу получать в ответ ничего подобного.

Дэн издал низкий горловой звук, и мне захотелось ударить его за понимание, хотя изъяснялась я маловразумительно.

– Ты не хочешь, чтобы я ждал с тобой встреч, чтобы нас связывало что-то другое, помимо секса?

– Потому что у меня уже был один бойфренд.

– И он причинил тебе боль.

– Все было не так просто.

– А в отношениях с людьми по-другому и не бывает. – Дэн со вздохом взъерошил волосы. – Мне одно непонятно. Поэтому все мужчины, включая меня, должны расплачиваться за его грехи?

– Что-то в этом роде. – Сказать-то я это сказала, но опять не совсем то, что имела в виду.

– Элли… – Дэн умолк, словно не в силах подобрать слов, что для него было необычно. – Мы встречаемся с тобой уже четыре месяца, но я до сих пор мало что о тебе знаю.

Я не заметила, как расплела кисточку подрагивающими от нервного возбуждения пальцами и стала скатывать нити в шарики.

– Кое-что ты уже знаешь.

– Ну да. Например, как помочь тебе кончить.

– Это уже не так мало, Дэн.

– Может быть. – Он нахмурился. – Но недостаточно. Я взглянула на него.

– Должно быть достаточно.

– Почему? – потребовал он. – Почему мне должно быть этого достаточно?

– Потому что это все, что я могу дать! – выкрикнула я. И не солгала.

– Не верю.

– Поверь. Я себе не многое могу дать. Тем более другим.

Дэн с силой потер лицо.

– Из-за твоего бывшего?

– Нет, Дэн. – Я произнесла это много мягче, чем могла сама от себя ожидать. – Не из-за него.

Он смотрел на меня, и вид у него стал потерянный.

– Он сделал тебе больно? Я хочу сказать… Он что, поднимал на тебя руку?

Теперь удивилась я:

– Нет. С чего ты так решил?

Он быстро поднял руку, и я дернулась.

– Поэтому.

Я покачала головой.

– Нет, он не бил меня.

– Если не он, то кто?

– Мать. Правда, недолго.

По лицу Дэна я поняла, что он думает, будто после моего признания наконец-то стал обо мне хоть что-то понимать. Он не мог знать, что битье матери внесло лишь незначительный вклад в то, что моя жизнь так чертовски запуталась. Его лицо смягчилось.

– И не надо меня жалеть! – резко сказала я.

– Не буду.

– Она перестала, как только я повзрослела и научилась давать ей отпор. – Я наблюдала за ним, испытывая извращенное удовольствие, приоткрывая эту завесу своей жизни.

Секреты, которыми делятся на вечеринках, где гостей угощают коктейлями и легкими закусками. Со случайно встреченными людьми за выпивкой, чтобы доказать, что они свободны от комплексов. Я же всегда думала, что, если кто-то сообщает совершенно незнакомому человеку, что мать била его, когда он был ребенком, или что его отец стал алкоголиком, какие же еще более неприглядные тайны своей жизни он может еще скрывать? Я ожидала, что и Дэн также сообщит мне кое-какие нелицеприятные подробности из своего не слишком прекрасного детства, потому что так поступают многие – узнав, что на чью-то долю выпало больше горя и страданий, эти многие начинают чувствовать себя чуть ли не счастливыми. В общем случае действует принцип: ты мне – я тебе.

– Мне жаль, что такое случилось с тобой.

– Такие вещи не редкость, – заметила я. – Плохое не заставляет себя ждать. Не многим удается его избежать. К тому же она не бросалась на меня с ножом или что-нибудь в таком роде.

– Однако ты продолжаешь вздрагивать и уклоняться.

Я пожала плечами:

– Ты зол и превосходишь меня физически. Все дело в привычках.

Дэн вздохнул.

– Так как твой бывший дружок тебя обидел? Обманул?

– Нет.

– Расстался с тобой?

Чем больше Дэн заставлял меня раскрываться, тем сильнее я хотела, чтобы он остался. Не знаю, делал он это осознанно или нет, но я понимала, на что он меня толкает, и не препятствовала этому. Так же как было со многими вещами до того, как мог состояться мой первый с ним разговор по душам.

Впрочем, это не значит, что мне нравилось такое положение вещей. Я не хотела ничего ему объяснять, не хотела воскрешать прошлое, говорить ему правду о том, почему стала такой, какой стала. И я также должна была признаться себе, что, хотя и сказала ему, чтобы он ушел, на самом деле мне этого совсем не хотелось.

– Мы оба были молоды. Ему было двадцать, мне девятнадцать. Мы познакомились в колледже. Его звали Мэтью.

Его звали Мэтью, и, когда он поцеловал меня в первый раз, я подумала, что больше не смогу вдохнуть.

– Ты любила его? – слегка нерешительно спросил Дэн.

– Я думала, что любила. Думала, что он тоже меня любил. Но что значит «любовь»? Слово.

– И чувство.

– Ты судишь по себе? Ты знаешь, что это за чувство? – задала я ему встречный вопрос.

Дэн молчал целую минуту.

– И почему у вас не сложилось?

– Он думал, что я обманываю его. А я была верна. Я просто не могла иначе. – Дэн как будто нисколько не сомневался в правдивости моих слов. Я прищурилась, глядя на него, и продолжила: – Он настаивал на своем. Нашел кое-какие письма и решил, что они от любовника. Он назвал меня лгуньей, ну кое-что еще добавил при этом. Потаскуха, например. Но когда обвиняют во лжи, это задевает сильнее. Наверное, мне и в самом деле нужно было солгать и сказать ему, что он совершенно прав и я лгунья. Вместо этого я сказала ему правду.

– И он тебе не поверил?

– Поверил, – сказала я, снова думая об этом.

– Но если ты не лгала…

– Это было давно, – сказала я, обрывая его. – И как я уже упоминала, мы были молоды.

– И больше ты мне ничего не скажешь, – нахмурился Дэн.

– Нет, Дэн.

– И ты хочешь, чтобы я ушел.

Я взглянула ему в глаза.

– Нет, не хочу.

Он, подбодренный этим, подошел ближе и положил руку мне на плечо.

– Тогда что ты хочешь, Элли?

– Я хочу, чтобы ты не привыкал.

– Ты думаешь, что я привыкаю?

– Я знаю, что однажды это произойдет и ты захочешь большего. Но этого большего я дать тебе не могу.

Дэн погрузился в молчание и молчал довольно долго.

– Когда прочел «Маленького принца», я подумал, что ты должна быть розой. С колючками, убедившими меня в том, что ты способна за себя постоять. Теперь же выясняется, что розы ты ненавидишь. Тогда ты можешь быть Лисом. Если так, то, скорее всего, ждешь, чтобы я тебя приручил.

Скажи эти слова кто-нибудь другой, я либо расхохоталась бы, либо округлила глаза. Но в том-то и дело, что их говорил мне Дэн. Сколько мужчин стало бы читать сказку Антуана де Сент-Экзюпери, ставшую классикой, и тем более пытаться вникнуть в ее смысл?

Я взяла его руку и зажала между ладонями.

– Лис говорит Маленькому принцу, что он ничем не отличается от тысяч других лис. Так же как и отдельный цветок не отличается от сотни тысячи других.

Дэн убрал свободной рукой прядь волос с моего лица.

– Но Лис сам попросил Принца его приручить, чтобы они стали нужны друг другу, стали единственными в своем роде. И Принц так и сделал.

– Выполнить-то просьбу Лиса Принц выполнил, а затем он ушел, Дэн, оставив Лиса горевать. – Я опустила взгляд на свои руки, в которых держала руку Дэна.

– А ты стала бы горевать, если бы я ушел? – спросил Дэн, и я не сразу смогла ответить на его вопрос.

Ответ пришел неожиданно – как колыхание занавесок под ворвавшимся через открытое окно порывом ветра.

– Да, стала бы.

Дэн положил свободную руку поверх их сомкнутых рук.

– Тогда я не уйду.

Он притянул меня к себе. Моя голова сама собой легла ему на плечо. Так мы стояли долго, но тогда это было единственное, чего мне хотелось. Что мне было нужно.